Текст книги "Дикие домохозяйки. фантастика, шпионский боевик"

Первым делом, когда её усадили на стул для допросов в камере, она смачно плюнула на пол, и пожелала матери полковника… Иметь сексуальные сношения с бегемотом. Поскольку с ослом, похоже, они уже имели место – о чём говорит внешний вид полковника: «видали мы и покруче, и поитилликтуальней начальников!». Далее ей захотелось узнать, за каким… её, мирную и законопослушную налогоплательщицу в три часа ночи выдернули из тёплой постели. И много чего ещё.

– … вы, козлы вонючие, наверное думаете, что я своих Прав не знаю?! Так вот …ер вам от зеленой макаки! Я – такая же честная и законопослушная налогоплательщица, как сам Президент! И руки мои немедленно освободите! Я что – воровка, чтобы сидеть тут в наручниках?!.. Да я, если хотите знать, пользы для нашего Государства приношу больше, чем вся …ренова Служба Безопасности! Вы тут не придумали ничего лучше, чем таскать по тюрягам да камерам самых обычных работяг да домохозяек, вместо того, чтобы начать с себя! Вон: рожу-то какую отожрал: так и лоснится! А оплачиваю-то все это, между прочем – я! И миллионы таких же как я, честно вкалывающих до седьмого пота! А не просиживающих денежки налогоплательщиков в дорогих мундирах за столами в кондиционированных кабинетиках! И толку-то со всех вас – как от козла молока, раз не можете обеспечить эту самую «безопасность», а только хватаете зазря кого не попадя!.. Да любая домохозяйка нужнее, чем тыща таких, как ты! Потому что рожает налогоплательщиков и работяг, вот, как я! Небось, сам не рожал, и даже не воспитывал ребенка-то? А если бы хоть раз попробовал – каково это: родить и вырастить здорового и…

Поняв, после десяти минут не прерываемых ни малейшими остановками или паузами, обвинений и мата, что ему просто заговаривают зубы, и оправдательно-обвинительная речь скорее всего попросту… отрепетирована, полковник нажал кнопку под крышкой стола. Буквально в ту же секунду открылась дверь, и лаборант в маске вкатил столик с оборудованием.

Полковник жестом предложил начать. Застывший по стойке смирно в углу охранник отделился от стены, и удерживал могучими клешнями тело визжавшей и изо всех сил сопротивлявшейся дородной женщины, даже успевшей пнуть бедолагу в колено, пока ей в предплечье вкатили полный шприц сыворотки.

Через минуту Маб обмякла, и как бы «растеклась» по стулу: мышцы перестали сопротивляться. Ещё через минуту, осмотрев с фонариком тусклый и не реагирующий на свет зрачок, лаборант кивнул – моральное сопротивление допрашиваемой тоже оказалось в достаточной степени сломлено.

Полковник жестом отпустил медика.

Однако к допросу приступать не спешил. Встав, он неторопливо обошёл вокруг обездвиженной и обезволенной женщины. Принюхался. Хм-м… Потом, мочой, и застарелой грязью не пахнет. Значит она: во-первых, не боится ни его, ни допроса, а во-вторых – несмотря на дороговизну воды, регулярно и аккуратно моется.

Похоже – действительно, они выловили одну из руководительниц подпольного Движения гражданского неповиновения.

– Признаёте ли вы, что ведёте противозаконную деятельность, направленную на подрыв устоев нашего Общества? – полковник решил сразу расставить все точки над «и».

А голос-то у неё и в таком состоянии громкий. И дикция отменная.

– Нет конечно! Что ещё за бред вы там несёте?!..

Чёрт возьми! Невероятно!

Врать сознательно под воздействием сыворотки правды невозможно! Значит, она действительно считает… Что не делает ничего противозаконного!

Полковник вернулся за стол. Чтобы привести мысли хотя бы в подобие порядка, достал из ящика пластиковые листы с материалами расследования.

– Рекомендовали ли вы своему сыну, Такеру Буджолду, и его друзьям, третьего числа текущего месяца сбросить с крюка башенного крана Пирса номер восемь, контейнер с продовольствием?

– Нет! – да что же это такое!.. Ладно попробуем с другого конца.

– А… Что вы говорили вашему сыну утром третьего числа по поводу его работы?

– Я сказала, что надо быть полным бараном, чтобы отправлять за море каким-то желтомазым обезьянам контейнеры со жратвой, когда нам тут самим не хватает, вместо того, чтобы из нескольких, случайно разбившихся при погрузке, набрать еды домой. И что уж если бы при мне такое случилось – я-то не растерялась бы!

Ах, вот так… Весьма тонко – сформулировано так, что прямым указанием это не посчитает ни один суд. И даже под воздействием «правдодела» можно легко выкрутиться.

Как вот сейчас и происходит.

Но кто же… Вложил эту фразу в мозг по-бытовому хитрой, но явно недалёкой и необразованной в плане знания тонкостей Законодательства, безработной домохозяйке?!

– Вспомните точно фразу, которую вы сказали сыну. – препарат позволит ей сделать это. Он позволил бы вспомнить и то, что она читала ещё в школе…

– Э-э… Баран ты Такер. Да и все вы там бараны, говорю. Отправляете каким-то е… анным желтомазым макакам за море кучу жратвы, а у самих дома детишки чуть не голодают! А вот бы было хорошо, говорю, если бы при вас парочка контейнеров вдруг упали и сломались! Тогда все докеры смогли бы набрать продуктов себе домой! Возьми кепку – я её постирала, а то опять рожа обгорит! И помни – дома закончились масло, соль и бекон. Жаль, что я-то не смогу сидеть и ждать там, возле вашего с… ного пирса, когда контейнеры-то попадают. Вот ты и смотри там – не теряйся.

– А почему вы сказали сыну эту фразу?

– Я… – чёрт! Она колеблется! То есть и правда, не знает! – Она… Она как бы возникла у меня в… мозгу. Я и сказала!

– Откуда она возникла у вас… В мозгу?

– Она возникла… из Голоса. Это мой внутренний голос, говорю, сказал мне, что сказать сыну! Ну да, конечно – я услыхала это у меня в мозгу! В голове, то есть. А где же ещё? Не в …опе же!

Так. Похоже, действие сыворотки кончается. Или… Или – кто-то помогает Маб и сейчас?! Подсказывает, что говорить?!

Так – Голос… Голос, голос. В мозгу. Чёрт! Как он сразу!..

Он снова надавил на кнопку – два раза. Вошёл лейтенант Ховард.

– Лейтенант! Срочно – дежурное отделение на выход. Берите вертолёт! Грузите туда эту женщину, и везите в госпиталь СанСебастиана. У них есть сенсотомограф. Мне нужно полное обследование её черепа! Ну, и всего тела. На предмет чужеродных имплантов. Все материалы обследования изъять, доставить мне, врачам ничего не объяснять!

Сошлитесь как всегда на интересы Национальной Безопасности!

Рентгенограмма впечатляла.

Да, сомнения нет – наряду с обычным чипом-идентификатором в запястье, в глубине черепной коробки отлично просматривалось крохотное, размером с рисовое, зёрнышко пластикового импланта. Всё верно: местоположение у соответствующих мозговых Центров как раз позволяет воздействовать на личность и подсознание так, что отдаваемые извне команды могут восприниматься как собственные мысли…

Остаётся только выяснить, кто и когда всобачил женщине в мозг чёртов прибор управления. И… Одна ли она такая!

Оторвав взгляд от разложенных на столе фотографий и изображений на пластике, полковник уставился в дальний угол кабинета, барабаня пальцами по столу. Он всегда так делал, когда мелькнувшая было мысль как-то ускользала… О чём же это он… Ах – да!

– Лейтенант! Вам придётся вернуться в госпиталь ещё раз. Теперь вы должны отвезти на обследование Такера Буджолда и его дружка Смайли!

Импланты, разумеется, обнаружились у обоих.

Полковник просто рвал и метал! Мысленно, разумеется.

Перед подчинёнными он демонстрировал только спокойную рассудительность и непоколебимую уверенность. В своих способностях сохранить контроль над любой ситуацией.

Для себя же он отлично понимал, что контроль… Утрачен. Почти.

Потому что если выявятся (а он не сомневался, что так и будет!) импланты у других участвовавших в волнениях и саботаже нулевиков, это может означать лишь две вещи.

Имплантами их оснастила отлично организованная и давно контролирующая ситуацию в его Стране, хорошо законспирированная организация Врага. Чертовски богатая, и давно имеющая «своих» высококвалифицированных медиков, агентов, часть из которых без сомнения, внедрена и к ним в организацию, и в остальные Силовые и Властные структуры, и…

Или же…

Или же ситуация намного, намного хуже.

Импланты введены нулевикам в мозг ещё в роддомах. Причём – всем. Сразу после рождения, когда кости черепа ещё мягкие и для вставления импланта не нужна дорогая и сложная операция – достаточно внедрить имплант обычной медицинской иглой.

Поэтому никто из носителей ничего об этой операции не помнит. Следовательно это – работа спецслужб его Страны. И сделано это, очевидно, в целях как раз предотвращать восстания, и прочие не разрешённые Законом и противоправные действия.

(А что – вполне действенная и адекватная, судя по результатам, методика руководства: и словами и поступками нулевиков…)

Но сейчас, похоже, к этому грозному и тотальному средству Контроля над Сознанием, получил доступ Враг. Или…

Достаточно Высокопоставленный и посвящённый в эту Государственную тайну Политик, желающий использовать ситуацию себе во благо.

А догадаться, кто это может быть – нетрудно.

Через полгода – выборы.

Главный кандидат от оппозиции, причём – радикальной оппозиции – Аристид Гумеленко. В третьем поколении потомок эмигрантов из Европы. Уж его-то досье Спецслужбы изучали пристальней, чем он сам – мешающую бриться бородавку у себя на щеке…

И что теперь делать? В-смысле, что теперь делать ему?

Побуравив угол кабинета взглядом до двух часов ночи, и спрятав рапорт и снимки сканнеров в сейф, полковник решился.

Он снова надавил на кнопку.

– Лейтенант! Вызовите ко мне майора ванБьюкенена… Да, я знаю, который час!.. Разбудите! У нас – код жёлтый! Пусть явится немедленно. И распорядитесь подать на крышу «Акулу». Полностью снаряжённую и заправленную. Мне предстоит боевой вылет.

Когда майор, выглядевший вполне деловито, словно не его сдёрнули с тёплой постели десяток минут назад, вошёл и доложился, полковник огорошил подчинённого:

– Господин майор! Я вылетаю в Пентагон. У нас возникла чрезвычайная ситуация, связанная с проведённым расследованием. На время моего отсутствия вы остаётесь за главного. В случае, если в течении… Трёх суток я не вернусь, сообщите Генералу. Так же передайте ему, что пакет с оригиналами материалов расследования – в сейфе. Ключи – на столе. Приступайте к работе немедленно.

После чего, взяв портфель с документами, встал и прошёл к двери, сделав жест, приглашающий майора занять его кресло:

– Прошу!

Выходя, полковник буквально ощущал аккуратно стриженным затылком недоумённый, буравящий этот затылок, взгляд.

Полетел, однако, полковник не в Пентагон.

Спустя три часа тряского полёта на почти предельной скорости, вертушка опустилась на аэродроме Авиабазы Норт-Ривер в Вашингтоне.

После неизбежного обмена приветствиями с местным начальством, полковнику пришлось попросить вызвать ему… Такси!

Ну правильно: раз он хочет, чтобы его визит остался тайной – никому, даже (или – особенно!..) коллегам по Службе Безопасности знать о нём не надо!

Впрочем, на такси он доехал куда надо почти столь же быстро, и гораздо более комфортно, чем это получилось бы на казённом «Хамви».

В приёмную Белого Дома полковника, однако, впустили не сразу. И даже там ему ещё пришлось ждать почти полчаса, пока Министра Обороны и Безопасности будили. И доказывали, что дело отлагательств не терпит.

Вид у вошедшего, наконец, в приёмную, генерала, не предвещал ничего хорошего. Особенно, если то, ради чего его разбудили, потерпело бы до начала рабочего дня.

Но мундир на Министре сидел безупречно, и подбородок выглядел тщательно выбритым. Полковник запоздало подумал, что его-то подбородок…

Впрочем, не это главное.

Оставив дверь открытой, генерал вошёл, буркнув:

– Прошу вас, полковник Кларксон.

В кабинете было тепло, и пахло, как в сосновом бору – работал климатизатор.

Министр обошел массивный стол, и опустился в свое кресло. Сделал приглашающий жест рукой. Полковник послушно присел на ближайший к Министру стул за старинным, из настоящего дуба, столом. Положил перед собой портфель и постарался привести скачущие мысли и заготовленные аргументы в порядок. Он должен доложить… Убедительно.

Иначе – конец карьере, доверию, и авторитету. И деклассация – вплоть до того же нулевого Уровня!

– Докладывайте. – генерал бросил тяжёлый взгляд из-под кустистых бровей.

– Есть, докладывать, сэр. Господин генерал, моё подразделение проводило расследование случаев саботажа и «стихийных» бунтов, за последнее время сильно участившихся, как в самом Лос-Анжелесе, так и в пригородах. Были предпринятые следующие действия… – полковник, видя, что генерал слушает вполуха, доложил о «предпринятых действиях» коротко. Затем перешёл к главному:

– … никаких организованных действий. И не выявлено никаких организаторов.

Понимая, что требуются нетрадиционные, скорее, даже, противоправные действия, я решился на «засылку» спецагентов на нулевой Уровень. Считая, что раз видеонаблюдение и прослушка не помогают, то – мы имеем дело с хорошо организованной и отлично законспирированной группой, работающей на внешнего врага.

Я оказался неправ.

Однако работа внедрённых агентов позволила нащупать хоть каких-то руководителей. Если их можно так назвать… Мы смогли провести арест подозреваемых. И последующий допрос их с применением «правдодела».

Подозреваемые оказались не главарями и не зачинщиками. – и, виды недоуменно вскинутые брови, полковник поторопился продолжить, – Все они, сами того не подозревая, являлись управляемыми внешними приказами… как бы это назвать поточнее… Биороботами. – полковник рассказал о «голосах», и искусно сформулированных этими «голосами», приказах, случаях саботажа и вредительства, явившихся следствием этих приказов, и результатах просвечивания на томографе.

– Вот, взгляните. – он выложил из папки копии рентгенограмм и Протоколов допросов, – Местоположение всех имплантов говорит о том, что все они, скорее всего, были введены подозреваемым ещё в младенческом возрасте. Более того: обследование выборочно отобранных нами рабочих нулевого Уровня выявило такие импланты не только у потенциальных зачинщиков, лидеров, или исполнителей актов саботажа… А – у всех!

То есть, похоже, существует некая… Наша Правительственная Программа, в соответствии с которой все наши граждане вообще – и не только нулевики! – оснащаются таким средством контроля, который при необходимости превращается в… Манипулятор поведения! Делая таких реципиентов просто марионетками в руках искусных кукловодов.

И вот теперь эта, наверняка Сверхсекретная и чрезвычайно эффективная, методика управления сознанием всех Граждан нашей Страны – попала в явно враждебные руки!

Господин генерал! Я явился для доклада сразу к вам, через голову, так сказать, моего непосредственного начальника – ситуация, как мне представляется, критическая.

И кроме того… Я опасаюсь, что мне не поверят! Или… – полковник замолчал. Липкий комок страха вдруг встал у него в горле, прервав фразу на середине.

– Или – что?! – сердитый тон генерала отнюдь ослаблению паники не способствовал, – Вы всерьёз полагаете, что и нижние… и даже средние звенья нашего Армейского и Гражданского руководства тоже могут…

Оказаться под контролем этих злоумышленников?!

– Д-да, господин генерал. Я…

– Кому ещё вы доложили о своих «подозрениях»?! – перебил Министр.

– Никому, господин генерал! Я прибыл сразу – к вам!

– А-а, тогда хорошо. Давай, дорогая!

Под черепом полковника словно взорвалась бомба!

Мир померк, и он успел только почувствовать, как обмякшее тело мешком валится с кресла на пол…

– Кажется, очнулся.

– Точно! Вон – моргает! – его треснули пару раз по мокрым щекам.

Полковник открыл глаза.

Спелёнутый, словно пауком, по рукам и ногам, он был крепко привязан ещё и к креслу. В глаза светила яркая лампа, на границе светового пятна двигались какие-то тени, и слышались голоса. Голова… Ужасно болела и кружилась. Во рту стоял привкус желчи…

– Полковник! Где оригиналы материалов, которые вы привезли?

Он промолчал, хотя и узнал голос генерала. Лишь стиснул зубы, запоздало досадуя на самого себя. Свалять такого дурака – привезти капусту… Прямо козлам!

Почти сразу нестерпимая боль огнём разлилась по всему его телу, заставляя глаза буквально выскакивать из орбит, а рот раскрыться в беззвучном крике – да, голос вдруг пропал! Ему казалось, что приступ длился годы, настолько непереносимой оказалась боль.

Но после того как она внезапно, как бы рывком, оставила его тело обессилено обмякшим на стуле, он понял – всё длилось не больше нескольких секунд.

Иначе он просто умер бы!

– Я повторяю вопрос. Где оригиналы… – он отвёл глаза от фигуры, трясущей перед его носом какими-то бумажками. И привычно поймал взглядом один из углов комнаты.

Поздновато он сообразил, что имплантами снабжены все так называемые «Свободные Граждане Страны»…

Боль вернулась… А-а-а!.. О-о-о!!!

И снова пропала. Пот уже заливал глаза – их стало щипать. И отвязаться, или ослабить путы… Даже во время судорог ничего не получалось!..

Вот снова! О-о-о…

Боже! Баран чёртов! Зачем он это терпит?!

Ведь всё равно сказать придётся! Да даже если он, словно дебил-патриот, не скажет, то скажет майор, когда к нему обратится генерал… Хорошо хоть, майор не знает фамилий спецагентов… А он постарается хоть их скрыть – если, конечно, специально не спросят…

Но с допросом есть и ещё проблема: если он всё требуемое расскажет – его, скорее всего, сразу… Убьют. Мысль прервала новая волна убийственной боли!

Ф-фу, отпустило.

Нельзя сопротивляться слишком долго – они поймут, что ему есть что скрывать!

Он замычал, пытаясь показать открываемым ртом, что готов говорить.

Всё, что угодно – только бы прекратить эту боль!..

– Похоже, так и есть. Этот «умник» «сразу полетел ко мне». – генерал выглядел уставшим и расстроенным.

Зная, что сцены неизбежного насилия буквально убивают «господина Министра», жена нежно провела рукой по его гладкой щеке. Вздохнула:

– Милый! Надеюсь, ты не слишком… расстроен? Подумаешь – жалкий солдафон! Поставишь на его место другого!

– Но… Он оставил дубликат материалов. В сейфе. Там, в Лос-Анжелесе.

– Тоже мне, проблема! Разве не ты – непосредственный глава Армии и Службы Безопасности? Ну пошли взвод морских пехотинцев – пусть поубивают там, в Лос-Анжелесском отделении ФСБ всех этих придурков!

Он отвернулся от окна. Прошёл и сел за стол.

– Нет, дорогая, это плохое предложение. – она поняла, что ему лучше. Аналитический мозг снова включился в работу. – Слишком много шума, смертей, и ненужных осложнений с объяснениями. Пошлём туда Ханса.

– Хм-м… Но ведь ему нужно платить! Наличными.

– Ничего, заплатим. Иначе для чего же в Бюджете предусмотрена статья «Непредвиденные организационные расходы»?

Майор ванБьюкенен никогда ещё не задумывался: каково это – быть начальником всего филиала. И вот теперь, сидя на новом месте, за столом полковника, ему приходилось расплачиваться. Потому что рутина, оказывается, заедала!

Он прочёл все письма и Циркуляры, пришедшие с утренней почтой. Почесав в затылке, вызвал из своего отдела секретаря-машинистку, и надиктовал ей ответы на самые важные, на его взгляд. Вызвал лейтенанта из теперь «своей» приёмной. Велел ему распечатать все материалы в виде копий, а оригиналы – разослать по адресам.

Затем настал час планёрки. Пришлось выслушать отчёты руководителей всех шести секций-отделов. Быстренько обмозговать их. (Чёрт! А как это удавалось полковнику?!)

Затем – раздать всем «ценные» руководящие указания.

Сформулировать их оказалось отнюдь не так легко, как он думал. Заодно выяснилось, что полковник вовсе не такой зануда и придира, как он до этого считал – его собственные указания получились куда занудливей.

К счастью, никто не ворчал, и под сомнение целесообразность команд не ставил. Видать, понимали, что полковник, если надо будет, откорректирует всё, когда вернётся.

Затем настал чёрный момент, которого майор ожидал с невольным трепетом: позвонил телефон закрытой линии связи, и ему пришлось отчитаться в «проделанной работе» перед генерал-майором из секретариата Шефа Службы Безопасности.

Однако этим дело не кончилось: через пять минут после того, как он откинулся на спинку жёсткого кресла, облегчённо отдуваясь и вытирая пот посеревшим от пота носовым платком, телефон зазвонил снова.

На этот раз на него «наехал» лично Шеф. Его интересовало, какого чёрта полковнику понадобилось в Пентагоне? И если он действительно полетел сюда, к ним, то где его – три тысячи чертей! – до сих пор носит?! Поскольку в Приёмную он так и не являлся…

В растерянности майор доложил о всех событиях, что предшествовали странному исчезновению полковника. Он буквально слышал, как Шеф барабанит пальцами по полированной столешнице – эту его привычку отмечал и сам полковник, (похоже, тоже невольно перенявший её) когда скупо рассказывал о «вызовах на ковёр».

– Я пришлю курьера немедленно. Передадите ему все материалы, хранящиеся в сейфе. До этого – ничего не предпринимайте. Поисками полковника я займусь сам. Вам всё ясно, господин майор?

– Так точно, сэр, всё ясно!.. – в трубке запикал отбой.

Проклятье. Ну и влип же он! Майор оттянул воротничок кителя, вдруг ставший тесноватым. Снова утёр со лба пот носовым платком. (Ни фига тот не вытер – мокрый насквозь!) Что за…

С другой стороны, он, как заместитель, вроде, должен владеть ситуацией – знать, что там за материалы, и что за доклад собирался сделать полковник Шефу, но…

Не сделал.

Придётся поработать. Чтобы овладеть, значит. Ситуацией.

Он снял трубку служебного телефона.

– Алло, диспетчер. Это майор ванБьюкенен. Временно исполняющий обязанности Начальника Бюро, – а то они его голос не знают! – Мне нужно знать, во сколько вернулась «Акула», возившая вчера господина полковника, и маршрут следования.

– Секунду, господин майор, – он услышал, как диспетчер листает путевой журнал, по старинке дублирующий для страховки данные компьютера, – Вылет – ноль два тридцать пять. Пункт доставки: Вашингтон, аэродром базы «Хаусатоник». Прибытие – ноль шесть ноль восемь. Обратный вылет: ноль шесть семнадцать. Порожний рейс. То есть, полковник остался там, в Вашингтоне. Время прибытия – ноль девять пятьдесят три. О прибытии вертолета доложил командир «Акулы», капитан Матс Калузо.

– Понял. Спасибо. – он положил трубку.

Странно. Выходит, полковник соврал ему, что летит в Пентагон? Но – почему?!

И что он делал в Вашингтоне? Там… Только Белый Дом.

Неужели…

Полковник раскопал что-то такое, о чём нужно было докладывать непосредственно Министру Обороны и Безопасности… Или даже – самому Президенту?

И, зная дотошность полковника, можно не сомневаться – на беспочвенных подозрениях и домыслах это «что-то» явно не базировалось.

Полковник ко всему подходил дотошно и скрупулёзно. Значит, не иначе – наткнулся на серьёзный и реальный Заговор. И смог подкрепить его доказательствами.

И доказательства эти сейчас для подстраховки хранятся в сейфе. В их сейфе.

Майор снова щёлкнул интеркомом:

– Лейтенант! Никого ко мне не впускайте в ближайший час! Я… Занят!

На то, чтобы полностью расчистить стол полковника от таких нужных, важных, и незаменимых бумаг, ушло две минуты: майор, почти не глядя, рассовал их по ящикам стола. После чего сделал то, чего никогда не делал: отпер сейф оставленными ключами, взял верхнюю папку.

И положил перед собой…

– Мама твоя – просто прелесть! – глаза Дайаны так и искрились чистой радостью, – Ну а про папу… Пока ничего не могу сказать! Ну а чего ты хочешь! – Дайана шутливо треснула Макса в грудь кулачками. – Он и сказал-то за всё время обеда слов двадцать!

Так что спасибо ещё раз! Это был лучший обед в моей жизни. А индейка!.. Божественно! А я и не знала, что День Благодарения полагается отмечать ею.

– Жаль, что твои не разрешили тебе переночевать у нас дома.

– А уж мне как жаль! – она сглотнула, представив, как Марк ночью заходит к ней в комнату, – Нет, правда! Но ты же знаешь: завтра – в Учебку. Па сердится, если я опаздываю. А мы бы точно опоздали… – она чуть потянулась, изогнувшись тоненьким телом.

Крохотные груди так приятно было прижимать к его мускулистому торсу…

– Дайана! Не заводи меня… Я и так достаточно заведён.

Прикоснувшись худенькой ляжкой к его паху во время прощального поцелуя, Дайана лишний раз убедилась в том, что он говорит правду!

– Есть, не заводить вас, мистер секретный Агент! Но – при условии, что позволите… Ещё поработать с вами! На каком-нибудь жутко секретном и важном Задании!

– Юмористка. – буркнул, криво ухмыльнувшись, парень её мечты, – Если б я и правда, был «секретный агент», шишь бы мне позволили… Отвлекаться на шуры-муры.

– Ах, вот вы как заговорили, мистер Гольдблюм! То, что у нас происходит – оказывается, «шуры-муры»! – она передразнила его серьёзный тон, – Обижусь!

Максим поспешил попросить прощенья самым действенным, наверное, со времён первобытно-общинного строя, способом: запечатал капризно надувшийся ротик поцелуем, охватив тоненькую фигурку словно три раза своими ручищами… Ах! До чего же он теплый и сильный! А уж пахнет… Впрочем, хоть это-то теперь ей понятно.

– Ладно, считай себя… Прощённым. – Дайана задыхалась, но уже двигалась спиной в сторону лифта, зная, что прошедшая вдалеке Черри успела увидеть и её, и её парня.

Вот! Пусть завидует! Никакая она не «сопливая малолетка»!

В лифте она плотоядно облизывалась – чёрт возьми! Умеет же паршивец Гольдблюм целоваться! Где это он научился?..

Мысль о возможных предшественницах, проведших в этом смысле работу с её мачо, сильно нервировала её. Нет – теперь-то она его точно никому не отдаст!

Пусть даже и не мечтают.

А будет надо – так она покусившихся и, и… пристрелит!

Майор отодвинул папку.

Рапорт полковника не оставлял места сомнениям – тот считал всё население нулевого Уровня «обработанным».

А что – вполне возможно. Да и снимки с томографа однозначно показывают…

Ладно – нужно спрятать всё назад. Вот-вот прибудет курьер.

Однако встав, майор с удивлением заметил, как окно перекрыл чёрный силуэт. В мозгу мелькнула паническая мысль: штурмовики! Сейчас начнётся уничтожение вверенного ему подразделения! Нужно немедленно… – больше подумать он ничего не успел, так как на белоснежной рубахе расцвели два кровавых цветка, его отбросило назад, на спинку кресла, и сознание стало меркнуть…

Всё же последним усилием майор успел надавить кнопку под столешницей!

Еще пара толчков отправила его вниз – на пол.

И уже лёжа на полу он понял, что тревога ничему не поможет: если штурмовать будут ребята из подразделения «Кобра», никаких шансов у них, почти канцелярских крыс, нет.

Он ещё успел увидеть, как вбежавшего лейтенанта, достающего на бегу пистолет из кобуры, застрелили точно так же, как и его – из короткоствольного автомата с глушителем. После чего провалился в пучину грохочущей темноты…

Максим услыхал характерные вздохи глушителя ещё в коридоре.

Сразу после этого завыла сирена экстренной эвакуации.

Что за!.. Неужели кто-то напал на Контору?!

Метнувшись к стене, он провёл идентификатором в запястье по сканнеру сейфа.

Бесшумно отъехала в сторону бронеплита оружейного хранилища…

Он выбрал то, чем владел лучше всего – девятимиллиметровый «Магнум». Тоже с глушителем. Неслышной тенью подобравшись к полуоткрытой двери полковника, он заметил, заглянув за косык на долю секунды, ногу лежащего ничком лейтенанта, и слабые отсветы огня. И почуял явственный запах гари. Чёрт! Уничтожают какие-то документы!!! Мешкать нельзя!

В могучем прыжке он влетел в комнату, стреляя прямо на лету!

Вот уж сюрприз, так сюрприз!

Нападавший оказался один. А в корзине для бумаг вовсю бушевало пламя!

Вскочив на ноги, может, без кошачьей грации, зато – быстро, он поспешил вывалить содержимое на пол, и принялся прямо рукавом и ладонью тушить горящие бумаги.

Раз их пытались уничтожить – значит, они должны быть во что бы то ни стало спасены! Дьявол раздери! Жжётся-то как вся эта бумага – не иначе, полили бензином, или гарином!..

Зато это – не флэшка, которую уже не восстановишь, если по ней треснули молотком. Вдруг все же что-то удастся прочесть.

Правда, много спасти всё равно не удалось – только какие-то снимки, рентгенограммы, и кусок рапорта – его Макс узнал по казённому грифу Конторы сверху.

К этому времени в кабинет ворвалась Дик – в руке пушка, в глазах – ярость.

Макс зашипел:

– Тише! Окно!

Напарница только кивнула. Занялась разбитым окном, подобравшись к нему на полусогнутых. Осмотр глазами, а затем и тепловизором явно ничего не выявил: Дик отрицательно покачала головой. Значит, ни на крыше, ни в радиусе ста ярдов людей нет!

Странно – но нападавший и правда, оказался один.

Однако опасаясь прикрытия в виде снайперов в башне напротив, они не ходили, а передвигались по кабинету на корточках, и четвереньках.

– Чисто! – она подползла к майору, и приложила руку к артерии за ухом, – Майор… Мёртв!

Макс, занимавшийся в это время окончательным тушением тлеющих клочков, буркнул лишь:

– Проверь, сдох ли этот, – кивнув в сторону сейфа.

Сейф нагло зиял абсолютной пустотой, и тип в чёрном, как у ниндзя, мешковатом камуфляже, сидел, прислонившись к нему спиной. Голова свесилась к плечу. Признаков жизни не наблюдалось.

Обследование шеи и сердца показало полное отсутствие пульса.

Дик с уважением осмотрела три огромных дырки от вообще-то запрещённых пуль с бронебойным наконечником, одну – во лбу, остальные – прошившие, словно бумагу, кевларовый бронежилет на груди:

– Отличная стрельба! Готова спорить, он сдох ещё до того, как упал на пол! Все три – точно! – она сдёрнула чёрную повязку, закрывавшую верхнюю и нижнюю часть лица.

Область у глаз мертвеца щедро покрывала чёрная краска.

Даже вытирание её тканью повязки ничего не дало:

– Нет! Не знаю этой рожи – никогда не видела!

– Я… тоже никогда не видел, но, кажется, знаю, кто он. Это – Ханс.

– Что за… Ханс?!

– Киллер. Наёмник на службе Правительства. Ветеран спецслужб. Суперспециалист! «Последний барьер». Помнишь, была такая программа? Кажется, он – лучший в их выпуске.

Ханс – оперативный псевдоним, конечно… А так – может, его зовут Ван Ху, или Пэнь Чай… Мало ли. – Макс глянул наконец ей в глаза, – Отец рассказывал, что раньше… Ну, лет тридцать назад, модно было использовать подразделение ниндзя на правительственной службе. Для решения «внешних и внутренних» проблем. Ну, там, убийства политиков – как наших, так и в чужих странах, шантаж, подкуп, диверсии, саботаж…

Потом случился какой-то крупный международный скандал. Убили они кого-то не того в Европе. А сами – попались. Ну, то есть, позволили себя перестрелять. И остатки подразделения распустили. Как бы. А этот – по-моему, последний. Самый опытный. Ханс.