Текст книги "Под полной луной"

Суини Тодд¹ – (англ. Sweeney Todd) – вымышленный персонаж, впервые появившийся в качестве главного отрицательного героя в серии небольших рассказов «Жемчужная нить» (печаталась с 1846 по 1847 годы, переиздавалась и позднее). Будучи цирюльником, орудовал бритвой – перерезал горло своим посетителям. Споры о том, существовал ли он в действительности или нет, до сих пор продолжаются.

«Музыка ветра»²– (музыкальная подвеска (разг. ветерок) – связка мелких предметов, издающих перезвон при дуновении ветра или открывании двери, широко используемая в ландшафтном дизайне, особенно при украшении крылец, веранд, террас, навесов и т. д., примыкающих к дому. Используется и как музыкальный инструмент.

Квазар

Они пытаются прорваться внутрь! Не постоянно – время от времени. В эти моменты мое сердце замирает. Я понимаю, что дверь прочная, она выдержит их напор, но мне страшно… Ничего не могу с собой поделать. Я не слышу, о чем они говорят, до моих ушей доносятся лишь глухие удары и скрежет.

Меня зовут Андрей Фролов. Я младший помощник капитана межгалактического корабля «Странник 12—58», точнее того, что от него осталось. А осталось немногое, уж поверьте на слово. Как пресловутый «Титаник», наш корабль совершил только один рейс.

Вот! Опять они пытаются открыть дверь. Но я не позволю им этого. Не потому, что опасаюсь за свою жизнь – мне уже не помочь (как и тем, снаружи), но я могу уберечь от нашей ошибки других…

Среди личных вещей капитана я отыскал карандаш и блокнот и записываю все важное, что с нами произошло. Я мог бы вести видеодневник, однако решил сделать это по старинке. Цифровые записи стираются, удаляются – да что угодно – а, как говорится, что написано пером – не вырубишь топором. Наверное, глупо надеяться, что мои заметки когда-нибудь прочтут, ведь наш корабль находится за границей обитаемого мира. Возможно, в другой вселенной. Вы скажете, что я сошел с ума, есть лишь одна вселенная!

Как раз это мы и пытались выяснить.

А началось все с безумной теории ученых о том, что черные дыры – это проводники в иные миры. Уж не знаю, с чего они взяли такое, но их доводы казались убедительными. И спустя некоторое время этой идеей загорелись представители всех космических держав. Шли бесконечные споры о возможности существования других вселенных. Ученые полагали, что их миллиарды, а все наше представление о космосе не стоит выеденного яйца. Суть теории заключалась в том, что каждая черная дыра – это дорога в другой мир. Однако дорога в один конец…

Черт, почему они никак не уймутся? Стали настойчивее. Должно быть, снаружи не осталось еды. Я нахожусь в главной рубке управления, и в моем распоряжении есть небольшой холодильник с консервированной пищей и несколькими бутыльками с кислородным коктейлем. Не вода, конечно, но в ближайшее время мучиться от жажды мне не придется.

Свет работает с перебоями. Основной генератор вышел из строя при крушении, а запасного хватает лишь на поддержание жизнеобеспечения и на питание резервного освещения в жилой части корабля. Но и он долго не протянет без подачи топлива, которое прекратило поступать, как только мы отключили реактор. Тогда мы еще были командой. Теперь все изменилось. Они все сошли с ума и пытаются пробраться в рубку. Я их не виню, но и не позволю привести в действие задуманное.

Дюжина камер, оснащенных датчиками движения, посылали картинку на центральный монитор. Иногда дисплей вспыхивал так неожиданно, что сердце Андрея уходило в пятки. Он сидел за металлическим столом возле сорокадюймового иллюминатора, в который пробивались отблески чуждого мира. Но стоило пересесть на другую сторону стола, как открывался удивительный вид на…

Монитор вспыхнул. Камера выхватила бородатого мужчину. Андрей потер ноющие виски и сосредоточился на экране, понимая, что ничего хорошего ожидать не следует. В объективе показался второй мужчина – огромный, с разорванной майкой – держащий за воротник третьего участника событий. На лице последнего застыл неподдельный ужас. Бородатый улыбался, но его глаза при этом оставались холодными. Затем он взял со стола планшетку и развернул ее к камере. Прочитав послание, Фролов едва не сорвался с места, но вовремя остановился; приказал себе успокоиться и не поддаваться на провокации. Что он мог сделать в данной ситуации? Выйти из рубки означало – проиграть. Фролов перечитал сообщение, пожирая взглядом каждую нацарапанную букву. Надеясь, что это злая шутка. Но выражения лиц бородатого и громилы не оставляли сомнений – никакая это не шутка – они пойдут на крайность. Надпись на планшетке гласила: «ОТКРОЙ ДВЕРЬ ИЛИ ДОК УМРЕТ».

Они это сделали. Сделали! Эти сволочи убили доктора и размахивали его головой перед камерой. Они смеялись. Прости меня, Господи – я им не открыл. Я не знаю, сколько прошло времени, да это и не важно. Такое понятие, как «время», теряет всякий смысл в этом месте. Здесь его попросту нет. Ему не для кого существовать. Время на этой черной скале измеряется количеством песка, принесенного радиоактивным ветром. Черного песка, который забивает все щели корабля. Взвиваясь огромным вихрем, он бьется о борт, стучит в иллюминатор, оставляя на плексиглассе диковинные узоры. Меня бросает в холодный пот; я нахожусь в четырех стенах, а снаружи враги. Они пытаются ворваться, но я не позволю им этого. Слышите? НЕ ПОЗВОЛЮ!

Еда быстро заканчивается, и приходится сокращать рацион. От одной мысли, что в продовольственном отсеке тонны пищи и гигантские резервуары с водой, сходишь с ума. Но дорога туда заказана. Там все заражено радиацией. Остался лишь небольшой пригодный для жизни блок на носу корабля, но и его надолго не хватит. Мы все обречены: и я, и те четверо (теперь уже трое!) снаружи. Осталось лишь рассказать, как мы оказались здесь, и будь что будет…

После того как вопросом путешествий между мирами заразились все передовые государства (как ни странно, это отвлекло людей от войн и послужило на благо экономике), началась «гонка технологий». Что за гонка? – спросите вы. – В чем она заключалась? Кто первым построит ракету и отправит ее в космос?

Все далеко не так просто. Вам кажется, достаточно построить космический корабль и можно отправляться в путь? Вы просто начитались фантастики! Черная дыра – это бесконечная тьма с бесконечной гравитацией, которая пожирает даже свет. Любой предмет расщепит на атомы, проникни он за горизонт событий¹.

А также необходимо топливо, способное разогнать судно до сверхскорости с помощью одного лишь ядерного ускорителя. В этом и заключалась гонка. И я горжусь тем, что данные проблемы разрешили именно российские специалисты. В противном случае я бы не согласился на полет. А ответ оказался настолько прост, что не укладывалось в голове, как до него не додумались другие. Третий закон Ньютона: сила действия равна силе противодействия, мать его! «Умная броня». Антигравитация, управляемая сверхмощным компьютером, питающимся напрямую от атомного реактора. Она действовала, как подушка безопасности, уравнивая малейшие колебания на квантовом уровне. А второй уровень защиты контролировал скачки давления и другие жизненно важные показатели непосредственно внутри корабля.

Это был прорыв. Однако первый дрон цели не достиг: его разорвало в клочья – уничтожило избыточным давлением при погружении в дыру. Ученые на том не остановились и отправили второй управляемый зонд. При подлете к горизонту событий они отключили питание, оставив лишь компьютер, который стабилизировал нарастающую гравитацию. Пустили ситуацию на самотек, сделав дрон практически инертным. И он прошел! Неизвестно, куда, но ПРОШЕЛ!

Тогда и началось строительство исследовательского судна и отбор экипажа…

О, Боже мой!!! Я не могу на это смотреть! Меня стошнило прямо на мои записи, и несколько страниц безвозвратно испорчены. Это УЖАСНО! Они нелюди. Как я мог делить с ними один стол, одну душевую. Они дошли до предела и переступили черту. Я больше не смогу заснуть, Господи. Они его ЕДЯТ!!! Доктора. Сырым. Они голодают, но это не может быть оправданием. Так нельзя. Это неправильно. Боже мой, я не могу писать об этом, но я должен! Камера включилась, и я увидел, как эти, из службы безопасности, отрезают куски от трехдневного (примерно, не могу сказать точнее) мертвеца и кладут себе в рот. Они улыбаются. Гореть в аду этим безумцам.

Им даже не на чем приготовить мясо…

Для вас эти строчки неразделимы, но, поверьте, прошло немало времени, прежде чем я снова решил взяться за карандаш. Они опять ломились. Видать, наелись и у них появились силы. Теперь, зная, на что способны эти безумцы, мне по-настоящему страшно. Тот страх, о котором я писал выше, нечета нынешнему моему состоянию. Строчки пляшут как сумасшедшие, мне не удается совладать с собственными руками. Но я должен закончить рассказ, так как времени осталось немного. И неизвестно, что произойдет раньше: закончится воздух или уровень радиации достигнет критической нормы.

Фролов поднялся из-за стола. Плотно сжал зубы и, растирая виски, зашагал по рубке взад-вперед. Его снова вырвало, и теперь по помещению разливался стойкий запах блевотины. Убирать ее не было ни желания, ни сил. Несколько раз вспыхивал монитор, выхватывая импровизированную кухню, где экипаж собирался на обед. Тело доктора быстро заканчивалось. Безумцы не брезговали ничем: потрошили внутренности, обгладывали кости, словно дикие псы. И улыбались окровавленными ртами на камеру, зная, что Андрей их видит. Такими темпами они скоро встанут на четвереньки и начнут выть на чудовище за иллюминаторами.

А песок не переставая хлестал по кораблю, засыпал его все выше. Буря не стихала, да и вряд ли стихнет вообще.

Андрей сходил с ума от бессилия и безнадеги. Несколько раз он порывался послать сигнал «SOS» на спасательный челнок, оставшийся на другой стороне, сделать то, чего от него добивались те, снаружи. Кто знает, быть может, они оказались в соседней галактике, а не в другой вселенной, и сигнал достигнет адресата. Но Андрей не мог так поступить. Им всем суждено остаться здесь. Любой, кто вынырнет из черной дыры, повторит их участь без шанса на спасение.

Человечеством двигала жажда знаний – настолько сильная, что сопротивляться ей не было возможности. Масштабы обозримого мира отныне теснили нас: хотелось раздвинуть его границы и окунуться в иную реальность.

Наша цель находилась в двадцати пяти тысячах световых лет, в самом центре Млечного Пути. Сверхмассивная черная дыра, как ее называли ученые, и нам предстояло пройти сквозь нее.

На строительство корабля потребовалось семь лет. На искусственное создание прототипа «кротовой норы», способной перекинуть корабль к черной дыре, еще три года. Треть этого времени команда, отобранная из одиноких и бесстрашных индивидуумов, занималась подготовкой к полету. Мы работали на износ, не щадя сил, но, как ни странно, закалялись.

Космос – это безграничное одиночество, и даже тридцать пять человек экипажа (именно такое количество необходимо для полноценного управления звездолетом) не могли разрушить устоявшуюся догму. Находясь там, ощущаешь себя абсолютным сиротой, бродягой без гроша за душой. Я не могу подобрать подходящих слов, чтобы описать чувства, которые нахлынули, когда нас перевезли с Земли на корабль. Мы молча глядели в иллюминаторы на родной дом, понимая, что, скорее всего, видим его в последний раз. Об этом мы знали уже тогда! Я пытался запомнить Землю как можно лучше, отпечатать в памяти каждый изгиб горных хребтов, каждую береговую линию, до которой мог дотянуться взглядом.

Когда все приготовления были выполнены, состоялся ужин, а после, пройдя инструктаж, мы стали готовить экипаж ко сну. Спальный отсек напоминал склеп – ряды прозрачных «гробов» тянулись вдоль стен, покрытые различного рода датчиками и светящимися диодами. И нам предстояло в них спать!

Я не могу знать в точности, что произошло, и сужу лишь по показаниям приборов и незначительным записям камер, которые остались на момент, когда мы рухнули на эту богом забытую планету. Но одно я знаю наверняка: по пробуждении нас осталось пятеро. Я, двое из службы безопасности, доктор и вирусолог. Трудно рассуждать здраво в сложившейся ситуации, но я постараюсь связать мысли воедино и объяснить, куда исчезли тридцать человек в одно мгновение. Именно так и было, уверяю вас. Они не мучились и не задыхались, не выпрыгивали в открытый космос и не убивали друг друга, сойдя с ума. Они просто испарились, не оставив после себя и следа. А случилось примерно следующее…

Вы помните, что стало с первым дроном, который попытался влететь в черную дыру? Его расщепило на атомы, едва он достиг точки невозврата. То же самое произошло и с экипажем. Когда корабль приблизился к дыре, автопилот отключил всю электронику… отчего деактивировались и криогенные камеры. Проснулись все, кроме нас пятерых. Приводы наших «спальников» вышли из строя и открылись экстренно, когда мы рухнули на скалы неизвестной планеты. Почему же мы остались живы, а остальные нет? Все дело в нашей статичности. Мы спали, не шевелились. Малый круг антигравитации успевал амортизировать наши клетки, поддерживая их привычную структуру и целостность. Иначе было с теми, кто двигался. Когда экипаж проснулся, каждый занялся своими делами: одни приводили себя в порядок, другие занимались мониторингом данных и обслуживанием судна, третьи столпились возле иллюминаторов с чашками кофе, наблюдая, как корабль медленно затягивает чернота. И когда гравитация достигла запредельного значения, люди рассыпались в НИЧТО вместе с одеждой и предметами, находящимися при них. Любое движение вызывало пространственно-временной парадокс, так как материя не может находиться в двух местах одновременно. И здесь, и чуть-чуть правее или левее… или выше. Антигравитация, как подтяжки, удерживающие ваши штаны, но только до той поры, пока вы в них. Сняв штаны, подтяжки падут бесформенной резинкой, утратив все свои свойства.

Представьте, как тридцать человек в одну секунду «сняли штаны» простыми повседневными движениями. А в следующий миг растаяли в воздухе, словно никогда и не существовали. Успели ли они осознать, что произошло и что послужило тому причиной? Возможно, их атомы до сих пор витают в воздухе, и я дышу ими или гоняю по помещению взмахами рук…

Как бы то ни было, ученые оказались правы – корабль СМОГ пройти сквозь черную дыру (с пятью оставшимися членами экипажа). Я не знаю, что из себя представляет сингулярность и существует ли она на самом деле (по теории – это точка, в которой сходится воронка, место наивысшей силы гравитации), но судно преодолело ее! Корабль выплюнуло с обратной стороны, но в этот момент мы столкнулись с другой проблемой, по вине которой и оказались в бедственном положении. Кто бы мог подумать, что такое возможно. Но это произошло, клянусь вам всем, что у меня осталось: воздухом, двумя банками консервированной свинины и тремя бутыльками кислородного коктейля. Час за часом я гляжу в иллюминатор, и оно (это исполинское чудовище, выбрасывающее мощнейшие потоки гамма-лучей на сотни тысяч световых лет) стоит у меня перед глазами. Лучи настолько яркие, что я бы ослеп, находись к ним немного ближе. Они перекрывают собой половину обозримого неба, взмывая ввысь неудержимым столбом голубоватого цвета, пульсируя и разнося вихри энергии и радиации через всю галактику. Это еще одна черная дыра, с жадностью пожирающая остатки звезды (некогда бывшей собственной оболочкой). Она жрет настолько быстро, что давится и захлебывается; не успевает переварить триллионы тонн газа и пород и выстреливает излишками по полюсам…

Наш корабль «вынырнул» рядом с монстром, именуемым Квазаром, и оказался сбит потоками космического ветра и радиации, исходящих от него. Благо, мы не попали под сам луч (или лучше бы попали, и не пришлось бы мучиться), но хватило и того. Судно отбросило прочь и, дрейфуя между осколками погибшей звезды немыслимое количество времени, оно рухнуло на неизвестную планету. Лишь при столкновении сработали аварийные системы, разблокировав капсулы, в которых мирно спали оставшиеся члены экипажа, пропустив все «самое интересное».

Они снова пытаются прорваться. Каждый раз придумывают новые способы, подыскивают инструменты, но дверь прочная. Нет, нет и нет! Им не проникнуть в рубку без ключа. А он есть только у меня. Я нашел его в каюте капитана после того, как мы стали догадываться о случившемся. Мы искали ответы, старались не впадать в панику, и были командой. Потом они сошли с ума. Все! А теперь док мертв. Стал едой для этих… Вроде прекратили. Но надолго ли? Они не могут остановиться, хотя понимают, что ничего не выйдет. Я не сделаю того, что им нужно. Не открою дверь. Буду держать оборону, сколько смогу…

Господи, помоги мне, ЭТО снова случилось. Они убили вирусолога и едят его на моих глазах. Просто едят, уже не бросая взгляды в камеру, словно не замечают ее. Я не вынесу. Не хочу смотреть, но не могу заставить себя отвернуться.

Андрей вскочил со стула и дико заорал. В глазах потемнело. Он понимал, что наступает переломный момент, его разум не справляется с напряжением. Фролов метался по рубке: опрокидывал содержимое столов и стоек, вырывал пучками провода и разбрасывал электронику. Он задыхался от обреченности и выплескивал скопившиеся эмоции.

«Они ели ЧЕЛОВЕКА. Твари. Но больше никого нет. Когда еда закончится, они придут сюда. Изловчатся и вскроют дверь, как консервную банку. Вскроют».

Слезы текли по щекам, горечь подкатывала к горлу тяжелым комом, грудь разрывалась от ударов взбесившегося сердца. Фролов пытался уйти от реальности, придумывая объяснение происходящему, но эти бесплодные потуги разбивались вдребезги в тот же миг, как взгляд его падал на экран монитора или на беснующееся чудовище за «окном».

«Это все в воображении. Такого не может происходить на самом деле».

Андрей забился в угол, поджал под себя ноги и тихо заскулил. Помещение давило, стены сужались, вот-вот готовые расплющить его, превратив в бесформенный сгусток из крови, мяса и раздробленных костей. Он лежал в ожидании, уверенный, что «старуха» уже движется за ним по темным коридорам, покрытым «густым слоем» радиации. Все ждал, когда распахнется дверь, и она заглянет внутрь, улыбаясь белым, как мрамор, черепом. На остро заточенном лезвии косы отразятся блики Квазара, довершая сюрреализм сложившейся ситуации. Он уже различал ее шаги – стук костей по металлическому полу – когда в голову пулей выстрелила одна важная деталь, на которую Фролов изначально не обратил внимания. И сейчас эта деталь не давала ему спокойно дожидаться смерти. Ему необходимо было убедиться в своей правоте. Поднявшись, Андрей подошел к иллюминатору, и в этот момент его сердце рухнуло куда-то в область ног. С затененного левого угла протянулась мелкая паутина трещин. Бронированное стекло, рассчитанное на межзвездные перелеты, разрушалось под натиском ветра и острых гранул горных пород, со скоростью пули врезавшихся в него долгие и долгие часы…

Я съел последнюю банку консервов и выпил последний бутылек коктейля. Это конец. Теперь уже точно. Стекло долго не выдержит. Трещины увеличиваются на глазах. Я не знаю, что произойдет в итоге: ветер ворвется внутрь и размажет мое тело по стене, или меня высосет наружу безвоздушное пространство?! Стараюсь меньше думать об этом, но ничего не выходит. Глаза косятся на паутину на стекле, и дух захватывает так, что я не могу спокойно писать.

Экран давно не загорался. Похоже, они затаились и ждут. Сидят неподвижно, чтобы я не мог за ними наблюдать. У них созрел план. Скоро они соберутся с силами…

Но я тешу себя пустыми надеждами. На самом деле, я подозреваю, что остался один. Совсем.

Один в целой ГАЛАКТИКЕ. Или вселенной. Это немыслимо.

Я расскажу вам, как оказался заперт в рубке, и пойду. Я должен знать, что творится снаружи. Они ведь тоже люди. Но там радиация – датчики уже давно зашкаливают. Если только они не нашли скафандры, тогда могли бы еще продержаться какое-то время…

Мы проснулись и не понимали, где остальные. Работало резервное питание, все системы горели красным светом, были ужасные перегрузки. Я велел им успокоиться. Обследовав бортовой компьютер и получив данные, в целом мы поняли, что произошло. Корабль был поражен радиацией, и нам требовалось немедленно перебираться в безопасные отсеки. И мы ушли в носовую часть, оставшись без пищи и воды. Какие-то найденные крохи быстро закончились. Все чаще разгорались споры. Мы не знали, что предпринять, и от этого грызлись друг с другом как собаки. Я скрыл от остальных ключ, найденный в каюте капитана, но об этом вскоре стало известно. Сначала они просили меня включить маячок (не имею представления, на основе чего он работал, и по какому принципу собран, но земные специалисты божились, что сигнал достигнет резервного челнока даже с очень большого расстояния) и вызвать помощь, затем стали требовать и угрожать. Когда ситуация вышла из-под контроля, и один из службы безопасности схватился за нож, я сбежал… и заперся в рубке. Они пытались меня достать, но я был непреклонен. Вы понимаете, что я не мог включить этот ЧЕРТОВ маячок?! Любой, кто придет к нам на помощь – погибнет, будет сбит Квазаром, повторив нашу участь. Я хотел избежать напрасных жертв. Нас, в любом случае, не спасти, но понимал это лишь я. Другие даже думать не желали о подобном исходе. А затем…

Дальнейшее вам уже известно. Теперь я должен идти и посмотреть.

Я спрячу блокнот в один из ящиков капитанского стола, там он не пострадает. Моя история, как капсула времени, как послание в бутылке. Я знаю, ее никто не прочтет, она навечно останется похороненной в отсеке стола. Но мне было необходимо все записать.

Я, Андрей Фролов, младший помощник капитана межгалактического корабля «Странник 12—58», заканчиваю свою историю (и жизнь) в чужом мире, на необитаемой планете с видом на Квазар. Но в чем-то мне даже повезло – вам никогда не увидеть этого чуда, которое я имел счастье лицезреть в течение долгих часов. Сейчас я смирился, и смотрю на это иначе. Я счастлив. Да, вы все правильно поняли. Я счастлив, покуда увидел то, что неподвластно никому другому. И этот секрет я заберу с собой. В шкафу есть скафандр. Я его надену и выйду из рубки. Мне нужно знать…

Я горжусь, что служил своей родине. Горжусь нашими учеными, которые позволили мне увидеть эту внеземную красоту. Горжусь Министерством обороны, что поверили в меня и разрешили принять участие в полете. Я остался верен вам до конца. Каждому. Я говорю вам: спасибо.

А теперь мне пора. Трещина уже наполовину поглотила стекло. Оставлю блокнот, где и обещал.

Прощайте, мои дорогие. И да поможет вам Бог никогда не оказаться в подобном месте. Это… это…

…

Надев скафандр и прихватив топорик для колки льда, Фролов покинул рубку. Магнитный ключ капитана бросил в коридоре за ненадобностью. Возвращаться он не планировал, с чем бы ни столкнулся впереди. Миновав два длинных, тускло освещенных, коридора, вышел в помещение, где бородатый и громила устроили обеденную зону.

Вокруг была кровь: на стенах, на полу, возле блока управления вентиляцией. У стены лежала груда человеческих костей. Андрей почувствовал, как учащается сердцебиение, как к горлу подкатывает тошнота.

«Нельзя блевать в скафандре».

Он поборол рвотные позывы и двинулся дальше. А среди куч разбитого оборудования и опрокинутых шкафов, наткнулся на тело свернутого в три погибели вирусолога. Андрей напрягся, каждую секунду ожидая нападения. Он чувствовал, что бородатый с громилой где-то поблизости…

И нашел их в соседнем помещении – в навигационной рубке. Оба оказались мертвы. Пораженные радиацией, с вытекшими глазами и раззявленными ртами. Скрюченные в судорогах. Они застыли во времени, словно продолжая бороться за жизнь, которой в них не осталось ни капли. Они походили на восковых кукол, обыгрывающих жуткую миниатюру.

Топорик выпал из рук Фролова. Андрей упал перед мертвыми на колени и в голос зарыдал. Дальнейшее существование потеряло всякий смысл. Раньше у него была цель: не позволить выжившим взломать дверь и включить маячок. Но выживших больше нет. Он остался один, проклятый Робинзон в ожидании своего часа. Негде прятаться, некуда бежать, нечего пить и есть.

Он не понимал, что делает: сознание помутилось, слезы заливали стекло гермошлема, а рука самопроизвольно потянулась к защелке.

«Господи, спаси мою душу».

Трясущимися одеревеневшими пальцами он нащупал металлическую пряжку, потянул от себя до щелчка, а затем выдернул, как кольцо на ранце парашюта. И последнее, что услышал – шипение вырывающегося из скафандра воздуха.

¹Горизонт событий – воображаемая граница в пространстве-времени, разделяющая те события (точки пространства-времени), которые можно соединить с событиями на изотропной (светоподобной) бесконечности траекториями световых лучей, и те события, которые так соединить нельзя. Так как обычно изотропных бесконечностей у данного пространства-времени две: относящаяся к прошлому и будущему, то и горизонтов событий может быть два: горизонт событий прошлого и горизонт событий будущего. Упрощенно можно сказать, что горизонт событий прошлого разделяет события на изменяемые с бесконечности и на неизменяемые; а горизонт событий будущего отделяет события, о которых можно что-либо узнать, хотя бы в бесконечно отдаленной перспективе, от событий, о которых узнать ничего нельзя.