Текст книги "Всё о папе, маме, бабушке и восьми детях"

Мона обижена

В одну из суббот перед обедом Мона, Милли и Мина сидели в кухне у окна, прижавшись носами к стеклу.

– Сейчас они придут, – сказала Милли.

– Уже недолго ждать, – подхватила Мина.

Мама готовила обед. Папа в сарае пилил дрова. А Мортен залезал на кухонную табуретку и прыгал с неё на пол, залезал и прыгал. Так он мог прыгать без устали целый день.

– Вот они! – вдруг крикнула Мона.

Из лесу вышла Марен с портфелем под мышкой, за ней шли Мартин и Марта, а за ними ещё два мальчика. Один из мальчиков был Мадс, а другого раньше никто не видел.

– Это и есть тот самый Уле-Александр, – сказала Мона.

– Давайте убежим и спрячемся, – предложила Милли.

– Правильно! – Моне очень не нравилось, что Мадс подружился с этим мальчишкой.

Раньше они всегда играли вдвоём, она и Мадс, а теперь Мадс часто задерживался после школы. В субботу он и вовсе не пришёл ночевать домой, и всё воскресенье его не было. Такого никогда не случалось, пока он не подружился с этим Уле-Александром. И Мона решила, что, когда Уле-Александр придёт к ним в гости, она сделает вид, будто не замечает его.

Мина и Милли спрятались под столом, а Мона – в углу за папиной качалкой. Мортену тоже захотелось спрятаться. Он повалил табуретку и притаился за ней.

На крыльце затопало множество ног. Дверь распахнулась.

– Мама, мы голодные! – закричала Марен.

– Сейчас будем обедать, – сказала мама.

Самоварная Труба громко залаяла, как только Уле-Александр вошёл в кухню. Она боялась чужих. Когда она немного успокоилась, Уле-Александр подошёл к ней и сказал:

– Здравствуй, Самоварная Труба!

И она лизнула ему руку, словно хотела сказать, что теперь всё в порядке и он может оставаться у них сколько захочет.

Уле-Александр поздоровался с мамой, с папой, который вошёл с полной охапкой дров, и с бабушкой. Потом он спросил:

– А где же все остальные? Марен, Марту и Мартина я знаю по школе, но Мадс говорил, что у него семь братьев и сестёр.

– Ку-ку! Я здесь! – крикнул Мортен из-за табуретки.

Уле-Александр наклонился к нему:

– Так, один нашёлся.

Милли с Миной захихикали под столом, и Уле-Александр без труда отыскал их.

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, – сосчитал он, – одного ещё не хватает.

– Ку-ку, вон она где спряталась, – сказал Мортен и показал на качалку.

Уле-Александр заглянул за качалку и увидел Мону.

И Мортен, и Милли, и Мина смеялись, когда Уле-Александр нашёл их, а Мона рассердилась и не захотела с ним здороваться. В это время вошла мама. Она несла громадную кастрюлю картошки с мясом, и Уле-Александр забыл о неприветливой Моне, потому что он, как и все, очень хотел есть. Но после обеда, когда дети собрались гулять, он снова вспомнил о ней. Мона не пошла гулять. Она сидела на своём месте с таким видом, словно собиралась просидеть за столом весь день.

Мама стала мыть посуду, папа зевнул и сказал:

– Гляди-ка, какой снег повалил, придётся вечером разгребать, а то и к дому не подойдёшь. Так что теперь надо немного отдохнуть.

Дети ушли, бабушка удалилась в свою каморку. Она, как и папа, тоже любила вздремнуть после обеда.

Мона медленно поднялась со стула, взяла кухонное полотенце и принялась вытирать вилку. Она задумалась и долго-долго тёрла одну и ту же вилку. Вилка уже блестела; мама успела перемыть всю посуду, вытерла и тарелки, и вилки, и ложки, и чашки, и стаканы, а Мона всё стояла и тёрла свою вилку.

– Спасибо за помощь. Вот мы и кончили, – сказала мама.

В кухню вихрем влетела Милли:

– Мамочка, до чего нам весело! Этот Уле-Александр такой смешной! Мы тоже всё время играли со старшими. Иди скорее к нам, Мона! Мы играем в прятки!

– Фу! – фыркнула Мона, но, как только Милли снова убежала на улицу, она потихоньку подошла к вешалке и оделась.

– Я вовсе не собираюсь с ними играть, ты не думай, – сказала она маме, – я только немножко посмотрю на них.

Мона осторожно вышла за дверь. Ей хотелось, чтобы никто её не заметил. Дети кричали громко и весело; по их голосам Мона поняла, где они. Она опустилась на четвереньки и поползла в сарай. Ну, вот наконец она в убежище! Вдруг голоса умолкли. Мона увидела, как дети разбегаются в разные стороны, и услышала голос Уле-Александра, который громко считал.

Ага, значит, он водит! Ну, её-то он уж, во всяком случае, не найдёт. Она может спокойно стоять здесь и следить за игрой, а если он придёт сюда, она спрячется за другим углом сарая.

Уле-Александр досчитал до ста и крикнул:

– Я иду искать!

– Ку-ку! Вот я! – сказал Мортен. Он не успел спрятаться и стоял рядом с Уле-Александром.

– Палочка-выручалочка за Мортена! – обрадовался Уле-Александр. – Пойдём искать остальных.

Он немного побаивался, что не сумеет найти всех: ведь они в своём дворе знали, конечно, много укромных местечек. Уле-Александру показалось, что он заметил чью-то голову, которая на мгновение высунулась из-за сарая. Он решил притвориться, будто ничего не заметил. Самое главное, не бежать туда сразу же. Он посмотрел сначала на небо, потом на лес и вдруг бегом помчался к сараю. Подбежав к нему, он услышал бормотание Моны:

– Меня-то этому дураку ни за что не найти.

– Как бы не так! – крикнул Уле-Александр и побежал к тому месту, где он водил. – Палочка-выручалочка за… Как её зовут, Мортен? – тихонько спросил он у Мортена.

– Мона! – радостно подсказал Мортен.

– Палочка-выручалочка за Мону! – громко крикнул Уле-Александр. – Вот хорошо, что я нашёл тебя. А то как-то неприятно, когда никого не можешь найти.

Теперь ему стало легче, и он быстро нашёл остальных. Всех, кроме Мартина, потому что Мартин сидел в лесу на самой высокой ёлке и его совсем не было видно среди пушистых веток.

Но Мортен показал на ёлку и сказал:

– Ку-ку! Мартин, а тебя видно.

– С Мортеном нельзя играть в прятки! – рассердился Мартин.

Уле-Александр посмотрел на высокие сугробы, окружавшие дом.

– Давайте разгребать снег? – предложил он. – У нас в Тириллтопене снег убирают машинами, но, по-моему, гораздо веселее разгребать снег лопатой.

– Верно! Мы все будем разгребать снег! Вот папа обрадуется, когда проснётся! – подхватил Мадс.

Старшие взяли лопаты, младшие – совки, и работа закипела.

Они расчистили дорожку к сараю, к воротам и к маленькому домику с сердцем на двери.

Когда папа, поспав после обеда, вышел во двор, чтобы разгребать снег, и увидел дорожки среди сугробов, он так и просиял:

– У меня не дети, а золото!

– Это Уле-Александр придумал, – неожиданно для самой себя сказала Мона.

– По-моему, мы все должны проводить Уле-Александра через лес, – предложил папа. – Я тоже пойду вместе с вами, раз мне не надо убирать снег.

И они все гуськом пошли по лесу. Папа шёл первый. Дорогу занесло, и он протаптывал в снегу тропинку.

Мона перестала сердиться и была даже рада, что Уле-Александр пришёл к ним в гости.

Но Мортену было лучше всех, потому что он сидел у папы на плечах, и, хотя ветки щекотали ему лицо и за воротник попадал снег, он воображал себя королём, который едет верхом по лесу.

Мама считает ворон

На новой крепкой дверце колодца висел большой замок, а ключ от замка папа всегда носил с собой.

В кухне стояла большая бочка, и каждое утро папа наполнял её водой. Но теперь он должен был уехать на три дня, а так как одной бочки воды на три дня мало, папа отдал ключ от колодца маме, и она спрятала его на полку.

На первый день воды ещё хватило, но на второй день бочка была почти пуста.

Мама вооружилась вёдрами и коромыслом. Она впервые шла на колодец за водой, хотя они жили здесь уже давно.

Когда они переехали сюда из города, мама сказала папе, что она всегда сама носила воду из колодца, когда была молодая и жила в деревне.

Но папа стукнул кулаком по столу и сказал:

– Не будет этого! Не женская это работа!

С тех пор каждое утро папа приносил воду…

Мама весело размахивала вёдрами. Она подошла к колодцу и отперла тяжёлый замок. Потом она подняла крышку, привязала верёвку к дужке ведра и опустила в колодец. Плюх! – сказало ведро. Мама подождала немного, а потом начала тянуть верёвку. Папа был прав, когда говорил, что это не так уж легко.

Мама взглянула на дом. Ну конечно! Все восемь детей и бабушка стоят у окна и смотрят на неё. Они ещё не оделись как следует, но пропустить такое зрелище не могли. Бабушка была не причёсана, зато надела очки, чтобы лучше видеть. За свою жизнь она перетаскала из колодца много вёдер воды, и теперь ей было любопытно, как мама справится с этой задачей.

Мама с полными вёдрами шла по скользкой тропинке.

«Они думают, что у меня ничего не получится. Надо сделать вид, что я их не замечаю», – сказала себе мама и посмотрела на небо.

Как раз этого ей и не следовало делать, потому что, когда несёшь воду, надо глядеть под ноги, а не считать ворон в небе. Мама поскользнулась и во весь рост растянулась на тропинке. Одно ведро опрокинулось, зато второе только чуть-чуть расплескалось.

Мама полежала минутку не двигаясь. Но она не собиралась лежать тут весь день и попробовала подняться. Это оказалось не так-то просто. Одна нога никак её не слушалась. Было очень больно, и мама не могла встать.

Из дому выбежали дети. Мартин был в одном носке, другой он надеть не успел; Мадс был в майке и трусах; Мона – в ночной рубашке. Кто-то был в тапочках, кто-то босиком. За детьми бежала бабушка, так и не успев заколоть свою тонкую седую косичку.

– Нет! Нет! Нет! – закричала мама. – Сейчас же идите домой и оденьтесь как следует! Вы с ума сошли.

Но дети не хотели уходить. Они пытались помочь маме подняться и тянули её в разные стороны.

Самоварная Труба тоже выскочила из дому. Она подбежала к маме и начала лизать ей лицо. Первой опомнилась бабушка.

– Санки, быстрей! – крикнула она.

Мартин притащил из сарая санки; дети посадили на них маму и повезли к дому. Мартин и Марен помогли маме подняться на крыльцо. Наконец мама оказалась на кухне и опустилась на стул. Она до того волновалась, как бы дети не простудились, что почти забыла о своей больной ноге. Она командовала, как полководец:

– Разотритесь полотенцами! Наденьте сухие чулки! Ни слова, пока все не оденетесь!

– Но со мной-то ты можешь говорить, я ведь одета, – заметила бабушка.

– И с тобой не могу, ты ещё не причёсана. Заколи косу, а то зацепишься за что-нибудь!

Бабушке и детям пришлось молча привести себя в порядок. И надо сказать, что в этот день они справились с утренним туалетом необыкновенно быстро.

Когда все были готовы, они выстроились перед мамой. Младшие плакали, потому что мама упала и ушиблась; старшие стояли и думали, что же им теперь делать.

Мама была белая как снег. Нога у неё сильно распухла.

– Надо найти доктора, – прошептала Мона.

– Где его здесь найдёшь? – грустно сказал Мартин.

– Я знаю! – придумал Мадс. – Я на лыжах побегу в Тириллтопен к Уле-Александру. У них есть телефон, и его мама скажет, что надо делать!

– Беги! – скомандовала бабушка.

Дома у Уле-Александра все очень удивились, увидев Мадса в столь ранний час. Мадс так запыхался, что долго никто не мог разобрать ни слова. Но они сразу догадались, что случилось какое-то несчастье.

Уле-Александр первый сообразил, в чём дело. Он повернулся к маме и сказал:

– Мадс говорит, что надо позвонить доктору: его мама упала и ушибла ногу.

– Конечно, конечно! Сейчас я позвоню и попрошу доктора приехать к нам. А дальше Мадс покажет ему дорогу.

– Я тоже поеду с Мадсом, – сказал Уле-Александр.

Мадс объяснил доктору, куда ехать, и больше за всю дорогу не вымолвил ни слова. Он очень боялся, что маму положат в больницу и они останутся одни.

Осмотрев мамину ногу, доктор сказал:

– Перелома, к счастью, нет. Это вывих, и очень сильный. Две недели, самое маленькое, вам нельзя ходить: нога должна быть в полном покое. А вы, дети, хорошенько ухаживайте за мамой.

– Мы будем хорошо ухаживать, – сказала Мона.

– Я ей сейчас сварю картошки, – предложила Мина.

Доктор сделал маме перевязку, и она сказала:

– А теперь, дети, вам пора в школу!

– Мы думали, что нам сегодня лучше пропустить занятия, – ответила Марен.

– Ни в коем случае! Сейчас же отправляйтесь в школу! – возмутилась мама.

– Кто идёт в школу? Я могу вас подвезти, – предложил доктор.

– Нас пятеро, – ответил Мадс, – но мы с Уле-Александром усядемся вдвоём на одно место.

– Места всем хватит, – успокоил его доктор.

– Я тоже иду в школу, – сказал Мортен. Он взял старый рюкзак и вышел во двор, где стоял красивый автомобиль доктора.

– Нет, ты останешься дома и будешь ухаживать за мамой, – сказала Марен и на руках отнесла Мортена в дом.

– Я приеду к вам через несколько дней, – сказал доктор, прощаясь с мамой.

Бабушка воюет с разбойниками

Теперь, когда мама заболела, хозяйством пришлось заниматься бабушке и детям. Обычно бабушка сидела у себя в каморке, вязала чулок или просто дремала. Но тут она словно на двадцать лет помолодела. Она и забыла, что любит поспать после обеда.

– Что мы будем делать с водой? – вздохнула мама, глядя на пустую бочку.

– Вода – это пустяки! – заявила бабушка. – Я всю свою жизнь только и делала, что таскала воду для коров. Так неужели же я не принесу двух вёдер для нас?

Она схватила вёдра и отправилась к колодцу.

– Бегите за бабушкой и помогите ей! – приказала мама детям.

И когда бабушка нагнулась над колодцем, вытаскивая первое ведро, Марен обхватила её за талию, Мартин ухватился за Марен, Марта за Мартина, Мадс за Марту, Мона за Мадса, Милли за Мону, Мина за Милли, Мортен за Мину, а Самоварная Труба ухватила Мортена за штанину.

С помощью детей бабушка легко вытащила из колодца первое ведро, а за ним и второе. Потом они поставили оба ведра на санки и без всякого труда довезли воду до дому.

Так они сходили за водой несколько раз и наполнили бочку до самого верха.

– Как же ты одна приготовишь обед на такую ораву? – снова вздохнула мама.

– Ты думаешь, я уже никуда не гожусь! – возмутилась бабушка. – Когда я была молодая и работала на скотном дворе, мне иногда приходилось готовить обед на всех работников. Неужто я не смогу приготовить обед для одной семьи?

Бабушка сварила огромный котёл каши, и все были очень довольны.

Вечером бабушка села вязать носки для Мортена. Младшие легли спать; мама читала, положив ногу на табуретку. Ей давно не удавалось спокойно почитать, и теперь она думала, что не так уж плохо вывихнуть иногда ногу.

Вдруг Самоварная Труба забеспокоилась. Она спала в своём бочонке и, не просыпаясь, тихонько залаяла, как будто сказала: «Будьте осторожны!» Мама подняла голову от книги; бабушка перестала вязать.

Из своей комнаты в ночной рубашке спустилась Мона.

– Бабушка, по-моему, кто-то ходит вокруг дома! Я слышала чьи-то шаги, честное слово!

– Бабушка, ты не забыла запереть дверь? – взволнованно спросила мама. – Надо же так случиться, что папы как раз нету дома!

– Дверь заперта, не волнуйся, – прошептала бабушка. – А для верности я и стол к двери придвину!

Самоварная Труба забеспокоилась ещё больше. Шерсть у неё на спине встала дыбом, и она громко залаяла.

– Мартин, ты ещё не лёг? – спросила бабушка.

– Нет, нет. Никто не спит.

– Идите все сюда, у нас будет военный совет! – шёпотом распорядилась бабушка.

На лестнице появились Милли, Мона и Мортен в ночных рубашках.

– Возле дома кто-то ходит – это так же верно, как то, что я пятьдесят лет доила коров, – сказала бабушка.

– Как жалко, что мы теперь живём не в городе. Там бы мы могли постучать в пол, и Хенрик с Нижней Хюльдой сразу прибежали бы к нам на помощь, – сказала Милли.

– Мы и без них не пропадём, – гордо заявила бабушка.

– А почему стол стоит возле двери? – спросил Мартин.

– Ш-ш-ш! – шикнула на него бабушка.

– Помолчите минутку и прислушайтесь, может быть, это только наше воображение, – сказала мама.

Все прислушались, и теперь уже не было сомнения, что по двору кто-то ходит. Они услышали не только шаги, но и голоса.

– Вот беда, их, оказывается, двое! – вздохнула бабушка.

– Бабушка, ты боишься? – спросила Марен.

– Боюсь? – Бабушка очень удивилась. – Ещё что! Им с нами всё равно не справиться! Да это самое интересное, что случилось с тех пор, как мы переехали сюда из города. А то было уж слишком тихо и скучно. Ш-ш-ш, давайте ещё послушаем!

В дверь постучали.

Бабушка приложила палец к губам и покачала головой. Вслед за ней все повторили её жест. Мона зажала пасть Самоварной Трубе, чтобы та не залаяла.

За дверью снова послышались голоса.

– Ну-ка, проверьте, все ли окна заперты, и принесите сюда свои одеяла, – распорядилась бабушка.

Дети побежали за одеялами.

– Одеяла повесьте на окна! – приказала бабушка. – А теперь мы пристроим над дверью ведро с водой. Если разбойники откроют дверь, оно опрокинется прямо на них.

– Вот здорово! – засмеялся Мадс.

– И ещё надо написать большое объявление: «Берегитесь злой собаки!» Ты можешь написать его быстро, Мадс? – спросила бабушка.

– Сейчас. У меня есть бумага. Я напишу: «Берегитесь злой собаки! Она опасна для жизни!» Так будет страшнее.

– Хорошо. Мы выставим это объявление в окне на кухне, – сказала бабушка. – Если у них есть карманный фонарик и они прочтут наше объявление, то непременно испугаются!

– А что бы нам ещё придумать? – спросила Марен.

– Я придумала, – сказала бабушка. – Я возьму свечу и пойду на чердак…

– Только не свечу. Ты устроишь пожар, – испугалась мама.

– Ладно, тогда дайте мне карманный фонарик.

Мадс протянул бабушке фонарик.

– Я завешу окно на чердаке синей тряпкой. Не пугайтесь, если услышите страшные завывания. Я буду выть, чтобы они приняли меня за привидение.

Бабушка поднялась на чердак. Вскоре в окне чердака загорелся синеватый свет и послышался протяжный жалобный вой.

За дверью стало совершенно тихо. Бабушка спустилась вниз.

– Ну как, хорошо я выла?

В это время в дверь опять постучали, и мужской голос спросил:

– Есть кто дома? Принимайте гостей!

– Вот негодяй! – Бабушка не на шутку рассердилась. – Какие ещё гости? Забирай своих людей и проваливай отсюда. Нам не впервой сражаться с разбойниками.

– Но мы вовсе не разбойники, – сказал за дверью робкий женский голос.

– Не разбойники? А кто же вы тогда, позвольте вас спросить? Я не желаю с вами разговаривать, но, может быть, вы объясните мне, что вы делаете в лесу поздно ночью? – спросила разгневанная бабушка.

У мамы был такой вид, точно она только что проснулась:

– Бабушка! Бабушка! Скорей отопри дверь! Ведь это…

– Твоя воля, – перебила её бабушка. – Но если в тебя угодят чем-нибудь тяжёлым, я не виновата.

Мартин помог бабушке отодвинуть стол. Бабушка отперла дверь. Дверь отворилась, и тут произошло то, на что бабушка не рассчитывала. Ведро с водой опрокинулось ей на голову. А за дверью стояли испуганные Хенрик и Нижняя Хюльда.

– Мы уже думали, что вы нас так и не впустите, – жалобно сказала Хюльда.

– Ап, буль-буль, – произнесла бабушка.

– Идём, бабушка, я тебя вытру. – Хюльда схватила полотенце и начала вытирать бабушке волосы.

– Мы подумали, что вам надо помочь, пока папы нет дома, – объяснил Хенрик. – У Хюльды в сумке много всяких припасов…

– А мы вас так встретили! Какой позор! – смутилась мама.

– Мне ещё никогда в жизни не было так страшно, – призналась Хюльда. – Я чуть не убежала назад, в город. Но страшнее всего это привидение на чердаке. Брр, даже вспомнить жутко.

– Ты правда испугалась? – Бабушка была в восторге. После холодного душа и особенно после того, как выяснилось, что это вовсе не разбойники, бабушка чувствовала себя немного сконфуженной, но, услышав про привидение, она просияла: – Я очень рада, что оно было такое страшное!

– Пока бабушка с вами, вам нечего бояться, – уверенно сказал Хенрик.

При этих словах бабушка совсем расцвела и снова принялась за своё вязание.

– Я тебе тоже свяжу носки, Хенрик, – пообещала она.

А потом бабушка сварила кофе. Хюльда вытащила из сумки пирожные, и все уселись за стол. В этот вечер в домике в лесу долго никто не ложился спать.

Невероятные каникулы

Голодные печи

Папа, мама и восемь детей стояли и смотрели на кухонную плиту.

– Смотри, – сказала мама, – час тому назад ящик для дров был полон, а теперь эта прожорливая печь всё съела. Никогда в жизни не видела такой обжоры.

– Хм, боюсь, как бы эта обжора не выжила нас из дому, – заметил папа.

– Моя печка тоже не лучше, – сказала бабушка, выходя из своей каморки. – Сегодня она уже съела не меньше десяти поленьев.

Все пошли к бабушке и посмотрели на её маленькую печурку, которая весело и беззаботно потрескивала. В комнате было тепло и уютно.

– А как у вас, дети? Ваши печи тоже хотят есть? – спросил папа.

– Да, очень, – ответила Мона. – Сегодня наша печка съела две порции дров и хотела добавки, но я сказала, что больше она не получит ни полешка. В сарае и так уже почти ничего не осталось.

Действительно, печи в этом доме постоянно хотели есть и дров шло очень много. Папа сделал всё, что мог, чтобы утеплить дом. Он тщательно заткнул щели, но стены в домике были ветхие, и, как только огонь угасал, тепло мгновенно улетучивалось из комнат.

Папа обследовал сарай. Ему казалось, что он купил много дров и что их хватит на всю зиму, но настоящие холода ещё не начались, а дров осталось уже меньше половины. Нет, это никуда не годится!

Он вышел во двор и подошёл к грузовику.

– Придётся нам с тобой, приятель, съездить кой-куда, – сказал папа.

– И я с вами, – попросился Мортен.

– И я! – следом за ним сказал Мартин.

– И я! И я! И я! – закричали все остальные.

– Ладно! Одевайтесь потеплее, и поехали, – согласился папа. – Наш путь не очень далёк.

Сначала грузовик ехал лесом, потом свернул налево, и вскоре дети увидели на холме хутор. Грузовик въехал во двор и остановился перед домом. Папа вышел из кабины, а дети с удивлением свесились через борт:

– Папа, куда ты? Ты хочешь купить здесь молока?

– Нет. Я хочу узнать у хозяина хутора, не продаст ли он нам немного дров. Лес-то, в котором мы живём, принадлежит ему.

– Лес, в котором мы живём? – удивилась Марен. – Но это ведь наш лес!

– Конечно наш! – воскликнула Марта.

– Нет, кусок леса, где стоит наш дом, и вот это поле принадлежат этому хуторянину. Сидите смирно, я сейчас вернусь, – сказал папа и вошёл в дом.

– Ничего себе, не наш лес! – возмутилась Марта.

– Ведь мы знаем в нём каждое дерево! – Мадс не мог прийти в себя от негодования.

– Я уверена, что этот хуторянин даже не помнит, как выглядят деревья в его лесу, – сказала Мона.

– Раз папа сказал, что лес принадлежит ему, значит, это так и есть, – заметила Милли.

– Чудно́ иметь сразу столько деревьев, – сказала Марта.

– Хорошо бы, у нас у каждого было хоть по одному дереву. Мы бы ухаживали за ними и смотрели бы, как они растут, – сказал Мартин.

– Как интересно! – подхватила Милли. – Мы бы забрались на них, сидели бы там и ждали, пока они не вырастут.

– Ага, мы сидели бы на них и смотрели, как они растут. И поднялись бы выше облаков! – Мина всегда поддакивала Милли.

– Деревья растут совсем не так быстро, – заявила Мона. Она чуть-чуть задирала нос, потому что знала гораздо больше, чем Мина и Милли, хотя тоже ещё не ходила в школу.

Папа и хозяин вышли из дома.

– Посмотрите, он не такой уж важный, хотя ему принадлежит весь наш лес, – сказала Марта.

– Тише! Послушаем, о чём они говорят, – предложил Мартин.

– Я сейчас поеду с вами в лес, – сказал хозяин хутора, хозяин леса и хозяин ещё неизвестно чего.

– Ну и прекрасно, – обрадовался папа. – Тогда я завтра же начну рубить. Садитесь, пожалуйста!

Папа открыл дверцу кабины. Хозяин леса посмотрел в кузов.

– Что это у вас за груз? – спросил он.

– Это мои дети. Их у меня восемь штук! – гордо ответил папа.

– Вот это да! С такой компанией не соскучишься, – сказал хозяин леса, и грузовик тронулся.

Проехав немного по лесной дороге, папа остановил грузовик. Дальше все пошли пешком. Хозяин леса осматривал каждое дерево и на некоторых делал зарубки. Это чтобы папа знал, какие деревья можно рубить.

Когда он кончил делать зарубки и уже хотел уходить, Мартин остановил его, но не успел ничего сказать, как вмешалась Милли:

– Скажите, пожалуйста, сколько стоит одно дерево?

– Одно дерево, которое будет стоять и расти? – подхватила Мона.

– Как это – стоять и расти? Ничего не понимаю! – удивился хозяин леса.

– Очень просто! Нам хочется, чтобы у каждого из нас в лесу было по одному своему дереву, – объяснила Мона.

– Мы бы написали на дощечках наши имена и повесили бы их на эти деревья. И каждый ухаживал бы за своим деревом, – сказал Мадс.

– Неплохо придумано, – согласился хозяин леса. – Тогда мне не пришлось бы тревожиться хоть за эти деревья. Ну вот что, выбирайте каждый себе по дереву, а я вам обещаю, что эти деревья никто не срубит.

– Да, но мы всё-таки хотели бы знать, сколько стоит одно дерево, – снова спросила Марен.

– Сколько стоит? Давайте сделаем так. Вы придёте ко мне на хутор и отработаете один день. И мы будем в расчёте. Идёт?

Дети согласились и начали выбирать деревья.

– Я выбираю вот это, – сказала Марен и показала на взрослую ёлку.

– Прекрасно, но как же ты её завтра узнаешь, свою ёлку? – спросил хозяин леса.

– А я повешу на неё свой шарф. – Марен сняла шарф и повязала его на нижнюю ветку, так чтобы никто не сомневался, что это и есть её ёлка.

Мартин выбрал самую высокую сосну, какую только мог найти. Он влез на неё и тоже повязал на ветку свой шарф.

Каждый выбрал себе дерево по вкусу. Дольше всех ничего не мог выбрать Мортен. Наконец он остановился возле маленькой ёлочки. Она была не выше самого Мортена. Мортен надел ей на макушку свою красную шапку. Теперь в лесу стояло семь деревьев, повязанных цветными шарфами, и одна маленькая ёлочка с красной шапкой на макушке.

На другой день дети написали свои имена на дощечках, просверлили в них дырки, продёрнули верёвки, чтобы дощечки можно было повесить на деревьях, не прибивая их гвоздями, и пошли в лес.

– Только не задерживайтесь долго! Скоро обед! – крикнула им вслед мама. – И следите за Мортеном!

Конечно, мама поступила немного неосмотрительно, не сказав, кто именно должен следить за Мортеном. Марен решила, что это сделает Мартин; Мартин решил, что это сделает Марта; Марта решила, что это сделает Мадс; Мадс решил, что это сделает Мона; Мона решила, что это сделает Милли; Милли решила, что это сделает Мина, а Мина вообще об этом не подумала, с неё хватало и того, что она смотрела сама за собой и старалась не потеряться в этом огромном лесу.

Дети быстро нашли деревья со своими шарфами. А Мортен всё никак не мог найти ёлочку с красной шапкой на макушке. Вокруг было много маленьких ёлочек, но ни на одной из них не было красной шапки. Мортен решил, что его ёлочка растёт дальше, и пошёл искать её. Но сколько он ни искал, такой ёлочки нигде не было. Может быть, она выросла за ночь и стала самой высокой елью в лесу? Да, теперь нелегко будет достать её. Но главное, надо разыскать дерево и шапку, а уж тогда он позовёт на помощь других детей.

И Мортен всё дальше и дальше забирался в лес.