Текст книги "Отпуск в Средневековье"

При последних словах Алекса у меня чуть не остановилось сердце. Алекс явно стал психом за последний год, если уже решил повесить своего собственного брата. И ради этого ублюдка я жил, пытаясь найти его и отомстить потом за него всем, кто причинил ему когда-либо зло! Как я жестоко ошибался! «Ну, ничего,» – подумал я – «На том свете встретимся.»

В это время один из стражников забил на барабане мелкую холодную дробь, палач, жутко гогоча, встал передо мной и, занеся ногу и выдержав паузу, выбил из-под меня табуретку. Веревка резко затянулась на шее, и…

Я рухнул на сырую от утренней росы траву. Несколько секунд я лежал неподвижно – я совсем не так представлял себе смерть через повешение. Только через несколько секунд до меня дошло, что я все еще жив и что веревка оборвалась. Передо мной на своем троне просто умирал от смеха Алекс:

– Извини, это была шутка. Все было подстроено – веревка была сгнившей вверху, она просто не могла выдержать твой вес. Но до чего ты все-таки упрямый! Я, честно говоря, думал, что ты в последний момент все-таки сдашься.

– А если бы веревка все-таки не порвалась? – взревел я.

Я чувствовал, что сейчас буквально взорвусь от ярости на мелкие кусочки – в глазах потемнело, лицо стало гореть, а кулаки автоматически сжались от злости. Уничтожающим взглядом я уставился на брата.

– О-о, – Алекс вдруг понял, что ввел меня в состояние невменяемого. – Стража! Схватить этого безумца!

Со всех сторон на меня кинулось десятка два стражников. Но было уже поздно. Двумя резкими и мощными ударами кулаков я размесил лицо рядом стоявшему палачу и выхватил у него топор. Словно дикий зверь, упивающийся своей злобой, словно хладнокровный терминатор-убийца, словно адская машина смерти я кинулся на подбегающих ко мне со всех сторон стражников. Ревя и воя, я месил топором всех и вся, не в силах утихомирить свою ярость. Я был зол. Я был так зол, что готов был перемолоть в ничто весь этот жалкий мирок и как следует проучить своего брата за его дурацкие шутки.

Через несколько минут от накинувшихся на меня стражников остались только несколько помятых трусов, прячущихся за стволы редко стоявших во дворе деревьев.

– Остановись! – кричал брат. – Я же просто пошутил!

Я остановился, вытер рукавом пот со лба и, взяв у одного из валявшихся на земле стражников меч, с ревом бросился в сторону брата.

Алекс понял, что со мной сейчас разговаривать бесполезно и решил ретироваться. С несколькими стражниками он исчез в дверях своего дворца. Двери за ними закрылись, щелкнул засов. Я подбежал к входу и начал яростно колотить в створки:

– Вот подлец! Повесить своего брата! Падла! Я тебе сейчас научу правилам хорошего тона!

Никто не открывал на мой стук. Ну что ж, раз не хотят открывать, не надо – я выломаю эту дверь сам. Я отошел на десять шагов, разбежался и резко налетел на огромные массивные створки. Дубовая дверь даже не шелохнулась. Не теряя надежды, я все снова и снова разбегался, пытаясь выбить дверь то плечом, то ногой. Сверху на втором этаже раздался скрип ставен и из окна выглянул брат:

– Когда ты успокоишься и утихомиришь свою злость, крикни – я разрешу тебе войти!

– Я и без твоего разрешения сейчас войду! – заорал я в ответ.

Дверь не поддавалась. Сплюнув, я поднял с земли валявшийся меч стражника и начал дико рубить обитую железом входную дверь. Безрезультатно – железные пластины мешали разрубить доски и очень сильно тупили меч.

Я немного успокоился и взглянул наверх – брат продолжал наблюдать за мной из окна, раздражая меня своей самоуверенной физиономией.

– Ну, давай выйди на улицу, – крикнул ему я. – Чего ты боишься? Или тебе слабо?!

– Да, слабо!

Я не знал, что ему ответить на это. Ну ладно, браток, не хочешь выходить – не надо. Если гора не идет к Магомету, то Магомет сам идет к горе. Наверняка где-то поблизости должен быть второй вход во дворец. Не хочешь впускать меня через парадный вход, я сам войду через черный.

С такими мыслями я начал осматривать строение. Оказалось, что это было отдельно стоящее строение, не связанное с другими дворцовыми постройками. Скорее всего, это была какая-то канцелярия или что-то вроде этого.

Но чем бы это строение ни было, второго входа у него не оказалось. В раздумье о том, как бы выудить на улицу Алекса, я сел на ступеньки у входа.

Так я просидел до полудня. Брат на все это время исчез из окна и на мои крики не откликался. Мой мозг все это время судорожно соображал, как бы проучить Алекса. Однако хорошие идеи в голову не лезли. Всем, что я смог придумать, была мысль о том, чтобы поджечь этот дом. Однако это было как-то совсем просто и мило по сравнению с мыслью брата повесить меня. Поэтому я от такой идеи отказался. Надо было придумать что-то более изощренное.

Вскоре из окна снова высунулась голова брата:

– Ну что, все сидишь?

– Что, не видно?

– Еще не успокоился?

– Спустись ко мне – узнаешь.

– Ну, тогда сиди дальше.

Последние слова Алекса меня просто взбесили. Брат говорил так, словно не он сидит взаперти, а я! Ну ничего, я заставлю его сдаться.

С такими мыслями я решил сидеть внизу до победного конца.

Победный конец не заставил себя долго ждать – из-за угла появилось несколько десятков стрельцов вперемежку с мечниками. Судя по их суровым лицам и по тому, что они направлялись ко мне, я понял – сейчас меня будут бить.

Лучники натянули тетивы и вскинули луки. Не заставляя себя ждать, я вскочил с земли и со всех ног бросился в противоположную бойцам сторону. Однако свиста стрел не было слышно. Я забежал за соседнее строение и, слегка отдышавшись, начал наблюдать из-за угла за преследователями.

Увиденная картина ввела меня в растерянность – мои преследователи не преследовали меня. Они остановились перед входом в строение, где заперся Алекс. Брат же, наблюдавший все это из окна, закричал находившимся внизу воинам:

– Глупцы! Что вы встали, как истуканы?! Ловите этого негодяя, что скрылся за углом!

Воины, казалось, не обращали на него внимания. Они спокойно стояли под дверью, словно не слыша приказания князя.

В это время из толпы стрельцов вышел боярин в красном кафтане, подошел к запертой двери и спокойно постучал:

– Князь, да будет Ваше величество так любезно открыть дверь!

– А, это ты, Епифан, – узнал боярина Алекс. – Сейчас открою, подожди.

Брат исчез из окна, через минуту заскрежетал засов, и входная дверь в строение распахнулась. На пороге стоял Алекс с тремя оставшимися с ним стражниками. Недовольным голосом брат обратился к боярину:

– Епифан, я благодарю тебя за то, что ты спас меня от этого сумасшедшего, однако почему вы не стали ловить его?

Вместо ответа находившиеся рядом с боярином бойцы набросились на трех только что вышедших из терема стражников. Послышалось лязганье мечей и уже через несколько секунд стражники Алекса лежали на ступеньках в лужах своей крови.

Теперь брат стоял один, окруженный обнаженными клинками когда-то верных ему бойцов. На его лице было недоумение:

– Что все это значит? – спросил холодным голосом Алекс. – Епифан, я требую ответа!

– Хорошо, я отвечу, – спокойно сказал боярин. – Алексий Мудрый, отныне ты не можешь ничего от меня требовать, ибо ты более не князь!

В этот момент кто-то хлопнул меня по плечу. От неожиданности я вздрогнул, обернулся и замахнулся мечом – передо мной стоял еще один боярин. Улыбаясь сквозь свою бороду, он развел в стороны руки, показывая тем самым свою безоружность.

– Не будет ли добрый молодец так любезен опустить меч? Я пришел с миром, имея своим желанием лишь поговорить с ним.

Я медленно опустил оружие:

– Ну, говори, раз пришел.

– Добрый молодец, как я вижу, настроен решительно и требует краткости. Ну что же, он ее получит.

– Ближе к делу! – рявкнул я так, что боярин вздрогнул. Больше он уже не тянул время и говорил прямо:

– Меня зовут Евстигней. Я являюсь одним из бояр при угорском князе. На протяжении всей жизни я и мои товарищи – бояре – верой и правдой служим своему княжеству, пытаясь преумножить его богатство и силу. Так было всегда до тех пор, пока вероломно не пришел к власти князь Алексий Мудрый. Благодаря обману и интригам он отравил предыдущего князя Владимира, и эпоха процветания для Угорья закончилась. Что и говорить, сейчас наш золотой стал стоить дешевле золотых других княжеств. Страна беднеет на глазах. Однако князь Алексий Мудрый был очень жестокий и несправедливый правитель, поэтому все боялись указать на то, что он вгоняет страну в бездну нищеты. И вот появился ты, добрый молодец, который сумел в открытую заявить князю Алексию в лицо, что его эпоха беспредела закончилась! Ты смог один справиться с несколькими десятками отборной княжеской дружины и загнать Алексия Мудрого в угол. Сейчас все княжество вскипело и встало на дыбы. С этого времени никто не хочет больше жить под жестоким гнетом Алексия Мудрого. Поэтому мы, бояре, посовещавшись, решили спасти страну от дальнейшего бедствия и единодушно избрали тебя, о спаситель, нашим новым князем!

Я был просто поражен его словами. Оказывается, Алекс даже не подозревал, что под его знаменем стоят его же враги. Они восхваляли и возносили его, готовые при первом же удобном случае вонзить ему в спину нож. Теперь те, которые сами же продвинули моего брата на престол, жаждали его крови. Хотя иначе и быть не могло – ведь Алекс никогда не прислушивался к советам бояр и всегда ущемлял их интересы. Было бы удивительно, если бы они хорошо относились к Алексу.

Честно говоря, мне совсем не нравилось то, что моего брата хотят отстранить от власти, однако вспомнив то, что князем собираются сделать меня, я решил пока принять игру этих бояр-интриганов. Подумав так, я ответил:

– Ну что же, если вы настаиваете, то буду князем. Спасибо за доверие.

– Тогда, раз ты согласен, иди и зарежь этого негодяя Алексия Мудрого! – в глазах боярина вспыхнули искры жестокости.

– Прямо сейчас? – я просто опешил от его слов.

– Да!

– А если я не согласен?

– Тогда мы убьем тебя.

Да, бояре были весьма умными ребятами – давали возможность все решать самому. При такой игре, чтобы ни случилось в стране, они всегда будут с не запачканной репутацией. Наверное, они точно также год назад подстрекали моего брата на убийство князя Владимира. Что же, по крайней мере, у меня небогатый выбор – либо убить брата, либо умереть самому.

– Стоит отдать вам должное, – сказал я. – Вы умеете уговаривать людей. Ладно, так и быть – я согласен. Но вот только убивать я люблю перед сном, сразу после ужина. Так что до вечера посадите Алексия Мудрого в темницу.

– Хорошо. Нам все равно, когда наступит его кончина – сейчас или вечером. Главное, что умереть Алексий должен от твоих рук – от рук нового князя.

С этими словами Евстигней вывел меня из-за угла во двор туда, где стоял совсем потерявшийся Алекс, окруженный верными боярам воинами.

Епифан стоял рядом с Алексом, вопросительно смотря на Евстигнея. Тот в ответ кивнул ему головой. Епифан, поняв, что все идет по их плану, облегченно вздохнул и начал процедуру низложения старого князя. Холодным и торжественным голосом он начал:

– Наш уважаемый князь Алексий Мудрый! Отныне ты не уважаемый и, более того, отныне ты не князь. Отныне ты самый последний человек в Угорье! Закончилось то время беспредела и издевательства над людьми, виновником которого ты был. Спасибо новому князю… – боярин вопросительно посмотрел на меня.

– Александр.

– …Спасибо новому князю Александру за то, что он жестоко покарал тебя за твои грехи и положил конец самоуправству старого князя! За благие цели Александра и его непреклонность в желании покарать зло, боярский совет единодушно порешил встать на его сторону. Отныне он – князь, и судьба нашего великого княжества находится в его руках. Да здравствует справедливый князь Александр!

– Да здравствует справедливый князь Александр! – раздалось из глоток стоящих поблизости воинов.

С такими воплями стражники заломили Алексу руки и начали завязывать их за спиной. На лице брата сначала было недоумение, затем на нем появились нотки гнева, которые вскоре превратились в бушующий тайфун злости:

– Прекратить! Идиоты, я сказал – прекратить весь этот балаган! Отпустите меня! Да я вас всех сейчас прикажу повесить!

На его реплики никто даже не обращал внимания. Теперь я был князем, а Алекс – никем. Сознание этого, в свете моего недавнего повешения, доставляло мне несказанное моральное удовольствие:

– Ну что, Алекс? – обратился я к брату. – А ты сам-то контролируешь сейчас ситуацию?

– А ты молчи, и без тебя тут сейчас проблем полно! Не видишь – против меня восстали бояре? – наорал на меня брат, а затем обратился к стражникам:

– А ну-ка дайте-ка этому любопытному ротозею оплеуху и уведите его отсюда в темницу!

– Ты что, разве не понял, что князь теперь – я! – смеясь, ответил я Алексу. – Теперь ты оказался в том положении, в котором я был вчера. Как ты себя в нем чувствуешь, если не секрет?

– Ты дурак! – прошипел брат.

– А ну-ка, дайте-ка ему для острастки пинка под зад, – в качестве проверки своих новых полномочий сказал я.

Стражники, практически все, не смогли отказать себе в удовольствии дать пинка бывшему князю. После такой позорной экзекуции брат побагровел от злости. Я же добавил к сказанному:

– Сейчас я приказываю отвести тебя в темницу. Вечером я тебя собственноручно убью за все то, что ты посмел вытворять со мной. Однако, если ты умный парень, то ты сможешь избежать смерти. Для этого тебе всего лишь надо будет признать, что ты глупее меня.

Ответом было молчание.

– Увести его! – скомандовал я.

Стражники повели Алекса в темницу, то и дело подгоняя и пиная его.

VII

Весь день я от души наслаждался прелестями княжеской жизни. Однако ближе к вечеру мне это занятие порядком надоело. Я сел на свой трон в главной зале и как следует задумался – шутки шутками, а надо было навести порядок в этом бардаке интриг и возвести на престол нормального князя, которого на следующий же день не убили бы бояре.

В таких размышлениях меня застали бояре. Они пришли на прием ко мне всей своей сворой – двенадцать человек. Вперед вышел Епифан. Он, похоже, был самый бойкий среди них. Интересно было, зачем они пришли.

– Зачем пожаловали ко мне, бояре?

– Князь, не забывай своего обещания. Уже давно стемнело, а ты все никак не порешишь судьбу Алексия Мудрого.

Да, шакалы явно проголодались и жаждали крови. Вон, как им не терпелось – даже пришли напомнить мне.

– Хорошо, раз вы так настаиваете, я объявляю закрытое собрание, на котором будете присутствовать только вы и Алексий Мудрый. Больше никто! На нем и порешим судьбу старого князя. Вы не против?

Бояре недовольно зашептались, однако сказали:

– Что ж, собрание то оно конечно можно… Но только недолго.

Я распорядился привести Алекса.

Через несколько минут в тронный зал стражники привели возмущающегося человека в изорванных, когда-то княжеских одеждах.

Возмущающийся человек сходу сказал в мою сторону:

– Ты негодяй, Саня! Тоже мне, брат. Таких братьев, как ты надо вырезать еще в детстве, – Алекс отряхнул свои лохмотья. – Вот козел! Посадил меня в какой-то вонючий грязный карцер!

– Ну ладно, хватит мне тут выступать, – ответил я. – Давай быстро вставай передо мной на колени и закончим весь этот концерт – я быстро снесу тебе мечом голову, и одним козлом на этом свете станет меньше.

Брат стоял, гордо подняв голову, всем своим видом показывая, что на колени не встанет.

– Ну, ты давай, Алексий, шевелись, а то мы уже заждались, – начал подгонять Евстигней брата. – Нам и без тебя дел хватает. У нас еще запланированы кое-какие канцелярские вопросы на сегодня.

– Засуньте вы свои канцелярские вопросы хоть в жопу, а я на колени перед этим негодяем не встану.

Два удара стражников по ногам Алекса заставили опуститься его на колени.

– Я даю тебе еще одну возможность остаться в живых, – холодно сказал я Алексу, занося свой меч над его головой. – Скажи только: «Я глупее тебя» – и ты спасен!

– Ты глупее меня!

– Да не я глупее тебя, а ты глупее меня!

– Я и говорю: «Ты глупее меня!

– Ну, все, этими словами ты подписал смертный приговор. Прощай!

Я замахнулся мечом. Брат зажмурился. Бояре упоительно и кровожадно смотрели на происходящее в тронном зале… Я выдержал паузу в несколько секунд, раскрутил над головой свой меч Великих и… запустил его в сторону Епифана.

Никто не успел даже шелохнуться. Мой клинок пронзил Епифана насквозь и вошел в его плоть по самую рукоять.

Быстрыми и большими шагами я подошел к бывшему боярину и с силой выдернул из его тела меч. Темная кровь потоком хлынула из грудной клетки трупа на мои княжеские одежды, бездыханное тело с глухим стуком упало на пол.

Следующим стоял Евстигней. Я подошел к нему и размахнулся мечом. Боярин весь сжался от страха. Я со всей силы пнул его ногой в живот и подтолкнул в сторону стены. Согнувшись пополам и держась за свой живот, он подпер своим грузным телом стенку.

– Всем к стенке! Быстро, я кому сказал! – заорал на бояр я.

С ужасом глядя на валявшегося на полу мертвого Епифана, бояре встали к стене.

– Всем развернуться ко мне спиной, руки положить на стену, ноги расставить в стороны! Та свинья, которая сдвинется с места, будет отдыхать на полу, плавая в луже своей собственной крови.

Для острастки я осадил по почкам одного из бояр рукояткой меча. Тот жалобно заскулил.

– Заткнись, скотина! – я пнул его по почкам еще раз, но посильнее. Боярин весь выгнулся от боли, однако даже не пискнул.

– То-то же, – я немного успокоился. – А теперь слушайте волю нового князя! То, что вы сказали сегодня по поводу Алекса – клевета и предлог для вашей жалкой интрижки. С этого момента я передаю полномочия и всю власть князя обратно в руки Алексия Мудрого. А те собаки, которые мешали ему править, получат по заслугам. Тот, кто переступает в жизни дорогу моему брату, жестоко за это расплачивается! Поэтому вас всех я обрекаю на смертную казнь, так же как и тех стражников, которые вступили с вами в сговор. Вы умрете как последние щенки, забитые плетьми до смерти.

С этими словами я позвал охранников и до исполнения приговора они увели бояр в темницу.

VIII

На следующий день, когда мы обедали в большой мраморной столовой дворца, Алекс смягчил мой жестокий смертный приговор, посадив всех интриганов в темницу на неопределенный срок.

– Да, с одной стороны ребята оборзели и восстали против князя, – сказал мне брат. – Однако с другой стороны это была просто обычная ссора между тобой и мной. Конечно, за свои действия бояре расплатятся и просидят остаток своей жизни за решеткой. Однако согласись, было бы глупо перерезать и казнить половину моего княжества из-за какой-то нашей с тобой мелкой ссоры.

– Да, браток, ты прав, – согласился я с Алексом. – Но только не забывай, что княжество было моим и что правишь ты им теперь только потому, что я так решил.

– Ну, конечно, конечно. Ты у нас самый крутой.

– Не конечно, а так оно и есть.

– Показать, как есть? Стража, схватить его!

Из углов зала ко мне сразу же кинулись стражники. Я, отшвырнув в сторону стул, молниеносно выскочил из-за стола и выхватил меч, принимая бойцовскую стойку. Во мне опять начала закипать злость. В этот раз надо будет перерезать всех охранников брата и как следует надавать Алексу по бокам, иначе он со своей дурацкой стражей скоро загонит меня в гроб.

Первый охранник уже подбежал ко мне. Он замахнулся своим копьем. Движение было столь стремительным, что я не смог встать в защиту. Я пропускал этот удар.

– Все! Хватит! Отставить! Ладно, я пошутил, – вдруг сказал брат. – Но только, Сань, в этот раз, пожалуйста, не психуй как в прошлый, ОК?

Замерший надо мной охранник с копьем опустил оружие. Я молча смотрел, как лезвие убирают от моей груди.

– Дурак! Ведь этот твой псих убил бы меня сейчас своим копьем!

Я зло взглянул на брата. Алекс, сообразив, что я опять выхожу из себя, понял, что надо убегать из этого зала. Он с испуганным видом вскочил со стула.

Однако я, почему-то, вместо того чтобы бросится вдогонку, начал громко и безудержно смеяться.

Алекс сначала стоял, не понимая, что со мной происходит, затем тоже рассмеялся.

Так мы стояли посередине богато убранного зала, друг напротив друга, два брата, один с ложкой, другой с мечом в руке. Мы стояли и заразительно хохотали, показывая друг на друга пальцем.

– Знаешь, браток, – от смеха я сел на пол. – Если я умру когда-нибудь от сердечного приступа, то в этом будет виновата одна свинья со своими идиотскими шуточками.

– Да, – выдавил Алекс сквозь раскатистый смех. – А если я умру раньше тебя, то знай, что в гроб меня загнал один чокнутый псих, у которого туго с чувством юмора и который совсем не понимает шуток.

И мы еще так долго смеялись, перекидываясь друг с другом парочкой фраз и, то и дело, намекая друг на друга.

Да, вот такие вот мы с братом друзья. Если мы ссоримся, то уж действительно ссоримся так, что над нами трещат небеса. Зато наши ссоры такие же, как грозовые дожди – начинаются резко, ни с того ни с сего, проходят буйно, однако заканчиваются быстро. И на самом деле, и мой брат, и я – мы спокойные люди. Просто иногда мы выводим друг друга из себя. Однако на самом деле никто из нас не злится на другого – мы никогда не делаем друг другу ничего плохого. Ну, разве что иногда, из принципа, подшутим друг над другом.