Текст книги "Суворовец"

Между тем чернобородый ловко вытащил из котомки… черт-те что! Какие-то меха вроде как у волынки… Не, не волынка! Переносной кузнечный горн! А меха, верно, раздувать пламя. Так они тут собрались…

Так и вышло! Раздув принесенные с собой угли, кузнец докрасна раскалил какой-то шкворень… звякнули цепи… Оп! Пленник и опомниться не успел, как был прикован к железной полосе, тянувшейся по всей длине скамьи.

Что уж тут сказать? Вот это номер! Ну, и что было делать? Вопить о правах человека? Да этот народец чихать хотел на какие-то там права.

– Спи, урус, – хмыкнув, разрешил коренастый. – Похлебки тебе – нет. Получишь завтра. Когда заработаешь, х-ха!

Все ушли, оставив прикованного узника… нет, не в одиночестве. В компании спящих людей – полуголых гребцов этого странного судна. Алексей попытался хоть кого-нибудь разбудить. Дотянулся до соседа, потряс даже… Никакого эффекта! До всех прочих и не дотянешься уже. И что делать? Спать, что ли? А, пожалуй, что и спать. Силы завтра пригодятся. Поглядим на рассвете, посветлу, что тут да как. Может, это вообще – просто кошмарный сон. Утром – оп! Проснешься у себя в номере, рядом посапывает голенькая Катя-Катерина.

Нет, не сон! Утром галера никуда не делась. Рано – едва солнышко поднялось – всех разбудил какой-то мерзкий пронзительный рев. Труба, что ли? Валторна? А черт ее… Скорее, пожарная сирена!

Все просыпались… Гремя цепями, справляли естественные надобности здесь же, прямо в море. Ну, а куда же еще-то?

Так и Ляшин – вместе со всеми. Никто на него внимания не обращал, даже соседи – угрюмые рослые парни, тощие, жилистые, загорелые до черноты… или просто – очень смуглые?

Полуголые подростки в трениках притащили бадью с похлебкой. Гребцы дружно полезли под скамейки – за мисками и ложками. Смуглый сосед, ткнув Алексея локтем, указал рукой под скамью… Там нашлась и покоцанная деревянная миска и такая же ложка. Все грязное, но…

От похлебки Ляшин не отказался. Водица, перловая крупа – просо. Капельки жира. Еще каждому дали по куску черствой лепешки. Так сказать, позавтракали. Кстати, оба смуглявых сотоварища по веслу лепешки заныкали – спрятали под скамью.

– Что ж, приятного аппетита! – хмыкнув, пленник подмигнул соседям и принялся орудовать ложкой.

Как ни странно, варево оказалось вполне съедобным! Даже повеяло какой-то ностальгией – Ляшин перловку только в походах и ел. В виде каши с тушенкой или, лучше, в ухе. А еще хорошо ее в суп грибной добавить! Лучше из сушеных грибов. Самое оно то! Тут же…

Сразу после завтрака Алексея побрили. Явились давешние качки, и с ними – какой-то франт в ярко-голубых шелковых штанах и такой же жилетке поверх ослепительно белой рубашки с широким расстегнутым воротом. За кожаным поясом – кинжал! Странно. Почему не пистолет? Вообще, все это…

– Эй! Эй! Что творите-то… что за беспредел… Э-эй…

Поздно! Бесполезно дергаться. Двое качков схватили, держали, третий – франт – брил. Не щеки с подбородком – голову. Управился быстро – эдак под «ноль». Ухмыльнулся, убирая бритву, похлопал пленника по бритой башке:

– Якши!

– Да уж, какое там… – скривился Ляшин. – Э! А освежить? Одеколон там или что еще? Что, даже «Шипра» нету? Ну, вы даете, господа.

Несмотря на все свое аховое положение, Алексей вновь начал шутить – а что еще оставалось делать, плакать, что ли?

– Э, э, якши! – прощаясь, террорист-парикмахер одарил пленника белозубой улыбкой.

Вновь запела труба. Звякнули тарелки… Утробно ухнул барабан. Эдак леновато, словно бы разминаясь.

Это что еще тут за рок-группа «Черный сентябрь»?

Соседи Ляшина проворно бросились к веслу. Вытащили, вставили в уключину – или как там называлась эта чертова прорезь в борту?

Гребцы держались вовсе не за рукоять весла – слишком уж неохватную – а за специальные скобы. Уселись, уперлись поудобней ногами… Алексей тоже ухватился… Ударил барабан.

Весло опустилось в воду… Нет, не одно весло – все весла галеры! Одновременно! Гребок… Удар барабана… еще раз… еще…

Ага, вот тут в чем дело-то! «Ритм-секция» задавала темп гребле. И пока что, похоже, никто никуда не торопился… Правда, вот сам Алексей тормозил – сбился…

Тут же что-то ожгло спину! Рассекая кожу, пронзило, казалось, до кости!

Плеть!

Ляшин скосил глаза – прохаживающийся по узкому помосту Казнак – старый знакомец! – погрозил парню кулаком и потряс плетью.

– Делай, как мы, урус, – смуглявый сосед по веслу – тот, что сидел ближе всех к борту – неожиданно подал голос. – Учись быстро-быстро. Иначе… Пфуй!

– Так и научусь, что уж. Как говорится, не боги горшки обжигают!

Да уж, не боги…

Наука оказалась не бог весть какой сложной, однако весьма утомительной. Просто необходимо было привыкнуть к однообразным движениям и одновременно слушать барабан и тарелки, быть готовым в любую секунду сменить темп. Задержишься – тут же получишь плетью!

Сволочи эти террористы… Гады… Чтоб им попался российский корабль! Какой-нибудь там эсминец. Впрочем, вполне достаточно и ракетного катера. Или… О! Да! Вертолет!

Орудуя тяжелым веслом, молодой человек с надеждой посмотрел в небо. Высокое, синее-синее, с перистыми полупрозрачными облаками. Что и сказать – для авиации самая та погодка. Только где она, авиация?

К полудню пленник устал, как собака! Вымотался – кыш не сказать. Уже не слушал и барабана, просто тупо греб, чувствуя, как немеют руки, а спина… О спине вообще думать не хотелось. Не раз и не два отведал пленник плети! То коренастый, то его помощнички – та еще сволота!

Наверное, Алексей умер бы от усталости, от всего этого гнусного шизофренического бреда… Умер бы, ежели бы галера не причалила к берегу в какой-то небольшой и пустынной бухте.

– Господи, неужели отдохнем? Пить… Даст кто-нибудь попить?

Дали. Те же парни с плетьми и притащили бадейку с теплой водою. Уфф! Ну, пусть хот так.

– Э, урус – якши? Якши, якши… Отдыхай!

– Да пошел ты…

Безразлично показав надсмотрщикам большой палец, Ляшин вытянул ноги и сквозь щель для весла попытался рассмотреть бухту, как уж смог. Со скамьи-то ничего видно не было. Мешали доски навеса.

Ну-у, что сказать. На первый взгляд – бухта как бухта. Обычная. Каменистый причал, рыбацкие лодки, на берегу – мазаные глинобитные домики и даже какая-то небольшая крепость. Хоть кино снимай.

Да, обычная рыбацкая гавань. Однако… Все же чего-то не хватало! Чего-то такого, что обязательно должно было быть… Вон, у развешенных для просушки сетей… хотя бы какой-нибудь старый разбитый пикап, что ли! «Тарелки» на крышах – где? Мотоциклы, мопеды? Велосипеды даже… Впрочем, видно-то плохо… О, парни! К лодкам идут. Молодежь местная. Тюрбаны, жилетки, треники… А джинсы, шорты где? Странная одежка. Тут что, все под старину канают? Зачем?

Весь день до вечера (да и всю ночь) галера стояла у пирса. Над кормовой и носовой палубами, да и над скамьями гребцов растянули тенты от солнца. Впрочем, жарко все равно было, хоть и в тени. Часть галер-ников расковали и даже отпустили на берег, к большому удивлению Ляшина! Оставшиеся гребцы привычно улеглись спать. Кормили их только днем, правда, пить давали, спасибо и на том.

Алексей не спал, а внимательно присматривался к тому, что происходило вокруг. На берег – такое впечатление – сошли вообще все, кто мог, даже коренастый надсмотрщик Казнак со своими садюгами-помощниками, не говоря уже о всей прочей команде и – как еще с утра заметил Ляшин – значительная часть гребцов. За оставшимися никто не следил.

Пользуясь этим, молодой человек поднялся на ноги и, насколько позволила цепь, подошел к борту, вернее сказать, к ограждению галереи гребцов. Всмотрелся, уже куда более пристально – и ничего нового не заметил. Ни одного автомобиля, ни мотоцикла, ни мотороллера. Даже моторных лодок – и тех не было! Хотя уж, казалось бы – как же без них?

На башнях небольшой крепости, прикрывавшей вход в гавань, хорошо бы разместилась спутниковая тарелка или антенна сотовой связи… однако, увы! Недоуменно покачав головой, Ляшин принялся рассматривать людей – рыбаков в проплывавших мимо лодках, угрюмых парней с копьями и саблями, маячивших у входа на пирс. Что это – конвой? Охрана? Тогда зачем столь архаичный вид? Хотя бы «калашников» для приличия… Нет! Ни автоматов, ни пулеметов – ничего такого молодой человек не приметил. Из оружия – только ножи да сабли, не считая старинных пушек и таких же ружей с кремневыми пистолетами. Полная стилизация под старину? Не просто исламисты, а какие-то особо упертые, напрочь отрицающие все технические достижения современности, весь прогресс? Могли такие быть? Да запросто! Почему бы и нет-то? Особенно в рамках ортодоксального ислама.

Так… Биноклей тоже нет. Зато есть подзорная труба – вон, на корме, у вахтенного. Там же – пара малокалиберных старинных пушек и что-то вроде большого ружья на крутящейся подставке. Ну-у, уж тут могли и пулемет приспособить, чего уж так-то! Ружье! Здоровенное, правда. Этакая неподъемна дура.

– Фальконет, – кто-то произнес рядом, по-русски. – Пушки-то галерные веслами наводятся, а этот, вишь ты, руками. Ловконько, ага.

Пленник быстро обернулся:

– Вы кто?

– Я-то? – через три скамейки от Ляшина, сидел, прислонившись к борту, худой, но жилистый мужичок лет тридцати пяти – сорока, с уже отросшей на голове жесткой щетиной. Обычное славянской лицо, курносое, в меру скуластое, глаза светлые, небольшие, выгоревшие на солнце белесые брови. – Меня-то Никодимом кличут. Никодим Иванов сын, Репников. Деревня наша – Репниково. Графа Мирошнина землица. Слыхал, небось, про графа?

– Не… не слыхал, – озадаченно отозвался Ляшин.

Так вот он и познакомился с Никодимом, Никодимом Иванычем, коему суждено было стать Алексею верным спутником и другом.

Ну, пока что до дружбы было далеко, так сказать – первое знакомство.

– А я – Ляшин, Алексей, – пленник, наконец, улыбнулся. – Можно просто – Леша. Турист. Вот, купались вчера, тут эта чертова галера и…

– А-а-а, – покивал новый знакомец. – Так тебя с берега взяли… Ну, капитан наш, Озер-бей, людокрадством не брезгует. Из купеческих будешь? Иль паломник?

– Говорю же – турист. А вы?

– Мы-то из воинских, – Никодим хмыкнул. – Как забрили рекрутом в Астраханский полк, так до сих пор и там… Был. В полон угодил, и вот тут теперь. На галере.

Репников явно нес какую-то чушь, хоть и не производил впечатления сумасшедшего. Скорее, наоборот – себе на уме хитрован. Может быть, поможет прояснить ситуацию?

– А хозяева-то галеры кто? Террористы?

– Хозяева-то? Да нешто не видишь – турки!

– Что турки – вижу. Просто хотелось бы уточнить…

– Ахмет, капитан – из воинских, султану Абдул-Хамиду служит, не сам по себе. Звание его – бей. Это по-нашему капитан или майор будет. А то и полковник. Все остальные – его люди. Вся команда, еще и пушкари, и солдаты. Пушкари у Ахмета хороши, не чета прочим. Австрияки, из цесарских немцев. В магометанскую веру перешли, деньгами прельстившись. Ну, не прогадали, чего уж. Капитан Ахмет – человек не скупой.

– Хм… надо же – не скупой! – отвернувшись, Ляшин попытался осмыслить услышанное. Невдалеке от причала, на песчаный пляжик, вдруг высыпала стайка подростков. Опять же – ни джинсов, ни шорт, ни смартфонов! И – одни мальчишки, девчонок не было ни одной. Почему?

Смеясь, парни скинули куцую одежонку и голышом бросились в море.

– Слышь, Никодим… А что, гребцы тут все – пленные?

– Да почти, – Репников потянулся и смачно зевнул, перекрестился. – Есть и наемные – те за деньгу робят. Сказал же, капитан Ахмет-бей не из скупых. Наемников на берег отпускают, пленных – нет. А кормежка одинакова! Правда, у наемников деньжата водятся – могут и кое-что из офицерской кухни купить. Не голодают. А вот мы – всяко.

– А вообще, что теперь с нами будет? Куда-нибудь высадят? Выкуп потребуют?

– Выкуп? – собеседник с любопытством глянул на Алексея. – Ну, коль ты богат, так, пожалуй, скажи. Может, и сговоришься.

– Хм… богат… – Ляшин негромко засмеялся. – Был бы богатым, так горящих путевок не брал бы!

– Тогда лучше молчи, – посоветовал Никодим Иваныч. Поскреб подбородок, оглянулся по сторонам и, вдруг подавшись вперед, понизил голос:

– Ты это… лучше с нами… в побег!

– В побег?

– А что? Парень ты не из слабых и вроде не трус – пригодишься… А вздумаешь ежели донести… – Репников недобро прищурился. – Наших здесь много. Шкворень заточенный завсегда найдется.

Алексей на такие слова обиделся:

– Ну ты нашел доносчика! А в побег – да, я согласен. Никакого другого выхода не вижу. Правда, нас же могут освободить! Военные!

– Могут, – согласился Никодим. – Вот я о том и говорю. Наши-то корабли все – в Черном море. Здесь – нет. Одначе Ахмет-бей вскорости в Черное море собрался, Караденгиз – по-турецки. Всем им – султанский приказ. Война-то – там! Не сегодня-завтра уйдем, а там… – неожиданно подмигнув, Репников расхохотался. – А там, брате, уже можно и рвануть! Это здесь одни магометане кругом, а там… Там – наши!

– В Черное море? – Ляшин обрадованно потер руки и тоже подмигнул. – Так там наши корабли, да! Однако Ахмет этот, что же – самоубийца?

– Говорю же – султанский приказ. Ослушаешься – шелковый шнурок пришлют. Чтоб на нем же и удавился.

Шелковый шнурок, султан… Весь этот бред Ляшин пропустил мимо ушей, дело было не в этом. Главное, он нашел единомышленников! Побег, конечно, дело опасное… Однако сидеть сложа руки точно так же опасно, террористы – народ непредсказуемый, запросто могут всех пленников расстрелять. Ну, или отрубить головы – снять, да потом выложить в Сеть, для устрашения и демонстрации собственной крутости. Как того парня…

Султан – это, видимо, кличка какого-то полевого командира, которому подчинялся капитан Ахмет-бей. Шелковый шнурок – одна из изощренных казней, которыми нынче, увы, никого уже не удивишь. От фанатиков всего ожидать можно.

– До Черного моря дней пять пути, – снова оглянувшись по сторонам, тихонько молвил Никодим Иваныч. – Там еще сутки, потом – в Дунай-реку. Там и в побег! Ты того вон, лови…

Репников что-то швырнул… звякнуло… Нож?

Алексей наклонился, подобрал – напильник… Вернее, обломок напильника. Что ж, хорошее дело.

– Будь осторожен, Алексей, – тихо предупредил новый знакомец, кивая на спящих гребцов. – Соседи твои – иудушки те еще. Заметят – донесут обязательно. Ну и наемников опасайся. Те тоже донесут. За хороший куш.

– Понял, – Ляшин покусал губу. Не все тут так просто, оказывается… Так ведь и следовало ожидать.

На следующий день, с раннего утра вновь зазвучала труба, ударили барабан и литавры. Гребцы – шиурма – вновь взялись за весла, и судно медленно вышло из бухты… Дальше, в море, за дело взялись матросы. Поставили паруса, и галера поплыла дальше своим ходом, все прямо, лишь иногда лавируя – ловила ветер.

Весла понадобились лишь к вечеру – войти в очередную бухту, да утром – выйти. Так вот и плыли, пропуская по правому борту горы, долины и большие города с белоснежными зданиями и старинными крепостями.

Эх, рвануть бы туда, в цивилизацию, к нормальным людям! Увы, близок локоть, да не укусишь. Ничего. Скоро уже, скоро, ага.

* * *

В один из дней, ближе к обеду, запела труба! Спустили паруса, гребцы навалились на весла, и «Огненный волк», резко повернув на восток, вошел в широкий пролив, по обеим сторонам которого раскинулся какой-то огромный город. Светло-серые крепостные стены, голубые купола мечетей, тоненькие иглы минаретов и порт, полный судов! Огромные парусники!!! Около полусотни, уж никак не меньше!!! Разные – и торговые, и военные, с тремя и четырьмя пушечными палубами – деками, с высоченными мачтами, с резной кормой.

Господи! Да откуда же их столько взялось-то? Что здесь, какой-то исторический фестиваль? Чтобы воссоздать всю эту красоту: паруса, такелаж и прочее, это сколько же времени, сколько денег надо! Или… это просто туристские суда? Да нет, не похоже. Слишком уж тщательно сделаны. Туристские – они все несколько аляповатые, со всякими там черепами и прочими «пиратскими» атрибутами, эти же – само совершенство и мощь.

Какая-то нехорошая мысль вдруг возникла в голове Ляшина, и что-то кольнуло в сердце.

Нет! Не может быть… Слишком уж это невероятно.

* * *

– Истанбул… – глядя на проплывающий город, мечтательно поцокал языком коренастый надсмотрщик Казнак. – Истанбул, эх…

Мечтатель, однако…

Неужто это и вправду Стамбул? А где мост? А где… Где полицейские и таможенные катера, где современные суда, куда все это делось? Бог весть… Неужто… Нет, быть такого не может! Еще нужно понаблюдать, еще…

Галера все же пристала к какому-то пирсу. Очень ненадолго. Спустили мостки, и капитан Ахмет Озер-бей сошел на берег в сопровождении «господ офицеров». Затем на больших арбах (!) привезли ядра для пушек и мешки с порохом! Надо же, игрища продолжались… или…

Боеприпасы быстро разгрузили раскованные наемники. Правда, в город их не пустили и тут же приковали обратно, вызвав глухой недовольный ропот.

– Ну вы! Поболтайте у меня!

Коренастый Казнак погрозил шиурме плетью. Вообще, не такой уж он был и садюга – зря никого не бил. У Ляшина, правда, вся спина горела – так ведь и было за что! Грести-то толком не умел. Вот, учился по ходу дела, и ту уж без плети – никак. Такая вот развивающая педагогика. А что? В обычной российской школе пригодилась бы, точно. И не за двойки, нет. Послал учителя на три буквы – с десяток ударов получи! Перед всеми, в актовом зале – чтоб неповадно, ага. Сорвал урок – тут можно и два десятка отсыпать, драку на переменке затеял – столько же! Дисциплина бы наладилась – в момент. А где дисциплина, там и успехи в учебе. При классно-урочной системе иначе не будет никак. Так что плеть – это только во благо было бы. А еще хорошо бы плетью всех тех, кто мешает учителям учить. Все этих контролерщиков, вебинарщиков, курсовичков, хозяев сомнительных сайтов и прочих. Плетьми от школы отогнать! Иначе не уйдут, больно уж им там хорошо – хлебно.

Стояли в Стамбуле – если это был Стамбул – недолго, меньше суток. Вообще, было не очень похоже на то, что судно должно отправиться в дальний поход. Ни пресную воду не грузили, ни провизию. Вот только порох и ядра. Даже количество солдат и артиллеристов на галере не увеличилось.

Погрузились, дождались возвращения капитана с офицерами, да рано утром уже и отправились в путь.

Город и впрямь производил впечатление своими размерами и красотой! Из гавани выгребались, наверное, часа три, если не больше. Потом поставили паруса – а город все никак не заканчивался, все тянулись по берегу дома, дворы, оливковые рощи, смоковницы и кипарисы. Сонмища рыбачьих лодок оккупировали все море, наверное, их было куда больше сотни, глаза устали смотреть.

За прошедшие три часа гребли не все сразу, а по очереди, по трети гребцов – несмотря на это, измотались почти до смерти, лично Ляшин устал, как собака, и когда подняли, наконец, паруса, со всей искренностью возблагодарил Бога.

– Ничего, ничего, – одобрительно кивнул загребной – тот смуглявый, что сидел ближе к борту. – Якши! Привыкнешь, ага. Ты – парень сильный.

Как успел посчитать Алексей, галера «Огненный волк» имела двадцать шесть весел по борту, по крайней мере – по правому. Впрочем, на левом, как вскоре выяснилось, весел было меньше – занимал место очаг для приготовления пищи. Конечно же, должны были грести синхронно, что требует от каждого гребца индивидуальной силы и мастерства. На одном же весле могли оказаться и сильные и слабые гребцы, и опытные, и новички, что, наверное, требовалось учитывать при рассадке. К тому же Ляшин скоро заметил, что те, что сидели у внутреннего конца весла, уставали намного сильней тех, что располагались ближе к борту, около уключин. Наиболее сильные и опытные составляли так называемых загребных, «командиров» весла, если так можно выразиться. По мнению Алексея, таких нужно было очень тщательно отбирать и оказывать уважение. Некоторым из загребных – тем, что сидели на первых от кормы скамьях-банках, такое уважение явно оказывалось. Казнак их не бил и все время здоровался, улыбался, да и пищу им готовили отдельно – как матросам. Наверное, эти загребные и считались членами экипажа, поскольку от них так много зависело! С остальной шиурмой эти люди вели себя надменно, всячески подчеркивая свое привилегированное положение.

Еще бы, ведь скорость хода галеры, ее маневренность в большой степени определялись физическими возможностями гребцов! Шторма, неблагоприятные ветры и течения могли быстро их измотать, как и продолжительные штили. Для того чтобы снизить нагрузку, практиковали греблю не всем составом, как вот совсем недавно, а то половиной гребцов, то вообще – третью, потом менялись. При всем при том скорость галеры на веслах и даже под парусами была не очень-то велика, по прикидкам Ляшина, верно, километров семь-восемь в час, или примерно четыре узла, если говорить по-морскому. При устойчивом ветре любой парусный корабль мог легко уйти от преследующей его галеры, и, чем дольше продолжалась погоня, тем медленнее шла галера, тем слабее становились гребцы – силы-то уходили, человек – не ветер.

Обо всем этом как раз и размышлял Алексей, глядя, как проплывает мимо не столь уж и далекий берег. А еще вдруг вспомнилась Катя. Катя-Катерина… Ляшин и сам не ожидал, что его вдруг так зацепит эта немножко странноватая девчонка. «Я тоже одна приехала. С подружкой хотели, но она не смогла. А путевка-то пятьдесят шесть тысяч! Не фиг-то и деньги, но… все равно жалко!»

Пятьдесят тысяч ей не деньги… Кто же ты такая-то, девочка? Может быть, это тебя хотели украсть? Тогда уж точно был бы выкуп. Вдруг вспомнилось, как катались в Аланье на «паровозике». Потом ели мороженое у пригородной автостанции, за мечетью. Ждали автобуса. Откуда-то вдруг вывалила целая толпа школьников в одинаковых бордовых джемперах со школьной эмблемой. Мальчишки выглядели точно так же, как их европейские сотоварищи, девчонки же – по-разному. Кто-то – с непокрытой головой, в коротких юбочках и гольфах, а кто-то – в джинсах и в плотных платках. Все – и в юбках, и в платках – громко переговаривались, смеялись и ели мороженое. Сидевшие на лавочке у мечети аксакалы в чалмах замечаний молодежи не делали, наоборот, одобрительно кивали и улыбались.

– Здесь, в Аланье, крутой физико-математический лицей, – глянув на подростков, пояснила Катя. – Самый крутой в Турции, я читала. Называется лицей Фен.

Физико-математический лицей… А не было ли тогда, вечером… Точно! Двое подростков на скутерах! В темных противосолнечных очках. Точно, турки! Номера-то турецкие. Мальчишка лет четырнадцати, брюнет, в узеньких джинсах и черной майке с логотипом известного турецкого рокера Теомана и тоненькая темно-русая девчонка такого же возраста. Только не в джинсах, а в шортах и черных гольфиках. А на майке – «Анатолийский рок-фестиваль». Подростки остановились у поворота. Вернее – стояли. В руках у парнишки Ляшин еще заметил какой-то непонятный прибор, чем-то похожий на винтажный проектор для диафильмов! Еще пошутил – мол, гиперболоид инженера Гарина. А что если… Если эти вундеркинды из физико-математического лицея взяли да порвали время? С помощью того непонятного прибора. Ох, недаром детишки тогда так озирались, недаром!

Тьфу! Пленник потряс головой – ну и мысли! Все с усталости да от нервов. Про побег надо думать – не пора ли рвануть? Напильником он воспользовался, как смог – подпилил звено цепи так, что только рвануть осталось. Улучив момент, улыбнулся Никодиму, мигнул. Тот отрывисто кивнул – понял. И тоже улыбнулся в ответ.

На протяжении всего плавания к галере никто не подплывал, хотя море вовсе не казалось пустынным. Повсюду виднелись рыбацкие лодки, а однажды проплыл огромный парусник! Корабль шел параллельным курсом, с горой белоснежных парусов, и конечно же обогнал галеру – ветер-то дул попутный. На резной корме развевался флаг с полумесяцем. Турецкий.

Ляшин уже не удивлялся подобным корабликам. Не то чтобы привык – не до того было. «Старший по веслу» учил его грести, сопровождая учебу угрозами и ругательствами.

– Э, урус, чтоб тебе сдохнуть… Ну, не так, не так за скобу держишься! Так руки-мозоли, да. Смотри, как надо, ага. Вот, пробуй… ага… запоминай! Только так и держись. И весло не дергай!

Все нервы, гадина, вымотал!

Правда, как-то под утро утешил Никодим. Посмотрел пристально, подмигнул, качнул головою – мол, скоро уже. Готов будь.

Ну а Ляшин уже как пионер был – всегда готов. Скорей бы уже. Скорей бы.

Кругом продолжала твориться все та же странная хрень – ни катеров, ни нормальных судов не встречалось, и блекло-синее небо выглядело девственно-чистым – ни одной белесой черточки – инверсионного следа авиалайнера. Самолеты-то куда делись? Или это никакое не Черное море? Судя по звездам, галера упорно перлась на север, вдоль западного берега. Какой там ближайший крупнейший порт, Варна, что ли? Ну да, Варна. Набережная, кафешки, золотой песочек. И знаменитое бренди «Слынчев бряг». Вот в Варне бы и бежать, там своих полно, там квартиры у многих! Варна…

О том, что галера приблизилась к какому-то крупному порту, красноречиво свидетельствовало резко увеличившееся количество лодок и корабликов, шедших параллельным и встречным курсами. Правда, опять – ни одного катера, рыболовецкого траулера или там моторной шхуны. Одни парусные суда!

Об этом парадоксе молодой человек сейчас старался не думать, главное было – бежать. Неужели исламский террорист Ахмет-бей решится вот так запросто войти в порт? Если толко там не такие же… какая-нибудь историческая игра, фестиваль… Тогда – да, тогда может и прокатить. Однако за гребцами пуще прежнего следить будут!

Турки выглядели вполне беспечными. Даже вахту как следует не несли, словно бы находились у себя дома… и плыли домой, в родную, хорошо знакомую гавань.

Впереди, по левому борту, ярко зеленели сады, полные налившихся соком слив, груш и яблок. Поплыли белые домики, отары пасущихся овец, даже пряным запахом луга пахнуло!

* * *

«Огненный волк» пришвартовался в большой гавани, среди десятка больших морских кораблей и множества мелких. Кроме судна капитана Ахмет Озер-бея, у причала покачивались еще три галеры. На одну из них капитан и отправился, надев свой лучший халат… или как там называлась эта штуковина, накидываемая поверх рубахи и камзола.

– Варна! – глянув на город, скупо пояснил старший по веслу.

Варна? Вот это вот – Варна?

А где отели, кафешки, магазинчики? Сувенирные киоски где? И парапланов в небе что-то не видно, и не…

Ничего нет! Никаких признаков цивилизации… Неужто… Женщины у причалов – все в парандже! Прятали лица, как и положено правоверным мусульманкам. Но ведь Варна – не Турция! Да и в Турции после Кемаля Ататюрка женщины лиц не прячут! Совсем европеизированная страна, одному гулять можно и ездить, куда хочешь на автобусах да маршрутках-долмушах. А тут – что?

Пока входили в гавань, швартовались, честно говоря – вымотались. Воспользовавшись передышкой, шиурма сразу же полегла спать, захрапели почти все гребцы, развалившись как придется, словно убитые на поле боя.

Слипались глаза и у Ляшина. Он уже устроился поудобнее, вытянул ноги… Как вдруг услышал негромкий свист.

Молодой человек тут же приподнялся, повернул голову и встретился взглядом с Никодимом.

– Сегодня! Ночью, – быстро бросил тот и тут же отвернулся, прикрыв глаза.

Сегодня… Ну что ж, наконец-то! Не так уж и много времени осталось до ночи… Хотя ночь – понятие растяжимое.

Ну, пока есть возможность – надо отдохнуть, выспаться. Ночью явно понадобятся силы, придется бежать, может быть, с кем-то драться, да мало ли!

Звякнув цепью, пленник потянулся и, смачно зевнув, положил голову на банку-скамью…

* * *

– Так ты педагог? – Катерина удивленно округлила глаза.

– В допобразовании. А что?

– Да ничего. Никогда бы не подумала, – честно призналась девчонка. – Педагоги обычно такие зануды.

Алексей рассмеялся и погладил Катю по голове:

– Плохо ты знаешь! Так в горы-то на джипах поедем?

– Хм… Так завтра же дождь обещают.

– И что? В отеле будем сидеть?

– А что? Тебе со мной так уж скучно?

Ляшин не успел ответить. Вдруг зазвучала музыка, и Катерина, забравшись на стол, принялась извиваться в каком-то изысканно-затейливом танце. Ах, хороша! Джинсовые шортики, длинные загорелые ноги, короткая маечка оставляла обнаженным пупок…

Музыка играла все громче, девушка с загадочной улыбкой стянула с себя маечку, бросила Ляшину на лицо…

Тряхнув головою, тот распахнул глаза…

* * *

– Просыпайся, друг! Пора.

Ну, и где же полуголенькая красотка? Вместо Катерины Алексея тряс за плечо какой-то жилистый мужик… Никодим! Так уже…

– Ага!

Стараясь не шуметь, молодой человек резко потянул цепь… Подпиленное звено обломилось с приглушенным стуком.

Золотистая половинка луны висела в черном бархатном небе. У каменных башен горели костры… Стража!

– А как же мы…

– Давай за мной, Алексей. За нами…

Кроме самого Никодима рядом маячило еще четыре человека, похоже, все его «весло», хмурые и не особенно разговорчивые ребята. Впрочем, некогда было сейчас говорить.

– Комит нынче на берегу, – пояснил Никодим. – А вахта на камбузе в кости играет. Слышишь?

И впрямь – с правого борта доносились азартные крики… и девичий визг!

– Женщин приволокли… Из лупанара.

– Так как же мы пройдем? Вон, охрана…

– Мы проплывем. Плавать-то умеешь?

Нашел, когда спросить!

– Ну да.

Один за другим беглецы соскользнули в море, темное, с мерцающей лунной дорожкой и дрожащими звездами.

Уфф! Водичка-то оказалась холодной, и даже весьма. Впрочем, нынче было не до выбора. Не купаться пришли – как можно быстрей плыли прочь от галеры, к берегу, мимо рыбачьих лодок и больших морских кораблей.

Стараясь не отставать, Ляшин держался сразу за Никодимом. Остальные четверо уплыли уже далеко вперед, куда – один Господь знает. Насколько Алексей смог прикинуть – беглецы направлялись к берегу наискось – огибая башню и горящий костер охраны.

Доплывем, сам себя подбодрил беглец. Ничего, выберемся! Лишь бы только ноги не свело.

Не свело. Никем не замеченные, беглецы вполне благополучно добрались до берега, выбрались на серый песок. Теплый ночной воздух показался после обжигающе холодной воды настоящим раем!

– Ну как? – ободряюще улыбнулся коренастый бородач, чем-то похожий на террориста Казнака. – Теперь, братцы, за мной. Теперь уж немного осталось. Даст Господь, доберемся… Мы сейчас в город. Как услышите стражу – прячьтесь, хоронитесь, куда – не ведаю.

Только он так сказал, как со стороны города послышался повелительный окрик! Заметили!

– Бежим!

Трое – коренастый бородач, Никодим и следом за ним Ляшин – тут же шмыгнули в колючие заросли, затаились, поползли, обдирая кожу до крови. Остальные беглецы бросились в воду. За ними-то и погнался ночной патруль, люди с саблями по кромке воды, по плотному песку пляжа… Кто-то засвистел в свисток. Появились лодки… Эх, бедолаги-пловцы! Теперь уж им не уйти, не скрыться.