Текст книги "Философские рассказы"

– Цирюльник, – произнес Самолик, снова хлопнув в ладоши. Немедленно появился толстяк с услужливой улыбкой вместе двумя помощниками, один из которых нес роскошное зеркало, а другой саквояж с инструментами. Его величество усадили на специально принесенный стул и принялись манипулировать с его одеждой, руками, лицом, париком. Было приятно и немного щекотно. Когда процедуры завершились, цирюльник побрызгал духами и с поклоном удалился. Пока прихорашивали короля, слуги успели привести в порядок и дворец. Все снова было аккуратно расставлено, повешено, все блестело и сверкало. Максим сделал жест в сторону занятого графиней Обида трона.

– Позже, ваше величество, – возразил граф.

– Маркиза Радость, леди Гармония, – снова в тиши тронного зала раздался его повелительный голос. В дверях появились две дамы, одна в пышном роскошном платье, другая в элегантном и строгом. Максим не удержался и двинулся на встречу первой, своей любимице маркизе. Он встретился с ее взглядом, кипевшим, как молодое вино.

– Сарабанда, Гендель, – церемонно произнесла леди Гармония. Через несколько секунд музыканты, появившиеся за ее спиной, взяли первые ноты и зал наполнился величественной и чарующей музыкой. Маркиза почтительно присела, приглашая к танцу, он протянул к ней руки, его ноги сами пришли в движение. Он смотрел и повторял ее движения полные грации и величия. Сарабанда поистине танец королей, его душа устремилась в те высокие сферы, где нет уныния и печали. Как мелко и ничтожно показалось ему все, что с ним произошло, оно все ничего не значило по сравнению с этим танцем, этой мелодией.

Максим не мог сказать, как долго продолжались эти чудесные мгновения. Они были прерваны тихим голосом графа:

– Время, ваше величество.

Король обменялся поклонами с маркизой и леди и последовал за ним.

– Знаю, что вы обижены, мой господин, и жестоко обижены, – произнес Самолик, когда они подошли к огромному зашторенному окну зала, – Но коварного удара шпаги следует бояться лишь тому, кто не знает, как его отразить. Обида может жестоко поразить сердце того, кто не знает, как она устроена. Обида, как и любой фехтовальный прием, имеет три фазы:

Первая – это подготовка: для обиды нужны ваши примерные ожидания слов или действий обидчика. Вот каковы были, например, ваши чаяния.

Шторы на окне распахнулись, на нем, как на экране Максим увидел разговаривающую по телефону Владу, она говорила следующее:

– Какой он в постели? Да мой Макс, думаю, в этом отношении даст фору многим молодым, а какая у него фигура!

– Фаза два – это удар, – продолжил граф. Шторы мгновенно задернулись, видение исчезло. – Реальные слова и действия обидчика.

Шторы снова распахнулись, а Максим отвернулся, чтобы не видеть то, что видел уже не раз, но не услышать он не мог.

– Фаза три. Попадание в цель. А оно произошло, иначе вы бы не отвернулись. Острие обиды поразило ваше сердце, поскольку ожидания так отличались от реальности и поскольку обидчик – милый вам человек.

– Еще какой милый, но, наверное, уже в прошлом, – подтвердил Максим.

– Жало обиды можно выдернуть из сердца, и рана со временем затянется, если … – граф Самолик сделал паузу.

– Что, если? Говорите, прошу.

– Если вы поймете, что ожидания ваши были нереалистичны. В самом деле, может ли в бою рыцарь проиграть простолюдину, может ли волк одолеть медведя, может ли человек молодой оказаться слабее человека в возрасте, а человек средних лет слабее старика? Вряд ли, все в мире подлежит естественному ходу вещей, а наши ожидания должны быть естественными и требования к другим тоже. Тем более, что другой человек свободен, ни чем вам не обязан и волен поступать так, как ему заблагорассудится. А самое лучшее – его понять и простить.

– А как же любовь, дружба, симпатия?

– Это редкие дары, которые преподносит нам судьба, их следует ценить, ими следует дорожить, но на них не следует рассчитывать.

– Граф, от ваших слов моя боль, хоть и не прошла, но чуть-чуть утихла. Еще вопрос, почему графиня Обида держит в руках розовые очки?

– О, это главный ее атрибут, ведь многие люди смотрят на мир через розовые очки, и стоит их снять, как они обижаются.

– Как это верно, и как глупы все мы! Граф, многому мне у вас нужно еще поучиться.

– Все, что знаю я, знаете и вы: когда-то читали, видели, слышали, но забыли. Впрочем, я всегда к услугам вашим, ваше величество. Теперь трон свободен, и вам следует возвращаться, – граф указал в направлении зашторенных окон, – Хочу еще предупредить, возвращение в этот раз пройдет болезненнее, сами знаете почему.

Так оно и вышло. Когда Максим Львов нашел себя в постели с забинтованной ногой и с туманом в голове, он действительно много дней чувствовал себя отвратительно, впрочем, это было лишь болезненное состояние, нестерпимая душевная боль уходила.

Владе он написал следующее СМС: «Попал в ДТП, машины больше нет. Лежу дома с переломом, нет никакого варианта увидеться до твоего отъезда». Простить её, он не смог.

«Страшно огорчена за тебя, мой бурундучок, плачу, как снова приеду в Москву, дам знать», – ответила она. От Кеши он узнал, что племянница вскоре уехала домой. Больше они не виделись.

Под градом насмешек

Максим Львов полулежал на диване в своей комнате, и задумчиво глядел на иллюстрацию в богатой рамке. Ее он изготовил совсем недавно. На ней красовался дворец, а внизу была подпись «Стань моим королем». Никто в целом мире не знал, что за тайну скрывает эта картина. Это была его тайна, с которой не делятся ни с кем и никогда.

Еще не так давно он посещал этот дворец, и не в фантазиях. Дворец находился в другом мире, таком же реальном, как и этот, наш мир. Но теперь путь туда закрыт, может быть и не навсегда, но очень надолго. Он вспомнил долгие дни своей «кессонной болезни», настоящей ломки, как у наркомана, это случилось после последнего посещения «своего королевства». «Ну нет, ни за что, лучше буду вот так сидеть, смотреть и вспоминать».

– Правильно, ваше величество, – не мысль, а тень мысли пролетела в его голове. Так ответить мог только один человек в том мире, его друг и наставник граф Самолик.

– У меня кажется, начинаются галлюцинации. Глупости, я просто переутомился – Максим отвернулся от картины и уставился в потолок. Он вспоминал события последних дней и особенно день сегодняшний.

Три месяца назад он поступил в ИT отдел крупного холдинга. Все вроде бы устраивало: отличная зарплата, молодой веселый коллектив, достаточно интересная работа и прекрасное оборудование. Но любую бочку меда можно испортить ложкой дегтя.

Раздражали некоторые, казалось незначительные мелочи: в холдинге практиковалась жесткая иерархическая система управления, постоянная слежка за сотрудниками, контроль рабочего времени. За опоздание на работу могли последовать неприятные санкции, поэтому приходилось приезжать заранее, чтобы как-то припарковать машину. Можно, конечно, идти от метро пешком, вливаясь в унылый поток офисного планктона, но как же это неприятно.

Его рабочее место было стильным, удобным, но в общем зале и начальник мог в любое время оказаться за спиной. Так оно и получилось через две недели после устройства на работу.

– Что, Львов, в рабочее время играем в компьютерные игры, – услышал он голос шефа, Владлена Ивановича Бражника.

Максим вздрогнул, судорожно закрыл игровое окно.

– Извините, хотел немного расслабиться.

– Расслабляться будете дома, на диване, с женой, а здесь надо работать.

На самом деле шефа в отделе никто не боялся, боялись же одного, вернее только ее одну – генерального директора и полновластную хозяйку холдинга Еву Андреевну. Ей было не больше 35 лет, но никто не думал об этом, потому что у начальника нет возраста. Один ее облик: строгий деловой брючный костюм, короткая стрижка «под мальчика», неизменные очки и бесстрастное выражение лица, без следов косметики приводили в трепет и рядовых сотрудников и даже руководителей. Впрочем, о ней ходили сплетни, что кто-то видел ее в неформальной обстановке совершенно другую. В роскошном вечернем платье, с яркой косметикой и в парике она выглядела как роковая женщина.

Время от времени генеральный директор устраивала проверки отделов; если выявлялся нерадивый, в чем-то провинившийся сотрудник, он получал предупреждение. Два предупреждения обеспечивали попадание в ее кабинет на беседу. Такие беседы не всегда заканчивались хорошо. Шанс на увольнение был высок. Вначале изучалось личное дело (а такое дело заводилось на каждого сотрудника), затем, если выдающихся заслуг найдено не было, Ева Андреевна предлагала свой фирменный тест интеллекта. Кандидату на увольнение предлагалось на выбор три папки с наклеенными на них текстами-подсказками. В двух папках лежали приказы на увольнение, одна была пуста. Если неудачник не понимал подсказок и выбирал папку с приказом, она обычно говорила ему на прощанье:

– Я могу терпеть нерадивого, но умного сотрудника, но нерадивого и глупого нет.

Так случилось, что примерно через месяц после его оформления на работу АнтиБарби, так Еву Андреевну звали за глаза, пришла с проверкой в их отдел. От зоркого ищущего взгляда начальника спрятать что-либо трудно. За углом шкафа был найден электрический обогреватель, вещь, запрещенная противопожарными инструкциями, на окне за шторкой обнаружился недоеденный торт. Принимать пищу на рабочем месте строго запрещалось.

– Мы же для вас открыли современное кафе на третьем этаже, почему туда не прийти в обеденный перерыв? – посетовала директриса. Нарушители были выявлены, и она уже, кажется, собралась уходить, но нечаянно оказалась возле стола Львова.

– А это что такое? – спросила она, взяв в руки баночку, стоявшую у монитора.

– Креатин, стимулятор роста мышц.

– Так вы здесь занимаетесь бодибилдингом вместо работы, интересно.

– Да я… фитнесом… не здесь.

– Сколько вы у нас работаете?

– Две, три недели.

– Вам – первое предупреждение. Исайкина и Петраков – ко мне на беседу с объяснительными записками. Ну и обстановка у вас здесь, господин Бражник!

Она развернулась и стремительно вышла из залы, небольшая свита послушно последовала за ней.

Владлен Иванович подошел к столу, схватил злосчастный пузырек и в сердцах стукнул им по столу.

– Говорил же вам, ВСЕ, СОВЕРШЕННО ВСЕ уберите со стола. Какой же вы Креатин!

– Простите, не усмотрел.

Это была стратегическая ошибка. Стоит один раз откликнуться на прозвище, и оно уже твое. Не раз до его слуха долетал теперь такой или подобный диалог:

– Какой у нас чхт-код на сегодня?

– Спроси у Креатина, он все знает.

Становилось неприятно и гадко, словно в твоем компоте плавает муха, а ты вынужден его пить. Как изменить ситуацию, что делать он не знал.

Но не только прозвище задевало, Львов чувствовал, что с каждым днем все более и более становится объектом шуток.

– Максим, вы такой сильный, передвиньте мне, пожалуйста, стол, – просила одна из сотрудниц.

– Я обыкновенный, просто занимаюсь фитнесом, – заметил Львов, выполняя просьбу.

– Это верно, – встрял в разговор Василь Ерошкин – главный остряк отдела. – Заметьте важную деталь, у работников офиса от креатина растут в основном ягодичные мышцы. Запомните девушки, кто заинтересован! А вы, Максим, запрячьте лучше подальше ваш пузырек – умыкают.

Иногда Василь, может быть из мужской солидарности, приходил ему на помощь и вместо него вел диалог.

– Львов, вы такой скромный, а разъезжаете на броской, красивой машине. С вашим характером вам бы больше подошел старый фольксваген жук.

– А с твоим характером, Мухамбекова, надо ездить на старом скрипучем велосипеде. Чего пристала к человеку, – отвечал Ерошкин, защищая товарища.

– Максим, вот вы качаетесь, ну похвастайтесь, покажите ваши бицепсы, – попросила молодая, смешливая сотрудница.

– Кто же показывает тело бесплатно.

– Ну, я подарю шоколадный батончик.

– Ты прямо как в мужском стриптиз-клубе, предлагаешь человеку раздеться за вознаграждение.

– Львов, а сколько вам лет? – как-то спросила Мухамбекова.

– Сорок, – сквозь зубы ответил он.

– Спрашивать мужчину о возрасте после 35 лет неприлично, – пришел на помощь Ерошкин.

– А я о психологическом возрасте.

– А о психологическом возрасте неприлично спрашивать до 50 лет.

Итог его карьеры в холдинге, кажется, был подведен сегодня. Начавшийся день не предвещал ничего плохого – обычная работа, обычные разговоры. После обеда он немного расслабился, листая картинки в Интернете и отдыхая от утомительной отладки компьютерной программы. Проверки от дирекции чаще всего не бывали неожиданными, начальники отделов каким-то образом узнавали о них заранее, а эта обрушилась, как снег на голову. Максим на всякий случай рефлекторно выключил экран своего ПК.

АнтиБарби подошла к улыбающемуся начальнику отдела, о чем-то его спросила. «А эта будет похуже «Мымры» из фильма «Служебный роман», – подумалось ему, и именно в этот момент госпожа генеральный директор почему-то подошла к его столу, Львов увидел, как ее тонкая рука дотронулась до кнопки включения экрана. Через пару секунд на нем появились соблазнительные изображения девушек в бикини.

– У меня нет комментариев! Ваша фамилия.

– Львов.

– В понедельник приглашаетесь ко мне на беседу, товарищ Львов.

Что было дальше, он помнил как в тумане. Владлен Иванович подошел к нему, после того как инспекция закончилась.

– Я к вам неплохо относился, Львов. Но в данной ситуации помочь ничем не могу, пишите объяснительную записку и готовьтесь к худшему.

Хорошо, что была пятница, можно хотя бы успокоиться и трезво обдумать произошедшее. «Хотя, что тут обдумывать, основной шанс – пройти тест, выбрать нужную папку. Шанс один из трех, если полагаться на чистую удачу. Все-таки неплохой шанс, а если к этому добавить кое-какие мои дедуктивные способности?! Если только АнтиБарби сама играет по правилам».

Максим снова повернулся к своей картине, посмотрел на дворец. «Вряд ли мое королевство в этой ситуации мне бы помогло – здесь, чистая математика – теория вероятности», – подумалось ему.

«Ошибаетесь, ваше величество», – то ли мысль, то ли тихий голос прозвучал в комнате.

– Это вы, граф?

– Я.

– Так вы, можете со мной говорить?

– Только, когда вы смотрите на дворец и думайте о своем королевстве.

– О как это здорово! Я счастлив. И вы понимаете, в чем моя проблема?

– О да, мой господин.

– И вы можете мне помочь?

– Могу. Но нужен еще один помощник, и он тоже ваш подданный. Он будет действовать тут, в вашем мире.

– Вы шутите, граф, как же такое возможно?

– Возможно, если вы поможете его подготовить.

– Но кто это?

– Виконт Азарт, самый большой шутник, сумасброд и обольститель дам в вашем королевстве. Лучше, чем он, никто не справится с данной миссией.

– Странно, как я могу его подготовить, если он в другом мире?

– Слушайте меня внимательно, ваше величество, и запоминайте. Вы никогда не увлекались изречениями мудрецов, юмором, острословием, анекдотами, афоризмами и тому подобное. В этой сфере у нас пробел и его надо восполнить. У нас два свободных дня – суббота и воскресенье. Отправляйтесь в библиотеку, самую большую. Подберите книги по тем темам и читайте, пока есть силы, читайте быстро. Запоминать ничего не обязательно – это не ваша забота. Купите также 100 билетов мгновенной лотереи. Они пригодятся утром в понедельник. Вы уединитесь в комнату, и будете стирать защитные пленки на одном билете за другим. И он явится.

– Кто?

– Виконт Азарт. Что будет дальше, спокойно наблюдайте со стороны.

Львов исполнил все, словно прилежный ученик. Поневоле станешь прилежным и старательным, когда на карту поставлено все или очень много. Утра понедельника он ждал, как студент ждет трудного экзамена: с надеждой и тревогой. Запершись в комнату и разложив пластинки билетов на столе, Максим принялся стирать защитные слои у одного билета за другим. Десять билетов оказались пусты, затем попались выигрыши в 250 и 500 рублей. Он отложил их в сторону. Пока ничего особенного не происходило, но вдруг выигрыш – 2500. О, это уже кое-что. Занятие становилось интересным, руки сами тянулись к новым билетам. Вот они выигрыши: 5000, 2500, 1000. Как это здорово, когда искра зажглась в тебе, и ты полон энергии. А игра в лотерею стала похожа на скачку с преодолением препятствий. Перед каждой преградой ты отрываешься от земли и летишь в свободном полете, а затем приземляешься с приятным чувством победы. А воздух сильнее свистит в ушах от скорости. Что же за скорость такая ощущается? Да это же скорость мысли! Хотелось действовать, говорить, двигаться. Он ощутил себя пчелой, которой хочется попить нектар сразу со многих цветков.

На работу Максим Львов, а может быть виконт Азарт, пришел с большим опозданием.

– Креатин, шеф уже спрашивал, почему вас нет, – сообщила Мухамбекова, когда он сел за свой стол.

– Вы назвали меня Креатином, что ж, принимаю это прозвище. Креатин – это стимулятор, значит, принимаюсь вас стимулировать. Мухамбекова – давай работай, быстрее работай. Давай, давай, давай.

– Львов, что вы на меня кричите!

– Я вовсе не кричу, а стимулирую, я же креатин. Мухамбекова – не спать, работать, давай, давай, давай.

– Львов, зайдите ко мне, – позвал Владлен Иванович.

– Опоздать на два часа в такой день! Вас уже вызывали в дирекцию. И вы улыбаетесь? Не узнаю вас.

– Что тут странного, общение с Евой Андреевной для меня праздник.

Была первая половина дня. В кабинете генерального директора только что захлопнулась дверь, Ева Андреевна с неудовольствием заерзала на кресле. Она не любила женские слезы, а на этот раз без них не обошлось, лучше уж мужские, смотреть на них, если такое случается, смешно и только. Но такова ее доля – быть гарантом порядка и стабильности в своем немалом хозяйстве.

– Приглашайте следующего, Света, – сказала она в переговорное устройство.

Через минуту дверь раскрылась, и в комнату неторопливо зашел статный мужчина, легкая улыбка играла на его лице.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, проходите, садитесь – машинально ответила она и подумала: «Странно, что-то я такого не помню». Она хотела было задать вопрос, но он опередил, будто прочитал ее мысли:

– Максим Алексеевич Львов, ИТ отдел.

– А, Львов, это который…

– Он самый.

Она не без интереса раскрыла личное дело.

– Так, товарищ Львов. За свою карьеру вы сменили уже семь мест работы. Значит летун?

– Не летун, а специалист, постоянно повышающий свою квалификацию в разных организациях. Работать 15 лет на одном месте – это то же самое, что хранить девственность мужчине моего возраста, как-то даже неприлично.

– Играете на компьютере в рабочее время!?

– Все очень просто. Ведь мне платят за то, чтобы я писал программы, это умственная работа. А играя, я тренирую мозги. К моим программам у вас нет претензий?

– Пока нет.

– А сегодня вы опоздали на два с лишним часа.

– Готовился к свиданию с вами.

– А вы за словом в карман не лезете. Но, наконец, главное. Хорошо же вы проводите время, Львов, разглядываете полуобнаженных женщин на рабочем компьютере.

– Да разве я виноват, что интернет просто кишит ими. Впрочем, наденьте бикини вы, я буду смотреть только на вас, глаз не оторву.

Она отложила личное дела в сторону и перевела на него гневный взгляд.

– Да как вы смеете так говорить со…

Ее глаза встретились с бесшабашным, искрящимся взглядом черных глаз. Этот взгляд парализовывал волю, подчинял себе, манил куда-то и словно говорил: «О каких пустяках ты говоришь, глупая. Все же так здорово!» И вдруг, ей ужасно захотелось, встать, бросить все, и пойти с ним. Куда угодно, хоть на край света. Она с трудом взяла себя в руки и промолвила тихим голосом, будто просыпаясь ото сна:

– Выбирайте одну из трех папок, вы, наверное, знаете смысл выбора.

Он небрежно взял их в руки, взглянул по очереди беглым взглядом. На папке с инкрустацией и отливающей золотом было написано:

Нужно желать себя исправить,

Если многого ты хочешь.

Лучше синица в руках,

Обманешься, за журавлем гонясь.

Выберешь меня ты,

Успех твой – хлеб твой.

На серебряной папке, искрящейся блестками, красовалась такая надпись:

Йогой займись, пусть твой дух укрепится,

Аромат успеха вдохнешь ты тогда.

Щедрою будет с тобою судьба.

Оставив сомнения, решительным будь.

Рассудку и сердцу послушные руки,

Протянутся к папке этой: а жребий уж брошен.

На самой неброской папке, отливающей свинцом, была начертаны слова:

Неудачником стать так легко,

Если слабость позволил себе.

Щепке легкой сподобишься и

Отлетишь далеко ты от нас.

Разум твой лишь поможет тебе,

Прощай!

– Читаю снизу вверх первые буквы строк: Уволен, Прощай, Прощен. Браво, какая у вас креативная задумка! – он три раза хлопнул в ладоши.

– Это у моих кадровиков.

Он по очереди открыл все три папки, достал приказы, порвал их и протянул ей. Она взяла обрывки, словно они представляли какую-то ценность. Их руки на мгновение соприкоснулись: ее были холодны и чуть дрожали, его теплы и тверды.

– Уверен, что вы издадите верный приказ.

Он быстрым шагом направился к двери и, не оглядываясь, сказал: «Прощайте».

Она проводила его взглядом и ничего не ответила, сердце ее ускоренно билось. В этот день Ева Андреевна больше никого не принимала.

Прошло два дня, Львов по-прежнему сидел на своем рабочем месте, и будто ничего и не произошло: не было ни переживаний, ни угрозы увольнения, ни разговоров с графом Самоликом, ни игры в мгновенную лотерею, ни визита к АнтиБарби (хотя не хотелось уже ее так называть), не было и виконта Азарта. Но Львов чувствовал, что и он уже немного другой, и никто не смеет больше называть его Креатином.

Неожиданно подошел шеф, взял как-то необычно под ручку и провел в свой кабинет.

– Львов, ничего не понимаю, вас хотели уволить, а пришел приказ о вашем повышении. Оклад увеличен в два раза! Не помню, чтобы такое здесь происходило.

– Ничего удивительного. В современном мире главное – пиар. «Кажется, она издала верный приказ», – добавил он про себя, выходя из кабинета.