Текст книги "Некромант из провинции"

– Конечно, доченька, полежи, – кивнула мама. – Не буду больше тебя дергать. Есть захочешь – в холодильнике сосиски, сваришь себе. Хотя нет – я сама сейчас заранее сварю, это недолго.

Мать покинула квартиру минут через двадцать пять. Алиса в это время лежала у себя в комнате, бессмысленно таращась в потолок.

«Да что же это со мной творится? – думала она. – Блин, даже после шести банок «Ягуара» такого не было. Наверное, не стоило после пива и виски еще и абсент пить. Но ведь без этого посвящение в ученики не состоялось бы…».

Повалявшись еще немного, она прислушалась к своим ощущениям и решила, что неплохо было бы все же поесть. «Мама, вроде, говорила, что сосиски сварит. Это получше, чем гороховый суп».

Но вскоре выяснилось, что желудок ее так не считает. Ему, похоже, было сегодня все равно, какие именно подношения будет делать хозяйка. Алиса успела съесть всего полторы из четырех сосисок, как ее снова начало рвать. На этот раз даже до туалета добежать не успела – пришлось воспользоваться кухонной раковиной.

«Черт, да что же это такое? – отдышавшись, подумала Алиса. – Алкогольное отравление, что ли? Может, пива выпить, тогда пройдет? Вот же ж гадство…», – девочка вспомнила, что не удосужилась попросить у матери ежедневные пятьдесят рублей «на мороженое».

«Что же делать? А впрочем, как это, что? Нужно позвонить Завулону», – Алиса вернулась в свою комнату, взяла мобильник и набрала номер Зеда. Было занято. Девушка проявила настойчивость и с пятой попытки все-таки дозвонилась.

– Да. Приходи, – голос любовника почему-то был предельно усталым – как если бы Завулон всю прошедшую ночь разгружал вагоны и до сих пор не сомкнул глаз. – Можешь сразу на квартиру, если адрес помнишь. Ну, давай, до встречи, – Зед выключил телефон.

«Отлично, – подумала Алиса, натягивая джинсы. – Надо будет, наверное, еще и на готические шмотки у него денег попросить».

В корреспондентском отделе редакции ежедневной газеты «Ростов сегодня» царила скука. Стрелки часов только что отщелкали пятнадцать ноль-ноль. В это время большинство сотрудников уже сдавали дневную норму материалов и в большей степени «отбывали» рабочее время, нежели делали что-то полезное для издания.

В настоящее время в отделе присутствовали всего три журналиста: спортивный обозреватель Константин Поваренко, специалист по культурным мероприятиям Андрей Простецкий, и Герман Вольф, не имевший жесткой привязки к конкретной теме. Впрочем, своя определенная «изюминка» у Вольфа все же была. Но для того, чтобы открыть в свое газете «отдел эзотерических расследований», главный редактор «Ростова сегодня», Владислав Русаков, был слишком прагматичным человеком.

Практически вся женская часть коллектива пятнадцать минут назад удалилась на традиционные чайные посиделки в редакционном кафе. Еще несколько журналистов отправились на задания. Скорее всего, они уже не вернутся сегодня в редакцию – до конца рабочего дня осталось два часа, и особого смысла в том, чтобы сдавать руководству новые статьи, нет. Время для них настанет завтрашним утром.

Мысли троих мужчин, находившихся сейчас в отделе, были, в основном, устремлены именно в завтрашний день. Обмениваясь шутками и прибаутками, Поваренко, Простецкий и Вольф периодически делали пометки и наброски, посвященные тому, чем эта троица будет заниматься во вторник.

Так продолжалось до тех пор, пока дверь отдела не распахнулась, пропуская внутрь внушительную фигуру главного редактора. Журналисты мгновенно убрали с лиц улыбки, вызванные анекдотом, который только что рассказал Константин. С шефом шутки, как правило, были плохи.

– Я вас приветствую, – пробасил Владислав Григорьевич. – Новость слышали? Бертынского избили. Прямо в центре города. Сегодня утром.

Сотрудникам стало ясно – теперь можно расслабиться. Весть о неприятности, случившейся с конкурентом, несомненно привела шефа в благодушное расположение. «Новая областная газета», которую возглавлял Александр Бертынский, выходила хоть и не каждый день, но нишу на рынке городской прессы занимала ту же, что и «Ростов сегодня».

– И кто его приложил? – поинтересовался Поваренко.

– Молодежь буйствует, – шеф присел в одно из свободных кресел. – В общем, там было даже не избиение, а нападение. Одного удара Александру Иосифовичу хватило, чтобы уснуть. Проснувшись, подал заявление в милицию, а уж оттуда информация приплыла ко мне. Теперь Бертынский наверняка устроит пресс-конференцию, чтоб попытаться привлечь внимание к своей газетенке. Андрей, – всегда, вне зависимости от настроения, тяжелый взгляд Русакова остановился на Простецком, – я хочу, чтобы ты написал серию заметок, в которых данный инцидент будет преподан с альтернативной точки зрения. Якобы Алексашка был пьян, упал и ударился головой. Или же начал драку первым – но, опять-таки, потому, что был пьян.

– Владислав Григорьевич, я не смогу, – развел руками журналист. – Завтра с утра в город приезжают Uriah Heep, и я договорился с организаторами концерта об эксклюзиве. Так что, если мы хотим, чтобы послезавтра у нас было горячее интервью суперзвёзд рок-музыки, тему Бертынского лучше поручить кому-нибудь другому. Вот, Драпеко, например, отлично справится с этой задачей.

Светлана Драпеко из отдела новостей имела в редакции «Ростова сегодня» самую дурную репутацию. Подсиживание коллег, доносы, и грязные заказные материалы, которые Светлана выдавала за собственные журналистские расследования – вот каковы были «три кита», на которых зиждилась ее карьера.

– Не сможешь? – нахмурился Русаков. Он очень не любил, когда обстоятельства – пускай даже вполне объективные – шли вразрез с его волей. – Ладно, поговорю об этом с Драпеко. Но смотри, чтоб по Uriah Heep все было идеально. Даю тебе полосу под них.

С одной стороны, шеф сейчас облагодетельствовал Простецкого – ведь премии в редакции начислялись, исходя из объема проделанной за месяц работы. А с другой – поставил в не слишком легкое положение, ибо набрать достаточно материала для громадной офсетной полосы «Ростова сегодня» было проблематично даже после часовой беседы с легендарной британской группой.

Но озадачить Простецкого было не так-то просто. Огромный опыт позволил бы ему выжать половину затребованного объема уже из церемонии приветствия.

– Сделаю, – невозмутимо ответствовал Андрей.

Ни слова больше не говоря, шеф поднялся и направился к выходу из отдела.

– Герман, – сказал он, развернувшись на пороге, – зайди ко мне через десять минут.

– Хорошо, Владислав Григорьевич, – кивнул Вольф, хоть этого, в принципе, и не требовалось – попробовал бы он не зайти…

О том, что ожидает его в кабинете главного, Герман догадывался, а потому на пути туда особо не нервничал. Работа Вольфа в последние года три никаких нареканий не вызывала, и разноса журналист не опасался. Скорее всего, речь пойдет о новом особом задании – связанном с миром сверхъестественного. Говорить на такие темы в присутствии Поваренко и Простецкого Владислав Григорьевич ни за что не стал бы – он дорожил своей репутацией абсолютного агностика.

Но именно Вольф несколько лет назад сумел поколебать его неверие, предоставив неопровержимые доказательства потустороннего мира. Простой репортаж об аварии на угольной шахте обернулся тогда для Германа чередой фантастических приключений, подробный рассказ о которых мог бы перевернуть представления горожан о мире, в котором они живут. Увы, Русаков тогда счел за лучшее не публиковать всего, что сумел раскопать Герман. Но даже будучи адаптированным для обывательского сознания, тот текст все равно стал сенсацией, о которой весь город говорил несколько месяцев – огромное достижение для журналиста, работающего в ежедневной газете.

– Присаживайся, – сказал Русаков, когда Вольф вошел.

Герман заметил, что на столе перед Владиславом Григорьевичем лежат несколько глянцевых фотоснимков. Они изображали человеческое тело, накрытое окровавленной простыней. По всей видимости, труп.

– Центральный рынок, – промолвил Русаков, кивнув на фотографии. – Сегодня это место стало центром не только городской торговли, но и всевозможных загадочных событий. На снимках – ростовский бизнесмен Ахмед Газизов. Он был хозяином двух рядов в мясном павильоне. Сегодня утром Газизова убили.

Герман молчал. Пока что шеф не сказал ничего такого, что могло бы всерьез его заинтересовать.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – произнес Владислав Григорьевич одну из своих коронных фраз. – Тема для отдела криминальной хроники. Но я не просто так вызвал именно тебя, а не Кабаргина. Понимаешь ли, Газизов не был застрелен, зарезан или даже взорван. Его загрызли насмерть.

Вольф начал смотреть на снимки с гораздо большим интересом. Это не ускользнуло от внимания шефа.

– А секретаршу его – ту и вовсе разорвали на части, – подлил он масла в огонь своим следующим высказыванием. – Причем без применения какого-либо оружия. То есть – голыми руками и зубами. Да, чуть не забыл – тот, кто это сделал, он там еще и покушал немножко. Улавливаешь?

– Да, – кивнул Герман. «Как уж тут не уловить?». – Что от меня требуется?

– Ну как это, что? – слегка удивленно произнес Русаков. – Подготовь материал в своей обычной манере. Лучше даже ряд материалов. Я где-то читал, что места постоянного скопления народа аккумулируют отрицательную энергию. И рано или поздно прорываются, как гнойники на человеческой коже. Эту теорию можно сделать лейтмотивом твоей работы. Газизов и его помощница – это ведь еще не все. Примерно в то же время, как их убили, возле памятника Димитрию Ростовскому видели абсолютно голую девицу, на спине у которой были вырезаны некие странные знаки. Вполне возможно, такие же, как те, что ты видел три года назад в шахте.

– Мне понадобятся ваши источники информации, – произнес Вольф. – Не в пресс-службу же звонить. И разрешение ссылаться на вас, а то ведь и на пушечный выстрел не подпустят.

– Об этом можешь не беспокоиться, – сказал шеф. – Я уже предупредил насчет тебя, – Владислав Григорьевич протянул Герману листок бумаги, на котором были записаны несколько телефонных номеров. – Вот контакты человека, который будет консультировать тебя по делу Газизова.

– А по голой девке?

– Ну, тут все на уровне слухов, – развел руками редактор. – Ее, вроде бы, тоже милиция увезла, но пока оттуда никаких новостей на этот счет не поступало. Могли, в общем-то, и засекретить, если там и впрямь твои сектанты замешаны. Я постараюсь нарыть побольше, но и ты без дела не сиди. Прогуляйся по месту событий, опроси свидетелей. Торгаши-то наверняка и завтра на своих местах будут. Когда примерно можно материалы ждать?

– Через несколько дней, – Вольф знал, что шеф не любит расплывчатых формулировок, но коли уж дело коснулось такой щекотливой темы, Герман мог позволить себе не ограничивать собственную деятельность дополнительными рамками.

– Отлично, – Русаков потер ладонь о ладонь. – Все-таки, мы – лучшая газета в этом городе. А секрет прост – в то время как другие ввязываются в пьяные драки, мы работаем. Ладно, все, можешь идти.

Вольф встал, вышел из редакторского кабинета и направился в общий отдел, размышляя о последних словах Русакова. С одной стороны, он не одобрял намерения шефа выставить Бертынского алкоголиком-дебоширом. Но с другой… До того, как устроиться в «Ростов сегодня», Герман трудился как раз в «Новой областной газете». Он прекрасно знал, что тамошний начальник – тот еще «думозвон».

Работая с Русаковым, можно было порой услышать в свой адрес множество нелестных эпитетов, но… Владислав Григорьевич, по крайней мере, никогда не использовал для разносов надуманные предлоги. Бертынский же в общении с подчиненными всегда исповедовал только одну формулу: «Я здесь главный, а ты – дерьмо собачье».

А стало быть – поделом ему!

Глава 17
Гамбургер с мертвечиной?

– Дормидонт, свяжись-ка, пожалуйста, еще разок с Проклом, – попросил Егор. – Грушницкий, возможно, уже начал действовать. Может быть, обронил, куда направляется. Да, можешь выйти в Сеть с одного из моих компьютеров. Времени в обрез.

Домовой соскочил с дивана и засеменил к дверям хозяйского кабинета. Вернулся он уже через пять минут – и вид имел весьма опечаленный.

– Что случилось? – в один голос произнесли маг, упырица и черт, не дожидаясь, пока мохнатый что-нибудь скажет.

– Прокла нет на связи, – пустым голосом сообщил Дормидонт. – И, возможно, уже не будет. Ян засек его переговоры со мной. Об этом Прокл успел написать, но дальше – тишина.

– То есть, Грушницкий теперь знает, что я свободен? – уточнил Егор.

– Нет. Я предупредил Прокла, чтобы тот удалял архив переписки после каждого сеанса. Ян знает лишь то, что его домовой шпионил, но на кого – нет.

– Если судить по тому, что я узнал о Яне за последние сутки, – сказал Киреев, – этот кретин вполне способен начать пытать Прокла, чтобы все выяснить.

– Пытки бесполезны против домовых, – невесело улыбнулся Дормидонт. – Если боль становится слишком сильной, каждый из нас способен добровольно прервать свое существование на Земле… Но Прокл пока что жив. Я бы почувствовал, будь это не так.

– Значит, лазутчика во вражеском стане мы потеряли, – произнес некромант. – Что ж, будем надеяться, с ним все будет хорошо. А нам теперь нужно разыскать Яна.

– Но это ведь просто, правда? – спросил Горри. – Ритуал сканирования ауры и все такое…

– Даже проще, – сказал Егор. – И, надеюсь, быстрее. Твой шеф дал мне во временное пользование кое-какое снаряжение, – Киреев достал из кармана устройство, полученное от сенобита.

– Ух ты! – черт с интересом уставился на приборчик. – А что это?

– Ты не знаешь? – удивился некромант. – Странно. Ты же работаешь у Мальгедорна.

– С сенобитом можно три года прожить на одной лестничной площадке и все равно ничего о нем не узнать, – отмахнулся черт. – Так что за машинка-то?

– Прибор для дистанционного поиска людей и Сущностей, – пояснил Егор. – Я так понял, он осуществляет все тот же ритуал с аурой, только во много раз быстрее.

– Офигеть! – рассмеялся Горри. – Так вот, значит, каким образом сенобиты мгновенно вычисляют, где находятся их жертвы. А я-то думал, они настолько круты по части магии. Нет, ну надо же, а!

– Егор, а ты знаешь, как им пользоваться? – полюбопытствовала Олеся.

– Догадываюсь, – некромант подошел к шкафу и, открыв один из отсеков, достал пухлый альбом с фотографиями. – Чтобы исполнить ритуал поиска по ауре, нужно для начала сжечь в волшебной кадильнице портрет или фотографию объекта. А для гарантии успеха стоит добавить какой-нибудь биологический материал – волосы, там, или ногти. Думаю, методика демонов представляет собой упрощенную версию этого процесса. Надо полагать, вот эта щель предназначена для ввода данных.

Отверстие на корпусе устройства действительно походило на прорезь для перфокарт в компьютерах давно минувших лет.

– Дормидонт, – сказал Егор, – сбегай-ка на кухню и посмотри, нет ли там Яновых волос.

– Будет сделано, – домовой исчез в дверях. Киреев тем временем вынул из альбома один из снимков. Одиночных портретов Грушницкого в его архиве не имелось. Пришлось взять фотографию, на которой два некроманта были запечатлены вместе.

Вернувшись к шкафу, Егор взял ножницы и разрезал карточку надвое. В гостиную вернулся Дормидонт. В одной из розовых лап домовой держал несколько длинных седых волос.

– Отлично, давай их сюда, – Егор наклонился, чтобы взять у помощника «биологический материал». – Надо было чаще мыть голову, Ян, – произнес он, глядя на портрет впавшего в безрассудство друга. – Глядишь, и волосы не стали бы выпадать. Вот так бытовые мелочи, о которых мы имеем склонность забывать, могут в один прекрасный миг поставить под удар самые грандиозные наши планы.

Приговаривая так, Егор обмотал кусок фотоснимка волосами Грушницкого и вставил карточку в прорезь. Глянцевый прямоугольник полностью погрузился в корпус гаджета. Киреев нажал на самую большую из кнопок, предположив, что она активирует устройство.

Приборчик в его руке начал нагреваться.

«Ну точно, – подумал некромант, – ритуал, впаянный в кибернетическую «примочку». Надо полагать, пока что это – экспериментальная модель, доступная лишь демонам, да, может быть, еще высшим магам. А лет через десять, глядишь, вокруг будет полным-полно механических артефактов».

Портрет и волосы Яна сгорели внутри устройства – из входного отверстия пыхнуло сизым дымом. Спустя секунду ожил экран: на нем возникла схема центральных кварталов Ростова. Понажимав кнопки со стрелками, Егор убедился, что прибор охватывает практически всю карту города. Как и в аналогичном сервисе Интернета, здесь можно было двигаться в любую сторону и масштабировать изображение.

– Ну что, где он? – нетерпеливо произнес Горри. От нечего делать черт взял в руку кончик своего длинного хвоста и теперь помахивал им, словно веером.

– Погоди, сейчас, – первым делом Киреев повел курсор к улице Нансена, на которой стоял дом Грушницкого. – Хм, странно. Он как будто никуда и не собирался. Может быть, занят разговором с Проклом?

Дормидонт поежился.

– А давайте поедем выручать домового? – предложил черт. – Проклятие проклятием, но оно ведь распространяется лишь на твои слова, Егор. Действия не заставят его исполниться.

– Надо подумать, – Егор приложил два пальца к виску. – Нет. Нельзя. Мне очень не хочется, чтобы Прокл погиб, но… если мы сейчас отправимся туда, случится то, о чем я уже говорил. Нам придется пленить Яна или убить его – без всяких видимых причин. В случае смерти Грушницкого проклятие будет, конечно, автоматически снято, но… оправдаться перед Ковеном я уже не смогу.

– Но ведь мы поддержим тебя, Егор! – воскликнул рогатый. – Целых три Темных Сущности будут свидетельствовать в твою пользу.

– И все, что эти три Сущности знают о ситуации, известно им только с моих слов, – вздохнул Киреев. – Нет никаких улик – он ведь даже не ходил на кладбища. И Костяные Хозяева это подтвердят.

– А как же ритуал проверки? – Горри отчаянно пытался найти лазейку. – Тебя могут подвергнуть действию заклинания «Поиски правды», и всем сразу станет ясно, что ты не лжешь.

– К сожалению, такая проверка обычно проводится лишь в отношении тех, чья персона имеет исключительную важность для Темного дела, – покачал головой Егор. – Сомневаюсь, что у вашего покорного слуги достаточно заслуг. Есть, конечно, один крутой парень, который мог бы за меня поручиться. Да только он живет далеко отсюда, а путешествовать предпочитает в запряженной лошадьми карете. Так что, боюсь, меня успеют трижды казнить прежде, чем освободитель прибудет в Ростов. Увы, друзья, мы с вами в полном цейтноте. Единственное, что нам остается – так это ждать, когда начнет действовать Ян, – взгляд некроманта скользнул по экранчику гаджета. – Что?!

Как оказалось, во время беседы он забыл убрать палец с кнопки перемещения курсора. Крестик дополз до края карты и выскочил с обратной стороны, вновь начав движение от южной части города к северной по улице Нансена. В тот миг, когда Егор опять посмотрел на экран, курсор проходил в районе старого мясокомбината. И там тоже мигала точка, свидетельствовавшая о том, что Ян Грушницкий в данный момент находится именно в этом месте!

– Да не может быть, – пробормотал Киреев. – Нет, это просто глюк какой-то…

– Что такое? – насторожился черт.

– Прибор показывает присутствие Яна одновременно в двух местах, – сказал Егор.

– Может, он просто телепортировался?

– Хм, об этом я не подумал. Сейчас проверю, – Киреев снова навел курсор на дом Грушницкого. Но издевательски подмигивающая точка была и там…

– Нет, это невозможно, – произнес некромант, потерев кончиками пальцев лоб. – Хотя… Дьявол, я знал, что так просто это кончиться не может!

– Ты что-то знаешь? – спросила Олеся.

– Догадываюсь. Должно быть, Ян создал себе астральных двойников. Знаете, есть такие баллистические ракеты, которые в определенный момент выпускают из себя сотни теннисных мячиков. И на вражеских радарах каждый мячик отображается как отдельная ракета – чтоб дезориентировать систему ПВО. Грушницкий провернул то же самое. Он показан на карте несколько раз, и определить, где настоящий Ян – невозможно! Сейчас погляжу, сколько их тут всего, – Егор принялся нажимать на кнопки, вращая карту.

Еще один «Ян» обнаружился на Октябрьской площади. А четвертая точка горела на Буденовском проспекте, рядом…

Рядом с заведением быстрого питания, чьи название и логотип были, пожалуй, известны даже дикарям-людоедам с островов Океании.

– Я как в воду глядел, – глухо промолвил Егор. – Только с местом чуть-чуть ошибся. «Макдоналдс» на Буденновском. Все в машину! Кроме тебя, Дорми, – тут же уточнил некромант.

– Эх, – печально вздохнул домовой, хоть и совершенно не рвался принять участие в магической разборке.

Если бы бравые вояки имели возможность проследить за милицейским экипажем, забравшим несчастную девушку, происходящее могло здорово их удивить. Машина двинулась вовсе не к ближайшему отделению, и не к расположенной поблизости ведомственной больнице, а дальше, гораздо дальше…

Тысячи людей ежедневно проходят мимо этих построек, но очень редко кто-нибудь остановится, чтобы сказать самому себе: «Ба! Да как это может быть?». В наше-то время, когда не только старый театр или библиотеку, но даже храм могут переоборудовать в казино или бордель – и вдруг какой-то «Институт исследований проблем партеногенеза» получает роскошное здание с прилегающим к нему солидным участком земли.

Большинство прохожих, конечно, просто не обратит на это внимания. Прожженный коммерсант, возможно, попытается найти подступы к этим чудесным помещениям и территориям. «Молодец, все-таки, Президент, – подумает гражданин старой закалки. – Не забывает отечественную науку».

А представитель Тайного мира, ни минуты не колеблясь, войдет во двор и направится к узорчатой деревянной двери. Ведь под вывеской с малопонятным обывательскому глазу названием, скрывается не что иное, как городской штаб Ковена. И очень для многих это место является более родным, чем собственный дом.

Если речь идет об организации Темных сил, Ковене Малаха – то состав посетителей здесь куда как более разнообразен, нежели в форпостах Ковена Матаха. Много кто может заглянуть сюда – иной раз случаются такие занятные персонажи, которых нет ни в одном бестиарии мира.

Ростовское представительство Ковена Малаха находилось на улице Ленина, недалеко от ее пересечения с Ашхабадским переулком. Табличка на воротах извещала о том, что за забором находится «Институт исследования солнечных затмений». В названии этом содержались и замаскированная правда, и тонкая ирония над оппонентами.

Но именно сюда, в один из оплотов Тьмы, привезли сегодня пострадавшую Светлую волшебницу. Просто экипаж Темных магов наткнулся на нее первым.

Сегодня патрулирование центра Ростова проводил сам руководитель городского подразделения Ковена, князь Дженнар Лагваль. Около десяти часов утра он ощутил, что в районе Центрального рынка было совершено серьезное преступление с применением магии. Прибыв на место, князь обнаружил изуродованную девушку – вероятнее всего, тоже волшебницу. Такой вывод Лагваль сделал после того, как потерпевшая почувствовала его собственный энергетический ореол. Она пыталась что-то сказать, но не могла. Видеть и слышать, что происходит вокруг, несчастная тоже не была способна. Мерзавец, изувечивший ее, использовал заклятия, чтобы отключить основные органы чувств.

Девушку повезли в штаб Ковена, чтобы оказать первую помощь и определить личность, или хотя бы силовую принадлежность. Бедняжка была слишком молода, чтобы сразу понять, к Свету она относится или же к Тьме: ей еще не поставили Печать. Но сам Дженнар, располагавший информацией практически обо всех постоянно проживавших в городе Темных Сущностях, был склонен полагать, что девушка принадлежит к Светлым.

По прибытии на место его догадка подтвердилась. Защитные чары штаба отреагировали на девушку предупредительным сигналом третьего уровня – на территории Тьмы появился Светлый маг без агрессивных намерений. Сигнал был очень слабым, и это означало, что девушка крайне истощена… или же вовсе лишена своих магических способностей.

Жуткие раны на спине пострадавшей являли собой не что иное, как буквы древнего алфавита, составлявшие Наречие, на котором общались между собой сверхъестественные Сущности – как Темные, так и Светлые. Лагваль не стал сразу вчитываться в кровавую надпись – это выглядело бы не слишком этично. Князь лишь успел заметить, что слова, вырезанные на девичьей коже, являют собой нечто вроде послания обоим Ковенам сразу…

В настоящий момент раненая находилась в санитарной зоне, а Дженнар Лагваль – в элитных апартаментах, которые в настоящий момент занимал самый высокий гость, которого эти стены могли принять за всю свою историю. Лидер Ковена Малаха, сильнейший из Темных магов Земли, Вадим Дорога.

Именно с ним и совещался сейчас князь. Предметом обсуждения была, разумеется, дальнейшая судьба Светлой девчонки.

– Не похоже на провокацию, – молвил Дорога, выслушав рассказ о случившемся и собственные предположения Лагваля. – Светлые, конечно, мастера всевозможных гнусных интриг, но… так далеко, чтоб пустить в расход кого-то из своей же молодежи, они никогда не зайдут. Просто не способны на такое. Белые… От них всего можно ожидать, но все же, членовредительство не в их стиле. Скорее всего, юную барышню обработал Черный. Ты сказал, у нее на спине что-то вырезали. Я, пожалуй, взгляну, – Дорога сделал шаг к двери.

– В этом нет необходимости, милорд, – покачал головой Лагваль. – Я дал распоряжение сфотографировать надпись и выложить снимок в локальную сеть штаба.

– Что ж, прекрасно, – Вадим сел в кресло перед столом, на котором стоял его ноутбук. – Так-так-так, – произнес глава Ковена, взглянув на документ. – Дженнар, ты сам-то ее читал?

– Самое начало, краем глаза, – молвил Лагваль. – Кажется, тот, кто это сделал, затеял с Ковенами какую-то игру.

– Он давно затеял эту игру, – Дорога повернулся к князю. – Знаешь, что это? Послание от Морлока Хнарта. Того самого, по чью душу я прибыл в город. Он пишет, что отныне происходящее выйдет за рамки попыток двух Ковенов найти и покарать его. Иными словами – Морлок объявляет нам войну.

– Каков наглец, а, – выдохнул Дженнар. – Какие будут распоряжения, милорд? Что делать со Светлой волшебницей?

– Она должна остаться у нас, – сказал Дорога. – Девчонка – ключ к тайне Морлока. Говоришь, она не может ни видеть, ни слышать, ни разговаривать?

– Да, – кивнул Лагваль. – Мерзавец основательно над ней поглумился. Изнасиловал, лишил способности использовать магию и общаться с миром. Значит, Светлых в известность ставить не нужно?

– Нет, – подтвердил Вадим. – И вот почему: как только они узнают, что кто-то из них находится в Ковене Малаха в таком состоянии, начнется заваруха. Мы-то, конечно, сможем доказать свою непричастность к произошедшему с ней, да только… нас ведь и спрашивать никто не станет. Ты и сам это прекрасно знаешь. Так что девчонка пока пускай остается здесь. Разумеется, ей нужно будет обеспечить наилучшие условия… хотел бы я сказать «проживания», но ее ситуацию иначе, как существованием, не назовешь.

– Понятно, – кивнул князь. – Сделаем.

– Раны на спине следует полностью зарастить, – добавил Вадим. – Однажды она все равно вернется к своим, и я не хочу, чтобы они тоже располагали этой информацией. Я должен первым добраться до Морлока. Чтобы узнать, кто за ним стоит.

– Думаете, его деятельность, все же, является провокацией Ковена Матаха? – поинтересовался Лагваль.

– Это был бы еще не самый плохой вариант, – Вадим тяжело вздохнул. По тону руководителя Дженнар догадался, что подоплека последней фразы Дороги сегодня ему не откроется.

– Я могу идти? – спросил князь.

– Да, Дженнар, пока ты свободен, – кивнул Вадим. – Займись тем, о чем я говорил чуть раньше. Вечером устроим общее совещание по вопросу Морлока. Пускай соберутся все, кто располагает хоть какой-то информацией о нем.

– Хорошо, милорд, – Лагваль развернулся и вышел из покоев Дороги. Вадим перебрался из-за стола на диван. Вытянув руки перед собой, он материализовал в воздухе посреди комнаты голубой шар Сферы Бытия – одной из гадательных систем высшей магии. В который раз сильнейший маг Темной стороны пытался определить точное местонахождение Морлока Хнарта. Но даже его невероятных способностей почему-то никогда не хватало для этого…

«Хочешь научиться успевать и там и тут? Поработай здесь!», – возвещала табличка на двери ресторана быстрого питания. Скользнув по ней взглядом, Киреев мрачно усмехнулся. К качеству продукции «Макдоналдса» претензий у него никогда не было. Но вот сказать того же об уровне работы обслуживающего персонала некромант не мог. «Пожалуй, пообщавшись с этими ребятами подольше, можно поверить в то, что Франц Кафка был писателем-реалистом», – подумал Егор, входя в помещение.

Многочисленные нападки на этот «храм рыжего клоуна» Киреев всегда считал происками конкурентов и вконец исписавшихся журналистов. Продукты, подаваемые здесь, вовсе не казались ему воплощением некоего «мирового гастрономического зла» – да хотя бы потому, что Егору случалось наблюдать трапезы, которые вполне подошли бы под такое определение. Подумаешь, жирная пища с высоким содержанием белка! Если поковыряться в том же «Биг Маке», выяснится, что в нем нет ничего такого, чего не было бы на каждой российской кухне. Жарим же мы себе на обед картошку и котлеты, делаем салаты из лука и огурцов, закусываем все это белым хлебом, смазав его майонезом. Так в чем же разница?

Совсем другое дело – то, как вам подают эти продукты. Егор до сих пор не мог забыть идиотский эпизод, случившийся с ним в «Макдоналдсе» несколько лет назад. Киреев спокойно делал заказ, но к обслуживавшему его операционисту внезапно подошел парень со значком менеджера и принялся… дублировать действия кассира, задавая Егору те же самые вопросы. Кассир при этом продолжал оформлять заказ, и никакой нужды в присутствии поблизости еще одного сотрудника не было. В первую секунду Егор просто остолбенел от происходящего, а во вторую – с трудом подавил в себе желание столкнуть оболтусов лбами.

И таких моментов из истории отношений «продавец-покупатель» он мог припомнить множество – не только из собственной жизни. И не только применительно к «Макдоналдсу», конечно – но в контексте того, что было написано на двери заведения, сцены из прошлого вставали перед глазами в особенно ярких красках.

Сейчас Киреев ничего покупать не собирался, так что очередное столкновение с гибридом «американской мечты» и русской реальности ему не грозило. Но дело пахло гораздо более серьезным столкновением…