Текст книги "Стартап инженера Гарина"

Глава 15. Тройка

Джонсон шел по коридору. В руках Эрика была папка с материалами, которые подготовил для него Шельга. Войдя в кабинет и сев за стол, Эрик начал изучать анкеты троих людей, подозреваемых им в краже ноутбука Каспарянца.

Первой шла Ядвига Витольдовна Ковальская. Истинная демократутка. Член партии с 2005 года. Характер двуличный, непостоянный. С коллегами и знакомыми ведет себя нагло и высокомерно. Беспощадна к обслуживающему персоналу, прислуге, официантам, лохам и нищебродам. Умеет болтать, ругаться и спорить. Проявила выдающиеся способности в деле распространения слухов и сплетен. Имеет много порочащих её связей. Не замужем. Родилась в 1975 году в Иркутске. Потомок поляков, репрессированных и сосланных в Сибирь сразу после Второй мировой войны. В середине девяностых годов отправилась покорять Москву. Работала дежурной по коридору в гостинице в районе «Домодедовской» и параллельно в агентстве «В дали от жен». Заочно окончила факультет журналистики Московского социально-экономического института и стала вести колонку светской хроники в газете «Вечерняя Москвичка», а также блог в ЖЖ.

Вторым номером шел Вазген Размикович Енгибаров. Истинный демократенник. Член партии с 2006 года. Характер подвижный, эгоистичный. С коллегами и знакомыми ведет себя целеустремленно и расчетливо. Умеет навязываться, впаривать, втираться в доверие и выкручиваться. Проявил большие способности в деле выхода сухим из воды. Имеет много порочащих его связей. Холост. Родился в 1977 году в Наро-Фоминске. Дальний родственник клоуна Енгибарова. Окончил Московский энергетический институт. Еще в институте стал подрабатывать продавцом запрещённых фармацевтических веществ из-за чего попадал в поле зрения правоохранительных органов. Проходил курс реабилитации от вредных привычек. В данный момент работает сотрудником отдела сбыта в оптовой компании.

И наконец, под номером три, шла информация о Яне Густовиче Бортновском. Истинный демокрасон. Член партии с 2004 года. Характер загадочный, непрогнозируемый. С коллегами и знакомыми ведет себя прохладно, иронично. Проявил большие способности в демагогии. Круг связей до конца не выявлен. Разведен. Родился в 1952 году в Порт-Артуре в семье инженеров. Окончил режиссерский факультет Ленинградского института театра, музыки и кинематографии. Работал внештатным корреспондентом в журнале «Театральная жизнь». Окончил курсы горных мастеров и работал геологом. Имеются большие пробелы в биографии. Есть свидетельства, говорящие о нетрадиционной ориентации. В данный момент работает в системе сетевого маркетинга.

Джонсон крепко задумался… Какой вывод можно сделать из всей этой информации и что предпринять, с чего начать, чтобы найти украденный ноутбук? Итак, мы имеем трех крепких подозреваемых – проститутку, наркодиллера и педика. Джонсон не мог скрыть улыбки. Это дело начинало ему нравиться все больше. Проститутки, наркоманы и педики – это были те профессиональные и психологические типажи, к которым Эрик питал большую слабость, хотя и ненавидел некоторых из них. Он уже давно сделал для себя вывод, что педики, наркоманы и проститутки являются самыми удобными и полезными орудиями для достижения каких угодно целей. Это подтверждалось как его личным жизненным опытом в Вайоминге, Денвере и Принстоне, так и всей историей работы на Джастина в Москве. Наркоманы, проститутки и педики – это та священная тройка, с помощью которой можно достичь любых, пусть даже самых невероятных целей и решить самые, казалось бы, нерешаемые проблемы. Да что Принстон или Москва, когда эта священная триада была основой лидерства Америки во всем мире.

Джонсон вспомнил как один старый профессор-советолог в Принстоне, рассказывал им на лекции частушку, услышанную им в Москве в 1987 году:

По России мчится тройка —

Мишка, Райка, перестройка.

Причем проскакали они по России так эффективно, как за океаном не могли мечтать даже в самых лучших своих снах. А что если сейчас нам все модернизировать и запустить новую версию старой песни:

Тройка едет пусть по миру

Драгс, стритвалкеры и квиры.

Наркотики или вернее сказать «Война с наркотиками» – гениальное изобретение администрации Рейгана. Эпидемия наркомании началась сразу после начала «войны с наркотиками», а до этого, и наркотиков то особых в Америке не было. Но были негры, бушевавшие в американских мегаполисах во второй половине шестидесятых. А вдруг могущественное КГБ сможет объединить этих негров, прибавить к ним чиканос и организовать какую-нибудь революцию? Необходимо было каким-то образом изолировать этот горючий материал. Благодаря развязанной «войне с наркотиками» и удалось изолировать в тюрьмах миллионы негров – миллионы здоровых сильных мужиков. Негры составляют тринадцать процентов от потребляющих наркотики, но девяносто процентов осужденных. Так и получается, что в Америке пять процентов мирового населения, но четверть всех осужденных в этом мире. Кроме того, благодаря «войне с наркотиками» Америка получила убийственный предлог на вмешательства в дела любых латиноамериканских стран и сумела поставить заслон на пути распространения коммунизма в своем предбаннике. Именно благодаря «войне с наркотиками» банковская система США стала аккумулировать дополнительные сотни миллиардов долларов в год, вытягиваемые из третьего мира подобно пылесосу, а ЦРУ и прочие ребята получили неиссякаемый источник для финансирования своих спецопераций. Да и сам я, подумал Эрик, начал по-настоящему жить, когда стал торговать.

Проституция? Действительно – думал Джонсон – что может быть полезнее и выгоднее чем проституция? Причем проституция, не ограниченная сексуальными услугами, а проституция вообще, как некий способ существования… Насколько Мир стал бы более управляемым, безопасным и богатым, если бы в нем восторжествовала психология проституции. Деньги – вот единственная ценность, достойная служения и почитания. В любой ситуации – ищи свою прибыль! А весь этот патриотизм, национализм, суверенитет, интересы страны – да это просто культурные консервы – удел убогих, сумасшедших и просто неудачников, ищущих оправдание в этих заблуждениях и осложняющих жизнь самим себе. У кого больше всех денег в Мире? Конечно же у Америки! Я не знаю, на сколько ещё хватит китайцев пахать на своих фабриках и сколько они там накопили золотовалютных резервов – все равно мы напечатаем больше бумажек и Мир будет наш. Вот и эти русские. Зачем они так упираются? Играют в независимость и суверенитет… Бросайте вы все это! Сколько денег уходит на оборону, на игру в великую державу и прочие побрякушки. Давно бы присоединились к Америке как какое-нибудь Пуэрто-Рико. Был бы у Вас назначаемый из Вашингтона генерал-губернатор вместо шоблы ваших чиновников-воров, десятков губернаторов и тысяч депутатов разных уровней. На сэкономленные деньги давно жили бы как в каком-нибудь Кентукки. Будьте Вы как проститутки – ложитесь под Америку – и будите богатыми. Будете сопротивляться – сдохните в нищете!

И наконец, не любимые мной, но такие нужные педики – подумал Джонсон. Разве кто-нибудь может быть полезней и надежней в нашем мире чем педик? А как еще контролировать всех этих агентов? Приходит он такой крутой к тебе и заявляет: «Дайте мне миллион долларов на борьбу с каким-нибудь полковником Путеном!» Ты дашь ему миллион, а он начинает дурака валять – машину себе покупает, квартиру, дочку на учебу в Лондон отправляет, а сам ещё в контору местную на доклад идет. Ну уж нет – дудки! Все эти предатели удивительно двуличные… двойные и тройные агенты… Предал родную страну, предал свой народ – предаст и нас! Как с этим бороться? Да очень просто. Мы тебе дадим миллион, и десять дадим и даже сто, если нужно – только ты вступай в педики, а какой-нибудь Шельга тебя оформит и на камеру запишет.

Во всех культурах, по всему миру, педики – это преступление, грех и табу. Где-то за это просто убивают, а где-то сажают в тюрьмы. В любом случае, по всему миру, за исключением Запада педики – это изгои и если человек становиться педиком – то все – он принадлежит нам и обратного пути у него нет. Докажи нам свою преданность – стань педиком! Педик от нас никуда не денется и будет работать на нас уже по убеждению. Поэтому больше гей-парадов и однополых браков и педики всех стран объединяйтесь… вокруг нас и за нас.

Джонсон даже улыбнулся, попытавшись представить себе воображаемый герб этой, глубокоуважаемой им триады, но тут в кабинет зашел Шельга и поздоровавшись сел в одно из кресел.

– Что ты тут мне понаписал – обратился к нему Джонсон.

У меня вообще ничего не складывается… Тут один хлеще другого. Гламур, сетевой маркетинг, потребитель фена… не понятно ничего… За кого ухватится? С кого начать?

– Может быть с Ядвиги? Я бы с удовольствием её тряхнул, вместе с тобой, в два смычка.

– С ума сошел! Ядвига! Её же пол-Москвы знает! Ты представляешь, какая вонь подымиться!

– Вот поэтому на неё и больше всего подозрений… Этого Вазгена или Яна, затромбовать за пять минут можно без последствий, а эта тварь… её хрен тронешь! Тем более, что за ней хвост всегда может быть из парочки оперативников…

– Погоди, не спеши – возразил Джонсон. Ковальскую захотел… С Ядвигой я сам разберусь. Тебе вскоре другая работа предстоит – оформить одного активиста. Фонд собирается грант ему на учебу в Йельском университете предоставить.

– А что за активист, как зовут?

– Очень перспективный. Скорее всего он заменит Каспарянца. В центре им очень недовольны.

– Это все из-за ноутбука?

– Не только… но ноут скорее всего стал последней каплей. Ладно, об этом потом. Давай вернёмся к нашим баранам.

– Давай – согласился Шельга. Мне кажется, что госпожа Ковальская самая реальная подозреваемая.

– Погоди, погоди – возразил Джонсон. Может быть не так все очевидно. Как говаривал один поэт, учившийся в Самарканде:

То, что видим мы – видимость только одна,

Далеко от поверхности моря до дна,

Полагай несущественным явное в Мире,

Ибо тайная сущность вещей не видна.

Рубаи заставило Шельгу немного подумать над своим содержанием.

– Ну хорошо – медленно произнес он. Скажи тогда свое мнение.

– Ты знаешь, мне на днях приснился сон – неожиданно ответил Эрик.

– Сон… ну давай рассказывай – ответил Шельга. Он уже привык к тому, что каждую, мало-мальски значительную проблему, Эрик стремился проанализировать в том числе с помощью своих сновидений. Это было какое-то новомодное поветрие. Джонсон выделил целый этаж учебного центра под проекты, связанные с осознанными сновидениями, совместными снами, предсказаниями, вещими снами и прочей магией, основанной на полулегальной фармакологии. Это кстати было самое секретное подразделение тренинг-центра, со строго регламентированным входом.

– Так вот – начал Джонсон – на днях мне приснилась женщина с тремя вагинами.

– Что-что?! Как это? То есть на что это похоже?

– Ну как тебе объяснить доходчиво… ну представь цветок с тремя большими лепестками через равные промежутки. Вот эти лепестки и есть вагины.

– А… ну понятно… примерно… Хотя лучше конечно же было бы увидеть своими глазами. Ну а что это означает? Какие ты делаешь выводы или предположения?

– А ты не понимаешь?

– Нет…

– Три вагины, но все они части одного целого… Что если все эти три персонажа – Ядвига, Вазген, Ян – тоже являются частью чего-то целого.

– Ты хочешь сказать, что надо рассматривать их как одно целое? Это что, группировка что-ли такая?

Джонсон задумался, пытаясь ухватить мысль, вертевшуюся у него в голове.

– Не совсем.

– А как же тогда?

– Мне кажется, что это похоже на русскую тройку.

– Не понимаю… объясни поподробнее.

– Да что тут объяснять? Тройка… три тупых коня… они даже не друзья, может быть они вообще ненавидят друг друга, но тем не менее тащат они одну телегу. Понимаешь?

– Понимаю – ответил Шельга. Ты думаешь, что за спинами этих троих стоит кто-то четвертый – более значительный и важный и манипулирует ими всеми поодиночке?

– Да, вроде того…

– Но ноутбук то взял все равно кто-то из этой троицы. Значит надо их тромбовать. Кто-то из них и должен вывести нас на след этого четвертого.

– Не факт… может быть ноут вообще был отдан какому-то посреднику и эта Ядвига или Ян, вообще не отдавали себе отчет, с кем они в конце концов имеет дело. Я сейчас все больше начинают думать, что эти трое являются частью единого целого, хотя наверняка и не понимают этого и не отдают себе в этом отчет.

– Ну и что мы будем делать? – спросил Шельга.

– Искать телегу, которую они тащат… телегу и ямщика. Нам нужен ямщик… тот, кто их запряг в оглобли, тот, кто хлещет эту Ядвигу кнутом, по её жирной жопе. Нам нужен четвертый – тот, кто находится в тени и держит вожжи этого процесса. Короче, Марк, давай, рой дальше… ищи что их всех объединяет, помимо этой гребаной конторы Каспарянца. Должно быть что-то ещё, неявное… Я это жопой чувствую.

Шельга задумался… Не слишком ли Джонсон все усложняет, играя в эти схемы? Эрик как-то незаметно для себя обрусел. Тройка, кони, вожжи, ямщики… Раньше он такие сравнения не использовал, а приводил в пример старый Бьюик, ковбоев и Джо Магарака. По-моему, Джонсон слишком увлекся гнилой российской спецификой. Так и сдеградировать можно. Однажды зайду к нему в кабинет, а тут какой-нибудь Михаил Ромб поет про «Клинский КПЗ».

– Эрик… не слишком ли ты все усложняешь? Быть может просто эти Вазген или Ян – клептоманы дешевые… Вот и все…

– Нет нет… дело слишком серьезное… чтобы вот так вот просто все оказалось. Если это были простые клептоманы, то они бы у кого-нибудь попроще что-то свиснули… У меня от этого дела уже голова болеть начинает, а тут ещё Джастин с этим сном, про шар…

– Что? – спросил Шельга.

– Да что-что – постоянно напоминает про этот сон. Требует разобраться. Там в центре этот Шар все кому-то покоя не дает.

– Слушай. Эрик… Мне тут пришла в голову мысль, что может быть здесь какая-то ошибка и речь идет не о шаре.

– А о чем же тогда?

– А что если это не шар, а камень какой-нибудь? Большой Черный камень.

– Да нет… вряд-ли камень может так долго катится… прямо до Манхеттена.

– Ну почему же? Вот если он с высоких гор каких-нибудь путь начал…

– С Гималаев что-ли? – непонимающе переспросил Джонсон.

– Ну почему же с Гималаев… у нас в России тоже горы приличные есть… Вот я и подумал. Что если на самом деле это не шар, а какая-нибудь гигантская черная глыба где-то в горах откололась от монолита и покатилась вниз. Этакий обвал или нет – селевой поток… лавина из камней.

– Обвалы, камни, сели, лавины – что ты мне несешь? Джастин четко и ясно мне объяснил… Шар – набитый шестеренками.

– Ну ладно, ладно, успокойся… Я все понял… Черный шар. А почему вообще этому придается такое значение? Это же сон. Просто кошмар какой-то.

– Нет, ты не понимаешь… Это не просто кошмар… Если это приснилось кому-то из первой десятки Тартесса, значит это снится и Игре.

Шельга обрадовался, что Джонсон сам заговорил о Тартессе. Мысли об этом никак не давали ему покоя, но он не хотел сам начинать расспрашивать Джонсона. Он уже достаточно хорошо изучил своего партнера и знал, что тот не любит излишне назойливых людей. Необходимо было соблюдать субординацию и не торопить события. «Лучше всего, чтобы Джонсон сам, постепенно вводил меня в курс дела» – думал Шельга.

– А что, Тартессу снятся сны? – спросил он у Эрика.

– Да, конечно… как и людям… Он же в некотором смысле состоит из людей. То, что ему снится – это в конечном счете и происходит… Из снов Тартесса формируется рынок предсказаний и различные игроки ставят на эти предсказания ресурсы или действия…

Шельга пытался переварить и осмыслить сказанное Джонсоном, но получалось это с большим трудом. Тогда, чтобы лучше понимать происходящее, он решил зайти с другой стороны и спросил.

– Послушай Эрик, а какая у всего этого цель?

– Цель чего?

– Ну как чего? Какие цели преследует Тартесс?

– Любая система стремится расширятся до максимальных пределов… Будь то эпидемия желтой лихорадки, советский коммунизм или транснациональные компании.

– А они там не боятся, что… ну как бы это сказать… Тартесс все захватит и всех подавит? Это не опасно?

– Ты что, блокбастеров голливудских, про восстания машин, насмотрелся? – спросил Джонсон улыбаясь.

– Да – как-то со смущением признался Шельга.

– Более идиотской и примитивной истории трудно себе придумать… Наделять машины человеческой психологией… Человек и машина – это один из самых продуктивных симбиозов за всю геологическую историю Земли! Если бы машины могли бы говорить… Подумай о том, как большинство людей – например автомобилистов любят и беспокоятся о своих машинах… Ухаживают за ними и берегут – проходят то, украшают, моют, натирают воском… А сотовые телефоны с дизайнерскими чехлами и брелками… Зачем машинам подавлять людей, если человек и так живет ради них. Он только и занят тем, что постоянно изобретает все новые машины и механизмы и обслуживает их… И потом… Как ты себе представляешь эту глобальную координацию машин? Посмотри – мы видим сейчас десятки тысяч видов машин – от Форда до кофемолки, от буровой установки – до сердечного протеза… Различия между машинами гораздо выше, чем различия между людьми. Люди – намного однотипнее, чем машины и, тем не менее никак не могут договориться между собой. Например

политсовет у Каспарянца – тридцать человек, а пять враждующих между собой группировок… Я бы больше поверил, что машины стали бы воевать между собой, чем в то, что все машины объединились бы и стали вместе противостоять людям. Пойми – все эти голливудские страшилки – апокалипсисы разного вида, катастрофы, цунами, восстания машин – все это служит лишь одной цели – маскировать истинные угрозы. По правилам стратегической игры – то, о чем говорят – этого как раз то, что стоит опасаться наименьше всего. То, чего боятся больше всего – о том молчат!

– Это мне понятно, но Эрик, Тартесс – это же не машина.

– Не машина…

– Вот… это же разумный объект… Может он нас захватить?

– Как? Его вообще нет.

– То есть?

– Нет в физическом смысле.

– То есть как нет?…

– Ну я же говорил тебе, что Игра паразитирует на людях… Она состоит из людей. Понимаешь? Без людей её как бы и нет. Поэтому она не может подавить или подчинить людей. Это могут сделать только другие люди, вместе с Тартессом конечно. Игра заинтересована в людях. Она не хочет их подавить или раздавить. Тартесс хочет развивать людей в сторону большего психизма и воспитывать их, на свой лад конечно. Для этого у него в арсенале есть кнут и пряник.

– А что ты мне прошлый раз говорил про то, что Тартесс не похож на Фейсбук или что-то там ещё?

– Ну конечно! … Все эти соцсети созданы для того, чтобы Вас – придурков из третьего мира контролировать. Это все создано для таких второсортных стран как Мексика, Россия, Индонезия и прочие Египты. Понимаешь… людям надо было что-то дать… В материальном плане дать им было уже нечего – вот им и подарили эти соцсети. Пожалуйста – новое пространство для самовыражения и самопроявления. Например, в вашей стране – большая часть народа просто невежественна. Это в лучшем случае полузнайки, а в абсолютном своем большинстве – полные незнайки. Ты представляешь, какую это несет опасность в современной технотронной цивилизации. Что раньше мог сделать обычный дурак? Пьяным сесть на лошадь? А сейчас он может какой-нибудь вентиль с кислотой может не туда повернуть и все – считай кранты. Тем более, что среди этих незнаек есть жутко активные типы. Надо было всю эту толпу куда-то перенаправить… Вот и было принято решение направить её в социальные сети – это самая настоящая информационная канализация. Делай там что хочешь – ори, кричи, визжи, проклинай всех и вся – все равно тебя никто не слушает. Это же такая иллюзия. В соцсетях говорят все – но никто никого не слушает. Они и существуют для того, чтобы изливать весь этот бред в пустоту… А если там и окажется какой-нибудь толковый чувак, то твой тезка в любой момент может нажать на кнопку и заблокировать твой профайл или по свистку предоставить все данные этим недоумкам из ЦРУ.

Вообще забавная получается ситуация… У этого Цукерберга ведь в сущности вообще нет ничего. Возьмем к примеру какой-нибудь Форд… Представим, что от него ушли все рабочие и машины больше не выпускаются. Но это же вовсе не значит, что Форд остался ни с чем. Есть заводы, земельные участки, оборудование, сеть дилерских центров – опять же недвижимость – короче есть чем поживиться… А Фейсбук? Да он же паразит – целиком состоящий из своих пользователей. Всё, что у него есть – это Вы. Представим ситуацию, что из фейсбука удалились все пользователи – это всё! Конец и полный крах! Пустое место! Кроме офиса – вообще ничего не осталось. Ты можешь себе представить, чтобы люди, типа Джастина, участвовали в подобном дерьме?

– Нет конечно… а тогда чем они пользуются?

– Для этого и создан Тартесс – социальная сеть, построенная на других принципах. В Фейсбука – ты целиком зависишь от Цукерберга… Он там играет роль этакого божка. А в Тартессе – демократия. Есть совет сети – куда потенциально может войти любой пользователь. Этот совет сам определяет сетевую политику и занимается развитием сети. Это примерно так же, как если бы ты в своих однокашниках имел право указывать что и как делать. Это совсем другая система. построенная на технологии блокчейн.

– А что это за технология?

– Эх Марк… надо бы тебя отправить вместе с этим Лехой в Йель… подучиться немного… Некогда сейчас все это объяснять. Надо идти к девчонкам – провентилировать ситуацию со снами, а ты давай, наблюдай за этой тройкой и ищи ямщика!

Джонсон поднялся из-за стола. Шельга последовал его примеру, и они вместе вышли в коридор.

– Да, вдруг сказал Джонсон, я пробил для твоего Вахи, кто владеет интересующей его торговой сетью.

– «Джексонс»?

– Да… Мой знакомый, из Лондонской клиринговой палаты сказал мне, что конечный владелец всего этого мистер Ро Линг.

– Ро Линг?

– Да, этой один из богатейших людей в Китае. Живет он в Гонконге и владеет целым конгломератом компаний под названием «Мерчинсон Вампоа».