Текст книги "Дом на берегу океана"

Глянув на Поля, я велел ему раздеться, растереться спиртом, закутаться в спальник, пристегнуться к койке и лежать там, никуда не рыпаясь, а сам отправился в рубку.

Теперь носы нашего суденышка вели себя терпимо, то есть не колыхались друг относительно друга. Правда, катамаран в результате ремонтной операции малость окривел, это было видно даже на глаз, а Тонга подтвердила, что его тянет вправо и для компенсации штурвал должен быть повернут примерно на четверть оборота. Так как она несла вахту уже двенадцать часов, я сменил капитаншу, отправив ее отдыхать.

Всю ночь продолжался шторм, катамаран, переваливаясь, карабкался поперек волн, которые периодически заливали суденышко до иллюминаторов рубки. Но новых трещин вроде не появлялось, а насос пока справлялся с прибывающей в кубрик водой, так что не было причин особенно волноваться.

Наконец к утру ветер чуть утих, а в облаках стали появляться разрывы. Передав штурвал Власу, я сел за приемник и где-то минут через пятнадцать поймал маяк Питкэрна. А вот тот, что на Оэно, услышать не получилось, так что в результате стало известно только направление прямой, соединяющей наше теперешнее месторасположение с радимаяком на острове. Но, как я уже говорил, в разрывы облаков периодически проглядывало солнце, и мне удалось засечь время местного астрономического полдня. Сравнив его с хендерсонским, вычислил, что мы находимся на сто семьдесят седьмом градусе западной долготы. Проведя же на карте линию, полученную по радио, получил примерно сорок градусов южной широты.

Координаты означали, что примерно в шестистах километрах на запад от нас находится Новая Зеландия, а в трехстах к югу – архипелаг Чатем.

Куда нам плыть, никаких сомнений у меня не возникло. Разумеется, к Чатему! Во-первых, до него вдвое ближе, а наш катамаран требует ремонта, и побыстрее. То, что мы с Полем приварили на живую нитку, может в любой момент отвалиться. Во-вторых, хоть мы при этом и будем удаляться от цели нашего путешествия, но триста километров при нормальной погоде не расстояние, наверстаем меньше чем за сутки – зато не придется держать курс навстречу волнам. И наконец, мне очень не нравилось состояние Поля. У парня поднялась температура, периодически он впадал в забытье, и его надо было как можно быстрее показать доктору Зябликову.

Так что дизели ревели на полной мощности, в помощь им был поставлен задний стаксель, и катамаран продолжал свой путь поперек волн и ветра, со скоростью двадцать километров в час приближаясь к выбранному для промежуточной стоянки архипелагу.

Глава 30

Когда стемнело, я отправил Ханю на мачту. Здесь опять сыграл роль небольшой вес девушки, а также ее отличное зрение. Новая компоновка грота имела и еще одно полезное свойство – в сложенном положении на верхнем конце гика само собой получалось довольно удобное место для наблюдателя. По расчетам, до архипелага Чатем оставалось от пятидесяти до ста двадцати километров, и мне не хотелось снижать скорость, чтобы подойти к цели утром. Ведь Поля следовало побыстрее переправить на Хендерсон, и, кроме того, при малой скорости нас начнет сильнее сносить ветром, и за ночь можно вообще уплыть черт знает куда.

Так что Ханя взяла уже знакомый ей бинокль ночного видения, при помощи которого остров можно будет увидеть километров за двадцать даже ночью, оделась потеплее и отправилась наблюдать.

Где-то часа в три по местному времени с мачты раздался ее доклад:

– Что-то темное на горизонте, на два часа!

Вообще-то я пытался привить хендерсонцам привычку измерять углы в градусах, но эту науку пока постигли только Тонга и Поль. А с часами все оказалось просто – стоило подарить Хане первые, причем стрелочные, как Тим тут же захотел такие же. И получил их, когда смог навскидку определять направления по циферблату. Его пример оказался заразительным, и вскоре мне пришлось разориться еще на несколько часов.

Кстати, майор сказал, что все правильно, в тактических целях указание направлений по циферблату удобнее градусного.

Я прошел в рубку, где несла вахту Тонга, и услышал:

– Справа, примерно на семьдесят градусов и километрах в пятнадцати от нас, земля.

– А ты-то откуда знаешь?

– Волны изменились, причем только что. Смотри – они стали меньше, беспорядочней и понемногу загибаются на юг, хотя ветер остался прежним. Значит, впереди справа достаточно большая земля, которая начинает закрывать нас от океанских волн.

Вот так, подумалось мне, а дядя Миша еще предлагал купить радар. Но я похоронил этот вопрос в зародыше, пообещав, что как-нибудь сам соберу его из микроволновки: нам сильно сложный не нужен. А за те деньги, что стоит самый дешевый «Фуруно», жаба меня не только задушит, но и сразу прикопает под ближайшим кустом. И будет совершенно права!

Потому как если бы у Тонги был радар, хрен бы она сейчас смотрела на волны. И уж точно не учила бы этому Власа. А когда радар в конце концов сдохнет, что делать – топиться?

– Правь к земле, сейчас дам ее приблизительную карту, – сказал я капитанше.

Самый большой остров архипелага, от которого и произошло его название, то есть Чатем, был похож на кривую и разлапистую букву «Т» с утолщением в нижней части. Перекладина имела в длину пятьдесят километров, а вертикальная палка – сорок с небольшим, и в ее северной части имелась лагуна со входом с востока. Но мы не рискнули ночью лезть в этот узенький проливчик, а встали на якоря напротив него, благо остров полностью защищал нас от волн и довольно основательно – от ветра. Во всяком случае, до берега можно было спокойно добраться на надувной лодке с мотором, что я и сделал. Со мной отправились Ханя с Тимом и закутанный в спальник Поль. Естественно, была взята аппаратура открытия перехода: мы и высаживались ночью именно для ее использования.

Вскоре я с Полем на руках шагнул в гараж на даче, куда заранее был переправлен кристалл, остающийся в двадцать первом веке, а оттуда – на Хендерсон. Там уже светало, и нас ждали: перед высадкой мне удалось связаться с дядей Мишей. Женя так и стоял в белом халате, а рядом в полной готовности пританцовывали от нетерпения два аборигена с носилками. Я сгрузил туда больного, и вся медицинская команда галопом помчалась в клинику.

– Как там у вас? – поинтересовался майор. – Помощь не нужна?

– Да вроде нет, мы же толком еще ничего не видели. Как осмотримся, сразу сообщу или по радио, или прямо сразу через переход. Ладно, извини, дядя Миша, там до рассвета еще часа три, пойду чуток вздремну, а то не спал уже двое суток.

Так как спать хотел не один я, то в лагуну мы двинулись довольно поздно, часов в девять утра. Реальный вход в нее в отличие от изображенного на гугловских картах оказался довольно широким, порядка тридцати метров, и с фарватером глубиной метра два с половиной – три. Учитывая, что осадка нашего суденышка составляла метр, мы попали в лагуну без особого труда. И сразу двинулись к ее южной части, где просматривалось какое-то небольшое поселение у впадения в лагуну небольшой речушки.

Катамаран смог подойти к берегу почти вплотную и встал, упершись килями в песок. Мы с «морскими пехотинцами» вновь высадились на берег – примерно в трех километрах от того места, где делали это ночью. Осмотрели деревню – она оказалась пустой.

Это поселение состояло из семи примерно одинаковых домиков, расположенных по окружности, и навеса на двух кольях у самой воды. Дома были конической формы, из жердей, перевитых какими-то гибкими прутьями и обложенных снаружи длинными и узкими сухими листьями. Все, как я уже говорил, пустые. В центре поселка имелось кострище. Холодное, но золу еще не разнес ветер.

Я подошел к навесу. Под ним тоже был след костра, но значительно более старый, и слегка пахло рыбой. Интересно, сколько может сохраняться запах? Уж наверняка не годами. В общем, Шерлок Холмс из меня тот еще, но все же мне казалось, что поселок был покинут совсем недавно. Но организованно, без паники, потому что в домах не было вообще ничего, даже циновок или что тут еще могло изображать пол. То есть люди забрали все, что смогли унести, и ушли. От шторма? Вряд ли он им хоть сколько-нибудь мешал. А раз не от него, то, получается, от нас. Интересно, чем же мы так не понравились здешним аборигенам?

Но сейчас это был не самый животрепещущий вопрос, поэтому я, велев Хане смотреть по сторонам, занялся аппаратурой открытия перехода. Здесь, в защищенной от волн и ветра лагуне, можно будет не торопясь отремонтировать «Мечту», а перед этим надо сходить в гараж на даче и кой-чего оттуда притащить.

Вскоре на берегу заухал сваезабойный механизм, потому как на борту имелись только нормальные минометы без дополнительных функций. Мы хотели вытащить катамаран на берег, для чего в шестнадцатый век, кроме копера, были доставлены стальные сваи, лебедка и два желоба.

К полудню катамаран оказался на берегу, и мы приступили к подготовке обеда. Не абы какого, а на твердой земле! Последние три дня экипаж вообще питался всухомятку, да и до этого корабельное меню не потрясало воображения. Так что Тим с Мариком, взяв сеть, на надувной лодке отправились в лагуну порыбачить, а Тонга с Власом поставили греться два больших котелка.

Ничего похожего на дрова в радиусе трехсот метров от поселка не наблюдалось, пускать на топливо чужие дома было как-то некультурно, так что мы разожгли два солярогаза. Один, мощностью около двух киловатт, имелся на «Мечте», а второй, трехкиловаттный, я притащил из гаража. Воду мы взяли из речки, она там оказалась вполне прозрачной, и теперь я при посильной помощи Марика ставил большую палатку, потому как с неба начинало помаленьку моросить.

Местность вокруг просматривалась примерно на километр во все стороны, кроме севера, где до горизонта простиралась лагуна. И ничего интересного мы пока не увидели. Ни деревьев, ни даже кустарника, ни животных, ни птиц, ни людей. Песок, сквозь который очагами пробивается трава, – вот и все. Где же местное население? Ладно, время еще есть, разберемся. К нашему лагерю незаметно не подобраться, так что особо волноваться по поводу возможного внезапного нападения, пожалуй, не стоит.

Через час с небольшим вернулись рыболовы, и почти без улова. Поймано было всего три каких-то небольших рыбки вроде бычков и одна покрупнее, похожая на скумбрию. Да, выходит, люди тут есть, и не в таких уж малых количествах, подумал я. Они успели съесть всю рыбу в лагуне. Но все же отчего аборигены попрятались? К ним что, часто приходят корабли, причем такие, от которых надо бежать со всех ног?

На всякий случай я велел наблюдать не только за сушей, но и за морем. Сам же задумался. Как дать понять – мы не те, кого опасаются островитяне? Задача сильно усложнялась тем, что я понятия не имел, каких таких пришельцев боятся аборигены.

Значит, подумалось мне, надо сделать что-то такое, чего эти самые «те» никак не могли. И вскоре план был готов.

Его исполнение началось с того, что был вскрыт отсек НЗ в левом корпусе. Кроме неприкосновенного запаса тушенки там лежал фейерверк наподобие того, запуском которого было ознаменовано мое появление на Хендерсоне. Он был приобретен перед первой экспедицией на Мангареву, но она прервалась в самом начале, а фейерверк так и остался лежать в отсеке.

Марик получил задание забраться на мачту и привесить туда динамик типа «колокольчик», сам же я полез за усилителем. Музыку можно запускать прямо сейчас, а с фейерверком лучше подождать до темноты, тогда он будет смотреться куда привлекательнее.

До вечера мы успели разобрать обшивку перемычки там, где каркас требовал ремонта, в процессе чего три раза заводили вальс «Амурские волны». Как только начало темнеть, был объявлен шабаш и ужин, а перед ним – салют для поднятия аппетита.

Немедленной реакции на грохот и сверкание в небесах не последовало, но утром к нам явилась делегация. Через гребень песчаного холма с запада от лагеря перебралась троица и двинулась в нашу сторону. Я взял бинокль, а Ханя с Тимом положили пальцы на переводчики огня автоматов.

Гости приближались очень неспешно. В бинокль было видно, что две тетки средних лет ведут под руки старика, про которого у меня сразу возникло подозрение, что это шаман, в силу чего я непроизвольно проверил, нормально ли вытаскивается из кобуры «глок». После опять взял бинокль и повнимательнее присмотрелся к процессии.

Поддержка шамана явно носила скорее ритуальный, чем необходимый в силу его дряхлости характер. Хоть он и был довольно стар, но держался прямо и шел уверенно.

Одет гость был в жилетку из чьей-то лысой шкуры, украшенной небольшими косточками и чем-то совсем мелким, но довольно ярко сверкавшим в лучах восходящего солнца. Ниже жилетки имелась плетенная из тростника или какой-то другой крупной травы юбка.

Одежда теток была примерно такого же фасона, но вся плетеная и без украшений.

Подойдя метров на двадцать, шаман воздел над головой небольшую темную палку и сказал краткую речь, в которой я не понял ни слова. Ханя, кстати, тоже, чем явно была немало удивлена. Ведь девочка по умолчанию считала, что на свете существует всего два языка – человеческий и небесный, то есть мангареванский и русский. А тут к нам вдруг обращаются на каком-то третьем!

Шаман, похоже, догадался, что его ораторское мастерство пропадает зря. Он наморщил лоб, потом сделал торжественное выражение лица и снова заговорил, теперь гораздо медленнее. Что удивительно, я, кажется, понял несколько слов! Во всяком случае, в речи явно прозвучали «небо», «дерево», «племя» и «большая вода».

Ханя же поняла много больше и постаралась ответить. Минут десять они с шаманом обменивались короткими фразами, а потом старик что-то сказал сопровождающим его теткам. Те и раньше выглядели как пыльным мешком стукнутые, а тут и вовсе офигели. Одна даже непроизвольно села на подкосившихся ногах, но, получив от шамана чувствительный пинок, тут же пришла в себя и вскочила.

– Что он тебе рассказал? – поинтересовался я у девушки.

– О, Ник-ау, я не все поняла. Но он сейчас обратился к нам на языке далеких предков своего племени, который помнят только шаманы и передают от отца к сыну. И этот язык похож на наш! Неужели они тоже с Мангаревы?

Вряд ли, подумал я, скорее, у мангареванцев и наших гостей были общие корни. И попросил Ханю пересказать, что она все-таки поняла и что успела сообщить шаману.

В общем, история выглядела так. Когда-то, настолько давно, что даже звезды на небе были другими, предки наших гостей приплыли на землю, состоящую из двух огромных островов – судя по всему, Новую Зеландию. Освоились там и жили мирно и счастливо, охотясь на больших, в два человеческих роста высотой, птиц моа. Они так и называли себя – охотники на моа, то есть моа-риори, или мориори. Это благолепие продолжалось долго, но однажды взяло и закончилось. На острова явились злобные, сильные и хорошо вооруженные пришельцы. Первым делом они выгнали мориори с мест, где обитали птицы моа, а всех несогласных убили. Потом быстро сожрали пернатых и принялись есть уже мориори. Те пытались прятаться, но безуспешно, и вскоре их племя прекратило бы свое существование, не найдись в нем пророк по имени Ару-Ио. Он убедил мориори сделать большие каноэ и отправиться в океан, следуя ветру. Труден был путь, и лишь немногие достигли его конца, то есть этого острова, но здесь им никто не угрожал, и племя начало помаленьку возрождаться. Пророк же выбрал место и посадил захваченное с южного острова деревце, тогда еще совсем маленькое. И завещал потомкам – племя будет жить, пока живет это дерево. Когда же оно начнет умирать, то тут уже все будет зависеть от того, как все это время вели себя мориори. Если хорошо, то есть никого не убивали и вообще хранили заветы своего пророка, то с неба явится посланец богов и покажет людям путь в новую жизнь. Если же нет – по морю приплывут оставшиеся на больших островах пришельцы, зовущие себя маори, и всех на фиг сожрут. И вот, значит, недавно дерево начало помаленьку вянуть…

Поначалу аборигены подумали, что мы и есть маори, но потом присмотрелись и решили, что вряд ли: больно уж непохожи. И для прояснения этого вопроса к нам был делегирован шаман. Каково же было его изумление, когда выяснилось, что Ханя говорит на изначальном языке! В общем, почтенный служитель культа пребывал в растерянности. С одной стороны, мы прибыли по морю, да еще на двойной лодке, как маори. Но если посмотреть с другой, то мы мало того что совершенно не похожи на маори и вдобавок никого не жрем, так еще знаем язык предков, а наше появление сопровождалось небесным знамением.

– Так, – взял я ситуацию под контроль, – Ханя, переводи. Значит, посланец богов просто так не приходит. Перед своим явлением он обязательно посылает разведку, чтобы та доложила, ждут ли его там, и если да, то насколько нетерпеливо. Мы посмотрели и готовы сделать доклад его превосходительству. Думаю, что посланец богов прилетит к вам, когда солнце будет вон там.

Я указал место, где оно окажется часов в пять вечера, и велел Марику полностью заправить бак надувной лодки и спихивать ее на воду. Явление посланца требовало небольшой подготовки, и ее лучше было производить в более уединенном месте.

Оно нашлось километрах в пятнадцати от места нашей стоянки и удовлетворяло всем требованиям. То есть, во-первых, там не было никаких следов человеческой деятельности. А во-вторых, рядом с водой имелось ровное место, вполне достаточное для взлета и посадки «Шаврушки» – в режиме гидроплана мы ее еще не испытывали. Со мной была аппаратура, и я открыл переход в гараж, а оттуда – на Хендерсон. К месту моего появления уже спешил дядя Миша.

– Ну как оно там? – поинтересовался он.

Я рассказал, как именно и что в связи с этим, по моему мнению, надо делать.

– Посланец, говоришь? – задумался дядя Миша. – Ладно, поработаю и посланцем, а пока покатили из ангара «Шаврушку».

Вскоре фюзеляж с хвостом, центропланом и отдельно два крыла стояли на площадке, с которой мы будем перекидывать их сначала в гараж, а потом опять в шестнадцатый век, только на несколько тысяч километров западнее.

– Ладно, ты готовься, а я схожу переоденусь, – сообщил майор.

Все правильно: его наряд, состоящий из шорт и тельняшки, не очень соответствовал образу божественного посланца. Я их, правда, ни разу не видел, но все равно был уверен, что они должны выглядеть как-то по-другому, более солидно и возвышенно. Интересно, какую одежду дядя Миша сочтет достойной столь неординарной миссии?

Действительность оказалась несколько неожиданной, но потом я понял, что это, пожалуй, лучший вариант. Дядя Миша вышел в парадном мундире советского офицера! В том, который для строя, то есть с ремнем и сапогами. Слева на груди располагались четыре ряда орденских планок, а справа – орден Красной Звезды.

– Класс! – подтвердил я. – Самое то, что надо. Ну, потащили самолет?

Вскоре фюзеляж и крылья «Шаврушки» оказались на берегу лагуны острова Чатем. Дядя Миша с интересом озирался.

– А тут, однако, ничего, и даже не жарко, – резюмировал он. – Далеко ты уплыл, как-то даже не очень верится. Лады, зови Марика, и начинаем собирать машинку.

Сборка заняла час с небольшим, потом мы проверили машину, после чего дядя Миша прошелся по будущей взлетной полосе. И вот наконец самолет готов к полету. Майор снял фуражку, сунул ее в бардачок и влез на пилотское место. Я занял пассажирское. Завелся сначала правый, потом левый движок. Дядя Миша дал им прогреться, а потом двинул рычаги газа от себя. Моторы перешли с тарахтения на вой, и амфибия, пробежав по спрессованному песку метров сто, взлетела. Марик помахал нам рукой и полез в лодку – ему предстояло возвращаться к месту стоянки по воде. А мы сделали круг и направились к ней по воздуху.

За время нашего отсутствия народу заметно прибавилось. Кроме шамана с двумя тетками, около лагеря теперь стояло еще человек десять. А за холмом, из-за которого к нам вышла делегация, кучковалось не меньше сотни.

Дядя Миша прошелся над самой землей, прикидывая, куда именно садиться, потом добавил газа, сделал круг и начал заходить на посадку. Пробег кончился у самой воды, метрах в двадцати от самых смелых аборигенов.

Мы с майором вылезли из кабины. Он снял шлем, надел фуражку, строевым шагом подошел к шаману, приложил руку к козырьку фуражки и рявкнул:

– Здравствуйте, товарищи аборигены!

Причем это получилось столь внушительно, что я не очень удивился бы, ответь они: «Здравия желаем, товарищ майор!» Но люди просто потрясенно молчали.

– Поздравляю вас с окончанием предыдущего и наступлением нового этапа в вашей жизни!

Опять молчание. Та тетка, что уже падала, вновь не удержалась на ногах, но сейчас шаман не обратил на нее никакого внимания, буквально поедая глазами майора.

– Подробности вам сообщит вот она, – майор чуть подтолкнул вперед Ханю. – Я же временно вас покидаю, но скоро мы вновь увидимся.

Повернулся кругом и не оборачиваясь скрылся в палатке.