Текст книги "Всё о папе, маме, бабушке и восьми детях"

Дальняя прогулка

– Сегодня мы все отправимся на дальнюю прогулку, – сказал папа на другой день. – Я хочу подняться вон на ту вершину!

– Так далеко? – удивилась мама. – Тогда мне с малышами, пожалуй, лучше остаться дома.

– Нет, пойдём все вместе, – решительно заявил папа.

– Ну мне-то уж такая прогулка никак не под силу, – сказала бабушка.

– И ты тоже пойдёшь, – твёрдо заявил папа.

– Нет! Нет! Конечно, я ещё не совсем развалина, но этой вершины мне всё-таки не одолеть, – вздохнула бабушка.

– Прекрасно одолеешь! Ты только оденься потеплее и приготовь корзинку бутербродов. Больше от тебя ничего не требуется! – засмеялся папа.

Бабушка была совсем сбита с толку. Одно она понимала совершенно ясно: ей ни за что не подняться на лыжах на эту гору. Бабушка терпеть не могла ходить на лыжах в гору. У неё начиналась одышка, а лыжи скользили назад. Нет, это не доставит ей ни малейшего удовольствия.

Бабушка решила схитрить: она пойдёт вместе со всеми, а потом потихоньку повернёт домой. Хотя, конечно, ей было досадно, что она не может подняться вместе со всеми на вершину горы. Ведь она лучше всех знала, какой красивый вид открывается с той вершины!

– А Самоварная Труба пойдёт с нами – ведь у неё нет лыж? – спросила Мона.

– Обязательно, – ответил папа. – У нашей Самоварной Трубы такие короткие ножки, что она почти ползёт по земле. Вы представьте себе, как ей будет приятно подняться на вершину и посмотреть оттуда на мир сверху вниз!

Мама только пожимала плечами и что-то бормотала себе под нос. Она совсем не понимала папу. Мало того что он тянет за собой бабушку. Ему ещё и Самоварная Труба понадобилась! А папа так спешил со сборами, что ни малейшего внимания не обратил на мамино недоумение. Он выбежал из хлева, взял большой ящик, приколоченный к лыжам, и привязал к нему четыре верёвки. Две спереди и две по бокам. В ящик папа бросил спальные мешки. Теперь ему оставалось только надеть лыжи, и он был готов. Папа постучал в дверь хлева и грозно спросил, долго ли они ещё собираются там копаться.

Первой вышла мама; она несла большой рюкзак с едой.

– Клади его сюда. – Папа показал на ящик.

– Не стоит тащить с собой наверх всё это сооружение из-за одного рюкзака, – заметила мама.

– Делай, что я говорю. Посмотришь, как хорошо я всё придумал, – ответил папа.

Из хлева гурьбой высыпали дети и бабушка – совсем как стадо коров.

– Надеть лыжи! Приготовиться к старту! – скомандовал папа.

Первой бежала Самоварная Труба. За ней – Мартин. Он был очень возбуждён и бежал быстро-быстро. Мина еле поспевала за ним. За Миной шла бабушка. Бабушка хотела идти самой последней, чтобы потом незаметно повернуть домой, но папа скомандовал, чтобы она следовала за Миной, и бабушке пришлось подчиниться. За бабушкой шагала Милли, а дальше – остальные дети и мама. Шествие замыкал папа со своими санями, сделанными из ящика и пары лыж.

Погода была великолепная. Лыжи скользили легко и быстро. Даже бабушка должна была признаться, что идти нетрудно. Правда, подъём в гору ещё не начался. Всем казалось, что вершина, на которую они держат путь, совсем недалеко, но они шли, шли и шли, а она всё не приближалась.

Мадс не спускал глаз с Самоварной Трубы: она бежала, поджимая то одну, то другую лапку. Наконец она просто легла на снег и молча посмотрела на папу, маму и детей.

– У Самоварной Трубы замёрзли лапки! – закричал Мадс. – Папа, ты должен сейчас же вернуться: она не может идти дальше!

– Иди ко мне, Самоварная Труба! – поманил её папа.

Он поднял её и посадил в свои самодельные сани. Там лежали спальные мешки, и Самоварная Труба устроилась очень уютно. Она с благодарностью взглянула на папу и стала любоваться прекрасным горным ландшафтом.

Мортен видел, как Самоварная Труба бежала на трёх лапках.

Он поджал ногу и запрыгал вперёд на одной лыже. Это было не так-то просто, но он всё-таки умудрился сделать несколько прыжков, а потом лёг прямо на снег.

– У меня тоже замёрзли лапки, – сказал он. – Я не могу идти дальше.

– Ну что ж, полезай сюда. – Папа снял с Мортена лыжи и посадил его в сани, а лыжи привязал к саням сверху.

Дальше некоторое время все шли молча. Ноги привыкли к ходьбе и двигались как бы сами собой. Папа, мама, бабушка и дети шли и шли, и вершина была уже близко. Но Мина страшно устала. Она подумала, что ей тоже надо немного попрыгать на одной ножке, но не смогла сделать ни одного прыжка. Она повернулась к папе и сказала:

– Я не могу прыгать, как Самоварная Труба и Мортен, потому что у меня очень устали ноги.

– Иди сюда, садись в сани, – сказал папа и попросил маму взяться за одну верёвку и помочь ему тащить сани.

А бабушка тем временем размышляла, как бы это ей незаметно удрать домой. До сих пор она почти не устала, но скоро начнётся подъём, а его-то бабушка боялась больше всего на свете. И ведь нужно ещё сохранить силы на обратную дорогу. Бабушка сошла с лыжни и, когда все обогнали её, тихонько повернула к дому. Но сегодня папа видел всё, даже то, что делалось у него за спиной. Он сказал:

– Бабушка! Ну-ка иди сюда!

Бабушка остановилась. Папа отстегнул её лыжи.

– Спрячь ноги в спальный мешок и отдыхай, – сказал он. – А Марен и Мартин помогут нам с мамой тянуть санки.

Теперь санки тянули уже четыре человека.

– Сейчас начнётся крутой подъём, тогда Марте и Мадсу тоже придётся помогать нам, – сказал папа. – Я захватил запасную верёвку.

– А почему мы не будем помогать? – спросили в один голос Милли и Мона. – Мы тоже хотим делать что-нибудь!

– Самое лучшее, что вы можете сделать, – это самостоятельно, без нашей помощи, подняться на вершину горы. Если вы с этим справитесь, значит, вы молодцы! – сказал им папа.

Бабушка поудобнее устроилась в ящике. Ай да папа, вот ловко придумал! Теперь она могла, как королева, доехать до самой вершины.

Подъём занял много времени. Все порядком устали, но решили, что не будут отдыхать и завтракать, пока не достигнут цели.

Наконец они остановились у хижины, выстроенной на самой вершине. Мина и Самоварная Труба вылезли из саней и принялись прыгать и бегать, чтобы немного размяться, а бабушка с Мортеном остались сидеть в санях.

В спальных мешках им было тепло и уютно. Мама налила им кофе из термоса. Они пили и смотрели на прекрасные горы. Скоро Мортену надоело смотреть на горы, и он принялся считать шляпки гвоздей, которыми был сколочен ящик, а бабушка не могла глаз оторвать от своих гор.

Ей захотелось увидеть вершины с другой стороны хижины, и она попросила Мартина немного повернуть сани. Мартин повернул сани и снова занялся своим бутербродом. Все дети и папа с мамой сидели и как зачарованные смотрели на горы. Бабушка не обратила внимания, что сани медленно едут вниз; она думала, что Мартин продолжает их поворачивать. Но сани скользили вниз всё быстрей и быстрей.

– Мартин, хватит! – нетерпеливо сказала бабушка.

Мадс первый заметил, что случилось.

– Ой! – крикнул он.

Папа подбежал к нему и тоже увидел, как сани, набирая скорость, скользят вниз. Он бросился вслед. Но ведь папа был без лыж. Все сняли лыжи, как только достигли вершины.

Бабушка и Мортен сидели в большом ящике, спрятав ноги в спальные мешки, и всё быстрее и быстрее неслись вниз.

– Закрой глаза – и будь что будет, – сказала бабушка Мортену и крепко обняла его.

Норвежская горная фея

Ни разу в жизни бабушка не ездила так быстро! Она попробовала открыть глаза и посмотреть кругом, но всё неслось на них с такой скоростью, что бабушка поскорее снова зажмурилась. Ветер свистел в ушах. Мортен так съёжился, что из ящика торчала только его макушка.

В это время по склону горы поднимались несколько лыжниц. Они громко говорили, перебивая друг друга. Но бабушка и Мортен даже не слышали их голосов. Впрочем, они всё равно не поняли бы ни слова, так как лыжницы говорили не по-норвежски. Это были американские туристки, приехавшие полюбоваться прекрасной Норвегией и покататься на лыжах по норвежским горам. Сегодня они решили подняться на вершину. Но говорить они умели гораздо лучше, чем ходить на лыжах, поэтому до вершины им было ещё очень далеко.

Вдруг они в страхе попятились назад и закричали так громко, что даже горы вокруг ахнули. Они пятились и пятились, пока не плюхнулись прямо в снег.

– Ах! – воскликнула одна, показывая на гору.

– Ах! Ах! – воскликнули остальные, размахивая руками.

Бабушка и Мортен мчались прямо на них.

Лыжницам следовало побыстрее освободить дорогу, но от страха они запутались в лыжах и не могли встать на ноги. Кое-как они наконец отползли в сторону. Они сделали это в самую последнюю секунду. Мимо них пронеслось странное сооружение.

Лыжницы-туристки смотрели вслед промчавшейся штуковине. Это был большой ящик, приколоченный к паре лыж. В нём сидела старая женщина, которая, крепко зажмурив глаза, обнимала маленького мальчика.

– Хелло! – крикнули американки. Им очень хотелось, чтобы эта женщина остановилась и они смогли бы её сфотографировать. Они были уверены, что увидели типичную сцену из норвежской жизни.

Но бабушка, конечно, не остановилась. Да и как бы она это сделала? Нет, бабушке оставалось только сидеть не шелохнувшись и надеяться, что эта сумасшедшая скорость начнёт постепенно уменьшаться.

Туристки заторопились назад. Они непременно должны поговорить с этой старушкой, которая так весело ехала в своих необыкновенных санях.

А бабушка и Мортен мчались дальше. Правда, теперь им казалось, что они едут чуть-чуть тише… Конечно, они ехали ещё очень быстро, но всё-таки бабушка уже могла открыть глаза. Она увидела один домик, потом другой, а ниже в долине – большой белый дом. Сани неслись прямо на него.

Это был отель. Бабушка видела его и раньше. Возле отеля стояло множество людей с биноклями, и все смотрели на бабушку и Мортена.

Когда люди увидели, что эти удивительные сани мчатся на них, они бросились врассыпную.

Бабушка снова закрыла глаза. Мало того что она едет на таких необычных санях – сейчас они ещё врежутся прямо в толпу незнакомых людей.

Но сани спокойно остановились перед высоким снежным барьером, который окружал двор отеля.

– Сиди тихо и не шевелись, – сказала бабушка Мортену, – а то эти сани уедут ещё куда-нибудь.

Но бабушка напрасно беспокоилась. К ним подбежали сразу несколько человек и схватили сани. Очень осторожно они перетянули их через снежный барьер и подвезли к отелю.

– Добро пожаловать! – сказали эти люди бабушке и Мортену. – Мы всё время следили за вашим спуском. А теперь мы очень хотим угостить вас и мальчика ланчем.

– А что такое ланч? – спросил Мортен, и это были его первые слова с тех пор, как они покинули вершину горы.

– Наверно, что-нибудь съедобное, – прошептала бабушка.

– Тогда я хочу ланча, – сказал Мортен и встал в спальном мешке.

К нему сразу же потянулось множество рук, и он мигом очутился у кого-то на плечах. А вот бабушке было не так просто выбраться из спального мешка. Ей казалось, что ноги заснули и никак не хотят просыпаться. Бабушка рассердилась и даже ударила себя по коленям.

– Позвольте, мы вам поможем, – сказали люди, стоявшие рядом с санями.

Они вытащили бабушку из спального мешка, внесли на руках в отель и посадили её в кресло. И всё время кто-нибудь фотографировал и бабушку и Мортена.

Бабушка не понимала, что говорили кругом, но чувствовала, что ни Мортену, ни ей не угрожает никакая опасность.

Мортен сидел рядом и озирался по сторонам. Он искал ланч. Ведь Мортен и бабушка покинули вершину горы, так и не успев позавтракать! Мортену не пришлось ждать слишком долго: вскоре большие двери распахнулись и мужчина с белой салфеткой на руке сказал:

– Прошу всех к столу, ланч подан! – и позвонил в маленький колокольчик, чтобы никто не сомневался, что он говорит правду.

– Помни, ты должен хорошо вести себя за столом, – шепнула бабушка Мортену. – Не торопись, ешь всё по порядку и не забывай говорить спасибо.

– Хорошо, бабушка, – тоже шёпотом ответил Мортен.

Всем хотелось, чтобы необычные гости пошли к столу первыми, поэтому Мортен взял бабушку за руку и повёл её в столовую. Но на пороге столовой он остановился как вкопанный. Никогда в жизни Мортен не видел такого большого стола, и весь этот длинный стол был завален едой. Блюда, вазы, салатницы, селёдочницы, соусницы – и всюду еда, еда, еда…

– Бабушка, всё это можно есть или это только для красоты? – шёпотом спросил Мортен у бабушки.

– Не знаю, – ответила бабушка, – но если здесь всё настоящее, то ланч – неплохая вещь!

– Наверно, ланч – это завтрак, обед и ужин вместе! – догадался Мортен.

– Да ещё и кофе в придачу, – добавила бабушка.

«Может быть, они едят только один раз в день, – подумал Мортен, – и потому хотят съесть всё сразу?»

Мужчина, который пригласил всех в столовую, подал бабушке тарелочку и сказал, чтобы она сама брала, что ей понравится. Бабушка взяла кусочек торта и попросила кофе.

Но Мортен вёл себя иначе. Он прекрасно помнил, что бабушка велела ему есть всё по порядку, и принялся за работу. У него не было времени смотреть по сторонам. На его тарелке появились четыре куска хлеба разных сортов, колбаса, мясо, сыр, паштет, ветчина, копчёная рыба, замороженная клубника, фаршированные яйца и желе. Наконец тарелка была так полна, что больше на ней ничего не помещалось. Все, широко раскрыв глаза, смотрели на этого маленького мальчика, который был так голоден. А бабушка наслаждалась кофе и думала об удивительной поездке в санях.

Тем временем папа, мама и семеро детей поспешно спускались с горы. Папа и Мартин немного опередили остальных. Они ехали по следу, оставленному санями, и этот след вёл прямо к отелю.

Во дворе отеля не было ни души. Здесь царила такая тишина, словно только что произошло какое-то несчастье. Папа даже не посмел войти внутрь и спросить, потому что папа, человек вообще-то смелый, страшно боялся всяких болезней и разных несчастных случаев.

– Подождём здесь маму и остальных, – сказал он Мартину.

К снежному барьеру подбежали на лыжах несколько туристок. Они неуклюже перевалились через барьер и скрылись в отеле.

– Что это они так спешат? – спросил Мартин.

– Не понимаю, – пожал плечами папа.

Наконец показались Мина, Милли, Мона, Мадс, Марта, Марен и мама с Самоварной Трубой в мешке.

– Ну, что с ними? – крикнула мама издали.

– Я ещё не знаю! – ответил папа, и ему стало очень стыдно, что он побоялся войти в отель и спросить про бабушку и Мортена.

Папа, мама и семеро детей вошли в отель все вместе. Сначала они попали в большой зал, в котором тоже никого не было. Зато из соседней комнаты доносились оживлённые голоса. Папа осторожно приоткрыл дверь. Там было полно людей. Одни что-то писали в блокнотах, другие фотографировали, вспыхивали лампы, а в самой середине этой шумной толпы сидели бабушка и Мортен.

Какой-то мужчина что-то говорил бабушке по-английски, и другой тут же всё переводил ей на норвежский.

– Вы, очевидно, любите этот вид спорта больше, чем обычные лыжи? – спрашивали они.

– Да, мне это больше нравится, – отвечала бабушка.

– И вы нисколько не боялись, когда неслись с горы? – спрашивал другой.

– А чего ж тут бояться? – невозмутимо отвечала бабушка.

В этот день из отеля прямо в Америку было отправлено множество фотографий и статей. В них говорилось о старой горной фее, которая живёт в Норвегии на вершине высокой горы. Газеты помещали фотографии старой феи и маленького тролля и писали, что во время пресс-конференции, которую старая фея дала американским журналистам, в комнату вбежала очень длинная чёрно-коричневая собака (наверняка у троллей принято держать таких собак) и бросилась на колени к старой фее. Удивлению не было границ, и иностранные гости заявили, что они пережили самый необыкновенный день в своей жизни.

То же самое казалось и бабушке с Мортеном.

Долго потом они вспоминали, как неслись вниз с горы на самодельных санях.

Стадо в буране

После того как бабушка и Мортен совершили свой необыкновенный спуск с горы, бабушка перестала ходить в дальние походы. Она уже побывала на самой высокой вершине и видела оттуда весь мир. Остальные дни они безмятежно сидела на солнышке у стены хлева и вязала.

В последний день перед отъездом папа, мама и старшие дети ушли на прощальную прогулку, а младшие остались с бабушкой дома. Самодельные сани тоже остались дома. Милли, Мина и Мортен катались на них с маленькой горки возле самого хлева. Бабушка, по обыкновению, сидела на солнышке и вязала носок. Но сегодня у неё на сердце было как-то тревожно. Сегодня она видит горы в последний раз. Завтра они уедут домой. Всё ли она посмотрела здесь, в горах, всё ли видела, что мечтала увидеть?

Бабушка часто заходила к своим прежним хозяевам и вспоминала вместе с ними прошлое. Она обошла на лыжах все окрестности, где ходила когда-то тёмными осенними вечерами, когда искала заблудившихся коров. Но оставалось ещё одно место, на которое бабушке хотелось взглянуть, прежде чем они навсегда уедут отсюда. Не очень далеко от сыроварни лежало маленькое горное озеро. В прежние времена бабушка там часто бывала. И по вечерам, когда бабушка кончала доить коров, она ходила на озеро вместе с другими девушками и парнями удить рыбу. Возле озера стояла рыбацкая избушка. Интересно, стоит ли она там и теперь?

Бабушка даже вспомнила, что они нацарапали свои имена на толстых брёвнах. Ей очень хотелось увидеть избушку и озеро, и бабушка решила пойти туда. Но что делать с детьми? Они так весело играли на горке…

– Я хочу немного прогуляться! – крикнула бабушка детям. – Вы пойдёте со мной или останетесь здесь?

– Останемся! Мы играем в поезд! Видишь, как он быстро едет? – ответила Милли.

– Ладно! Я скажу на сыроварне, что ушла. Если вам что-нибудь понадобится, зайдите к ним, – сказала бабушка.

– Не беспокойся за нас!

– Бабушка, подожди, я пойду с тобой! – вдруг крикнул Мортен. – Разве ты забыла – папа сказал, что в одиночку в горы нельзя ходить… Я надену на шею коровий колокольчик, и мы будем с тобой играть, как будто я корова, а ты моя пастушка!

– Хорошо! Только нам придётся идти на лыжах, – сказала бабушка.

У Мортена лыжи были маленькие-премаленькие, у бабушки – большие-пребольшие, но шли бабушка и Мортен одинаково медленно.

– Мне сегодняшняя прогулка нравится больше всех остальных, – сказала бабушка, – потому что мы с тобой ходим на лыжах одинаково.

– Му-у! – ответил Мортен.

Он хорошо помнил, что он бабушкина корова. Колокольчик у него на шее весело звенел при каждом его движении.

– Нам надо, пожалуй, надеть тёмные очки, а то снег очень слепит глаза, – сказала бабушка.

– Но ведь коровы не носят очков, – возразил Мортен.

– Ну и что ж? На лыжах они тоже не ходят и ботинки тоже не носят, но разве это мешает нам играть? Иди сюда, Роза, я надену на тебя очки.

«Роза» послушно подошла к бабушке.

– Ещё далеко?

– Не очень. Полчаса ходьбы, не больше.

– У-у! То есть му-у! – вздохнула «корова».

Дальше они шли молча. С Мортеном было хорошо играть: он ни на минуту не забывал об игре. Раз коровы не разговаривают – значит, не разговаривают, и Мортен молчал.

Вскоре бабушка увидела посреди долины большую белую впадину.

– Вон озеро, – сказала бабушка.

– Где? Я не вижу озера, – удивился Мортен.

– Ты его не видишь, потому что оно покрыто льдом и снегом. Но там озеро, это так же точно, как то, что на мне папины лыжные штаны. А вот и наш рыбацкий домик!

Бабушка пошла быстрее, и Мортену пришлось напрячь все силы, чтобы не отстать от неё. Низенькая дверь избушки оказалась незапертой. Бабушка сняла лыжи и вошла внутрь. Мортен последовал её примеру.

– Сколько раз я бывала здесь в молодости! – вздохнула бабушка. – Давай-ка поищем, может, тут ещё сохранилось моё имя – я где-то его нацарапала. Есть! Есть! Смотри, Мортен! Вот тут написано: «Матеа». Это я сама написала.

– Но ведь тебя зовут не Матеа, а бабушка, – возразил Мортен.

– Это меня теперь зовут бабушка, а раньше звали Матеа. Ну что ж, давай с тобой перекусим.

Мортен просиял. Он очень боялся, что бабушка забыла взять с собой завтрак.

Бабушка достала молоко и бутерброды. Дверь была открыта настежь, и солнце светило прямо в избушку.

Бабушка рассказала Мортену, какую замечательную рыбу ловили они в озере. И Мортен сразу же заявил, что когда он вырастет, то наловит к обеду много-много рыбы. Так они сидели и беседовали. Вдруг в избушке стало совсем темно.

– Наверно, солнце спряталось за тучу. Пойдём-ка домой. Нам с тобой ещё надо успеть приготовить обед до прихода наших, – сказала бабушка.

Выйдя из избушки, они увидели, что небо потемнело и поднялся ветер. Стало мрачно и холодно.

– Ох какой холодище! Ну да мы сразу согреемся от ходьбы, – утешила бабушка Мортена.

– Только твоей корове придётся снять очки, – сказал Мортен, пряча очки в карман.

– И пастушке тоже, – заметила бабушка.

Они быстро шли по направлению к дому. Сначала идти было нетрудно – они шли по своей же лыжне. Но вскоре повалил снег, острые колючие снежинки слепили глаза; бабушке и Мортену часто приходилось идти зажмурившись.

Началась метель и постепенно замела их лыжню. Теперь находить дорогу стало гораздо труднее. Если бы бабушка видела вершины соседних гор, она могла бы точно определить, где они находятся, но все вершины были скрыты снежной мглой. Оставалось только идти наугад.

– Я люблю горы, – сказала бабушка, – но я не знала, что на них нельзя положиться.

Мортен молчал. Они шли уже больше получаса, но сыроварни всё ещё не было видно.

Бабушка жалела, что взяла с собой Мортена.

– Лучше бы ты остался дома, – вздыхала она.

– Ничего не лучше, тогда бы ты была сейчас совсем одна. – Мортен даже радовался, что идёт вместе с бабушкой и охраняет её.

– По-моему, мы сбились с пути, иначе мы бы уже давно были дома, – сказала вдруг бабушка.

Папа, мама и старшие дети ушли на лыжах не так далеко, как собирались. Началась метель. Им тоже было не очень легко найти дорогу домой, но и не так уж трудно, потому что у папы были с собой компас и карта. Время от времени он останавливался и проверял направление по карте и компасу.

– Держитесь чуть-чуть правее, а то мы пройдём мимо нашей сыроварни, – сказал он, проверяя путь в последний раз.

Все молча наблюдали за папой. Вдруг Мона спросила:

– Мама, разве зимой в горах пасутся коровы?

– Нет, конечно, ведь они едят траву, а не снег, – ответила мама.

– А почему я слышу коровий колокольчик? Послушайте!

– Мона права! – сказал папа и пошёл на звон колокольчика.

Звон быстро приближался.

– Они идут прямо на нас! Стойте! – Папа присел на корточки, пытаясь разглядеть коров.

Но это были не коровы, а Мортен с колокольчиком на шее и бабушка.

– Кто здесь? – крикнула бабушка, услышав голоса.

– Это мы, бабушка! – крикнул папа, с удивлением узнав её голос.

– Вот хорошо! – обрадовалась бабушка. – А то я как раз не знала, что нам дальше делать!

– Вам повезло, что у Мортена был колокольчик, а то бы мы обязательно разминулись, – сказал папа.

Перед тем как лечь спать, каждый рассказал о том, что он видел и пережил днём.

– Завтра мы вернёмся домой, в наш домик в лесу, – сказала Марта. – Я очень по нему соскучилась.

– Теперь нам покажется непривычным спать в кроватях, а не в стойлах, – заметила Милли.

– А вдруг нам только приснилось, что мы живём в доме в лесу, – испуганно сказала Мона, – а на самом деле у нас нет никакого дома?

Мама улыбнулась:

– Нет, наш дом стоит на своём месте и ждёт нас.

– Всё-таки возвращаться домой так приятно, – добавила бабушка.

И все с ней согласились.

Вечером следующего дня папа, мама, бабушка и восемь детей сидели дома на кухне и отдыхали после долгой поездки на грузовике.

Папа покачивался в качалке и смотрел на загорелые лица детей.

– Я рад, что всё моё стадо уже дома, – сказал он. – Знаете, мне кажется, что не дом принадлежит нам, а мы принадлежим ему.

– Здесь мы так дома, что больше уже и некуда! – засмеялась Мона.

Дом стоял тихо и слушал. Ему нравилось, что они так говорят. Он даже скрипнул дверью от удовольствия.

– Видите, дом понимает, что мы говорим! – сказала Милли.

– Конечно, ведь это самый умный дом на свете! – заметил папа.

Дом чуть не скрипнул ещё раз, но вовремя удержался. Домá не должны болтать слишком много. Но если дом и не скрипнул, то он вздохнул чердачным окном, еле слышно зазвенел угольками в печке, и все поняли, что у него сегодня особенно хорошее настроение.