Текст книги "5 наболевших вопросов. Психология большого города"

Психологическая культура. Основной курс

– О психологической культуре вы говорите очень часто – и в своей телепередаче, и в разных книгах, статьях, иллюстрируя поведение людей в разных ситуациях, давая конкретные рекомендации. Но если бы вы действительно начали писать учебник по психологической культуре – как бы вы объяснили, что это вообще такое, в первом параграфе? Пусть он называется, как и положено, – «Основные термины и понятия».

– Боюсь, тут дело не совсем в терминах… Знаете, я какое-то время пытался проанализировать разницу своего самоощущения в разных частях планеты. Вот я в России – в Петербурге, в Москве, в Самаре, в Екатеринбурге, а вот я в Париже, в Риме, в Бангкоке, в Хельсинки, в Тунисе. Я просто хотел понять собственное самоощущение в разных обществах, в разных культурах. Мы ведь где-то же прямо холкой чувствуем, как люди к нам относятся. И вот самый главный принцип психологической культуры, который, мне кажется, можно сформулировать так – это личная заинтересованность каждого из нас в том, чтобы помочь человеку, который рядом. Понимаете, о чем я говорю? Речь не идет о жертве или о вселенской любви, речь идет о заинтересованности в том, чтобы помочь…

Лучше, наверное, на примерах. Вот вы идете по улице, останавливаете прохожего и спрашиваете, как вам пройти туда-то и туда-то, а он вам объясняет – заинтересованно, с желанием помочь вам добраться туда, куда вам нужно, беспокоится, а напоследок желает удачи, чтобы вы нашли то, что ищете. Мне кажется, что психологическая культура проявляется именно в таких мелочах. Он понял, что вы заблудились, что вам плохо, что вы нуждаетесь в помощи. И он не просто сказал: «Ну, милок, иди прямо-прямо, потом налево и еще раз прямо», а он захотел вам помочь. Вот именно это искреннее желание помочь другому человеку, потому что тебя это не обеднит, а другого – по-настоящему выручит.

Или вот вы сидите в каком-нибудь кафе, разбираетесь с меню, не можете там чего-то понять, и дальше появляется официант… Он может кисло смотреть на вас – мол, пришли тут дебилы всякие, в трех пунктах разобраться не могут, сами не знают, чего хотят, а еще по ресторанам шляются! Но может среагировать и по-другому: понять, что у вас действительно проблема – ну не понимаете вы, что там такое написано или что это значит! И он волнуется, потому что вам предстоит потратить деньги, и жалко, если вы потратите их не на то, на что хотели бы, да к тому же вы еще и голодный, и у вас, возможно, аллергия на какие-то продукты и так далее и тому подобное. И он хочет вам помочь выйти из того затруднительного положения, в котором вы оказались. Ему это ничего не стоит, а вам он может помочь, и он хочет…

– Хотя бы для своего кошелька! Ладно, просто так, за ответ на вопрос «Как пройти в библиотеку?» – тебе 50 рублей не дадут, а в ресторане-то почему?

– А этого методом финансового вознаграждения добиться невозможно. Ну правда! Человек, может, и понимает, что в результате оказываемых услуг у него есть шанс заработать неплохие чаевые. Но плевал он на чаевые! Он себя не на помойке нашел! Понимаете, о чем говорю? Он НЕ хочет помогать, не испытывает соответствующей внутренней потребности. И вот именно наличие этой внутренней потребности – и есть признак наличия психологической культуры. И потому мне кажется, что вся она – в одном этом правиле.

Вот вы – врач, к вам приходит человек, и вам небезразлично, что он страдает. К вам миллион таких больных приходил и еще один миллион придет, но вы ему, данному конкретному человеку, хотите помочь, потому как у вас есть такая возможность, а он – нуждается в этой помощи. Не «должны», не «обязаны», не «привыкли», а хотите… Это психологическая культура. Я не говорю, что так происходит, я говорю, что если это так происходит, то это – психологическая культура во всей ее красе. От врача ждут, разумеется, что он должен хотеть помогать людям. Но понимаете, профессия не может заставить человека чего-либо хотеть. Профессия в лучшем случае должна привить ему чувство ответственности, но не желание. Нельзя по требованию влюбиться, нельзя по требованию захотеть. Человек или хочет, или не хочет. Психологическая культура – когда хочет, сам.

А вот вы обращаетесь к милиционеру. Думаю, он догадывается, что вы это делаете, потому что нуждаетесь в помощи, а вовсе не потому, что у вас такое распрекрасное настроение, чтобы о всяких безделицах с милиционером поболтать. Нет, наверное, он понимает, что у вас проблема, я так думаю. Но как он реагирует?.. «Ну что там у вас еще?!» – такое ощущение, будто он был занят каким-то архиважным делом, а ты его отвлек какой-то ерундой. И это не просто дефект профессионализма, это дефект психологической культуры.

Почему я называю эту культуру «психологической», а не, например, просто «хорошим воспитанием»? Потому что речь идет об эмоциональном участии. Пожилому человеку можно уступить место в транспорте, потому что «так положено» или потому что «не хочется нарываться на скандал», а можно по желанию это сделать – потому что ты смотришь на него и понимаешь, что ему тяжело, что тебе ничего не стоит стоя проехать пару остановок, а для него это работа, причем не из легких. Вот это «по желанию» может только изнутри идти, его нельзя директивным методом вызвать, его даже нельзя привить. Это должно идти изнутри, от ощущения, что рядом живые люди, и одни нуждаются в помощи, а другие могут ее оказать без всяких существенных затрат со своей стороны.

Кто-то оказался в затруднительном положении, и я ему в этом затруднительном положении оказываю помощь, причем по факту – сугубо психологически. Вас спрашивают: «Как пройти туда-то?» Вы отвечаете: «Сейчас попробую разобраться. Не гарантирую, что найду эту улицу, но у меня есть карта и можно посмотреть». Это не вопрос каких-то безумств – мол, а давай мы тебя отвезем, куда тебе надо, красную дорожку постелим, духовой оркестр организуем в честь перевозки… Я говорю не об объеме помощи, я говорю об объеме заинтересованности. Потому что это неправильно – продолжать помогать, когда уже заинтересованности в твоей помощи нет.

А в советском обществе существовала даже такая традиция: если уж помощь, то какая-то чрезмерная, а иногда и против воли самого человека. В кинофильме «Служебный роман», который Андрей так любит вспоминать, был очень яркий персонаж «из профкома». А «управдом – друг человека» в исполнении Нонны Мордюковой в «Бриллиантовой руке»?! Парткомы же вообще на божественный промысел замахивались, решали вопросы уровня «Как вернуть мужа в семью»…

– Да, «я тебя сделаю счастливым, даже если ты этого не хочешь». И «железной рукой загоним человечество в светлое будущее».

– С другой стороны, есть много людей, которые просят о помощи постоянно. Это отличный способ переложить ответственность за свою жизнь на других. Получается, что и отдавать помощь у нас пока не научились, и просят иногда не по делу.

– Все логично. Но психологическая культура – это когда вас ни о чем особенно и не просят, но вы просто сами понимаете, что тут у человека проблема, а у вас есть решение, и никакого труда от вас не потребуется. В случае вопроса «Как пройти в библиотеку?», наверное, многие подскажут. Но я же сейчас не об этом говорю – я говорю о том, что это можно сделать заинтересованно, желая помочь, а можно сказать, «чтобы отвязался».

– Есть ли специальная глава в учебнике по психологической культуре, – если, конечно, Андрей когда-нибудь его напишет, например для учащихся средней школы, – посвященная культуре обращения за помощью? У нас ведь действительно люди не умеют просить о помощи, сплошные крайности. У одного уже все, стихийное бедствие, но он героически молчит, барахтается и тонет сам. Попросил бы помочь вовремя, и не дали бы долететь до дна колодца, откуда вынимать – МЧС вызывать надо. Обошлось бы дешевле и без трагедий. Вам наверняка знакомы такие случаи: пришла бы семья к психотерапевту, когда проблемы только начались, разобралась с ними тихо-мирно, и не дошло бы дело до поножовщины.

С другой стороны, действительно есть люди, которые своим несчастным видом заявляют о том, что им требуется помощь, и с ними все носятся как с писаной торбой.

– Мы говорим о психологической культуре… Например, попросить о помощи, пытаясь занять денег – мол, дай мне в долг, перекрутиться до следующей зарплаты, – это против правил. Вы в таком случае не входите в положение человека, у которого испрашиваете деньги. А у него сложное положение, потому как отказать ему вам неудобно (по самым разным причинам), дать – тоже (по тем же самым разным причинам). Это против правил. Это нарушает главный принцип психологической культуры: мы в этом обществе находимся не для того, чтобы создавать проблемы другим людям, а для того, чтобы в меру сил и возможностей помогать им справляться с проблемами. Поэтому не надо просить людей дать вам в долг, а надо пойти и взять кредит в банке. Потому что нельзя ставить людей в неловкое положение, эксплуатировать свои дружеские отношения, заставлять других идти на какие-то риски и ограничения в собственной жизни. В конце концов, ты можешь помереть, а долги за тобой останутся. В общем, так нельзя. И это тоже можно назвать элементом психологической культуры.

Поэтому по поводу просьб о помощи, об этой психологии попрошайки я хочу поговорить отдельно, поскольку это очень большая и больная для нас тема. Мне кажется, что вообще-то это не очень правильно – просить о помощи. И для западного человека это как-то странно. Там вы можете задать вопрос, и люди вам ответят, причем с желанием. Это один из признаков психологически здорового общества. А заниматься попрошайничеством, «выжимая слезу», – это уже другая история. Когда ты о чем-то просишь другого человека, психологическая культура требует от тебя понимания, что ты ставишь его в неудобное положение. И даже если это какая-то мелочь! Человек должен остановиться, отвлечься от своих мыслей, заняться твоими проблемами, потратить на тебя свое время и так далее. Поэтому ты должен быть предельно тактичен, деликатен, уважителен и так далее. Но вот это все: «Люди добрые, помогите кто чем может, сами мы не местные…» – безобразие.

Психологическая культура – это когда ты входишь в положение человека, с которым взаимодействуешь. Если у него какая-то трудность – ты обеспокоен по этому поводу. Если у тебя какие-то проблемы и тебе требуется помощь – ты тоже волнуешься по поводу того, что ставишь человека, к которому обращаешься, в психологически неловкое положение. Вот что такое психологическая культура.

А то, что у нас с помощью такая беда… Знаете, самое ужасное – говорить с операторами «Скорой помощи».

О, у нас уже есть новейший ужас – это служба «01», которая худо-бедно существовала как пожарная, а теперь по Первому каналу идет реклама такая назойливая: «Потому что мы первыми приходим на помощь». Но, вероятно, они забыли об этом пожарных предупредить, а те делом занимаются и телевизор не смотрят.

Звонишь «01», и снулый оператор говорит: «Ну, пожарная». Кстати, я позвонила туда, когда у меня угнали машину, и, в общем, понятно, в каком плачевном душевном состоянии я находилась. А мне – бесцветным голосом: «Машину угнали? Ну так и звоните “02”».

– Думаю, что в данном случае это как раз проявление низкой психологической культуры конкретного оператора. Ты звонишь с реальной проблемой, ты звонишь по телефону, который тебе дали официально. И если бы девушка-оператор была психологически грамотной, то она на автомате определила бы по тону голоса на том конце провода степень вашей «озадаченности» и сказала бы: «Ой, вы знаете, мы пока по этой службе не работаем. Извините за неудобство. Позвоните, пожалуйста, “02”». Причем это ведь даже не вопрос просьбы. Вы спрашиваете о том, что вам положено, ведь вы гражданин государства, и государство обязалось вас защищать. Понимаете, это не просьба о помощи. Государство взяло на себя эту функцию, поэтому у него прокуратура, милиция, суды и так далее. И все это для вашей защиты, если, конечно, вы добропорядочный гражданин. И вот вы им звоните, по сути, чтобы поставить в известность, что у них есть работа. Звоните и сообщаете: «Государство, у вас там кое-что случилось – мою машину угнали!»

– Ага, ребята, у вас там проблемы. Честно говоря, представляю себе эту картинку с трудом. Ну как минимум на том конце провода сильно удивятся!

– Но это – правильный подход. Потому как не вы и не я, а именно государство отвечает за снижение преступности в стране. И если у меня украли машину, это государство плохо работает, а не я растяпа и «помогите мне кто чем можете». Это государственные органы позволяют преступникам разгуливать по стране и совершать преступления. Это они – государственные органы и структуры – должны были изловить имеющихся преступников, создать систему, предотвращающую нарождение нового «преступного элемента», и обеспечить безусловный приоритет законопослушного гражданина перед всяким, кто имеет наглость пытаться благополучие этого гражданина нарушить. В общем, это они не подготовились, и это не ваши проблемы, по большому счету. Вы здесь не просите о помощи, вы здесь говорите: «Товарищи, сигнализирую – тут надо что-то делать!»

Это примерно то же самое, что и с негосударственной системой страхования. Когда я сам плачу за медицинскую страховку, я звоню туда и говорю: «Знаете, господа хорошие, выезжайте! У меня тут температура нарисовалась!» Я не прошу свою страховую компанию о помощи, я сигнализирую ей, что настало время исполнения ее обязательств. Государственное медицинское страхование, на самом деле, в этом смысле ничем не отличается. Только в данном случае средства за меня внесло государство, оно заплатило своей – государственной – медицине за мои возможные болезни. Оно взяло эти деньги из налогов, которые я плачу ему – государству – из своей зарплаты. Другое дело, что девушка-оператор, скорее всего, не виновата в том, что государство нас плохо застраховало или правоохранительную систему не вышколило. Скорее, это мы виноваты, что так получилось, – мы выбрали себе такое государство. Поэтому, наверное, мы будем с ней деликатны, потому что входим и в ее положение тоже. Мы говорим: «Нам, конечно, очень неловко отрывать вас от важных дел, но тут такая оказия приключилась…»

Живо вспомнила свой поход в налоговую инспекцию. Что-то они у себя напутали и прислали извещение о том, что я им должна заплатить налог за транспортное средство, проданное года два назад. А потом прислали еще одно, где кровожадно начислили еще и пени за несвоевременную уплату налога.

Пришлось ехать разбираться – кто их знает, может, в следующий раз еще приставов пришлют квартиру опечатывать. Просидела в коридоре два с половиной часа, в «очереди» из одного человека, оплакивая пропавший рабочий день. Но они в приемные часы были чем-то сильно заняты и гневно одергивали всех, кто осмеливался приоткрыть дверь. И еще у них были каждый час «проветривания» по 15 минут, когда они дверь просто запирали. А еще… рабочий день заканчивался в 17:00, а последнее проветривание по графику начиналось в 16:45. Ничего не скажешь, «все на благо человека».

И вот в 16:40 я, наконец, не выдержала и решительно зашла. Чего я только в свой адрес и адрес «таких, как я» не услышала! Но тут произошло чудо, и тетка произнесла фразу, которую я не забуду никогда: «Ну ладно, так и быть, я вас приму, но запомните, я это делаю не потому, что это моя обязанность, а просто мне вас жалко». Это в рабочее-то время!

– Сетовать на организацию нашей жизни можно сколько угодно. Но она не вчера возникла, и ее не дядя нам сделал – мол, на, берите, пользуйтесь, дареному коню в зубы не смотрят. Нет, это наша страна, наши люди, наш уровень психологической культуры. Но если бы все с ним было в порядке, то разве стал бы я сейчас говорить об этом? Вряд ли. И поэтому я говорю о том, что психологическая культура – это вещь важная и нужная. Говорю, потому что нам ее недостает. Когда же мы поймем, что это такое – психологическая культура, и когда мы поймем, что с ней будет лучше (нам всем и каждому в отдельности), мы начнем ее делать. А пока не поймем, будем мучиться – и главное, ничего не изменится.

Психологическая культура – это наша готовность, наши желание и умение войти в положение другого человека. Быть ему не «волком», а другом. Человек человеку – кто? Он ему вообще-то друг. Правда, мы об этом как-то совсем позабыли. Вижу ваши сомнения… Разумеется, это «вхождение в положение» может быть только обоюдным, потому как если один человек входит в положение другого, а другой в этот самый момент – нет, то это свинство какое-то, а не психологическая культура. Но кто эти люди, которые или входят, или не входят в нужное положение? Это мы сами. А кого мы ждем? Почему не войдем в положение ближнего первыми? Боимся, что нам в ответ плюнут в лицо? Что ж, может, и плюнут. Не стану спорить. Но это будет частный случай. Если же мы будем продолжать бояться, то гарантированно простоим вот так – оплеванными с головы до ног – еще очень долго.

Каждая беседа с Андреем привносит в мою жизнь что-то новое: новые мысли, новые ощущения, новый взгляд на какие-то события, явления, поступки других людей.

Разговор о психологической культуре произвел во мне маленький переворот. Вроде бы мелочи, но из них-то, оказывается, и составляется наше настроение, наше мироощущение.

Вот, например: у меня номер домашнего телефона отличается всего на одну цифру от номера самой известной юридической конторы Санкт-Петербурга. Представляете, сколько приходится каждый день выслушивать просьб, жалоб и претензий «не по адресу»?! Сейчас остается только локти кусать, что не догадалась все эти сюжеты записывать – Зощенко с Довлатовым такой «фактуре» позавидовали бы. Но вообще-то это не столько забавляло, сколько раздражало и мешало работать. Ну не догадываются некоторые люди, что сначала можно спросить, туда ли они попали, да и вообще поздороваться, обязательно нужно начать с крика, что ты им не ту справку выдал. А сейчас я… просто понимаю, что это они не мне лично хотят жизнь и настроение испортить, а просто ошиблись, им неправильно продиктовали телефон, и у них есть реальные проблемы, которых стало на одну больше: они еще и номера телефона, оказывается, не знают. А я им вполне могу помочь – подсказать правильный номер, и это отнимет у меня всего несколько секунд. И знаете, раздражение как рукой сняло, а если тебе потом еще говорят растроганным голосом: «Ой, спасибо вам, девушка!» – то и вовсе настроение подскакивает.

Или магазин на углу Суворовского и 5-й Советской. Там работают замечательные продавцы, кассиры и охранники. Наверное, многие это видят и понимают, раз возвращаются сюда каждый день за покупками. Но никто же им об этом не говорит! И даже не улыбается. А я теперь говорю. И улыбаюсь от уха до уха, потому что меня по-настоящему восхищает профессиональная, четкая и быстрая работа. Теперь поход в магазин доставляет мне гораздо больше удовольствия хотя бы потому, что мне тоже радостно улыбаются в ответ. И еще я очень надеюсь на то, что после общения с довольными покупателями продавцам и кассирам рабочий день покажется короче, а сама работа – не такой тяжелой.

Вот так мы можем, оказывается, «заводить», передавать друг другу не только плохое, но и хорошее настроение. И ведь это может делать каждый человек. Каждый день…

Глава-бонус
Зачем нужны психологи и психотерапевты?

– Андрей, а зачем вообще нужны психологи и психотерапевты? Я знаю, как профессионалы определяют сами себя, это в учебниках написано. Но видите, ставлю вопрос по-другому: суть этой профессии с точки зрения потребителя, потенциального клиента? Для чего «в быту» пригодятся психологи и психотерапевты, чем они смогут помочь конкретному, обычному человеку?

– Надо сразу же оговориться и покаяться. Мы проводили в Клинике неврозов имени И.П. Павлова научное исследование, мы хотели узнать, кто из пациентов лучше относится к психотерапии и психологии – те, что уже имели прежде опыт взаимодействия с этими специалистами, или те, которые еще ни разу не обращались за соответствующей помощью. Как вы думаете, какие мы получили результаты?

– Теряюсь в догадках. Одно из трех…

– По сравнению с теми, кто знает о психологии и психотерапии лишь понаслышке, те, кто с ней уже сталкивался, относятся к указанным дисциплинам и практикам в два раза хуже. То есть тот, кто уже «имел счастье» испытать на своей шкуре работу специалистов соответствующего профиля, скорее всего, другому такого «счастья» не посоветует. К сожалению, пока мы имеем именно такой уровень организации психологической и психотерапевтической помощи в стране. В массе своей психологи и психотерапевты пока разочаровывают своего потенциального потребителя. На мой взгляд, это безобразие, и все то, что я делаю, я делаю с одной-единственной целью – бороться с такой ситуацией, когда профессия, которая нужна людям как воздух, сама себя дискредитирует. Это первое.

Мне кажется, что Андрей сгущает краски. Либо это исследование проводилось несколько лет назад, либо касалось только государственной системы здравоохранения. В последние десять лет я «свела» больше сотни знакомых и незнакомых людей со специалистами, которых знаю лично и уверена в их квалификации. Поэтому могу достоверно свидетельствовать: практически все люди успешно решали свои жизненные проблемы, были воодушевлены полученным опытом обращения к психотерапевтам и охотно советовали их своим знакомым, когда те оказывались в сложных ситуациях.

– Татьяна, секундочку! Вы лично свели этих людей с теми психологами и психотерапевтами, которые уже зарекомендовали себя – по крайней мере, перед вами – как хорошие специалисты. Кроме того, я могу представить круг ваших знакомств в нашей сфере… Вы выбирали лучших из лучших, когда давали свои рекомендации! А если бы вы посылали человека «просто к психологу», «на деревню дедушке», я думаю, ситуация получилась бы отнюдь не столь радужной. Скорее, печальной. У нас в стране, к сожалению, еще долго будут ходить к психологу «по наводке», ну или на свой страх и риск ориентируясь на «бренд» учреждения, в котором этот специалист работает. В России пока нет системы организации психологической и психотерапевтической помощи, а соответственно, и доверия к ней. Есть доверие к отдельным людям-специалистам, а дальше уже «сарафанное радио» – этот извечный лучший друг лучших врачей, ну и психологов, разумеется.

Теперь второе – почему психотерапевтическая помощь нужна как воздух? Как воздух она нужна просто потому, что жизнь любого человека полна стрессов – как внешних неприятностей, которые сыплются на нашу голову, так и внутренних напряжений. И нужно уметь справляться с этим «добром». Для того чтобы переплыть реку, нужно уметь плавать. Для того чтобы перепрыгнуть через овраг, нужно уметь прыгать. Для того чтобы жить, не испытывая психологических перегрузок, необходимо знать, как работает наш психический аппарат. Психологические перегрузки – это не просто количество стресса, это скорее умение или неумение переживать его. В общем, хотим мы этого или нет, но для того чтобы жить хорошо, нам нужны соответствующие знания. Поэтому я искренне считаю, что «практическую психологию» нужно преподавать уже в школе – учить элементарным, простым способам коррекции собственного психологического состояния, адекватной оценке поведения других людей, навыкам рефлексии в отношении собственного поведения, образа мысли и действий.

То, что касается «взрослой жизни», у нас здесь возникают проблемы, условно говоря, двух видов: с одной стороны, проблемы, которые связаны с самим нашим психическим состоянием, с другой – проблемы, которые обусловлены незнанием того, как могут быть правильно и эффективно решены те или иные субъективно сложные ситуации. Это два разных вопроса.

Вопрос психического состояния – это, по большому счету, вопрос эмоциональных реакций. Если я в печали, грусти и тоске, если я все время плачу, если я тревожен, чего-то панически боюсь, внутренне напряжен, нахожусь в полном раздрае, если я агрессивен, вспыльчив, недоволен, обидчив, если у меня нарушен сон, если у меня проблемы сексуального характера и психосоматические заболевания… На повестке дня вопрос психического здоровья. И здесь необходим врач-психотерапевт, который умеет со всеми этими драконами справляться и учит этому своего пациента.

Второй пункт – это ситуации, требующие от нас психологических усилий. Ни один человек в мире не может принять за вас то или иное решение, сказать, как следует поступать в той или иной ситуации, что вам делать. Но он может вам дать более или менее объективную оценку происходящего, возможно, некие прогнозы того, как ситуация будет развиваться дальше.

Татьяна, у вас в руках книга «Как пережить развод». (Андрей как раз перед нашей встречей получил в издательстве авторские экземпляры и один презентовал мне. Приятно. Жаль, что тема для меня не актуальна.) В ней я рассказываю тем, кто никогда не переживал развода, о том, как это будет происходить – что человек будет чувствовать, как он будет себя вести, какие мысли у него будут в голове и как все это с течением времени будет меняться. Об этом я могу сказать заранее, потому как тут все, что называется, наперед известно. И давать подобные консультации – прояснять, помогать, поддерживать – это функция психолога. Лечить затяжную депрессивную реакцию, вызванную разводом, – прерогатива психотерапевта, консультировать – проясняя, помогая и поддерживая – это вотчина психолога.

Психолог должен заниматься такими ситуациями, где человеку нужны некие объективные знания о человеческой психологии и о жизни. Но если его клиент при этом испытывает выраженные чувства тревоги, страха, беспокойства, сильного нервно-психического напряжения, сниженного настроения, то в дело должен вступить врач-психотерапевт, это уже сфера его компетентности. Помимо тех знаний, которыми обладает (должен в идеале обладать) психолог, он понимает еще и внутреннюю механику психической организации человека, поэтому, если тут возникает сшибка, устранять неполадки должен врач-психотерапевт. В этом принципиальное различие этих двух специалистов.

К сожалению, впрочем, пока это только теория. И на деле у нас кто во что горазд… Встречаются психологи, которые и тучи разведут руками, и на все вопросы ответят, и все советы дадут, и все на свете организуют. В результате – дискредитация профессии. Другая крайность – это очень пассивная позиция психолога: знаний серьезных нет, умения формировать у клиентов те или иные навыки поведения тоже отсутствуют. И как результат – сидение с умным видом да абстрактные советы «из Юнга» вперемешку с выводами из собственного житейского опыта. Психотерапевтов, к сожалению, у нас просто объективно мало. Впрочем, и те, что есть, не всегда понимают, что они врачи и что на них лежит ответственность врачебного характера.

А хороший психолог – это примерно то же самое, что хороший метеоролог. Чем больше у него «вводных», тем точнее будет его оценка ситуации и тем точнее будет прогноз, а также рекомендации – брать, выходя из дома, зонт или каску и спасательный жилет. Зная ситуацию – где в данном конкретном случае локализуются «зоны низкого давления», где «высокого», откуда и какие идут «фронта», а также законы их взаимодействий друг с другом, – он может дать достаточно точный прогноз развития событий, предложить верные рекомендации, объяснить человеку, почему на данный момент в его жизни все происходит так, а не иначе. Впрочем, если его клиент скрывает какую-то информацию от своего психолога, то точность прогноза страдает и качество рекомендаций тоже не лучшее. Кроме того, есть риск и форс-мажорных обстоятельств – мало– и труднопредсказуемых явлений. «Погоду», например, он предскажет правильно, а «землетрясение» – нет, упустит. Но это жизнь. Психолог, к сожалению, не Господь Бог.

Кроме того, у хорошего психолога есть большие возможности как у «профессионального переговорщика». Допустим, он консультирует семейную пару. Жена жалуется на мужа: «Ему на меня категорически наплевать! Вы знаете, как он выдавливает зубную пасту из тюбика?! Это же ужас! Я ему сто раз говорила! А он слышать меня не хочет! Ему на меня наплевать!» Вопрос мужу: «Что вы думаете по этому поводу?» Муж: «Я думаю по этому поводу, что пошла бы она со своим тюбиком куда подальше, как выдавливал, так дальше и буду!» И психолог должен объяснить: «Понимаете, в чем дело, господа хорошие, для нее вопрос с пастой важен необыкновенно, потому что в детстве ее этой пастой третировали, заставляли именно так ее выдавливать. И у нее сформировалась такая привычка. Теперь, когда вы, распрекрасный муж и глава семейства, выдавливаете пасту иначе, у нее возникает тревога, что что-то в этом мире катастрофически неправильно. И это связано с пастой, с ее невротической привычкой, а не с вами. Вы же, однако, не разобравшись в сути вопроса, воспринимаете ее негодование на свой счет, потому что вам кажется, что она таким образом покушается на ваши права, что не соответствует действительности. Ваша задача в такой ситуации, мне кажется, обсудить с ней этот вопрос – что для нее значит эта паста? И если для вас это не очень принципиально, а она не хочет избавляться от этой своей привычки думать о пасте как о том гвозде, на котором держится мир, вы можете пойти ей навстречу, оказать ей такую услугу. И я хочу, чтобы вы, – обращается психолог к жене, – понимали, что если он пойдет на это, то он сделает очень большую уступку вашему невротическому конструкту, а вовсе не потому, что он там какой-то подлец и сволочь, а теперь вот одумался и перевоспитался. И если вы будете ему искренне благодарны за то, что он станет так обходиться с тюбиком зубной пасты, а он это сделает только потому, что вас любит, то в вашей семье еще все может наладиться. Счастья вам!»

Вот, мне кажется, что должен делать профессиональный семейный психолог-консультант – разъяснять коллизии отношений внутри семейной пары.

– А как отличить хорошего специалиста от плохого?

– Вообще, я надеюсь, должны наступить такие времена, когда обращение к любому сертифицированному специалисту уже будет гарантией качества. Ну, по крайней мере, определенного, неплохого уровня качества. Но для этого должны формироваться настоящие профессиональные ассоциации. На Западе это происходило естественным путем – объединение шло вокруг лидеров того или иного направления. Но у нас, как известно, нет пророков в своем отечестве, поэтому, боюсь, этот путь нам заказан. Ну не так, значит, как-нибудь иначе это состоится. Не может не состояться.