Текст книги "Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны"

– Давно мечтал о больших иллюминаторах!

Выскочил наверх. Осмотрелся. Там, где только что был буксир, оседала гора воды. Юры нигде не видно. На ручке покорёженного пулемёта болтался клок одежды… У скорострельной пушки в порванных леерах застрял раненый матрос. Бабахнула танковая пушка, ещё раз…

– Истребители приближаются! – услышал капитан надрывный, но приглушённый бронёй крик Сан Саныча, продолжавшего вести огонь из башни. Истребители выстраивались для пушечной атаки.

– Головы вниз! – закричал капитан, бросаясь в рубку за шлемом и бластером.

Уже засверкали светлячки выстрелов, в воздухе потянулись трассы снарядов, когда ослепительные молнии в страшном гневе прополосовали небо. Через мгновение головной истребитель укутался в огненную шубу, остальные сразу отвернули. Молнии продолжали дырявить небо. Вот одна из них кольнула в брюхо второму стервятнику… Он завертелся в воздухе, рассыпаясь на части, рухнул в полынью, подняв неимоверные фонтаны брызг. Оставшиеся истребители разлетались в разные стороны. Тщетно капитан пытался зацепить их своими огненными стрелами. Стервятники, шарахаясь из стороны в сторону, уносились прочь.

Уцелевший, но израненный “Командор” покачивался на чёрных волнах. От сопровождавшего буксира осталось грязное масляное пятно. Юра и пять человек с буксира погибли!

В скорбном молчании, отдав последние почести героям, тронулись в путь. Рации вышли из строя. Антенны сдуло взрывом. О том, что он ещё в строю, “Командор” дал о себе знать скорбным салютом из шести ударов бластера вертикально вверх. Всполохи молний, победные и печальные, были видны за сотню километров.

Пришли ночью. Капитан не участвовал в скорбных ритуалах. Он не мог этого переносить. Может, считал себя виноватым в смерти товарищей, поскольку враг всё же нащупал слабые места в обороне. Эти печальные функции взял на себя Сан Саныч.

Зоя не плакала, скорбела молча. Юра вынес столько испытаний и погиб как солдат, в отчаянном порыве заслоняя друзей. Без зова, он всегда приходил на помощь, в стольких боях на чужбине вышел победителем, устоял против радиации, пуль, болезней и голода, и погиб дома, очищая свою землю, защищая родных и близких. На символическую могилу его, куда был захоронен обрывок одежды со следами крови, установили искорёженный, оплавленный пулемёт.

Отдавая последние почести другу, Сан Саныч был уверен, что раньше, сначала Ася, а потом и малыш, служили оберегами экипажу торпедолова. В стольких отчаянных и кошмарных переделках экипажу везло!

Сан Саныч навестил своих. С какой радостью он прижимал к себе малыша и дорогую, любимую Асю! Сейчас он впервые почувствовал, как дорога и близка ему и его новая смуглая дочурка, в радостном порыве обвившая его загрубевшую шею…

Сопротивление одерживало верх. Из глубоких нор стали вылезать руководящие чиновники и пытаться руководить. Сан Саныч посоветовал Коваленко, с которым всё больше сближался, пока не поздно, на волне успеха начать и провести выборную кампанию в президенты Крыма, и возглавил его предвыборный штаб. Лучшего доверенного лица с его известностью как открывателя Анастасии и славой старпома на легендарном “Командоре”, невозможно было желать. Капитан, тоже чуя в общительном, деятельном и открытом Коваленко хорошего человека, так редко встречающегося в политике, стал помогать. Просиживая ночи напролёт за компьютером, он блестяще провёл предвыборную кампанию как кампанию военную.

Ещё гремели выстрелы, а мотоциклисты помогли переписать население, наладили связь избирательных участков, развезли бюллетени. Они, вездесущие, отважно сражавшиеся с врагом, развозившие почту, продукты и медикаменты, получше любых агитаторов убедили всех, что руководитель Сопротивления – единственно достойный кандидат.

При самом активном участии Сан Саныча, использовавшего общий замысел и некоторые положения Устава марсианской экспедиции, претендент разработал коротенький проект новой конституции. По новой компьютерной сети предполагалось учитывать мнение каждого гражданина по всем существенным вопросам.

После ужасной глобальной катастрофы наметились и явно ускорились интеграционные тенденции среди славянских народов. Старые границы рухнули. Пока бункерные руководители не укрепили свои силы, руководствуясь принципом “разделяй и властвуй”, нужно было форсировать объединение. В одиночку не подняться. Одним из главных лозунгов Коваленко было объединение славянских народов. А как ещё славяне могли бы выжить? Население и общая обороноспособность стран уменьшились настолько, что один хорошо вооружённый батальон мотопехоты свободно протаранил бы все границы от Ла-Манша до Урала или от Балкан до Карелии.

Многие из старых руководителей, видя силу и популярность Коваленко, примкнули к нему. Кто с открытой душой, а кто, лишь совершая очередной галс.

На инаугурацию Президента Крыма, помимо других важных и высокопоставленных гостей, прибыл Славко. Друзья снова были вместе. Вспоминали прошедшие дни, Юру.

Уже поздно ночью, новоиспечённый Президент подошёл к Сан Санычу, обнял его, потом отвёл в сторонку, взяв за локоть:

– Сан Саныч, дорогой, ты так много сделал для нас для всех, для Крыма и меня лично! Проси, чего хочешь. Всё, что в моих силах…

– Я хочу… на Луну, – было ответом.

– Куда, куда? – непонимающе улыбаясь переспросил Президент.

– В экспедицию на Луну. Я хочу непосредственно участвовать в раскрытии величайшей тайны. Помогите мне. Я знаю, это первое, что должно сделать оправившееся человечество во имя себя самого!

Глава 23
Снова в космос!

Страна начала так же, как и разорённая обсерватория с маленького телескопчика и пары настольных компьютеров, спасённых на “Командоре”. Трудности были неимоверные. Ничего нигде нет. Помощи ждать неоткуда. Холод. Голод. Существовали только на запасах до катастрофы. Строили теплицы, пытаясь получать зелень. Всё подземное приспосабливали под выращивание грибов. Рыбные запасы трудно было взять. Флот уничтожен, орудий лова нет.

Сан Саныч с семьёй и капитан с Варенькой первое время жили на “Командоре”. Торпедолов стал теперь классным рыболовом. Это позволило не голодать и не бедствовать. Капитан и тут проявил массу изобретательности. Рыба стройными рядами просто шла к нему в руки. Если б не эта рыба, самому Президенту было б несладко.

Капитан отказался от всех предложенных постов, но остался у Президента в друзьях, часто принимал у себя высокую чету, угощал дарами моря, приправленными парой полезных соображений.

В последнее время он всё больше сетовал на новые порядки, хотя жаловаться было не в его характере. Многочисленная бюрократия старой закалки успела в нужный момент выползти из глубоких нор. Здоровая, упитанная, энергичная, истосковавшаяся по кипучей деятельности, она мгновенно опутала жизнь своей паутиной. Такого административного гнёта, как теперь, говаривал капитан, не видели во веки веков. Он объяснял это тем, что большая часть кормящего стада погибла, а погонщиков осталось слишком много.

Повсеместно в Крыму и по всей Украине создавались трудовые отряды и отряды по мобилизации, многочисленные организации и комитеты по распределению, а также по контролю за распределением. Появились новые портовые, таможенные, военные, пограничные, милицейские, регистровые, рыбоохранные, судоходные, экологические, торговые, пожарные, санитарные, транспортные, миграционные, продовольственные, налоговые, жилраспределительные, топливно-энергетические, дорожные, муниципальные и прочие совершенно необходимые для народа власти. Почти все они хотели реквизировать “Командор”, да спас Президент. Немного разогнал налетевших мух. Однако на каждый выход в море теперь требовалось испрашивать разрешение в нескольких инстанциях, а оружие: пушки, пулемёты, гранатомёты, автоматы, пистолеты, даже мечи, ружья, бронежилеты и рацию связи с лодкой, пришлось сдать. Сдавать приходилось и почти весь улов. Ну да капитан и без этих трофеев не чувствовал себя незащищённым! Утончённое унижение – не в счёт. Его заставили окончить платные курсы по судовождению, санитарии и пожарному делу, сдать экзамены на новое судоводительское удостоверение.

Сан Саныч рвался в космос, всеми мыслями был уже там. Произошедшее с Землёй, Луной, а, возможно, когда-то и с Марсом, было во много крат важнее того, что творится сейчас на планете. Для него было всё равно, кто пошлёт экспедицию, президенты или председатели, короли или секретари.

Обсерватория восстанавливалась трудно. Нелегко было убедить начальство, что звёзды – предмет первой необходимости. Есть нечего. Замерзаем. Не до Луны! За тяжёлыми заботами многие стали забывать о её решающей роли в спасении Земли и человечества. Но только не Сан Саныч! Он изо всех сил раскручивал маховик международного взаимодействия по Луне. Планета ещё не оправилась от катастрофы, а он всерьёз говорил о лунной космической экспедиции. Используя свой особый статус при Президенте Крыма и его поддержку, он носился по странам, академиям, правительствам и президентам. И только тогда, когда ему удалось убедить крупных мировых политиков, что на Луне может быть нечто такое, что стоит неимоверных усилий, и даст обладателю этой познанной тайны колоссальные преимущества, только тогда дело сдвинулось с мёртвой точки. Мало того, между политиками, между ведущими странами началось негласное соревнование. И вскоре международный проект полёта на загадочный спутник Земли был принят.

Скоро выяснилось, что запасов космической техники, стратегических материалов и секретных лабораторий, систем космической навигации и связи было припрятано и сохранено предостаточно. Эта отрасль не начинала с нуля. Компьютерные материалы и прочая документация по марсианской экспедиции тоже сохранились. Только специалисты были каждый на особом счету.

Сан Саныч, посчитав, что начальствующий стаж можно завершить, устремился в отряд космонавтов и оказался там. В самом деле, он блистал силой и здоровьем, был уникальным и широким специалистом, мог с успехом управлять автомобилем, кораблём и мотодельтапланом, владел компьютером и телескопом так же виртуозно, как оружием и гаечным ключом, был широко известен и авторитетен. Кому, как не ему, быть одним из тех, кто ступит в неизведанное? Да и выбора особого у планеты не было. Потери в науке и в космонавтике, в частности, были ужасающи.

Трудностей, неполадок и срывов было предостаточно, как и раньше. Зато не было лихорадочной спешки. Переносы сроков стали самым характерным признаком движения к цели.

Сан Саныч быстро познакомился и сдружился с космонавтами. Российского полковника Ивана Черезова, назначенного командиром, он знавал и раньше. Надёжный, как скала, он получил прозвище «Через» за умение всё преодолевать. Зам, американец, прошедший огонь и воду в палубной авиации, улыбчивый, но себе на уме, Кевин Глен оказался дальним родственником того самого Джона Глена, который первым когда-то из американцев после Гагарина и Титова взлетел на околоземную орбиту. Искроглазый француз, космонавт-исследователь Поль Деметр, по прозвищу «Метр» за маленький рост, был полиглотом и весельчаком. В качестве дублёров было ещё несколько космонавтов из разных стран. Привыкший к тяжёлой физической работе на “Командоре”, Сан Саныч с упоением проделывал все нелёгкие упражнения, проходил сложные тесты. Его тренированное тело радовалось нагрузке. Душа пела от удовольствия.

Интенсивные исследования Луны начались задолго до старта. Дённо и нощно несколько радиотелескопов, предусмотрительно упрятанных военными, а также две лазерные установки прощупывали загадочную спутницу Земли.

Крымская обсерватория поднималась из руин. Мало, кто из сотрудников уцелел. Оборудование и постройки уничтожены. Погиб и директор. Все работы легли на плечи Евгения. Ему помогал капитан, тоже заинтересовавшийся лунной проблемой. Он решил опробовать и свою установку в новом деле. Он, правда, не был штатным сотрудником, потому что больше всего на свете ценил свою свободу и независимость, да и секретов своих не любил раскрывать. За это ему приходилось постоянно рыбачить на “Командоре”. Впрочем, он кормил всю обсерваторию. Скудных пайков не хватало.

Первое, что сразу обнаружил его аппарат, это необычные сотрясения лунной поверхности. Они резко отличались от регистрировавшихся ранее лунотрясений, не укладывались ни в какие теории строения Луны. Резко усилилась и вулканическая активность. Но это было вполне объяснимо.

Огромных усилий стоило собирать данные о Луне. Ни одной уцелевшей обсерватории, ни одного научного компьютерного центра или библиотеки. Информацию по крупицам приходилось извлекать буквально из руин. Почему-то именно с этого момента подготовку экспедиции очень плотно начали опекать спецслужбы.

Сан Саныча поразила одна из чудом сохранившихся японских хроник, передававшая легенды о доисторических временах. В ней говорилось, что когда-то на небе не было Луны, что “внезапно на Земле стали извергаться все вулканы, небо покрылось чёрными тучами, пятьдесят лет ни один луч солнца не проникал через эту завесу. Когда тучи рассеялись, на небе появилась Луна.” Хотя бы приближённо установить эпоху этого возможного события не удавалось. Наверняка это были не тысячи, как указывалось в источнике, а миллионы или даже миллиарды лет. Но Сан Саныча поражало, как точно были описаны события, которые произошли бы на Земле в случае гравитационного захвата Луны под влиянием третьего тела или каких-либо других сил!

Подобные легенды встречались и у других народов. Однако современные учёные склонялись к мысли, что Земля и Луна сформировались одновременно как двойная планета, хотя прямых подтверждений этому не было.

Ему пришла в голову мысль, поискать какие-либо свидетельства о начале лунных приливов на Земле. Воздействие массивного спутника не могло не отразиться на древнем животном и растительном мире. Но организовать подобные работы сейчас человечество было не в силах.

Вскоре собрали все материалы, какие только сохранились. Сан Саныча поразило, что многие материалы были засекречены. Именно таких материалов почему-то сохранилось меньше всего. Нового ничего. Оставалось только лететь.

Сан Саныча пригласил к себе Президент России. Разговор длился два часа, с глазу на глаз. После этого разговора Сан Саныч как-то посерьёзнел, словно узнал какую-то величайшую тайну.

* * *

И вот настал день старта. Каких усилий стоило это человечеству, не оправившемуся от страшной катастрофы! Города и посёлки лежали в развалинах. Промышленность отсутствовала. Дороги разрушены. Голод. Рождалось втрое меньше, чем умирало. Только первые побеги всходили в строившихся теплицах. В большинстве мест дети ещё не могли учиться. А задачей номер один был полёт на Луну! Огромная серебристая ракета уже возвышалась в стапелях, сияя в лучах прожекторов.

За приготовлениями, затаив дыхание, следил весь мир. Только не к цветным телевизорам прильнули люди, а к простейшим приёмникам, распределявшимся, как и хлеб, по карточкам. Жизнь во многих и многих голодных и холодных телах поддерживалась в эти дни только голосом диктора.

Старт многократно откладывался. Космонавты были измотаны, но не теряли энтузиазма. Ещё ни от одной космической экспедиции не ожидали столько эпохальных открытий. Может быть, до Бога ещё никогда не было так близко, как теперь!

* * *

Сан Саныч лежал в кресле. В который уже раз шёл обратный отсчёт. Но сейчас, похоже, поехали! Вспышка. Есть зажигание!

Ракета сотряслась от титанических усилий. Наваливалась всё возрастающая тяжесть. Перед глазами Сан Саныча стояло лицо Аси. Её губы что-то шептали…

Невесомость. К этому волшебному ощущению быстро привыкаешь. Сан Саныч почувствовал себя как рыба, снова выпущенная в воду. Казалось, какая-то подсознательная память в его организме нашёптывала – вот она, среда обитания и поле деятельности далёких пращуров!

На пути к Луне космонавты производили бесконечные дополнительные проверки и ремонты. Но настроение было приподнятое.

– Раньше мы летали на Луну, чтобы исследовать её. Сейчас я испытываю такое чувство, будто нас самих подносят к огромному микроскопу и тысячи умных глаз пронизывают нас своим взором, – признался американец.

– Точно, – подхватил Деметр, – летим, словно в другую галактику!

Сан Саныч, космонавт-наблюдатель, не отрывал глаз от ставшего столь загадочным небесного тела. Яркий диск постоянно рос в размерах и скоро перестал умещаться в иллюминаторе. Атмосферные условия ещё не позволяли вести наблюдения с Земли, а тут, в безвоздушном пространстве, так чётко вырисовывались самые мельчайшие детали рельефа!

Незнакомый пейзаж. Мириады кратеров и складчатых гор. Луна теперь была повёрнута к Земле обратной стороной. Тёмный круг моря Москвы, словно огромный глаз, вперился в изуродованную серую планету, бывшую когда-то голубой и прекрасной.

Толчок. Включились тормозные двигатели.

– Мы на круговой орбите, – доложил командир в центр управления.

С огромной скоростью корабль нёсся теперь совсем близко от поверхности Луны.

– Да, старушке досталось не меньше, чем Земле! – воскликнул Сан Саныч. – Тут всё происходило при отличной видимости. Никакая атмосфера не сдерживала метеорную бомбёжку. Я могу только вообразить эти чудовищные вспышки и миллиардотонные выбросы вещества в космос! Застывая там в невесомости в виде стекловидных шариков, расплав лунной породы достигал Земли. Почти всё сгорело в атмосфере, но мне доводилось находить эти свежие лунные тектиты, вмороженные в снег и лёд!

Лунная поверхность была изрыта неисчислимым количеством совершенно свежих ударных кратеров. От гигантских озёр, залитых раскалённой лавой, до микроскопических. Отсутствие плотной атмосферы сохранило нетронутой эту потрясающую, неописуемую словами картину столь мощного, ужасающего космического обстрела. Луна вращается вокруг своей оси гораздо медленнее Земли. Поэтому от космического градобоя пострадала в основном лишь половина поверхности. Другая часть пострадала поменьше – много мелких вторичных воронок от осколков.

Пролетая над одним из новых, самым большим кольцевым образованием, с обширными излияниями раскалённой лавы, космонавты совершенно отчётливо ощутили жар, исходящий снизу.

– Мой Бог, у нашей старушки появляется свежая атмосфера! – воскликнул Поль Деметр.

Над самым горизонтом виднелась еле заметная светлая полоска, плавно сходящая на нет в чёрном небе.

– Не подпалиться бы в этой свеженькой атмосферке при посадке! – озабоченно почесал в затылке командир, озадачивая центр управления.

– Смотрите, слева! – воскликнул Сан Саныч. – Вот ещё опасность, да какая!

Менее, чем в сотне километров сбоку, под кораблём проплывал извергавшийся вулкан. Фонтан газов и раскалённых брызг породы уходил в космос, выше корабля! Наткнуться на подобную феерию означало превратиться в решето. Верная гибель!

– Неласково нас принимает старушка! – невесело пошутил Деметр. – Такие грандиозные извержения не регистрировались с Земли, чёрт бы их побрал!

– Спокойно, мужики. Это Луна нам салютует, – пробасил командир.

На корабле стала остро ощущаться атмосфера опасности. Пошли на второй оборот. От замеченного извержения уклонялись, но где гарантия, что не налететь на другое? На манёвры лишнего топлива нет.

Приборы фиксировали большое количество разнокалиберных спутников, попросту, камней, обращающихся по самым немыслимым орбитам. Вероятность столкновения была невелика, но всё же существовала и была во много раз выше расчётной. Эйфорическое настроение быстро испарялось. Теперь молчаливая спутница Земли представлялась скорее мёртвым черепом с пустыми зияющими глазницами.

– Стартовали словно на праздник, а попадаем, похоже, в ловушку, – пробурчал немногословный американец.

– Летаем как штурмовик над зенитками! – попытался пошутить Сан Саныч.

– Приближаемся к одному из возможных квадратов прилунения! Приготовиться к посадке! – скомандовал командир.

Земля одобрила экстренные действия экипажа.

Командир посадил корабль – будто чашку на блюдце. Прилунились недалеко от одного из масконов – областей повышенной плотности и массы, залегающих неглубоко под поверхностью. У границы равнинной и гористой местности.

Шум посадочных двигателей стих. Настал долгожданный момент – люди снова на Луне! Но все застыли, словно заколдованные… Несколько долгих минут космонавты были в замешательстве…

* * *

Центр управления. Напряжённая тишина… Есть касание поверхности! Зал взорвался аплодисментами. Все повскакивали со своих мест. Рукопожатия, поздравления…

– Уф! Это просто чудо, что они сели! – руководитель вытер мокрый от пота лоб. Его рубашка прилипла к телу.

– Чудо, чудо! – вторил старший оператор. – Защитный экран просто излохмачен метеоритными ударами!

Руководитель отхлебнул давно остывшего чаю, метнулся к “вертушке” докладывать президенту, хотя его специальный представитель стоял рядом и тоже взялся за телефон.

* * *

Радиотелескопы Земли впились в район прилунения, и вскоре детальное рельефное изображение окрестностей высветилось на огромном экране ЦУПа. От этого роскошного серо-бурого гобелена, сотканного из мириад кратеров и кратерочков, то всхолмлённого, то причудливо сморщенного изощрёнными пальцами Создателя, невозможно было оторвать глаз.

Наложили старую карту. Глобальный рельеф изменился мало. Но как много было новообразований вследствие разразившейся катастрофы!

– Такое впечатление, что какой-то титан шарахнул из космического дробовика! – пошутил кто-то.

Новые кратеры резко отличались от старых более светлой породой.

– Хм, газовые шапки! Интересно. А это что за линейные образования? Можете дать крупнее? – руководитель обратился к оператору.

– Какие-то гигантские и поразительно ровные сколы, валы или борозды, – ответил тот, пытаясь увеличить разрешение, – а вот прямо-таки рухнувшая останкинская телебашня!

– Она, падая развалилась бы на кусочки, коллега.

– Может, вывороченные вулканические стволы застывшего расплава? Рядом крупные ударные воронки…

После короткого совещания руководитель подвёл итог: “В первую очередь, обследуем места с повышенным содержанием паров воды вблизи свежих кратеров и трещин, затем непонятные линейные структуры, затем лавовые излияния. Готовьте маршрут!”

Когда все разошлись по своим местам, специальный представитель тронул руководителя за локоть:

– Вы не забыли про особое распоряжение президента?

– Неужели вы всерьёз думаете, что первым увиденным космонавтами будут разворошенные могильники лунян?

* * *

Замешательство экипажа было небеспричинным. Двигатели смолкли. Но вместо звенящей тишины космонавты услышали разноголосый скрежет, до мурашек, до содрогания похожий на отчаянные стоны и рыдания. Передаваясь через опоры, этот космический вопль мгновенно заполнил собою корабль. Тот загудел, затрясся в ответ.

– Луна плачет. Ей больно! – первое, безотчётное, вырвалось у Сан Саныча.

– Отставить нежности! Включить приборы разведки! – командир словно очнулся от какого-то заворожённого состояния.

– Радиация выше нормы. Снаружи, в скафандрах, часов десять… не более, – откликнулся американец.

– Сейсмическая обстановка… это не эхо касания… похоже на лунотрясение средней силы, – Сан Саныч пытался понять суету осциллограмм.

– Углекислота, сернистый газ, углеводороды, пары воды, кислород… давление незначительное… Атмосфера, пожалуй, слишком свежа для воздушных ванн! – считывал показания приборов француз.

– Бортовые системы посадочного модуля в норме. Самочувствие отличное… – командир начал докладывать на Землю…

После поздравлений и многочисленных приветствий Земля взялась за дело. Посыпались команды ЦУПа.

– Готовить марсоход! Щербаков и Глен, в скафандры, на выход! – пробасил командир. – И не забудьте флаги, а не то взгреют по первое число!

Приготовления заняли несколько минут. Естественно, первое, что сделали сошедшие на поверхность Луны – это воткнули в плотный реголит четыре пластиковых флага России, США, Франции и ООН. Ведь шла прямая трансляция, а люди на Земле очень любили всё “первооткрывать” и объявлять своим!

Тут Сан Саныч вспомнил про блестящий медальон, переданный ему капитаном. Капитан просил положить его вблизи посадочного модуля. Вдруг чего-то испугавшись, Сан Саныч не решился этого сделать. Он только вынул его и положил рядом с собой на сиденье марсохода.

Какими нескончаемыми казались эти поездки по лунной пустыне! Бесконечные объезды глубоких кратеров и трещин, бесчисленные пробы грунта, кропотливый отбор образцов, пробы еле уловимой и сильно флюктуирующей атмосферы… и ничего такого особенного, чего космонавты ожидали всем своим существом!

Заканчивались четвёртые земные сутки. Программа подходила к концу. Заметно поистощились запасы кислорода и пищи. Чувствовалось утомление. Заснуть удавалось лишь на час – другой. Земля заваливала заданиями. Она тоже лихорадочно что-то искала.

* * *

Уже солидно потрёпанный вездеход карабкался на некрутой холм. Мерное жужжание и поскрипывание, передаваясь через скафандр, убаюкивало. Сан Саныч безотрывно оглядывал местность. Глаза слезились от напряжения и усталости. Одно время, ему казалось, что он засыпает, возникали смутные видения… Но что это?!

– Мужики! Вот они! – выкрикнул Сан Саныч. – Они тут!

– его сон мгновенно улетел.

Сидевший рядом Глен устремил свой взор в направлении его руки.

Не более чем в километре от марсохода валялись огромные обломки. Обломки каких-то грандиозных сооружений.

Сознание обожгла мысль: “Они давно уже здесь! Мы – жалкие муравьи.”

Космонавты молча смотрели друг другу в глаза. Эти мужчины говорили всегда меньше, чем знали. Только телеметрия не могла не отметить, что в этот момент их сердца забились чаще обычного.

Сразу направились к обломкам. Это было совершенно непонятно, но казалось, что вакуум сопротивляется.

Марсоход катился легко, а космонавты явственно чувствовали, что их воле приходится с усилием преодолевать упругое противодействие какой-то неведомой среды. Сознание Сан Саныча отказывалось всё понимать. Поэтому он решил действовать как автомат – “по уставу и инструкции”.

Доложили командиру. “Продолжать обследование. Наблюдаю через ваши телекамеры”, – донёсся его необычно взволнованный голос.

До объекта добирались неожиданно долго. Час, два… Обломки росли и росли на глазах, а до них было ещё далекодалеко…

Подъехали. Титанические колонны или балки уходили, казалось, в бесконечность. Что же это такое? Человеческий разум отказывался объяснять. Сан Саныч попробовал определить материал – не то камень, не то металл, плохо поддающийся алмазному резаку на запястье скафандра.

Очень часто, особенно во время произошедших на Земле катаклизмов, в бою, он испытывал подобное состояние, состояние своеобразного шока, бесконечного удивления происходящим, парализующее волю. Он тогда привык. Научился действовать, преодолевая заторможенность, распоряжаясь мгновениями, опережая ситуацию на доли секунды. Но сейчас, столкнувшись с самой величайшей тайной, он был словно пьян. То же испытывали и остальные.

Человек ко всему привыкает. Космонавт привыкает быстрее! Ясность действия и мысли вскоре вернулись. Да, это были конструкции! Да, их кто-то создал! Но кто???

– Похоже, структура материала напоминает микросхему на молекулярном уровне, – высказал предположение Сан Саныч, внимательно рассматривая один из обломков с помощью миниатюрного микроскоп-бинокля. Какая необычная структура скола. Потрясающе!

– Ни за что бы не поверил, что этот минерал или сплав естественного происхождения, – приложив глаз, подтвердил Глен.

Объехали всю местность вокруг корабля. Среди осколков породы нашли несколько кусков того металлокамня. Всё фиксировали телекамеры. Обнаружили два полузасыпанных агрегата непонятного предназначения. Снаружи они были похожи на каменные изваяния. Изнутри шёл какой-то слабый шум. Неужели они работали!? Может, шум только чудился, как в раковине, прислонённой к уху?

– Наблюдаем летящий объект! – услышали на марсоходе. Командир предупреждал, что к кораблю приближается светящийся шар.

Сан Саныч и Глен, обернувшись, действительно увидели светящуюся торпеду, летящую в направлении посадочного модуля. Глен схватился за бластер. Сан Саныч удержал его руку:

– Не забывай, мы здесь гости!

Торпеда не долетела до корабля. Остановилась. Замерла. Это был полупрозрачный светящийся шар, не более двух метров в диаметре.

Марсоход помчался обратно. И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Космонавты увидели, что Солнце уже скрывается за горизонтом. Угасал его последний луч. Наступали сумерки. Повсюду над кратерами и многочисленными складками поверхности замаячили загадочные неясные огоньки. Рельеф был ещё контрастен и отчётлив. Огоньки покачивались из стороны в сторону, поднимались кверху, таяли в вышине. Было такое впечатление, что идёт снег. Только снизу вверх!

Проехали огромный обломок, глубоко вонзившийся в грунт. Из него струились целые потоки этих неясных слабеньких огоньков. Казалось, что это – часть некоего гигантского организма, оторванная чудовищным взрывом и истекающая кровью, кровью необычной, невидимой на ярком свету, представляющей из себя тонкую, неосязаемую, мерцающую субстанцию, уносившуюся в пространство.

Марсоход не смог приблизиться к кораблю. Замер в полусотне метров. Из зависшего шара исходила упругая сила. Она не пускала дальше.

Неожиданно шар запереливался красками и бликами… и как-то совершенно незаметно превратился в маленькую копию Земного шара! Около корабля зависла крошечная Земля! Такая, как была до катастрофы, голубая, с тончайшей плёнкой завихряющихся облаков где-то на самом дне молочно-голубой атмосферы.

Около Земли появилась маленькая Луна.

Тут опытный глаз Сан Саныча уловил, что и Земля, и Луна не совсем такие, какими были до катастрофы. И материки чуть по-другому расположены, да и атмосфера погуще… Рисунок морей и кратеров на Луне чуть отличается!

В одно мгновение всё исчезло. На этом месте появилась бурая планетка поменьше, с кратерами, полярными шапками, равнинами полусухих морей, редкими паутинками рек.

“Марс!” – пронеслось в мозгу Сан Саныча.

Марс тоже вскоре исчез. Появилась планета побольше. Как она была похожа на Землю! Похожие кружева облаков и полярные области, незнакомые контуры материков, океаны… Около неё тоже была маленькая луна…

– О, Боже! Да ведь это… это наша Луна! – невольно воскликнул Сан Саныч, узнавая знакомые очертания. – У неё наша Луна! Либо она нам её передала, либо стала причиной её появления у Земли.

Из планеты высветился узкий луч света и упёрся далеко в звёздную высь.

Все невольно вскинули головы и устремили взгляд туда, где покоился кончик луча. Он указывал на тёмное место между мелкими звёздочками на Млечном пути. Там не было заметно ничего примечательного. Телекамеры фиксировали всё.