Текст книги "Дикие домохозяйки. фантастика, шпионский боевик"

– А знаешь, глядя на его морщинистую рожу, я запросто могу поверить, что ему под семьдесят… Хотя кто поймёт этих азиатов – им что двадцать, что шестьдесят – не разберёшь!

Макс кончил, наконец, спасать и сортировать бумаги, и подполз, чтобы полюбоваться человеком, которого лично застрелил.

Действительно, похоже, он прав. Сморщенное маленькое лицо, кожа, словно жёлтый пергамент, узкие глаза. Азиат-то он точно… Но был ли он и правда – один?

– Как там наши?

– Ну – как!.. Эвакуировались в строгом соответствии с «Предписаниями Устава»!

– А… Почему ты?..

– Вот ещё! Я – агент. Боец, а не клерк!

– Ага, смешно. Сейчас для специфики секретной службы от клерков больше проку, чем от нас. Поскольку всю «оперативную» работу делают программы компом да беспилотники… – Макс откашлялся и сплюнул прямо на пол мерзкую гарь, осевшую в горле, – Ладно, пора делать ноги. А то – нарвёмся на приключения!

– А сейчас мы что – вышиваем крестиком?

– Нет. Играем в «спасение Страны». – он запихал остатки спасённых документов в первую попавшуюся папку, вынутую из ящика стола.

– Тьфу ты!.. «Финансовые отчёты»!.. Ладно – поползли в тоннель!

Тоннель освещался отвратительно – каждые девять из десяти тусклых лампочек, чуть раскачивавшихся на проводах, свешивавшихся с чёрного кабеля на бетонном своде, сдохли. И никто не позаботился заменить их. Что говорило, вообще-то, о многом.

На полу стояли огромные лужи, которые они старались перепрыгивать. Гулкую тишину нарушало только их шумное дыхание, и плеск воды – с труб, проложенных тоже под потолком, всё время падали тяжёлые капли, и влажно было, как в сауне.

Шершавый бетон стен явно никто не штукатурил после того, как сняли доски опалубки, и Макс ободрал ладонь, пытаясь перепрыгнуть через какой-то ящик. Он ругнулся.

– Долго ещё? – Дик часто сплёвывала, и сопела. Всё ещё сказывались последствия приёма репеллента. Как оказалось, только у неё проявилась аллергия на какие-то его компоненты.

Максим, всё это время пытавшийся дозвониться то капитану Ашервуду, то доктору Уоткинсу, ругнулся:

– Не берут трубку. Боюсь, как бы их… Да и всех остальных! Уже!..

– Что – уже?!..

– Что-что… Забрали! Зачем убивать зря? Вот они и хотят, наверное, убедиться в этом… План-то эвакуации у спецслужб уж точно есть… Хорошо, что про наше «задание» кроме полковника и секретаря-лейтенанта никто не знал… Даже этот бедолага майор.

А они уже никому…

– Да… Жаль лейтенанта. И майора. Хорошие парни. Да и полковник. Вполне терпимый. Как начальник. Может, ещё жив?

– Сомневаюсь. – Макс указал рукой в боковое ответвление тоннеля: – Идём-ка сюда! Так, знаешь ли, на всякий случай. Здесь – башня Дайаны.

– Думаешь, её попытаются?..

– Нет. Ведь нас не штурмовали, чтобы весь Филиал уж наверняка перестрелять. Это была, как мне кажется, попытка уничтожить компромат. И майора. Поскольку он просто стоял на пути к сейфу. Остальных, может, и не ликвидируют… Но на какое-то время заберут и запрут – наверняка. Говорю же – чтобы допросить! И не допустить утечки.

Кому-то наш полковник точно наступил на хвост. Иначе не послали бы одиночку. Наемника. Значит – речь точно идет о самых страшных секретах. Все остальное просто прикрыли бы. Приказом сверху.

– Значит, полковник что-то раскопал-таки?..

– Ну, он же у нас дотошный.

– Да. Чёрт, жалко, что все документы сгорели.

– Хм-м… Не все. Кое-что я спас. (Чёртовы бумажки – вон как ладони обжёг!..) Другое дело – обращаться с этим к нашему непосредственному… Да и просто – начальству… Может быть опасно.

– Это ещё почему?!

– А ты что, думаешь, полковник обратился не к начальству? И что Ханса-Ван-Ху послали «иностранные шпионы»?!

– Н-нет… Нет, это наверняка наши же… В-смысле, кто-то из наших силовых и сверхсекретных Ведомств и Агенств… Вот только – зачем?

– Идём-ка сюда. Здесь мне нравится, – Макс свернул в тёмную каморку под теплотрассой. – у меня полная зарядка в фонаре. Чем быстрее мы узнаем, за чем они охотились, тем быстрее…

– Что – тем быстрее?..

– Поймём, как мы сможем насыпать им соли на хвост!

– Не будем мы ничего сыпать! – Дик достала пистолет, и сделала вид, что прицеливается, – Мы их просто… Паф! Паф!.. – нахмуренные брови и побелевшие губы не давали усомниться, что она так и поступит.

– Конструктивный подход! – Макс невольно улыбнулся, – Но вначале все-таки нужно бы… Хотя бы допросить. А уж потом, – он попафпафкал. – осталось «их» вычислить.

Шапка с гербом и грозными предупреждениями о «секретах высшего Уровня», как Максим уже заметил, сохранилась. Как и начальные слова Рапорта.

«Господин Бригадный Генерал! Довожу до Вашего сведения, что участившиеся за последний месяц волнения, беспорядки и случаи открытого саботажа…» И так далее. Максим быстро пробежал взглядом уже известную ему информацию. Потом стал читать внимательней. Ого!

Обрывался рапорт неровной обгоревшей кромкой как раз на словах «… с высокой долей вероятности вводятся ещё в роддомах, в момент непосредственно следующий за рождением, пока кости черепа ещё мяг…» Он передал рапорт Дик.

Рентгеновские снимки и томограммы оказались куда красноречивей – особенно с увеличенными участками размещения, и подписями: «гипоталамус», «синусовидный отросток», и другими наукообразными терминами.

Через десять минут Дик глубоко вздохнула, распрямив подзатекшую спину.

Макс выругался:

– Проклятье! … твою мать! Мы, кажется, даже только глянув на всё это, – он потряс пачкой спасённых документов, – можем сделать выводы! Похоже, такие импланты есть не только у нулевиков. А у всех. И у нас с тобой. И у… Полковника. Был.

И пока они – в нас, мы – биороботы! Которых можно заставить делать всё, что угодно! Или просто – вырубить. Убить.

Понятное дело, полковник раскопал бомбу… После такого шансы на то, что он жив, просто…

– Мизерные! – желваки на скулах Дик ходили ходуном, – Но главный вопрос не в этом. Я вот думаю… Как бы нам отделаться от этих… Имплантов.

Пока нас самих не «вырубили»!

Знаешь, глупо звучит… Но я этого боюсь даже сильней, чем смерти от пули! Там хоть не так обидно: стоишь с врагом лицом к лицу, стреляешь: или ты его, или – он тебя!

А тут!.. Это мерзко и гнусно – вот так, по воле невидимой сволочи, умереть…

И вот ещё что…

Я ведь даже не была замужем. Да и детей… Хотелось бы!

Он никогда прежде не слышал, чтобы Дик вот так, таким тоном, говорила… Перед ним сидела не непобедимая «агент», а простая девушка – вроде его Дайаны. Он сглотнул.

Затем внимательно посмотрел на неё. Отвёл глаза первым, почесал в затылке.

Ну и пронзительный взгляд у его напарницы!

Но насчёт невидимой смерти – она права. Нужно вынуть чёртовы чипы.

Но как?! И – где?

Он взглянул на потолок – словно надеялся проникнуть взором сквозь метровый слой бетона, и насыпанную сверху почву.

– Как думаешь, в роддомах… Ну, где устанавливают эту хрень, знают, для чего она служит? Смогут ли они же… вытащить её обратно?

Дик невесело рассмеялась:

– Агент Гольдблюм, вернитесь с облаков на землю! Макс! Ну будь ты реалистом!

Кто же скажет этим нанопсихиатрам и микропедиатрам, что они вживляют бомбу замедленного действия? Нет, вероятнее всего, им сообщили, что эта фигня… Ну, например, содержит прививки от всех вирусов и инфекций! Или… предотвращает эпилепсию. Болезнь Паркинсона. Шизофрению. Синдром Льюиса. Или ещё какую-нибудь наукообразную чушь.

Надеюсь, мы не будем пытаться это выяснить? Тем более, что одно дело – вставить сквозь мягкие кости рисовое зёрнышко… И совсем другое – сквозь закостеневшую черепушку, – она постучала костяшками пальцев Максу по голове, – её оттуда извлечь!

Не-е-ет! Здесь нужна серьёзная операция. И высококвалифицированные хирурги… – она вдруг закусила губу, – О! Послушай – у меня идея! А не двинуть ли нам в Госпиталь, где все эти снимки и были сделаны?!

– Смотри-ка… Хм-м… Не хочу никого обижать, но для «подвергшейся осложнениям» девушки ты соображаешь очень даже… неплохо! – он приподнял брови в напускном удивлении.

– Свинья! – она ткнула ему в ребро жёстким тренированным локтем, – Лучше скажи, что делать-то будем? Потому что мы – в конкретной …опе! А выбраться из неё хотелось бы поскорей. А вдруг – и правда – «выключат»!

– Согласен! – он присел, тем не менее, на пол, и ещё раз проглядев снимки, отобрал один – Вот. Томограмма явно из того самого госпиталя, где сейчас и наш Майлз. Я думаю, никому не покажется слишком уж подозрительным, если мы… Проведаем коллегу? Ведь наши фамилии так и так зафиксированы в журнале Приёмного покоя?

– Отличная идея. Сейчас двинем? – противореча своим же словам, она со стоном опустилась на пол рядом с ним.

– Нет. Нужно поесть, отдохнуть… Переодеться в нормальные костюмы.

– Это, разумеется, шутка? – он поспешил покивать, настолько грозно сверкали глаза напарницы, – В таком случае – идиотская!.. Да и когда это ты успел «устать»? А главное… Кто может гарантировать, что завалившись спать, мы… Проснёмся?

– Ты права. Но вот ещё что… Я хочу взять с собой Дайану.

– Точно. Поглупел. И ведь всего-то за пару дней! Вот что значит – не работать, и предаваться «бурной страсти!» – отбросив иронию, Дик буквально зарычала, – Ты – что?! Хочешь втравить ни в чём не повинную, и ничего не знающую наивную малышку – почти ребёнка! – в наши смертельные игры?! А нас ведь – почти наверняка!..

– Замолчи, женщина! Это ты, как я погляжу, не владеешь ситуацией. Ну включи же мозги! «Невинную малышку» всё равно, как дойдёт до поиска наших «контактов», легко вычислят! И кто может дать гарантию, что не «вырубят»? Предварительно ещё допросив. «С пристрастием».

А если мы сможем уговорить её помочь нам? Нам что, помешает лишний союзник? Да ещё… Столь сильно мотивированный?

– А ты не думаешь, что использовать в качестве «мотивации» её… чувства к тебе… Непорядочно?!

– Я чувствую только одно: я должен любой ценой спасти её! Ну, а заодно и нас.

– Точно – свинья! Мало того – ещё и влюблённая свинья! – Дик покачала головой. Усмехнулась.

– Ладно, убедил. Тем более, если придётся делать операции под общим наркозом, кто-то же должен нас… Прикрывать, пока будем без сознания!

– Ну уж нет! Держать хирургов под дулом пистолета лучше заставить Майлза – Максим не скрывал иронии, и посмеивался, – иначе Дайану запишут в соучастницы. И если ничего у нас не выйдет, казнят. Как бунтовщицу или террористку.

– У тебя, милый Макс, явно хромает хвалёная мужская логика! Бунтовщицей её посчитают, как только ты попросишь её помочь нам. Даже не сообщая деталей. А сообщить их придётся. Иначе она… Может испугаться.

– Испугается-то она в любом случае. А вот захочет ли помочь в том, что мы задумали… – оба помолчали, рассматривая унылую бетонную стену перед собой.

– Ладно. Хватит рассиживаться. Поехали на квартиру.

– Думаешь… Там нет засады? – Макс, остановив руку на полпути к затылку, (ещё подумает, что у него перхоть!) почесал теперь подбородок. Чёртова щетина!

– Думаю – есть. Ну что – входить будем через крышу?

Хотя они и вошли «через крышу», используя тросы из альпинистского снаряжения, взятые в одном из тайников эвакуированного Филиала, старания оказались напрасны. Никто их «в засаде» не ждал. Обследование инверторами не выявило ни камер, ни микрофонов, ни мин.

Отлично.

Переодевание, вооружение, и бритьё (последнее касалось только Максима) заняли час. Пытаться снова связываться с кем-либо они посчитали слишком опасным.

Плюнув сквозь разбитое при «входе» стекло, Макс сказал:

– Знаешь, мне так кажется, что эта операция затянется.

– Знаешь, а я готова поспорить на пиво, что наоборот! Не пройдёт и суток, как мы перестреляем и взорвем всех «какашек», и ты «получишь девушку!»

Макс посмотрел на неё. Но только вздохнул.

Не без удивления она заметила, что ведёт себя теперь в Учебке совсем по-другому.

Не ржёт, как глупая лошадь, вскидывая «роскошную гриву», как иногда делала раньше, какой-нибудь пошлой шутке одногруппниц. На их вопросы отвечает медленно, раздумчиво. К концу третьего урока она стала ловить на себе недоумённые взгляды подруг – ещё бы! На Биологии она подняла руку (чего отродясь не делала!), и внятно и методично изложила то, что задавали на дом. Ощущала она при этом некую внутреннюю силу и уверенность.

Вот уж молодец Глория! Как она её «вдохновила», показав, что главное – самообладание!

Училка, поджарая и ещё вполне крепкая мисс Грейдершафт, похлопала глазами из-под очков, но в вердикте не колебалась ни секунды:

– Дайана Саммерс. За урок – отлично.

Ух ты! Вот так, сходу – двадцать баллов! А она и не знала, что нужно просто отвечать уверенно, раз выучила. До этого лишь ждала – когда вызовут. И почему-то когда это случалось, так пугалась, что, как и все прочие, мямлила что-то себе под нос… На троечку.

Но шушуканье за своей спиной она теперь чувствовала: буквально кожей затылка!.. Правда, пока никто «в лоб» не спрашивал, что это за «муха её укусила?!» – похоже, ждали конца занятий.

Но как только началась большая перемена, Дайане пришло СМС.

«Дайана! Прямо сейчас выйди из Учебки на улицу – это очень важно! Макс.»

Ну как тут не выйти?! Она быстро пронеслась по заполненному слоняющимися сплетницами-подругами коридору, и сбежала прямо по лестнице: не хватило терпения подождать лифт.

Надо же! Она уже видала его на мотоцикле – ничего не скажешь: воплощение «Духа Дороги»! Чёрные очки закрывают глаза, а скулы у него такие… Такие… Мужественные! Вот и сейчас – она сразу догадалась (или – почуяла?!), что у него и у Дик, сосредоточенно, словно орлица перед броском, восседавшей на машине Майлза, запаркованной чуть сзади мотоцикла Макса, опять неприятности. Сможет ли она помочь им на этот раз?

– Садись. – только и сказал Макс, кивнув себе за спину.

Она не заставила себя долго упрашивать. Пусть-ка эти сучки из Группы попялятся, с кем она тусуется! Руками она обхватила его накачанный живот… Надо же, какой он тёплый и приятный на ощупь!..

Она приказала ладоням остановиться! Рано: «поласкаться» они успеют. Не для этого же они приехали за ней – наверняка есть дело.

Мотоцикл буквально сорвался с места. Рёв эхом отразился от двадцатиэтажного алюминиево-стеклянного фасада Учебки, вспугнув стайку кормящихся на лужайке воробьёв…

– Переодевайся в это! – Дик вытащила из рюкзака на спине ворох разнообразной одежды, – Вот! Юбка офис-секретарши тебе будет впору. И колготки! И – белую кофту!

Парковка Заповедника находилась достаточно далеко от жилых районов, возле реки. Но сейчас, в рабочее время, здесь не было никого. Только кассир в своей будке. Но эта будка слишком далеко, чтобы он что-нибудь разглядел.

Пока она быстро переодевалась, Максим «просвещал» её. Дайана коротко кивала, хмуря брови. Нельзя сказать, что она до конца во всё рассказанное поверила, но…

Но – плевать. Пусть всё хоть и с точностью до наоборот, и никакого Заговора против их Страны нет, но… Но Максу она поможет!

Макс замолчал. Она подняла взгляд на него: в чём дело?

– Ты не веришь ни единому слову! Да и просто – не слушаешь меня!

– Как… Откуда ты это узнал? – она и правда удивилась.

– Долго объяснять. По твоей позе, по подавленной ироничной ухмылке, по чуть заметному качанию головы… Словом, есть такой специальный Курс. Он так и называется: «Определение реакций допрашиваемого на основе микродвижений лица и туловища».

Когда Дик сердито фыркнула, Макс поправился:

– Ну, вообще-то, он называется куда длинней… И специфичных терминов там полно. Это я, так сказать, упростил, для лучшего понимания… Так – что?

– Я готова помогать вам, даже сомневаясь. Или – не все понимая. Уж слишком похоже на сюжеты из фантастики. Или – старых боевиков. «Трое знающих Страшную Тайну должны спасти всех людей Планеты от злобных инопланетян!» Ну, или типа того.

Теперь уже фыркнул Макс. Дик же просто заржала, показав большой палец.

– Ладно, ничего смешного не вижу. Глупо звучит, но будет лучше, если мы и правда, будем исходить из мысли, что нужно спасти всю Страну… Правда, вряд ли – от инопланетян. И вот ещё что – ты просилась поучаствовать в «секретной операции»? – и, когда она кивнула, «традиционный» вопрос, – А ты не боишься умереть? – он помялся. Взглянул ей прямо в глаза, подойдя почти вплотную:

– Это – не красивые слова. Нас всех могут убить.

Липкие пальчики страха принялись терзать её маленькое горячее сердечко.

Нет, это – не шутка, разыгранная специально чтобы поразить её воображение…

Это – самая настоящая правда. Она чуяла её запах!

Макс вряд ли преувеличивает опасность – он реалист. Значит, он и правда – Правительственный Секретный Агент. И она… Может помочь ему. Иначе – он бы не обратился!

– Я согласна. И дело не в том, что я… Хотела бы быть всегда рядом с тобой. Даже в смерти… Прости. Глупо звучит, напыщенно… – она опустила голову, закусив губу. Однако продолжила:

– Если вы считаете – а я думаю, иначе вы бы не обратились! – что это действительно важно для страны, я готова. Это ведь и моя страна. Вдруг я… И правда, смогу помочь!

– Да. Помочь ты сможешь. Нам сейчас важен буквально каждый, кому мы можем доверять! Майор и полковник мертвы, филиал Федеральной Службы Безопасности эвакуирован, и сотрудники не вернутся на работу до особого распоряжения… А в иностранных шпионов мы с Дик не верим.

Это – работа своих. Спецслужб. Вернее, не самих Спецслужб, а – предателей, окопавшихся в них. Теперь ты понимаешь, что обращаться к официальным властям, или другим Агенствам для нас слишком опасно?

– Честно говоря, нет. Ты же сказал, что все Агенства работают независимо? Не могут же во всех быть предатели?

– Ты права. Не могут. Но мы считаем, что предатели засели как раз там, где раздают всем этим Агенствам Руководящие Указания – на самом Верху! И нам надо выявить этих людей… Или – этого человека!

Дайана, закончившая к этому моменту одеваться, обернулась к Дик:

– Дик! Как я выгляжу?

– Отпадно. Но подожди-ка… Нельзя офис-девочке ходить без соответствующего макияжа. А ты сейчас накрашена, как дикая штучка из Учебки… Сядь-ка.

Пока Дайана сидела на сиденьи мотоцикла, Дик усердно придавала её личику «деловой вид» с помощью влажных салфеток, и грима из косметички самой Дайаны:

– Ничего-ничего. От консервативного имиджа ещё никто не умирал.

Дайана стойко терпела. Макс маялся: расхаживал по стоянке взад-вперёд, дёргая щекой и поддавая камешки. Наконец грим оказался наложен. И волосы расчёсаны как надо.

– Есть зеркальце?

Дик, покачав головой, сказала:

– Есть. Но знаешь, лучше тебе не видеть. Тебе же спокойней будет.

Дайана вздохнула. Подняла глаза на Макса:

– Ну, а ты что скажешь? Похожа я на офис-девочку?

– На самую юную и сексапильную офис-девочку из всех, что я видел. Думаю, ты не продержалась бы на работе и трёх дней.

– Что… Настолько ужасно? – её передёрнуло.

– Нет. Тебя бы кто-нибудь обязательно взял в жёны.

– Хватит прикалываться! Я серьёзно спрашиваю!

– А я серьёзно и отвечаю. Вид – отпадный. Как ты это сделала? – это уже к Дик.

– Я прослушала Курс «Изменение лица с помощью грима и прочих прибамбасов!»

Максим сердито сплюнул. Дайана рассмеялась. Шутка сейчас была кстати – у неё слегка – только – слегка! – тряслись ноги.

– Ладно, – призналась Дик, – я ничего не делала. Это стандартный грим для офис-работниц. Читать инструкции надо. Поехали, если хотим успеть закончить всё в этом году.

Вещи Дайаны запихали в сумку, и мотоциклы двинулись с места.

Правда, теперь они не гнали на полной, а ехали спокойно: словно берегли прическу Дайаны. А заодно и давали ей время свыкнуться с мыслью, что она теперь – спасительница Страны.

Островок из пяти высотных корпусов госпиталя маячил всего милях в пяти.

Поездка заняла не больше пятнадцати минут.

Макс нахально припарковал байк прямо возле машины, из-под которой выглядывал кусок надписи «Только для директора госпиталя». Деловито двинулся вперёд. Дик и «офис-девочка» держались чуть сзади, автоматически выстроившись клином – Дайана видала, как точно таким же клином строятся футболисты в особо критические для команды моменты. Когда уже не до людских потерь – нужно спасать игру!

Макс, сделав грозное лицо «ретивого службиста», сунул своё удостоверение под нос пожилой женщине за стойкой регистрации, недоумённо смотревшей, как они уверенно и деловито пересекали вестибюль:

– Федеральная Служба Безопасности. Капитан Гольдблюм. Расследуем дело о случаях злоупотребления служебным положением.

Женщина явственно побледнела. Макс поспешил опровергнуть могущие возникнуть у женщины подозрения, в том, что именно она – главный подозреваемый:

– В каком корпусе у вас находится голотомограф?

– В третьем. Я… – она только моргала, пытаясь овладеть ситуацией.

– Прошу вас, – мягко перебил её Макс. – дайте нам кого-нибудь, кто мог бы быстро, и желательно незаметно для пациентов и, главное – остального персонала, провести нас туда!

Замешательство сменилось пониманием. Рука протянулась к кнопке, и вот уже дежурная отдаёт чёткие указания подошедшей молоденькой (Дайана могла бы поспорить, что та чуть ли не моложе её!) и хорошенькой девушке:

– Джина! Проведи этих людей коридором Зет к третьему корпусу. Затем – подними их грузовым лифтом на тридцать седьмой. – и, когда девушка открыла было рот, – Быстрее. И – без лишних вопросов. Ясно?

– Благодарю за чёткую работу. Я отмечу в рапорте вашу оперативность и компетентность. – Макс коротко кивнул, и щёлкнул каблуками, как профессиональный солдат. Откозырять, впрочем, не решился. Да и правильно – на них смотрят.

Девушка, поминутно опасливо оглядывавшаяся, чуть слышно выдавила только: «сюда», и повела их к лифту.

Спуск на неторопливом и скрипучем полутемном лифте Госпиталя в коридор Зет занял полминуты – похоже, это был не менее чем пятый подземный Уровень.

Дик коридор, которым их повели, чертовски напоминал тот, которым они только недавно эвакуировались: те же голые нештукатуреные стены и редкие лампы под потолком. Только что вода под ногами не хлюпала. И по бокам мелькали помещения с гудящими промышленными кондиционерами, насосами, щитовыми, и прочей могучей техникой, нужной для поддержания жизни такого сложного комплекса, как окружной Госпиталь.

Следующий лифт, хоть и тоже грузовой, до тридцать седьмого этажа доехал всего за пару минут.

Однако им пришлось ещё с полминуты быстро идти по внутреннему извилистому коридору, ощущая на себе недоумённые взгляды медсестёр и врачей, попадавшихся навстречу. Дайана их вполне понимала. Ещё бы: не часто, наверное, можно в коридоре Госпиталя встретить офис-секретаршу и двух – не то рокеров, не то – готов.

Изредка сквозь открываемые медсёстрами двери оказывались видны небольшие палаты с одним-двумя лежащими пациентами, и сложной аппаратурой рядом. Белые простыни и светло-голубые стены слегка пугали – вероятно, сказывался какой-то древний инстинкт, велящий опасаться врачей… Едва заметно пахло не то спиртом, не то виски, и чем-то ещё смутно знакомым… Камфорой?

Наконец они оказались перед перегородкой с запертой дверью с матовым бронестеклом. Надпись сверху гласила: «Отделение голотомографии. Вход по пропускам».

Макс коротко кивнув, сказал:

– Благодарю, мисс Джина. Возвращайтесь. Доложите дежурной об исполнении.

Когда халат девушки скрылся за поворотом коридора, Дик спросила:

– Ну и когда мы будем «навещать» Майлза?

– А мы и не будем его навещать. Я передумал. Мы просто вызовем его к себе.

– Ха! Он же – не ходячий.

– Ну и …рен с ним. Значит, его привезут. – Макс уже нажимал кнопку вызова.

Видеокамера на кронштейне развернулась чуть вниз. Из динамика сбоку раздался приятный женский голос:

– Пожалуйста, назовите себя и цель визита.

– Федеральная Служба Безопасности. Капитан Гольдблюм. – он поспешил сунуть в камеру удостоверение, – Немедленно откройте!

Похоже, уверенность, с которой он держался и говорил, сделали своё дело. Что-то щёлкнуло, и дверь чуть приоткрылась. Дайана подумала, что это и немудрено: Службу Безопасности не любили, но боялись. То есть – боялись встать у неё на пути.

Когда они вошли, Макс лично защёлкнул дверь. Подошёл к столу в глубине коридора. Женщина, сидевшая за ним с опасением смотрела то на странную троицу, оказавшуюся перед ней, то на монитор перед собой, на котором, как успела заметить Дик, было выведено не менее двенадцати изображений. Значит, с видеоконтролем тут всё в порядке.

Макс снова продемонстрировал своё удостоверение:

– Служба Безопасности. Проводим расследование, касающееся случаев злоупотребления служебным положением. Кто у вас заведующий отделением?

– Доктор Дино Руффини. Но… Он сейчас на операции. Освободится не раньше, – она взглянула на часы над своей головой, где два сектора – между двенадцатью и двумя, и четырьмя и шестью, были закрашены красной краской. – Да, через полчаса.

– Отлично. – тон Макса оставался равнодушно-деловым, – Пусть кто-нибудь проводит нас в его кабинет. Мы подождём там. И вот ещё что, – видя, что женщина тоже нажала на кнопку, он добавил, – В отделении реанимации находится больной Майлз Коллинз. Распорядитесь, чтоб его срочно доставили сюда, и подготовили к обследованию на томографе. Вам всё ясно? Вопросы?

Дайана подумала, что если бы она сама сидела сейчас на месте женщины, после такого тона у неё вопросов точно не возникло бы…

Подошедшей девушке дежурная приказала отвести их в кабинет заведующего. Голос её при этом слегка запинался.

А умеет её «парень» произвести впечатление!

Кабинет отличался от палат только тем, что здесь не было жизнеобеспечивающей аппаратуры. А так – те же бело-голубые стены, тот же казённо-стерильный интерьер. Стол, кресла, застеклённые шкафы с хромированными инструментами на полках. Белые чехлы на спинках и сиденьях стульев.

Словом, больница. Б-р-р!..

«Мы здесь НЕ будем ничего обсуждать. – написал Максим на бланке рецепта, взятого на столе. – Возможна прослушка. А вот видеокамер нет. У дежурной на мониторе этого кабинета не было».

Дик осмотрела потолок и особенно внимательно углы. Подвинула рецепт к себе.

«Похоже, ты прав. Может, доктор Дино здесь развлекается с дежурными медсёстрами!» – она мило улыбалась.

«Твои шуточки слегка не в жилу!»

«Ладно, молчу».

Встав, Максим обошёл весь кабинет, заглянув во все углы и шкафы.

Дайана, которой показали переписку, скомкала бумажку, и засунула в бюстгальтер. Сделала она это автоматически – так же, как прятала шпаргалки от цепких взглядов учителей. Вот теперь, когда они уже оказались внутри госпиталя, и самое сложное, казалось, осталось позади, ей было по-настоящему страшно. Но, поглядывая то на Макса, то на Дик, она старалась держаться. И глаза к потолку не подкатывать.

Послышались шаги, и в кабинет быстро вошёл человек в светло-зелёном халате.

Ростом он не достигал Максу до плеча, но казался куда шире – приятного вида брюшко не портило, а, скорее, украшало его фигуру. Да и вообще, облик доктора располагал к доверию. Солидный, явно компетентный, собранно-деловой. Что это – врождённое ли свойство, или благоприобретённый имидж, Дайане отгадать так и не удалось.

– Здравствуйте, доктор Руффини. – Макс поднялся навстречу, и протянул руку.

Дайана и Дик тоже встали. Дайана отметила, что от Макса словно распространяются как бы волны – волны уверенности и озабоченности. А молодец – как ему это удаётся?!

– Здравствуйте. Чем… обязан? Кто вы? – доктор явно прошёл прямо из операционной не заходя к дежурной.

Макс достал удостоверение, и даже дал его доктору в руки (Дик отметила вопиющее нарушение Устава: служебное удостоверение – в руки – никому!..):

– Федеральная Служба Безопасности. Капитан Гольдблюм.

– Понятно. – доктору пришлось щуриться на мелковатый шрифт – явно сдавало зрение. Затем, налюбовавшись на кусок пластика, он вернул его, – Так в чём же дело?

– Я объясню. Однако я хотел бы быть уверен, что нас никто не…

– Услышит? Вот уж нет. Микрофонов здесь не устанавливало ни одно из Правительственных Агенств! – желчной иронии в голосе доктора не уловил бы только пьяный пингвин. – Кроме криков и стонов пациентов здесь почти ничего и не услыхать. А они быстро приедаются всем. Кроме, разве только, закоренелых садистов.

– Интересно, что вы их упомянули… У нас ещё пойдёт речь и о них. – Макс хозяйственным жестом пригласил хозяина кабинета пройти за его же стол. – Но разговор, возможно, займёт много времени. Удобней будет делать это сидя.

Усевшись, и уразумев – по умным глазам Дайана это сразу поняла – что лично против него работники Службы безопасности, похоже, ничего не имеют, доктор явно почувствовал себя свободней. Впрочем, начинать беседу он не спешил.

Максим вынул из папки несколько снимков.

– Прошу вас, доктор, взгляните. Вы узнаёте эти снимки?

Доктор Руффини включил подсветку на настольном пюпитре, и быстро проглядел снимки. Взглянул Максу в глаза.

– Да, я узнаю их. Буквально два-три дня назад их делал по моей просьбе доктор Липхардт. А пациентов привозил какой-то не то капитан, не то лейтенант из ваших. В-смысле, из Службы Безопасности. И – что?..

Макс не подкачал: уверенный тон и свободные манеры должны были показать, что он выполняет очередное задание. Да Дайана и сама почти купилась:

– Я прошу вас разъяснить специфику установленных в головном мозге устройств. Для чего они служат. Когда устанавливаются. Как. Кем. И вообще – всё, что знаете об этих устройствах. Это не праздное любопытство, поверьте. Возможно, ваша консультация поможет спасти несколько человеческих жизней.

А неплохо он вывернул, усмехнулась про себя Дик – «несколько человеческих жизней»! А ей-то казалось, что речь идёт о всей стране!

– Хм-м… Вообще-то эти устройства, насколько мне известно, есть у каждого. Что же нового… – доктор выглядел слегка растерянным, – Хорошо. Расскажу. Но! Мне знаком лишь тот аспект, который касается непосредственно специфики нашей работы.

Вживляются эти устройства в детский череп сразу после рождения, – Дик и Макс не удержались, чтоб не кивнуть, – А предназначены они для… Предотвращения болезней мозга вообще, и расстройств психики в частности. Эпилепсия. Болезнь Паркинсона. Синдром Льюиса-Ходжкинса… Болезнь Альцгеймера. Словом – перечислять всё, от чего эта штука защищает, можно долго. Но знание всего этого предназначено вот именно – для специалистов.

Операции эти типовые, хирурги роддомов делают их буквально сотнями в день. Методика проведения отработана до автоматизма… Как, скажем, перевязывание пуповины… Или прививки АКДС в рот… Оспы на руку, – доктор похлопал себя по левому предплечью, Макс и Дик снова покивали. – И на каждую уходит не больше нескольких минут.

Рядовые граждане обычно и не представляют, что их здоровье охраняется Государством, а разум – защищён устройствами, содержащими самые передовые научные разработки! Ну… По-крайней мере так нам разъясняли во время моей учёбы. – доктор откинулся на спинку кресла. Макс поспешил воспользоваться возникшей паузой: