Текст книги "Метро 2033. Хозяин Яузы"

Что-то блеснуло на обветренной, покрасневшей, огрубелой руке – Федор наклонился посмотреть. Серебряное колечко, ну надо же. И какое интересное – маленький дракон изогнул шею, сердито открыв пасть, словно изготовился к нападению. Ну да, тут такого барахла наверняка валялось немерено после Катастрофы – на любой вкус можно было выбрать. На другой руке не хватало пальца, а может, и двух, Федор не стал рассматривать, перевел взгляд на бородатое лицо. «Если бы не шрамы и болячки, оно могло бы выглядеть даже красивым, – подумал он. – Вот только лысина его портит – все-таки радиация дает себя знать. Интересно, умер он или без сознания?».

Тут застонал Данила, и Федор спохватился. Он нагнулся к старику, осмотрел его вместе с подоспевшей Нелей. Химза на плече у старика была разодрана, и когда они осторожно освободили его руку, обнаружилась неглубокая рваная рана на предплечье. Неля тут же принялась ее обрабатывать, затем перевязала. Потом они устроили старика поудобнее – он был без сознания, но по крайней мере дышал.

– А с этим что будем делать? – спросил Федор, кивая на выродка. – Ты как думаешь, он жив или нет?

– Не знаю, – неуверенно сказала Неля. – Знаешь что, давай отнесем его подальше на всякий случай. Я боюсь, вдруг он был не один, они ведь обычно стаями живут. Вдруг за ним другие придут и захотят отомстить?

Преодолевая брезгливость, Федор подхватил под мышки бесчувственное тело. Неля пыталась ему помочь, но толку от нее было мало – ее все еще шатало от слабости. Они поволокли тяжелое тело дальше по подвалу, мимо ржавых остовов машин.

– Надо же, какое место, – восхитился Федор, – да сюда хоть на танке можно въехать. Как это сталкеры его под хранилище не приспособили? Они ведь обустраивают наверху гаражи с техникой на всякий случай.

– Здесь не устроишь – уж очень много тут всяких людей бывает, – тихо отозвалась Неля. – И сыро здесь очень. Хотя, может, где-нибудь в подвалах дальше и спрятаны чьи-нибудь машины. Данила однажды даже сказал, что эти подвалы соединяются с Д-6, с секретным метро. Он несколько раз пытался найти вход туда, но пока у него не получилось, а то бы мы прямо отсюда могли в метро попасть, и не надо было бы снова вылезать на поверхность.

Тут Федор сообразил, что это те самые подвалы, о которых толковали Фил и старик во время привала. Но решил пока держать свое открытие при себе. Ему не понравилось, как нехорошо глядел старик на Фила, когда выяснилось, что тот эти места тоже знает. Прежде следовало разобраться во всем этом.

* * *

Федор уже выбивался из сил. Они забрели в очередное помещение – и в луче фонаря он вдруг увидел на кирпичных стенах гирлянды, до сих пор тускло блестевшие, еще какие-то шарики, надписи, сделанные краской.

– Это еще что? – изумленно спросил он.

– Новогодняя комната, наверное, – неуверенно предположила Неля, – кажется, старик меня водил уже сюда. Предки были такие странные – неужели они и вправду тут отмечали Новый год? Дед говорил, это праздник зимы, когда холод, когда земля промерзает, когда люди прятались в теплые дома. Хотя, может, они приходили сюда, чтоб развести костер?

Федору показались странными слова девушки. «Она разговаривает так, словно жила большую часть времени вдали от людей, – подумал он. – В метро, как бы ни было тяжело, на большинстве станций отмечают Новый год, про этот праздник мы еще помним. А она, выходит, о многих вещах знает только со слов Данилы?» Но он тут же устыдился своих мыслей. «Зато о том, что происходит на поверхности, ей известно куда лучше, чем тебе», – укорил он сам себя.

Тут Федор споткнулся обо что-то и поглядел под ноги. На полу лежали части человеческого скелета.

– Ну, давай и нашего здесь оставим, – предложил он Неле. – По крайней мере, ему будет не скучно лежать.

– А может, он еще жив, – возразила девушка.

– Ну, тогда очухается и уползет – живучий, наверное, коли до сегодняшнего дня дотянул. Он уж не мальчик, хотя и стариком не назовешь, я б ему дал сороковник плюс-минус пару лет. Хотя теперь трудно по виду возраст назвать. От тяжелой жизни быстрей изнашиваются, стареют.

Невдалеке послышался шорох.

– Что ж мы старика-то одного оставили, – спохватился Федор. – Пошли скорее.

Будь он один, он уже давно умер бы со страху, но с ним была девушка, а у девушки был пистолет, и, кажется, она все-таки немного умела с ним обращаться. От этого Федору становилось как-то спокойнее.

Они торопливо отправились назад, то и дело спотыкаясь об обломки кирпичей на полу. Может, народу тут бывало и много, но они явно не сильно заморачивались тем, чтобы обустроить помещения. Один раз Федор наступил в лужу, что тоже не улучшило его самочувствия.

К счастью, с Данилой ничего не случилось – он все так же лежал в беспамятстве, но дыхание стало как будто ровнее. Неля озабоченно пощупала его лоб.

– Главное, чтобы рана не воспалилась, – сказала она. – А то это может плохо кончиться. У меня есть таблетки, да ведь они просроченные – неизвестно, подействуют или нет. Надо отнести его в нашу комнату.

– Ну как мы его по лестнице спустим, – возразил Федор. – Давай пока посидим с ним тут, а потом видно будет – может, он в себя придет и сам сможет идти.

Он вновь подумал, что если Данила умрет, то у Нели никого, кроме него, Федора, не останется, и он должен будет заботиться о ней. Федор вовсе не желал смерти старику, и все же ничего не имел против того, чтоб обстоятельства способствовали дальнейшему его сближению с девушкой. По крайней мере, тогда у него не оставалось бы другого выхода – он, как честный человек, обязан был бы сдержать данное старику слово и опекать ее. И совесть его была бы спокойна. Федор тут же попытался прогнать от себя эти недостойные мысли, но они нет-нет да и лезли в голову.

Судя по доносившимся с поверхности звукам, наступало утро. А Федор понял, что жутко вымотался за эту ночь.

– Хочешь, поспи, – услышал он тихий шепот Нели. – Я тебя разбужу, если что-то случится.

И Федор провалился в сон без сновидений, кое-как устроившись на куче мягкого хлама. Иногда ему вроде слышались какие-то звуки – словно бы тоскливый, жалобный вой где-то совсем недалеко. Казалось, кто-то оплакивает потерю, жалуется на судьбу. Но Федор не мог стряхнуть с себя дрему.

Потом он вдруг проснулся, как от толчка, чувствуя себя отдохнувшим, хотя все тело ломило.

– Неля? – позвал он.

– Я здесь, – отозвалась девушка. – Все нормально, не бойся. Данила очнулся и попросил пить, я дала ему питье из своей фляги, на травах, и он заснул опять. Это хорошо.

Значит, Даниле лучше. Что почувствовал Федор – облегчение, досаду? Он и сам не мог бы, пожалуй, сказать точно.

– Теперь ты поспи, я подежурю, – сказал он девушке.

Неля, дав ему советы, как ухаживать за стариком, если тот очнется, задремала. Федор решил осмотреть рюкзак старика. Обнаружил несколько пакетов крупы, консервные банки и какую-то бутылку, заботливо обмотанную тряпьем и оттого не разбившуюся. Хмыкнул и убрал обратно. Ему почудилась какая-то возня в соседнем помещении, и он на всякий случай положил автомат поближе к себе, решив в случае опасности разбудить Нелю, хотя отлично понимал, что если на них нападут, отбиваться долго они не смогут. И Федор молился, сам не зная кому – возможно, таинственному хозяину здешних подземелий – чтобы их хоть на пару дней оставили в покое. Ведь должен же быть у этого места какой-нибудь хозяин? Он заметил, что уже начинает думать как Неля.

Возня в коридоре прекратилась. Федор выбрал наугад железную банку без этикетки и вскрыл ножом. Это оказалась тушенка – резко пахнущее мясо, покрытое слоем белого жира. Федор вдруг почувствовал дикий голод и решил рискнуть – принялся есть его ложкой прямо из банки. Пища проваливалась в желудок, создавая ощущение сытости. Правда, вскоре Федор почувствовал нестерпимую резь в желудке и откинулся на камни в углу, прислонившись спиной к стене, весь в холодном поту. Приди сейчас какой-нибудь мутант, он бы не смог дать ему отпор. Какое-то время Федор думал, что отравился и сейчас умрет, но постепенно боль стала утихать. «Лучше, конечно, не консервы древние жрать, а подстрелить какую-нибудь живность, только где ж ее сейчас возьмешь? – тоскливо подумал он. – Вон, сходил один поохотиться – до сих пор полумертвый лежит».

Он был страшно рад, когда проснулась Неля. Та первым делом кинулась к Даниле и, осмотрев его, сказала, что все не так уж плохо. Потом понюхала мясо в банке и неуверенно проглотила несколько ложек. Заявила, что надо обязательно запить это, глотнула из своей фляги, потом принялась поить этим питьем Федора, заявив, что от него польза будет всем. Федор и впрямь почувствовал себя лучше, желудок окончательно успокоился.

– Хорошо бы чаю сделать, – прошептала Неля, – только боюсь костер разводить. Вдруг эти, которые выли поблизости, сюда придут?

– Так мне это не приснилось? – спросил Федор.

– Нет, на самом деле кто-то выл совсем недалеко. Может, это из-за того, которого ты… которого мы ранили? – неуверенно сказала девушка. Она словно бы избегала слова «убили».

– Если б хотели, давно б пришли, – буркнул Федор, сам удивляясь своей храбрости. – Давай рискнем, чаю очень хочется, и вообще горячего чего-нибудь.

Они набрали поблизости щепок и обломков мебели, и вскоре костер уже весело потрескивал. В котелок налили воды и вскипятили сначала чаю. Выпив горячего, Неля повеселела, даже раскраснелась чуть-чуть, у Федора тоже поднялось настроение, жизнь стала казаться куда более сносной. Он налил в котелок новую порцию воды, чтобы сварить кашу. Неля боязливо озиралась по сторонам, но пока их никто не тревожил, и она немного успокоилась.

– Слушай, я все хотела тебя спросить – а что за цифры были нарисованы краской на той старой машине в верхнем коридоре? Что они означают? – поинтересовалась она.

– А, это номер телефона, – небрежно сказал Федор, изо всех сил стараясь вспомнить, что ему известно про эти приборы. – Разве тебе Данила не рассказывал – раньше у предков были такие аппаратики, у каждого свой. Нажимаешь цифры – и можно говорить друг с другом, даже если вы далеко.

– А, да, он говорил. Что-то вроде рации? – спросила Неля.

– Ну да, только рации теперь чаще у военных имеются, а раньше у всех такие были.

Тут он вспомнил байку, услышанную от знакомого сталкера:

– Вот прикинь, отправился человек недавно по подземельям бродить и нашел какой-то туннель, как в метро, только рельсов нет. Ну, ему интересно стало, решил разведать – куда тот туннель тянется. Долго шел, пришел к запертой бронированной двери. А у самой двери стоит обычный деревянный стул, рядом тумбочка, а на тумбочке такой здоровый, допотопный еще черный аппарат телефонный с диском, с трубкой. Провод куда-то вниз уходит. Он трубку снял, так просто – в трубке тишина, конечно. Ну, он наугад набрал один, два, три, трубку к уху приложил. И вдруг в трубке – длинные гудки. Он подумал – быть этого не может. Один, два, три гудка – а потом вдруг щелчок. Трубку на том конце провода кто-то снял и молчит. Только дыхание слышно.

У Нели округлились глаза:

– И чего он?

– Ничего, – фыркнул Федор. – Не выдержал, трубку швырнул и бежать оттуда. До сих пор не знает – куда и кому он тогда позвонил, кто в трубку дышал. Но в тот туннель больше ни ногой.

К вечеру пришел в себя Данила. Неля напоила его, дала немного поесть.

– Черт, как же я так оплошал? – сокрушался старик. – Вроде уже еды набрал, уходить собирался – и на лестнице какая-то тварь меня подкараулила. Вцепилась в плечо… а дальше ничего не помню. Как сюда добрался – не понимаю. Ведь она меня уже было повалила, я с жизнью прощался уже. Неужели я все же ее одолел, да потом еще и на автомате сюда дополз? Чудеса.

Неля и Федор тревожно переглянулись. Им не было нужды разговаривать – Федор и так догадывался, какая мысль пришла сейчас в голову девушки. «А вдруг тот выродок хотел не убить старика, а, наоборот, спасти? А мы его встретили пулями».

– Надо бы дров собрать еще. Федя, поможешь? – спросила Неля.

– Да, идем, – с готовностью откликнулся он, сразу поняв, чего она хочет. Они оставили Даниле автомат и тихонько двинулись по коридору туда, где оставили тело выродка. «Может, он был еще жив, а мы бросили его без всякой помощи, – подумал Федор. – Бывает, что поздно понимаешь, кто тебе друг, а кто – враг. Иногда слишком поздно».

Дойдя до комнаты, Федор посветил фонариком на пол, с дрожью ожидая увидеть обглоданный труп. Но он ошибся – тела на полу не было, валялись только части скелета.

– А говорят, там дальше есть где-то целая комната со скелетами, – с дрожью в голосе сказала Неля, махнув рукой в темноту. – Там кости, и людей, и животных. Старик говорит, тут первое время после Катастрофы часто стычки происходили между теми, кто сюда наведывался, по всему подземелью трупы валялись. А потом, когда это место облюбовали выродки, они почти все трупы перетащили в один из подвалов. А позже стали туда относить слабых и больных, от которых пользы уже не было. Кому судьба, тот выжил, а остальные так там и лежат до сих пор. Как ты думаешь, этот, которого мы сюда притащили, очнулся и ушел? Или его тело унес кто-нибудь?

– Не знаю, – пробормотал Федор. – Хотелось бы верить, что ушел. Но мне кажется, мы его убили.

У него язык не поворачивался сказать: «Я его убил».

Собрав для вида каких-то щепок, они вернулись назад.

– Идти сможешь? – спросил Федор старика. – Мы в нижний подвал вернуться хотели.

– Постараюсь, – ответил старик. Федор помог ему подняться, Неля подставила плечо, и кое-как они доковыляли до железной лестницы. Старик даже сам ухитрился спуститься. Но в подвале силы его оставили, и он рухнул на лежанку.

– У нас воды мало осталось, – посетовал он. – Не думал я, что так задержимся здесь. А чистой воды-то здесь поблизости нет.

Ночью снова выли неподалеку – и не одно, а несколько созданий. Слушать это было невыносимо.

– Еще день пересидим – а потом ночью в метро уходить надо, – сказал Данила. – теперь нам тут житья не будет. Да и вода кончается.

– А разве ты сможешь дойти? – усомнился Федор.

– Да тут идти-то осталось совсем чуть-чуть – доберемся, – не внял его сомнениям старик.

– А посмотрите, что я в квартире нашел. И ведь не разбилась, – он извлек из рюкзака заботливо замотанную тряпьем бутылку, которую Федор уже видел.

– Коньяк, между прочим. Давайте выпьем за то, что почти дошли. Не этим бы закусывать, да уж чем богаты. В метро бы за такую отвалили прилично, но мы лучше сами ее здесь приговорим – за упокой души Фила и за мое спасение. А то потом не до того будет. Мы тебя до метро доведем, но на станцию без нас войдешь – не надо, чтоб нас вместе видели. И не рассказывай никому, кто тебя довел, говори, торговцы какие-то. Чтоб не было плохо ни нам, ни тебе.

Они «чокнулись», и Федор опрокинул кружку в рот. Ничего подобного он раньше не пробовал. Словно жидкое пламя прокатилось внутри, приятно согревая. И даже запах, показавшийся сначала противным, не испортил вкуса. Сразу стало тепло и уютно.

Неля так лихо проглотила свою порцию, словно для нее это было самым привычным делом. На щеках ее вновь появился слабый румянец, глаза заблестели.

Данила тут же разлил и по второй. Федор заметил – себе старик наливал чуть-чуть.

– Помянем Фила, чтоб упокоилась его душенька, – сказал он. – Хоть и никчемный был человек, но не злой, ни одно живое существо жизни не лишил. Пусть покоится с миром.

Что-то в словах старика показалось Федору странным, но он не мог понять – что именно.

– Глупо как он погиб. Уже почти дошли до метро. Наверное, из-за раны в голову у него что-то в мозгах повредилось.

– А может, наоборот, на место встало, – тихо сказал Данила. – Или дурман-травы нанюхался.

– Зачем вообще было брать его с собой? Он же был совсем неприспособленный.

Старик развел руками:

– Он все равно бы ушел. Такая судьба у него была.

Федор понял, что старик что-то знает, но ему не скажет.

– А что за замок там стоял? Я сперва подумал, что это Кремль и есть.

– Да просто высотка на Котельнической, – нехотя буркнул Данила. – Но говорят, от нее подземный ход идет к самому Кремлю. Не удивлюсь, если оттуда какой-нибудь мутант, кисель какой-нибудь разумный, уже и сюда добрался.

– А почему башня вся была в дыму?

– Вот это плохо, что в дыму, – пробормотал Данила. – Значит, опять электростанция работает.

– Какая электростанция? – удивился Федор.

– На Раушской набережной, там дальше, – нехотя сказал Данила. – Та электростанция до Катастрофы весь центр теплом обеспечивала. И из труб все время дым валил. Ну, потом Катастрофа приключилась, встало все, конечно. А потом слухи среди людей пошли, будто она опять заработала. Сталкер один вернулся, сказал – дым из труб опять видел. Народ ему не поверил. А он говорит – пойду туда, сам узнаю, тогда все вам, маловерам, расскажу – кто там озорует и для чего. Отговаривали его, да он не слушал.

– И что? – жадно спросил Федор.

– И ничего. Не вернулся, – отрезал Данила. – А потом и другие стали рассказывать, что время от времени видели дым. Но только дураков уже не было туда соваться, она ведь почти напротив Кремля на другом берегу стоит, электростанция та. Вот я и думаю, что сталкер тот не уберегся, заманили его в Кремль да и сожрали там. А теперь, значит, опять дым оттуда валит. Плохая это примета. Может, это вообще морок наведенный, и ничего там не работает на самом деле. А если и впрямь работает… не знаю тогда. Лучше об этом не думать.

Федор подумал, что для Фила примета и впрямь оказалась хуже некуда, но решил эту тему не развивать.

– А что за звери с желтыми глазами нас встречали на берегу?

– Да просто кошки монастырские. Я еще до Катастрофы в монастырь этот наведывался иногда, случалось их подкормить, знали они меня. А это уже их дети и внуки, но мы с ними тоже дружим.

– А тот подземный ход, по которому мы сюда шли? Он дальше куда ведет?

– Раньше по нему далеко можно было уйти. Тут ведь когда-то, еще до революции, притоны были воровские. Хитров рынок – известное место, гиблое. Были здесь трактиры, которые так и назывались – «Каторга», «Сибирь». Тут беглые воры и бандиты собирались, нищие. Если кто из приличных сюда забредал случайно – могли обобрать до нитки, а то и вовсе пропадал человек бесследно. А от облав те бандиты уходили по крышам или подземными ходами. Раньше теми ходами, подземельями можно было и до Лубянки добраться. При советской власти, в двадцатых годах, все эти ночлежки разогнали, зачистили. Оцепили рынок, дали несколько часов всем – разойтись, а потом облаву устроили. Кое-какие дома вообще срыли до основания и заново отстроили, заселили. Ну, ходы кое-какие остались, конечно. Но теперь обвалились многие подземелья, да и вообще не люблю я там ходить, нехорошо там и опасно.

– Тут еще пряталась Сонька Золотая Ручка, – оживившись, сообщила Неля. – Расскажи про Соньку, дед. Как она от полиции утекала.

– Да я уж сколько раз тебе рассказывал, – усмехнулся Данила. – Была она известная воровка, все ей удавалось сначала. Умела прикинуться важной особой, голову морочила всем, глаза отводила. Бывало, что и ловили Соньку, и в тюрьму сажали, но удавалось ей убегать.

– А как она убегала, дед?

– Один раз тюремщику своему голову вскружила, он ей побег устроил и сам вместе с ней бежал.

– Так значит, она красивая была, дед?

– Не знаю, сам-то я ее не видел, – в голосе Данилы послышалась усмешка. – Но по всему судя, не такая уж красавица, скорей, артистка. Так умела меняться, любую роль могла на себя примерить. Ведь мало надеть на себя нарядное платье для того, чтоб тебя признали благородной дамой. А у нее это получалось – так она людям головы и морочила. Может, и без гипноза тут не обходилось. Но потом и ее везенью конец пришел. А в этих подземных ходах Сонька клады свои, говорят, прятала. Может, дух ее до сих пор тут бродит – стережет свои сокровища.

– Ты говорил, она добрая была. Воровала у богатых и раздавала бедным.

Данила хмыкнул.

– Да, говорили про нее и такое. Однажды она в гостинице забралась ночью в чужую комнату, чтоб обокрасть хозяев, и увидела спящего человека. А на столе лежали пистолет и предсмертная записка. Там было написано, что он проиграл все деньги и теперь ему осталось только застрелиться. Соньке жаль его стало, она положила на стол все деньги, какие у нее с собой были, и ушла.

Федор увидел, как блестят глаза у Нели. Она слушала, затаив дыхание.

«Девочка, которой некому было рассказывать сказки на ночь», – подумал Федор.

– Дед, а зачем стреляться, если деньги кончились? – засмеялась Неля. – Надо раздобыть еще, вот и все. Деньги – это ведь все равно, что теперь патроны?

– Раньше все сложнее было, – философски заключил Данила.

– Дед, значит, Сонька была хорошая?

– Ну, на Робин Гуда она не тянет, – фыркнул Данила.

– Ты по-человечески скажи, не морочь голову.

– Воровка она была, – сказал Данила. – Может, и случилось ей когда доброе дело сделать, за то ей воздастся, наверное, меньше угольков черти в аду положат. Сначала фартовая была, а потом удача от нее отвернулась, потому что влюбилась по-глупому под конец жизни в молоденького. А ему деньги нужны были, вот она и стала рисковать по-крупному. Раз, другой прокололась, потом попала в тюрьму да там и осталась до конца дней своих.

Неля как-то сразу сникла. Федору стало ее жаль. Он ощущал приятное тепло внутри, хотелось быть добрым ко всем, и особенно к этой бледной большеглазой девушке.

– А вообще-то здесь можно жить, в этих подвалах, – подумал он вслух, расхрабрившись. – Может, останемся здесь, не пойдем в метро?

Данила только хмыкнул:

– Это сейчас здесь можно жить. Да и то, не забывай про выродков – они в любой момент могут нагрянуть. А зимой тут жить вообще нельзя. Быстро доконают стужа да хищные звери. Тут зимой, говорили, так все замерзает, что сталактиты целые с потолка свисают.

– Чего? – спросил Федор.

– Неважно, – усмехнулся своим мыслям старик, – вы, нынешние, и слов-то таких уже не знаете. А еще плохо, что тут воды хорошей питьевой нет. Вот если б найти вход отсюда в Д-6, тогда другое дело. А еще говорят, где-то неподалеку, на Лубянке, бункер есть, специально оборудованный. Может, там даже люди успели закрыться, когда все началось, и живут до сих пор. Да только кто нас пустит туда, кому мы нужны? А если даже там нет никого – как его отыскать? Вот там бы небось и запасы еды нашлись, и снарягой с оружием можно было бы разжиться.

Насчет воды Федор был согласен – у него давно уже зудела кожа под одеждой, не мешало бы помыться. На Китае какие-никакие душевые были оборудованы, из ржавых труб даже теплая водица текла. Федор вздохнул. Свобода – это, конечно, хорошо, но жизнь в метро тоже имеет свои приятные стороны.

Он удивился, что старик, прежде так нервно отреагировавший на слова Фила насчет Д-6, теперь сам так спокойно заговорил об этом. Либо Федор ошибся, и старику скрывать нечего, а странное его поведение объясняется другими причинами, либо он думает, что Федор уже ни с кем полученной информацией не поделится, не сможет поделиться. Но почему-то сейчас эта мысль не напугала, а скорее, рассмешила. Федору было так хорошо сейчас, что никакие опасности его не пугали. Коньяк настроил его на философский лад.

«Вот так и жизнь проходит, в трудах и заботах, – думал он. – Так почему бы не постараться сделать ее чуточку приятнее, пока еще чего-то хочется. А то не успеешь оглянуться – доживешь до старости, и уже ничего не захочется. Это если вообще до нее доживешь. Надо пользоваться каждым днем».

Ощущение постоянной опасности словно обострило все чувства, кровь быстрее бежала по жилам, Федор жадно вдыхал запахи подземки – влажной земли, чего-то кислого. Ему казалось, что и слабый аромат цветов каким-то чудом долетал сюда с поверхности.

– Пойдем погуляем чуть-чуть, – сказал он Неле. Девушка тут же поднялась, словно ждала этого.

– Далеко не уходите, – понимающе хмыкнул им вслед Данила.

– Нет, мы тут, рядом, – сказал Федор. – А то еще встретим выродков. Или Соньку Золотую Ручку.

– Я б Соньку не испугалась, – мечтательно произнесла Неля, – мне бы очень хотелось на нее посмотреть.

Они прошли одну комнату, другую, потом Федор остановился.

– Что ж, сегодня я уже, может, попаду к своим, – сказал он.

– Рад, наверное? – тихонько спросила девушка.

– Сам не знаю, – сказал Федор. – Неужели мы с тобой вот так расстанемся – и больше я тебя не увижу?

– Захочешь, так увидишь, – тихонько отозвалась девушка после долгого молчания. – Кто любит хороший шашлык, тот идет в «Грев» на Третьяковской. Тамошний хозяин знает все новости. Мы с дедом всегда ходим туда, когда бываем поблизости. Он может записку передать или привет на словах – он надежный человек.

Федор притянул Нелю к себе. Она была мягкая, теплая, не вырывалась, молчала. Он ткнулся губами куда-то в ухо ей, она засмеялась: «Пусти. Щекотно», – но отстраняться уже не стала, как в прошлый раз. Может, подействовал коньяк, а может, их сблизили пережитые вместе приключения.

«Наверное, у нее кто-то был уже, в метро рано взрослеют, а она симпатичная девчонка. Скорее всего, кто-нибудь из ровесников, которые толком и не умеют-то ничего. Если захочу, она привяжется ко мне как кошка», – самоуверенно подумал Федор. Он нашел ее губы, и они долго целовались. Федор прижимал ее все крепче, потом потянул с нее жилетик – раздался треск рвущейся ткани. Федор сконфузился.

– Ну и дрянь этот твой гобелен, – пробормотал он. Неля засмеялась – кажется, она не рассердилась. Федор оставил в покое жилет, обнял ее крепче.

– Перестань, не надо, – тихонько пробормотала она.

– Ну что ты, глупенькая, – прошептал он, – все будет хорошо. Я вернусь в метро, улажу свои дела и найду тебя. И мы с тобой куда-нибудь уйдем, будем жить вместе.

В эту минуту он и сам верил в то, что говорил.

– А как же Данила? – неуверенно спросила Неля.

– Не знаю, – сказал Федор, – если хочешь, возьмем его с собой.

Этого ему совсем не хотелось, но, в сущности, обещания ни к чему его не обязывали.

И вдруг в соседнем помещении раздался грохот. Они вздрогнули и отскочили друг от друга.

– Идем скорей обратно, – шепнула Неля, потянув его за руку. Они опрометью кинулись назад, к Даниле. «Блин, а так хорошо все начиналось», – с досадой подумал Федор.

Добежав до своей комнаты, они застали старика наготове – он тоже слышал грохот и сидел, сжимая автомат. Они некоторое время прислушивались, но все было тихо.

– Может, кирпичи осыпались? – предположил старик. – В этих старых подвалах такое случается. Лишь бы не нам на голову.

Федор вдруг почувствовал, что на смену блаженному состоянию пришла жуткая усталость. Неля вызвалась подежурить, и он рухнул на доски. Старик, предупредив, чтоб разбудили его ближе к вечеру, захрапел тоже.

Федор проснулся оттого, что девушка трясла его за плечо. Старик уже деловито собирался, кряхтя и постанывая. Неля сказала:

– Данила считает – надо сейчас уходить в метро. Наверху опять кто-то выл – наверное, выродки пришли.

– А он дойти-то сможет? – усомнился Федор.

– Он говорит, что сможет. Да тут осталось-то чуть-чуть совсем. Если б не стигматы, мы могли бы еще в тот день, как приплыли сюда, в метро попасть.

– Ну что – рад, небось, что к своим сегодня вернешься? – усмехнулся старик.

Федор почувствовал устремленный на него внимательный взгляд Нели и пожал плечами.

Он и в самом деле не знал, рад он или огорчен. На Китае его, кроме Веры, в сущности, никто не ждал, но он вдруг почувствовал, что соскучился по нормальной еде, по возможности как следует помыться, почувствовать себя чистым, наконец, смыть пот. Он устал скитаться. Наблюдавший за ним Данила словно понял, о чем он думает. Усмехнулся и предложил:

– А то оставайся с нами, если хочешь. Я на тебя посмотрел – вижу, из тебя может выйти толк. Будешь с нами наверх ходить. Голодным не останешься, скучать тоже не придется. Нам помощник нужен. А наверху еще столько всего лежит – только приходи и бери.

«Интересно, почему он решил, что из меня может выйти толк?» – подумал Федор, который храбрецом себя никогда не считал.

– Ну как, уговорил я тебя? – спросил старик. Федору показалось, что в свете фонарика глаза его блеснули красным. Неля по-прежнему молчала, но Федор чувствовал – она ждет его ответа. А что он мог сказать? Столько всего произошло в последние дни – все это требовалось осмыслить. А пока ему очень хотелось попасть в безопасное место и отдохнуть как следует от постоянного напряжения. Тут новая мысль пришла ему в голову.

– А сколько я вам должен?

– Рано ты этот разговор завел – до метро-то мы еще не дошли, – усмехнулся Данила.

– А все-таки? – настаивал Федор. Старик перебил его:

– Забей. Мы квиты. Ты – молодец, помогал. Без тебя нам пришлось бы туго. Так что – остаешься?

– Я не могу так сразу, – пробормотал Федор. – У меня на станции дела есть.

– Ладно, тогда мы проводим тебя до метро, а сами пойдем. Если надумаешь – заходи в эту растреклятую забегаловку на Третьяковской, где шашлык вечно пригорает, спроси хозяина, Лелика. Скажи ему пароль – Яуза. И помни – никому другому ни слова про нас.

И, оглядев помещение – не забыли ли чего, – старик дал команду идти.

В верхней галерее чувствовалось присутствие посторонних. Слышались чьи-то шаги, тяжелое дыхание. Напасть на них пока не пытались, но словно бы провожали. В какой-то момент нервы у Федора не выдержали, и он наугад выстрелил в темноту. Раздался короткий визг, а затем оттуда прилетел обломок кирпича и ударился в стену совсем рядом. Данила чертыхнулся и велел всем надеть противогазы.

На улице шел дождь. Они осторожно пробирались вдоль домов, осматриваясь – не появятся ли вновь старые знакомые. Но возможно, погода пришлась стигматам не по нутру – ни одного из них не встретилось по дороге. Они с трудом пробирались через упавшие деревья, Федор несколько раз поскользнулся и плюхнулся в жидкую грязь. Казалось, прошли совсем немного, а силы его уже были на исходе, и он мечтал лишь об одном – поскорее попасть на станцию.

Путешественники дошли до перекрестка, свернули за угол и, пройдя еще немного, спустились по лестнице в подземный переход. Пришлось долго идти длинным коридором, где валялись обломки киосков и прочий мусор. Но вот и стеклянные двери, а за ними – знакомые автоматы, давно уже раскуроченные. Отсюда можно было попасть на обе станции Китай-города. Данила хлопнул Федора по плечу:

– Ну, давай, что ли. А мы пойдем другим путем, у нас свои ходы, – прогудел он.

Федор пожал ему руку, потом повернулся к Неле. «И не попрощаешься толком в этой грязной снаряге, да еще на глазах у старика», – с досадой подумал он.

– Я еще вернусь, – решительно сказал он. На самом деле ему уже не терпелось скорее покончить с этим и оказаться на станции.