Текст книги "Пятый постулат"

Худой нахмурился, похоже, раздумывая, померещилось ли ему в словах циркача предложение наконец сообщить что надо и побыстрее проваливать, или же нет.

Затем, видимо решив не обращать пока внимания на странного артиста, пояснил:

– Моему господину приглянулась твоя девка. Он предлагает тебе продать ее или дать на время.

Маша внутренне сжалась, готовая к тому, что сейчас Весь нагрубит этому высокопоставленному нахалу, а то и бросится на него, невзирая на опасность.

Но Весь преспокойно пожал плечами, покосился на Машу, сказал ей:

– Добеги-ка до торговых рядов. Соли забыли купить!

Соли они купили, и предостаточно, но Маше стало ясно: он просто хочет убрать ее из-под удара. Неужели благородство проснулось? Так или иначе, она порадовалась, что может ускользнуть из-под этих липких взглядов, и, соскочив с телеги, кинулась к ярмарке.

– А не сбежит? – поинтересовался Ферий, глядя ей вслед. Задняя часть у Маши была вполне аппетитной, это и Весьямиэль признавал.

– Куда ей бежать? – пожал он плечами. Очень некстати подвернулись эти трое. Или, наоборот, кстати?

– Так продашь? – снова спросил тощий.

– Да можно и продать, – невозмутимо ответил Весьямиэль. План у него сложился быстро. – Смотря сколько предложите!

– Ты не наглей! – нахмурился управляющий. – Сколько господин даст, тому и рад будь!

– Э нет, так дело не пойдет, – протянул Весьямиэль, начиная отыгрывать роль. Тон его сделался развязным и даже нагловатым, и заговорил он иначе, почти как те люди, которых они во множестве встречали сегодня на ярмарке: – Девка молодая, крепкая да справная. Пока я такую же найду да научу всем премудростям… это ж чистый убыток мне выйдет, господин управляющий. А эта уж обученная, сколько я с ней возился! Она на хорошие денежки потянет! А иначе я вовсе не согласен!

Начался ожесточенный торг: Весьямиэль своего упускать не собирался и желал только, чтобы Маша не вернулась раньше времени. Видно, о том же думал и управляющий, поскольку особенно не упорствовал. Весьямиэль же, успевший узнать примерные расценки на живой товар, тоже не слишком задирал ставку. Наконец ударили по рукам.

– Только вот что, господин, – счел необходимым предупредить Весьямиэль, – она и укусить может, и ударить, а видали, поди, какие у нее кулачки-то?

– Ничего, – осклабился управляющий. – Господин строптивых как раз любит, так что ему по нраву такое будет!

– Да и на голову она не сказать чтоб очень сильна была, – продолжал Весьямиэль. – Иногда такую чушь несет – обхохочешься! Так вы ее не слушайте, если что. Это ее предыдущий хозяин обучил, я насилу убедил ее помалкивать. Песни она хорошо поет, а так рот откроет – уши вянут!

– На то свои средства есть, – хмыкнул тот. – Держи вот.

Весьямиэль принял кошель, довольно улыбнулся. Тут и Маша вернулась с мешочком соли, подозрительно оглядела какие-то очень уж благостные лица окружающих.

Медлить было нельзя, сейчас как спросит что-нибудь… Весьямиэль одним движением оказался рядом, – девица и опомниться не успела, – легко завел ей руку за спину, отчего Маша охнула, а затем свободной рукой прикрыл ей рот.

– Говорю ж, норовистая она малость, – сообщил он тощему. – Меня-то слушается, я, в случае чего, и вожжами выдрать могу, а вы с ней ухо востро держите!

Маша дернулась, замычала горестно и возмущенно: Весьямиэль взял ее всего лишь за запястье, но она и не пробовала пошевелиться, наверняка чувствовала, если двинется, тот сломает ей руку. Так он и держал ее, пока охранники тощего доставали веревки.

– А ты ловкач, – отозвался тот одобрительно, наблюдая, как девушку связали по рукам и ногам, а потом сноровисто заткнули рот кляпом.

Маша брыкнулась, пытаясь выплюнуть кляп, но у нее ничего не вышло. Ей оставалось только гневно сверкать глазами, но это ни на кого не произвело впечатления. Разве что один из охранников ласково пощупал ее за бок.

– Да, она дикарка, – довольно произнес управляющий. – Удружил, парень! Господину такие в самый раз, просто обожает их воспитывать!

– Теперь она ваша, делайте с ней что хотите, – преспокойно кивнул Весьямиэль, отходя в сторону и побрякивая монетами в кошельке. Деньги мелкие, конечно, не золотые, но так даже лучше – меньше подозрений вызовут.

На глаза девушки навернулись бессильные злые слезы, наверняка она обозвала бы его последними словами, в ее понимании смешными такими, если бы смогла.

«Ну прости, детка, – цинично подумал Весьямиэль, привязывая Разбоя к телеге: теперь править предстояло ему. – На выступлениях много денег не заработаешь, а вкусно кушать и тебе хочется, не так ли? Так что потерпи…»

Маша замычала и попыталась лягнуться, но на это никто не обратил внимания.

Помощи ей ждать было неоткуда.

Глава 16
Золотая клетка

Разумеется, управляющий властителя равнин пешком не ходил, да и зад в седле предпочитал не мозолить: у него имелся симпатичный и довольно вместительный возок, запряженный парой смирных, серых в яблоках лошадок. Охранники ехали верхом, а Машу без особых церемоний уложили управляющему под ноги, на дно возка. Отсюда ей видно было только мелькающую обочину дороги да еще, если извернуться, широкую спину кучера, восседающего на облучке с видом коронованной особы.

Лежать было жестко и неудобно, возок трясло на ухабистой дороге, связанные руки быстро затекли, да ноги вытянуть было негде, а Ферий еще и пинался, чтобы пленница не разваливалась особенно, ворчал, что ему тесно. И вообще, заставить бы Машу своим ходом до поместья дотюхать, вон здоровая какая, не утомилась бы.

«Если я не так хороша, то зачем вам понадобилась?!» – резонно могла бы спросить Маша, но, увы, ей мешал кляп. Из-за него даже поплакать вдоволь не получалось: от слез мгновенно закладывало нос, а как прикажете дышать, если рот заткнут? Погибнуть настолько нелепой смертью, от удушья, Маше, несмотря ни на какие жизненные невзгоды, вовсе не хотелось, поэтому она решительным усилием воли взяла себя в руки и попыталась выстроить план побега.

Получалось, честно признаться, скверно. Для начала неплохо было бы освободиться, но связали Машу на совесть. Вот Весь (при воспоминании о предателе девушка скрипнула бы зубами, если бы могла) – тот бы вывернулся, они с Рахханом-Хо травили байки о том, как вернее обмануть врагов, если они тебе руки вяжут, как мышцы напрячь… Жаль, ей ничего подобного не пришло в голову в критический момент! Да и все равно, проделывать это надо умеючи…

Может, будь с ней Книга, она подсказала бы что-нибудь, но бесценный том, увы, остался на телеге. Что с ним теперь сделает предатель? Наверно, выкинет в придорожную канаву, а то на растопку пустит или продаст кому-нибудь, выдаст за фолиант из заморских стран, и даже не слишком соврет при этом.

Книгу Маше было жаль даже сильнее, чем себя, и из глаз ее снова закапали слезы. Заставив себя успокоиться, девушка принялась рассуждать дальше. Итак, Книги нет, молота тоже – все досталось мерзкому угнетателю. У Маши есть только то, что на ней надето, да вот еще пара мелких монет в кармане. Даже если удастся скинуть веревки и задать стрекача (а ведь догонят, она-то пешая, а охранники на хороших лошадях!), далеко ей не уйти. Она знала: в этом мире за все нужно платить, никто не накормит тебя задаром, не пустит переночевать. Или деньги гони, или отрабатывай! Раххан-Хо рассказывал, что порой нанимался дрова колоть или воду таскать, чтобы оплатить ужин и ночлег. Работы Маша не боялась, вот только с нее могли потребовать совсем иной платы, а это девушку не устраивало. Ладно, что загадывать, если она все равно не может убежать!

«Что же делать? – в отчаянии подумала Маша, когда возок в очередной раз тряхнуло на колдобине, и она стукнулась головой о скамейку, да так, что искры из глаз посыпались. Видно, поэтому ее и озарило: – Да пока ничего! Стану лягаться и кусаться – пуще прежнего свяжут да еще побить могут или закроют где-нибудь. Тогда уж точно не убегу. Но как же! – возмутилась она. – Меня, как бесправное животное, тащат в постель к какому-то… властителю, а я даже сопротивляться не должна, так, что ли?! Я же общевистка, а не забитая женщина из гнилого капиталистического общества, которую за человека не считают! Я так не могу!..»

«Раз ты общевистка, – возникло вдруг в голове, будто произнесенное уже знакомым брюзгливым голосом, – то и веди себя соответственно! Хватит сопли распускать, головой подумай! Она у тебя не только для того, чтобы косы носить!»

Маша похлопала глазами. Что же, выходит, Книга может говорить с ней на расстоянии? Мудрость Вождя по-прежнему с ней? Наверно, Книга не так сильна теперь, когда они с Машей порознь, но вдруг подскажет что-то?..

«Настоящий общевист – не тот, кто сдуру за убеждения на смерть пойдет, – поучал тем временем голос, – а тот, кто и сам жив останется, и врага победит! Даже если временно придется поступиться кое-чем. Ясно тебе?»

«Но как это? – поразилась Маша. Книга говорила какие-то слишком уж странные вещи. Девушку всегда учили, что предать веру в общевизм, свои убеждения – это хуже смерти. Лучше умереть, чем сделать это! – Разве можно?.. Я думала…»

«Меня слушай, дурья твоя голова! – взорвалась Книга. – Думала она… Индюк вот тоже много думал, да в суп попал! Не перебивай, а то времени не хватит. Значит, так. Сперва узнай, что этим людям от тебя надо, поняла?»

«Я и так знаю, – ответила Маша мысленно. – Этот вот… Ферий сказал, что я их господину приглянулась. А значит…»

«Где бы его господин тебя увидел? – фыркнула Книга. Девушке показалось, что в ее речи проступают какие-то иные интонации, тоже знакомые, но… Наверно, почудилось. – На ярмарке, что ли? Или на постоялом дворе? Не было там ни одной благородной морды, они по таким местам в одиночку не шляются, а если б со свитой кто прибыл, все бы заметили, и ты тоже! Бывают, конечно, такие, которые переодеваются простолюдинами и приключений ищут на свои… гхе… головы, но такой бы тебя сам уволок, а не слуг послал. Значит, что?»

«Что?» – не поняла Маша.

«Значит, не видел тебя хозяин этого Ферия! – окончательно обозлилась Книга. – Тогда выходит, он это или по собственному почину затеял, либо по приказу. По своей воле такие шагу не ступят, значит, есть указание – к хозяину девок тащить. Наверно, не абы каких, а определенной внешности или еще что…»

«Он сказал, что хозяин дикарок любит», – вспомнила Маша.

«Ну вот! – обрадовалась Книга. – Уже что-то! Ты, прежде чем кулаками-то махать, выясни, что к чему. Вряд ли тебя сразу к хозяину поволокут, сперва наверняка объяснят, как себя вести надо. Да и не думаю, что этот благородный на таких зачуханных падок, – и снова Маше почудились знакомые интонации в картавом голосе книги, – а у тебя вон вся физиономия заревана, хотя бы умыться-то велят! А ты помалкивай, слушай и примечай, по сторонам смотри, где входы-выходы, где стража стоит, где конюшни, кухня… Мозги-то у тебя есть, вот и поработай ими, если не хочешь властителя ублажать! Ясно?»

«Ясно! – У Маши полегчало на душе. Все-таки не зря она верила в мудрость Вождя! – А ты?»

«А я пока помолчу, – ворчливо ответила Книга. – Посмотрю, не ошиблась ли в тебе!»

Маша хотела было сказать, что как единственная представительница общевизма в этом мире не уронит чести, но в этот момент кучер протяжно закричал на лошадей, и возок остановился. Заскрипели ворота, колеса затарахтели по камням – двор оказался вымощен булыжниками, послышались голоса людей. Маша почувствовала, как по спине забегали мурашки. Что дальше-то будет?

– Никак господин Ферий припожаловали! – раздался громкий женский голос. Звучал он насмешливо, и управляющий почему-то съежился. – Долгонько вы катались!

– Сколько надо, столько и катались, – огрызнулся управляющий, выбираясь из возка. – Ну, что скажешь? Эта, что ли?

Чья-то крепкая рука взяла Машу за подбородок, приподняла ей голову. Девушка успела увидеть засученные рукава и белоснежный фартук.

– Она самая, – удовлетворенно сказала женщина. – И от вас, господин, толк бывает!

– Ты говори, да не заговаривайся! – прошипел тот. – У, я тебя!..

– Но-но, вы руками не больно-то машите, господин хороший! – С Машиного места видно было, как женщина уперла руки в крутые бока и начала наступать на щуплого Ферия. – Это я вас еще похвалила по недогляду! В каком виде девку привезли, а? Она вам что, свинья на продажу, чтоб так вязать? Вы б ее еще на веревку привязали да за возком по дороге тащили!

– А стоило бы! – визгливо ответил Ферий. – Драчливая девка-то попалась, а кулачищи у нее сама посмотри какие!

– Да вам девчонка-недоросток кулак покажет, вы уже в солому хоронитесь, – парировала тетка. – И то верно, вас любая справная девка щелбаном пришибет, и правильно сделает! Вот и злой вы вечно, потому что ни одна…

– Молчи, ты, – шикнул на нее Ферий и окликнул охранников: – Вы двое, смотрите, чтоб не сбежала. Я за нее столько отвалил…

– Хозяину, поди, вдвое скажете, – съязвила женщина. – Ну да то дело не мое, а вот парней забери. Мы тут с девкой по-свойски, по-бабьи поболтаем.

– Смотри у меня! – снова пригрозил управляющий. – Сбежит – сама ловить будешь!

– Не сбежит, – уверенно сказала та и вытерла Маше зареванное лицо не очень чистым, зато большим платком. – Что ж она, дурочка, от такой удачи бегать? Верно, милая?

Маша гневно замычала.

– Тьфу, изверги, – плюнула женщина и вытащила у нее изо рта кляп. – Хлебом не корми, дай над кем поглумиться. Вылазь-ка, – велела она Маше, – посмотрю на тебя…

Кое-как Маша выбралась из возка – со связанными за спиной руками проделать это оказалось не так-то просто, но освобождать ее незнакомка не спешила.

Это оказалась здоровенная женщина, почти на голову выше Маши и раза в два с половиной шире ее, немолодая уже, но и пожилой ее пока называть было рано. Лицо простоватое, но привлекательное, глаза серые, умные, из-под крахмального чепца выбиваются светлые пряди, на затылке узлом уложена коса толщиной с хороший кулак. Руки что твои окорока, плечи, которым молотобоец позавидует, на мощной груди платье трещит, а бедром толкнет – любой в забор впечатается! Маша даже позавидовала – эта женщина уж точно не боялась Ферия: сверху сядет – лепешка получится. Да и охранники его ей нипочем, возьмет за шкирки и в колодец покидает, если что. Фигура незнакомки не выглядела бесформенной: и талия у нее имелась, и ноги, похоже, были стройны.

Вообще, незнакомка напомнила Маше скульптуру известного мастера времен начала становления общевизма. Тот ваял громадных обхозниц со снопами и бидонами размером с бочку, кузнецов и пахарей, а также прославленных общественных деятелей и полководцев верхом на чудовищных конях. Неважно, что все они получались на одно лицо, зато фигуры так и дышали мощью и сдержанной духовной силой.

– Удирать не будешь? – спросила она Машу.

Та молча помотала головой, осторожно покосилась по сторонам. И правда, куда бежать? Народу во дворе полно, а ограда высокая, ворота заперты.

– Молодец, – похвалила женщина. – Как тебя звать?

– Маша, – сказала та, откашлявшись – кляп оставил во рту преотвратный привкус.

– А меня Бессой зовут, – представилась женщина. – Можно теткой Бессой, я тебе, поди, в матери гожусь. Ну-ка, поворотись, развяжу тебя. Ух, ну напутали узлов, лиходеи! Чтоб им жены так их сучки позавязывали, может, блудить перестанут…

Маша не поняла сперва, о каких сучках речь, потом сообразила и невольно хихикнула.

– Пошли, – велела тетка Бесса, взяв Машу за плечо. Хватка у нее была ого-го какая, не очень-то вырвешься. – Побеседуем…

Они миновали просторную шумную кухню (Бесса походя надавала подзатыльников расшалившимся поварятам, рявкнула на посудомойку и попробовала какое-то кушанье), прошли каким-то коридорчиком и наконец оказались в небольшой комнатке.

– Садись, – сказала женщина. Маша послушалась, пристроилась на краю лавки. – Значит, так. Слушай внимательно и запоминай. Тот прыщ, что тебя привез… знаешь, кто он?

– Управляющий властителя равнин, – ответила Маша.

– Точно. Только гавкать и горазд этот управляющий, – с заметным чувством превосходства хмыкнула Бесса. – Ну ладно, налоги собрать да крестьян припугнуть умеет, и пес с ним. А дом на мне держится. Ключница я здешняя, – сказала она гордо. Маша понятия не имела, что это за зверь такой, но спрашивать не стала. К счастью, Бесса сама пояснила, видя недоумение девушки: – У меня ключи от всех замков в доме, так что, сама понимаешь…

Она любовно похлопала по здоровенной связке ключей, которая висела у нее на поясе. Те отозвались мелодичным звоном.

Маше стало ясно: если кто в этом доме и верховодит, так это тетка Бесса. Вон и Ферий ее побаивается…

– Ладно, к делу, – сказала та. – Господин наш уже в летах, скучно ему. На столичные развлечения больно много денег потребно, не станешь там круглый год-то жить, так что устраивается, как может. Пока я молодая была, сама его ублажала, – добавила она безо всякого смущения, – но всякое кушанье приедается!

– А жена? – тихо спросила Маша.

– Жена-то у господина померла давно, – охотно сообщила Бесса. – Дети взрослые, разъехались кто куда, так что некому за господином присмотреть, кроме нас с Ферием. От этого-то проку немного, но кое в чем и мужская рука нужна. Не станет же господин сам крестьянские тяжбы разбирать!

Маша придерживалась другого мнения: уж если ты властитель, так хоть управляй как следует! А то название одно.

– Так вот, к чему я клоню-то, – спохватилась Бесса, – господин дюже девок молодых любит. Хотя какой мужик их не любит… Но не всяких, а с разбором. Девка справная должна быть, крепкая и рослая, навроде нас с тобой. Меня-то, – хмыкнула она, – он у папаши в кузнице приметил, я у того заместо подмастерья была. Что смотришь? Брат мой еще мал был молот держать, а я вон какая уродилась!

– Я ничего… – помотала головой Маша и честно добавила: – Я вообще считаю, что многие вещи женщины делают не хуже мужчин, а иногда даже лучше!

И правда что, у них на фабрике была одна девушка-механик, уж как она станки чинила, ни один парень с ней сравниться не мог. Настоящий талант! А другая так виртуозно водила комбайн, что залюбоваться можно!

– Верно говоришь, – согласилась Бесса. – Ну не сказать, чтоб я так уж любила молотом махать, но куда деваться? Выучилась. А потом такая удача привалила! Господин Ирон за меня папаше столько отвалил, что тот двух подмастерьев нанять смог. Да и я не пропала, вон, ключницей стала, и приданое за мной господин богатое дал, отблагодарил, дочки в услужении в хорошей семье, тоже ведь дело не последнее, с улицы не взяли бы, а так… – Она перевела дыхание и закончила: – Считай, удача тебе привалила, Маша!

Девушка могла бы поспорить, но вовремя прикусила язык, памятуя о наказе Книги.

– Так что, если дурочкой не будешь, – добавила Бесса, – господин тебя отблагодарит. Денег даст, одежу хорошую справит, а то и замуж отдаст…

– А что нужно делать-то? – не удержалась все-таки Маша. – Ну то есть я понимаю, что именно, но…

– Погоди, о том и речь, – кивнула ключница. – Вижу, ты девка смышленая, скажу как есть, короче выйдет. В общем, я уж говорила, господину скучно, а потому он игры разные любит. А пуще всего любит изображать укрощение дикой женщины. – Тут она ухмыльнулась. – Вычитал где-то или услыхал, что за морем такие бабы живут, воительницы, мужиков убивают, сами на конях полуголые с оружием скачут. Вот и запало ему… Только такую взять негде, да к тому же, – чуть понизила Бесса голос, – трусоват наш господин, не скрою. А потому делает так: выберет девку справную, чтоб и рост, и стать, переоденет и в игры играет…

Маша растерянно хлопала глазами. Ничего себе новости!

– А девушка что, сопротивляться должна? – спросила она. Так ведь под видом игры можно этого негодяя огреть чем-нибудь, ножик к горлу приставить и заставить отпустить. Права была Книга, надо помалкивать и слушать, тогда точно узнаешь много интересного!

– Не взаправду, – предостерегла Бесса. – По молодости-то он любил девок повалять, но вот со мной уж побоялся всерьез связываться.

Она повела могучими плечами.

– А теперь и вовсе, – добавила она. – Прострел у него, какое там! Так что сопротивляться только для виду! А потом надобно изображать покоренную, ясно тебе? Ну там у ног посидеть, поластиться… Я тебе зачем говорю: здешние-то все девки давно знают, что к чему, как себя вести, понятие имеют. А тебе-то это неведомо.

– Спасибо, – через силу поблагодарила Маша. Интересное дело, выходит, все знают, что властитель любит не настоящих дикарок, а поддельных, и все ему подыгрывают!

Одно хорошо, бить точно не будут, а там… Главное, остаться с этим престарелым любострастцем наедине, а тогда она придумает, как быть дальше! Если этот властитель и впрямь немолод, да еще вот прострелом страдает, то вряд ли окажется слишком сложно его скрутить. Хотя, может, он не так уж стар, в этих краях любого, кому за сорок, стариком считают. А вот то, что он девушек принуждает, достойно всяческого порицания! Но, судя по словам тетки Бессы, они не так уж и возражают, тут за деньги что угодно сделают, хоть дикой воительницей оденутся, хоть вовсе голыми плясать пойдут!

– Можно спросить? – сказала она, чтобы проверить одну догадку.

– Ну, спрашивай, – разрешила Бесса.

– А откуда про меня узнали? Я же не местная, проездом тут. Вряд ли господин меня видел, – вспомнила Маша слова Книги.

– Так я тебя на ярмарке приметила, вчера еще, – объяснила Бесса. – Отправилась договориться, чтоб окороков привезли, а то никому ничего доверить нельзя, смотрю – до чего девка хороша! Господин как раз скучать начал, а тут удача такая, артистка бродячая! Ну, думаю, повезло: такая и дикарку изобразить сумеет, и особо дорого не попросит. Сама бы с тобой сговорилась, да дела же. Послала вот управляющего нашего.

– Ага, – шмыгнула носом Маша. – А он меня взял да купил у… у главы труппы, в общем. Да еще пинал всю дорогу.

– Я его сама пну как-нибудь, – пообещала Бесса. – За сколь хоть купил?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Мне-то не сказали!

– Вот проходимец! – хмыкнула та. – Ну да ладно, разузнаю. А ты не горюй. Что тебе в той жизни? По дорогам не наколесила еще? Тебе замуж пора, детей рожать. Говорю же: хозяина уважишь, он тебе и приданое спроворит, а то вовсе тут оставит, мне помощницей будешь. Деревенские-то вороваты, все норовят домой утащить, что плохо лежит, а ты не тутошняя, куда понесешь? Вот то-то… А мужа мы тебе найдем. Вон, конюх у нас холостой, хороший парень, тебе под стать будет. Или еще… – припомнила она, – из стражников двое в самой поре, жениться надо. Так что все будет хорошо, Маша. Сейчас скажу, чтоб воды согрели, вымыться тебе, а сама одежу подыщу. Чего тянуть-то?

«Ну, вымыться – это уже хорошо, – подумала Маша. – Еще бы поесть, а то на голодный желудок думается плохо, а мне надо план составить, как отсюда сбежать. И что делать дальше, как до столицы добираться в одиночку. Мне же обязательно нужно туда попасть! А может, договориться с этим… как его? Властителем? Он ведь туда наверняка поедет, так пусть с собой возьмет. Нет, – рассудила она, поразмыслив, – вряд ли. Зачем ему там деревенщина? Нечего полагаться на всяких благородных! От них беды одни, прав был Вождь!»