Текст книги "Всё о папе, маме, бабушке и восьми детях"

«Будет о чём рассказать в доме престарелых, – подумала бабушка. – Будто я увидела весь мир сразу. Вряд ли я засну сегодня ночью, но тут уж ничего не поделаешь».

– Идём, бабушка! – неожиданно прервала её мысли Мона. – Мы должны пойти осмотреться.

Роза

Кухня на туристической базе была очень большая. Каждый здесь готовил себе сам. Мама сразу почувствовала себя как дома. Она стояла среди норвежских, датских, шведских, немецких, английских, американских и японских женщин и готовила обед для своей семьи. И не важно, что она не понимала, о чём они говорили, любой женщине было достаточно показать жестом, что ей нужно, улыбнуться, и она тут же получала всё, что ей требовалось.

Бабушка и дети время от времени подходили к двери и смотрели на маму. Заходить в кухню им не разрешалось. Мама сказала, что там и без них не протолкнуться.

Взяв свой обед, они расположились в парке под высокими буками.

– Знаете, я решила, что мне больше не хочется путешествовать, – неожиданно сказала бабушка.

– Слишком утомительно? – спросил папа. – Меня это не удивляет. Для тебя это была длинная и тяжёлая поездка.

– Да-да. А сейчас я, пожалуй, пойду прилягу.

Все огорчились: на бабушку это было не похоже, она никогда не сдавалась так быстро. К тому же ей хотелось доехать до города и познакомиться с этой «заграницей».

– Зря мы затеяли эту поездку, – тихонько сказала мама папе. – Мне не хочется оставлять бабушку одну, когда она так плохо себя чувствует.

Бабушка словно услыхала мамины слова и быстро встала.

– Ступайте прогуляйтесь, а не то мне придётся идти вместе с вами, – сказала она.

– Но мы не хотим уходить от тебя, вдруг ты заболела!

– Я здорова как бык, – заявила бабушка. – Просто мне захотелось немного полежать.

И бабушка не обманывала, она действительно была совершенно здорова, да и не так уж сильно она устала. Конечно, ей хотелось бы пойти со всеми и увидеть городок, до которого они наконец добрались. Нет, гулять она отказалась совсем по другой причине. Дело в том, что в этой огромной спальне было слишком много женщин из всех стран мира и бабушка не могла даже представить себе, как она сможет раздеться при всех этих женщинах, чтобы надеть ночную рубашку. Вот она и решила, что ляжет спать раньше всех, пока в спальне никого нет.

Но если вся семья останется из-за неё в доме, её план сорвётся. Поэтому она и уговаривала их отправиться на прогулку. Наконец Мона сказала:

– Я уверена, что бабушке будет лучше, если мы уйдём. Поэтому мы уходим!

– Спасибо, Мона! – поблагодарила её бабушка.

И они ушли, а бабушка бросилась в спальню. Она не ошиблась – там никого не было. Две женщины отдыхали после обеда, но, похоже, они спали, поэтому тревожиться было не о чем. Ванная комната рядом со спальней тоже была пуста. «Неплохо бы помыться», – подумала бабушка. Она взяла полотенце, губку, мыло и подошла к раковине. Через минуту она уже надела ночную рубашку. Она расчесала свои длинные волосы, заплела косы и, подхватив свою одежду, вернулась в спальню. И там, в дверях, она столкнулась с другой женщиной. Женщина была полная, на губах у неё играла улыбка, но, главное, она была совершенно чёрная. Нет, чёрное у неё было не платье, а вся кожа! И она была далеко не молода. Наверное, у неё уже были внуки. На плече у неё тоже висело полотенце. Когда они столкнулись, чёрная женщина засмеялась, сказала что-то по-английски и улыбнулась белозубой улыбкой. Бабушка не поняла ни слова из того, что та сказала, но решила ответить этой приветливой женщине.

– Тоже путешествуешь? – спросила она, махнула рукой и поспешила к своей кровати.

Что делать дальше, бабушка не знала. Она выспалась в трейлере, и спать ей ни капельки не хотелось. Но, к счастью, у неё было с собой вязанье! Бабушка вязала папе кофту, правда, это был секрет, и потому бабушка вязала только в его отсутствие. Она быстро достала вязанье и устроилась на кровати. Ей было очень удобно. Чёрная женщина тоже вернулась в спальню. Теперь на ней была светло-розовая пижама. Несмотря на полноту, у женщины была лёгкая, летящая походка. Она снова улыбнулась бабушке и подошла к соседней кровати. Они оказались соседками.

«Это хорошо, – подумала бабушка. – С этой женщиной я уже немножко знакома».

Спать чёрная женщина не легла, она уселась в кровати, совсем как бабушка. Сначала она читала какую-то книгу, потом начала что-то писать. Бабушка решила, что она пишет письмо. Кончив писать, чёрная женщина устроилась поудобнее и долго смотрела на бабушкино вязанье. Казалось, она следит за каждой провязанной петлёй. Бабушка занервничала и несколько раз сбилась со счёта, ей даже пришлось распустить несколько рядов. Но потом она привыкла, что за её работой следят, подняла на чёрную женщину глаза и кивнула ей.

– Я вяжу кофту для нашего папы, – сказала она.

Женщина покачала головой и засмеялась. Неожиданно она вскочила с кровати и достала бумагу и карандаш. Потом подсела к бабушке на кровать и нарисовала себя с рюкзаком и спальным мешком. После этого она достала карту, показала бабушке Африку, ткнула пальцем в Нигерию, потом нарисовала пароход и показала, что он плывёт из Африки в Испанию. После этого она встала и начала маршировать вдоль кроватей, будто совершает поход, а вернувшись к бабушке, показала на Испанию, Францию, Бельгию, Голландию и, наконец, на крохотную Данию. При этом она смеялась от гордости, что забралась так далеко от дома, и у неё даже что-то булькало в горле. Посмеявшись, она дала бабушке бумагу. Бабушка растерялась. Рисовать она не умела, однако, увидев все линии, которые начертила чёрная женщина, почувствовала себя увереннее: так рисовать она тоже могла. Ей захотелось рассказать чёрной женщине, что она – бабушка и путешествует со своей семьёй. Поэтому она нарисовала сначала себя. Ниже – папу и маму, под ними восемь детей, а в самом низу – велосипеды. При виде велосипедов чёрная женщина всплеснула в испуге руками, но бабушка тут же нарисовала и ипподромную коляску. Женщина показала на себя и сказала:

– Роза.

– Красивое имя, – сказала бабушка. – А я Матеа, но все зовут меня просто бабушка. Бабушка! – крикнула она громко, чтобы Роза получше поняла её.

– Бабушка, – повторила Роза.

Снизу послышалось громкое пение. Роза вскочила, прислушалась, потанцевала на месте, показала вниз, покачала головой, как будто спрашивала у бабушки, не хочет ли она спуститься в парк и послушать, как там поют.

Бабушка вспомнила, что на ней уже надета ночная рубашка, и растерялась. Но она не успела и глазом моргнуть, как Роза закатала пижамные штанины выше колена, натянула через голову юбку, накинула на плечи шаль и была готова. Бабушка проделала то же самое – надела юбку прямо поверх ночной рубашки. Накинула на плечи шаль и повязала голову платком. Теперь и она была готова идти слушать музыку.

Внизу собрались почти все, кто жил на туристической базе. А поскольку здесь жили люди из разных стран, то и песни тоже звучали самые разные. Иногда одну песню пели несколько человек, и это был настоящий хор. Когда бабушка и Роза появились в дверях, все захлопали от радости, ожидая новых песен. Роза не заставила себя ждать. Она спела старинную нигерийскую песню. Песня была такая красивая, что бабушка растрогалась до слёз. Но потом наступила её очередь. Что же ей спеть всем этим людям? Она знала только две песни – «Курицы Пола» и «Пер Скрипач». Бабушка спела «Курицы Пола», а после этого красивые переливы, которыми она когда-то в молодости манила коров с пастбища домой. Как раз когда она исполняла переливы, в дверях показались папа, мама и восемь детей. От удивления они чуть не замычали в ответ, как коровы, услышав пастушьи призывы, но каково было их удивление, когда бабушка подошла к ним, держа за руку чёрную женщину.

– Это моя подруга, – сказала бабушка. – Её зовут Роза. Она из Нигерии. Это в Африке.

Роза улыбалась, смеялась, и ей было очень приятно познакомиться с большой бабушкиной семьёй, а папа, мама и восемь детей были довольны, что бабушка нашла себе подругу.

На другой день рано утром папа поехал в город и купил там два больших альбома для рисования. На всякий случай он купил и карандаши. Один альбом с карандашом он отдал бабушке, а другой – Розе, и подруги вместе пошли в буковый лес. А папа, мама и старшие дети поехали на велосипедах на прогулку. Но Милли, Мина и Мортен захотели остаться с бабушкой и Розой. Они ещё никогда не встречали такого доброго человека, как Роза. Даже Мортен, который всегда ходил, держа за руку только бабушку, сразу протянул Розе руку. Уж очень она ему понравилась.

– Можете пойти вместе с нами, – сказала бабушка детям, – но обещайте, что не будете нам мешать.

– Обещаем, – сказала Милли, – мы будем только смотреть.

Роза засмеялась, потрепала Мортена по голове и уселась на землю.

– А вы можете пока побегать и поиграть, – сказала бабушка детям.

Бабушка села рядом с Розой, обе взяли свои альбомы и начали рисовать. Они не произносили ни слова, только время от времени поглядывали на рисунки друг друга. Ни дать ни взять два художника за набросками. Иногда они задумывались и смотрели по сторонам. Но рисовали они совсем не то, что было у них перед глазами. Сначала казалось, что они смотрят глубоко в себя и ищут там что-то давно спрятанное и забытое. Потом начинали быстро рисовать. Так продолжалось до самого обеда.

В обед они сделали небольшой перерыв, а после снова принялись за дело. К вечеру оба альбома были заполнены рисунками. Тогда они поменялись своими альбомами. Бабушка и дети долго сидели и листали большой альбом Розы, и, когда папа, мама и старшие дети вернулись домой, Милли сказала:

– Теперь я знаю, как жила Роза с самого детства. – И начала рассказывать: – Роза жила в маленькой хижине с папой и мамой. Угадайте, сколько у неё было братьев и сестёр?

– Восемь, – сказал Мортен, который не мог и предположить, что в семье бывает меньше детей.

– Правильно, – сказала Милли. – Поэтому ей было интересно познакомиться с нашей семьёй. Они были очень бедные, есть им было почти нечего, но её папа и мама были добрые, и она помнит, что в те дни, когда в доме не было никакой еды, папа с мамой по вечерам пели детям песни, чтобы им было легче заснуть. В один прекрасный день им пришлось переехать в город, потому что кто-то купил землю, на которой стояли их хижины. В городе жить было ещё труднее, потому что её папа никак не мог найти работу.

– Ему нужно было купить себе грузовик, – сказал Мадс.

Папа кивнул, он был согласен с Мадсом.

– Много лет им жилось очень трудно. Иногда им приходилось жить даже в сараях, – продолжала Милли. – Но, несмотря на свою бедность, они по-прежнему пели по вечерам, и потому Роза знает великое множество песен. Ей часто говорили, что у неё красивый голос, и она начала петь на улицах, а её младшие братья и сёстры ходили с ней и собирали деньги, если кто-то хотел отблагодарить певицу. Однажды, когда она пела, подошёл какой-то человек.

Он долго слушал и насыпал ей в миску много монет, а потом спросил, не хочет ли она петь у него в цирке. Она бы ездила с ними и стала наездницей и танцовщицей. Он обещал ей хорошо платить.

Роза ответила, что должна посоветоваться с родителями, и побежала домой к папе и маме, и, хотя ей было страшно, она сказала, что ей очень хотелось бы выступать в цирке и часть заработанных денег посылать домой. Родители отпустили её, и она поступила работать в цирк. Ей приходилось рано вставать и очень много тренироваться, чтобы стать наездницей и воздушной акробаткой. Это было трудно, и она часто плакала. Но она оказалась способной циркачкой. В конце концов она стала хорошей актрисой и смогла уйти из цирка и выступать самостоятельно. Она зарабатывала всё больше денег и посылала их домой. Её отец смог даже купить в деревне небольшой дом, совсем как мы, хотя мы никогда не выступали в цирке. Потом она вышла замуж за пианиста и родила троих детей, теперь они уже взрослые, и у них тоже есть дети, так что она уже бабушка. И перед возвращением домой в Нигерию она решила поездить по разным странам. Её отца и матери давно нет в живых, но у неё остались братья и сёстры. Жить она будет в том доме, что купил её отец, но вообще-то она привыкла вести кочевую жизнь, так что ей будет трудно постоянно жить в Нигерии.

– Иначе и быть не может, если человек привык всю жизнь ездить, – сказала бабушка.

– Хорошо, что она приехала сюда, а то бы мы никогда с ней не познакомились, – сказала Мона.

Роза не понимала, о чём они говорят, но она поняла, что понравилась им всем – и папе, и маме, и восьмерым детям, поэтому она мурлыкала себе под нос какую-то песню и улыбалась им, покачивая головой в такт.

А бабушка сидела и никак не могла придумать, что бы такое подарить Розе на память, ведь завтра им предстояло расстаться, и кто знает, доведётся ли им встретиться вновь. Правда, Роза нарисовала свой дом и спросила, не хочет ли бабушка приехать к ней в Нигерию, но вряд ли бабушка сможет совершить такое долгое путешествие. И тут бабушка вспомнила, что у неё есть спортивные гольфы, которые она связала для Хенрика. Розе они были бы впору, а Хенрику она свяжет другие. Бабушка поспешила в спальню, взяла гольфы и подарила их своей новой подруге.

Роза обрадовалась подарку. Она тут же спросила у бабушки её адрес, чтобы прислать ей ответный подарок.

На другое утро Роза собралась в дорогу, и на плече у неё висели два необычных мешочка – гольфы, которые подарила ей бабушка. Роза заполнила их своими вещами, и при ходьбе они смешно болтались у неё на груди и на спине.

– Наверное, для Африки эти гольфы слишком тёплые, и Розе просто хотелось показать, что они ей нравятся, – решила мама.

– Роза – хороший человек, – сказала бабушка.

– Какое счастье, что мы с ней познакомились, – подхватила Мина.

Хлеб и трубы

На следующее утро папа, мама, бабушка и восемь детей покинули туристическую базу и двинулись дальше. Тем более что после отъезда Розы бабушке стало грустно. Они ехали целых два дня. Одну ночь они спали в спальных мешках под открытым небом, а другую – снова на туристической базе, но уже в другом городе. Город назывался Оденсе.

– Мы здесь пробудем не меньше двух дней, потому что здесь очень интересно, – сказал папа. – Помните сказку о Гадком утенке? И про Русалочку, и про Девочку со спичками, и многие другие?

– Конечно, помним! – воскликнул Мадс. – Мы их знаем почти наизусть. Их написал Ханс Кристиан Андерсен!

– Правильно. Он родился в этом городе, и завтра мы посетим дом, в котором он жил. А сегодня посмотрим кое-что другое. Я не хочу говорить вам, что именно, – вы увидите сами, но вас ждёт сюрприз, – и уверен, что он вам понравится.

После завтрака папа вышел из дома, за ним последовали все остальные.

– Минуточку подождите! – неожиданно воскликнула бабушка и скрылась в одном из магазинов.

Дело в том, что бабушка повязывала голову платочком, и ей казалось, что из-за этого платка на неё все косятся, и теперь, когда она была за границей, ей захотелось обзавестись другим головным убором. Она купила себе большую соломенную шляпу. Шляпа была такая огромная, что бабушка казалась теперь совсем маленькой. Она гордо вышагивала в этой шляпе, а платок, которым раньше повязывала голову, она спрятала в карман юбки.

– Я знаю, что под шляпой идёт наша бабушка, хотя и не вижу её! – воскликнул Мортен.

– Не сомневайся, это я! – успокоила его бабушка.

Она едва осмеливалась смотреть по сторонам, боясь, что шляпа свалится у неё с головы.

– Я вижу реку! – неожиданно воскликнула Мона.

– А на ней пароходы! – поддержала её бабушка.

– Вы не ошиблись. Садимся на пароход!

Не только папа, мама, бабушка и дети собирались прокатиться на пароходе. Пассажиры всё прибывали и прибывали. Наконец полный пароход отчалил от пристани и пошёл вверх по реке.

– Наверное, это и есть папин сюрприз, который он нам обещал утром, – сказала Мона. – Мне он уже нравится.

По берегам реки росли ивы и другие деревья, их ветви свисали до самой воды.

– Совсем как в Южной Америке или в Африке, там по таким деревьям ползают змеи, – сказал Мадс.

Мортен так испугался, что плюхнулся на палубу.

– А в реке водятся крокодилы, – продолжала Мона.

– А-а-а! – заплакал Мортен.

– Не слушай их, – успокоила его бабушка. – Ни змей, ни крокодилов тут нет.

– А на берегу рычат львы, – не унималась Мона.

– А там вдалеке слоны, подняв хоботы, трубят что есть мочи. Это похоже на тромбоны, – вставил своё слово Мартин.

Мортен зажал уши руками, но бабушка погладила его по голове и сказала:

– Не бойся, Мортен, им просто нравится тебя пугать. Покажи им, что тебе нисколько не страшно.

Некоторое время стояла тишина, но вдруг могучий рёв сотряс воздух.

– На корову это не похоже, – сказала бабушка. – Да и на быка тоже, их голоса я хорошо знаю.

– Вам это почудилось из-за нашей болтовни. Никто тут не ревел, – сказал Мадс.

Но не успел он умолкнуть, как страшный рёв раздался снова. Бабушка повернулась к капитану, стоявшему за штурвалом.

– Что это за рёв? – спросила она. – У вас здесь стоят громкоговорители?

– Нет, это рычал настоящий лев, – ответил капитан.

И тут же они услыхали новый трубный глас, но он был не похож на первые два.

– А это что? – спросила бабушка.

– А это трубил слон. – Капитан гордо улыбнулся.

Бабушка открыла рот и пристально посмотрела на капитана.

– Нехорошо смеяться над людьми, – произнесла она наконец, отвернулась от капитана и стала смотреть на ивы. Если в этой стране есть львы и слоны, то наверняка водятся и змеи.

Пароходик подошёл к мосткам и остановился. И здесь слышался не только львиный рык и трубный глас слона, нет, здесь можно было слышать голоса всевозможных зверей.

– Добро пожаловать в зоопарк, – сказал папа детям, наслаждаясь их удивлением.

Мортен и бабушка крепко держали друг друга за руки.

– А здесь не опасно? – спросила бабушка. – Эти звери не бросятся на нас, как наш старый бык?

– Нет, не бойся, – улыбнулся папа. – Мы пробудем здесь весь день, в зоопарке есть на что посмотреть.

Он вытащил пакет, и оказалось, что в нём опять были альбомы для рисования. Папа дал каждому по альбому и сказал:

– Нарисуйте тех животных, какие вам больше всего понравились. Зимой вам будет приятно взглянуть на свои рисунки. А сейчас давайте решим, куда мы пойдём сначала. Здесь детям не стоит гулять в одиночку, я должен всё время вас видеть.

– Мы хотим посмотреть львов, – сказал Мадс. – Я никогда в жизни не видел живого льва.

Все с ним согласились, и они подошли к клетке со львами. Там лежал огромный лев. У него была густая длинная грива, лев моргал, глядя на людей. Рядом ходил ещё один лев, он был намного меньше, и у него не было гривы.

– Это его жена, – сказала бабушка. – Наверное, им грустно сидеть в клетке.

– И с ними два львёнка. Смотрите, они прячутся за папу! – воскликнул Мадс.

И правда, два львёнка по гриве взобрались льву на спину. Они покусывали его, били лапами и ползали по его могучей спине.

– Видно, они не из пугливых, – сказала бабушка.

– А чего им бояться, ведь это их папа, – заметила Мона.

– Ммм, – буркнула Милли и задумчиво взглянула на папу.

Они долго наблюдали за львами, наконец папа сказал:

– Давайте сядем на травку и немного отдохнём. Я купил булочки, мы подкрепимся и почитаем буклет, в котором написано, какие тут есть животные. Жалко будет, если мы кого-нибудь пропустим.

Папа сел на траву, но не успел удобно расположиться, как на него прыгнула Милли. Стоя на четвереньках, она дёрнула папу за волосы. За ней на папу прыгнула Мона, а за ней – Мортен. Он забрался папе на голову.

– Что это за глупости? – спросил папа.

Красный как рак, он стряхнул с себя детей.

– Мы играли, что ты такой же добрый, как папа-лев, – сказала Милли.

От удивления папа широко открыл рот. Потом сунул в него булочку и начал читать буклет.

– Папа обиделся, – сказала бабушка.

– Мы не хотели его обидеть, – объяснила Милли. – Папа, не обижайся на нас. Ты гораздо добрее льва, и мы тебя очень любим.

Но папа как будто ещё не пришёл в себя от удивления.

– А теперь пойдёмте смотреть обезьян, – предложила мама. – Думаю, там у папы улучшится настроение.

– А потом слонов! – сказала Марта.

– Мы должны увидеть ещё много зверей. День только начался, и мы пробудем здесь до самого вечера, – сказала Мона.

– Да-да, – буркнула бабушка. Она что-то рисовала в своём альбоме. После того как они рисовали с Розой, ей понравилось это занятие, и теперь она рисовала льва. А когда дети увидели, кого бабушка рисует, они тоже схватили свои альбомы и начали рисовать. Вся семья расположилась на траве и рисовала львов и других зверей.

– Вы рисуйте, а я пока схожу в киоск, – сказал папа и ушёл.

Вернулся он, неся одиннадцать небольших пакетиков с печеньем, которое разрешалось давать животным.

– Прежде всего мы отправимся к слону, – сказал папа. – Возьмите, пожалуйста, свои пакетики. Но не отдавайте ему всё печенье сразу, оставьте немного и для обезьян. Думаю, они от него не откажутся.

Бабушка не знала, куда девать свой пакетик, – одной рукой она держала за руку Мортена, другой – Мину. В конце концов она придумала, как выйти из положения. Она положила свой пакетик сверху на шляпу, где было небольшое углубление.

– Мне нравится эта шляпа, она годится для всего, – сказала бабушка. – Я чувствую себя в ней очень нарядной, а кроме того, её можно использовать и как сумку.

Но всем было уже не до бабушкиной шляпы, потому что как раз в это время они подошли к слонам.

– Ух ты! – У Мортена даже дух захватило. – Бабушка, они слишком большие, давай уйдём отсюда.

– Нет, если мы сейчас уйдём, они обидятся, – сказала бабушка. – Только пришли в гости, и тут же уходить, так не поступают.

Мортен остался. Он так крепко вцепился в бабушкину руку, что не мог пошевелиться. Мина тоже крепко держала бабушку за руку. Она не раз видела слонов на картинках, но никогда не думала, что в жизни они такие огромные.

– Посмотри, какие у него добрые глаза, – сказала бабушка. – И уши не прижаты, значит, он не опасен.

Папа подошёл поближе и протянул слону печенье, слон вытянул хобот, осторожно взял у папы из руки печенье и положил себе в рот.

– Он ест носом! – в восторге воскликнул Мортен.

– Нет, там у него рот, – объяснил папа. – А ты, Мортен, не хочешь угостить слона печеньем?

– Нет, – ответил Мортен. – Это печенье слишком маленькое для слона.

Он не спускал глаз с бабушки.

Слон снова протянул хобот, на этот раз печеньем его угостили Марен и Мартин. Другого слона угостила печеньем мама.

– А теперь моя очередь угощать слонов, – сказал Мадс. – Вы тут столпились, и мне было не подойти.

– И мне тоже, – сказала Мона. – Мне было не дотянуться.

Папа поднял Мону на руки, но на это ушло время, а слону не терпелось получить ещё печенье. Он не мог ждать, пока люди будут готовы его угостить. К тому же он чуял, что на шляпе у бабушки лежит что-то вкусное. И достать это вкусное было совсем не трудно. Неожиданно хобот слона опустился ей на голову, и шляпа вместе с пакетиком печенья взлетела на воздух. Бабушка и глазом не успела моргнуть.

– Ты что это себе позволяешь?! – крикнула бабушка слону. – Ишь ты, какой невоспитанный и нетерпеливый! Верни сейчас же мою шляпу, а не то я тебе покажу!

Но слон не понял ни слова из того, что сказала бабушка. Шляпа с пакетиком были уже почти у него во рту, но в последнюю минуту он сообразил, что шляпу есть не стоит. Поэтому он запихнул себе в рот печенье, а шляпа плавно опустилась на землю. Красивая заграничная бабушкина шляпа лежала у слона между передними ногами!

– Вот бы нам сейчас удочку! – вздохнула бабушка. – И почему тебе понадобилась именно та шляпа, которая пришлась мне так по душе?

– А может… может, она ему тоже по душе? – предположил Мортен. – Может, он уже давно мечтал о такой шляпе?

Все переводили взгляд со слона на бабушку, а потом на шляпу, что лежала у его гигантских ног.

Папа задумчиво постукивал пальцем по носу.

Мама, как могла, утешала бабушку:

– Не горюй, мы купим тебе другую шляпу.

– Больше он не получит от меня ни одного печенья. Такой невоспитанный слон, – сказала Марта.

И только один Мадс не утешал бабушку. Он понимал, что нет смысла обещать бабушке новую шляпу – ведь бабушке нравилась именно та, что оказалась у слона. Незаметно он убежал ото всех. Что сделать, чтобы вернуть бабушке её шляпу? Тут пригодилась бы длинная палка. Очень-очень длинная. Слон по-прежнему не двигался с места. Вокруг его клетки был глубокий и широкий ров, по одну сторону рва стояли люди, по другую – слон. Служителя поблизости не было, только люди, которые пришли в зоопарк. Мадс побежал дальше. Неподалёку он увидел сарай. Заглянув в него, Мадс обнаружил там лопату, грабли, тачку и моток верёвки. Он схватил грабли и верёвку и помчался назад. Но на обратном пути он немного заблудился и забыл, где находится слон. Мадс пробежал мимо львов, мимо обезьян. Конечно, ему хотелось остановиться и посмотреть на обезьян, но он очень спешил. К счастью, он недолго искал слонов. Папа, мама, бабушка и дети всё ещё стояли возле них. Шляпа по-прежнему лежала на земле, но слон немного передвинул ногу и наступил на самый краешек полей шляпы.

Мадс так запыхался, что совсем не мог говорить, однако ему удалось шепнуть Марен и Мартину, чтобы они не двигались с места и продолжали без передышки кормить слона.

– Держи крепко! – сказал он папе, протянув ему конец верёвки. А сам спустился в ров.

– Ты с ума сошёл! – крикнул ему папа.

Но Мадс был уже внизу и начал работать граблями. Вот грабли зацепили шляпу, но она не сдвинулась с места. Здесь требовалась недюжинная сила. Тогда Мадс постарался, чтобы все зубья граблей вошли в шляпу, а потом потянул её к себе. Наконец шляпа почти целиком была у него в руках. Но край полей всё ещё находился у слона под ногой. Теперь надо было действовать очень быстро. Слон заметил какое-то движение у своих ног и начал раскачивать хоботом из стороны в сторону.

– Берегись, Мадс, он что-то почуял! – крикнула бабушка.

Мадс бросил грабли наверх и схватился за верёвку, а наверху её держал уже не только папа. Ему помогали мама, бабушка, Мона и Милли. Наконец поля шляпы были освобождены. Мадс выбрался изо рва, а слон, который так ничего и не понял, поднял хобот и затрубил.

Пока слон трубил, Мадс успел сбегать и отнести на место грабли и верёвку. А когда он вернулся, бабушка сидела и зашивала свою шляпу красной шерстяной ниткой. Она решила замаскировать вышивкой дырки, оставшиеся от граблей.

– Думаешь, красная шерсть подходит для соломенной шляпы? – спросила мама.

– Красные шерстяные нитки подходят для всего, – ответила бабушка. – А вот оторванный кусок полей я пришивать не буду.

– Почему? – спросила Мона.

– А ты представь себе, как все удивятся, когда я скажу, что на моей шляпе стоял слон! – Потом бабушка кивнула Мадсу: – Я у тебя в долгу. Я всегда говорила, что ты самый изобретательный мальчик на свете.

– Ерунда! – сказал Мадс. Он делал вид, что ничего особенного не случилось, но на самом деле был очень доволен, что ему удалось спасти бабушкину шляпу. У него было такое чувство, будто он побывал в настоящих джунглях и сражался там с дикими слонами. Но об этом он никому не сказал.

Они пошли дальше смотреть других животных.

– Вон зебра, – сказал Мартин. Ему было приятно, что он первый её заметил. Зебра была маленькая, в чёрную и белую полоску, ни дать ни взять белая лошадка, которую кто-то решил покрасить чёрной краской, но на всю зебру краски не хватило и пришлось нарисовать только полоски.

– А это никак медведь! – воскликнула бабушка, глядя на обломок скалы, где на задних лапах стоял огромный медведь и принимал от публики угощенье.

– Медведь, – сказал Мортен. – Настоящий медведь, а не какой-нибудь игрушечный. Правда, папа?

– Не сомневайся, Мортен. Медведь самый настоящий.

Мортен бросил медведю печенье за то, что он был настоящий.

Потом они смотрели на морских львов, которые плавали в воде и время от времени издавали дикие крики. Они ныряли, потом вылезали на выступавший из воды камень, снова ныряли и плескались и снова забирались на камень. И всё это они проделывали без передышки.

– Видно, они любят купаться, – сказала бабушка. – Но когда же они отдыхают от такого купанья?

– Они не отдыхают. Наверное, привыкли, – сказал папа.

И наконец они пришли к обезьянам. Все так этого ждали! Обезьяны здесь были самые разные. Одни быстро-быстро прыгали вверх и вниз по небольшой горке, другие сидели за решёткой, там были деревья, и обезьяны лазили по веткам. Когда они обнаружили, что у папы, мамы, бабушки и детей есть печенье, они стали просовывать сквозь решётку руки, чтобы дотянуться до него, и дрались друг с другом за каждый кусочек.

У некоторых обезьян были малыши, они крепко держались за мать, когда та забиралась повыше и прыгала с ветки на ветку.

– Им здесь неплохо, – решила бабушка. – Ведь прыгать по деревьям они привыкли ещё в джунглях.

– А что такое джунгли? – спросил Мортен.

– Это такой большой лес, в котором обычно не бывает людей, – ответила бабушка. – А деревья очень большие.

– Ага, – сказал Мортен и замолчал не в силах отвести глаз от обезьян. Люди смеялись над их проделками, но Мортен серьёзно следил за ними.

– Правда, на них интересно смотреть? – спросила у него Марен.

– Интереснее не бывает, – ответил Мортен и стал ещё серьёзнее, чем был до сих пор.