Текст книги "Дело в шляпе"

Глава 13
Свою извращённую фантазию я ещё не исчерпал

Нестор пригнал не только фургон, но и экипаж, чтобы отправить нас в околоток. И то верно. Все, кто хотел, уже наведались. Ловить здесь больше нечего. Да и в разрушенном доме чего сидеть?

Дождались, когда Анжи приоденется, и поехали.

Всю дорогу молчим. Старательно разглядываю проплывающие мимо стены домов, отдельные деревья, фонарные столбы. Смотрю куда угодно, только не на полукровку. Костерю себя последними словами, что поддался искушению. Снова слабость проявил. Ладно хоть из штанов не успел выпрыгнуть. Хорошенький бы вид имел. Глядишь, и убивать никого бы не пришлось. Бандиты сами бы со смеху померли.

И ведь не поругаешься, чтобы душу отвести. Кого ругать-то? Анжи – за то, что соблазнила? Так, вроде, сам виноват. Никто же не насиловал. Орать на своих балбесов, что поубивали всех налётчиков? В таком разе начинать надо с себя.

Ага, тем и занимаюсь… Только молча.

Отсиживаться в караулке нисколько не собирался. Препоручив Анжи помощникам, рванул в тюрьму. Пока из фургона выгружали тела, растолкал Фелика и выволок полусонного арестанта во двор. Прямо там провёл его между покойниками, освещая лицо каждого лампой, позаимствованной у тюремщиков.

Кулака среди них не оказалось. Да и рожи все были Феллару незнакомы. Разве только возле одного задержался дольше обычного, сказав, что видел его среди охранников какой-то Камалевской берлоги. Потом привели Серого, но тот и вовсе никого не узнал.

Всё, карцер не понадобился. Трупы можно увозить на кладбище, о чём и сообщаю Нестору, недовольно ворчащему:

– Опять двадцать пять. У нашего Порка семь пятниц на неделе…

– И побыстрее, – игнорирую его возмущения. – Вы с фургоном ещё понадобитесь. Жду в околотке.

А действительно, чего тянуть? Ночь только началась. Кулак наверняка сидит в одной из своих берлог и ждёт известий от налётчиков, которых направил в мой дом. Ну так принесём ему эти самые известия. Лично принесу, не поленюсь. Все берлоги переверну друг за дружкой, но найду, где прячется это Уговское отродье.

Так, сейчас в караулке человек пятнадцать. Ещё пятеро с Нестором приедут. На первое время хватит. С полукровкой оставлю помощников, ну и кое-кого им в помощь дам на всякий случай. Конечно, вряд ли кто пойдёт брать околоток штурмом, но чем сардак не шутит…

В караулке застаю только шестерых стражников. Остальные разбежались по ночным происшествиям. Что поделаешь, город продолжает жить своей обычной жизнью. Придётся, как видно, забирать всех, вместе с помощниками. Да и с Анжи в придачу, чтобы не бросать её на произвол судьбы. Впрочем, оно и к лучшему. Эта девчонка откроет мне двери в любую берлогу Камаля. Как? А вот увидите.

Нестор вернулся быстро. Больше ворчал. Мужик он, вообще-то, покладистый, исполнительный, дисциплину чтит, хоть и светлый по происхождению. Никто, кроме разве что меня, и не знает, почему этот непревзойдённый боец выбрал ночной образ жизни, да ещё несколько своих людей подрядил. Расскажу при случае. Это странная и довольно трагичная история.

…Когда подкатил фургон, мы торопливо погрузились. Я подсел к Нестору на место возницы, и он тут же тронул коней, едва услышав первый из названных мною четырёх адресов.

Дом, как дом. Ничем не примечателен, похож на сотни точно таких же вокруг. Разве только забор – плотно подогнанные доски без единой прорехи выглядят более свежими, чем само здание.

Стражники без лишнего шума рассыпаются по сторонам. Знаю, что никакая ограда им не помеха. Преодолеют в два счёта, где потемнее да охраны поменьше. А Тютя попросту оторвёт пару-тройку досок, пролезет сам и Геру протащит. Обложат плотным кольцом, даже не сомневайтесь.

Со мной остаётся Нестор и пара его людей. Полукровка не в счёт. Держа её за локоть, громко тарабаню в калитку:

– Эй, сонное царство, отворяй! У нас тут подарочек для Кулака!

– Чего орёшь, как оглашенный? – появляется в открывшемся смотровом оконце чья-то хмурая физиономия, подсвеченная лампой. – Кто такие? Чё надо?

– Оглох? Отворяй, говорю! – Чтобы не попасть в ограниченный оконцем луч света, прячусь за Анжи: – Мы поймали птичку, за которую Кулак обещал приличный барыш. Может, и вам на пироги достанется от хозяйских щедрот.

– Здесь Кулака нет, – говорит с подозрением, пытаясь разглядеть моё лицо под низко надвинутой шляпой.

Не так-то просто сделать это ночью, но у тёмных есть методы, причём у каждого свои. Опять закрываюсь полукровкой:

– Вы девчонку, главное, у себя попридержите. Не таскаться же с ней по городу. Стражи сегодня что-то набежало. Так и рыщут по улицам.

– Бааа, да это ж та девка… – узнал, наконец-то. Слышен лязг отодвигаемого засова, и калитка распахивается, открывая нашим взорам троицу крепко сбитых парней. Двое сжимают рукояти шпаг, и лишь один держит над головой масляную лампу. – Ведите за мной. Покажу, куда запереть.

Шагает вперёд, освещая путь. Двое других пристраиваются за нами. О, ещё двое запирают калитку. За створками прятались, потому сразу и не разглядел. Киваю Нестору, чтобы задержался. Нечего врага за спиной оставлять. Светлый понимает, останавливается, делая вид, что нам некогда, и он с нетерпением ждёт моего возвращения.

Надо попасть в дом. Но там, похоже, полукровку держать не собираются, ведут к сараю. Ладно, пускай девчонка посидит под замком, ей же спокойнее будет. Анжи молча даёт себя запереть. Думал, начнёт брыкаться или язвить, а она ничего, всё молчком.

– У вас вино найдётся? – спрашиваю охрипшим голосом. – А то с вечера носимся. В горле пересохло, спасу нет. Смочить бы…

– Есть вино, – весело отзывается наш провожатый. – Угостим. За такое дело в самый раз выпить.

Ох, не нравится мне его радушие. Насквозь фальшивое. А вот весёлость, что из парня так и прёт, явно нехорошая, злорадная. Подозреваю, собрались ребятки пустить нам кровь, чтобы «пленницу» отбить и самим Кулака порадовать. Что ж, пусть попробуют. Охотники ещё не подозревают, что дичь здесь они, а не пришлые незнакомцы.

По пути к дому замечаю, что двое конвоиров по-тихому слиняли. Понятно, пошли предупредить своих, куда тем явиться для встречи гостей. Оно и к лучшему, покончим с ними сразу, в одном месте, не тратя время на игру в догонялки. Что дом, что двор, к слову сказать, совсем не маленькие.

Охранники собрались в большой комнате с камином, заставленной мягкой мебелью. Вот интересно, что бы им сделал Кулак, увидев эти с любовью собранные диванчики, кресла, пуфики, ковры и подушки заляпанными кровью, порванными да переломанными? Вряд ли бы похвалил. И о чём только думают эти семь балбесов, что набились в комнату?

Если верить словам Фелика, особняк сторожит десяток бойцов. Семеро здесь. Значит, у калитки трое. Наверное, один из тех отлучившихся рванул туда, чтобы посвятить часовых в план нападения. Ничего, Нестор справится, ему не впервой.

Парень с лампой ведёт нас в центр комнаты, где небольшой круглый стол уставлен кувшинами с вином. Рот бандита продолжает нагло щериться в самодовольной улыбочке. Так бы и дал ему в морду, чтобы все зубы на пол выплюнул. Любо дорого будет посмотреть потом на его дырявый оскал.

– Ну… – Он ставит лампу на край стола, со знанием дела, неторопливо наполняет кубки. Не абы какие, а из одного сервиза, и не дешёвые, надо заметить. Ох, придётся ребятам ещё и за бой посуды ответ держать. Берёт в руки по кубку и протягивает нам. – За успешное завершение нашего удачного мероприятия.

– Нашего? – приподнимаю бровь. – А вы тут каким боком?

Улыбка «тамады» расползается во всю ширь:

– Девка-то у нас в сарае сидит.

– Но добыли её мы.

– Поэтому вам перепадёт половина награды. Соглашайтесь, иначе не получите ничего кроме этого вина.

Он снова приподнимает кубки, предлагая их взять. Охранники обступают нас плотно, держась за шпаги. Парни Нестора встают за мной спина к спине. По комнате разносится шелест вынимаемых клинков. Теперь между нами и людьми Кулака два ряда тонкой, отточенной стали, которая разбежалась по кругу и глядит остриём в остриё, покачиваясь в такт с ударами сердец. Только у меня с улыбчивым «тамадой» шпаги по-прежнему на боку. Но мои-то руки свободны, чего не скажешь о нём.

– Есть встречное предложение, – произношу с гробовым спокойствием, давая понять, что полностью контролирую ситуацию. – Вы складываете оружие и сдаётесь, а я дарую вам жизнь.

– Ха!.. – смех наглого бандита обрывается в самом начале, когда я сдвигаю шляпу на затылок и, распахнув полы плаща, на полную мощность засвечиваю жетон.

О, меня опять узнали. Понял это по удивлённым глазам, принявшим форму плошек за миг до того, как по ним ударил яркий свет. Ребята за спиной, вовремя среагировав, тоже активировали жетоны. Теперь перед нами не бандиты, а свора слепых котят. Но не все. Кто-то догадался закрыть лицо плащом и яростно машет шпагой. Не желая рисковать, успокаиваю самых ретивых метательными ножами. Тут же с треском вылетает дверь, и в комнату врывается Тютя с остальными стражниками. Теперь точно всё.

Итог: два охранника, выпросившие у меня по метательному ножу в грудь, отправились к праотцам; ещё трое у калитки наотрез отказались сдаться Нестору и последовали за теми двумя придурками; пятерых мы взяли живьём, в том числе «тамаду», который оказался старшим команды. От них уже достоверно узнали, что Кулака здесь действительно нет, и не было в течение последней недели. Скоротечный обыск усадьбы это подтвердил. Что ж, отсутствие результата, как говорится, тоже результат.

Задержанных сажаем под замок вместо вызволенной Анжи.

– Не очень-то ты торопился, – клацая зубами, бурчит полукровка.

Снова не получается съязвить. Видя, как она дрожит и, обхватив себя руками, пытается согреться, молча снимаю плащ и накидываю ей на плечи.

По мне скользит благодарный взгляд, но в словах ни малейшего намёка на признательность:

– Долго собираешься использовать меня в качестве наживки?

– Самое большее три раза, – отвечаю честно, демонстрируя холодную улыбку.

Всё-таки вынудила уколоть. Вот же язва.

Из города подтянулись ещё трое наших. Это ближайший патруль поспешил на «запах» пролитой нами крови. Да и такое количество тёмной стражи, собравшейся в кучу, наверняка навело их на мысль о хорошей драчке и вызвало нездоровое любопытство. Обычно, «нащупав» поблизости от места преступления жетоны коллег, другие стражники туда не суются, продолжая спокойно патрулировать свой участок. Ну, ребята, раз уж прибыли, придётся вам поработать.

Оставив дом со связанными бандитами на их попечении, забираю свою команду и еду дальше, в очередную берлогу Камаля.

Ещё трижды почти один в один повторяем предыдущий сценарий захвата. Каждый раз перед калиткой мне приходится забирать свой плащ у Анжи, а потом снова укутывать озябшую девчонку. Полукровка уже ничего не говорит, молча перенося все невзгоды, что я взвалил на её бедовую голову. Несказанно благодарен ей за это.

Все берлоги Камаля мы вычистили, пополнив тюрьму ещё тридцатью арестантами из числа охранников, которым хватило ума не сопротивляться. Однако самого Кулака так нигде и не нашли.

Остался последний адрес, в котором уже наверняка он сейчас и прячется – дом Белуги. Но в элитном квартале так просто не похозяйничаешь. Подобный шухер там наводить никто не даст. Светлая стража зорко бдит за спокойствием привилегированной верхушки, мирно посапывающей в своих постельках. Не хватало ещё с коллегами бодаться. Пусть даже со светлыми, что с того? Одно дело делаем. Они ведь тоже на Его Величество вкалывают, за соблюдением закона следят. Просто трудятся днём, а на ночь запирают крепостные ворота и до утра безвылазно сидят за ними, никого не впуская, чтобы мы, тёмные стражники, могли спокойно наводить порядок в ночном хаосе городского беспредела в тех районах, которым не довелось оказаться обнесёнными неприступной стеной. Насколько хорошо получается у нас и у них, судить не мне.

Зато эти пижоны постоянно на виду у высокопоставленных чинуш. Да так и норовят попасть им на глаза, проявив чрезмерную прыть, выслужиться и сделать карьеру. Иначе с чего им постоянно торчать под окнами особняков самых влиятельных персон? Мол, вот они мы, несём бессменную вахту. Оцените по достоинству, господа хорошие.

Так что ночью, пока ворота заперты, туда соваться не стоит. Разве только штурмом брать. Да и днём с целой оравой стражников по-тихому не пройти. Потом ещё у дома Белуги дипломатию разводить. Эх, настучит мне начальство по кумполу, если без шума не обойдётся.

Впрочем, чего загадывать? Поживём, увидим. Рассвет уже скоро. А пока поставлю-ка я своих ребят ворота караулить, чтобы Камаль не намылился улизнуть. Пусть выходящих «прощупывают». Всех, кто вызывает подозрения, сразу ко мне. Надеюсь, таких не будет, а то совсем не дадут сегодня поспать.

Глава 14
С чего начинал бедолага Нестор

Семейство ан Торик не могло похвастаться предками благородных кровей, потому никогда не блистало в обществе. Из поколения в поколение мужчины Ториков посвящали свою жизнь воинскому делу, беззаветно и преданно служа королю.

Не стал исключением и Нэсс. Да и выбора у него, собственно, не было. С раннего детства, сколько себя помнил, Нестора окружали одни военные. Дед, отец, их друзья, их подчинённые, их начальники. Семья-то всё больше при гарнизоне жила. В крайнем случае – в ближайшей деревне. Кем ещё мог стать маленький Нэсс, как не военным?

Даже не помнит, когда впервые шпагу взял. Кажется, что родился с ней и с кинжалом в придачу, ни на миг потом не выпуская из рук. Учителей хватало. Взяв от каждого понемногу, сумел выработать свой собственный стиль. На шпагах в армейской школе равных ему не было. Причём, не только среди сокурсников. Единицы могли противостоять молодому Торику, ещё меньше – одолеть. Среди последних преподаватель по фехтованию Чипур эль Цома, имевший презрительную кличку Чепец. Почему презрительную? Да просто не любил его никто. Мало того, что тёмный, так ещё над учениками всячески измывался. Неумёх, быстро проигрывающих бой, лупил шпагой плашмя, куда попадёт. Ещё и бранью не забывал осыпать, самой унизительной, какую только знал.

Неумёхам ещё везло. Сильнее получали те, у кого имелись хоть какие-то навыки. Никто не уходил без порезов. Понятное дело, Нестору перепадало больше всех. После каждого урока он буквально истекал кровью. Потому что не сдавался, как прочие.

– Мальчик ранен, – издевательски ухмылялся Чепец, наградив Нэсса очередным порезом. – У мальчика кровь. Посмотри, на тебе уже нет живого места. Я прям не знаю, куда тебя ткнуть в следующий раз…

Сцепив зубы, Нестор снова бросался в атаку, не обращая внимания на исполосованную, превращённую в лохмотья рубаху, пропитавшуюся бурыми пятнами. Но хладнокровие сохранял. Ведь он учился, несмотря ни на что. Потом не раз поминал добрым словом этого тёмного, сравнивая манеру его преподавания с грубой работой точильного камня, который делает клинок лишь острее.

Вот Нэсс и оттачивал мастерство, пока не сумел превзойти своего учителя, начертив ему крест на груди. Помнится, Чепец тогда замер, в изумлении разглядывая на себе две сочащиеся кровью царапины. Потом поднял сияющее лицо, выпрямился и отсалютовал шпагой.

– Милорд, – сказал торжественно, впервые не называя Нэсса мальчиком и обращаясь на «вы»: – Мне больше нечему вас учить.

По выпуску из школы Нестор должен был вернуться в гарнизон, где продолжал служить его отец. Уж так заведено у светлых. Дорожат своим родом. Друг за дружку держатся. Не все, конечно – только благополучные. Но это скорее исключение из правил, таких, как у Геры, например.

Только вот Нэсс не захотел ехать к отцу. Как отличник, он был волен сам выбирать место будущей службы. И выбрал… удалённую заставу на границе Последнего Предела.

Преподаватели недоумённо пожимали плечами, а сокурсники крутили пальцем у виска. Лишь Цома одобрительно кивнул, чуть растянув губы в едва заметной улыбке. Он хорошо знал это место. Царство вечной зимы и непредсказуемых своей внезапностью бурь, превращающих людей в безжизненные ледяные глыбы. Обиталище ужасных тварей, способных убить одним прикосновением или даже взглядом. О большинстве чудовищ по сей день мало что известно. Там проходили последние, самые ожесточённые бои между светлыми и тёмными. Всё пропитано запредельной магией. Настолько могучей, что изменила местность до неузнаваемости, а с нею и климат. А уж как повлияла на живых и, главное, на неживых обитателей, одни боги только и знают.

Последний Предел простёрся на многие вёрсты, отметив прерывистой линией места противостояний тёмных и светлых сил. Говорят, он медленно расширяется, пядь за пядью отвоёвывая всё новые земли. Твари, которые оттуда выходят, бесчинствуют в окрестностях, наводя ужас на местных жителей.

Вот почему кончилась эта война, истребившая чуть ли не половину населения. А бывшие враги сплотились перед лицом новой угрозы, что пострашнее любого недружелюбного, непохожего на тебя соседа будет. Построили заставы, чтобы сообща сдерживать растущие аппетиты Предела…

Так называемые проклятые места обнесли сплошной линией обороны из целой системы городков-крепостей, острогов, земляных валов, лесных засек и прочих военных придумок. В ход пошло всё, что может хоть как-то спасти от рвущегося на волю хаоса.

Застава, куда попал Нестор, стояла на Большой Ноберской дороге. Маленькая крепость, обнесённая валом, поверх которого высились деревянные срубленные стены с проезжими и глухими башнями. Снаружи ров с водой. Внутри воеводская, съезжий дом, казармы с конюшнями, амбары, арсенал, осадные дворы. А за стенами широкая равнина, некогда носившая название Ноберская.

– Гляди, – сотник на смотровой башне обвёл рукой белоснежную даль. – Когда-то здесь повсюду росли цветы. Ветерок шевелил траву, птицы пели, кузнечики стрекотали… Ничего этого земля не видела уже много лет. Не верится, правда?

Нэсс машинально кивнул, зябко кутаясь в меховой воротник плаща. От снега кругом белым-бело. Холодную тишину нарушает лишь завывание вьюги. Теперь это место иначе как Белым Полем никто и не зовёт. Дальше влево и вправо тянутся леса. Есть среди них лес Чёрный, есть Жёлтый и даже Красный, не говоря уже о Белом, коих здесь превеликое множество. Только зелёных совсем не осталось.

Сотник по прозвищу Вельтэн был из тёмных. Едва Нестор ему представился, тут же повёл новичка вдоль сторожевой линии, показывая стену и башни, вынесенные далеко вперёд. С одной из них и дал обозреть Белое Поле.

– Места здесь хорошие были, – грустно вздохнул сотник, добавив инея на густые, чёрные с проседью усы. – Зверьё водилось, дичь разная, пчёлы опять же. Хм. Лоси там, говорят, сами к охотникам шли да на копья насаживались. Реки рыбой полны. В рощах от ягод и грибов не протолкнуться было. Представляешь, на каждом шагу смородина, калина, малина, земляника, клубника, костеника, вишня, рябина…

Казалось, Вельтэн замечтался и готов перечислять прелести леса до глубокой ночи. Что значит безвылазно торчать у Предела. Соскучился, как видно, по нормальной жизни в тёплых, нетронутых войной краях.

Правда, он быстро спохватился и замолчал. Чуть погодя, ещё раз вздохнул, выпустив клуб пара, и скучным тоном продолжил:

– Значит, у нас, как видишь, имеются и лесные, и полевые укрепления. Засеки в лесах, рвы и земляные валы на равнине с деревянной стеной-частоколом. В обороне используем всё: болота, овраги, ручьи, реки, холмы. Везде перекрываем, где только можно.

– Вижу, на совесть отгородились.

– Думаешь, за стенами отсиживаемся? – прищурился сотник.

– А иначе как?

– Разве в школе сейчас не учат, что одной обороной войны не выиграешь? Нет, милостивый государь, мы на неприятеля и сами ходим.

– Как же вы свои засеки преодолеваете?

– А засечные ворота на что? Их много понаделали, чтобы нежить не знала, где нас ждать. И потом, начинайте уже говорить «мы».

В первую же вылазку Вельтэн взял и Нэсса, чтобы привыкал. Солдат ему, правда, не доверил. Даже половины десятка не дал, сказав просто:

– Держитесь рядом со мной и делайте, что говорю. Иначе пропадёте не за хвост сардачий.

За ворота Нестор выезжал с душевным трепетом. Каких только разговоров не наслушался в крепости. Была там бабка одна, Марита. На съезжем дворе ошивалась. То ли блаженная, то ли работница – не поймёшь. Любила всякие страшные истории о Пределе рассказывать. Они-то больше всего и запомнились.

Бывало сядет у огня, прищурится, спрятав глаза в морщины, поправит видавший виды, линялый платок и забубнит монотонно:

– Случается в самую лютую стужу выйдет к валу Стар-Чугунок. Замест головы у него котёл чугунный, а борода из мочала. Лицо шибко на человека смахивает, а вот ноги козлячьи. И на ногах замест обувки черепки глиняны. Где пройдёт, там лес гудёт. В руках огроменную чару вина держит. И полным-полнёхонька чара та. Кому из неё пить, тому живу не быть. Не вино там, а кровь человечья! Потому не надо её пригублять даже, а выплеснуть чару ту, да по голове наотмашь Стара еючи вдарить. И приговаривать: «Чур-чур-перечур! Твой котёл медный, я человек бедный. Огонь, огонь, бедного человека не тронь. Чур-чур-перечур». Тогда рассыплется Стар белым серебром, голова-котёл червонным золотом, а глиняны черепки медью…

– Там, впереди, новые сторожи стоят, – рассказывал Вельтэн, пока ехал с Нестором во главе колонны. – Вроде застав небольших. Раскиданы по Белому Полю, чтобы о враге упреждать. Сейчас мы в одну из них идём. Сменим сотню, что там дежурит, а через неделю назад.

Теперь понятно, зачем взяли столько еды. Вон, лошадка целую гору на санях тянет, едва поспевая за строем. А то Нестор совсем уж было подумал, что придётся по лесам кочевать, пока весь провиант не уничтожат. Или пока все до последнего человека не сгинут в холодном плену Предела.

Под защитой стен оно спокойнее. Тревога улеглась. Кажется, что и мороз чуть отпустил, и солнышко веселее светит. Снег радостно искрится, клубясь низким туманом под копытами лошадей. В стылом воздухе ни ветерка. Грудь дышит легко, с жадностью вбирая в себя бодрящую зимнюю свежесть…

– А ну, не зевай! – кричит сотник, подгоняя отстающих. – Не растягиваться! Держи дистанцию!

Дозорной сторожи они достигли глубоким вечером, когда уже порядком стемнело. Только лежавший повсюду снег позволял видеть. Всё же бревенчатую стену Нестор заметил, когда чуть ли не упёрся в неё носом.

Их встретили молча. Кучка угрюмых, заросших людей. Скудный свет единственного факела над воротами робко выхватывал из темноты покрытые густой щетиной, усталые лица солдат старого гарнизона. Бледные, больше похожие на мертвяков, они безразлично глядели на вновь прибывших. Не верилось, что провели здесь только неделю. По всем ощущениям никак не меньше месяца.

Вельтэн остановился рядом с каким-то закутанным в шкуры здоровяком. Спрыгнул с коня, пожал руку. О чём-то тихо переговорил. Затем повернулся к своим десятникам и так же негромко скомандовал:

– Лошадей в стойла. Продукты в амбар. Людей на ночлег. Отдыхайте. Утром заступаем на смену.

Сотня рассыпалась, выполняя приказ. Воздух наполнился, наконец, голосами, звоном оружия, сбруи, всхрапами лошадей.

Видно, что люди здесь не впервой. Хорошо знают, куда провизию нести, куда коней определить, а куда и самим податься. Впрочем, заплутать в небольшом дворике практически невозможно. Разве только в толчее.

Немного понаблюдав, Нестор без труда сообразил, где конюшня, где склады, а где казарма. Отвёл коня. Расседлал, вытер, укрыл попоной. Наполнив кормушку, ласково потрепал жеребца по загривку и отправился спать.

Казармы везде одинаковые, и эта не исключение. Длинные ряды двухъярусных деревянных нар вдоль стен. Посередине широкий проход, в концах которого с обеих сторон тамбуры с печью, оружейной, умывальником, сушилкой и прочими бытовыми закутками. При входе стол со стулом для истопника и караульного в одном лице.

– Прошу сюда, милорд! – перекрывая гул голосов, позвал начальник первого десятка. Показал на лежак с краю, ближе к печке: – Вам постелено здесь, рядом с Вельтэном.

Солдаты уже укладывались. Лёг и Нестор, укрывшись плащом.

От печной стены приятно веяло жаром. Пахло костром, застарелой кожей и продымлённой материей. Нэсса разморило. Даже не заметил, как уснул под мерное потрескивание горящих поленьев и дружный храп довольно быстро угомонившейся казармы…

Утро началось разводом караулов. Конечно, сперва позавтракали, встав, едва забрезжил рассвет. Сотня, которую сменили, тут же запрыгнула в сёдла и поспешила покинуть сторожу. Последними через распахнутые ворота выезжали сани. Только на этот раз их нагрузили окоченевшими трупами, накрыв мешковиной и перевязав ремнями. Бесформенная груда с торчащими вверх и в стороны конечностями – все, кого смогли собрать.

– Случается, люди просто исчезают, – вспомнились наставления сотника. – Особенно за пределами стен. Потом глядишь, среди нападающих знакомое лицо мелькнёт. Но то уже вовсе не человек. Труп ходячий. Руби его, не задумываясь, как самого злейшего врага. Иначе он тебя непременно убьёт. И даже не почешется. Так-то вот, милостивый государь…

Неприятности не заставили себя ждать.

Часовые забили тревогу ближе к полудню, заметив странного всадника, скачущего вдоль края леса, что рос неподалёку. Чем он показался странным, Нестор увидел сам, когда вместе с Вельтэном быстро взобрался на башню.

Во-первых, конь. Идёт легко и грациозно. Только пар не вырывается из ноздрей. В морозном воздухе не слышно ни звука, хотя всадник довольно близко. Ни скрипа снега тебе, ни приглушённого топота, ни звона сбруи – одна немая тишь. А ещё бока у животного изодраны. Клочья кожи свисают, оголяя рёбра и прочие кости, на которых практически нет мяса. Сквозь прорехи виден снег с той стороны.

По всем признакам живым этот конь быть попросту не может.

Седло старое, потёртое. А на нём…

Наездник – это во-вторых. Самая настоящая горгулья. До такой степени чёрная, что казалась плоской тенью, словно из бумаги кто вырезал. Уродливая рогатая голова. Ноги согнуты. Пальцы мёртвой хваткой вцепились в смятое седло, глубоко вонзив когти в толстую кожу. Небось, ещё и коню досталось. Но тому, похоже, всё равно. Длинные, мускулистые руки горгульи обхватили луку седла. Тело наклонилось вперёд, балансируя на ходу и помогая себе растопыренными кожистыми крыльями, так похожими на вздыбленный плащ за спиной.

И опять ни звука. Не скрипнет кожа, не хлопнет крыло, не всхрапнёт конь, не прокричит горгулья. Всё молча, будто во сне.

– Бокор! – взволнованно выдохнул сотник, жадно пожирая всадника взглядом.

– Что за Бокор? – слегка удивился Нестор, считавший, что у нежити не бывает имён.

– Быстро вниз, господин Торик! – нетерпеливо скомандовал Вельтэн, в глазах которого блеснул азартный огонь. – Собрать три десятка у ворот и доложить мне.

И отвернулся сразу, продолжая следить за беззвучным бегом неживого коня.

Уже сбегая по лестнице, Нестор услышал брошенную сотником фразу:

– Прижмём, наконец, хвост этому сардаку…

Вельтэн сам повёл небольшой отряд в погоню, едва странный всадник скрылся за изгибом леса. Туда и мчались во весь опор. Ведь на снегу не осталось ни единого следа. Коль не увидишь врага, его уже не настичь.

– Это неупокоенный дух какого-то тёмного! – отворачиваясь от встречного потока холодного воздуха, кричал сотник скакавшему рядом Нэссу. – Вероятно, погиб здесь во время Последней битвы. С тех пор всё воюет. Не понял, похоже, что его и в живых-то уж нет. Объезжает Предел, собирая армию.

– Из кого? Из таких же духов?

– Да нет. Всё больше из мертвяков. Духи бестелесны. Толку от них. Бокор питается душами. Может полностью высосать, а может оставить малую часть, сделав из вас безмозглую куклу. Или найдёт мёртвого, чуток чужой души в него вдохнёт, и готов послушный солдат. Потому и не хороним здесь никого. Уж сколько разрытых могил находили.

– Он действительно способен собрать целую армию?

– Сейчас вряд ли. Видели же, один ехал. А раньше за ним от сотни до тысячи возвращённых топало.

– И чем заканчивались встречи с этим воинством?

– В зависимости от того, сколько у вас людей и хорошо ли они дерутся. Возвращённые тупы, как пробки. Всегда лезут напролом оголтелой толпой, атакуя только в лоб. Ни засад вам, ни ловушек, ни обходного манёвра. Словом, никакой фантазии. Берут лишь неимоверной силой и живучестью. Сами понимаете, удар в сердце не грозит мертвяку ничем. Но если отсечь голову или пришпилить его копьём к земле…

Отряд обогнул, наконец, выступающий лесок, попав на длинную прогалину. Вдали, где края леса сходились под острым углом, стоял тот самый мёртвый конь с восседающей на нём горгульей. Оба смотрели на преследователей.

– В боооой! – тут же гаркнул Вельтэн, обнажая клинок.

Выхватил шпагу и Нестор, стараясь не отставать от сотника. Правда, с трудом представлял, как на этой неширокой прогалине сумеют развернуться для атаки три десятка всадников. Оглядываться не рискнул. Впереди опасный противник, с которым ещё никогда не доводилось встречаться. На что он способен? Кабы знать.

На всякий случай начал плести сразу несколько заклинаний из арсенала боевой магии.

Гарпия всё ближе. Можно различить вертикальные зрачки её немигающих глаз. И пустые глазницы конского черепа.

Кони Вельтэна и Нэсса идут ноздря в ноздрю. Перед самой гарпией, как по команде, расходятся в стороны. Хлёсткий удар шпагой в корпус… И она со свистом рассекает пустоту, не причинив Бокору никакого вреда. Конечно, ведь духи бесплотны. Клинки здесь вряд ли помогут.

Вдруг вверху громыхнуло, больно резанув по ушам. На мгновение показалось, что оглох. Вскинув голову, заметил отдёрнувшийся конец крыла с вывороченным когтем. Хорошо, что додумался «щит» соорудить. Не то пиши – пропало.

Отогнал коня. Встал, озираясь.

Возле Бокора куча-мала. Все с остервенением рубят призрачное тело. Не многие додумались, как Нэсс, отскочить в сторону, освобождая место другим.

– Карусель! – орёт неистово сотник, гарцующий поблизости на жеребце. – В карусель! Живо! Сардак бы вас побрал!

Его, кажется, услышали.

Солдаты прянули от горгульи, потянулись назад, разворачивая коней, чтобы снова напасть. На расчищенном пятаке остались чернеть три неподвижных тела. В одном из них горгулья завязла когтем своего крыла. Пытаясь освободиться, изогнулась ещё сильнее и несуразно дёргалась. Лучшего момента для атаки не придумаешь.

Нэсс пришпорил коня. Скорее почувствовал, чем увидел, что рядом скачет Вельтэн, превратившийся в какое-то чудище.

– Маггию прррименяй! – прорычал сотник изменённой глоткой.

Можно подумать, без него никто не догадается.

Только вот куда приложить волшебную силу? Крылья твари, вроде бы, осязаемы. Не даром же одним когтем увязла в трупе, а второй сломала о «щит». Попробовать навести чары на них?