Текст книги "Дикие домохозяйки. фантастика, шпионский боевик"

– У тебя есть… какое-нибудь нижнее бельё? – обратилась Дайана к ней. – Надо бы перевязать ему раны! А то – истечёт… Да и следы за нами оставляет!

Рыжуха оказалась вполне понимающей и не из гордячек-пуритан.

Тут же скинула свою покрытую хромированными бляшками курточку, и рубашку из настоящего хлопка, оказавшуюся под ней. Лифчика она не носила, но Макс и Дайана проигнорировали её неплохие, кстати, сиськи, занявшись разрыванием рубахи на полосы.

Когда голова Майлза оказалась надёжно «упакована», Дайана попросила Макса отомкнуть ближайшую дверь. И дверь тамбура за ней.

А молодец. Он даже не спросил, зачем. Но она пояснила сама:

– Девушка! Ты можешь пройти туда хотя бы шагов на пятьдесят, и где-нибудь там плюнуть, сморкнуться… Ну, или ещё что – чтобы Пёс учуял уж точно? Только осторожно: уровень Си – жилой.

– Не вопрос! – рыжуха даже спорить не стала! Тоже молодец – чётко понимает ситуацию. Чем больше у них будет форы, тем вероятней, что они смогут замести следы!

Пока девицы не было, Макс чмокнул её в щёку:

– «Девицу» зовут Дик. Кстати – спасибо! Вот, только теперь собрался сказать. Ты так хорошо знаешь тут все ходы-выходы! Но как же?..

– Мы иногда забегали сюда поиграть. Ну, когда были совсем детьми – в пять, шесть лет… Нулевики, хоть и сволочи, детей никогда не трогают. Ну, то есть, пугают, конечно, иногда: «У-у-у! Сейчас злой Бука съест маленькую девочку!..» Но всё это – обычно только шутки! Ну, это-то понять нетрудно: своих-то детей у них…

А вот совершеннолетних… Просто бьют – чтоб не совались!

Так что я тут бывала почти на всех уровнях. Но – давно. Впрочем… Тут никогда ничего не меняется!

– Молодец! Ну и память у тебя! Да и с Пропускным Пунктом я бы точно застрял минут на пять… Как ты решилась – ведь нас теперь будут искать!

Дайана фыркнула:

– Это уж точно! Ну-ка, дай твой айпад…

Когда наконец вернулась рыжуха, Дайана жестом показала Максу, что двери нужно оставить приоткрытыми, сама же говорила по его телефону:

– …да, в нашу «Точку номер три». Да, прямо сейчас!.. Рей, не будь таким занудой! Сколько?! Да ты ополоумел!.. Пятьдесят – и ни цента больше!.. Всё. Да. Буду ждать.

Она вернула телефон, откинула мокрую от пота прядь со лба, и спросила:

– У кого-нибудь есть пятьдесят баксов наличными? Иначе мы – в …опе!

И Макс и Дик кивнули. У Дайаны буквально камень упал с души. Порядок!

– Как там с… «оставленными следами»?

– Рыжуха невесело усмехнулась:

– Неплохо. Я оплевала пять коридоров, а под одну дверь даже на… сала!

Максим только усмехнулся, Дайана не сдержалась: разразилась смехом:

– А ты молодец! Делать – так уж делать! Уважаю! Кстати, и дерёшься классно.

– Спасибо, что вытащили нас. А я даже не знаю, как тебя зовут. Этот хам и не подумал представить нас! – Дик шутливо треснула Макса ладошкой по голове.

– Я – Дайана! – Дайана протянула руку.

– Я – Берта. Но лучше зови меня Дик! Это имя нравится мне больше.

– Без проблем, Дик! Ну что, двинемся дальше?

– Да уж пора бы… Думаю, скоро здесь будет не протолкаться от полицейских и сыщиков. – Макс подсел на колено, и взвалил Майлза на плечо. Тот и не подумал протестовать – всё ещё находился в приятном небытии. А вот очнувшись, он явно почувствует ужасную боль. Так что пусть пока «отдыхает»!

Убедившись, что все поднялись на один пролет, скрывшись за поворотом, Дайана достала из выреза лифа маленький цилиндрик: нейтрализатор.

Поднимаясь, водила распылительной головкой над ступеньками, остающимся внизу. Раз пока ничего лучшего нет, пусть хоть что-то собьет тонкие настройки Пса. А заодно и даст им немного форы.

А ей самой недешёвый препарат уже вряд ли понадобится: вонять так, как от «работы» скотины Джефа она уж точно больше не будет!..

Когда все выбрались из очередной отомкнутой двери, Дайана поторопилась переулочками завести всех к заднему входу ближайшего кафе. Благо, ночью оно не работало:

– Подождите здесь. Я – быстро!

Теперь она остро ощущала противо-правность и незаконность всего, что они сделали, и что ещё сделать предстоит, и буквально замирала при каждом шорохе. А уж глядела вокруг – во все глаза… Хотя знала, конечно, что здесь, у служебных ходов, сейчас никого нет. Даже влюбленные первого, второго и третьего Уровней предпочитают возвращаться домой до одиннадцати.

Деньги пришлось зажать в кулаке – кошельков, носимых для «солидности», как мать, или соседки-домохозяйки, Дайана терпеть не могла! (Тем более что там из всех денег – только кредитка. Ну, и, конечно, чип-идентификатор. Но он-то – «встроенный»…) Все эти носимые лишь для «престижа» аксессуары, делали руки занятыми. А руки лучше держать свободными – что в очередной раз доказал сегодняшний вечер!

Рэй оказался проворней. Ну, или очень хотел получить наличные: уже ждал её в укромном месте, у единственного дуба Парка. Дуб ничем не пах, чего нельзя было сказать про окружавшие его свежие насаждения чуть шумящих на ветру эвкалиптов, и самого Рэя.

– Рэй! Ты опя-ять?! – она сердито принюхалась, подойдя вплотную.

Тщедушный очкарик отшатнулся:

– Да ладно тебе, Дайана! Я же уже почти спал! Имею я право хоть вечером… расслабиться?! – глаза с расширенными почти во всю радужку зрачками, часто моргали.

– Смотри, ты дорасслабляешься, что заберут в Лечебницу. Или – Диспансер.

– Э-э, кончай! Никуда меня не заберут – я же и так инвалид. Мне положено обезбаливающее и успокаивающее! И вообще: хватит ворчать – ты не моя мама!

– Была бы твоя – выпорола бы, как сидорову козу! Хватит колоться!

– Ха-ха, опоздала. Я уже перешёл на нюханье… Нет, правда – перешёл!

Дайана знала, конечно, что вдыхание синтетиков менее опасно, чем старинные наркотики, которые нужно вводить внутривенно, но… Но затуманенный поволокой «неземного блаженства» взор Рэя не позволял определить – говорит ли он правду. Жаль, конечно, безобидного и талантливого по-своему парня… Но каждый «имеет право» вести такой образ жизни, какой захочет.

Поскольку так и записано в чёртовой Конституции…

Пятидесяти долларов ему хватит надолго. А ей надо торопиться.

– Ладно, давай. – она протянула деньги.

Козёл! Он ещё проверил их на свет фонаря – словно не знает её!..

– Держи! – чёрный пластиковый пакетик перекочевал из заднего кармана его джинсов ей в руку.

– Спасибо. Рэй!… Завязывай, пожалуйста – умрёшь ведь молодым!

Уже убегая, она скорее, домыслила, чем разобрала еле слышное:

– Может, я только этого и хочу…

– Вот! – она протянула каждому по флакончику, – Антизап. Выпейте до дна, а капсулы спрячьте в карманы… Нам нельзя теперь оставлять улик и следов!

Рыжуха не удержалась, чтобы не прояснить ситуацию:

– И – что? Мы теперь до конца жизни будем вонять, как козлы?

– Ну, во-первых, не вонять – а пахнуть… А во-вторых, к индивидуальному индексу пота эта хрень никакого отношения не имеет. Это просто – блокатор. Ну, короче, она полностью выводит из строя начинку процессора Пса. И того приходится перепрограммировать. А нам бы только залезть в воду – чтобы не пахла одежда…

Да ты не волнуйся, Дик – через три дня действие репеллента пройдёт! Хотя… Иногда может подташнивать, как при беременности. Но это не смертельно. Давай, буди его!

Макс растолкал Майлза, и влил тому в рот содержимое капсулы. С ним самим и Дик проблем не возникло. Дайана быстро повела всех за собой – к реке.

Чтобы дойти до неё, пришлось потратить десять минут: Майлза всё ещё нёс Макс. Тот теперь пришёл в сознание, но из осознанных действий мог только стонать и ругаться.

Вот это последнее, нашипев на раненного так, что позавидовала бы любая уважающая себя змея, Дик ему запретила.

Спуск по отлогому поросшему травой склону прошёл гладко: никто не поскользнулся. Дайана несколько запоздало спохватилась:

– Вы плавать-то умеете?!

Макс и Дик поспешили заверить её, что уж с этим-то всё в порядке.

Плавать в одежде, конечно, было не так удобно, как в купальнике, однако они мужественно терпели все полчаса, пока река неспешно несла их на своей спине. Макс поддерживал голову друга так, чтоб тот мог дышать. Дайана вздыхала и маялась: похоже, ей предстояло очередное объяснение с родителями. А если она придёт ещё и мокрой… Хорошо хоть чёртову платью ничего не сделается – биосинтетика.

Полная луна равнодушно смотрела на мокрые от воды головы, отсвечивающие черным на общем серебристо-сером фоне, и слушала редкие фразы, которыми эти головы обменивались:

– Хорошо, что лето. Вода тёплая.

– К-какая-к-чер-т-т-тям-с-собачьим-т-тёплая-у-м-м-еня-зуб-на-зуб-не-попадает-т!

– Хватит! – решила Дайана. – Вылезаем на этом же берегу.

– А что с этим… пойлом – оно уже сработало?

– Да. Оно действует уже через две минуты после приёма. Ну-ка, дай я тебе помогу, – вылезшая на берег раньше всех Дайана схватила Майлза за куртку, и помогла Максиму вытащить того на бетон дорожки для прогулок. Дик из воды вылезла сама. Её трясло.

– Надеюсь, вам есть где ночевать. – Дайана хмуро оглядела окрестности. К счастью, любителей ночных прогулок не было видно. Да и правильно: кто захочет гулять в полпервого, рискуя привлечь ненужное внимание полиции?

– Да, есть. Но… Не опасно идти туда пешком?

– Вот уж нет! Куда опасней в таком виде вызывать такси. Тут всем нашим ухищрениям и наступит копец!..

– Ты права. А как… Дома у тебя – тебе не влетит? – Макс хмурился, и было видно, что переживает всерьёз. Приятно. В кои-то веки хоть кого-то волнует, не получит ли она нагоняй дома!

– Не больше обычного. Ну, это только если па не спит. А он в такое время обычно спит… Ладно, я согласна рискнуть. Но, – она грозно нахмурила брови, – если в ближайшие два дня не появлюсь в баре, знайте – меня постигла ужасная кара! За непослушание!

Макс побулькал. Затем рассмеялся в полный голос – она даже шикнула на него – ночью звуки разносятся далеко! Дик покачала головой, но тоже похихикала:

– З-знаешь, Дайана… А ты – д-д-девушка что надо! Сп-пасибо!

Они ещё раз обменялись крепким рукопожатием. Дик подвела итог:

– Ну, с-счастливо! Разбегаемся!

Минут через пять, перебегая по второму мосту, под которым она и выжала, насколько могла, насухо, свое «знаменитое» платье, обратно на свой берег, Дайана увидела прожектор в небе. И услыхала характерный, словно вздыхающий, свист – надо же! Не иначе, как медицинский вертолёт! Похоже, кому-то из шишек с Третьего Уровня тоже плохо сегодняшней ночью – больше ни за кем такую дорогую машину посылать не будут!

Ей самой повезло: дома, у неё в комнате, нагло развалившись на её кровати, её ждал только Лесли, молча протянувший руку.

Вот маленький вымогатель! Пришлось достать из шкафа стратегический резерв – пять баксов! – и сунуть в жадно сомкнувшуюся ладошку.

Уж своего братца Дайана знала: теперь выдрать деньги из его руки возможно только воспользовавшись автогеном! Или пилой.

Так что развесив на спинке стула уже почти сухое (ну – синтетика же!) и почти немятое платье, и переодев трусики, она легла в постель. Мытьё сегодня не потребуется – его заменило купание в реке. А вот зубы… Ладно – почистит завтра.

Она долго ворочалась – слишком сильное возбуждение отдавалось во всех мышцах. Но куда хуже с воображением – оно вообще неслось вскачь! Перед глазами всё проходили эпизоды бурного вечера. Да – сегодня скучно ей точно не было!

А какой молодец её парень! Собранный, деловой, конкретный.

Повезло ей.

Впрочем, если подумать, и его друзья… Тоже неплохие ребята. С такими ей не то что шайка Джефа – вообще никто не страшен!..

Она не заметила, как заснула.

Прижиматься к спине Максима было чертовски приятно.

Ощущалось, что она и тёплая, и крепкая – на поворотах явственно чувствовалось, как бугры тугих мышц перекатываются под тонкой и восхитительно пахнущей натуральной кожей, курткой. Единственное, что беспокоило Дайану – причёска. На таком жутком ветру все её роскошные локоны, столь тщательно накрученные на бигуди на всю ночь, теперь моментально раскрутятся – скоро она станет похожа на обычную растрёпанную курицу! Спрашивается, за каким… она мучилась – спала чуть ли не на подпорках!..

Максим гнал байк так, что по обочине дороги кое-где поднимались и пытались следовать за ними облачка пыли – Боже, она уж забыла, что пыль существует не только там, в комнатах, откуда её приходится изгонять влажной тряпкой!

Наконец асфальтовое покрытие кончилось. Фермы с роботракторами, ведомыми фермерами-нулевиками остались где-то там – за пределами Цивилизации. Грунтовая дорога, по которой они уже двигались медленно и осторожно, объезжая совсем уж глубокие рытвины и ухабы, сошла на нет, и траву приминали теперь только их колеса.

И вот они, развернувшись к кромке обрыва боком, стоят на краю…

Море.

Господи!

Она и не представляла, что оно столь величественно и умиротворяющее…

Синий, переходящий в серо-голубой простор направо, налево… А впереди – только горизонт, где покрытая тоненькими отсюда ниточками белых бурунчиков, безбрежная равнина переходит в тускло-белёсое небо… Кажется – можно раскинуть руки, и чайкой взвиться в бесконечное пространство, навстречу лёгкому ветерку!

И запах – она такого не «обоняла» никогда! Это, наверное, соль и йод. До этого она лишь слышала о них. Непривычно. Но – не неприятно. И никакой стереовизор никогда не смог бы, разумеется, передать такого!

Максим поставил байк на отщёлкнутую подножку, и помог ей слезть.

Ух ты, как, оказывается, затекли мышцы рук и ног!..

Она неуверенно подошла к краю обрыва – если бы не рука Максима, она бы ещё долго думала и сомневалась – не обрушится ли кромка под её маленькими ступнями!

Чудесно! Восхитительно! Как описать то, что до этого никогда…

Дайана сглотнула странный ком в горле. Вот, оказывается, чего они все лишаются, оставаясь привязанными к своим квартирам, классам, барам и улицам… К Городу.

Простора. Невероятной красоты. Ощущения первозданности. Почти магического чувства причастности к таинствам этого – планеты Земля…

Максим стоял рядом, нежно, но крепко держа её ладошку. Она чувствовала, знала – он тоже наслаждается. Но – не так как она. Он явно бывал здесь не раз: знал, чего ожидать, и куда привезти её. Чтобы она смогла в полной мере…

О, да!.. Она – насладилась в полной. Мере.

Придвинувшись к его груди, она, скорее, нащупала его губы, и прильнула к ним своими – трепетно и нежно. Он ответил так, как умеет только он – мягко, но с невероятной энергетикой – так, что ощущалось, что он – её защита и опора. Её Парень! И ему нужна она сама, а не возможность «выпендриться» перед друзьями очередной покорённой крашенной куклой…

Она наконец отстранилась. Но убирать руки с его спины не спешила: приятно кружилась голова, а ноги так и подгибались. Загадочная улыбка получилась не совсем:

– Максим! Ты… Я такого раньше никогда… Спасибо, что привёз сюда! Я… Я теперь готова с тобой – на всё!.. На всё! Ты хочешь?.. – она, чуть заломив бровь, как это делала Анжелина Бурк, запустила руку ему под куртку, ощущая упругие мышцы спины, и возбуждающее тепло его тела. От него пахло восхитительно – машинным маслом, бензином, табаком и пивом… Даже запах его пота не раздражал, а наоборот – усиливал осознание его мужественности и силы.

Он нежно приподнял обеими ладонями её лицо. Глаза у него… Она уже с того, самого первого дня – утонула в них навсегда, потеряв своё сознание, своё «я»…

– Малышка моя! Ты не представляешь, до чего я тебя хочу! – он улыбался ей. Вернее, улыбались только глаза – они лучились внутренним светом, и её душа так и таяла в нём – словно кучка снега под струёй кипятка. Но он почему-то мягко отстранился:

– Не хочу показаться тебе… старомодным – но я привёз тебя сюда для другого. Более серьёзного дела. Я… Хочу познакомить тебя с родителями. Моими родителями. Ты… не против?

Господи! Он ещё спрашивает! Знакомство с родителями – это, это…

Это значит, скорее всего, что он, он… Имеет в отношении неё самые серьёзные намерения! Неужели она – она, глупенькая и тощенькая, с крохотной грудью и волосатыми ногами, смогла так тронуть его сердце, что…

Страшно даже не то, что осознать – помыслить о таком осознании…

Может ли такой парень, как Максим – полюбить её?.. Вдруг – это не розыгрыш? Вдруг он и правда, возьмёт её в жёны?! Конечно, если она понравится его родителям.

И они… Одобрят выбор сына. Она слишком долго молчит. Надо ответить ему.

– Максим. Почему ты не предупредил? Я бы… Я бы хоть оделась по-другому! А сейчас я ощущаю себя, как малолетняя идиотка, вырядившаяся на танцы!

Он рассмеялся – весело и непринуждённо.

– Перестань! Ты выглядишь великолепно. Да и рассматривать – вот уж поверь! – будут не вовсе не платье!

– Да – вот именно! А я… Я… Боже, Макс, как ты мог! У меня и волосы все… Растрепались! Такой важный момент, а я не готова! Ой, что я говорю… Я дурочка. Я так разволновалась… Знаешь что – вези меня к ним скорее, иначе я со страху сделаю какую-нибудь глупость! – «или описаюсь!» – хотелось ей добавить, чтобы уж сказать всю правду о своих ощущениях. Мир вдруг утратил для неё значение – словно пропал дикий простор величественной панорамы перед её взором, и зрение обратилось к себе: сможет ли она?! Соответствовать явно высоким требованиям родителей столь замечательного парня?

– Тогда – залезай! – Максим уже сидел на спине верного коня, и протягивал руку.

Боже, что же будет?! Неужели её – «малышку-замухрышку», как называл её отец, повезут «Знакомиться-С-Родителями»?!

Усевшись, она изо всех сил обхватила его спину, прижимаясь, словно к спасательному кругу в штормящем море.

Господи, помоги ей!..

К тому, что произошло дальше, она оказалась совсем не готова.

Она-то думала, Макс сейчас развернёт байк, и они двинутся назад, в Город. Ну, или в другой город…

Вместо этого Максим щёлкнул каким-то рычажком на приборной панели мотоцикла.

Из-под днища выдвинулись блестящие хромированные пластины. Затем в тонком, почти комарином жужжании, пластины оделись в ярко-голубое сияние.

Господи, это же поле стасиса! Неужели… Его байк может летать?!

О, да! Медленно и торжественно – наверное, чтобы не пугать её! – они поднялись в воздух, и двинулись вперёд – туда, где в необъятных просторах Океана, как она знала, лежал остров Верховных Властителей. Неужели?.. Ох, страшно даже подумать!

А уж поверить…

Что Максим – сын этих Властителей?!

Куда же это она вляпалась?! Как же ей теперь… Ох, остаётся только молиться и трястись от волнения!

Этим она и занималась весь недолгий полёт, пройдя все стадии: от «Боже, что же мне делать?!», до – «Будь что будет – вся надежда на Максима!»

Двадцать минут, пока они стремительно разрезали воздух, не запомнились ничем, кроме странно поразившего вначале отсутствия ветра – это Поле защищало седоков маленькой машины.

Но вот и Остров! А он, оказывается, очень велик – дальний край теряется в голубой дымке…

Максим уверенно направил байк вдоль одной из улиц, чётко выделявшихся серыми лентами асфальта среди изумрудной зелени полей и лесов. А леса-то… Густые и ухоженные. Явно кто-то тщательно следит за всем этим огромным заповедником.

Через минуту они прибыли.

Дом, на крышу которого Максим опустил машину, домом назвать и язык-то не поворачивался. Настоящая трёхэтажная вилла. С огромным садом позади, и бассейном сбоку. А вот и гараж – не меньше, чем на три машины!.. Боже, что за… Спокойней, Дайана – Максим поможет!..

Но коленки так и дрожали. А зубы – явственно клацали.

Огромным усилием воли она справилась – хотя бы с зубами.

Макс снова выпустил подножку, и выключил поле. Пластины-рёбра задвинулись на место. Надо же: не знать – так никогда и не догадаешься!

Поднялась дверь небольшой пристройки, расположенной здесь же, на крыше. Из глубины тёмного помещения выехала низкая платформа с манипулятором-рукой. Максим коротко распорядился:

– Машину заправить. Держать в готовности.

Поморгав парой огоньков на передней панели, платформа колченогим манипулятором погрузила байк на свою площадку, и скрылась в гараж. Дверь опустилась.

– Идём! – Максим вынужден был взять похолодевшую ладошку, и легонько её чмокнуть, – Ничего не бойся! Ты – хорошая. Так что не понравиться – не можешь!

Такая простая оценка её личности никогда в голову Дайане не приходила. Ну, попка, ну – милая мордашка… Но что она вся – хорошая… Причём он явно имеет в виду вовсе не её внешность…

Как-то сразу она успокоилась.

Спуск по лестнице на первый этаж прошёл без приключений. Дайану поразили лестничные площадки и вид этажей, открывающийся с них. Коридоры и те комнаты, что оказывались видны, были выдержаны в спокойных, мягких тонах. Третий этаж – нежно-жёлтый. Второй – светло-зелёный, почти белый. Никаких кричаще ярких красок. Словно здесь не нуждались в дополнительных украшательствах и ажиотаже, предпочитая строгую и простую, успокаивающую глаза и нервы, палитру.

Самый строгий, почти однотонный – первый. Здесь – только белый и светло-серый. И – немного чёрного. Огромную комнату, вероятно, зал, в который они попали с лестницы, почти не загромождала мебель: лишь диван, три кресла, и журнальный столик. Света через панорамное огромное окно, выходящее в сад, лилось столько, что Дайане пришлось щуриться. Потрясающе. У них – вся квартира меньше этой комнаты…

На гигантской, во всю стену, картине, занимавшей противоположную от окна стену, изображён горный пейзаж: голубовато-серо-белые изломанно-острые пики, и контрастно синяя, почти чёрная тень расселин отлично гармонировали с окраской стен… Но спокойствия духа в душу Дайаны отнюдь не вносили.

– Максимилиан! – строгий оклик отлично поставленным женским голосом заставил Дайану инстинктивно крепче сжать ладонь Максима, и обернуться к двери, которую она вначале не заметила.

Теперь в её проёме стояла женщина средних лет, облачённая в очень простое, но явно жутко дорогое элегантное платье, отлично подчёркивающее и фигуру, и аристократизм её обладательницы. Одна осанка чего стоит! Да уж – такой явно не приходится работать, чтобы прокормить семью… И хоть следов косметики не видно – черты лица и без этого очень… Красивы.

Ничего не скажешь – Белая Кость. И явно это осознаёт!

– Здравствуй мама! – Макс чуть сжал её ладошку, и она выдавила:

– З-здравствуйте!..

Боже, какой у неё, оказывается, тонкий и неуверенный голос! И как резок контраст с наполненным обертонами голосом, и властным и уверенным тоном хозяйки:

– Здравствуйте. – надо же! Оказывается, чёрство-металлический тон робота-диспетчера – ещё образец душевности по сравнением с тем, что может выдать человек!

А вот тон, которым женщина обратилась к Максиму – просто сдержанно-деловой:

– Максимилиан! Не мог бы ты уделить мне две минуты? – и, после точно отмеренной паузы, с выверенной прохладцей, – Извините нас – нам с сыном нужно переговорить.

Дайана напряглась. Макс не мог не учуять её страх, поэтому сжал её ладонь ещё раз, и двинулся за матерью, уже отодвинувшей прозрачную створку, ведущую на огромный балкон. Дверь задвинулась. Впрочем – неплотно.

Поэтому Дайане были слышны обрывки фраз, когда говорящие невольно повышали голос. Дайана подумала – не специально ли эта аристократка оставила щель, чтобы она услышала: что о ней на самом деле думает Хозяйка роскошного дома. Правда, она и сама… Чего-то такого и ожидала.

Вот только надеялась (излишне наивно, как оказалось!), что её честное приветливое лицо…

Ах, эти надежды… Господи, какая же она дура!

– … на какой помойке ты…

…и что, это безвкусное платье – лучшее из всего…

– … мама, нет! Она вовсе не глупа – просто наивна!.. Нет!.. Совсем неиспорченная!.. И находчивая…

Кажется, Макс её защищает… Много ли у неё шансов? Особенно – против этой женщины-Верховной. Такая своё мнение… Вряд ли изменит.

Дайана, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, не могла себя снова не осмотреть. Ну да: маленькие ступни с крохотными пальчиками – её гордость. Зато ярко-голубые ногти, выглядывающие сквозь тоненькие лямочки босоножек вписываются в интерьер роскошного особняка так же удачно, как слон на унитаз.

А ярко-оранжевое платье – её любимое! – так же уместно на фоне консервативного интерьера, как кислая капуста в бокале шампанского!

Господи! Какая же она идиотка! Ну почему не одела новое серое? Здесь оно точно, хоть к тонам комнаты подошло бы… Но она ведь думала, что они едут просто на Природу! Можно было и потерпеть раздражающе длинный подол серого…

Честно скажем: будь она сама на месте этой женщины – кроме презрения и раздражения такая кандидатка в «родственницы» и у неё бы не вызвала! Мягко говоря.

Как говорится, со свиным рылом – да в калашный ряд.

– … а я всё равно люблю её!..

– … вовсе не аргумент! Особенно для отца!..

– Отец посмотрит сразу в глаза, а не…

Она подняла глаза на шум – это Макс резко отодвинул створку, и решительно шагнул к ней.

Надо сказать ему!

Глаза закрыла мутная пелена, и ей почти ничего не было видно. Он – сын Верховных. А она понимает, что никогда не сможет составить ему достойную партию – прощайте прекрасные мечты!.. Но – так будет честнее! Она изо всех сил стиснула руки – они каким-то образом оказались подняты к груди.

Но с голосом удалось справиться. Теперь он звучал нарочито резко и отчётливо. Хотя глядела она в угол, отвернувшись от балкона – повернуть на него взгляд пока самообладания не доставало:

– Максим! Твоя мама права! Прости меня. Я… думала, что люблю тебя. Теперь я поняла – это самообман! Я… не могу любить тебя, особенно теперь, когда я знаю, кто ты. Ведь я простая… плебейка! Я так же уместна здесь, в этом Доме, как проститутка на детском утреннике! – собравшись с духом, она нашла в себе силы усмехнуться, развернувшись к нему, но всё ещё ничего не видя сквозь слёзы, – Посмотри: мои ногти, моё платье – всё – вульгарно! Я отлично понимаю, что никогда не смогу стать тебе достойной… – по скулам заходили маленькие желваки, и долго сдерживаемые слёзы вдруг ручьём хлынули из глаз.

– Отвези меня домой! Скорее! – ей перехватило горло, и она, шагнув к лестнице, уже тише добавила, – Пожалуйста…

Чтобы совсем уж не потерять лицо, она закрыла глаза руками. Теперь ей уже ничего не было видно. Но она слышала приближающиеся шаги.

Макс нежно обнял её за вздрагивающие тоненькие плечики:

– Дайана! Ну пожалуйста! Прошу тебя – перестань!..

– Нет! – почти выкрикнула она, пытаясь сбросить его лишь недавно приводившие её в трепет тёплые ладони. – Твоя мама права тысячу раз! Я и сама возмутилась бы, если б мой сын нашёл себе такую, такую!..

– Дурочку. – раздался вдруг мягкий голос откуда-то сбоку, и совсем рядом, – Вовсе нет. Ты – не дурочка. Иначе Максимилиан тебя никогда бы не выбрал. И ты вовсе не вульгарна. Даже платье столь ужасной расцветки отлично подчёркивает достоинства твоей фигуры. Так что это – пока просто отсутствие должного воспитания, и привитого вкуса.

Ну а это – дело наживное. Иди-ка сюда – вот платок. А то эта дубина, мой сын, сам никогда не догадается!

Не в силах поверить, что это говорит та, что лишь недавно так на неё смотрела, и такими словами описывала, Дайана развернулась, медленно и осторожно.

Что это? Пренебрежения и заносчивости и правда нет – ни в голосе, ни в позе! И платок…

Не в силах справиться с чем-то непонятным, нахлынувшим вдруг откуда-то из самой глубины души, она кинулась вдруг на шею этой чужой женщине, рыдая уже во весь голос, и бессвязно бормоча:

– Простите! Я… Я и правда – такая невоспитанная!.. А ваш… Ваш сын… Я в него… С первого взгляда! Я знаю – это звучит так глупо… Простите – если вы скажете – я никогда больше… Не переступлю порога, и… и… – она замолчала, поскольку рыдания вновь сотрясали её худенькую грудь, и слёзы продолжали ручьём литься из глаз, намочив воротник роскошного платья от Диора, Дольче-Габбана, Клио, или кого-то там ещё…

Ощущение от объятий умных и сильных, как у сына, рук, обнимавших её плечи, и успокаивало и беспокоило Дайану – словно она и чужая… И уже не совсем чужая здесь.

Её нежно чуть отстранили от мягкого тёплого плеча.

Чувствуя себя законченной идиоткой, Дайана закрыла глаза, закусив губу, чтоб снова не расплакаться. Но рыдания так и душили её, заставляя личико кривиться и носик – шмыгать.

– Ты прав, чёрт тебя подери, несносный мальчишка… Она и правда – неиспорченна. Настоящий клад. Где ты раскопал такое сокровище? – тон доброжелательный, и совсем не аристократический. Теперь её нежно, но уверенно разворачивали во все стороны, словно чтобы получше рассмотреть.

Дайана решилась открыть глаза – мать Макса улыбалась. Не ехидно, не презрительно, не иронично, словно свысока – нет. Она улыбалась просто и приветливо.

Дайана поморгала. Выдавила непослушным голосом:

– Простите. Я… Я испортила вам платье.

Максим и мать переглянулись и… рассмеялись. Весело, легко.

Мать сказала:

– Зови меня Глорией. Ну-ка, малышка, пошли: ванная комната у нас там! – и к сыну, – А ты пока запусти Подбор – надо же ей выглядеть достойно, когда заявится папаша!

Ванна занимала комнату размером почти с добрую половину зала.

Наверное потому, что за прозрачной пластиковой перегородкой сверкал бирюзовой кафельной плиткой настоящий бассейн – тут свободно можно было плавать!

«Шкафчик» с полотенцами, халатами и шлёпанцами размером превосходил раза в два старинный бабушкин шифоньер – предмет гордости Майры. Глория достала с полки большое полотенце. Протянула Дайане, отойдя к раковине:

– Вытри слёзы. И подойди сюда.

Дайана так и сделала, изредка всхлипывая.

– Пожалуйста, не обижайся на меня. И на Макса – он должен был хотя бы предупредить меня. Я бы подготовилась. А так – придётся делать всё экспромтом. Значит, вот что. Вначале мы тебя вымоем. Всю. – и, когда Дайана испуганно отшатнулась, – Не бойся! И, пожалуйста, не протестуй! Отец ненавидит запах пота. И пыль. Подойди-ка.

Смотри: это обычный душ. – Глория открыла небольшую дверь, за ней оказалась маленькая ванная – почти как дома у Дайаны. Душ, плоское фаянсовое корыто снизу, рукоятки в стене, – Воду я отрегулирую потеплее – тебе нужно сейчас согреться.

Тугие струи ударили сверху, наполняя комнатку паром и запахом чистой воды.

– Повесь пока полотенце сюда, одежду и обувь – вот сюда. А я пойду посмотрю, что можно подобрать тебе… Соответствующее случаю!

Да – вот ещё что. Хм… Вот этот агрегат – для снятия лака.

Вода оказалась восхитительна!

Только теперь Дайана понимала, какая вонючая, ржавая и чуть тёплая вода льётся у них из крана дома – да ещё за какую плату! А здесь, похоже, даже счётчиков нет. Плескайся – не хочу! Ох…

Найдя на стеклянной полке шампунь «С миндальным маслом», Дайана тщательно два раза промыла волосы. Вымылась сама. Мочалка оказалась мягкая и не царапала кожу, как дешёвый пластик. Может, из настоящей губки?! Она только слышала о таких…

Поворачиваясь, и оглаживая себя ладошками под упругими струями, Дайана думала, какая всё же замечательная вещь – чистая вода! Как хорошо и легко на душе, наверное, делается тем, у кого есть возможность пользоваться такой… Вот, как ей сейчас!