Текст книги "Первозданная. Вихрь пророчеств"

– По рапортам патрульных командиров, – докладывал генерал, – ни ночью, ни утром вокруг Дворца Святой Веры не наблюдалось никакого подозрительного оживления. Лично я сомневаюсь, что Лаврайну удалось туда попасть. Думаю, он все еще прячется где-то в Кайр Гвалхале или же попросил убежища у кого-нибудь из городских друзей.

– Или, – добавил король, – смог сбежать из Хангована и сейчас направляется в Бланах.

– Тогда его обязательно схватят, государь. До двадцатой мили Бланахского тракта стоят наши заставы. К тому же я понимал, что это самое вероятное направление для побега, и еще ночью отрядил туда два взвода.

– Да, знаю. Но Лаврайн не дурак, чтобы ехать по самому тракту, он наверняка свернул на проселки. А их слишком много, чтобы войска могли все перекрыть.

Генерал вынужден был с этим согласиться, однако заметил:

– Даже если Лаврайн туда доберется, это может сыграть нам на руку. Он очень амбициозный и честолюбивый, поэтому потребует от поборников полного послушания. Тогда начнется его противостояние с Айваром аб Фердохом, в Поборническом Совете произойдет раскол, а поборники в других регионах растеряются и не будут знать, чьи приказы выполнять.

Имар лишь неопределенно покачал головой. Он побаивался другого – что начальники большинства диоцезов недолго будут колебаться и с радостью признают власть Лаврайна, наплевав на сидящего сиднем во вражеском Ханговане верховного поборника…

После обеда Кайлем аб Рордан пошел к своей сестре, а Имар вернулся к правительственным делам, но никак не мог на них сосредоточиться, с нетерпением ожидая хоть какого-нибудь известия о Лаврайне. Благо леди Гвайр не появлялась, – похоже, брат все-таки сумел убедить ее, что это безнадежно.

Только через три часа мастер Леолан доложил, что в приемной ожидает леди Элвен вер Кайлем. Имар, как раз совещавшийся с министром торговли, поспешно закончил разговор, подписал все принесенные им бумаги, быстро спровадил чиновника и приказал секретарю пригласить Элвен.

Войдя в кабинет, девушка сама закрыла за собой дверь и, очевидно, наложила на нее чары против подслушивания, потому что, повернувшись к Имару, произнесла:

– Теперь можем свободно говорить.

– Лорд Гарван и мастер Шовар уже вернулись?

– Еще нет, но сообщили мне о результатах поисков. Лаврайн не прячется ни у кого из друзей и знакомых и до сих пор не связался с поборниками. Похоже, он уже далеко отсюда, и никакие войска его не догонят.

– Почему ты так думаешь? Твой отец еще по свежим следам выслал во всех направлениях поисковые отряды. Возможно, они даже опередили его.

– Нет, – покачала головой Элвен, – не опередили. Единственная надежда была на то, что Лаврайн решил остаться в городе и требовать от Поборнического Совета твоего отстранения от престола. Но он оказался умнее… Или тот, кто вытащил его из тюрьмы, подсказал ему лучший план действий.

– Тот, кто вытащил его из тюрьмы? – удивленно переспросил король. – Разве он не сам сбежал?

Элвен вздохнула, подошла к Имару и взяла его за руку.

– Я должна извиниться перед тобой. И за себя, и за Гарвана с мастером Шоваром. Мы с самого начала знали, что побег Лаврайна был инсценирован, но тебе не сказали.

– Почему?

– Я так решила. Мне нужно было время, чтобы подготовиться к разговору с тобой. Это не так легко… это…

Она отпустила руку Имара, подошла к окну и засмотрелась на дворцовую площадь. Сегодня был ясный день, и солнечные лучи золотили ее светло-русые, немного рыжеватые волосы, отчего казалось, словно голову девушки окружал сияющий нимб, как у святых на иконах.

– Все это время, с тех пор как мы открылись тебе, – снова заговорила Элвен, не оборачиваясь, – мы… нет, не врали, а просто не говорили всей правды. Ни Гарван, ни мастер Шовар в этом не виноваты, ты не должен на них гневаться. Они подчиняются мне, потому что связаны со мной могущественной колдовской клятвой. Их эта полуправда очень тяготит, особенно Гарвана – ведь теперь он твой министр. А я… я понимала, что рано или поздно придется рассказать тебе все, но оттягивала этот момент, ждала… даже не знаю чего. Однако больше медлить нельзя, сегодняшние события показали, что ты должен знать всю правду, без всяких прикрас и замалчиваний.

Такое вступление очень встревожило Имара. Он хотел было подойти к Элвен, но передумал – ведь она сама установила эту дистанцию между ними, наверное, ей так легче, – поэтому просто сказал:

– Я тебя слушаю.

Элвен наконец повернулась к нему.

– Сначала о Лаврайне. Его освободил колдун. Черный колдун.

– Черный? – Имар растерянно уставился на нее. – Ты имеешь в виду…

– Да. Имею в виду колдуна, служащего Ан Нувину. В башне Элдыгар он оставил множество магических следов и даже не пытался убрать за собой. Или не знал о нашем существовании, или ему было безразлично, а может, и это самое вероятное, поступил так нарочно, чтобы продемонстрировать свои намерения. Вернее, намерения своего господина.

Вконец ошеломленный этим известием, Имар опустился в кресло у камина. Голова у него шла кругом.

– Я всегда знал, что Конгрегация является злом, однако думал, что она – земное зло, порожденное дремучей человеческой глупостью. Иногда, правда, приходило в голову, что деятельность поборников очень радует Китрайла, но… Неужели они и впрямь так далеко зашли? Неужели Лахлин не просто ад на земле, – а земной филиал Ан Нувина?

– Это, конечно, большое преувеличение, – сказала Элвен. – Вряд ли кто-нибудь из поборников осознанно служит Китрайлу. Все они искренне верят, что отстаивают Добро, борются против Зла, но именно к ним очень подходит выражение о благих намерениях, которыми вымощена дорога в Ан Нувин. Хотя, думаю, в этом случае Враг меньше всего думал о помощи поборникам. Освобождение Лаврайна было предостережением лично для меня.

– Каким предостережением?

Элвен отошла от окна и села в соседнее кресло, сложив на коленях руки. Ее лицо, самое красивое и самое милое во всем мире, приобрело сосредоточенное выражение.

– Это произошло после смерти твоей жены…

Она рассказывала свою историю, а Имар молча слушал ее и не перебивал. Его с детства учили быть королем, поэтому он умел терпеливо выслушивать людей, не прерывая их неуместными вопросами и вмешиваясь только тогда, когда возникала небходимость помочь собеседнику или вернуть его к теме их беседы. А Элвен в помощи не нуждалась, она говорила хоть и пространно, время от времени вдаваясь в лишние объяснения, но не путалась, не сбивалась на обиняки.

Дойдя то того, как приняла клятву верности от Эйнара аб Дилана (на самом деле оказавшегося Йорвертом аб Торвалом, сыном герцога Нарвонского из Тир на н-Гала) и этим освободила его от пут Ан Нувина, она сказала:

– Наверное, тогда терпение Врага лопнуло. Прежде он мирился с моим существованием, возможно, надеялся, что в конце концов я ему покорюсь. Но вместо этого я посягнула на его собственность, забрав у него уже принадлежащую ему человеческую душу. Кроме того, я привела к присяге и других колдунов, присоединившихся к повстанцам.

– Всех пятерых?

– Их уже шестеро. Последняя, женщина по имени Мирвел вер Валан, пришла в лагерь лишь позавчера вечером. Как раз сегодня я собиралась рассказать тебе о ней – вроде как только что получила сообщение от Эйнара… то есть от лорда Йорверта.

– Мне очень жаль, Элвен, – сказал король. – Жаль, что им ты сразу открылась, а мне не доверяла.

– Я доверяю тебе, Имар. И всегда доверяла. Просто… просто боялась твоей реакции. Да и сейчас боюсь.

– Что я отвернусь от тебя? Что буду считать тебя отродьем Китрайла? – Он слабо покачал головой. – Это невозможно. Ты росла на моих глазах, была мне младшей сестрой, и я знаю, что ты не можень служить Злу.

– Но ты шокирован, я вижу.

– Да, я шокирован. Конечно, шокирован. Такое известие трудно сразу осмыслить. Темная Энергия, Тындаяр… А ты уверена, что сила, которой ты обладаешь, и есть та самая Темная Энергия?

По ее губам пробежала быстрая и грустная улыбка.

– Да, уверена. В этом нет никаких сомнений. Моя сила происходит точнехонько из Ан Нувина. И как бы я ни убеждала себя, что не служу Злу, ведь использую свои чары ради добра, факт остается фактом – это не Свет, это Тьма. Я могу сколько угодно открещиваться от Китрайла, называть его Врагом, твердить себе и всем остальным, что не собираюсь иметь с Ан Нувином ничего общего, но никакие слова, никакие поступки не перечеркнут моей связи с ним, очевидной и неопровержимой. – Она вскочила на ноги и нервно прошлась по кабинету. – Мой путь лежит в кромешной тьме и никогда не приведет к Свету.

После недолгих колебаний Имар встал, подошел к Элвен и обнял ее.

– Тогда это и мой путь, родная. Зачем мне Свет без тебя, я его не хочу. Да и какой он в конце концов Свет, если позволяет поборникам издеваться над Лахлином, прикрываясь именем Дыва? А ведьмы, уверяющие всех, что служат Добру и Свету… Десять столетий назад они могли уничтожить поборников на корню, освободить нашу землю от их тирании, однако не сделали этого. Просто отомстили за смерть своей маленькой сестры и убрались прочь. Возможно, считали, что лахлинцы заслуживают своей жалкой участи… и, возможно, были правы. Но настоящее Добро не может быть таким холодно-безразличным к людским страданиям, ведь тогда оно теряет право называться Добром. И если уж Свет отвернулся от Лахлина, бросив его на произвол судьбы, тогда мне с ним не по дороге. Я пойду с тобой сквозь Тьму до самого конца – и, возможно, этот путь приведет нас к свободе Лахлина.

Элвен теснее прижалась к нему.

– Обязательно приведет, – пообещала она. – Несмотря на все козни Врага. Конечно, побег Лаврайна добавит нам хлопот, это был чувствительный удар, но вовсе не смертельный.

– Как думаешь, где он сейчас?

– Наверное, где-то в Бланахе или поблизости от него. Однако прячется и до завтрашнего вечера точно не покажется, потому что иначе возникнут вопросы, как он смог так быстро доехать. Гарван и мастер Шовар уже отправились туда, попробуют разыскать его, хотя надежды на это мало. Особенно если его до сих пор прикрывает колдун.

– А когда он покажется на людях, – добавил Имар, – его уже нельзя будет тронуть.

– Да, нельзя, – согласилась Элвен, освобождаясь из объятий Имара. – Но ничего, мы что-нибудь придумаем. По правде говоря, сейчас меня больше волнует не сам Лаврайн, а дальнейшие шаги Ан Нувина. В том, что они последуют, можно не сомневаться. Вопрос лишь в том, к какой тактике прибегнет Враг – будет действовать непосредственно против нас или в поддержку поборников. А в общем, его намерения мне понятны: загнать нас в тупик и поставить меня в такое положение, что мне придется выбирать – или позволить поборникам взять верх, или покаяться перед Ан Нувином, подчинившись воле Китрайла и отдав ему души присягнувших мне людей. Но этому не бывать! – Взгляд ее серых глаз исполнился непоколебимой решимости. – Я не допущу, чтобы передо мной встал такой выбор. Если Враг хочет войны – он ее получит. И прежде всего будет наказан помогший Лаврайну колдун.

– Так ты знаешь, кто он?

– Знаю. Еще ночью, осматривая тела убитых гвардейцев, мастер Шовар незаметно взял несколько мелких вещиц со следами чар и передал мне. А я отнесла их лорду Йорверту, узнавшему магический почерк своего бывшего коллеги, профессора Фейлана аб Мередида, черного колдуна, сейчас находящегося в розыске. Он немедленно отправился в его убежище на маленьком острове в океане Дешарах, но нашел там лишь брошенную хижину, разрушенную недавним ураганом. Профессор перебрался в какое-то другое место, однако Йорверт уверен, что рано или поздно разыщет его. Хотя вряд ли успеет до завтрашнего вечера, пока Лаврайн еще скрывается. Вероятнее всего, профессор все это время будет с ним.

– Мне вот что интересно, – произнес Имар. – Как Лаврайн отнесся к тому, что его освободил…

Он не договорил, так как в этот момент Элвин выразительно глянула на дверь и быстро отошла к камину. Имар все понял, двинулся к своему письменному столу и как раз устроился за ним, когда послышался осторожный стук. Девушка знаком дала ему понять, что уже сняла чары против подслушивания, и он позволил войти.

Это был королевский секретарь с докладом об офицере Главного штаба, принесшем на подпись несколько документов от генерала аб Рордана. Имар приказал пригласить его с бумагами, подписал их, после чего спросил у секретаря, кто еще ожидает аудиенции. Мастер Леолан назвал имена двух придворных и заместителя морского министра, чьи дела были несрочными.

– Я приму его через полчаса, – сказал Имар. – А пока прошу меня не беспокоить.

Секретарь низко поклонился, пытаясь скрыть доброжелательную улыбку. В последнее время при дворе было все больше разговоров о том, что король очень близко сошелся с дочерью князя Шогайринского, проводит с ней каждую свободную минуту, поэтому все ждали скорого объявления о помолвке, а может, сразу и о свадьбе…

Когда мастер Леолан вышел, Элвен лишь бросила беглый взгляд на дверь, после чего повернулась к Имару и спокойно заговорила:

– Я сегодня же позабочусь о том, чтобы Ан Нувин больше не застал нас врасплох. Отныне в Тындаяре под Хангованом поочередно будут нести вахту колдуны-повстанцы. Нужно было раньше об этом подумать, тогда бы Лаврайн остался в заключении, но я была наивна и даже мысли не допускала, что черные могут выступить против нас. Они все-таки колдуны, а мы боремся против Конгрегации… Но лорд Йорверт был прав – для них служба Китрайлу важнее интересов колдовского сообщества. Хотя он тоже не предполагал, что черные посмеют играть на стороне поборников.

Имар тихонько вздохнул. На него свалилось столько новой информации, что он еще не мог в полной мере ее осмыслить, сориентироваться в ней, поэтому не понимал возмущения Элвен действиями черного колдуна Фейлана аб Мередида. Напротив – сам факт, что слуги Китрайла выступили против нее, убедительно свидетельствовал о том, что она, несмотря на Темную Энергию, несмотря на Тындаяр, несмотря на тьму, сквозь которую лежит их путь, все равно остается на стороне Правды и Добра…

– Я хочу встретиться с Йорвертом аб Торвалом, – сказал Имар. – Поговорить с ним, увидеть, что это за человек. Он же знает, что я на вашей стороне? Ну в том смысле, что мне известно о тебе и других колдунах.

– Да, знает. А остальные считают, что я действую за твоей спиной. Хотя, наверное, Кыван аб Ридерх догадывается. Он очень умный парень.

– Тогда и с ним стоит встретиться. – Имар немного поколебался. – А вообще, меня очень волнует, что ты открылась им всем. Могла бы и не называть своего настоящего имени. Если их схватят, они могут выдать тебя.

– Во-первых, не выдадут, – убежденно ответила Элвен. – Ни при каких обстоятельствах. А во-вторых, их ни за что не схватят. Я не говорю, что они неуязвимы, любого можно убить, даже ведьм. Но обычным людям не под силу захватить живьем колдуна, владеющего Темной Энергией и имеющего доступ в Тындаяр. Он или погибнет, или убежит, третьего не дано. Так что за меня не волнуйся. Мне ничего не угрожает – ни со стороны поборников, у которых руки коротки, ни со стороны Ан Нувина, с чьими слугами я легко управлюсь. А вот твою безопасность нужно усилить – следующий удар Врага может быть направлен против тебя. Убить не осмелятся, потому что тогда потеряют рычаг влияния на меня, но не исключено, что попробуют похитить. Это дополнительный аргумент в пользу круглосуточного дежурства в Тындаяре. А еще лорд Йорверт собирается подготовить для непрошеных гостей несколько магических ловушек. Они очень пожалеют, если снова вздумают пожаловать к нам.

Глава XII
Кое-что о неисправимых пророчествах

Эйрин отложила в сторону книгу и сладко зевнула. Было еще не поздно, едва лишь приближался ужин, а ей уже хотелось в постель. Накануне ночью она плохо спала и рано проснулась от волнения – сегодня на занятии по инфернальным силам Эйрин впервые должна была использовать боевые чары против живых людей. И пусть это были усмиренные черные, не обладавшие, по убеждению большинства ведьм, душой, все равно она очень переживала, поскольку еще не чувствовала себя готовой к убийству – а такое могло случиться по элементарной небрежности.

К счастью, никто из черных не погиб, даже серьезно не пострадал. Эйрин безупречно выполнила все атакующие чары, получив от Кейлион оценку «вполне пристойно», что было определенным прогрессом по сравнению с предыдущими «неплохо». Зато на послеобеденном занятии по естественной философии усталость и нервное напряжение дали о себе знать, она никак не могла сосредоточиться и раз за разом допускала досадные ошибки. Сестра Аверлин вер Шиван понимала ее состояние и ни словом не упрекнула в невнимательности, однако дала задание подготовить на следующей неделе реферат о движении тел под действием земного тяготения. Эйрин не собиралась начинать работу над ним прямо сейчас, а всего лишь просмотрела соответствующую главу в учебнике и поняла, что тут придется хорошенько поработать. Она не хотела разочаровывать Аверлин, поскольку сама напросилась изучать естественную философию, а значит, должна была на каждом занятии доказывать, что это не пустая прихоть с ее стороны и что старейшая сестра недаром тратит на нее свое драгоценное время…

В верхнем ящике стола, где Эйрин держала готовые к приему писем листы бумаги, сработали почтовые чары. Она немедленно выдвинула его и нашла там свежее послание от Шаннон.

Здравствуй, Эйрин!

Прости, что пишу второпях, сейчас должна начаться праздничная вечеринка по поводу помолвки Лиама и Шован вер Флойд. Теперь оба голоса от Лимнахского княжества – наши, и уже ничто не помешает Бренану стать королем. Только не спрашивай, откуда у меня такая уверенность, это не моя тайна. И вообще, никому не говори, что есть какая-то тайна, потому что тогда Бригид мне голову оторвет. Вскоре ты сама обо всем узнаешь и будешь очень удивлена. Но пока это секрет.

И кстати о секретах. Почему ты вчера не написала, что твоя Искра наконец-то превзошла Искру Левеллы? И в письме к Шайне об этом ни слова. Сегодня мы услышали эту новость от Мораг, которой написала Бронах. Так не годится, Эйрин! Я понимаю, что ты у нас большая скромница, но мы ведь твои подруги и должны были бы первыми узнать, что ты стала сильнейшей ведьмой в Сестринстве.

Ну ладно, на этом заканчиваю. Шайна напишет тебе уже после вечеринки. Думаю, тоже будет ругать.

Твоя Шаннон.

Дочитав письмо, Эйрин положила его в нижний ящик, где хранила все полученные письма, и взглянула на часы. Время до ужина еще оставалось, поэтому она придвинула к себе чистый лист, взяла волшебное перо и начала писать:

Милая Шаннон!

Прости, что сразу не сказала тебе об Искре. Скромность тут ни при чем, просто я была очень раздосадована из-за нее и не хотела, чтобы моя досада выплеснулась на бумагу. Я ведь думала, что сестры уже привыкли к моей Первозданной, они день изо дня видели, как ее сила приближается к силе Левеллы, так что, по большому счету, вчера не произошло никакой неожиданности. Однако реакция на это некоторых сестер меня расстроила. Не говорю об Олвен – к ее откровенной, честной неприязни я уже привыкла. И не обижаюсь на младшеньких, которые своим излишним восхищением только подливали масла в огонь. Больше всего меня расстроило, что у некоторых (не буду называть имена) вчерашнее событие вызвало острый приступ зависти, хотя до сих пор я считала, что эти неназванные сестры относятся ко мне нормально. К счастью, это не касается Морин, Гелед и Бри, которые были просто рады за меня (было бы чему радоваться). Наверное, моя беда в том, что я хочу иметь со всеми хорошие отношения, хочу жить в согласии со всем миром. Это было возможно в Леннире, но здесь, на Тир Минегане, к сожалению…

Эйрин прервал шум из передней. Она немедленно отложила волшебное перо и встала из-за стола. Ей не было нужды прибегать к чарам, чтобы определить личность гостя, так как из всех знакомых только у Финнелы и Морин была привычка входить к ней без стука. А поскольку Морин недавно наведывалась, это наверняка была Финнела.

В подтверждение ее догадки уже в следующую секунду раздался тоненький голосочек кузины:

– Ау, сестричка! Ты здесь?

Выйдя из кабинета, Эйрин увидела в передней не только Финнелу, но и Гелед. Обе девушки были тепло одеты, а на щеках кузины играл яркий румянец от пребывания на морозе.

– Я как раз шла прогуляться перед ужином, – объяснила Гелед, когда Эйрин и ее двоюродная сестра обнялись и поздоровались, – и тут встретила Финнелу. Мы решили зайти к тебе и пригласить на прогулку. Но если не хочешь…

– Почему же не хочу? С удовольствием прогуляюсь.

Эйрин быстро переобулась в кожаные ботинки и взяла с вешалки меховое манто. Тем временем Финнела предложила:

– Так, может, захватим и Морин?

– Ей не до прогулок, – ответила Гелед, – завтра еще раз попробует сдать зачет по лечению порезов. Сидит сейчас у себя, царапает свою кожу, а потом заживляет. И все у нее получается, да только боюсь, что при сестре Глай снова начнет нервничать и что-то напортачит.

– Она уже жаловалась мне на свою несчастную судьбу, – сказала Эйрин. Чары для заживления кожи относились к перечню базовых и были очень простыми; ей самой они удались с первого раза. – Беда Морин в том, что она принимает все близко к сердцу.

– Вот не пойму, – пожала плечами Финнела, – если что-то умеешь, неужели трудно сделать это при других?

– Тебе нетрудно, – сказала Эйрин. – И мне, и Гелед. Но Морин не так уверена в себе… Ну все, я готова. Идем.

Они спустились по лестнице на первый этаж и вышли из дворца. Уже наступила ранняя зимняя ночь, однако на площади перед Тах Эрахойдом и на всех прилегающих улицах было светло от многочисленных магических фонарей. По инициативе Эйрин девушки пересекли наискосок людную площадь и вдоль Белах-на-Гвайр двинулись на север.

– Только не нужно далеко, – предупредила Гелед, – через полчаса ужин.

– Не волнуйся, успеем, – ответила Эйрин. – Только дойдем до театра, посмотрим афиши. Я слышала, что сегодня прибыла актерская труппа из Лойгира, и в сатарн будет их премьера. Только не знаю, что за спектакль.

– Исторический, – сказала Гелед, которая была большой поклонницей театрального искусства, – о короле Бехаде аб Фейндлахе, правившем Алпайном в конце двенадцатого столетия. Сестра Шиван видела ее в начале осени, когда гостила в Блаклиахе. Рассказывала, что там даже произошел скандал – алпайнский посол выразил официальный протест из-за того, что в той пьесе Бехаду с женой приписывается убийство его предшественника, короля Донхага. Согласись, это и правда полный бред.

Эйрин покачала головой:

– Тут мне трудно судить. Я еще плохо ориентирусь в истории Северных Королевств.

– Вот это да! – иронично отозвалась Финнела. – Это же никуда не годится. А ну-ка быстро беги читать, что там случилось в Алпайне в двенадцатом столетии.

– Еще успею. Прошлое никуда не денется – каким было, таким и останется. Может, оно и к лучшему, что я не знаю, как все происходило на самом деле. Буду смотреть спектакль без предвзятости.

– Но ведь он искажает историю, – настаивала Гелед.

– Ну и что? Если я захочу исторической достоверности, прочитаю хроники. А от спектакля жду другого – интересного сюжета, хорошей постановки и убедительной игры актеров. Ты с детства привыкла к театру, Гелед, поэтому такая разборчивая. Я же до недавнего времени могла видеть только выступления странствующих трупп, время от времени приезжавших в Кардугал. Но о них лучше не вспоминать.

– Это точно, – подхватила Финнела. – Жалкое зрелище! Кроме того, они всегда показывают разные дурацкие комедии.

– Потому что ни на что другое не годятся, – пренебрежительно произнесла Эйрин. – Смешат людей не своим талантом, а своей бездарностью.

Вскоре девушки дошли до площади Комхарад, сбоку которой стояло массивное здание Старого Абервенского театра. Когда-то он был просто Абервенским театром, а свое нынешнее название получил шесть десятилетий тому назад, после появления в городе Народного театра, с самого начала своего существования ориентировавшегося на непритязательные вкусы рядовых обитателей Тир Минегана. Вскоре конкуренцию ему в этой нише составил Новый театр, построенный в припортовом районе рядом с Балаганной площадью, где артисты издавна развлекали публику под открытым небом. А Старый театр оставался респектабельным заведением, пользующимся протекцией ведьм, и о выступлении на его сцене мечтал чуть ли не каждый абрадский актер.

Приближалось время вечернего спектакля, поэтому перед театром было многолюдно. Каждый день в это время сюда съезжались сливки минеганского общества – колдуньи и немногочисленные колдуны, зажиточные горожане и помещики со своими семьями (на самом деле они были лишь управляющими поместьями, так как вся земля на острове принадлежала Сестринству, но предпочитали называть себя помещиками, потому что их должность, как правило, передавалась по наследству). Никого из ведьм видно не было – обычно они приходили перед самым началом спектакля, и администрация театра до последнего момента придерживала для них самую лучшую ложу, которую все называли ведьминской.

Под портиком с колоннами, немного правее от главного входа, Эйрин заметила Глыниш вер Лейфар – колдунью, преподававшую ей теорию предвидений, а также ассистировавшую Ивин на четырех занятиях. Она и еще несколько колдуний окружили полукругом пожилого дородного колдуна с большими залысинами над высоким лбом и о чем-то живо с ним разговаривали.

– Это, наверное, сам Исгвыд аб Мейндир, – предположила Гелед. – Пойдем познакомимся с ним.

– Пойдем, – согласилась Эйрин.

При их приближении колдуньи и колдун умолкли. Женщины уважительно склонили головы, а мужчина поклонился. Разумеется, он не мог видеть ведьмовских Искр, как бы ни напрягал свое магическое зрение, но по поведению собеседниц сразу понял, с кем имеет дело.

Первой заговорила Глыниш:

– Леди Эйрин, леди Гелед, – к Финнеле она не обращалась, поскольку та находилась на Тир Минегане не как принцесса, а просто как ученица колдовской школы, – позвольте представить вам мастера Исгвыда аб Мейндира, художественного руководителя и главного драматурга Блаклиахского Королевского театра.

Колдун снова поклонился.

– Для меня это величайшая честь, ваши сиятельства.

– Мы тоже рады встретиться с вами, мастер, – ответила Эйрин, как старшая из них двоих. – Еще при леннирском дворе я слышала восторженные отзывы о ваших спектаклях. – И это была абсолютная правда: в Кардугале Этне вер Рошин как-то очень расхваливала ей пьесы Исгвыда аб Мейндира и советовала при первой же возможности их посмотреть. – С нетерпением жду вашей сатарнской премьеры. То же самое касается и моей двоюродной сестры, леди Финнелы вер Рис.

– Мое почтение, леди Финнела, – учтиво приветствовал ее мастер Исгвыд. – Я сразу догадался, кто вы такая, из-за вашего необыкновенного сходства с леди Эйрин. Хотя это довольно странно, ведь вы кузины по отцовской линии, а дочери обычно похожи на своих матерей.

– И мы тут не исключение, – сказала Финнела. – Мать леди Эйрин была двоюродной сестрой моей матушки. Таким образом, мы дважды кузины.

– Я этого не знал, сударыня, – извиняющимся тоном произнес Исгвыд аб Мейндир. – Это серьезный недосмотр с моей стороны, ведь в последнее время в колдовской среде много говорят о вас и вашей семье. Еще бы – принцесса, колдунья и ведьминская кузина в одном лице. Насколько мне известно, за всю историю еще не случалось такого сочетания.

– Да, еще не случалось, – подтвердила Финнела. – Было несколько ведьм, происходивших из высшей знати, да и сейчас в Сестринстве есть леди Бронах вер Дылвен. Но прежде ни у кого из них не было колдунов среди близких родственников. Собственно, и ваш случай, мастер Исгвыд, не совсем обычный. Колдуны занимаются наукой, медициной, разными ремеслами, а вот о колдунах-актерах я не слышала. Ну разве что молодежь зарабатывает на обучение, демонстрируя людям разные фокусы, однако их нельзя назвать настоящими актерами.

– Я тоже не актер, принцесса. К сожалению, Великий Дыв не одарил меня этим талантом. Наверное, решил, что хватит и двух – писательского и колдовского. И первый из них я ценю гораздо выше, чем мой скромный дар к чарам.

Затем инициативу перехватила Гелед и принялась расспрашивать Исгвыда аб Мейндира, надолго ли он приехал и какие еще спектакли, кроме «Бехада Алпайнского», планирует показать минеганским зрителям. При этом она ни словом не обмолвилась об исторической недостоверности будущей премьеры, хотя до сих пор Эйрин не замечала за ней особой деликатности в общении с людьми. Похоже, Гелед очень ценила творчество известного лойгирского драматурга, радовалась случаю поговорить с ним и не хотела уязвить его самолюбие резкой критикой.

К тому времени предыдущие собеседники мастера Исгвыда разошлись, чтобы не мешать ведьмам своим присутствием. Одна только Глыниш, воспользовавшись привилегированным положением учительницы Эйрин, осталась на месте, но в разговор не вмешивалась.

Вскоре из помещения театра выбежал старший администратор, которому подчиненные поспешили доложить, что две юные ведьмы собрались посетить сегодняшний спектакль, но почему-то стоят под дверью и не заходят внутрь. Эйрин объяснила ему, что произошло недоразумение, и извинилась за причиненные хлопоты. В свою очередь администратор попросил прощения за задержку с доставкой новых афиш в Тах Эрахойд, пообещал немедленно исправить этот недосмотр и все-таки стал уговаривать Эйрин и Гелед остаться на спектакль, который, по его словам, должен был стать особенным из-за участия в нем трех ведущих лойгирских актеров.

Эйрин было бы интересно посмотреть, как эти актеры справятся со своими ролями, имея лишь полдня на их изучение, однако сейчас она чувствовала себя слишком уставшей и боялась, что может, чего доброго, заснуть посреди спектакля, поэтому вежливо, но твердо отказалась. Зато Гелед не могла устоять перед таким искушением, особенно когда мастер Исгвыд охотно согласился составить ей компанию в ведьминской ложе. Также она попросила присоединиться к ним Финнелу, а Эйрин немедленно поддержала ее, заверив кузину, что не имеет никаких возражений.

– Сегодня из меня скверная компания, – объяснила она. – Сейчас поужинаю, пойду к себе и буду читать какую-нибудь книжку, пока не засну.

– Ну собственно, – нерешительно произнесла Финнела, – я тоже не против поужинать.

– Поужинаем в театре, – сказала Гелед. – Закажем того-сего и наедимся. Тут подают изумительное мороженое. Да и пирожные довольно хороши.

На этом Финнела позволила себя уговорить. Эйрин пожелала подругам приятно провести время, а сама отправилась в Тах Эрахойд. Но через десяток шагов ее догнала Глыниш вер Лейфар.