Текст книги "Читаем древних. «Илиада» Гомера"

Беседа 36
Битва богов. Песнь двадцатая.

Греки и троянцы готовятся к новому сражению – к битве двадцать седьмого дня. Зевс приказывает Фемиде созвать богов на собрание. И действительно, Фемида в Илиаде не богиня правосудия и справедливости, а вестница для особых поручений. Как сказано, собрались все боги, за исключением Океана. Явились даже все нимфы – богини источников и рек. Пришел и Посейдон.

Царь богов говорит, что его заботит гибель людей в новой схватке. Он не имеет в виду, что хотел бы их спасти, нет, ему увлекательно наблюдать за сраженьем. «Буду сидеть я здесь, на вершине Олимпа, отсюда стану смотреть я на землю и сердцем своим наслаждаться» (20, 22—23). Зевс посылает богов поддерживать ту или другую сторону, ведь без участия богов Ахиллес разобьет троянцев, и война прекратится! «Если один Ахиллес будет биться против троянцев, вряд ли удержатся долго они перед быстрым Пелидом, ибо и прежде при виде его отступали; теперь же так он страшно разгневан душою за милого друга: как бы, судьбе вопреки, он стен не разрушил, боюсь я!» (20, 26—30). Получается, что главная задача богов в этой битве – не дать Ахиллесу и грекам победить и закончить войну! И оказывается, что все таки можно сделать что-то вопреки судьбе, но боги призваны устраивать все так, чтобы сбывалось предназначенное судьбой.

За греков выступают Гера, Афина, Посейдон, Гермес и Гефест. Арес, Феб, Артемида, Афродита, Лето (Латона) и Ксанф – бог реки, протекающей возле Трои, поддерживают защитников города. Кстати, у коня Ахиллеса то же самое имя – Ксанф, но они просто тезки.

Боги смешались с воинами. Эрида разжигает вражду. Афина громко кричит. «Тех и других на бой возбуждая, блаженные боги их столкнули тогда, и бой разгорелся свирепый» (20, 54—55). Зевс гремит страшным громом, а Посейдон колеблет землю, так что дрогнули и вершины гор, и стены Трои, и суда греков. Землетрясением напуган даже Аид – царь подземного мира. Он кричит Посейдону, чтобы тот не раскрыл обиталище мертвых, полное ужаса и мрака.

Боги сражаются между собой: Посейдон против Феба, Афина против Ареса, Гера против Артемиды, Гермес против Латоны, Гефест против Ксанфа.

Феб, приняв облик Ликаона, сына Приама, разжигает Энея выступить против Ахиллеса. Эней уже раньше сталкивался в битве с лучшим греческим воином и вынужден был бежать. Ахиллесу помогала Афина. Зевс спас Энея в последний момент. Смертному не следует биться с вождем мирмидонцев – с ним вместе всегда сражается какой-нибудь бог. Но Феб играет на гордости царевича: мол, он происходит от Афродиты, дочери Зевса, а Ахиллес – от Фетиды, низшей богини, дочери морского старца. Поэтому Эней превосходит Ахиллеса. Феб смог убедить Энея и вдохнул в него силу. Но Гера замечает, как тот выходит против самого сильного воина. Она тут же сообщает об этом Посейдону и Афине. Гера опасается, что Эней, поддерживаемый Фебом, может навредить Ахиллесу. Она считает, что нужно кому-нибудь из богов поддержать и сына Пелея. Иначе он может напугаться (!), если враждебный бог выступит против него. «Бога увидеть лицом к лицу тяжело человеку» (20, 131).

Посейдону не нравится это предложение сестры. Они, дети Кроноса, ведь намного сильнее, чем другие боги. «Лучше покинем пути человеческих дел, на высоком сядем холме, о войне предоставим заботиться людям» (20, 136—137). Если они заметят, что Ахиллесу угрожает опасность от Феба или Ареса, они сумеют моментально все исправить. Посейдон с другими богами, укрывшись непроницаемой тучей, уселись на стене Трои, которая когда-то в древние времена укрывала Геракла от чудовища, насланного колебателем земли. Боги, защищающие Трою, тоже сели на холме возле города. Никто из богов не решается вступить в битву.

На поле боя сходятся Ахиллес и Эней. Мирмидонец пытается отговорить Энея от схватки. Дарданский царевич с гордостью перечисляет своих предков, ведущих начало от Дардана – сына Зевса. Он упоминает и Ганимеда, «богам красотою подобным, – стал он из смертных людей, бесспорно, самым красивым; боги затем за красу унесли Ганимеда на небо – быть виночерпием Зевсу, всегда средь богов оставаться» (20, 232—235). Кажется, эти слова свидетельствуют о даровании Ганимеду бессмертия, но в греческом тексте нет слова «всегда». Так что вполне может быть, что эта доля Ганимеда – лишь временная прихоть Зевса.

Эней бросает в противника копье, но щит, созданный Гефестом, выдержал удар. Ответный бросок Ахиллеса пробивает щит и чуть не поражает Энея. Ахиллес бросается на врага с мечом.

Посейдон, видя это, говорит другим богам, что Зевс будет разгневан, если Эней погибнет и с ним прервется род Дардана – «Зевсом из всех остальных наибольше любимого сына» (20, 304). Заметим, что, в отличие от Ахиллеса, который считает Геракла самым любимым сыном царя богов, земледержец говорит о Дардане. Кроме того, Эней всегда приносил жертвы богам. Нужно предотвратить его смерть.

Гера отвечает, что она и Афина дали клятву не помогать троянцам. Пришлось Посейдону самому спасать Энея. Колебатель земли покрыл густым туманом глаза Ахиллеса, а затем перебрасывает Энея через много рядов воинов и повозок с камнями. Посейдон обращается к Энею, запрещая сражаться с Ахиллесом.

С глаз предводителя мирмидонцев сошел туман. Он поражен исчезновением Энея и уверен, что это дело богов.

Гектор воодушевляет троянцев и обещает, что сразится с Ахиллесом. Но Феб запрещает троянскому царевичу выступать сейчас против сильнейшего воина. Услышав голос бога и испугавшись, Гектор затерялся в рядах троянцев. Ахиллес убивает одного воина за другим. Убивает он и Полидора – младшего сына Приама, которому отец запретил вступать в битву по молодости лет. Гектор, видя смерть младшего брата, не может сдержаться, бросается в схватку с мирмидонцем и запускает в него копьем. Афина спасает Ахиллеса, дуновением вернув копье к ногам Гектора. Аполлон окружает Энея тройным облаком и удаляет его от соперника.

Ахиллес продолжает убивать троянцев. Снова множество сцен убийств с жуткими подробностями. «Милую руку затем Девкалиону там, где сходились мышцы на локте его, заостренным копьем проколол он; стоя тот удержался с рукой онемевшей, хоть видел смерть впереди; но мечом Пелейон ударил по шее: вместе со шлемом его голова отлетела далеко, брызнуло мозгом из гости хребтовой; тотчас упал он и по земле распростерся» (20, 478—484).

Ахиллес «как демон, бросался с копьем он повсюду, – гнал обреченных на гибель, – и кровью земля заливалась» (20, 493—494).

И кони Ахиллеса топчут людей – вся колесница забрызгана кровью.

«Славу себе добывал сын Пелея, кровью, смешанной с пылью, грязня неустанные руки» (20, 502—503).

Этим кончается двадцатая песнь.

К следующему разу попрошу вас прочитать двадцать первую песнь и подумать над вопросом, что радует Зевса при виде битвы?

Беседа 37
Приречный бой. Троянцы спасаются за стенами города. Песнь двадцать первая.

Продолжается битва двадцать седьмого дня.

Ахиллес гонит троянцев и достигает брода через реку Ксанф, рассеивает противника и гонит половину из них к Трое. Напомним, божество этой реки сражается за троянцев. Гера насылает на троянцев густой туман, чтобы навредить им. Многие попали в реку и пытаются выбраться из бурных водоворотов. Ахиллес, оставив колесницу и копье, бросается в реку и мечом поражает множество врагов. «Вода от крови пролившейся делалась красной» (21, 21). Устав убивать, он выбрал в потоке двенадцать юношей, связал им сзади руки их же ремнями и поручил друзьям отвести их к судам.

Тут, спасаясь из потока, на берег выбегает один из сыновей Приама – Ликаон. Когда-то в ходе этой войны вождь мирмидонцев уже брал в плен Ликаона и продал его в рабство. Наконец его выкупили и вернули отцу. Одиннадцать дней он наслаждался общением с близкими. На двенадцатый день Зевс снова отдал его в руки Ахиллеса. Ликаон на коленях умоляет пощадить его, но смерть Патрокла сделала лучшего воина безжалостным. Он убивает всех. Убивает буднично, без озлобления, без куража… И спокойно приговаривает: «Так умирай же и ты, мой дружище! Чего же ты плачешь?» (21, 106). Все мы умрем, и ты, и я, хоть я и намного сильнее, прекраснее и благороднее тебя. Никому не уйти от смерти… Ахиллес мечом убивает несопротивляющегося коленопреклоненного юношу, берет труп за ноги и выбрасывает в поток, чтобы родственники не могли предать его погребению… Эта сцена просто вызывает оцепенение… Убийство как ремесло… Убийство практически без эмоций… Убийство просто потому, что так надо, так устроен мир, и ничего уж тут не поделать… Всем нам страдать, и всем умирать… Так задумано богами…

Это убийство переполнило терпение бога Ксанфа. Он ищет способ погубить мирмидонского воина и придает силу воину, выбравшемуся из потока. Тот метает в противника сразу два копья, но щит Гефеста спас жизнь самому опасному воину. В ответной атаке защитник Трои убит, а затем повержены и его друзья.

Бог реки уже сам пытается отогнать Ахиллеса от своих вод. Обращение бога к герою позволяет понять, чем же выделяется Ахиллес среди других людей: «Всех ты людей, Ахиллес, превосходишь злодейством и силой: ибо боги тебе всегда и во всем помогают!» (21, 214—215).

Поразительно! Боги помогают Ахиллесу, и поэтому он сильнее, злобнее, свирепее остальных людей!

Это что же за боги, если их помощь делает человека злодеем? И как в мире, где правят эти боги, не стать богоборцем?

Бог Ксанф требует у Ахиллеса, чтобы тот перестал запружать его волны трупами, чтобы отогнал троянцев на поле и убивал бы там. Трупы не дают водам реки течь в море. В ответ мирмидонец обещает закончить убивать троянцев, лишь когда загонит их в город и сразится с Гектором.

Ксанф обращается за помощью к Фебу, а сын Пелея бросается в поток. Тут бог реки заваливает его трупами убитых им троянцев, а живых пытается укрыть в глубоких местах и водоворотах. Огромная волна поднялась на Ахиллеса и сбивает его с ног. Тот хватается за дерево, растущее на берегу, и оно с корнями рушится в воду. В великом страхе вождь мирмидонцев бежит от Ксанфа. Поток постоянно его настигает. «Ведь боги намного сильнее, чем люди» (21, 264).

Ахиллес обращается к Зевсу с молитвой о спасении от потока. Тут же к нему являются Посейдон и Афина, принявшие человеческий облик. Взяв его за руку, они успокаивают его уверением, что он умрет не от потока, и обещают, что он загонит троянцев за стены, убьет Гектора и со славой вернется к кораблям – они ему помогут. Боги удаляются, придав ему сил. Поток еще настигает его, но удержать уже не может.

Ксанф призывает на помощь брата – бога соседней реки – и, разбрасывая пену, кровь и трупы, готов обрушится на обидчика. Гера громко вскрикнула в страхе за Ахиллеса и тут же послала Гефеста усмирить бога реки. Гефест зажигает трупы людей на равнине. Поле обсохло. Воды отступили. Затем бог огня сжигает деревья и кусты на берегу реки. Ксанф не может противостоять Гефесту и обращается к Гере с просьбой остановить сына и обещанием не помогать троянцам. Гера приказывает сыну остановиться, Гефест подчиняется матери.

Но в это время начинается новое столкновение – «средь прочих богов разгорелась тяжелая распря, острая, надвое душу в груди расколовшая в каждом» (21, 385—386). Самое поразительное в этом – реакция Зевса – он радуется от всего сердца! «На Олимпе высоком сидящий Зевс услыхал, и сердце в груди его просияло в радости: видел богов, наступавших один на другого» (21, 388—390).

Арес, сын Зевса, с бранью напал на Афину – дочь царя богов, ударив копьем по эгиде, которая теперь находится на ее доспехах. Та хватает в поле огромный камень и попадает Аресу в затылок. Тот падает, покрыв собой сразу семь гектаров! Рост богов существенно выше человеческого! Но бог войны в бою заметно уступает любимой дочери Зевса.

Афродита приподнимает Ареса с земли и ведет его за руку. Гера, заметив это, посылает на нее Афину: «Эта муха собачья уводит из сечи и давки мужеубийцу Ареса! За ней скорее в погоню!» (21, 421—422)

«С радостью бросилась тотчас Афина, приказ исполняя» (21, 423). Она бьет Афродиту в грудь, и та падает вместе с Аресом. Гера ей улыбается.

Посейдон, видя сражающихся богов, предлагает Фебу напасть на него, иначе стыдно вернуться к Зевсу без битвы. Земледержец напоминает Аполлону о том, как по воле царя богов они были отданы в услужение царю Трои Лаомедонту, построили крепостные стены города, но Лаомедонт не только не заплатил им условленную плату, но и прогнал, грозя расправой. Посейдона поражает, что после такого Феб может помогать троянцам.

Ответ Аполлона очень интересен. Оказывается, его вообще не волнуют люди – эти жалкие ничтожества! «О, колебатель земли, ты бы счел меня верно безумным, если б я вздумал с тобой из-за смертнорожденных сражаться, из-за людей злополучных, похожих на слабые листья: ныне цветут они силой, питаясь плодами земными, завтра лежат бездыханны. Не лучше ли нам поскорее грозную битву покинуть – и пусть они сами воюют!» (21, 462—467. Перевод Минского)

Отказ Феба биться с Посейдоном вызывает гнев у сестры Аполлона – Артемиды, она упрекает его в глупости и трусости. Феб ничего не отвечает. Но на Артемиду разгневалась Гера. Она грубо бранит богиню охоты, схватила левой рукой обе ее кисти, а правой сорвала лук с колчаном и ударила ей луком по ушам. Артемида с плачем улетела к отцу. Зевс обнимает ее, «смеясь от души (!)» (21, 508). Видя, как Гера разделалась с Артемидой, Гермес обращается к Латоне, отказываясь от поединка, мотивируя это тем, что «опасно с супругами Зевса сражаться» (21, 499).

Все боги возвращаются на Олимп, только Феб идет в Трою.

В это время Ахиллес истребляет троянцев и их коней. Видя это избиение с крепостной стены, царь Трои Приам приказывает открыть настежь ворота перед бегущими троянцами, но не впусткать в город сына Пелея.

Сам Аполлон пытается отвлечь вождя мирмидонцев, охваченного страстью добиться славы. Один из троянцев – Агенор – укрывается под дубом от Ахиллеса. Феб придает Агенору смелости, и тот выходит на поединок против лучшего воина.

Кстати, Агенор уверен, что тело Ахиллеса уязвимо: «Острой меди равно и его ведь подвержено тело» (21, 568). Илиада ничего не знает о том, что у Ахиллеса будто бы уязвима только пятка. В поэме его спасают только доспехи, созданные Гефестом. Как мы уже видели, представления Илиады сильно отличаются от более поздних мифов.

Агенор метко бросает копье и попадает противнику в икру под коленом, но поножи Гефеста сдержали удар. Ахиллес атакует в ответ, но Феб окутывает Агенора тучей, приказывает ему вернуться домой, а сам, приняв облик Агенора, встал рядом. Ахиллес бежит к Фебу-Агенору, но настичь не может. Тем временем, троянцы успевают спастись за воротами города. На этом кончается двадцать первая песнь.

К следующему разу я попрошу вас прочитать песнь двадцать вторую и подумать, кто убил Гектора.

Беседа 38
Убийство Гектора. Песнь двадцать вторая.

Продолжается сражение двадцать седьмого дня.

Троянцы укрылись за стенами города. Последним в город вступает Гектор и задерживается в воротах.

Феб между тем измывается над Ахиллесом, принявшим его за Агенора, что дало возможность защитникам города укрыться за стенами. Взбешенный мирмидонец называет Аполлона самым губительным, самым ужасным богом, за то, что тот лишил его славы, славы уничтожения троянцев. Но, так как он не может никак отомстить богу, то отправляется к городу.

Приам видит приближающуюся к городу сияющую звезду – это сверкает панцирь, сделанный Гефестом. Это сияние напоминает небесное светило, называемое Пес Ориона, знаменующее страшные несчастья. Царь Трои просит Гектора скорее войти в город и лишить Ахиллеса славы победы в поединке. Приам просит пожалеть и себя, не позволить увидеть убийство еще одного сына. Громовержец и без того уже страшно его наказал: «Зевс-отец меня на смертном пороге участью страшной казнит, допуская ужасы видеть, как убивают сынов, дочерей насилуют милых, как дома разрушают и как швыряют на землю малых детей неразумных во время страшных побоищ, тащат невесток в неволю жестокие руки ахейцев» (22, 60—65). Часть из этого уже произошло, часть он видит пророческим взором. Видит он и свою страшную смерть – он будет обглодан своими же собаками после того, как один из греков поразит его оружием: «Вслед и меня плотоядные псы через двери вытащат, после того как ударит один из ахейцев острой безжалостной медью, дыханье вырвет из членов; наши собаки, которых кормил со стола я кусками, в бешенстве кровью упившись моею, улягутся тут же, возле дверей выходных» (22, 66—71). Взятие Трои и убийство Приама не описываются в Илиаде, но мы уже знаем, как это произойдёт…

Приам рвет на себе волосы, но не может тронуть сердце Гектора. Гекуба тоже пытается уговорить сына скрыться за городскими стенами. Она обнажает грудь и показывает сосок, которым выкормила Гектора. Она надеется, что хоть этот отчаянный жест тронет его, но Гектор «с отвагой безумной» (22, 96) ожидает поединка с Ахиллесом. Он думает о том, как глупо поступил, не послушав совета Полидамаса скрыть войско за городскими стенами. Теперь ему стыдно перед троянцами, а особенно троянками, которые из-за его упрямства потеряли мужей, сыновей и отцов. Уж лучше ему погибнуть или, если повезет, убить Ахиллеса и вернуться в город со славой. Приходят ему в голову мысли и о мирном разрешении противостояния – о возвращении грекам Елены и всех похищенных богатств, а также половины всех богатств, которые еще остались в городе, но он понимает, что Ахиллес не пойдет на мир. Остается только вступить в поединок.

Но как только сильнейший воин приблизился, Гектора охватил такой страх, что тот побежал. Ахиллес – за ним. Так они трижды обегают Трою! Даже боги с удивлением наблюдают за этим забегом. Зевс заявляет, что ему жаль царевича Трои, всегда приносившего жертвы богам, и советуется с богами, не оставить ли его в живых. Это предложение возмущает Афину: «Смертного ты, от рожденья судьбой обреченного смерти, хочешь уже и от смерти спасти, и от участи горькой? Делай, но прочие боги не все мы с тобою согласны» (22, 179—181). Зевс не спорит и позволяет ей делать, что она хочет – «Действуй без промедленья сама по желанию сердца» (22, 185). Да, царь богов – умелый манипулятор. Афина отправляется убивать Гектора.

Гектор пытается скрыться от преследователя. Аполлон вкладывает силы в его ноги. Ахиллес запрещает грекам метать в Гектора копья и стрелы, он сам убьет его.

А Зевс снова достает свои весы судьбы и бросает на чаши два жребия – Ахиллеса и Гектора. Жребий троянца склоняется вниз, к Аиду. Феб удаляется от Гектора, а Афина подходит к Ахиллесу, чтобы сообщить, что сейчас они вместе убьют царевича Трои – она только уговорит его вступить в битву.

Афина принимает вид Деифоба – брата Гектора. Лже-Деифоб подбадривает брата и обещает ему поддержку и множество копий. «Прямо теперь устремимся на бой: жалеть не придется копий» (22, 243—244).

Гектор подходит к Ахиллесу и заявляет, что готов биться. Он обращается к богам и клянется, что в случае победы только снимет доспехи, но тело не тронет; греки смогут погрести труп по всем правилам. И просит того же у соперника. Но Ахиллес отказывается заключать с ним какие-либо договоры. «Лев с человеком не может иметь никаких договоров, волку с овцою нельзя ни в какое вступать соглашенье» (22, 262—263). Лев и волк – это, конечно же, сам Ахиллес. И мирмидонец сразу сообщает ему, чем кончится поединок: «Паллада Афина сегодня медью моей тебя укротит» (22, 270—271).

Ахиллес тут же метает в противника копье, но Гектор вовремя успел уклониться. Афина незаметно от Гектора возвращает копье Ахиллесу! Троянский царевич метает копье в ответ. Оно попадает в середину щита. Щит Гефеста выдержал удар.

Гектор уверен, что рядом стоит Деифоб с копьями, но его нигде нет. Гектор уверен, что у Ахиллеса больше нет копий, но тот уже с копьем, которое вернула ему Афина. Царевич Трои понимает, что любимица Зевса провела его. Он понимает, что боги хотят его смерти. И он готов к такому исходу, но хочет погибнуть в бою не без славы, хочет напоследок совершить подвиг.

Гектор выхватывает меч и бросается на врага. Ахиллес поражает его копьем в горло. Умирающий царевич Трои умоляет мирмидонца вернуть его тело родителям за огромный выкуп. Но Ахиллес непреклонен. Никакой выкуп не поможет. Он готов сам на куски растерзать поверженного соперника и съесть! Гектор успевает выдать пророчество о том, как вскоре умрет лучший воин – Приам при помощи Феба убьет его в воротах Трои – и погибает.

К трупу Гектора сбегаются греки. Они поражены его высоким ростом, а многие для развлечения пронзают копьями его мертвое тело. Ахиллес объявляет всем во всеуслышание, что Гектор повержен, и теперь с пением хоровых песен можно возвращаться к судам.

И вождь мирмидонцев начинает издеваться на трупом поверженного врага. Сначала он прокалывает ему обе лодыжки, продевает в них ремни и привязывает к своей колеснице. Колесница мчится к кораблям. Голова Гектора влачится по пыли и грязи. Со стен Трои за этим надругательством над телом наблюдают Приам, Гекуба и все троянцы. По всему городу раздаются вопли и стоны. Приам пытается вырваться за ворота и умолять Ахиллеса вернуть тело. Люди с трудом удерживают старика.

Запричитала Гекуба. Она понимает, что со смертью Гектора у троянцев нет шансов спастись.

Лишь Андромаха – жена Гектора пока не знает, что он погиб. Она плетет ткань в дальней комнате дворца и приказывает рабыням согреть воду, чтобы Гектор после боя мог помыться. «Глупая! Не было в мыслях: его, далеко от купанья, дева-богиня уже убила рукой Ахиллеса!» (22, 445—446)

Поэт, а точнее, Муза, вещающая через поэта, так и говорит – убила Афина рукой Ахиллеса. Вспомним, и сам вождь мирмидонцев перед битвой говорит о том же – «Паллада Афина сегодня медью моей тебя укротит» (22, 270—271). Поразительно, что великий воин, который требовал, чтобы ни один греческий воин не пытался убить Гектора, нисколько не возражает против невидимой другим помощи богини. На самом деле убила Афина. Но все воины видели, как убивал Ахиллес. Слава досталась Ахиллесу. И совершенно не важно, как там было на самом деле. Слава – это видимость, кажимость… Слава – это ложь… Но именно этого ищет главный герой Илиады… Ни слова не сказав в осуждение, поэт смог гениально передать всю бесконечную абсурдность этой цели – видимой, кажущейся, но ложной по самой своей сути…

Но тут Андромаха услышала причитания Гекубы. В ужасном предчувствии сжалось сердце. Она выбегает на стену и видит коней, безжалостно влачащих труп ее супруга. Андромаха падает без чувств. Сестры мужа приводят ее в себя. Но лишь сознанье возвращается к ней, она понимает, что все потеряно: муж погиб, младенца-сына теперь ждут лишь страшные удары судьбы, труп Гектора растерзают собаки…

Причитаниями Андромахи и стонами женщин кончается двадцать вторая песнь.

К следующему разу я попрошу вас прочитать песнь двадцать третью и подумать, зачем требовалось погребение по всем правилам; что случается с теми, кого не хоронят по правилам?