Текст книги "Му-му. Заброшенная могила"

Глава 12

– Пройдет лет пять, даже меньше, и мы будем вынуждены наших покойничков в могилы штабелями укладывать, – заявил Купцов на совещании, которое в начале августа проводил мэр Москвы. – Мест на открытых кладбищах уже не хватает, про закрытые или с ограниченным ресурсом я даже не говорю. Куда прикажете хоронить москвичей? Везти за тридевять земель, в соседние области? Или вдобавок к трем нашим крематориям – Митинскому, Николо-Архангельскому и Хованскому – построить еще десяток-другой? А что, превратим пол-Москвы в колумбарий, то-то уважения к предкам прибавится…

Присутствующие на заседании облеченные властью персоны все это знали и без Купцова. Земли под могильники действительно не хватало.

– Территорию под кладбища для домашних животных выделяем, – продолжал Купцов, – а для людей…

– Простите, я должен уточнить, – перебил Купцова представитель департамента, отвечающего за санитарное состояние столицы России. – Да, два года назад на северо-западе Москвы, в районе Куркино, открылось первое в городе кладбище для домашних животных. Но его площадь составила всего около двух гектаров! Сколько людей вы на такой территории похороните? Кроме того, на кладбище хоронят только урны с прахом животных, технология кремации отрабатывалась совместно с люберецким заводом «Эколог». Это делается не только для экономии места, но и ради соблюдения санитарных норм. Меня экологи поддержат…

– Конечно, поддержим! – вставил представитель городской экологической комиссии. – Появление такого кладбища необходимо прежде всего для поддержания санитарно-эпидемиологического состояния города, а не для того, чтобы «богатенькие Буратино» могли с помпой хоронить своих мосек. На кладбище можно будет хоронить только кремированных животных. До кремации их останки держат в специальных холодильниках, а затем в сопровождении ветеринарно-сопроводительной документации доставляют в специальных машинах в Люберцы на завод «Эколог». Самовольные же захоронения животных категорически запрещены федеральными санитарными правилами. Вслед за кладбищем в Куркино планируется открыть погост для животных в районе Косино. Он тоже не займет много места.

– Прямо Стивен Кинг какой-то, – проявил начитанность Купцов. – У него есть такая книга…

– «Кладбище домашних животных» Кинга я читал, – перебил его мэр. – Хорошая книга. Мрачная очень… Проблема не в этом. Землю действительно придется покупать, и давайте не уводить дискуссию в сторону. Где Хвостов? Что-то я его не вижу…

– В отпуск ушел Хвостов, – злорадно произнес Руслан Альфонсович. – Да и не его это дело. Где мы скажем хоронить – там он и будет хоронить… Только вот хоронить негде. Изложите, Егор Александрович…

С места поднялся один из министров правительства Москвы, отвечавший за распределение земли.

– В ближайшее время возможности подмосковных кладбищ будут исчерпаны и хоронить усопших горожан будет попросту негде, – сообщил он. – Знаю, что ничего нового я не сказал. Тем не менее проблема остается. Сегодня резерв земли составляет около шестидесяти гектаров. Этой территории, как правильно сказал Руслан Альфонсович, хватит на пять лет. Не больше.

– А в чем причина того, что мы не покупаем новых земель под кладбища у Подмосковья? – поинтересовался мэр, который прекрасно это знал, но хотел услышать ответ Купцова.

– Приобретение новых земель, – официально заявил Купцов, – их оформление в собственность города и строительство соответствующей кладбищенской инфраструктуры также займет около пяти лет, поэтому проблему дефицита земли для захоронений необходимо решать немедленно. Для покупки кладбищенских земель у Подмосковья столице необходимо более миллиарда рублей. Наш департамент экономической политики и департамент финансов не спешат выделять деньги из городского бюджета, считая стоимость земли сильно завышенной. Я с этим категорически не согласен.

– Мы пригласили независимых оценщиков, согласовали результаты оценки с департаментом экономической безопасности, однако рыночная цена этой земли все равно составляет более четырнадцати миллионов рублей за гектар, – начал оправдываться представитель финансового департамента Глаголев. – Это неподъемно…

– Стоимость земли продолжает расти, и если Москва не выкупит эту землю по заявленной цене сегодня, то завтра ее придется покупать уже по тридцать миллионов за гектар! – парировал Купцов. – А то и больше…

Однако аргументы Купцова не пробили мощную защиту, которую финансисты воздвигли вокруг городского бюджета.

– Выкуп земли у коммерческих структур приводит к неоправданному росту затрат. Почему мы покупаем землю у частников, а не у государства? Почему не можем воспользоваться землями государственного резерва? – возражали экономисты. – Государственные земли выкупаются не по рыночной, а по кадастровой стоимости, которая гораздо ниже и растет не так быстро.

– В Подмосковье больше нет государственных земель, которые могли бы быть выкуплены по кадастровой стоимости, – грустно сообщил Купцов. – Если вы найдете нам хоть один такой участок, то мы вас только поблагодарим… И предоставим вне очереди участок вам и вашей семье…

– Спасибо, – поклонился Глаголев. – В таком случае меня и мою семью похоронят на Луне.

– Впрочем, есть альтернатива, – заявил Купцов. – Можно не тратить столько денег, а применить английский опыт, то есть ввести в оборот могилы секонд-хенд.

– То есть? – не понял мэр.

– Вот, слушайте, – Купцов пододвинул к себе бумагу. – Зачитываю:

«Британское кладбище предлагает могилы «секонд-хенд» с отреставрированными памятниками, надгробными камнями, обелисками и крестами, которые могут быть использованы еще раз… – Это цитата из английской газеты «Дейли телеграф», – пояснил он. – На запускаемых в повторное использование кладбищенских участках с исходными памятниками до сих пор находятся останки тех, кто скончался не менее чем 75 лет назад. Имена умерших просто-напросто соскабливаются с монументов, чтобы можно было сделать новые надписи.

Городское кладбище Лондона продает тысячу таких участков, рекламируемых как «захоронения в традиционном стиле». Их могут купить семьи, готовые заплатить три тысячи фунтов за аренду на пятьдесят лет. Кладбище площадью двести акров было основано в 1853 году викторианцами в Манор-парке в Восточном Лондоне. Оно является одним из крупнейших в Европе.

Однако, как и всем кладбищам в Соединенном Королевстве, ему не хватает места для новых захоронений. Это кладбище стало первым, которое в качестве решения проблемы начало продавать памятники и старые могилы. По словам представителей «Сити оф Лондон Корпорейшн», которая владеет кладбищем, многие могилы выкопаны так глубоко, что в них можно поместить больше гробов, а повторное использование памятников – это хорошая мера их сохранения.

“Вопрос нехватки места для захоронений давит уже давно, – заявил Ян Хусейн, управляющий кладбищем. (Фамилия-то какая! – по ходу заметил Купцов.) Далее он говорит: – Единственный видимый способ решения – это повторное использование старых могил. Мы также повторно используем и памятники. Во многих могилах находятся один-два гроба, так что сверху остается достаточно места для других. Мы не ожидали, что это предложение будет таким популярным, ведь это радикально меняет наше мировоззрение. Однако мы были удивлены спросом. Обычно люди думают: “О, это неуважительно”. Но я говорю людям: “Лучше использовать старый английский камень, который уже был добыт, чем использовать камень, привезенный неизвестно из какой части света, который, по сути, не очень-то подходит”»…

Ну что, может, давайте и на Новодевичьем, и на Ваганьковском такую практику введем? – в упор посмотрел он на мэра, сидевшего во главе стола.

Мэр потупил взгляд. В зале для заседаний наступила зловещая тишина. Купцов понял, что первый раунд он выиграл.

* * *

Три недели Даниил скрывался от отца, от Марины, от дочери, от всех, кто был связан с ним чем-то большим, чем работа. Впрочем, ни отец, ни Марина его не беспокоили; очевидно, вторая ничего так и не рассказала первому о «ресторанном позоре». Звонила только Алла с просьбой забрать на выходные Катюшу, но он ответил ей, что на выходные уезжает из города. И только Купцов поздним вечером того самого дня, когда он столь экспрессивно выступил перед мэром и получил санкцию на ведение переговоров с частными и юридическими лицами о покупке в Подмосковье земли под кладбища, смог пробить стену, которой окружил себя горящий от стыда и ярости Даниил.

– Быстро ко мне, – распорядился Купцов, наконец дозвонившийся до Даниила. – Если бы ты не поднял трубку… мне бы пришлось задействовать…

– Ну так и задействовали бы… – Даниил отставил в сторону стакан водки, стоявший на табуретке около его постели, и добавил: – Что вы хотите?

– Тебя хочу. Что у тебя произошло с любовницей отца?

– Не ваше дело да и… Откуда вы знаете?

– Откуда я знаю – не твое дело, равно как пока не мое дело, что у тебя там с этой бабой происходит. Быстро ко мне, я сказал!

– Понял. Куда?

– В «Клуб».

– Сейчас приеду…

Даниил допил водку, с большим трудом поднялся с тахты, на которой лежал в ожидании прихода благословенного бога сна Морфея, со стоном и скрежетом сбросил халат и принялся одеваться. «Приглашениями» Купцова манкировать было слишком опасно для здоровья.

В клуб, который предпочитал Купцов, пропускали далеко не всех; даже те представители московского истеблишмента, которые «стоили» миллион долларов, должны были заручиться существенными рекомендациями, чтобы попасть в это суперэлитное заведение. Видать, поэтому клуб, в котором собиралась политико-экономическая элита столицы, назывался просто «Клуб», без излишних изысков.

Но в столь утонченное заведение Хвостову нынче попасть не удалось. Когда он, вызвав своего водителя (садиться пьяным за руль Даниил не рискнул), уже подъезжал к старинному особняку, зазвонил его мобильник и голосом Купцова произнес:

– Все меняем. В «Клубе» нестыковка. Поезжай в ресторан, называется «Скромное обаяние буржуазии». Где это, ты знаешь…

Даниил семиэтажно выругался и велел водителю ехать по новому адресу. Таких совпадений он не просто не любил – он их ненавидел. Что стукнуло в голову Купцову: хотел еще раз напомнить Даниилу о его позорном поведении? Для чего? Чтобы еще сильнее унизить и так униженного донельзя «коллегу»? Такого отношения Даниил не принимал. Правда, деться никуда не мог – настолько они были повязаны…

Все оказалось гораздо проще, чем думал несчастный, брошенный всеми Даниил.

– Какого черта… – начал беседу с занявшим тот же (!) столик Купцовым Даниил.

– Не сношай мне мозги, – ответил тот. – Садись и не выпендривайся. Разговор важный. В «Клубе», мне сообщили, какая-то контора прослушку поставила. Суки, даже там поговорить невозможно… В лес, что ли, ехать?

– Но почему здесь?.. – присаживаясь на тот же самый стул, на котором три недели назад сидела Марина, спросил Даниил.

– Методом научного тыка. Первое попавшееся место. Я же сказал, не пыли мне мозги. Включайся в работу.

Даниил понял, что его амурные приключения не имеют никакого отношения к сегодняшней встрече.

– Есть-пить будем? – спросил он.

– Я уже все заказал. Жди. А теперь слушай. Ты мне нужен…

– Спасибо, – ернически поклонился Хвостов-младший.

Купцов поморщился.

– Ты не понял, дурак. Есть возможность заработать такие деньги, которые и не снились нам раньше.

– А мне раньше, до того, как я с вами, уважаемый Руслан Альфонсович, встретился, деньги и не снились, – парировал Даниил. – Это теперь они мне снятся…

– Ты пьян, Даниил… – покачал головой Купцов. – Слава богу, что я знаю твои возможности. Ты литр выпьешь и останешься трезвым. Что же тебя сейчас-то заставило…

– Не совесть, Руслан Альфонсович, – усмехнулся Даниил. – У меня ее с ранней юности нет. С тех пор как… Ну, да ладно. Излагайте.

Купцов покачал головой, переваривая хвостовское «с тех пор как…». Подробности были ему известны. Равно как и причины, заставившие Даниила спустить свою совесть в унитаз на третьем этаже московской мэрии. Обо всем этом Купцов узнал от самого Даниила, которого вытащил из уголовного дела, грозившего тому большим сроком. Именно тогда и стал Хвостов-младший его верным соратником, точнее, подельником. Каким образом проскользнула вся эта авантюра мимо Матвея, его отца, Купцов предпочитал не распространяться. Это стоило немалых денег – замять дело об убийстве незаконно застрахованного инвалида и сделать так, чтобы его фигуранты остались чисты, как стекло. Но потраченные на него деньги Даниил Хвостов отработал сполна. И кто же знал, что через пару лет именно его неподкупный отец станет поперек пути спасителя его сына?

– Излагаю, – сказал Купцов, вынимая из кармана записную книжку. – Тебе, Даня, придется послужить мне верой и правдой. Слушай сюда…

В течение получаса, пока тот же самый официант, который обслуживал Марину и ее кавалера, носил за столик Купцова и Даниила изысканные блюда, Купцов посвящал Даниила в свои планы.

– Это ведь так просто, Даня, – говорил он. – Вот смотри. Фирма «СВТ» купила за Кольцевой дорогой землю для своих нужд – ну, скажем, понадобилось ей построить там банно-прачечный комплекс. То есть, по-нашему, бордель. Мы знаем, что это будет за «комплекс», и приходим к ним с предложением. Они, понятно, ерепенятся…

– Слушайте, Руслан Альфонсович, что вы мне таблицу умножения излагаете? – дернулся Хвостов-младший. – Я все это и без вас понимаю. Что вы от меня хотите? Чтобы я на себя переговоры взял? А на какой хрен мне это надо? Еще одну статью в дело вписать?

– Именно, Даня, – мило улыбнулся Купцов, прожевывая принесенное молчаливым официантом мясо по-бургундски. – Ты в свое дело впишешь столько статей, сколько мне надо. И не сядешь ни по одной из них, пока мне это будет угодно. А чтобы заинтересовать тебя в деле, скажу, что после всего ты получишь полную свободу. Это я обещаю.

– Ваши обещания…

– Мои обещания – это гарантия. Короче говоря, ты возьмешь на себя переговоры с землевладельцами?

– То есть шантаж и все отсюда вытекающее?

– Так точно, – усмехнулся Купцов. – Ты все понимаешь правильно. Покушай, подумай, а потом тебе придется дать ответ.

Даниил опустил глаза на стоявшее перед ним мясное ассорти.

– Это большие деньги, – прошептал он.

– Очень большие, – кивнул Купцов, наливая в рюмки водку. – Половина – твоя.

– Я согласен.

Даниил схватил вилку и вонзил ее в ароматную ветчину.

* * *

Матвей Хвостов вернулся из отпуска на неделю раньше, чем планировал. И сразу же его вызвал к себе мэр.

– Как отдохнули? – спросил он, не поднимая глаз от каких-то лежавших на столе бумаг.

– Спасибо, нормально, – не вдаваясь в подробности, ответил Хвостов и замолк в ожидании чего-то более конкретного, чем забота мэра о его отдыхе.

Мэр не спешил. Закрыв лежавшую перед ним папку, он почесал лысину над правым ухом и с минуту смотрел куда-то поверх головы Хвостова. Наконец мэр заявил:

– Матвей Иванович, я не совсем понимаю, осознаете ли вы, для чего мы вас назначили?

– То есть как это? – насторожился Хвостов. – Я так полагаю, что для наведения порядка в погребальных услугах…

– А где он, порядок-то? – задал мэр риторический вопрос. – Жалобы как шли, так и идут, перестрелки на кладбищах, взрывы… Мы, честно говоря, рассчитывали, что вы с большим напором возьметесь за дело.

Хвостов медленно поднял голову и в упор взглянул на столичного градоначальника.

– Я с самого начала утверждал, – сказал он, – что если полностью не перестроить сам принцип управления похоронным хозяйством, то никаких улучшений не будет. Слишком лакомый кусок…

– Мне передавали, что вы, Матвей Иванович, будто бы подготовили какой-то проект… Правда, я сам его не читал. Но говорят, вы чуть ли не предлагаете ввести на кладбищах военную администрацию…

– Это не совсем так, – поморщился Хвостов. – Точнее, совсем не так. Я предлагал обслуживать кладбища с помощью солдат альтернативной службы. Это уменьшило бы количество злоупотреблений. В этом случае можно было бы безболезненно сменить большинство директоров кладбищ, замеченных в недобросовестности. А так… Попробуй уволить кого-нибудь из них – из судов не вылезешь. Окопались они там, как финны на линии Маннергейма.

– И все-таки эту линию советские войска в свое время прорвали, – заметил мэр. – Применяйте нетрадиционные способы – вот что я вам хочу сказать. И готовьтесь к увеличению числа мест для погребения – принято решение покупать земли в Подмосковье. Занимается этим ваш куратор, господин Купцов.

– А по какой цене будут приобретаться земли? – осведомился Матвей Иванович. – По кадастровой или по коммерческой?

– По коммерческой, – сказал мэр и многозначительно посмотрел на Хвостова.

«Ну, это шалишь, – думал Матвей Иванович, спускаясь к своей машине. – Я тебе что, финансовая милиция? Конечно, Купцов захочет положить себе в карман хороший куш, а мэр хочет, чтобы я этому помешал… Но я-то с какой стороны в эти дела полезу? Нет уж, мы пойдем другим путем…»

Хвостов не был бы разведчиком, если бы не знал основного правила для добытчиков информации: ищи агентуру на местах, без нее ты слеп и глух. Такая агентура на кладбищах у Хвостова имелась. В основном это были «афганцы», которых Хвостов разыскал через своих друзей, тоже выполнявших боевые задачи в войсках «ограниченного контингента». Так что «контингент» агентуры кадрового разведчика состоял из людей боевых, болтать не склонных и всегда готовых помочь такому же «афганцу». Один из этих парней, потерявший под Кандагаром пальцы левой руки сорокапятилетний Тарас Игнатов, работал на Востряковском кладбище сторожем. Он и позвонил Хвостову на мобильник около пяти часов вечера.

– Матвей? Это Тарас, – раздался в трубке приглушенный голос «афганца». – Тут у нас такое затевается… Беспредел из беспределов…

– Толком говори, – перебил Матвей, знавший склонность Игнатова к долгим преамбулам.

– Толком и не скажешь… Короче, у нас на кладбище пару дней назад бизнесмена похоронили, ну очень крутого бизнесмена. За один гроб «мерседес» можно купить. Так вот, мужики сговорились этот гроб выкопать и продать. Я тебе говорю, этот гроб тысяч десять «зелени» стоит! Вроде они уже договорились, кому его перепродать… За пять «косарей».

Хвостов чуть не уронил трубку. Выкапывать мертвеца из могилы, чтобы перепродать гроб, – такое разве что в фильмах ужасов можно увидеть.

– Тарас, а ты не… того? – спросил он.

– Не пьяный ли я, ты хочешь сказать? Да нет, не пьяный. В том-то и дело… Я сам охренел, когда мужики меня позвали и сказали, что собираются делать.

– А ты что?

– А что я… Я же не могу сказать этой банде, что я против. Они меня вместе с этим бизнесменом похоронят. И без всякого гроба… Тем более что там один лысый вертелся…

– Что за лысый?

– Краем уха слышал я, что это человек чуть ли не самого мэра… И что с тем покойником не все чисто.

– Понял. Жди. Потом встретишь моих людей… – сказал Хвостов и принялся звонить своим приятелям-«афганцам». На милицию в этом случае надежды было мало.

Леня Лысый был готов к тому, что Купцов, вызвавший его накануне, в очередной раз поручит ему разобраться с чем-то досадившими боссу людьми, вплоть до устранения. Но к тому, что он услышал, даже этот душегуб не был готов.

– Слушай сюда, – сказал Руслан Альфонсович, затягиваясь «Честерфилдом». – Пару дней назад скончался один жирный бобер, он со мной кое-какие дела делал. Ты его не знаешь, этого мудака другой человек убирал. Так вот, после его смерти кое-каких бумаг не нашли… А должны были найти. До меня слушок добрался, что его жена в гроб к этому хрену папочку с документами положила. Стерва, да? Разберись.

– Как? Могилу раскопать? – ухмыльнулся Леня, ожидая, что его пошлют к безутешной вдове наводить порядок.

– И раскопаешь, – покосился заместитель мэра на своего помощника. – Именно за этим я тебя позвал. Его в дорогом гробу похоронили, из черного дерева… Организуй, чтобы кладбищенские рабочие захотели его выкопать и перепродать. Сам же поищешь в этом гробу…

Леня Лысый чуть было не уронил челюсть.

– Руслан Альфонсович, что за бред? – воскликнул он, на минуту забыв, кто перед ним. – Откуда вы знаете, что его баба какие-то бумаги в гроб сунула? Да и что это за бумаги?

– Это не бред, Леня, – жестко сказал заместитель мэра. – Там был мой человек, все время рядом с гробом тусовался, дни и ночи. Он кое-что видел. Правда, тогда ничего не понял и доложил поздновато. А когда выяснилось, что пропала документация миллионных сделок, за которыми мои уши видны даже курсанту милицейской школы, мне своих родных ушей стало жалко. Скажи, что еще могла посреди ночи прятать баба в гроб мужика своего? Тем более если догадалась, кто его «заказал»? Дело в том, что жена этого козла – иного слова не подберу – прекрасный специалист в бухгалтерии. И видно, она знала, что он меня и еще кое-кого собирался заложить.

– Так что, у нее мало мест было, куда спрятать документы? – поднял брови Леня. – На даче закопала бы под яблоней… Это все попахивает дешевым детективом…

– Перекопали все, – сказал Купцов. – Прижали всех, кого можно. В том числе и с помощью «сыворотки правды». Никто ничего не знает. В гробу эти бумаги, – стукнул кулаком по столу заместитель мэра. – Я тебе говорю – в гробу. Под самой, как она считала, надежной охраной. Так что давай организовывай востряковских алкашей на подвиг во имя моей незапятнанной репутации, – коротко хохотнул он.

* * *

В девять часов вечера трое бывших «афганцев» подъехали к дому, где жил Хвостов, и поднялись в его квартиру.

Александр Беляев, Денис Панфилов и Доминик Вострецов много лет назад учились с ним на одном курсе воздушно-десантного училища и вместе попали в Афганистан. Там пути их разошлись, и встретились они в Москве только после вывода войск, когда Хвостов принялся налаживать бизнес. С тех пор и не теряли друг друга из виду, встречаясь не только по праздникам, но и если кому-то из них нужна была помощь. Сегодня помощь «трех мушкетеров», как называла их покойная жена Матвея Ивановича, понадобилась ему самому.

– Такие дела, – закончил свой короткий рассказ о поступившем к нему беспрецедентном сообщении Хвостов. – Это уже полный беспредел, тут и размышлять нечего. Проще всего было бы вызвать туда ОМОН, но, во-первых, кто его знает, не сбрехал ли мой информатор, может, ему почудилось что, а во-вторых, чует мое сердце, что с этим как-то связан один нехороший человек. На кой черт ему понадобилось организовывать вскрытие могилы – непонятно, но не для того же, чтобы гроб умыкнуть. А без «высочайшего соизволения» кладбищенские алкаши на такой беспредел бы не осмелились. По моей информации там крутится кто-то со стороны, он, скорее всего, и настропалил работяг. Нельзя их спугнуть, особенно этого… Лысого, как мне его назвали. Он действительно абсолютно лысый или голову бреет. Его надлежит взять тепленьким и доставить ко мне. Если его не будет, то просто помешайте раскапывать могилу, сделайте видеосъемку – камеру с инфракрасным режимом я дам… А утром я с этими гадами разберусь.

– Понятно, Матвей, сделаем, – сказал командир десантного батальона Саша Беляев. – А нас там будет твой человек ждать? Все-таки кладбища – твоя епархия, нельзя, чтоб без «внедренной агентуры»…

– Там Тарас Игнатов работает, тоже из наших, из «афганцев». Он вас встретит, покажет, где разместиться. Эх, пошел бы я с вами, да нельзя – мало ли, подстава какая…

– Это более чем вероятно, – заметил Доминик Вострецов, бывший капитан ВДВ, тоже служивший в разведке. – Сиди дома, но будь на связи.

* * *

Сидевший за рулем подполковник запаса Денис Панфилов остановил машину на улице Озерной, неподалеку от МКАД. Дальше надо было идти пешком. Уже порядком стемнело, когда трое десантников прибыли в условленное место у ограды кладбища, где их ждал Тарас.

– От Матвея, – тихо произнес Беляев. – Говори, что делать.

– «От Матвея…» – повторил Тарас. – Почти как Евангелие «От Матфея». Идемте, покажу, где спрятаться можно.

Оказалось, что Игнатов знал кладбище как свои пять пальцев. Он, почти не прячась, провел «группу захвата» и указал место, где нужно ждать. Отсюда, от могилы некого Арсеньева, был отлично виден могильный холм с крестом и внушительной горой венков.

– Непонятно только, почему крест, – прошептал Тарас. – Покойник-то евреем был, Больцман фамилия.

– Может, он крещеный, – так же тихо сказал Панфилов. – У меня вон тоже в роте был Абрамович – а с крестиком.

– Ну, я пошел. Ждать вам придется довольно долго, «дело» на два часа ночи намечено. Да, оружие-то есть… на всякий пожарный?

– Найдется, – кивнул Беляев.

Десантникам было не привыкать к засадам. Правда, за годы, прошедшие с боевой эпопеи в Афганистане, они не то чтобы потеряли форму, а просто не уделяли физической подготовке столько времени, как раньше. Впрочем, десантник всегда остается десантником.

Они уселись на лавочку в тени огромного тополя, росшего в проходе между могилами и своей кроной закрывавшего несколько погребений. Ночь стояла душная; возможно, к утру должна была разразиться гроза. На кладбище было тихо… как на кладбище.

Прошло несколько часов. Десантники молчали, понимая, что в такой поистине кладбищенской тишине любое слово разносится за версту. Тем более что ветра не было, и шорох листьев не глушил звуки. Только раз они насторожились, почувствовав где-то сзади подозрительное движение. Но все было по-прежнему тихо.

– Кошка или собака, – прошептал Панфилов.

Наконец со стороны дома, в котором находилась кладбищенская контора, появились трое мужчин в рабочих комбинезонах. Один из них нес мощный фонарь, типа тех, которые берут в турпоходы для освещения палаток. Фонарь прикрепили над свежей могилой.

Десантники переглянулись. Ни одного лысого среди рабочих не было.

Вострецов, имевший некоторый навык видеосъемки, включил камеру и принялся снимать рабочих, растаскивавших в сторону венки. Среди них был и Тарас. Когда взялись за лопаты и начали раскапывать могильный холмик, Белов, работавший начальником охраны коммерческой фирмы, достал из наплечной кобуры пистолет и осторожно снял его с предохранителя.

– Начинаем? – прошептал он.

И тут из-за ближайшего дерева неожиданно появился тот, кого Хвостов обозначил как Лысый. В свете фонаря, подвешенного на сук, его гладкий череп бликовал, как зеркало.

– Вперед, – приказал Беляев, которому в операции доверили роль командира.

Трое десантников поднялись и, уже не скрываясь, направились к рабочим.

– Всем оставаться на местах, – скомандовал Беляев. – Чем это мы тут занимаемся? Стоять, я сказал!

Лысый выхватил пистолет и отпрыгнул за ближайший памятник. Раздались выстрелы. Рабочие, кроме Тараса, бросились на землю. Беляев рванулся было вслед за Лысым, который, перепрыгивая через невысокие ограды, направился к воротам. Беляев выпустил ему вдогонку несколько пуль, по раздавшемуся вскрику понял, что попал, и обернулся.

Он успел увидеть, как Тарас схватился за грудь и со стоном повалился прямо на полусрытый могильный холмик.

– Доминик, помоги ему! Денис, за мной!

Десантники побежали вслед за Лысым, который, к удивлению Беляева, не снизил скорости, несмотря на ранение.

Они опоздали буквально на минуту. За воротами послышался шум мотора и визг шин резко развернувшейся машины.

– Я его узнал, – задыхаясь, произнес Беляев, вместе с Панфиловым выбегая за ворота и провожая глазами габаритные огни удалявшейся на большой скорости машины. – Это Лысый Ленчик, работает на какого-то крутого из мэрии. Вроде на заместителя мэра. Догонять нет смысла…

Когда они вернулись к могиле, там стояли двое рабочих, переминавшихся с ноги на ногу. Они уже поняли, что их «повязала» не милиция, а какие-то «частные лица», но не успокоились, предполагая, что эти «лица» – друзья покойного бизнесмена, могилу которого хотели осквернить.

Доминик Вострецов стоял над телом Тараса. Увидев друзей, он сказал:

– Груз двести. Наповал. Надо «скорую» вызвать и милицию.

– А нас что… посадят? – захныкал один из рабочих, парень лет восемнадцати.

– Быстро приводите в порядок могилу, – приказал Беляев, набирая номер Хвостова и сообщая ему о происшедшем. Выслушав ответ, он произнес: – Короче так, могильщики. Вызывайте кого надо, а мы – вдогонку за этим, который убил. Вы его знаете?

– Откуда? Он типа гробовщик, это его бизнес – «подержанные» гробы перепродавать…

Десантников передернуло.

– Ну и скоты, – процедил Вострецов. – Да вас самих тут закопать надо…

– Все, поехали к Хвостову, – сказал Беляев. – Он нас типа на работу оформляет сторожами. Для оправдания действий. А вы, гробокопатели, расскажете ментам, как было. Если хоть слово приврете – тут вас и закопают.