Текст книги "Дело в шляпе"

Глава 8
Беспокойное соседство, или на кой мне эта головная боль

От виселицы мы её всё же спасли. Собрали целый ворох доказательств, что девочка защищала свою жизнь. Понятное дело, родителей мужа такой расклад не устроил. Они приложили все силы, а кое-где и средства, чтобы сделать результат расследования прямо противоположным. Сардака с два у них что вышло. Геру освободили подчистую. Даже на каторгу не попала.

Зато встал вопрос – куда ей теперь деваться?

Супруга нет. Обратно в дом, где тот помер, её никто не пустит. Отец куда-то сбежал, не горя желанием оплачивать многочисленные долги. О матери вообще ничего не известно. Скорее всего, та была простой девкой, с которой неосторожно гульнул беспечный папаша. Устала сводить концы с концами, вот и предъявила дочку любвеобильному графу. Давай, мол, женись на мне или ребёнка обеспечивай. Больно нужен был этому гулёне такой довесок. Дочь забрал, тут уж никуда не деться, и то родителям сплавил. А мамашу её, небось, прогнал взашей…

– Поживёшь пока у меня, – тоном, не терпящим возражений, сообщил я Гере.

Вроде как благородство проявил.

– Я должна делить с вами ложе?

Ну и вопросик, сардак меня задери! Прям не в бровь, а в глаз.

– Как-нибудь на разных поспим, – хмурюсь в ответ. – Кроватей в доме предостаточно. Выбирай любую.

Её прямота почему-то злила, хотя в глубине души, надо признать, я был вовсе не против подобных вольностей. Ну, не хочет, и не надо.

– Хорошо, – сказала без тени улыбки. – Но лишь до тех пор, пока я сама не смогу снять себе комнату.

– Посмотрим…

В моём доме Гера пробыла недолго. Искала чем заработать на жизнь. Безуспешно, пока я не устроил её в питейное заведение Шапы. Дело, конечно, не графское прислуживать за столами, но что ей оставалось. Там и пристрастилась к выпивке.

Нет, работала она исправно. Шапа нарадоваться не мог. Но стоило Гере уйти на выходные, и начиналось…

Она и эти дни проводила в заведении, но уже в качестве посетителя. Пила безостановочно, доводя себя до полнейшего беспамятства. Похоже, хотела забыться. И компания всегда при ней. В основном залётные мужики. А что? Девочка симпатичная. Аккуратный, вздёрнутый носик, большие глазищи с длинными ресницами. Подумаешь, коротко стриженная под мальчишку. Зато за волосы не схватят. И фигурка точёная. Грудь, талия, попка – всё при ней. Вот и клюют мужики, думая… Да сардак их знает, чего там они себе думают. А главное, чем? И думают ли вообще, раз никаких денег не жалеют, щедро угощая весёлую подружку вином.

Ей же только того и надо. Крутит кавалерами, как хочет. Когда ножку выставит, когда бедром вильнёт. Улыбнётся или глазками стрельнет. А то закатится звонким, переливчатым смехом, запрокинув голову и поблёскивая жемчужно-белыми зубками. Ну а коль уж пошла в пляс, так вообще глаз не отвести. Упругое тело извивается, точно вьюнок. Дышит грацией и уверенностью отточенных движений. Что значит благородная кровь.

Словом, к ней все липли. Но с мужиками Гера ни-ни. Самое большее, что себе позволяла, это чмокнуть ухажёра в щёчку. И тот счастлив. Уже поплыл. Готов последнее отдать, лишь бы оказаться в постели с этой красавицей.

Итог всегда один. Кавалеры быстро пьянеют. Либо валяются под столами, либо лыка не вяжут, а Гера тем временем по-тихому сматывается. Правда, некоторым особо ретивым не нравилось, когда их оставляли с носом. Деньги-то потратили, причём немалые. Тогда и до потасовок доходило…

Как-то под утро меня разбудил настойчивый стук в дверь.

Открываю, уже зная, что там Нестор. Его жетон за версту чую. И чего припёрся, спрашивается? В городе всю ночь тишь да благодать. Хоть сам кого шпагой иди протыкай.

Опа… Рядом с ним пошатывается пьяная Гера. Пришлось насильно гасить зевок, возвращая на место застывшую челюсть.

– Вы чего… В трактире были?.. Вдвоём? – не могу сообразить спросонок.

Нестор глядит осуждающе, а Гера скептически фыркает:

– Ввот ищщё. Лучше ушш с сардаком… Ик!

– Если пустил к себе квартирантку, так хоть приглядывай за ней, – бурчит Нэсс и, придерживая Геру за локоть, проводит мимо меня в дом.

– Что произошло? – спрашиваю запоздало, когда девушка развязно плюхается на диван в гостиной.

– Аааа, – вяло машет она рукой. – Всё норм… Ик!

– Посетителю одному коленом промеж ног заехала.

– А ппусть не лезет… Ик!.. Мужжлан…

– Другому голову кувшином разбила, – невозмутимо продолжает Нестор. – А третьему нос.

– Чем? – спрашиваю чуть удивлённо, зная, что барышня никогда не умела драться.

Она и мужа-то по чистой случайности грохнула.

– Дверью, когда тот за ней из таверны выбегал. Хорошо, что мы поблизости оказались. Вопли услышали.

– Вопли?

– Самые настоящие. Те трое преследовали Геру по всей улице. А она отбегала и поносила их на чём свет стоит.

– Кто? Гера?! – не могу поверить.

– Угу, – уверенный кивок Нестора не оставляет никаких сомнений в том, что стражник нисколько не преувеличивает. – Слышал бы ты какими словами она их крыла. Язык не повернётся повторить.

У меня нет слов. Просто показываю пальцем на Геру, спрашивая Нэсса одними глазами: «Она? Эта вот пьяная, ничего не соображающая дурочка?»

Он снова кивает.

Поворачиваюсь к «дурочке».

– И чем же они тебе так насолили? – задаю вопрос, пробуя поймать её мутный, блуждающий взгляд.

– Дааа… Ик! – опять вялый взмах руки. – Воззомнили исссебя… Гиганты ссардачьи… Ищё этим… Ик!.. Хромым пуггали…

– Кем?! – одновременно вырывается у меня и у Нестора.

– Чё, глуххие? Говорю же: Хрро-мымм, – повторяет по слогам.

Мы с Нестором тупо таращимся друг на друга, словно два идиота.

– Пить хочешь? – интересуюсь, чтобы немного прийти в себя.

Всё, на что способен стражник, это кивнуть в третий раз.

– Вина! Ик!.. И побольше! – немедленно подаёт голос Гера.

Иду в кладовку. Возвращаюсь, неся холодную крынку молока. Ставлю на стол три большие кружки. Разливаю по ним белоснежный напиток. Нэсс и я пьём, не проронив ни слова. В отличие от Геры, которая после первого же глотка возмущённо фыркает:

– Фу, гадость. Вы что мне подсунули?

Не обращаем на неё внимания, продолжая потягивать из кружек.

Окончательно просыпаюсь, включая, наконец, голову. Итак, если верить Гере, судьба столкнула её с прихвостнями Хромого, известного на всю округу бандита. Я за ним уже пару месяцев бегал. Всех стражников до седьмого пота загнал, но до сих пор так и не смог поймать ни одного из членов его банды. А тут какая-то девчонка совершенно случайно, в таверне, по пьяной лавочке… М-да, интересно девки пляшут.

– Где они? – спрашиваю Нестора, когда посуда в руке опустела.

– Сбежали, увидев нас.

Ещё бы. Осторожные твари.

Надо полагать, Нэссу и его патрульным ничего не стоило настичь хотя бы одного. Только вот никто не знал, что имеют дело с бандитами. Кинулись всем скопом пьяной Гере помогать.

Поворачиваюсь к девчонке. Та расплылась по дивану, раскинув руки. Носом клюёт. Вот-вот вырубится.

Трясу её за плечи:

– Гера! Они себя по именам называли?

– Какие имена к ссардаку, – отмахивается еле-еле, дыша мне в лицо вонючим перегаром. – Не-а… Только Хромой… Говорили, завтра к Шшапе придёт… Специально, чтоб меня отыметь… Приддурки… Что я, зря на них наезжала?.. Ик! Зато поймаешь его, наконец… Кх-кх-кхррр…

Вот, уже и храпит прямо у меня в руках. Ну что за сардачка.

Осторожно укладываю её на диван. Укрыв пледом, выпрямляюсь.

– Понял, о чём речь? – говорю Нэссу.

– Куда понятней, – недобро усмехается тот, приглаживая усы. – А она завтра туда пойдёт?

Гляжу на безмятежно похрапывающую Геру. Чисто ангел. Ей бы дома сидеть, а не по тавернам шляться. Тем более, в ожидании встречи с бандитами.

С другой стороны, если не будет Геры, то и Хромой вряд ли объявится. Так что…

– Пойдёт, – заявляю твёрдо. – У неё завтра тоже выходной.

…Следующим вечером я затихарился в Шапиной таверне, сев за небольшой столик в затенённом углу. Умею быть незаметным, когда надо. Нестор и его десяток наблюдали за дверью и окнами, а частью прятались в подсобке. Мне представился прекрасный случай понаблюдать за тем, как напивается Гера.

Она была в центре всеобщего внимания. Веселилась от души. То хохотала, отпуская в адрес кавалеров колкие шуточки, то вдруг, заслышав музыку, соскакивала с места и пускалась в безудержный пляс. А танцевать эта сардачка умела, как никто другой. Даже я заглядывался. Одно грациозное движение без переходов перетекало в другое. Хоть плавное, хоть резкое – всё на удивление чётко и красиво. Можно бесконечно любоваться, будто на бег породистой лошадки. Сколько бы ни выпила, ни разу не споткнулась.

А вино, между тем, лилось рекой. Мужики, которые вились вокруг девчонки, не уставали платить за зрелище, уговаривая станцевать ещё. Довольный Шапа едва успевал подсчитывать барыши, без конца таская полные кувшины за Герин стол. И куда в неё лезет?..

Соглядатаи появились ближе к полуночи. Двое.

Постояли у порога, оглядываясь, и вышли. Я успел прикрыться кружкой, делая вид, что пью. Геру они срисовали сразу. Вообще-то её трудно было не заметить. В тот момент графиня ан Рабэ, наплевав на правила приличия, залезла на стол и лихо выстукивала каблучками замысловатый ритм под развесёлый перезвон двух гитар и бубна. Посетители ей дружно хлопали, подбадривая пьяными выкриками.

– Эй, хозяин! – зову Шапу, высоко поднимая кружку.

Он увидел. Засуетился. Побежал к подсобке. Столкнулся с кем-то из работников, который выскочил прямо на него. Схватив паренька, что-то горячо зашептал ему на ухо. Тот, как был с кувшинами в руках, так и ринулся обратно. Сам же хозяин с каменным лицом остался торчать у стойки. Бледный, словно покойник. Всю маскировку портит.

Опять зашли те двое. Неторопливо пересекли зал, делая вид, что всеобщее веселье их совершенно не волнует. С одинаково показной небрежностью прилипли к стойке, что-то заказывая Шапе.

Похоже, настало время выхода на сцену главного действующего лица.

И он появился. Как и положено, с помпезностью, в окружении четырёх мордоворотов. Двое остались у дверей. Два других сопровождали немолодого грузного мужчину, кутавшегося в ничем не примечательный тёмно-синий плащ довольно простого покроя. Поношенная шляпа безо всяких изысков. Даже простенького пера нет.

Лицо худое, полная противоположность слегка тучному телу. Колючий взгляд из-под нахмуренных бровей. Нос крючком. Седые, обвислые усы. Поджатые губы с опущенными уголками. Небритый подбородок торчит вперёд. Неужели это и есть Хромой? Странно, не вижу, чтобы хромал.

Троица приблизилась к столу, на котором выплясывала Гера, как раз в тот момент, когда музыканты сыграли последний аккорд. Зрители одобрительно зашумели. Кто-то галантно подал руку, чтобы помочь девушке спуститься. Та спрыгнула, довольно улыбаясь, едва не налетев на выпирающее пузо Хромого.

– Ты Гера? – спросил он ледяным голосом.

– Я! – она гордо вскинула голову, ещё разгорячённая танцем и выпивкой.

Взгляд сияет, щёки румяные, грудь ходуном.

– Вчера ты здесь прилюдно заявила, что у меня воробьиный член. Что я не смогу поиметь ни тебя, ни распоследнюю базарную девку…

Хватаю вино и делаю большой глоток, чтобы вдруг не закашляться.

И почему меня никто не посвятил, что за оскорбления источал рот этой пьяной сардачки? Хотя, сам виноват. Мог бы и Шапу расспросить. Уж он-то наверняка всё слышал. Эх, зря девчонку подставили. Укокошит её Хромой, как пить дать…

На лице Геры не дрогнул ни один мускул.

– Говорила? – с нажимом переспросил главарь.

– Да мало ли, что я вчера несла, – беспечно махнула рукой девица, шаря глазами по столу в поисках наполненной кружки. – Думаешь, я помню? Тут такое было. Придурки одни… Погоди-ка!

Вдруг она перестаёт искать вино и вглядывается в собеседника.

– Так ты Хромой? – хихикает, явно что-то припоминая.

Вот и всё, думаю, каюк девице. Тянусь за ножами.

Народ как-то сразу подался в стороны от этой парочки. Даже самые пьяные, кажется, отползли. Мне перекрыли обзор. Пришлось встать, прикидываясь любопытным зрителем.

Вовремя.

Вижу, как рука Хромого хватает девчонку за горло.

– За свои слова отвечать надо, – злобно шипит главарь.

От его шипения кровь стынет в жилах. Не удивлюсь, если этот тёмный обращается в рептилию.

Только не на ту нарвался. Наша Гера чересчур много натерпелась от мужа, чтобы позволить какому-то грубияну протягивать к ней руки. О голову бандита с переливчатым звоном разбивается пустой кувшин. В маленьком девичьем кулачке остаётся лишь ручка. Хромой от неожиданности разжимает пальцы.

Ещё замах. Один из бугаёв перехватывает руку, готовую использовать остатки кувшина вместо кастета. С другой стороны подключается второй бандит. Вдвоём они валят Геру спиной на стол, не обращая внимания на посуду.

– Ты мне ответишь, сучка! – рычит Хромой.

Шатаясь, подходит к беспомощной девушке. Та пробует вырваться, но держат её крепко. Брыкается, стараясь лягнуть обидчика. Напрасно. Главарь ловко подступает вплотную.

– За всё ответишь! Прямо здесь!

Он рвёт юбку, и я вижу белоснежные кружевные панталончики.

Где же Нестор? Пора бы вмешаться.

Даже миролюбивый Шапа достал дубинку и вышел из-за стойки. Только вот на него направили сразу две шпаги. Это те молодчики расстарались, что первыми вошли. Теперь хозяин таверны стоит ни живой, ни мёртвый. И взгляд мечет с наконечников шпаг на дверь в подсобку да в мой угол.

Ну, хватит. А то и в самом деле прилюдно девку поимеют.

Бросаю ножи с обеих рук. Боюсь попасть в Хромого. Он живой мне нужен, хотя бы на первое время.

Один бугай из тех, кто держит Геру, валится замертво. Другой приседает с ножом в плече. Хорошо попал. Минус два…

Пока лезу в портупею за следующими ножами, обстановка резко меняется.

Из подсобки кубарем вылетает не пойми откуда взявшийся бандит. За ним Нестор с парой своих ребят. Понятно, в чём задержка. Предусмотрительный гад, этот Хромой. Везде своих людей расставил. Похоже, и снаружи драка идёт.

С треском распахивается дверь таверны, впуская ещё несколько патрульных с улицы. Завертелось. Кругом свет жетонов и мелькание шпаг. Всё, бандиты заняты. Им не до меня. Спешу к девчонке, думая, что не успеваю. Ну да, плохого же я мнения о ней. Через мелькание тел вижу, как выныривает из-под мёртвого бандита её изящная ручка, сжимающая вилку, и с размаху вгоняет этот двузубец в ягодицу Хромого. А ведь он почти придушил Геру. И вдруг взвивается, истошно вопя. Отпрыгивает в попытке уйти от сумасшедшей сардачки. Но, наступив на раненую ногу, падает, не устояв.

И я тут-как-тут.

– Вы задержаны, – говорю, не забыв засветить жетон. – Задержаны за попытку изнасилования, покушение на убийство живого человека и… Ну, потом ещё будет организация банды и так далее, и тому подобное…

Только теперь замечаю, что Хромой и не собирался меня слушать. Катается себе по полу в поисках избавления от Гериной вилки.

К слову сказать, до этого он совсем не хромал. Зато теперь полностью соответствует своему прозвищу.

В нашем околотке над ним ещё долго потешались.

Вскоре после того, как Хромого посадили, Гера от меня съехала. Сняла себе жильё. Она же не за свои деньги пила. Всё больше дурных мужиков раскручивала. А то, что зарабатывала у Шапы, добросовестно копила. Говорю же, умная сардачка.

А незадолго до переезда попросилась в тёмную стражу, ко мне в помощники. Тоже хочу, говорит, этих гадов отлавливать. После того, как я согласился и утряс все дела по её приёму на работу, сказала немного задумчиво:

– Только научи меня так же, как ты, ножи метать.

– Зачем тебе?

– А чтоб они все хромали, кобели сардачьи…

Глава 9
Ещё два подозреваемых и полукровка на мою голову

Я не стал дожидаться всех. Оставив одного стражника в караулке для связи, взял десяток самых расторопных, которые прибыли первыми, посадил в фургон и, нахлёстывая коней, помчался по вечернему городу.

Правил сам. Рядом боязливо ёжился Слот, а за ним Гера вертела в пальцах нож. Так что на месте возницы было тесновато. Тютя бы здесь точно не поместился. А ведь сначала к нам полез, недоумок. Мы с Герой рявкнули на него в две глотки. Великану пришлось ретироваться. Потом такие же вопли донеслись из фургона, где на Тютю орали уже не двое, а целый десяток…

Наш свидетель-бродяга поначалу воспрял духом, когда ушёл мой помощник, но глядя на то, с какой неимоверной скоростью в ловких пальчиках Геры мелькает острая сталь, опять приуныл и на всякий случай придвинулся ближе ко мне.

Все нормальные дома с более-менее ухоженными фасадами и уютными двориками мы, естественно, миновали, выехав на окраину с покосившимися хибарами. Они плотно жались друг к дружке, соседствуя однорядным забором, а то и вовсе без него. Рассадник беспробудного пьянства, нищеты и вечного их спутника – преступности.

Слот показывал дорогу, даже сказал где остановиться и как лучше подойти к дому, чтобы нас не заметили из окон. Очень кстати. Не хочу поднимать шум. Да и убийцы нужны мне целыми и невредимыми. Есть о чём потолковать по душам. А если успеют оказать сопротивление, такой шанс может не выдаться. Эх, снова ломай голову на тему «как сделать, чтобы тебя впустили».

Стражники по-тихому окружили дом. Хорошо маскируются стервецы – никого не видно. Мимо них мышь не проскочит, уж я-то знаю, сам каждого на службу отбирал.

На улице смеркалось, но пока светло. Подобраться в открытую нечего и думать. Увидят, как пить дать.

Прячась где за глухим забором, где за неухоженными кустами, где за поленницей, осторожно подхожу к двери. Прижимаюсь к стене, слушаю тишину – внутри ни звука. Неужели не успел, и преступники, что называется, сделали ноги? Хочется верить, что просто дрыхнут спьяну или сидят молчком.

С другой стороны входа бесшумно вырастает огромная туша Тюти, заставив меня вздрогнуть. Никак не привыкну к его неожиданным появлениям.

Машу рукой Гере. Теперь её выход.

Покосившаяся деревянная калитка распахивается, натужно скрипя ржавыми петлями. Это нормально. Девчонка должна привлечь внимание. Вот она, не таясь, уверенно шагает через двор. Поверх платья надета какая-то несуразная тужурка, короткие волосы спрятаны под серый, изрядно поношенный платок. И где только взяла эту рванину?

Дальше разыгралось целое представление, в котором Гера выступила в главной роли, а я почувствовал себя зрителем в партере.

– Эй, есть кто дома?! – орёт она, тарабаня кулачками в запертую дверь. – Отворяйте уже ж! Спите что ль?!

– Чё надо? – через какое-то время спрашивает хриплый мужской голос.

У меня отлегло от сердца. Здесь мои жулики, здесь родимые, никуда не делись.

– «Чё, чё», – дразнится Гера. – Отворяй, говорю. Слот велел вина вам отнесть. Принимай вот.

– А сам он где?

– У тебя на бороде! С моим хозяином пьёт. Уж полдня лакают. Всё мало. И куда тока лезет. Скорей бы лопнули, что ль, оглоеды клятые, чтоб им пусто было. Тока и делаю, что выпивку таскаю. Теперича вот сюда послали. А оно мне надо?.. Берёшь вино-то, аль назад волочь?

За дверью зашушукались. Всё правильно, там должно быть двое, если, конечно, ещё кто из дружков не припёрся. Мысленно прощупывать дом я не рискнул, да и сам закрылся наглухо, что и остальным приказал сделать. С тёмными дело имеем, учуять могут.

Наконец, лязгает открываемый засов. Хвала господу, сардак меня задери! Велика твоя сила, о крепкий хмельной напиток, именуемый вином. Любой замок тебе подвластен – посредством воздействия на человека, само собой. Безотказная ты наша приманка.

Дверь немного приоткрывается, из образовавшейся щели вырастает рука.

– Давай своё вино, – хрипит всё тот же голос.

Но Гера уже топает в обратном направлении. На ходу оборачивается, возмущаясь:

– Ещё чего! Знаю я вас. Затащите в дом, напоите да надругаетесь над бедной девушкой. А мне замуж ещё… Сам заберёшь. Вон, на крыльце. – Рука Геры небрежно тычет за дверь, где стою я, и девчонка стремительно исчезает в калитке.

Её собеседник немного колеблется, потом, высунув голову, смотрит вниз. Видит мои сапоги, поднимает обалдевший взгляд…

– Привет, – лучезарно улыбаюсь и резко бью его в лоб рукоятью шпаги.

Удар получился отменный, если учесть, что и Тютя одновременно со мной съездил своим немаленьким кулаком по затылку бандита. Удивляюсь, как у того черепушка не треснула. Словом, свалился этот любопытствующий субъект мёртвым грузом нам под ноги, не успев сказать «мяу».

А мой помощник уже в доме и бушует ни по мелочи, ломая всё, что там находится. Если его не утихомирить, мне достанутся только трупы. И как, скажите, я их буду допрашивать? Некромантия ведь у нас давным-давно под запретом.

Мои опасения оказались напрасны.

Во-первых, за время отсутствия Слота бандитов ничуть не стало больше. Они по-прежнему вдвоем. Решили, как выяснилось, «залечь на дно» после расправы над Червонцем, посчитав, что это захолустье и есть то самое тихое место, где можно спокойно отсидеться, пока стража, высунув языки, рыщет по всему городу в поисках неведомых злодеев.

Во-вторых, нашему великану удалось достать лишь одного убийцу – того, кто открывал двери. Это случилось, как вы знаете, в самом начале, когда Тютя пребывал ещё в добром расположении духа. А вот потом…

Выглядывая из коридора, Фелик увидел, как Серый, которого мы с Тютей приложили по голове, изъявил вдруг желание поваляться. Быстро сообразив что к чему, второй бандит спрятался за шкаф. Чтобы пройти в комнату, нужно повернуть за угол, встав спиной к этому шкафу, что и вынужден был сделать мой помощник. Фелик его не видел, но громкий топот слышал хорошо.

Надо отдать ему должное, он сделал прекрасный выпад. Практически вслепую, в низкой стойке выкатился из-за шкафа и уколол в спину, метя под ребра. Коварный удар. Кто получит его, уже труп, хоть об этом ещё и не догадывается. Проживёт недолго, валяясь без движения. Ничего не сможет сделать. Разве только умереть в мучениях или попросить кого-нибудь, чтобы добили.

К несчастью Фелика, ему подвернулся Тютя. Там, где у нормального человека находится поясница, у великана мясистый зад. В него-то и угодила шпага бандита.

Настроение моего помощника, понятное дело, резко упало. Зажав одной рукой лишнюю дыру, нежданно-негаданно образовавшуюся в филейной части, он пытался второй достать обидчика. Но парень оказался вёртким и ловко уходил, умело используя предметы обстановки, на которые постоянно натыкался великан.

Ломая мебель, Тютя по всему дому преследовал беглеца, перемещаясь из комнаты в кухню, потом в коридор и опять в комнату. Фелик уже не знал куда деваться и, улучив момент, выпрыгнул в окно. А там попал в руки поджидающих стражников.

Его-то скрутили, а вот мне ещё долго пришлось помощника успокаивать. В конце концов, Тютя лёг на живот и начал громко причитать, жалуясь на боль и на всяких балбесов, которые тыкают своими железками честных граждан в скоромные места.

Закатив глаза, отхожу от страдальца, замечая, что к нему со всех ног спешит Гера с целой охапкой бинтов. Вот и хорошо. Теперь пусть она его успокаивает, а с меня довольно. Лучше пойду к фургону, проверю арестантов.

Первым погрузили Серого. В сознание он так и не пришёл. Счастливчик. Очнётся сразу в тюремной камере, совершенно не помня процедуры ареста. Разве только головная боль будет мучить. О, а вот и наш попрыгунчик.

– Не запыхался, Фелик? – спрашиваю, когда двое стражников проводят бандита мимо меня.

– Порк… – шипит злобно. – Шакал паршивый. Падаль…

Надо же, я популярен. Если память не изменяет, судьба нас ещё ни разу не сталкивала. Что эта бандитская морда и есть пресловутый Фелик, я сообразил только по отсутствию плаща, который остался в околотке в качестве вещественного доказательства.

– Ты что-то путаешь, уважаемый, – говорю ровным голосом. Не считаю нужным злобствовать, как он. – Если мы шакалы, то падаль – это вы, наша пища. Боишься нас? И правильно.

– Было бы кого бояться.

– Да? А чего ж ты тогда в чужом доме прятался, а потом убегал? И как убегал! Любо-дорого посмотреть. Еле поймали.

Стражники засмеялись, а Фелик только зубами скрипнул, когда его запихивали в фургон.

Сзади слышалась возня и негромкие реплики. В основном стоны Тюти, прерываемые бурчанием Геры:

– Нашёл кого стесняться… Что я, голых задниц не видела?.. Ты больной, а не мужчина…

И дальше из того же репертуара.

Вздыхаю и машу рукой стражникам:

– Езжайте, ребята. Мы сами дойдём. Главное задержанных в тюрьму доставить. Буду с ними утром разбираться.

Бумагу на арестантов писать не стал. Думаю, из десяти служивых найдётся хотя бы один, кто сможет сделать это за меня. Да и тюремщики прекрасно помнят мой последний кровавый опус.

Кстати, Бурого с компанией пора бы отпустить. Наводка-то сработала.

Ай, ладно, до завтра потерпят. Всё равно в тюрьму идти. Вот с утра этим и займусь. А пока спать…

Ночь прошла сравнительно спокойно. Ничего экстраординарного я не чувствовал. Так, лёгкие волнения на общем нестабильном фоне. Даже просыпаться не пришлось. Только ворочался с боку на бок, но это в порядке вещей. Привык уже. Поэтому встал, можно сказать, выспавшимся.

В первую очередь, пока стражники не разбрелись по домам, решил посетить околоток, узнать о происшествиях за ночь. Наверное, нутром чуял, что развёрнутая вчера мною чересчур бурная деятельность не могла остаться незамеченной и не вызвать ответной реакции. Чьей? Да сардак его знает. Просто такие ощущения.

Чутьё никогда меня не подводило. Вот и на этот раз не особо удивился, увидев за своим столом… Анжи.

Видок у неё, конечно, тот ещё. Длинные волосы стали пепельными. Висят несуразными сосульками, лицо перемазано сажей. Грязное, и без того мало что скрывающее платье всё в подпалинах и новых дырах. Гордо восседая в моём кресле, полукровка ведёт неторопливую беседу с единственным во всей караулке стражником, скромно примостившимся на табурете с другой стороны стола. Ни дать, ни взять, королева ведьм на собственном троне. Ещё бы ноги на стол закинула.

Не успеваю выразить своё негодование, как она срывается с места и налетает на меня, словно фурия.

– Порк! – шипит злобно. – По твоей милости я чуть к праотцам не отправилась. Дом сожгли, сама едва не сгорела. Кто мне всё возместит, а?!

Даже как-то потерялся от её дикого напора. Хватаю ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба, и спиной вжимаюсь в дверь, от которой не успел отойти. Сардак! Да что со мной?

Анжи молчит. Но и молчание у неё громкое. Встала, одна нога вперёд, притопывает босой ступнёй, руки в бока, сверлит меня прищуренным взглядом.

Только сейчас обращаю внимание, что подол её юбки оторван чуть выше колен. Засматриваюсь на стройные голые ножки.

– На что уставился? – отрывает меня от созерцания возмущённый голос полукровки. – Нет, определённо все мужики одинаковые. Стоит вам коленку показать, и вы с ума сходите. Где мне теперь жить, я тебя спрашиваю? И вообще за мной охотятся. Ты должен меня спрятать!

Ко мне, наконец, возвращается дар речи:

– С какой стати я должен это делать?

– Что? – её угрожающий полушёпот и упрямо наклонённая вперёд голова не предвещают ничего хорошего. – А кто упёк в тюрьму Бурого с его людьми, а меня на свободе оставил? Кто в этот же день взял Серого с Феликом? И что, по-твоему, подумали о том, кто их сдал, если Бурый до сих пор у тебя в камере парится? Конечно, решили, что это я! Знаешь, как меня называют? Шакальей давалкой, вот как!

Представив себя в постели с этой сардачкой, не выдерживаю, смеюсь раскатисто и долго. Ну, надо же а, «шакалья давалка», ха-ха-ха, хи-хи-хи…

Постепенно успокаиваясь, оценивающе смотрю на полукровку, в который раз отмечая, что Анжи вполне себе ничего, если отмыть и приодеть. Но кто за это возьмётся, вот вопрос.

Под моим пристальным взглядом она тушуется, прячет глаза, пробует прикрыть колени остатками юбки, поправляет лямки на плечах. Подумать только, сама скромность. И не скажешь, что буквально мгновение назад пыталась наехать на бедного Порка, подобно несущемуся, не разбирая дороги, почтовому фургону. Пойди, пойми этих женщин.

Улыбаюсь, проходя мимо. Сажусь в своё кресло, демонстративно пред этим смахнув перчатками чёрную пыль с сиденья. Может, никакой пыли там и не было, кресло ведь тоже черное, как и я, но не важно.

Нестор, тот самый стражник, что был в караулке, так и остался за столом. Глядит выжидательно, положив мозолистые руки на ворох исписанных бумаг. Нашли кого посадить за писанину. Этот невысокий, крепко сбитый мужичок с проседью на висках творит настоящие чудеса, когда держит в одной руке шпагу, а в другой кинжал. Даже я, пожалуй, проиграл бы ему в честной схватке. Ключевое слово здесь «честной». Но вести дознание и марать бумагу чернилами для него ни с чем не сравнимое мучение. Видать, полукровка достала всех до последней степени, почему стражники и разбежались раньше обычного, бросив Нестора на растерзание, как самого хладнокровного и непробиваемого.

Ага, вижу, как он радуется, что я, наконец, пришёл. Уже готов перекинуть на мои могучие плечи все свои заботы вместе с тем головняком в юбке, что у двери топчется.

Направив указательный палец на девушку, спрашиваю, чеканя каждое слово:

– Что. Она. Здесь. Делает?

– Погорелица, – разводит руками Нестор, пряча улыбку в усы. – Говорит, пришли, мол, какие-то типы среди ночи, она их не впустила. Пытались вломиться, но засовы у неё крепкие – что на окнах, что на двери. Ну и подожгли. Хотели выкурить. Мы когда на огонь сбежались, никого возле дома не застали. Ну, а её вызволили. Дверь была чурбаком подпёрта. Так что похоже на правду. Засела тут у нас в околотке и никуда идти не хочет. Пусть, говорит, Порк ваш мне защиту обеспечит. На вот, читай, здесь все написано. – Широкой ладонью он придвигает ко мне стопку листов, словно отгораживаясь от надоевшей бумажной волокиты. С надеждой во взгляде роняет просительно: – Я пойду, а?

– Угу, – киваю со вздохом и провожаю глазами спину проворно улепётывающего стражника.

По коридору проносится гулкий стук его шагов, хлопает входная дверь, возвещая о том, что мы с полукровкой остались наедине. Вот теперь можно и поговорить.

– Итак, уважаемая, изложите суть ваших претензий к тёмной страже Его Величества.

Она вскидывает голову и решительно идёт ко мне. Садится на табурет, ещё не успевший остыть после задн… после Нестора. Локти на столе, кисти сложены друг на друга и сверху накрыты грудью. Хмм… Мне кажется или её слишком откровенное декольте действительно расползлось?

– Меня хотят убить, – говорит напористо, а я не могу оторвать взгляд от вздутого бюста. – Это не шутки, Порк… И хватит, в конце концов, пялиться на мою грудь!

Ах, вот как! Ну, погоди.

– А чего ты суешь её мне под нос? – не остаюсь в долгу.

– Кто? Я?

– Нет, сардак тебя задери, это я твои титьки руками подпёр, чтобы больше казались!

Анжи отталкивается от стола, багровея на глазах.