Текст книги "Му-му. Заброшенная могила"

Глава 9

– Не хотите ли вы, уважаемый Руслан Альфонсович, пополнить свою коллекцию? – поздоровавшись, сказал в телефонную трубку Косовский. – У нас новые поступления… Да, там же, на складе. Много, есть из чего выбрать. Подъедете в конце дня? Замечательно, мы вас ждем.

Косовский положил трубку и хмыкнул:

– Видишь, как все просто, – повесит Купцов на ковер очередную сабельку и доволен. И ему хорошо, и нам неплохо.

– Интересно, – произнес сидевший в кресле у стены Бояров, затянулся сигаретным дымом и стряхнул пепел в хрустальную пепельницу, – наш «благодетель» хоть минуту выстоял бы против какого-нибудь мушкетера?

– Да он и против казака-инвалида на хромой лошади не выстоял бы. А туда же – коллекция клинков, чуть ли не лучшая в Москве, а то и в России. Говорят, что он когда-то видел коллекцию некого Графа, авторитета с Урала, и решил его переплюнуть.

– А что, у этого Графа действительно богатая коллекция?

– А я что, видел? Утверждают, что Оружейная палата отдыхает. Да и хрен с ними со всеми. Нам своего хватит.

– Что-то затишье сегодня, – заметил Бояров. – Люди, что ли, помирать перестали?

– Помирать-то не перестали, а вот твоя агентура хреново работает.

– Да ну, Семен Семенович, ты гонишь! У нас же половина участковых в округе на жалованье, а про санитаров со «Скорой» и говорить не приходится – все покойничков «закладывают».

– Рекламы мало даем, – пожаловался Косовский. – Почти что ничего.

– А как ты ее давать будешь? Хорошо, предлагаю слоган: «Похороним вас с комфортом!»

Косовский усмехнулся:

– Придумаешь, тоже…

– Семен Семенович, во всех справочниках координаты «Вечного света» имеются, на всех кладбищах щиты стоят, в газетах иногда блоки даем… Что еще надо? А то, что сегодня затишье, – так это до обеда. Я заметил, что народ после двух часов звонить начинает.

– Ни хрена, иногда с утра от клиентов отбоя нет.

Словно в подтверждение его слов в кармане Боярова зазвонил телефон. Поговорив с кем-то, он сказал:

– Ну вот и клиент. Участковый один звонил. Пошлю Добровольского и Свету Иванову, пусть организуют похороны. Там, правда, все чин по чину сделать придется, профессор какой-то преставился.

– Ну, ступай, а то перехватят, не дай бог… У нас в погребальном бизнесе народ такой, на ходу подметки рвут.

Пятница в агентстве Дорогина почти всегда была днем неспокойным. Клиенты словно сговаривались оставить сотрудников без полноценных выходных. И если зимой обычно бывало затишье, то в самый разгар лета люди с ног сбивались, вынужденные следить за неверными мужьями (женами), решившими провести отпуск без «второй половины». Дела были гнусными, всплывало на поверхность столько дерьма, что иногда Дорогин жалел, что взялся за то или иное дело. Впрочем, это была его работа, и он не жаловался – только хмыкал негодующе, просматривая очередную партию снимков с любителями погулять на стороне, а то и с весьма откровенной «обнаженной натурой». Сотрудники агентства достигли в этом деле большого мастерства, и только одну сотрудницу директор агентства «Ольга» никогда не посылал на такие дела – саму Ольгу Шевчук. Хотя она давно уже не была ребенком и прошла огни и воды, Дорогин берег ее от лишнего негатива.

Когда к нему в кабинет заглянул Витя Соколов в сопровождении вчерашних братьев-близнецов Давыдовых, Дорогин как раз беседовал с Ольгой, которая уговаривала его поручить ей хоть какое-нибудь дело.

– Нету сейчас ничего такого, – вяло отбрехивался Сергей, привыкший к Ольгиным «наездам». – Ну, не пошлю же я тебя очередную порнографию снимать…

– А чем я хуже других? – резонно возражала Ольга. – Или я в монастыре выросла? Сергей, я же не институтка какая-нибудь…

– Не дури мне головы, Оля, – устало говорил Дорогин уже не в первый раз. – Я понимаю, тебе скучно… Будет что-нибудь серьезное – получишь в первую очередь…

– Можно, Сергей Андреевич? – спросил Соколов.

Дорогин кивнул. Ольга фыркнула и с независимым видом направилась из кабинета.

– Ольга, подожди, – остановил ее Дорогин. – Возможно, сейчас и для тебя дело будет. С Виктором поработаешь.

Девушка обернулась и удивленно посмотрела на Дорогина. Она знала, что Соколову было поручено очень опасное дело – внедриться к цыганам, торговцам наркотиками. По опыту она знала, что ее любимый шеф никогда не поручит ей ничего подобного, разве только роль «третьего помощника младшего дворника».

Но уже через десять минут она поняла, что дело в данном случае наркотиков не касается.

– Докладывай, Сергей, – велел Дорогин, усадив братьев на «гостевой» диван. Этот недавно привезенный кожаный монстр использовался в его кабинете для приема «делегаций». В данном случае делегация состояла из двоих совершенно одинаковых мужчин. В этот раз они даже оделись одинаково – в черные костюмы, белые рубашки и лиловые галстуки. Ольга забыла про обиду, понимая, что Дорогин не остановил бы ее, если бы дело того не стоило.

– Имеем полный трындец, – начал Соколов.

По выражению его лица Дорогин понял, что столь «нелицензионное» выражение соответствует сведениям, которые он имеет изложить в дальнейшем. Без скидки на присутствующих персон. Ольга не моргнула глазом – сленг агентов ей был знаком. Близнецы чуть дернулись, – они еще не поняли, куда попали.

– Витя, можно более конкретно? – спросил Дорогин.

– Можно. К сожалению, наши клиенты, – он кивнул в сторону братьев, – действительно не имеют права голоса в этой ситуации, если не подадут в суд. Но то, что они процесс выиграют, – однозначно. Если, конечно, мы им поможем… – Соколов рассказал все, чему был свидетелем. – Так что… Давайте писать бумаги.

Близнецы переглянулись и дружно кивнули.

– Мы готовы, – сказал один из них, непонятно кто.

Дорогин нажал на кнопку, и через минуту в кабинет вошел Гофман, штатный адвокат агентства «Ольга».

– Абрам Вольфович, вам задание. Ситуация нештатная. Разберитесь.

Через два часа Дорогин имел материалы, позволяющие посадить руководителей похоронного бюро «Вечный свет» всерьез и надолго. Операцию назначили на понедельник, – Соколов предложил проследить за складом, о местонахождении которого проинформировал его Добровольский. Двоих парней послали в «наряд», Ольгу назначили координатором, близнецов, столь неуважительно относившихся к тетке, но тем не менее желавших получить наследство, заставили подписать договор и выплатить аванс, и Дорогин со спокойной совестью отправился домой с вполне законным желанием отдохнуть до понедельника.

* * *

Понедельник «наехал» на сыскное агентство «Ольга» если не асфальтовым катком, то чем-то близким по тоннажу.

– Какого хера вы лезете не в свои дела? – голос по телефону был настолько «начальственен», что не вызвал у Дорогина сомнений в том, что говорил кто-то весьма влиятельный. И действительно, это был заместитель мэра столицы Руслан Альфонсович Купцов, который непонятно какими путями узнал о посещении агентства близнецами и решил подстраховать своих подопечных.

– На предмет «хера»… Даже покойный Борис Николаевич Ельцин матом не ругался, если вы в курсе… А с кем я говорю?

– Купцов…

– У вас какие-то претензии?

– У меня к вам масса претензий, господин Дорогин. Не желаете ли пообщаться?

– Почему бы нет? В течение недели. Вас устроит?

– Вполне. Созвонимся.

«Созвонимся, как же…» – Дорогин вызвал Соколова и распорядился «слить» все материалы по «Вечному свету» в прокуратуру. Расследование на предмет утечки информации он решил ненадолго отложить.

Дорогин аккуратно сложил на столе собравшиеся с утра бумаги и нажал кнопку селектора.

– Оля? Зайди…

Ольга, одетая сегодня в джинсовый костюм, была настолько хороша, что Дорогин вынужден был зажмуриться. Ольга понимающе усмехнулась:

– Есть задание, Сергей Андреевич?

Дорогин постучал пальцами по столу и сказал:

– Поехали на кладбище…

– Куда? – удивленно переспросила Ольга.

– На кладбище, – повторил Дорогин. – Я понимаю, что тебе туда еще рано… Поехали, прогуляемся, может, кое-кого знакомых увидишь.

– С привидениями незнакома, – произнесла Ольга, глядя в потолок. Она все еще обижалась на Дорогина.

Тот рассмеялся:

– Да ладно, не обижайся…

– Конечно… Не обижайся… На кладбище, поди, порнографии твоей излюбленной нет…

– Ольга, едрит твою комар, – не сдержался Дорогин. – Может, хватит меня этой порнографией упрекать? Кстати, на тех же кладбищах ее более чем хватает…

– Я знаю. Даже анекдот по этому поводу есть.

– О-о-о…

– Будь добр выслушать, чтобы не думал, что я маленькая девочка с бантиком. Слушай. Идет мужик по кладбищу ночью. Смотрит: другой мужик занимается любовью с двумя женщинами. Он к нему: «Дай хоть одну!» – «Дай да дай!.. Возьми да накопай!..»

Когда до Сергея Дорогина дошло, он не спеша расстегнул пиджак, вытащил из брюк широкий ремень и замахнулся. Ольга стояла, высокомерно глядя на директора, зная, что он никогда не исполнит в отношении ее никакую угрозу.

Дорогин чертыхнулся и бросил ремень на пол.

– Штаны не потеряй, Сергей Андреевич, – произнесла Ольга.

Дорогин рассмеялся, вдел обратно ремень и, обняв девушку за плечи, отправился к своей машине.

Троекуровское кладбище встретило их тишиной. Могила Кана Савинского была снова приведена в порядок, венки стояли аккуратной горкой, соседние памятники были отремонтированы после взрыва, разметавшего их на несколько десятков метров. Тем не менее, войдя на аллею, которая пронизывала кладбище, Дорогин почувствовал на затылке какую-то неприятную щекотку. Такое с ним случалось и раньше – как он говорил, рассказывая об этом Тамаре, «словно у пса на загривке шерсть встала». Но пока все было спокойно.

– Оля, ты, видать, не так часто на кладбищах бывала… раньше. Кроме как на могиле отца, – произнес Дорогин.

– Отец на Востряковском похоронен, – тихо ответила Ольга. – Сережа, ты ж не реже меня на этом кладбище бываешь… Вместе со мной. Да и на могилках дедов и прадедов я бывала. И на московских кладбищах, и в Петербурге. Зачем дурные вопросы задаешь?

– Не дурные, Оля. Прости меня, девочка, но то, как могилу Кана осквернили, я никогда не забуду. И простить не смогу. У меня нынче кладбища из головы не выходят.

– Лучше бы у тебя цыгане из головы не выходили…

– А вот это уже ты ересь несешь. Одно другое исключает?

– Не исключает, Сережа, согласна. Но – про живых думать надо!

– Не думал, что ты можешь так банально мыслить…

– Не банально, Дорогин! – взъерошилась Ольга. – Я все понимаю. Но мертвые нас не слышат…

– Слышат живые. Их потомки. Оль, ты хотя бы представляешь, что будет, когда мы перестанем блюсти последние пристанища наших предков? Я понимаю, что я сейчас прописные истины излагаю, но… Никто не должен трогать кладбища. Мир этому противится. Я бы лет пятьсот кладбища оставлял в сохранности. На законодательном уровне.

– Этак вся земля будет ими усеяна!

– А она, Оля, и так ими усеяна, – грустно сказал Дорогин, поправляя ленту на одном из венков, обрамлявших могилу Савинского. – Ты знаешь, например, что в XVIII веке, когда население Москвы достигло двухсот тысяч человек, было более трехсот кладбищ! А ведь столица тогда только перешагнула Земляной вал! Мы все по костям ходим, Оля. И нужно к этому относиться философски.

– Вот давайте и будем относиться философски, – послышался голос Савелия, который в сопровождении Анжелы показался среди могил. – Чего это тебя, Андреич, в понедельник на кладбище потянуло? Да еще в сопровождении столь молодой и интересной особы…

– Сложилось так, – Дорогин улыбнулся и пожал руку кандидату наук. В отличие от многих бомжей, руки Неделина всегда были чистыми, с аккуратно обрезанными ногтями.

– Ну, коли сложилось, предлагаю пройти, господа сыщики, – ухмыльнулся Савелий. – Выпьем и закусим чем бог послал.

Дорогин переглянулся с Ольгой и вслед за Савой и Анжелой отправился в сторону приземистого домика администрации, где, как видно, местных бомжей привечали. Впрочем, в здание заходить они не стали – около входа был вкопан в землю круглый стол на одной ноге, вокруг которого стояли разномастные табуретки. Две из них было заняты какими-то мужиками, которые, привстав, поприветствовали вновь прибывших.

Сергей и Ольга заняли свободные табуретки, Сава притащил из домика скамейку, на которой устроился вместе с Анжелой.

– Пить будем, гулять будем, – задумчиво сказал он, переглянувшись с мужиками, один из которых имел вид кладбищенского рабочего, а другой, в очках с дорогой оправой и пятнистом комбинезоне, походил скорее на посетителя кладбища.

Рабочий вытащил из-под стола брезентовую сумку, достал из нее две бутылки водки и пакет с колбасой, вареными яйцами и помидорами. Сава вынул нож, нарезал закуску, разложил ее на пластмассовые тарелочки, взглядом попросил Дорогина откупорить водку. Сыщик отвинтил крышечку первой бутылки и оглядел стол в поисках рюмок.

– Гера, ты службу забыл, – укоризненно обратился к рабочему Савелий.

Герман Шалименко кивнул и отправился в домик администрации, откуда спустя минуту вынес шесть красивых хрустальных стаканов.

– Ну, за все хорошее, – сказал Сава, поднял стакан и выпил, манерно отставив мизинец правой руки.

Дорогин, знавший за ним эту привычку, усмехнулся, искоса взглянул на Ольгу и последовал его примеру. Ольга фыркнула – это тоже в последнее время вошло у нее в привычку – и, подмигнув Анжеле, лихо выцедила полстакана. Дорогин нахмурился, но предпочел промолчать.

– А что это мы едим? – отдышавшись, спросила Ольга, разглядывая большущее, величиной с кулак, яйцо, лежащее перед ней на тарелке.

– Яйцо блядуна, – бесстрастно ответил бомж, облупливая и макая в соль точно такое же.

– Кого??? – вытаращила глаза Ольга.

– Блядуна, – повторил Савелий. – Птица такая. С очень большими яйцами.

Ольга чуть не упала с табуретки. Дорогин с трудом сохранил равнодушную мину. Эту шутку Савелия, достававшего где-то свежие индюшиные яйца, он уже слышал. Остальные заржали.

– Фи, – сказала Ольга, протягивая яйцо Дорогину. – Извращенцы…

Сергей молча обмакнул яйцо в соль и с удовольствием съел.

Вторая бутылка вскоре последовала за первой. Поняв, что продолжение банкета зависит от него, директор сыскного агентства вытащил из кармана бумажник, достал оттуда крупную купюру и огляделся, – мол, кто пойдет. Вызвался Гера. Через двадцать минут он приволок из близлежащего магазина полную сумку водки. Дорогин покачал головой – он уже был не рад, что вытащил сюда Ольгу. Этому серьезному мужику, которому в сентябре должно было исполниться пятьдесят лет, вполне резонно казалось, что бухать с бомжами и кладбищенскими рабочими лучше без присутствия молоденькой девушки. Но он слишком хорошо знал Олю, чтобы сомневаться в ее здравом смысле, и только шепотом велел ей позвонить в агентство и вызвать через часок человека, чтобы самому не садиться за руль.

Опрокинув очередную сотку, Герман сказал:

– У нас на кладбищах шляются толпы мудаков, которым срать на скорбь с высокой колокольни. Они только и делают, что читают надписи на плитах – да-да, они даже читать умеют… иногда – и подсчитывают, кто сколько топтал землю. «О, вот этот фраер долго жил! Глянь, а та баба совсем молодая копыта откинула! Я бы с такой… А у этого фамилия что-то слишком еврейская! Пусть нанимает экскаватор и перезакапывается на другом кладбище». Сколько я таких разговоров слышал!

– Погоди, вот запустят в Швейцарии это… как его… адронный коллайдер, и всем хана будет. Не останется, кому по кладбищам гулять, – проглотив кусок колбасы, высказался Сава. – Все в черную дыру улетим…

– Его же только что запустили! И никакой «дыры»!

– Не запустили, а только проверили, работает ли…

– А что, если туда Белку или Стрелку запустить? Ну, как в космос? Или… Гагарина? – предложил Герман.

– Дурень, ты знаешь, какая там температура?

– Я что, такой уже темный? Там этот… абсолютный ноль, вот! Холодно…

– Вот, именно. Такой же абсолютный ноль, как ты. Так что?

– Ну, дык это… замерзнет…

– Хорошо. А какое там напряжение, знаешь?

– А хрен его…

– Еще раз дурень… Больше, чем в розетке, раз в сто! (При этих словах Савелий переглянулся с ухмыльнувшимся Дорогиным.)

– Черт, сгорит ведь? Правда? Так что с ними станет?

Сава, чертивший тростью зонтика какие-то фигурки на песке, медленно сказал:

– А хрен его знает.

Дорогин сжал руку Ольги, пытаясь не рассмеяться. Он знал, что такой контингент весьма восприимчив к внешним выражениям человеческих чувств. Лишний смешок мог вызвать неприятные последствия.

– Не будет никакой «дыры», – сказал очкарик по имени Слава, который сидел с ними, но так пока и не принял участия в разговоре. – Я сам физик. Все это туфта – с этим коллайдером. Обычный ускоритель элементарных частиц… Вы лучше хохму послушайте. Не бойтесь, не похабная, – он взглянул в сторону Ольги, которая никак на его слова не отреагировала. – Так вот, в прошлом году осенью со мной конкретный прикол был. Как-то наметил себе съездить сюда, на кладбище, к бабке покойной. Выделил для этого субботу. А жена решила припахать меня на рынок съездить. Короче, убыл я на кладбище с большим скандалом.

Вечером прослушиваю записи на телефоне (он у меня навороченный, разговоры записывает, если настроишь соответственно). Сразу же после моего ухода звонок – спрашивают меня.

Жена на истерике: «Нет его!» – «А где он?» – «На кладбище!»

С той стороны провода неловкое молчание и неуверенный голос: «И давно?» – «Сегодня!»

Там помолчали, но все-таки спросили: «Так что, с ним никак нельзя связаться?» – «На сотовый звоните!» Трындец, да?!

Опять тишина и голос: «А сотовый с ним?» Жена: «А на фига он мне?!! Еще и на него отвечать?!!» – и жена бросила трубку.

Я в это время красил оградку. Вдруг звонок, долгий такой – настырный.

Руки у меня в краске, погода дрянь: ветер сильный и холодный. Кое-как взял трубку, ответил. В трубке долгая тишина и потом слегка заикающийся голос спросил: «Вы где?» – «На кладбище».

Тишина…

«А как вас там можно найти?» – «От центрального входа шестая могила справа!»

Связь прервалась.

Я потом пытался позвонить по этому номеру, но после первого звонка его отключили. До сих пор не знаю, кто звонил. Номер незнакомый.

Все рассмеялись.

– Ну, а жена что?

– Что-что… Потом на перекрестке, который мы должны были проезжать, когда на рынок направляться, такая авария была, что страх и ужас. Два десятка машин столкнулись. И как раз в то время, когда мы по планам жены должны были туда ехать. Вот вам и кладбище…

– Ну, теперь долго жить будете, – сказал Дорогин.

– Дай Бог…

Савелий, закурив сигарету, сказал:

– Кладбищенских приколов я вам могу миллион рассказать. Вы вот знаете, что нового босса похоронного бизнеса назначили? Некого Хвостова…

Все кивнули – эта должность в любом городе, тем более таком, как Москва, была заметной.

– Так вот, иду это я давеча по одной свалке, а там – плита пенопластовая, выкрашенная в черный цвет, на ней надпись «Хвостов Матвей Иванович» и годы жизни. Типа он в этом году преставился. Ну кому это понадобилось?

– Розыгрыш? – нахмурился Дорогин, зная по опыту, что просто так такие шутки не шутят.

– Хрен его знает…

– Хвостов… А тот ли это?

– Тот… Все сходится. И кому это надо?..

Темнело. Гера сходил в домик и зажег висевший над дверью фонарь.

– Пойду ворота закрою, – сказал он и направился по аллее к выходу.

– Ну что, Оля, домой пора? – спросил изрядно отяжелевший Дорогин. – Скоро там хлопцы наши приедут?

– Ой… А я позвонить забыла, – Ольга вытащила мобильник и принялась набирать номер.

– Вот балда! – укоризненно произнес Дорогин…

И тут раздался крик и сразу за ним – выстрел.

Дорогин толкнул Ольгу на землю и сам упал рядом, рванув из наплечной кобуры «беретту». Физик Слава со стоном свалился под стол, схватившись за плечо. Снова раздались выстрелы. Пуля срикошетила от памятника и с визгом ушла в сторону. Изрядно пьяный Савелий вскочил, заслонив собой Анжелу.

– Ложись! Ложись, быстро, твою мать!.. – заорал Дорогин, посылая пулю за пулей в мелькавшие среди могильных памятников тени.

Ольга отползла в сторону и спряталась за странным памятником, напоминавшим черную коробку. Дорогин заметил, что девушка расстегнула джинсовую куртку и достала из внутреннего кармана небольшой браунинг. Она прицелилась и выстрелила несколько раз подряд. Послышался сдавленный крик. И тут же стрельба прекратилась. Кто-то пробежал по направлению к воротам, Дорогин вскочил и дал несколько выстрелов вслед убегавшему.

– Попал вроде, – сказал он. – Вот, мать их, выпить по-человечески нельзя. Даже на кладбище достают…

– Кто ж это может быть? – задал Сава риторический вопрос, поднимаясь с земли и протягивая руку Анжеле.

Подошла Ольга, пряча оружие.

– Навряд ли это Купцов, – сказал Дорогин, отряхиваясь. – Хотя… Короче, варианта два. Это или он, или цыгане. Скорее даже цыгане. Купцов не может не знать, какие люди за нами стоят. Да его в мэрии живого в унитаз спустят, если узнают… Этот чиновник, скорее всего, действовал бы, как все «порядочные» люди, – подставил бы меня, спровоцировал… Но не нанимал бы каких-то повшибелок, которые даже стрелять не умеют. Сава, будь другом, глянь, кого там Оля уложила… А ты, Оля, посмотри, что со Славой. И где Гера?

Слава, к счастью, отделался царапиной на предплечье и порванной курткой, Гера тоже почти не пострадал, если не считать испуга и солидной шишки на лбу. Установив, что «скорую» можно не вызывать, Ольга подошла к Дорогину и, дотронувшись до его плеча, показала в сторону памятника, за которым она пряталась от пуль. Сергей вгляделся… И, несмотря на только что пережитую смертельную опасность, усмехнулся. Памятник был весьма запоминающийся. Он представлял собой черный гранитный куб типа коробки с гранями размером около полутора метров и надписью: «Коробка Владимир Александрович».

– Так и да… – произнес Дорогин. – Спасибо, господин Коробка…

Тем временем протрезвевший Савелий подтащил поближе застреленного Ольгой парня.

– Оба на! – сказал он. – Это же цыган… Я его даже знаю. Работает на одного серьезного человека… На Герасима. Вроде Паша его зовут. Или Саша… Да, там еще один труп, ближе к выходу. Не удивлюсь, если он на этого похож, как два стакана водки друг на друга.

– Паша, значит… – протянул Дорогин. – Или Саша… Ну, тогда все ясно. Хана Герасиму. Но я его пока сдавать не буду. Сам с ним разберусь. Сава, поможешь мне трупы отвезти.

Вскоре подъехал микроавтобус из агентства. Оперативники Костя Пуговкин и Гриша Милорадович только переглянулись, удивляясь, как это босс вместе с девчонкой даже во время приятельской попойки умудряется настрогать кучу трупов. Впрочем, им было не привыкать.

Утром около дома цыганского барона Герасима обнаружили простреленные тела братьев Павла и Александра Жученко. Понятно, что об убийстве никто в милицию заявлять не стал. Покойников тихо закопали, а Герасим еще раз поклялся отомстить Дорогину.

Семена Семеновича Косовского взяли тем же утром, во вторник, когда он садился в свой только что купленный «мерседес». Для его ареста не понадобилась группа захвата – к нему просто подошли двое в штатском, предъявили документы, запихнули в машину и увезли. Зато офис похоронного бюро «Вечный свет» в те же минуты подвергся самому настоящему нападению. Отделение ОМОНа уложило на пол всех, кто в это утро попал на работу раньше своего шефа, и держало мужчин и женщин под дулами автоматов все время, пока шел обыск. Сразу же после этого всех, кроме Боярова, временно отпустили, Демьяна же заставили показать склад, где хранилось изъятое из дома покойной старушки Ванды Прокопович имущество. Почти все оказалось в целости и сохранности.

Боярова отпустили под подписку о невыезде, и он сразу же схватился за мобильный телефон.

– Господин Купцов? Это Бояров. Моего босса арестовали сегодня утром. Был обыск, все нашли…

– Как «арестовали»? Что нашли? Впрочем, что это я… Давай подробнее!

Демьян рассказал все как было, добавив, что Косовского, судя по всему, взяли дома. Во всяком случае, так он понял из разговоров следователей, ведущих обыск и предварительный допрос.

– Это… Дорогин? – спросил Купцов, наливаясь яростью.

– Скорее всего… Вы же в курсе, что бабкины родственники к нему ходили. Да и мы, по-видимому, прокололись – в деле с бабкой участвовал какой-то нотариус, которого знал только один наш сотрудник, Добровольский. Скорее всего, оба они на него и работали. В общем, скажите Дорогину спасибо. И сабельки припрячьте, мало ли что… Самое хреновое, что они бабкино завещание нашли у Косовского в сейфе.

– Вот долбаки, – сплюнул Купцов. – Ну, пусть только кто-то из вас попробует что-то лишнее ляпнуть!

– Мы не самоубийцы…

– Вот и я думаю. Попробую Косовского отмазать. Гарантий не дам, конечно…

Визит Купцова к Дорогину так и не состоялся. Заместитель мэра навел справки и выяснил, что за спиной сыщика стоят такие люди, которых лучше не трогать.

– Ну, Виктор, дело с погребальным бюро закроем без тебя, – сказал Дорогин, которому уже было известно о разгроме «Вечного света». – Ты переключайся на цыган. Больше ни кладбищами, ни (Дорогин шутовским жестом прикрыл рот рукой) блядством занимать тебя не стану. Ребята все ходы и выходы там узнали, за цыганами присматривают, так что тебе нужно будет благополучно попасть под машину Герасимовой невестки. Удачи!