Текст книги "Суворовец"

– Я сама раздену тебя… да…

* * *

Иванна обещала навещать своего благородного спасителя. Именно такими словами именно так и сказала. И смотрела при этом так… Словно кошка на сметану! Влюбилась, что ли? Если так, то зря! Не можно солдату жениться, никак не можно. Иное дело – просто любовь… как, к примеру, у многих с какими-нибудь маркитантками, точнее, с теми веселыми девицами, что к маркитантам всегда прибивались и таскались этаким обозом следом за армией. А что? Всем хорошо. А кому-то даже и приятно.

Как раз к маркитантам Ляшин свою зазнобушку и устроил. К знакомому валашскому торговцу дядьке Влаху.

– Помощница нужна, да, – сидя у себя в кибитке, важно кивал Влах. – Знаю, твоя дева. Для тебя, Алексий, и делаю. Уж придержу, будь уверен. Ай, вах – красивая цыпочка! Только вот тоща больно! Может, откормить?

– Да делай как знаешь… Только девку не забижай.

– Что ты, что ты! Как можно?

Ну, а с другой стороны, если уж рассуждать всерьез – куда было Иванне-бедолажке податься? Ни кола у нее, ни двора, ни родичей. Ну, куда ее? В служанки? Так это еще надо хорошо поискать – к кому? Да и возьмут ли приблуду? Да и своенравной оказалась красотка, сказала: рядом с тобой хочу быть! И буду. Как отрезала, вот так-то!

Ляшин расчувствовался и даже подарил девчонке серебряный перстень из захваченных в Туртукае трофеев. Перстень, конечно, оказался велик, и девушка таскала его на бечевке, на шее. Вместо креста, которого у нее и не было, потому как и не могло быть – у турок дева жила, в наложницах.

Этакому своему приобретению Алексей, с одной стороны, был рад – есть кому постирать-приголубить, а с другой – это же ответственность на себя взял. За человека, коего, честно сказать, первый раз и увидел.

Правда, вновь свидеться с Иванной в маркитантской кибитке капралу как-то не довелось, совсем неожиданно в судьбе его произошел поворот круче некуда. И поворот, мягко говоря, не очень-то доброго свойства.

Возвращаясь от маркитантов, Ляшин вдруг услышал звуки ударов. Словно ярмарочные бойцы лупили друг друга по мордасам!

Так ведь и лупили. Вернее – лупил. Недалеко от реки, на неширокой лужайке, поросшей рябиною и черноталом, бывший подпрапорщик и старый недруг Алексея Иван Хлудов адски лупил по лицу привязанного к дереву мускулистого мужика лет тридцати, темно-русого, с небольшой бородкой и белесым шрамом на левой щеке. Похоже, то был пленник.

Лупил да приговаривал:

– Вот тебе, сволочь, на! Получай. Думал, не отыщу? Думал, скроешься?

Правая рука несчастного была перевязана окровавленною тряпицей, из разбитого носа рекой текла кровь, заливая рубаху и широкие янычарские штаны.

– Что это вы, господин Хлудов, творите? – не выдержав, вступился капрал. – Для экзекуций у нас профос имеется.

– И что тут у вас?

Кроме Ляшина, к маркитантам наведывался и капитан – ротный – и с ним еще четверо офицеров. Они тоже полюбопытничали, заглянули на звуки ударов, на разговор – и тут уж, волей-неволей, а пришлось бывшему подпрапорщику утихомириться. Деваться некуда, господа офицеры – это вам не капрал – далеко не пошлешь. Пришлось оправдываться.

– За дружбана своего! За Петрякова Самсона. Эта падаль турецкая чуть руку ему не оттяпала! Ятаганом.

– С пленными извольте вести себя соответствующе!

Ротный и вообще-то к понятию чести относился нервно – за то и был сослан, за дуэль. Да и Хлудова недолюбливал…

Турка господа офицеры забрали с собой, к другим пленникам. Хлудов же на Алексея обиделся, затаил зло. Да и черт с ним – пущай зубами скрежещет, авось, до корней сточит!

– Ай, вай, что, Алексей, случилось? – вынырнул из кустов дядька Влах. – А я ведь за тобой. Не ты потерял?

Торговец держал в руке треуголку.

– Ну, точно моя! – схватился за голову капрал. – Вот ведь, растяпа!

– Иванна-дева смеялась. Сказала – точно, ты забыл. Сказала догнать, вернуть. Заботливая, ага! Верной твоей служанкой будет. Жаль, тоща, а так – красивая, вах! Э-э, откормить бы… Округлилась бы, совсем бы справной стала, да.

– Спасибо, дядько, за треуголку. И Иванне благодарность мою передай.

– Та сам передашь, когда будешь, – пригладив рыжеватую бороду, засмеялся валах. – Э! Думаю, ты уже завтра придешь? Или сегодня к вечеру, нет?

– Да ну тебя, дядько.

– А это кого же повели господа офицеры? Что за парень такой со шрамом? Соглядатай турецкий, поди?

– Да пленный.

– А-а…

* * *

Ночью пленник бежал. А поутру в побеге обвинили Ляшина. И обвинителем выступил Хлудов. Мол, давно приметил, как оба сговаривались – капрал и тот, со шрамом. Видать, турок денег пообещал, вот господин капрал и прельстился. Случаев таких – сплошь и рядом.

– Ах ты ж, сука…

Тут как тут и свидетели! Видели, как Ляшин около подвала с пленниками ошивался… Так ведь и вправду – мимо проходил, искал одного каптенармуса.

Еще и ротный, и господа офицеры…

– А помните, господин капитан, вчерашний случай! Это ведь капрал за турка вступился, как за брата родного. Я тогда и подумал – с чего? Теперь ясно, с чего.

И, самое страшное, в подсумке Ляшина нашли деньги. Турецкие серебряные монеты – акче.

– Думаю, это еще не все, – зло щурился Хлудов. – Думаю, это задаток только.

При таких раскладах пришлось полковнику Батурину поместить господина капрала под арест. До полного выяснения всех обстоятельств.

Капрала разоружили, велели снять портупею, да отвезли на подводе в сарай, в соседнем селении все у той же реки Арджеш. Рядом – почти в таком же сарае пленные турки сидели. Не простые – из числа господ офицеров все.

Ну, некому заступиться было! Суворов далеко – в лазарете, друзья же верные несли караульную службу. Вместо Ляшина Никодим Иваныч был начальником караула назначен. В вину своего боевого товарища они, конечно, не верили, только сделать ничего не могли. Вести расследование поручили ротному, капитану. Да что там и расследовать-то было? И так ясно все. Свидетели есть, доказательства – деньги – имеются. Так что увы, увы…

Арестованный, впрочем, не унывал и в свою судьбу верил. Растянулся в сарае на свежескошенной траве, вытянул ноги да затянул себе песню:

– Я свободен, словно птица в вышине!..

Глава 3

Аланья – Варна

– …Я свободен, я забыл, что значит смерть!

Рингтон этой песенки группы «Ария» был поставлен у Ляшина на смартфоне. Вот сейчас и зазвонил, разбудил – не к месту…

– Але? Ой, Коля… Какие, к черту, вебинары? Я в Турции, что ли, забыл? Да ты там оглох, что ли? Ну, не могу я громче… Впрочем, сейчас.

Осторожно, что не разбудить спящую рядом девчонку, Алексей соскользнул с кровати и прошлепал на балкон. Уселся на пластиковый стул, глянул на море – синее-синее, сияющее жарким южным солнцем. Ах, красота! Так бы тут и жил, не уезжал бы. Вебинары, блин…

– Что-что? План воспитательной работы? Сдавал, в сентябре еще. Ну, в конце. Мы на нем еще колбасу резали… Так я же тебе в электронке послал! Не, колбасу не в электронке… В почте-то посмотри. Ну, недели три назад, да. А вебинары, уж извини… Ладно. Привезу что-нибудь. Магнитик, да… И тебе не кашлять.

Распахнулась дверь и на балкон заглянула девушка лет двадцати, в короткой майке и узеньких голубых трусиках. Проснулась уже…

Молодой человек улыбнулся, погладил девчоночку по загорелому плечику:

– Что не спишь-то?

– С тобой поспишь, как же! – усевшись напротив Ляшина на такой же пластиковый стульчик, юная красотка взяла со столика пачку сигарет и, щелкнув зажигалкой, с наслаждением затянулась.

Алексей неодобрительно хмыкнул.

– Да бросаю, я бросаю, – девушка прикрыла глаза – большие, серо-голубые, блестящие. Вообще-то, да – красотка, каких еще поискать – стройненькая, длинноногая, с упругой грудью и роскошными темно-русыми волосами, разметавшимися по плечам. Звали ее Катя, Катя-Катерина. Премиленькое личико, и трогательная такая родинка над верхней губой, слева.

– Бросаю, бросаю, чес-слово! – Катя вытянула загорелые ноги, потянулась, как кошечка, да, глянув на море, вздохнула. – Эх, жаль, три денька осталось. Всего.

– Не всего, а – целых три дня! – подойдя, Алексей погладил девчонку по голове, помассировал плечики… рука еще скользнула зазнобе под маечку, лаская грудь с быстро твердеющим сосочком…

– У-у-у, что ты делаешь? – притворно рассердилась красотка.

– Маечку с тебя хочу стянуть!

– Только маечку?

– Нет, не только…

Встретились, слились в глубоком поцелуе губы… словно бы проскочила искра… Снятая маечка полетела на стул…

Алексей подхватил деву на руки, понес…

– Нет, нет, – жарко зашептала та. – Давай прям здесь, на балконе…

– Как скажете, мадемуазель!

Опершись на перила балкона, Катя-Катерина выгнулась, и молодой человек, грозно зарычав, снял с нее трусики. Улыбнулся, целуя подружке спинку…

– Красота-то какая! Лепота…

Девушка закусила губу, прикрыла глаза… застонала…

И впрямь – красота!

А ведь еще неделю назад…

* * *

– Коль, я тут путевки разведал. Горящие! Шесть дней – семь ночей. Двадцать тысяч.

– Ой, Лех, не могу я!

– Аланья. Четыре звезды! – Ляшин продолжал соблазнять руководителя.

Коля – Николай Иваныч Кошкин, директор муниципального учреждения дополнительного образования «Детский креативный центр», увы, на все уговоры нынче не велся. И не потому, что не хотел.

– Понимаешь, теща приезжает…

– А, ну, если теща-а…

– Ты Крынкину-то предложи…

– Да предлагал уже. Денег, говорит, нету!

– Совести у него нет, а не денег! В «Навигаторе» шаром покати! Не, Крынкин пусть тут сидит, работает. Вот Клим если…

Клим… Клим – это был вариант. Крынкин, Клим, еще пара девчонок – это все были друзья-подружки Ляшина, коллеги по работе в Центре. Педагоги допобразования, люди по нынешним меркам не бедные. А с чего им бедным-то быть, коли постоянно принимали участие в различных конкурсах регионального, федерального и даже международного уровня. Занимали призовые места и отхватывали немаленькие премии из фонда материального стимулирования, за который частенько вспыхивали самые настоящие битвы! Ну, с этим-то все понятно – дружба дружбой, а табачок врозь!

Девчонки были компьютерными художницами, сам Алексей – «турист», а Клим вел курс «Искусство фотографии». Вроде бы и женат не был, и на Аланью было подписался, но в самый последний момент, увы – сильно растянул ногу… Что ж, бывает, чего уж теперь!

Вот и решил Ляшин, плюнув, лететь один. А что? Двадцать тысяч, четыре звезды. Олл инклюзив! Надеялся уже там хорошую компашку найти, на месте…

И не просчитался! Компанию, правда, не нашел, зато познакомился вот с Катей. Та еще в самолете у окошка сидела, делала вид, что облаками любуется, а у самой пальцы дрожали! Боялась, видно, летать девочка, так бывает.

Алексей и предложил дерябнуть дьютифришного виски. Мол, поможет. Девчонка и не отказалась, ломаться не стала. Без всякой оглядки на стюардесс приложилась к горлышку…

– Эй, эй! Вы там не опьянейте только… И тсс! Стюардесса идет. Высадят сейчас на облако, как потом слезете?

Улыбнулась девчонка:

– Меня Катей зовут.

– Алексей… Леша можно…

– Так, может, на «ты»?

– Согласен. А на «брудершафт» вечерком выпьем – а то как-то неудобно тут.

Катя фыркнула, но вечерком зашла… Так вот и стали отдыхать – вместе. Все веселей!

Новая знакомая Алексея оказалась студенткой откуда-то с Урала, потратила на путевочку пятьдесят шесть тысяч рублей!

– Сколько-сколько? – не поверил Ляшин. – Это же полтора Парижа! Или две Венгрии… Три!

– Да ну тебя! Захотела и полетела, тьфу.

Катерина, кажется, обиделась, ушла на балкон, закурила… Пришлось утешать. Ляшин сам не курил, но к курящим относился терпимо или, как принято говорить – толерантно. У него самого почти все друзья курили.

Уже был октябрь на излете, но здесь, в Аланье, в Анталье – еще жара. Еще море теплющее. Еще в каждом баре с десяти до десяти – бесплатно наливают, красота – не жизнь!

– Ну, что будем? «Секс на пляже» или этот вон, голубой?

– Леш! «Секс на пляже» мы с утра пили. Давай «Метрополитен»… или «Пиноколада» с кокосовым молочком.

– С молочком, Катерина Васильевна, сами пейте, а я – пас!

– Ну что? На пляж или сразу в город?

– В город, да. На пляж успеем еще.

Катерина в деньгах не стеснялась и на уговоры куда-нибудь съездить велась легко. «Отельную» экскурсию молодые люди купили только одну – в горы на джипах, в остальном сами по себе перебивались – так было значительно удобней, да и дешевле. Впрочем, последнее для Катерины роли, похоже, не играло. Откуда у этой девчонки деньги, Ляшин не спрашивал. Откуда угодно! Может, родители дали, а может, любовник или любовники – кому какое дело? Да и вообще, что это за хрень такая – чужие деньги считать? Нормальные люди такой хренью не страдают, нет.

Но пятьдесят шесть тысяч… Два Рима! Если дней на пять и «Эр Балтик» через Ригу. Или какой-нибудь «Райан Эйр». В Барселоне, в индийском квартале отель! Нет, там, пожалуй, дороговато… О! Португалия! Так же, на перекладных, да снять квартирку на «Букинге». Не в Лиссабоне, где-нибудь рядом. На все про все – тысяч сорок. А на шестнадцать можно в ту же Ригу махнуть или на пароме в Финляндию—Швецию… Ни в чем себе не отказывая! «Силия-лайн» или там «Викинг», музей «АББА», дьюти-фри в трюме…

Ну, кому что…

Личной жизни друг друга молодые люди не касались. Как-то так сразу вышло, без всяких разговоров. Никто никого не расспрашивал. Понравились друг другу – хорошо, сейчас просто прекрасно, ну а потом – у каждого своя жизнь. У Ляшина – три «детские» группы в Центре да еще два «взрослых» заказа наклевывались. Ничего, жить можно! И отдыхать… тем более с такой вот красотулей!

* * *

– Так мы сегодня куда? – выйдя из ванной, Катерина натянула короткие джинсовые шортики, маечку… Потом подумала, маечку сняла, надела лифчик. Повернулась спиной:

– Застегни… Ага… Ну, вот – готова. Так куда едем? В Сиде?

– Так вчера же были!

– Ну-у, – девушка повела бронзовым от загара плечиком. – Ты говорил, рынок там…

– Не совсем там – рядом. Манавгат, Чолаклы… Хотя тебя ведь дешевый ширпотреб не интересует? Тогда в Аланью. В «Аланиум». Там много всего… Да и сам город, крепость, Красная башня… На канатной дороге покатаемся!

– Ага! А Сиде мне понравился – такие фоточки вышли! Особенно – на фоне колонн! Знаешь, уже сколько лайков?

Катя потянулась к смартфону…

– После покажешь. Пойдем уже – автобус как раз сейчас…

В город, в Аланью, ходил отельный автобус – забесплатно два раза в день, и еще можно было уехать на местном муниципальном транспорте – за пять лир. К большому удивлению Алексея, водители даже давали сдачу с долларов или евро.

На заднем дворе отеля, напротив электростанции, уже собралось человек двадцать – ждали автобуса. Дождались… Уселись…

– Леш, а ты город хорошо знаешь. Был здесь уже?

– Да первый раз. Карту вон купил. Ну и так, в интернете пошарился.

– А-а-а, – Катя задумчиво посмотрела в окно, на проплывающие мимо скалы, на бирюзовые волны, на пляжей золотой песок… – Может, лучше было бы на экскурсию?

– Да ну! Деньги зря терять. И – главное – время.

Экскурсии Ляшин терпеть не мог и искренне не понимал – кому в наше интернетное время может быть интересно навязчивое бормотание гида? Разве что возрастному контингенту советского разлива. А вот молодежи – зачем? Все же можно в интернете найти и составить себе маршрут. Правда, и молодежь иногда боится «потеряться» в чужой стране… Как вот – немножко – Катя. Хотя где тут теряться-то? Карта же есть и смартфон.

– Пляж Клеопатра… Выходим?

– Ага…

В прошлый раз – позавчера – молодые люди вышли в старом порту. Покатались на паровозике, посмотрели на средневековые верфи, на старый город, на знаменитую Красную башню, на «пиратские» корабли… Стилизованные, конечно, но… На рейде одно время маячил настоящий красавец! Четырехдечный линейный корабль восемнадцатого века! С мачтами, со всем парусным вооружением и такелажем – очень тщательно сделанный, насколько мог заметить Ляшин, один к одному.

Кстати, подобный – или, скорей, тот же самый – молодые люди видели и в Сиде.

– Смотри-ка! Археологический музей. Кать, заскочим?

– Конечно, – азартно кивнула Катерина.

Вообще-то, Ляшин просто так предложил – увидел вывеску…

– В Сиде больше Рим, эллинизм, – между тем продолжала красотка. – А здесь, думаю, Византия. Ну, и от сельджуков что-то, и от Османской империи… Что так смотришь? Думаешь, раз ногти, селфи да губки бантиком – так и дура совсем? Я, между прочим, реферат по реформам Гая Мария писала! И по иконоборцам – курсовик.

– Ну, раз курсови-и-ик…

* * *

Музей оказался маленький, но вполне симпатичный. Посетителей – всего двое: Ляшин и его юная спутница. Римские и византийские монеты, лодка… изображения османских имперских кораблей…

– О! Мы такой видели, – девушка показала пальцем. – Помнишь, вчера в Сиде?

– Да и здесь, в порту… – задумчиво кивнул Алексей. – Очень тщательно кораблик выстроен. Наверняка какое-нибудь местное историческое общество.

Осмотрев экспозицию, молодые люди вышли во двор. Дышало свежестью море. По синему небу плыли кабинки канатной дороги.

– Прокатимся?

– Ага!

Уютная кабинка – опять, только двое – покачиваясь, покатила в небо, точнее сказать – на холм, к старинной крепости…

– Ой, ой! – млея от восторга, Катя щелкала смартфоном. – Красиво как! Смотри, смотри… море какое, бирюзовое! А там – синее! И песок – вот уж точно – золотой. Ой, смотри! Корабль! Тот самый, что мы видали…

– Да нет, не такой…

На этот раз это была галера. Узкая, стремительная, она шла под косыми парусами, без гребцов. Очень быстро – скользила, даже, казалось, летела… Потом завернула за мыс…

– Может, на кораблике покатаемся?

– Может быть… но ты же хотела в «Аланиум»?

– Ах да, да!

* * *

Они вернулись в отель лишь к вечеру. Сложив покупки, заглянули в бар, коротая время до ужина… Было жарко, и даже очень – нынче почему-то разжарило именно во второй половине дня, ближе к вечеру. Наверное, собиралась гроза.

– Пойдем, искупнемся, Леш. А то я вся уже мокрая.

– Пойдем.

– Только давай не на отельный пляж, а на дикий! Туда, за камни…

– На дикий так на дикий. Я за полотенцами схожу.

Алексей поднялся на лифте к себе, на шестой этаж. Сложил в пакет полотенца, не забыл прихватить виски – перелил в маленькую пластиковую бутылочку. Мало ли, замерзнет красотка – сейчас жарко, а как стемнеет – холодно станет. Так здесь бывает, да.

Отельными бассейнами Катя не то чтобы брезговала, но… Там вечно шум, гам – все время дети какие-то лазят, брызгаются, толкаются. Суета! Не уж, лучше на пляж. Дорогу только перейти по туннелю и вот…

– Туда, к камню пойдем, – распорядилась красотка.

Пошли. По узенькой асфальтированной дорожке, ведущей вдоль шоссе параллельно пляжам. Мимо проносились автомобили и большие автобусы. Вокруг буйно разрослись агава, акация и еще какие-то кусты, шиповник, наверное.

Солнце садилось, заливая небо и море расплавленным золотом заката, подсвечивая сиреневые облака, вдруг набежавшие к вечеру. С террасы отеля доносилась музыка, какая-то местная турецкая попса. Рядом высился еще один отель – за ним еще, и так по всему побережью до самой Антальи.

Вдруг послышался треск мотоцикла. Вернее, не мотоцикла, а скутера. Двух!

Подростки катались. Судя по номерам на модных скутерах – местные. Мальчишка лет четырнадцати, брюнет, в узеньких джинсах и черной майке с логотипом известного турецкого рокера Теомана и тоненькая темно-русая девочка такого же возраста. Только не в джинсах, а в шортах и черных гольфиках. А на майке – «Анатолийский рок-фестиваль». Подростки остановились у поворота. Вернее – стояли. Настороженно оглядывались, будто чего-то натворили и в любую секунду были готовы дать деру! Оба – в темных очках. В руках у парнишки Ляшин заметил какой-то непонятный прибор, похожий на винтажный проектор для диафильмов! Показалось вдруг, будто бы из объектива прибора вырывается едва заметный зеленовато-фиолетовый луч… Тьфу ты! Когда кажется, креститься надо.

– Ну вот он, гиперболоид инженера Гарина! – заходя в воду, пошутил Алексей. – Говорят, весь местный туристический бизнес налаживали немцы, – заходя в воду, усмехнулся он.

Спутница его ничего не ответила, лишь оглянулась по сторонам. То ли Толстого не читала, то ли просто не обратила внимания на слова. Не до того было – место показалось девушке достаточно пустынным для того, чтобы купаться голенькой. Что она и сделала: сбросив с себя все, побежала в воду, подняла тучи брызг! Нырнула… поплыла, догнала нежившегося в воде Алексея, перевернулась на спину.

– Эгей! Здорово! Ведь правда супер? Ой…

Последнее восклицание относилось к кораблю, внезапно появившемуся из-за мыса. Это была галера, мастерски сделанная под старину. Наверное, именно ее молодые люди видели совсем недавно в Сиде… или в Аланье. На море стоял штиль, и судно шло на веслах. Не торопясь, так, чтоб все могли полюбоваться хищными обводами корабля, оценить блестевшие на корме и баке орудия, вообще всю эту боевую красоту.

С любопытством рассматривая галеру, Ляшин опустился на ноги – не так уж тут было и глубоко, да и судно оказалось уже совсем-совсем рядом, так что были хорошо заметны позолоченные украшения на носу и стоявшие возле пушек люди. Бородатые, в чалмах-тюрбанах, кое-кто – и в сверкающей на солнце кирасе.

– Уау! – не сдержавшись, восхищенно воскликнула Катя. – Я за смартфоном, ага!

Ну, еще бы! Сделать селфи на фоне такого вот чуда! Конечно, хорошо бы не голое…

– Ты хоть майку надень… Эй!

Алексей так и не понял, куда делась девчонка. Вот только что бежала к берегу, и на тебе – нету! Споткнулась, что ли? Ну, с другой-то стороны – не утонет, мелко, да и плавала красотка неплохо. Так что…

Может, и самому поселфиться? А что? Пользуясь моментом, пока галера не ушла…

– Эгей! – молодой человек помахал рукой морякам…

Те стояли, как истуканы – нет бы тоже помахать в ответ! Лишь один, в чалме, обернулся, что-то сказал, вернее – рявкнул…

Весла разом вспенили воду. Судно резко замедлило ход… Какой-то бородач взмахнул рукой…

Что-то просвистело в воздухе… и ременная петля туго сдавила Ляшину шею! Аркан! Ну, точно – аркан.

– Эй, там! Я сейчас пошучу кому-то!

А никто и не думал шутить! Петля затягивалась все туже, так, что молодой человек захрипел, не в силах стоять на ногах, упал в воду… и почувствовал, как его потянули к галере, подняли вверх, подхватили…

– Эй, вы что творите-то?!

В ответ – удар! Резкий, в скулу, так, что из глаз полетели искры.

Неожиданно на Алексея кинулось сразу трое! Скрутили, связали за спиной руки каким-то вонючим ремнем. Куда-то потащили, бросили… похоже, что на самое дно, в трюм. Запахло плесенью и морской солью. Захлопнулся сверху люк.

– Эй, эй! Я – русский! Ай эм рашен! Же суи рюс!

Ляшин буянил минут пять – орал, ругался, даже пытался пробить деревянный настил головою. Тщетно! Никто на парня не реагировал. Вообще – никак.

Вот это ситуация, блин! И что же делать? Вообще, что это еще за беспредел? Почему эти чертовы турки вдруг так обнаглели? С чего? Что, опять отношения обострились?

Ладно, поглядим. Может быть, эти горе-реконструкторы его, Алексея Ляшина, просто с кем-то спутали? С кем-то из своих, кто должен был играть в эту дурацкую игру… Ну да – ведь зачем-то галера подошла почти к самому берегу, в любую секунду рискуя оказаться на мели.

Катя! Она-то куда делась? Может, придурки эти схватили и ее? Черт… Что теперь делать-то? Что?

Однако же долго размышлять Алексею не дали. Люк вдруг резко распахнулся, и чьи то грубые руки выдернули пленника наружу. Именно так – выдернули. Словно пробку. Выдернули, притащили на корму да бросили на колени перед каким-то рыжебородым типом, сидевшим в резном деревянном кресле. Вообще, тот еще оказался типаж! Борода, бледное узкое лицо с породистым – с горбинкою – носом, глубоко посаженные черные глаза. На плечи, поверх шелковой бирюзовой рубахи – небрежно наброшено что-то среднее между плащом и халатом. Видно, что вещь недешевая – бархатная, в желто-синюю полоску, с золотистыми нитками и многочисленными пуговицами под жемчуг. Ну, пластмасса конечно же, но – впечатляет, впечатляет, сказать нечего. Вообще, весь образ подобран добротно! Презрительная ухмылка, серый тюрбан, перстни на длинных, как у пианиста, пальцах. В ножнах, за кожаным поясом – сабля… впрочем, нет, кажется, эта штука без гарды называется ятаган. Ну да – турок же!

Окружавшие рыжебородого люди постарались ничуть не хуже. По обе стороны – двое дюжих парней в спортивных штанах и в накинутых на голое тело жилетках. Этакие мачо! Тоже в тюрбанах, ага. Эти – с саблями. Позади, за креслом двое полуголых подростков с опахалами из павлиньих перьев! Чуть позади – коренастый хмырь с длинной плетью и равнодушным, каким-то рыбьим, взором. Та еще компашка! У коренастого еще и пистолет из-за пояса торчал. Нарядный такой, с узорчатой рукояткой.

– Я – гражданин России! – вскинув голову, Ляшин повысил голос. – Ай эм э рашн ситизен!

Опять никакого эффекта. Разве что кто-то сзади сильно двинул по почкам. Похоже – что сапогом. Этак остервенело пнул, аж дыханье сперло!

Пока пленник приходил в себя, двое качков откуда-то притащили еще одного – до крайности исхудавшего парня, подростка. Полуголого, с обритой наголо головой. Вся спина его была покрыта шрамами.

Один из качков, поклонившись, что-то подобострастно доложил рыжебородому. Тот кивнул и щелкнул пальцами…

Рывком подняв отощавшего бедолагу, качки под руки подтащили его к борту, один из них выхватил из-за пояса саблю…

Р-раз!

В свете заходящего солнца золотистой молнией сверкнул клинок… и срубленная голова несчастного упала в море! Туда же полетело и выброшенное за борт тело.

– Э, вы что творите-то? Отморозки!

Никакая это было не имитация! Все взаправду! Но… как же так? Так же… быть не могло… Хотя… А что, если это игиловцы? Фанатики-исламисты! Ну, точно…

Ни с того ни с сего все вдруг бросились на колени, повернувшись головой к берегу и принялись класть поклоны… молиться! Кто-то – на коврике, а кто-то и просто на палубе.

– Алла иль Алла, ильяхуу Аллаа! Нет Бога, кроме Аллаха, милосердного, всевидящего…

Намаз. Вот как это называется.

Точно – фанатики! Вот это попал… Ладно, сам, а что, если и Катерина? Ах, если бы не так! Небось выкуп теперь потребуют, с родственников. Этого бедолагу наверняка снимали. Для устрашения. Выложат в интернет, разошлют… Смотрите, мол, что с вами будет!

Выкуп… Откуда выкуп-то? Из всех родственников у Алексея один двоюродный дядька и остался – далеко не богач! Еще была двоюродная сестра, но с той как-то не общались, потерялись – она где-то далеко жила. Так что какой там, к ляду, выкуп? Остается одно – бежать, улучив подходящий случай. Ну, или наших военных дожидаться. Они же тут недалеко, в Сирии. Одна надежда, да. Вот ведь угораздило-то!

Между тем фанатики закончили молитву, свернули коврики.

Рыжебородый – похоже, он здесь был за главного – снова уселся в кресло и посмотрел прямо в глаза Алексею. Без всякой злости посмотрел, кстати, этак, по-деловому. Даже сперва представился, между прочим – по-русски:

– Я – Ахмет Озер-бей, капитан это славного корабля, что зовется «Атеш курт» – «Огненный волк». Ты, урус – мой пленник. Понимаешь?

Ляшин угрюмо кивнул. Чего уж тут непонятного? Угодил, да уж. Только вот при чем тут галера?

– Ты будешь шиурмой, гребцом, – с заметным акцентом продолжал Озер-бей. – И ты видел, что бывает с ленивыми тварями!

Да уж… Несчастный парень! Ничего, рано или поздно эти чертовы фанатики заплатят за все! За все заплатят.

– Я вижу в тебе гнев, – капитан внезапно осклабился. – Это понятно. Когда меня взяли в плен урусы Румянцев-паши, я тоже гневался. Но ты пойми! Сейчас этот корабль для тебя – тюрьма, но он может стать и домом. Родным домом, да! Как стал для многих из шиурмы. Кои теперь орудуют веслами не за пустую похлебку, а за деньги, акче. За хорошие деньги, урус. У меня две трети таких гребцов! Я верю им, а они – мне. И это – правильно. Каждый должен делать свою работу хорошо. Так угодно Аллаху. Кто делает хорошо – хорошо и зарабатывает. Кто плохо – ты видел. Как твое имя? Алекс… Хм… Будешь Али. Али-урус. Казнак!

Погладив плеть, коренастый изогнулся в поклоне, получая ценные указания от своего капитана.

Покивал, хмыкнул, поманил пленника за собой. Дюжие парни рывком поставили Ляшина на ноги, развязали руки… И что с того, что развязали? Что сейчас делать-то? Дать коренастому Казнаку в морду да сигануть с борта в воду. Отель ведь недалеко. Хотя…

Стемнело уже, в черных волнах отражалась янтарная луна, повисшая в бархатном ночном небе в окружении холодных мерцающих звезд. И где отель? Где берег? Куда плыть? А черт его знает, куда.

Скосив глаза, молодой человек попытался углядеть хотя бы толику электрического света! Придорожные фонари, пульсирующие разноцветными красками огни прибрежных дискотек, сияние отелей… Да хотя бы автомобильные фары!

Нигде ничего. Сплошная темень. Видно, эта чертова галера далеко успела уйти. В открытое море. Интересно, куда она вообще направляется? В Сирию? В Ливию? В Ливан?

Нет, бежать пока было рано. Просто неизвестно – куда. Нужно просто выждать более удобный момент. Просто выждать.

Пленника провели по узкому помосту, тянувшемуся посередине судна. Впереди – коренастый Казнак, позади – двое качков с горящими факелами!

Внизу, похоже, располагался трюм, по бокам же – вынесенные за борта помещения для гребцов. Огромные весла уже были втащены на галеру и лежали параллельно помосту, рядом со спящими как попало гребцами. Нет, ну надо же! Хоть фильм о древних временах снимай.

Не доходя до кормовой мачты, коренастый внезапно остановился и кого-то позвал. В ответ гортанно прокричали, что-то звякнуло. Показалось даже – сверкнуло!

Обернувшись к пленнику, Казнак хмуро показал рукой куда-то влево и вниз… Спустившись по узенькой лестнице – просто доске с приколоченными рейками – Ляшин очутился среди гребцов. Длинные скамейки-сундуки, лежащие рядом весла с рукоятками – похоже, каждым гребло не менее трех человек. Н-да. И за каким лядом террористам сдалось все это?

Снова что-то звякнуло, и на гребную палубу спустился плечистый человек с черной бородой, в пестром тюрбане и с вместительной котомкой на плече. Мускулистый, подтянутый и – чувствовалось – очень сильный. Под мышкой он держал какую-то массивную железную хрень, в руке сжимал молот. Или, скорей, кувалду.

Коренастый указал Ляшину место на рундуке – садись, мол. Пленник послушно сел, вытянул ноги. Эх, одежду бы хоть какую! А то вот так, как был – в купальных шортах – как-то не комильфо.

Впрочем, на его наряд, вернее, на отсутствие такового, никто внимания не обращал.

Чернобородый что-то негромко сказал и опустил на палубу… Наковальню! Ну, точно – наковальня это и была. Подобные Алексей до того видел лишь в музеях да на картинках – однако сразу узнал. Так вот зачем молот! Этот тип – кузнец! Одна-ако…