Текст книги "Дело в шляпе"

Всё. Думать некогда.

Короткий взмах крыла, и в Нестора летит мертвец. Тот самый, насаженный на коготь. Слишком легко сорвался. Руки-ноги растопырил, и глаза нараспашку. Белые, неживые…

Нэссу хватило мгновения, чтобы понять – возвращённый. Вот, значит, как эта тварь душу выпивает.

Резко узду на себя. Конь встаёт на дыбы. Судорожно сучит передними ногами. «Иииии!» – разносится над лесом его истошный крик. И сразу: «Хрясь!» Дробящие удары копыт встречают мертвяка. Возвращённый, не издав ни звука, падает в снег. У него, насколько успел заметить Нэсс, проломлена грудь и разбита голова.

Опять с места в карьер.

На горгулью наседают с двух сторон. Справа крутится Вельтэн в облике огромного лохматого зверя, то и дело царапая длиннющими когтями кожистую перепонку. С ним ещё с десяток солдат. Подскакивают попеременно и тоже бьют в крыло. Слева остальные: пара тёмных, больше похожих на размазанные тени, да светлые, окутанные ослепительно-яркими нитями. Вспышки, треск, нечеловеческое рычание.

Мда, несладко приходится Бокору. На крыльях, которыми он пытается отмахиваться, причём не всегда безуспешно, ран всё больше. Из них течёт… Нет, не кровь. Чернота. Вырывается струйками, клубясь по воздуху, словно чернила, вылитые в прозрачную воду.

Что будет, когда горгулья совсем лишится крыльев? Возможно, ничего…

Нэсс не стал атаковать ни слева, ни справа. Там и без него не протолкнуться.

Повинуясь необъяснимому чувству, направил коня в пустовавшую середину. Туда, где равнодушно взирали на мир тёмные провалы глазниц призрачного скакуна.

Вспомнилось вдруг, как отец учил сражаться с призраками. Специально таскал Нестора в те места, где хозяйничали бестелесные создания. А то и на кладбище водил, чтобы вызвать чей-нибудь неупокоенный дух. Показывал на него, говоря:

– Он твой, сынок. Ты всё помнишь? Заполняющее заклятье, слияние, материализация и разрушение созданной структуры…

Холодный взгляд Бокора упёрся в одинокого всадника. Словно понял, кто ему сейчас по-настоящему опасен. Призрак привстал в седле, живее заработав крыльями, легко, точно солому, разбрасывая атакующих. Нагнув голову, направил на Нестора заострённые рога. Похоже, они столь же смертоносны, как и когтистые крылья.

Заполняющее заклятье.

Нэсс, давно вобравший в себя лошадиную дозу силы, теперь щедро делился ею, наполняя светом «тело» призрачной горгульи. Дождавшись, когда она замерцает, запустил «слияние». Бокор стремительно терял свой непроглядно чёрный окрас. А когда настал черёд «материализации», так и вовсе посерел, став объёмным.

Лапы с ужасными когтями, сжимавшие седло, вдруг провалились прямо сквозь коня, который как был призраком, так им и остался. С гулким звуком ступни ударили в землю, коротко хрустнув разлетевшимся снегом. Глотка Бокора издала оглушительный рёв, грозивший разорвать барабанные перепонки. Так бы, наверно, и произошло, не начни Нэсс разрушать только что созданную им структуру.

Кожа горгульи снова вспыхнула, затлела. Казалось, тварь горит изнутри.

Бокор взревел. На этот раз не столь грозно. Больше с тоской. Понял, видимо, что настал его последний час. И вдруг бросился вперёд.

Нестор подъехал слишком близко. Не успел отпрянуть. Никак не ожидал от умирающей твари такой прыти. Лишь коня на дыбы поднял. Только на этот раз его копыта не помогли. Рога Бокора вонзились животному в грудь, повалив уже бездыханную тушу набок. Вовремя скатившись в снег, Нестор тут же вскочил на ноги, чтобы в следующее мгновение угодить в объятия порядком изодранных перепончатых крыльев, осыпающихся кусками горящей плоти. Горгулья оказалась на удивление быстрой. Нэсса окутали жар, непроглядная темень и пустота…

Глава 15
И вот, собственно, почему он бедолага

Очнулся Нестор на дороге. Обычная пыльная грунтовка на въезде в деревню с аккуратными домиками по сторонам. Кажется, войди сейчас в любой из домов, непременно увидишь накрытый заботливыми хозяевами стол и не успевший остыть очаг.

Откуда здесь дома? И где снег?

Привстав на руках, огляделся. Позади темно. Сплошная стена из крутящихся снежинок от земли до самого неба, за которыми ничего не видно. Этой преградой окольцована вся деревня. Снаружи безумствует буря, а внутри царит летний солнечный день, весело играя светом на черепицах крыш и в зелёной, трепещущей на слабом ветру листве деревьев. Но ни звука вокруг. Словно всё вымерло.

Пытаясь прийти в себя, Нестор медленно встал. Вложил в ножны шпагу, которую по-прежнему сжимал в руке, и принялся отряхивать плащ. Заметил налипший на полы снег – уже порядком грязный, подтаявший. Это приободрило. А то совсем начал было терять веру в реальность.

Чтобы лучше за неё зацепиться, топнул, выбив облако пыли, мгновенно припорошившей носок сапога. Посмотрел на солнце. Светит ровно, тепло. Глаза не слепит. Странное место.

Попробовал «прощупать» округу. Пусто. Понял, что в домах обычных работяг ловить нечего. А вот в хозяйском… Распустив завязки, скинул плащ и, намотав его на руку, побрёл по дороге к видневшемуся вдали особняку с высокой крышей.

Дверь оказалась не заперта. И поддалась легко, будто её постоянно смазывали. Внутри дома ни пылинки. Полы чистейшие.

«Интересно, здесь вообще когда-нибудь ходили?» – подумал, разглядывая отполированный до зеркального блеска паркет.

За спиной раздался чей-то смешок. Нэсс резко повернулся, но никого не увидел. Он стоял в совершенно пустой гостиной, которую можно с лёгкостью использовать в качестве бальной залы. Нигде не спрячешься. Мебели нет. Из обстановки один большой, вделанный в стену камин. На противоположной стороне высокие окна с портьерами, мало что короткими, так ещё и прозрачными. Уж за ними-то явно никто не стоит.

Смех повторился. Тонкий, девичий. Буквально над самым ухом. Снова разворот, и опять пустота. Да над ним просто потешаются! Или в доме невидимка живёт?

– Кто здесь? – крикнул в пространство, получив в ответ лишь раскатистое эхо собственного голоса. – Выходи, не бойся. Ничего тебе не сделаю.

Медленно прошёлся по кругу с разведёнными руками.

Неосторожно шаркнул каблуком, тут же услышав тревожный вздох. Остановился, не понимая, чем так напугал невидимку. Глянул вниз. Ааа, вот оно что! На сверкающей поверхности пола чернела грязная полоска. Чистюля, значит. Ну-ну.

Злорадно улыбаясь, Нестор принялся вышагивать по залу, едва поднимая ноги, старательно пачкая паркет.

– Немедленно прекрати! – взвился где-то сбоку высокий женский голос.

В этот раз она соизволила появиться. Да, это была женщина. Но какая!

Неописуемо красивая. Лицо, словно с картинки. Лебединая шея. Длинные волосы цвета воронова крыла зачёсаны назад и собраны в толстенный хвост. Лёгкая накидка до пят, хоть и широкая, нисколько не скрывает стройного тела. Девица-то перед окном стоит. Вот всё на ней и просвечивается.

Нестор чуть не задохнулся от восторга. Еле унял бешено бьющееся сердце и пьянящее головокружение. Спасибо Цоме, научил не только шпагой виртуозно махать, но и с чувствами справляться. Правда, ещё никогда не давалось это с таким трудом.

Незнакомка улыбнулась. Вполне приветливо, хотя только что была рассержена его выходкой.

– Ты кто? – спросил Нестор, едва заставив работать охрипшую глотку.

– Не знаю, – просто сказала девица.

– Как это? Кхм… У любого человека имя есть.

– А ты уверен, что я человек?

Её взгляд сделался лукавым.

– Нет, не уверен, – честно признался, но тут же упрямо задрал подбородок. – Всё равно… Обращаются же к тебе как-то.

В глазах прекрасной незнакомки мелькнуло удивление.

– Какой молодец, – промурлыкала девица. – Ну, если хочешь, называй меня Пэри. А твоё имя как?

– Нэс… Нестор.

– Прекрасно. И очень мило.

Пэри медленно приблизилась, грациозно покачивая бёдрами. Обойдя кругом, внимательно разглядела Нэсса с головы до пят. Встав перед ним, нежно погладила кончиками пальцев по щеке. Прикосновение прохладной руки непроизвольно вызвало дрожь. Перед глазами поплыло. Снова пришлось напрягаться в поисках самообладания.

– Такой сильный, – продолжал мурлыкать завораживающий голос.

Холодные ладони легли на плечи. Скользнули вниз…

– Т-ты чего? – Нэсс отстранился.

– А что? Разве ты меня не хочешь?

– Не могу я так…

– Почему? – кажется, она искренне удивилась.

– Ну, не по-людски это.

Звонкий хохот заметался по залу. Боги, как она смеялась!

Голова запрокинута. Голые плечи подрагивают. Грудь заманчиво трясётся.

– Ооох, уморил. Люди что, как-то по-другому это делают? Посмотри, я такая же, как все женщины.

Накидка вдруг исчезла, полностью обнажив мраморное, идеально красивое тело.

Нестор чуть умом не тронулся. Но нашёл в себе силы не поддаться соблазну и отступил на шаг. Вся весёлость Пэри куда-то улетучилась. Наверно, вслед за пропавшей накидкой. Хмурые брови да холодный, колючий взгляд.

– Я не вызываю в тебе желание?

– Почему? Вызываешь. Только… – Нестор замялся, отвёл глаза, озираясь по сторонам.

– Ну? Говори же.

– Где я? Как сюда попал?

Девица удивлённо хмыкнула, с интересом разглядывая Нэсса.

– Да ты и в самом деле силён, человек. Большинство мужчин спрашивали об этом, спустя год, а то и два.

– Здесь было много мужчин?

– Достаточно, чтобы я долго не скучала, – Пэри лукаво улыбнулась.

– И куда они все подевались?

– Ваш людской век столь короток…

Её взгляд сделался грустным, а голос источал такую тоску, что стало вдруг жаль эту хладнокровную красотку.

– Ты их любила?

– Зачем? Достаточно того, что все любили меня.

– А как же Бокор?

Пэри вскинула голову.

– О, догадался?

– Это нетрудно. Пространство закольцовано. Сам никто сюда не попадёт. Наверняка, без помощи Бокора не обходится, раз уж я перед этим с ним дело имел. Он тебе кто?

– Просто верный рыцарь, – кисло улыбнулась девица и, пройдя мимо Нестора, встала перед камином.

На ней снова была накидка, едва касавшаяся пола. Сцепив руки на животе, Пэри задумчиво смотрела в тёмный печной зёв. Не поворачиваясь, глухо заговорила бесцветным, неживым голосом:

– Он был первым, кого я встретила, когда появилась. Не знала кто я, где нахожусь и что здесь делаю. Единственное существо рядом, и то неживое. Дух. Он тоже ничего не мог понять. Только-только призраком стал. А вокруг творилось нечто невообразимое. Хаос. Будто воздух, земля и вода сошлись в битве. И он дрался. Остервенело. Со всем и со всеми. Почему-то меня защищал, пока в себя приходила. Сама не помню, как случилось, что раздвинула границы, очистив это место. Лишь мы с Бокором здесь и остались.

– Любила его?

От Пэри донёсся горький смешок:

– Как можно любить бестелесное существо? Нет. Уж не знаю, мог ли он что-то испытывать ко мне, но мужчин приводил постоянно. Не всех делал мёртвыми. Понимал, видно, как нуждаюсь я в живых.

Она медленно повернулась. Удивительно, в глазах роковой красавицы блеснули слёзы!

– Ты же уничтожил его, правда?

Нет, это не угроза. Простой вопрос. И она ещё будет говорить, что не любила? Да, но любить мертвеца… Странно, вообще-то.

– Уничтожил, я знаю, – не дождавшись ответа, вздохнула Пэри. – Уходи, человек.

– Куда?

– К своим, к людям, конечно. Куда ж ещё.

– Отпускаешь?

– Иди, пока не передумала.

…Стоило Нестору ступить за порог, как по лицу хлестнул холодный ветер. Закружил поднятый метелью снег, отвешивая чувствительные пощёчины. Мёртвая стужа и пороша в глаза.

Торопливо накинул плащ. Поднял воротник, насколько возможно спрятав голову. Оглянулся. Хозяйской усадьбы как ни бывало. И деревенских домиков не видать. Ещё светло, но в какой стороне солнце не угадаешь. Да и от дороги одно воспоминание. Кругом лишь снежная целина.

Вот тебе раз. И куда прикажете топать?

Пошёл прямо. Просто чтобы не стоять на месте. А то так и задубеть недолго. Уж лучше двигаться, всё равно в какую сторону. Один сардак дальше десяти шагов ничего не различишь.

Пока шёл, ветер постепенно стихал.

Увидел край леса. Обогнул его и, о чудо, вдали показались приземистые башенки сторожи.

Когда подходил к воротам, совсем распогодилось. Ветра нет, на небе ясно. Спину пригревает заходящее солнце. Даже плащ распахнул. А вот чего никак не ждал, так это что в него будут стрелять. Причём свои же.

Арбалетный болт угодил в руку, прошив её насквозь.

Зажав рану, Нестор взвыл от боли. Согнулся, припав на одно колено. Задрал голову, в полном недоумении глядя на тёмные щели бойниц.

– С ума, что ли, сошли! – крикнул невидимому стрелку. – Это же я, ан Торик!

Наверное, с этого и надо было начинать, а не молчком брести к сторожи, точно мертвяк, за которого Нэсса, похоже, и приняли.

– Ну, милостивый государь, вы даёте, – выговаривал ему Вельтэн, пока перевязывали рану. – Мы ж вас давно похоронили. Думали сгорел наш новенький с Ботором в обнимку. Уж два дня минуло. А тут вдруг вы у ворот. Мертвяк мертвяком, уж извините. Радуйтесь, что я приказал не в голову целить. Надо же было убедиться…

– Как два дня? Разве не сегодня всё случилось?

Сотник только хмыкнул, покачав головой. Дождался, когда закончат перевязку, и лишь затем потребовал:

– А теперь выкладывайте. Всё по-порядку…

Вельтэн слушал, не перебивая. Долго ещё молчал, в глубокой задумчивости расхаживая по казарме, когда Нестор закончил говорить. Потом посмотрел с жалостью.

– Угораздило же вас, милостивый государь, на суккубу нарваться, – произнёс тихо. – И что прикажете с вами делать?

– А что?

– Избавляться от вас надо, вот что.

– Почему это?

– Да потому, дитя неразумное! – вдруг зло прошипел сотник, и лицо у него стало пунцовым. – Не понимаете? Суккубы просто так никого не отпускают. Вы с ней повязаны навек. Прочно и незримо. Где вы, там и она. В любой момент снова встретиться можете. Мне что, всю сотню постоянно при вас держать? А может, на заставе безвылазно до конца службы сидеть будете? Или прикажете ваши вечные самоволки терпеть?

– Да с чего вдруг?..

– А с того! – резко прервал Вельтэн, переходя на крик.

Спохватился, быстро глянув на повернувших головы дежурных. Более спокойно продолжил:

– Прислушайтесь к себе. Что к ней чувствуете?

Нэсс вызвал в памяти образ Пэри. Получилось довольно легко. Как наяву представил её красивое лицо, длинную шею, бархатные плечи, высокую грудь… Почему воображение рисует её голой и… такой привлекательной?

Дыхание спёрло. Рёбра еле выдерживали натиск взбесившегося вдруг сердца.

– Вот вам и ответ, милостивый государь…

Нэсса тянуло к ней. Тянуло неумолимо. Каждую ночь он страстно целовал Пэри во сне, лаская нежное тело. Просыпался в поту и долго ещё не мог прийти в себя, вспоминая всё, что увидел и что испытал.

А то приснится вдруг сражение посреди заснеженного поля. Он без устали машет шпагой и кинжалом, разя врагов наповал. Но тех не становится меньше. Наоборот, всё прибывают. И в самый разгар битвы начинается буря, из которой выходит Пэри. Только не в облике женщины. Это уже истинная суккуба. Горящие глаза, звериный оскал, искажённое злобой лицо. Неестественно длинные, сильные руки с острыми когтями, легко, словно кукол, раскидывающие не только врагов, но и друзей. И те, упав, уже не встают, заливая снег ярко-алой кровью…

Удивительно, как продержался Нестор эту неделю в сторожи, пока не прибыла смена.

На заставе стало немного легче, но совсем не отпустило. То и дело звучал в голове зов Пэри. Ни о чём другом Нэсс думать уже не мог. Впору с ума сойти.

– Вот вам бумага и чернила, – вскоре сказал ему Вельтэн. – Пишите прошение о переводе в стражу.

Придвинув к себе чистый лист, Нэсс внимательно глянул в холодные глаза сотника. Неужели всё настолько серьёзно, что придётся забыть о военной карьере? Шпаги ан Ториков не одно поколение защищали землю от врагов. И вдруг такой исход.

– Поставили на мне крест? – спросил грустно.

– Только как на военном, – бесцветным голосом сказал Вельтэн. Отвёл взгляд, вздохнул, немного смягчившись: – Поверьте, милостивый государь, жизнь на этом не кончается. Так будет лучше для всех. Стража тоже нуждается в хороших воинах. И служба там вовсе не сахар. А что вас ожидает здесь? Ну, переведётесь на другую заставу. И что? Суккуба в скором времени переметнётся вслед за вами. Можете, конечно, наплевав на всё, наслаждаться её обществом. Но рано или поздно, смею вас заверить, за неё возьмутся всерьёз. Если убьют, вы в лучшем случае тоже умрёте. В худшем… Даже представить боюсь. А окажись вы рядом в этот момент, можете и вступиться за подругу… Ох, простите, но это так. Правда, тогда вы сами превратитесь в преступника. Понимаете чем это пахнет? Потому лучше уж уехать куда подальше.

Поразмыслив, Нестор со вздохом взялся за перо.

Спустя пару недель, он покинул заставу на Белом Поле, ускакав по Большой Ноберской дороге в самый дальний город, куда получил назначение в светлую стражу. А остальное вы уже знаете.

Думаю, в сердце бедного Нэсса ан Торика до сих пор зияет кровоточащая рана. След той незримой связи с его суккубой. Страшной и неотвратимо прекрасной одновременно.

Впрочем, не знаю как вам, а по мне, так простая человеческая любовь ничем от неё не отличается. Всё столь же трагично, равно как и трогательно.

Глава 16
К чему приводит несдержанность некоторых тёмных

Свою свободу, полученную авансом, Бурый, надо отдать ему должное, отработал сполна. Впрочем, попробуй он схалтурить, до конца жизни ходил бы трезвенником.

Я только проснулся и лежал с закрытыми глазами, прилагая немалые усилия к тому, чтобы убедить себя разлепить веки, скинуть плащ и выбраться из уютного кресла, когда скрипнула дверь, и в караулку просунулась взлохмаченная мальчишеская голова.

– Дядь Порк, – пропищала тонюсеньким детским голоском эта миниатюрная мочалка. – Дядь Порк, там это… Мужик твой маякнул.

– Какой мужик? – не врубаюсь спросонья. – Что сделал?

Непослушное тело нехотя всё-таки приподнимается с кресла. Ставлю босые ноги на прохладный пол, сажусь ровно. Тру слипающиеся глаза, зеваю. Чувствую, что не выспался. Голова так и норовит упасть на стол. Делаю над собой усилие, всматриваюсь в парнягу.

Ааа, понял. Пацан из ватаги Лося, заводилы местной шпаны. Не самые плохие ребята. По крайней мере, часто помогают. Особенно в слежке, где не каждый взрослый справится. А дети что? Бегают, играют. И не подумаешь, что за кем-то следят. Шумная ребятня давно стала привычной деталью городского пейзажа. Где только их не встретишь: на каждой улице, в каждом дворе, в самой заброшенной и всеми богами забытой подворотне. Все развалины, все подвалы и крыши с чердаками облазят. Идеальные сыщики. Незаметные и вездесущие.

– Так этот… – шмыгает носом лохматое создание. – За которым ты нас отрядил. Бурый, вот… Мы его аж в сам светлый город проводили, к бааальшой такой домине с колоннами. Он туда зашёл, а когда вышел, пальцы так вот сложил, как ты показывал…

Всё ясно. Дом с колоннами – это, похоже, особняк Белуги. Условный сигнал Бурого мог означать лишь одно – в доме он видел Камаля. Попался голубчик!

Для верности сосредотачиваюсь на метке, что прицепил к бандиту, следую по ней назад, просматривая пройденный путь. Так и есть!

Отыскав монету покрупнее, кидаю пацану. Тот ловит и тут же выметается на улицу. Все-таки боятся они в околоток заходить. Да что они, любому здесь не по нутру. Разве только мне комфортно. Вот и сейчас не захотел возвращаться в разрушенный дом, остался спать в любимом кресле. И ничего, нормально себя чувствую. Жить бы мог здесь, будь в околотке нормальные условия. Сроднился уже с работой. Потому, наверно, и не женат до сих пор. Были, конечно, поползновения к семейному счастью. Не столько с моей стороны, сколько со стороны противоположного пола. Да мало кто выдерживал долго со мной. Вернее без меня. Дома-то практически не бываю. Так и говорили, уходя: «Ты на работе женат, а не на мне. Со мною ей только изменяешь. Вот с работой своей и оставайся». Ну и живу… с работой. Сплю, ем, гуляю – всё с ней, родимой.

Ладно, хватит лирику разводить. Настала пора почтить вниманием уважаемых Угов. Мои стражнички, наверное, уже все в светлый квартал просочились и взяли особняк в кольцо. Легко убеждаюсь в этом, отследив их жетоны. Что ж, теперь мой черёд.

Сначала к Гере. Туда, под их с Тютей охрану, я определил Анжи. Помощников заберу с собой, а полукровка пока побудет в околотке. Пускай Нестор за ней присмотрит. Он вообще спать ещё не ложился, только людей своих на посту менял. Но сегодня, думаю, будет спокойно. Нападать на нас попросту некому. Если кто из желающих и остался на свободе, то прячется, боясь высунуть нос. Мы ведь тоже не спим.

Подъезжая к ажурным воротам владений Белуги, еще издали замечаю пятерых светлых стражников. Тааак. Охрану, значит, усилили? Ну-ну…

Впереди всех сияет жетоном высокий пожилой мужик с обвислыми седыми усами. Из-под изрядно поношенной шляпы выбивается грива длинных волос. Брови насуплены, взгляд острый, внимательный. Сразу видно, что командир, к тому же опытный. Расслабленная стойка, рука в грубой перчатке спокойно лежит на потёртом эфесе, в то время как подчиненные за спиной напряжены. Вот-вот сорвутся и выхватят шпаги, рукояти которых судорожно мнут нервными пальцами.

Останавливаю экипаж перед самым носом седого. Тот и бровью не повёл. Как стоял, так и стоит, изучая мой заранее засвеченный жетон.

– Надеюсь, коллега, вы не собираетесь препятствовать законным действиям стражи? – вопрошаю сверху.

– Смотря что у вас за дело, – говорит с ленцой, поднимая глаза, а в них полное безразличие.

Никакого маломальского рвения к службе. Будто плевать хотел на всё, и торчит здесь не по собственной воле, а по распоряжению нерадивого начальника, желающего угодить Белуге и его покровителям. Просто старый служака привык подчиняться приказам и добросовестно выполняет свою работу.

– Дело об убийстве, милорд, – говорю с должным почтением к обелённому сединой ветерану. – По моим сведениям в этом доме скрывается преступник, и я собираюсь его задержать.

– Вот как? – едва заметная улыбка в усы и непонятный блеск в глазах. – Надеюсь, это хозяин особняка?

Хм, похоже, о Белуге он знает не понаслышке, или бестолковое несение службы у этих ворот, достало его куда больше, чем я полагал. Тоже улыбаюсь в ответ:

– К сожалению не он, а один из родственников. Но я сильно надеюсь, что Баскан эль Уга совершит непоправимую глупость и откажется выдать убийцу, тогда у меня будут все основания посадить его в соседнюю камеру. Сделаю это с лёгким сердцем, поскольку там ему самое место.

Теперь командир стражников откровенно скалится.

– Вы смелый человек, милорд… Прошу прощения, мы не представлены. Я десятник светлой стражи Его Величества граф Лерой ан Сендро, к вашим услугам.

Он снимает шляпу и чуть кланяется. Польщен, сардак меня задери. Никогда ещё благородные графы не снимали передо мною шляп и не гнули свои светлые спины. Мне остаётся лишь спрыгнуть на землю и проделать то же самое.

– Порэус эль Камилье, тёмный стражник Его Величества. Можете называть меня Порк, милорд.

– Ну, тогда и меня зовите Леандр, – смеётся граф.

Дожить до таких лет и дослужиться только до десятника? М-да, о многом говорит. Слишком честный, слишком бедный, слишком принципиальный… Короче, слишком много «слишком». Хм, снова каламбурю. В любом случае, появилась надежда, что с этим человеком легко договориться.

– Если нужна помощь светлой стражи, можете располагать мной, как вам заблагорассудится, уважаемый Порк.

– Премного благодарен, господин Леандр, но при всём уважении к вам, думаю, что мы справимся сами, – киваю на своих помощников, чьи любопытные физиономии торчат из экипажа. Впрочем, почему не воспользоваться предложением? Ещё одно кольцо оцепления и резерв на случай непредвиденных обстоятельств явно не помешает. Бери, пока дают. И я решаюсь: – Если не затруднит, расставьте ваших людей по периметру и следите, чтобы никто не покинул дом, пока мы внутри.

– Как будет угодно, милорд. Всенепременно так и сделаю, не сомневайтесь. Только хочу предупредить, что сам особняк охраняют порядка тридцати наёмников. Если вдруг понадобимся, шумните сильнее.

– Уж мы шумнём, господин Леандр, будьте уверены.

Расстаёмся как старинные приятели. По команде Лероя ан Сендро стражники сами распахивают ворота, и я въезжаю во двор.

На крыльце дома нас встречают семеро тёмных. Словно материализовались между колонн. Когда подъезжал, их здесь не видел. Чем дальше продвигаюсь, тем больше встречающих. Интересно, их число так и будет расти?

Наёмники обманчиво спокойны. Морды замотаны платками, шпаги на виду, чтобы выхватить быстро.

Подходим вплотную. Ноль эмоций. Никто даже не дёрнулся убраться с дороги. Наши жетоны им по барабану. Похоже, я пребываю в благодушном настроении, раз от меня не шарахаются. Всё ещё под впечатлением от разговора с Леандром? Надо исправляться.

Хмурюсь и говорю грозно:

– Именем Его Величества! Дорогу тёмной страже!

На мое лицо набегает тень, а глаза выдают парочку коротких голубых вспышек. Так, для острастки.

Подействовало. Расступаются нехотя, и мы заходим в дом.

Веду своих помощников уже знакомыми коридорами. Где-то впереди мелькает спина убегающего мажордома. К хозяину спешит, надрывается. Всё хочет первым успеть. И чего пыжится, дуралей, коль скоро Белуга и так всё знает? Я же давно «прощупываю» особняк. Чую встревоженного Баскана в кабинете, а он меня. А ещё знаю, что двери в кабинет караулят два наёмника, и что в дальнем конце дома есть комнатка, где трясётся от страха Камаль эль Уга под бдительным присмотром пятерых охранников. Вот куда мне надо. Но сначала нанесу визит главе семейства. Всё же это его владения, как ни крути.

Охранники пытаются нас остановить. Даже шпаги вынимают. Совсем обнаглели.

– Именем Его Величества! – снова приходится рявкать. – Оружие в ножны!

Делаю знак помощникам, и те выкатываются с боков. Тютя сжимает огромные кулаки, а Гера держит хищно блеснувшие лезвия двух готовых к броску ножей. Никому не советую вставать на пути этой парочки. На моём – тем более.

Доставшийся Гере охранник, похоже, недооценил девчонку. Пробует напасть, но вдруг роняет шпагу и хватается за правое плечо, из которого торчит рукоять ножа. Рукав быстро темнеет, наливаясь кровью. А девушка уже рядом. Прижимается всем телом, как навязчивая давалка в подворотне, и второй нож у горла держит. Бедный мужик прижат к стене, подбородок задрал, даже стонать боится.

Другому наёмнику достало ума бросить оружие, не то бы Тютя обязательно ему помог. Причём в грубой, малоцензурной форме. Он у меня такой, не терпит железа куда сильнее, чем я.

– Никого не впускать, – киваю удовлетворённо и вхожу в кабинет.

Баскан всё так же сидит за своим безразмерным столом, словно знал, что я вернусь, и никуда не отлучался в ожидании нашей скорой неизбежной встречи. Даже рубаху не сменил, только халат сверху накинул.

– Милости прошу, господин Камилье. – Рот Белуги расползается в натянутой, насквозь фальшивой улыбке. – Что привело вас на этот раз?

Подойдя вплотную, останавливаюсь у стола. Смерив безразличным взглядом насмерть перепуганного, жмущегося в угол мажордома, пристально смотрю в бегающие глазки Баскана. Тот не выдерживает, опускает взгляд и роется в бумагах, делая вид, что занят поисками какого-то архиважного документа.

– Бросьте, господин Уга. Вам прекрасно известно, зачем я здесь.

– Да? – жалкое подобие удивления. Глаза на миг стрельнули из-под бровей, но снова упёрлись в стол. – Извольте меня просветить, чтобы я хоть знал, где вы переступили черту и превысили власть. А то министры Его Величества, знаете ли, спрашивать будут, когда получат мою жалобу на грубые действия тёмной стражи.

Эта скотина ещё и угрожает!

– Именем Его Величества требую выдать находящегося здесь Камаля эль Угу, вашего племянника, для обвинения оного в убийстве живого человека.

Всё, ключевые слова произнесены. Что скажешь, Белуга? Откажись, прошу. Дай возможность упечь за решётку вас обоих. Мне потом тебя не ловить, а тебе не убегать.

– И какие у вас основания?

Надо же, осмелел, поднял по-настоящему заинтересованный взгляд.

– Вы о чём? Что Камаль у вас или что он убийца?

– Ну, его в доме вы, думаю, давно почуяли. А вот про убийство было бы интересно послушать. Насколько я знаю, он с вами не общался. Откуда такие сведения?

– Два свидетеля, которые присутствовали при этом, указывают на Камаля, как на лицо, причинившее смерть человеку. Этого достаточно для ареста.

– А если ваши свидетели лгут, господин Порк, что тогда? Вы же не держали их за руку. Или я не прав?

Вот интересно, почему он так уверен? Берёт на дешёвый понт? Не похоже. И взгляд стал твёрдым, застыл, словно расплавленный металл, который выплеснули в бадью с ледяной водой. Дааа, дырявая у нас тюрьма, оказывается. В этом ключе и недавний скепсис полукровки понятен.

– Пригласите сюда Камаля, – стараюсь говорить спокойно. – Я задам ему несколько вопросов, тогда и посмотрим.

Уперев руки в стол, Баскан буравит меня взглядом. Ох, не нравится мне этот странный блеск в его глазах.

– Лис! – бросает мажордому, не поворачивая головы, и тот моментально выныривает из своего спасительного угла.

– Слушаю, милорд.

У дворецкого дрожит не только голос, но и всё тело. Не зная куда девать трясущиеся руки, он прижимает их к бёдрам и теребит пальцами ткань штанов.

– Позови к нам господина Камаля.

Когда со скоростью бешеного мустанга Лис второпях выметается из кабинета, Белуга, понизив голос, произносит:

– Надеюсь, вам не надо напоминать, что контактный допрос вы можете применять только с согласия допрашиваемого.

– Не надо, – улыбаюсь холодно.

Вот ведь сардачий выкидыш. Подкованный, законы знает. Да, он прав. Прежде чем сцепить руки с допрашиваемым, я должен спросить его разрешения. Глупо? Ага, и я так считаю. Светлые придумали, чтоб их… Они на такое горазды. Не мудрено, что наши предки долго с ними воевали. Удивительно как им вообще удалось добиться мирного соглашения, а потом ещё и сосуществовать, строя смешанные государства.

Перед вами, кстати, жертва подобной интеграции. Мои родители на волне слияния двух культур перебрались с насиженных мест в светлые земли. Я родился и вырос уже здесь, ничего не зная о годах вражды и лютой ненависти.

Нет, полностью это не искоренилось, но совместная жизнь заставляет людей относиться друг к другу терпимее. Глядишь, скоро совсем не будет разницы между тёмными и светлыми. Мудры наши правители, что ни говори. Правда, мудрость эта приходит с опытом. Горьким опытом, надо признать. Через пролитую кровь. По-другому почему-то не бывает.

В приоткрывшуюся дверь протискивается худосочный тип с веснушчатым лицом и сильно оттопыренными ушами. Боже, и это пресловутый Кулак, гроза воровских кварталов?

Паренёк лет двадцати, двадцати пяти, не больше. Волосы серые, словно присыпаны пеплом. Жиденькие усики того же цвета под острым носом. Сам высокий, но тощий, как скелет. Камзол болтается бесформенным балахоном. Мешковатые штаны заправлены в широкие голенища сапог, хлопающие по худым ногам при каждом шаге. Может, оттого и шпага с дорогим эфесом, висящая на разукрашенной перевязи, выглядит нелепо. Ощущение, что её владелец совсем не умеет обращаться с оружием.