Текст книги "Первозданная. Вихрь пророчеств"

Наконец Кейлион отпустила Эйрин, и та бегом бросилась в свой кабинет, чтобы проверить почту. А старейшая, в сопровождении Ивин и Рагвильд, вышла в коридор, закрыла за собой дверь и сказала:

– Нет, она тут ни при чем.

– Да, правда, – согласилась Ивин. – Хотя я была почти уверена, что Эйрин все-таки приложила к этому руку.

– Ты просто хотела, чтобы так было, – неодобрительно заметила Рагвильд. – И хорошо, что твои надежды не оправдались. Нам только не хватало, чтобы эта высокомерная девчонка получила власть над нашими Искрами.

Возле поворота к главному корпусу им встретилась еще одна старейшая сестра, Лорна вер Шерен, также получившая известие от Альсы. Кейлион остановилась поговорить с ней, к их беседе присоединилась и Рагвильд, а Ивин, попрощавшись, двинулась к лестнице. Даром что ей уже исполнилось сорок, даром что ее считали одной из трех умнейших ведьм в Сестринстве – она все равно чувствовала себя в обществе старших и старейших маленькой и глупенькой девочкой. Впрочем, это нисколько не мешало ей постоянно спорить с ними – в особенности с Аверлин вер Шиван, этой заядлой материалисткой, которая упрямо верила, что все явления можно объяснить законами натуральной философии, в частности, отрицала сверхъестественную сущность света, пытаясь свести его к сверхбыстрым колебаниям гвеврических сил…

В своей квартире Ивин прошла в кабинет, чтобы написать ответ Мораг, и обнаружила там еще два письма из Тахрина – от Шайны вер Бри и Норин вер Гвенер. Хотя они были отправлены без пометки о срочности, она решила заодно ответить и на них. Лучше было немедленно, в самом зародыше, подавить подозрения о причастности Эйрин к этой истории, чем потом бороться со слухами, когда они разойдутся среди сестер и станут предметом ожесточенных споров.

«Мораг, наверное, и дальше будет утверждать, что это была Эйрин, – подумала Ивин, положив перед собой чистый лист бумаги и взяв волшебное перо. – Но на таких, как она, никто не станет обращать внимания. Главное, убедить тех, к кому прислушиваются остальные сестры. И Эйрин сделала очень важный шаг в этом направлении, обведя вокруг пальца Кейлион и Рагвильд…»

Глава XV
Радость и печаль

Шайна свернула с парковой дорожки и пошла по узенькой тропинке, извивающейся между усыпанными снегом елками.

«Сейчас я похожа на них, – подумала она, – такая же белая и холодная».

На ней было строгое платье из белого шелка, без шитья и украшений. Обычные люди во время траура облачаются в черное, а у ведьм траурный цвет – белый. Он символизирует чистоту души, покинувшей мир живых, и твердую веру в ее последующее перерождение. Каждый раз, когда умирает ведьма, все ее сестры, в знак скорби и надежды, надевают белые платья. А старейшие постоянно носят белые одежды – в память о всех сестрах, которых они пережили за свой долгий век…

Шайна нашла Бренана там, где и рассчитывала. Он сидел на скамье под древним трехсотлетним дубом и кормил орешками белок, прыгавших вокруг него в снегу. При появлении Шайны зверушки испуганно разбежались, а брат поднял на нее мрачный взгляд.

– Доброе утро, сестричка, – произнес он. – Хотя не знаю, можно ли сегодня так здороваться.

– Конечно, можно, – ответила Шайна, устроившись на скамье рядом с ним. – Траур трауром, а жизнь продолжается. Извини, что не разбудила тебя ночью.

– Нет, ты правильно поступила. Я бы своим кислым видом испортил Гвен весь праздник.

– Она не праздновала. Просто была счастлива – а это совсем другое. Была счастлива и одновременно грустила. Не только из-за сестры Нерис, а и из-за тебя. Понимала, как тебе будет горько.

– Мне не горько, – сказал Бренан. – Мне больно. Я растерян, опустошен, зол… Знаю, это плохое чувство, неправильное, но ничего не могу с собой поделать. Злость душит меня, кипит во мне и не находит никакого выхода. От этого становится еще хуже, ведь если бы я смог выпустить ее, направить на кого-нибудь… Но не на кого сердиться, не на кого пенять. И даже сожалеть о том, что случилось, грех. Я провел с Гвен последние полгода и каждый день видел, как она убивается по своей Искре, как тоскует по прошлой ведьмовской жизни. Я люблю ее и желаю ей счастья… – Он вздохнул. – Вот только радоваться за нее не могу. Это выше моих сил. И если Эйрин на самом деле приложила к этому руку, то боюсь, что…

Бренан замолчал, колеблясь, а Шайна поспешно успокоила его:

– Не бойся, не приложила. Это тебе Мораг о ней сказала?

– Да, она. А Альса, конечно, все отрицает. Говорит, что сестры Кейлион и Рагвильд вовремя вмешались и не позволили ей приписать себе эту заслугу.

– Ну если не принимать во внимание тенденциозную трактовку событий, то Альса права. Кроме Кейлион с Рагвильд там еще была Ивин. Когда они пришли, Эйрин сладко спала, а проснувшись, швырнула в них подушкой, так как спросонок подумала, что это притащилась одна из ее подруг. Ивин убеждена, что она не могла так мастерски притворяться.

– Тем лучше. Тогда у меня не будет искушения сделать ее во всем виноватой. Это бы испортило нашу дружбу. – Бренан угостил орешком белку, набравшуюся смелости приблизиться к ним, и спросил: – А что теперь будет с Гвен? Вернется на Минеган?

– Да, конечно. Теперь она вновь стала младшей сестрой, потому что еще не сдала все экзамены. Не знаю, как решат старейшие – или засчитают ей уже сданные, или заставят проходить их с самого начала, но наверняка потребуют, чтобы Гвен подождала несколько месяцев, пока приспособится к новой Искре. В общем, это разумно, хотя уже сейчас нет сомнений, что она полностью контролирует свою силу. Однако лишняя осторожность не повредит.

– Ты поедешь с ней?

Шайна сразу поняла, что скрывалось за этим вопросом, и ей стало неловко. Несомненно, брат знал о ее прошлых отношениях с Гвен, но до сих пор ни словом не давал ей это понять.

– Мне нечего делать на Тир Минегане, – ответила она сдержанно. – Зато здесь я нужна, Бригид очень ценит мою помощь. А теперь у нас прибавилось хлопот.

Бренан повернул голову и пристально посмотрел на сестру.

– Ты пришла меня уговаривать? Будешь убеждать, что я все равно должен стать королем?

– Нет, не буду. Пусть тебя уговаривают другие, а я соглашусь с любым твоим решением.

– Альса утвердждает, что это мой долг. Мы с ней даже поссорились.

– Она не считает, что между вами была ссора. По ее словам, ты сразу сбежал, как только речь зашла о выборах короля.

– Не сбежал, а просто ушел. Ты же знаешь, я согласился на это только ради Гвен. Без нее мне корона и даром не нужна.

– Знаю. Поэтому не собираюсь на тебя давить. Конечно, из-за твоего отказа ситуация сложится не очень хорошая, но мы как-нибудь справимся. Думаю, старейшие решат поддержать графа Ярвийского. Вряд ли лорд Ригвар сам вступил в сговор с черными, не такой он человек. А предатель среди его родственников или приближенных большого вреда не причинит. Просто не успеет – мы будем начеку и быстро схватим его за руку.

– А если это все-таки Ригвар?

– Скверный вариант, но тут ничего не поделаешь, придется рискнуть. Не сажать же на трон этого хитрого лиса, Финвара аб Дайхи… А впрочем, это уже не твоя забота. Тебе следует волноваться о том, что теперь старейшие снова захотят сделать тебя королем Кередигона. Не сегодня, не завтра и даже не через год, но рано или поздно возьмут тебя в оборот. Может, ты забыл, но я хорошо помню, что твое согласие претендовать на катерлахский престол было продиктовано еще и нежеланием связываться с Кередигоном.

Бренан снова вздохнул:

– Шайна, ты же обещала не давить на меня…

– А я и не давлю, просто констатирую факт. Зато старейшие будут давить. Насядут на тебя и не отступятся, пока не добьются своего. Поверь мне, они умеют убеждать, особенно Кейлион с Левеллой. И никуда ты от них не денешься, никак не спрячешься, всюду тебя достанут. Да и не только старейшие – в каждой стране найдутся люди, которые всеми силами будут стараться втянуть тебя в политику.

– Я просто не буду обращать на них внимания.

– Тогда они начнут плести интриги за твоей спиной, но от твоего имени. Ты ведьмак, брат всех ведьм, слишком заметная фигура, чтобы тебя оставили в покое. Тебе придется то и дело переезжать с места на место, нигде не сможешь осесть надолго. Думаешь, все твои предшественники становились королями или князьями из-за чрезмерной жажды власти? Вовсе нет! Кое-кто из них просто уставал от постоянных преследований и приходил к выводу, что лучше самому диктовать правила игры, чем жить по чужим, навязанным кем-то правилам.

– Они принимали это решение уже в зрелом возрасте, – заметил Бренан. – А мне только восемнадцать, я еще молод и не хочу на всю оставшуюся жизнь превращаться в пленника Ринанхара. Я был готов разделить это бремя с Гвен, но нести его самому… Нет, это не для меня.

– И что собираешься делать?

– Еще не знаю. Сейчас я совершенно растерян. Все мои планы на будущее рассыпались, словно карточный домик, а обдумывать новые пока нет ни сил, ни желания. Наверное, какое-то время просто буду плыть по течению. Прежде всего позабочусь о Марвен и Грайне, встречу их в Эйгайне и отвезу в свое тирогенское поместье. Поживу там месяц-другой, а дальше видно будет.

– Лучше оставайся в Тахрине, – посоветовала Шайна, – уже как частное лицо. Да и девочкам будет интереснее в столице. Я тоже хочу с ними познакомиться. В конце концов, они и мои кузины.

– Тогда можешь приехать к нам погостить. Если я останусь в Тахрине, меня и дальше будут считать претендентом на престол – следующим в очереди после лорда Ригвара.

– Между прочим, неплохая идея, – произнесла Шайна с таким видом, словно это только что пришло ей в голову. – Очень достойный выход из положения. Мы просто скажем, что после распада вашего с Гвен тандема ты решил отложить свои претензии до лучших времен, а сейчас пропускаешь вперед графа Ярвийского. Пустим слух, что ты хотел так с самого начала, но уступил желанию невесты – и, кстати, это чистая правда.

– Но я…

– Подожди, брат, я не закончила. Лорд Ригвар хоть и старик, но крепкий мужчина и будет править еще не один год. У тебя будет достаточно времени на раздумья, и если ты не изменишь своего решения…

– Я не изменю, – твердо сказал Бренан.

– Ну тогда это даст тебе возможность спокойно, незаметно, без всяких резких движений устраниться от борьбы за корону. Избежишь громкого скандала, разных неприятных слухов и сплетен, позволишь сохранить лицо и себе, и всем нам. Учти еще и то, что у тебя есть определенные обязательства перед другими людьми, и ты не можешь так внезапно отказаться от них.

– Ты о соглашении с Финваром аб Дайхи?

– В частности, о нем. Расторгнув его, ты останешься должен ему поместья из владений Сестринства. Конечно, старейшие отдадут их – мы всегда выполняем свои обещания; но тогда получится, что Финвар задаром обогатится. Ничего не сделав, чтобы искупить свою преступную халатность, он получит приличное вознаграждение.

– Да, – неохотно согласился Бренан, – это будет… неправильно.

– А если сейчас ты не станешь отказываться от претензий на корону, просто отложишь их до лучших времен, то этим формально не нарушишь вашего соглашения. И Финвар не сможет ничего от тебя требовать, потому что твои обязательства вступают в силу лишь после избрания королем. Когда же Марвен исполнится пятнадцать лет, договор автоматически утратит свою силу.

Шайна сделала паузу, однако брат ничего не ответил. Хотя было видно, что он засомневался.

– Еще не забывай о полмолвке Лиама с Шован вер Флойд, – продолжила Шайна. – Тут ты ничего не подписывал, и граф Лимнахский просто поверил Гвен на слово, что будущий король Бренан аб Грифид позаботится о соответствующем положении своего будущего шурина. Со временем об этой помолвке можно тихо-мирно позабыть, словно ее вообще не было, но твой немедленный отказ поставит лорда Флойда в очень неловкое положение. И не только его, а и остальных членов Совета, уже объявивших о поддержке твоей кандидатуры. Хочешь или не хочешь, ты уже втянут в интриги, и выпутываться из них нужно постепенно, с максимальной деликатностью, чтобы не навредить репутации других людей, не говоря уже о твоей собственной. Сохранение статуса претендента на престол нисколько не ограничит твою личную свободу, зато позволит избежать громкого скандала и разных мелких, но досадных проблем. Кроме того, ты сможешь успешнее отбиваться от попыток старейших засватать тебя в Кередигон. Будешь стоять на том, что уже сделал свой выбор, и дело с концом.

Бренан неопеределенно покачал головой и с упреком произнес:

– Ты все-таки давишь на меня, сестра.

– Ну ладно, немного давлю, – не стала возражать Шайна. – Однако признай, что мое предложение разумно и заслуживает внимания.

– Да, оно действительно разумно. И на первый взгляд приемлемо. В одном ты права – просто дать деру было бы с моей стороны непорядочно. А так… Нет, пока я ничего не буду решать. Сначала нужно хорошенько подумать, убедиться, что здесь не кроется никакого подвоха.

– Думаешь, я лукавлю с тобой?

– Нет, конечно. Но другие могут схитрить, найти какую-нибудь лазейку, чтобы заставить меня делать то, чего я не хочу.

– Никто не заставит, если ты сам не согласишься, – уверенно произнесла Шайна. – Разумеется, некоторые сестры будут оказывать на тебя давление с тем, чтобы ты принимал активное участие в государственных делах. Но ты легко сможешь отделаться от них, просто сказав, что впереди у тебя много времени, еще успеешь заняться политикой, а пока хочешь пожить в свое удовольствие, не обременяя себя лишними обязанностями и связанной с ними ответственностью. Да и в конце концов, ты же не собираешься все время сидеть сиднем в Тахрине. Наверное, захочешь попутешествовать, увидеть те страны, где еще не бывал. Ивронах, Коннахт, Лойгир, Алпайн, Тир на н-Гал, все Южные Королевства и окружающие острова и конечно же Тир Минеган.

– На Минеган я пока не хочу, – сказал Бренан. – И не только из-за старейших. Там будет Гвен, а я… Сейчас мне тяжело даже думать о ней, не то что видеть.

Шайна молча обняла брата, положив голову ему на плечо. Она хотела было сказать, что хорошо понимает его чувства, но не решилась. А ведь действительно понимала их, поскольку сама в свое время оказалась в похожей ситуации. Два года назад Гвен порвала с ней из-за того, что стала ведьмачкой; а теперь, по злой иронии судьбы, бросает ее брата, потому что снова стала ведьмой…

Чутье подсказало Шайне, что к ним приближается человек. Она подняла голову и обратила взгляд на тропинку. Через минуту до ее ушей донесся скрип снега под чьими-то подошвами, а вскоре из-за деревьев вынырнула фигура брата Гвен, Лиама. В отличие от Бренана с Шайной, одетых достаточно легко для сегодняшнего морозного утра, он был в подбитом мехом плаще и шерстяной шапке, потому что не мог согревать себя чарами.

Поздоровавшись с ними, Лиам устроился на скамье рядом с Бренаном и сказал:

– Так и думал, что вы будете здесь. Я вам не помешаю?

– Нисколько, – безразлично пожал плечами Бренан. – Наверное, тоже пришел уговаривать?

– Зависит от того, захочешь ли ты меня слушать. Если нет, помолчу. Для меня это очень непростая ситуация, ведь я лично заинтересован, чтобы ты не отказывался от короны. И как раз поэтому не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто я думаю только о собственной выгоде.

– А о какой именно? – спросил Бренан. – О браке с Шован или о лакомом куске ведьминских владений?

– О Шован! Честное слово, – с искренним пылом ответил Лиам, – я и сам этого не ожидал! Твердил себе, что просто помогаю сестричке, отплачивая ей за все добро, которое она мне сделала. Но сегодня понял, что Гвен тут ни при чем. Я действительно хочу жениться на Шован, и мне наплевать на земли и деньги.

– Зато ее отцу не наплевать, – с пониманием кивнул Бренан. – Ты уже виделся с ним?

– Да, только что, когда был у Гвен. Граф заверил нас, что последние события ничего не меняют, и для него большая честь породниться с ведьмой. Ему и в голову не приходило, что ты можешь вообще отказаться от короны, он только спрашивал, не планируешь ли ты в связи с новыми обстоятельствами повременить, а пока поддержать лорда Ригвара. Гвен ответила, что ты еще не определился, но при любом твоем решении я не пострадаю, потому что она собирается переписать на меня Кыл Морганах.

– А это возможно? – удивился Бренан. – Разве теперь он не должен вернуться в собственность Тир Минегана?

– Необязательно, – сказала Шайна. – В позапрошлом году все права на Кыл Морганах были бесповоротно переданы Гвен, и с тех пор Сестринство не имеет к нему никакого отношения. Другое дело, что теперь она ведьма и не может лично владеть никакой недвижимостью, но это вовсе не значит, что ее поместье вновь отойдет к Тир Минегану. Бригид говорит, что с точки зрения закона эта ситуация аналогична тем случаям, когда ведьмы получают наследство от кровных родственников. Обычно они переписывают земли и дома на Сестринство, но также имеют право подарить их кому угодно.

– Ага, понятно, – кивнул Бренан и снова посмотрел на Лиама. – Тогда я не понимаю твоей обеспокоенности, дружище. Или лорд Флойд считает Кыл Морганах слишком маленьким для своего будущего зятя?

Лиам покачал головой:

– Отнюдь. Это роскошное поместье, и оно сделает меня достаточно влиятельным катерлахским лордом. Но проблема в другом. Если сейчас ты все бросишь и сбежишь, граф останется в дураках. Ведь он публично поддержал тебя, объявил о намерении выдвинуть твою кандидатуру от Лимнахского княжества – а тут ты подсунешь ему такую свинью… Держу пари, что после этого он и слышать не захочет о моем браке с Шован.

– А я что говорю, – подхватила Шайна, – нельзя так резко и внезапно выходить из игры. В конце концов, это же серьезная игра, королевская, и ставки в ней очень высоки. Возьми на день-другой паузу для раздумий, потом встреться с высшими лордами, уже высказавшимися в твою поддержку, и вежливо спроси их совета. Скажи, что без Гвен не чувствуешь себя готовым немедленно занять трон и предпочел бы уступить очередь лорду Ригвару. Я уверена, они одобрят твое решение… за исключением разве что графа Тирогенского. Большинство из них, хоть и согласились отдать за тебя голоса, в то же время считают, что ты еще слишком молод и у тебя совсем нет опыта в государственных делах.

– Так будет лучше всего, – поспешно поддержал ее Лиам. – Ты сохранишь свое лицо, не обидев никого из вельмож, а я спокойно женюсь на Шован… Гм. Только еще не скоро повезу ее в Кыл Морганах. Пусть сначала там забудут мои холостяцкие проказы. – Он шаловливо усмехнулся. – Грехи молодости, так сказать.

Шайна решила, что не стоит давить на брата с двух сторон, поэтому, сославшись на неотложные дела, оставила его в обществе Лиама, а сама отправилась через парк в Королевское крыло. По дороге встретила нескольких вельмож и придворных, учтиво поздоровавшихся с ней и выразивших свои соболезнования по поводу смерти сестры Нерис вер Дырдри. А один из них, Эхан аб Тигернах, член Совета лордов от дворянского собрания Ридихенского княжества и сторонник графа Ярвийского, даже прошелся с ней с полсотни шагов, пытаясь выспросить, не изменились ли теперь намерения Бренана. Она уклончиво, но вполне правдиво ответила ему, что решение пока не принято, и лорд Эхан не стал ей дальше докучать.

В Королевском крыле Шайна поднялась на третий этаж, где располагалась правительственная канцелярия, и прошла в приемную королевского кабинета. В это время там было непривычно пусто – как объяснил секретарь, леди-регент отменила сегодняшние совещания с министрами и чиновниками, приказала отсылать восвояси всех обычных просителей, а пропускать к ней только тех посетителей, чье высокое положение не позволяло отказать им во встрече. Так, недавно у нее был разговор с Глиндиром аб Фейхином, графом Фиршамским, а сейчас с ней встречался старший сын покойного короля, Кивин аб Энгас.

Шайна догадывалась, что они обсуждают, поэтому решила не вмешиваться, а подождать в приемной. Но не успела устроиться в кресле у окна, как дверь кабинета отворилась и оттуда выглянула Гвен, тоже одетая в белое.

– Мастер Девгал, отправьте… – обратилась она к секретарю, но заметила Шайну и прервалась. – О! Хорошо, что ты здесь, сестра. Прошу, заходи, присоединяйся к нам с лордом Кивином. – И снова перевела взгляд на мастера Девгала. – А вы, пожалуйста, известите первого министра, что ровно в полдень я выступлю с официальным объявлением. Пусть пригласит высших лордов и иностранных послов собраться в это время в Малом церемониальном зале. Присутствие всех членов правительства и старших придворных чинов обязательно.

– Слушаюсь, госпожа, – поклонился секретарь и немедленно отправился выполнять приказ.

А Шайна вошла в кабинет, где поздоровалась с Кивином аб Энгасом и выслушала от него уже успевшие порядочно набить ей оскомину слова сочувствия. Тем временем Гвен закрыла дверь и вернулась к своему письменному столу.

– Еще раз повторяю, граф: это не предложение, – заговорила она, когда Шайна и лорд Кивин уселись, – я просто ставлю вас в известность, что сегодня в двенадцать часов слагаю с себя полномочия регента королевства. И тогда, в соответствии с законом, регентство переходит к вам. Тут от меня ничего не зависит.

– Почему это не зависит? – возразил Кивин аб Энгас. – Вы можете назначить нового регента по собственному усмотрению. Катерлахские законы это позволяют.

– А минеганские – нет. Теперь я снова стала ведьмой и должна подчиняться им в полной мере. По большому счету, я вообще не имею права находиться в этом кабинете и отдавать любые распоряжения. А тем более – подписывать такой важный указ. Получив полномочия регента, вы сами сможете отречься от этой должности и назначить на нее кого пожелаете.

Лорд Кивин покачал головой:

– Вы же понимаете, сударыня, что я так не поступлю. У меня, в отличие от вас, нет никаких весомых оснований для отказа. Во всяком случае, таких, которые я мог бы озвучить публично. Но вам скажу, что не хочу даже примерять на себя корону, потому что потом будет тяжело с ней расставаться. Очень люблю власть, есть у меня такая слабость, поэтому предпочитаю оставаться тем, кем буду до самой смерти – графом Мерхирским. Добро бы речь шла о неделе-двух – тогда бы я не очень переживал. Но борьба за престол будет затяжной и изнурительной, лорд Авлайд и лорд Финвар так просто вам не уступят. Да и лорд Ригвар будет держаться до последнего в надежде, что лорду Бренану не удастся собрать четырнадцать голосов. А значит, я пробуду во главе государства достаточно долго, чтобы привыкнуть к своему новому положению.

В его последних словах прозвучал завуалированный вопрос. Шайна обменялась быстрыми взглядами с Гвен и сказала:

– Это пока неофициальная информация, однако мой брат склоняется к тому, чтобы пропустить вперед лорда Ригвара.

Кивин аб Энгас пристально посмотрел на нее:

– Так он только склоняется или действительно решил обождать?

После секундных колебаний Шайна утвердительно кивнула:

– Он действительно подождет. Но прежде чем объявить об этом, хочет посоветоваться с поддержавшими его лордами. Их реакцию легко предугадать, но вы же сами понимаете, что было бы невежливо не спросить, как они к этому относятся.

– Да, понимаю, – произнес Кивин аб Энгас с явственным облегчением в голосе, – и рад, что ваш брат принял такое мудрое и взвешенное решение. В свое время я приложил определенные усилия, чтобы убедить отца сделать леди Гвенет регентом, но это вовсе не означает, что мне были по нутру ваши намерения поскорее усадить лорда Бренана на трон. Просто я видел, что вас не остановить, а противодействие вам лишь продлит период политической нестабильности в стране. Зато теперь я с легким сердцем отдам свой голос за графа Ярвийского. При сложившихся обстоятельствах он представляется мне самой приемлемой кандидатурой, и я уверен, что большинство членов Совета разделяет эту точку зрения.

– А раз так, – заметила Гвен, – у вас нет причин отказываться от должности регента. Совет лордов собирается через шесть дней, поэтому вы не успеете войти в курс текущих дел, как уже придется передавать их лорду Ригвару.

Граф утвердительно, хотя и без малейшего энтузиазма, кивнул:

– Вы правы, сударыня. Тогда я снимаю свои возражения и готов принять на себя ваши обязанности.

После этого Кивин аб Энгас лишь ненадолго задержался, чтобы обговорить с Гвен некоторые процедурные моменты будущей передачи полномочий, а потом пошел готовиться к назначенной на полдень церемонии. Когда дверь за ним закрылась, Гвен довольно сказала:

– Вот все и уладилось. А я боялась, что придется еще долго его уговаривать. Ты вовремя явилась с этим известием. Кстати, Бренан сам так решил или ему посоветовала Бригид?

– Ну собственно, посоветовала я, – ответила Шайна. – Он вообще не хотел ничего слышать о короне, собирался все бросить и уехать из Тахрина, но я убедила его, что так делать негоже.

Гвен смущенно отвела взгляд.

– Мне очень жаль, Шайна, я не хотела причинить Бренану боль. Я люблю его, правда люблю, но не так сильно, как он этого заслуживает. Не так, как сестра Гривильд любила принца Итыра аб Вайгана. Она отреклась от Искры ради любимого мужчины, а я… Меня пугает сама мысль о том, что я могла не дождаться этого дня, могла лишиться шанса снова стать ведьмой.

– Тогда бы ты никогда не узнала, что у тебя был такой шанс, – заметила Шайна.

– Вот-вот. И от этого мне еще страшнее. Судьба смеялась бы надо мной, а я, ничего не подозревая, радовалась бы королевской короне – этой жалкой замене ведьмовской силы… – Гвен зябко поежилась, но уже в следующий момент расправила плечи. – Скажу тебе честно, Шайна: сейчас я чувствую себя так, словно проснулась от кошмарного сна. Последние два года были для меня настоящим адом, и я хочу поскорее забыть их, вычеркнуть из своей памяти. Поэтому не буду ждать до завтра, а уже сегодня после обеда отправлюсь на Тир Минеган. Вот передам лорду Кивину полномочия регента – и в путь. Ни единой лишней минуты не задержусь в Катерлахе.

– Понимаю тебя, – сказала Шайна. – А с Бренаном собираешься попрощаться?

Гвен резко качнула головой:

– Нет. Я предпочла бы избежать этого разговора. Просто не знаю, что ему сказать, никакие слова тут не помогут. Сегодня самый счастливый день в моей жизни, фактически это день моего второго рождения, а для Бренана… Я притворялась слепой и наивной, делала вид, что не замечаю, как он ко мне относится, но на самом деле все видела, все понимала. Бренан влюбился в меня чуть ли не с первого дня, а я на первых порах могла ответить ему просто искренней симпатией. Со временем пришли более глубокие чувства – но не такие глубокие, как у него. Может, из нас и получилась бы хорошая супружеская пара, но в наших отношениях никогда не было бы гармонии, равновесия; он всегда любил бы меня сильнее, чем я его. Вот и сейчас я лишь немного грущу, что нам не суждено быть вместе; это даже не грусть, а просто легкая печаль, почти бесследно растворяющаяся в радости от того, что у меня снова есть Искра. И ничто, ничто на свете не может сравниться с ней, ничто не заставит меня отречься от нее. Ни сокровища, ни знания, ни власть, ни самая пылкая любовь не стоят такой жертвы… – Гвен откинулась на спинку своего кресла и закрыла лицо руками. – Из-за этого мне очень стыдно перед Бренаном. Потому что знаю: если бы меня сначала спросили, хочу ли я вернуть Искру, я бы ни мгновения не колебалась. Ни одного, даже самого короткого мгновения. А о Бренане и не подумала бы. Просто не захотела бы думать.

– И это естественно, – произнесла Шайна как можно более убедительно. – Бренан тебя не осуждает, ни в чем не винит. Ему больно, грустно, но он все понимает.

Их разговор прервал королевский секретарь, доложивший, что в приемной ожидает аудиенции лорд Финвар аб Дайхи.

Как и Шайна, Гвен сразу поняла, зачем он пришел, и совсем не горела желанием заводить с ним этот разговор, но не могла отказать во встрече одному из самых влиятельных вельмож Катерлаха. Поэтому приказала секретарю через минуту пригласить его, а Шайне посоветовала:

– Наверное, тебе лучше уйти. В отличие от меня, ты не обязана с ним общаться.

– Ничего, я останусь. Моя поддержка тебе не помешает.

Войдя в кабинет, толстый лорд почтительно поклонился:

– Мое почтение, ваши светлейшества. – Потом оглянулся на дверь и, убедившись, что секретарь плотно закрыл ее, добавил: – По официальной версии, я пришел для того, чтобы лицемерно выразить свои соболезнования по поводу смерти вашей сестры, леди Нерис вер Дырдри, и так же лицемерно поздравить вас, леди Гвенет, с возвращением ведьмовской силы. Но на самом деле я делаю это искренне, без малейшей фальши.

– В таком случае, – вежливо ответила Гвен, – мы благодарны вам и за сочувствие, и за поздравления, и за вашу искренность. Но мне кажется, что вы пришли не только для этого.

– Да, сударыня, вы правы, – подтвердил Финвар, еле втиснувшись в широкое кресло, которое до недавнего времени занимал Кивин аб Энгас. – По вполне понятным причинам я немного обеспокоен судьбой нашей маленькой сделки. Как мне известно, лорд Бренан не очень-то и рвался немедленно занять трон, он согласился на это, лишь уступая вашему желанию. Но теперь о его браке с вами речь уже не идет, поэтому не исключено, что он может передумать и решит подождать до следующего раза.

– Это не означает, что лорд Бренан отменит ваше соглашение, – заметила Гвен, – просто тогда его выполнение отсрочится до следующих выборов короля.

Финвар аб Дайхи удрученно вздохнул:

– В том-то и загвоздка, моя милая госпожа. От этого мои обязательства никуда не денутся, мне все равно придется обеспечить пять голосов в Совете. Но к тому времени барышне Марвен уже наверняка исполнится пятнадцать лет, и обязательства лорда Бренана утратят свою силу. Я ни в коем случае не утверждаю, что леди Бригид, с которой мы готовили текст соглашения, перехитрила меня; она, конечно, и мысли не допускала, что к вам может вернуться Искра. Однако сейчас мы имеем пренеприятнейшую для меня ситуацию, когда я вынужден даром оказать вам важную услугу.

– Ну не совсем даром, – возразила Гвен. – Мы же дали вам твердую гарантию, что сохраним в тайне ваше недостойное поведение в истории с отравлением короля.

– Кроме того, – подхватила Шайна, – вы и сами прекрасно понимаете, что в следующий раз моему брату не понадобятся ваши голоса. Он и без них получит корону. А ваши брачные договоренности, при взаимном желании, можно реализовать и за пределами соглашения. Насколько я знаю, Марвен понравилась идея выйти замуж за юного катерлахского лорда, и, если после знакомства с вашим сыном она не изменит своего мнения, Бренан возражать не станет. Правда, с обещанным приданым придется подождать, пока он станет королем. Вас это устраивает, лорд Финвар?