Текст книги "Темное наследство"

Я долго смотрела на фотографию. «Семья». Вот они, те люди, что купили мою картину, а потом контролировали каждый мой шаг. Превратили меня в свою игрушку. Что сделало этих людей такими жадными и бездушными? Теперь они за решёткой. Справедливость восторжествовала, подумала я.

Я убрала бумажник в сумку. Кто знает, возможно, Мик оставил его нарочно? Теперь я никогда этого не узнаю.

В дверь позвонили. На лестнице стоял риелтор, и я передала ему ключи от дома, сказав на прощание:

– Я, конечно, понимаю, что это прозвучит глупо, но постарайтесь продать дом тому, кто этого заслуживает.

После чего села в такси и поехала в отель «Эспланаде», в котором уже заказала номер. В машине я проверила последние новости. СМИ просто упивались историей Бруно Валля и арестами по делу об ограблении.

Новостные ленты пестрели многочисленными снимками, под которыми перечислялись дела, в которых арестованные были замешаны, приводились высказывания экспертов, выдержки из публикаций, и в результате через пару часов были названы имена всех подозреваемых. Я металась от одной заметки к другой, просматривая снимки и пытаясь представить, сколько же всего людей на самом деле входило в эту организацию. Именно тогда на глаза мне попалась заметка с заголовком «Организатор ограбления по-прежнему на свободе».

Неужели про меня кто-то узнал? Неужели «Семья» меня выдала? Нет, они не могли этого сделать. Тем самым они признали бы свою вину. Я открыла ещё одну заметку.

«Микаэль Хоффман подозревается в организации ограбления. Он покинул страну и сейчас разыскивается Интерполом. Микаэль Хоффман – сын Карла Хоффмана и сводный брат Марии Хоффман».

Надеюсь, он уже далеко, подумала я.

Появились новые сообщения, теперь уже касавшихся Натали. От внимания СМИ не укрылось её странное поведение во время телешоу, и, покопавшись в её прошлом, журналисты сумели установить её тесное родство с подозреваемой по делу об ограблении Марией Хоффман. Заново был опубликован тот снимок перед премьерным показом фильма, который я уже находила раньше. Возле дома Натали столпились многочисленные репортёры и фотографы, ожидая, когда она появится. Я просмотрела сменяющие друг друга ролики и на одном из них увидела Янэ, которая держалась изо всех сил, пытаясь унять журналистов.

– Натали не подозревается ни в каких преступлениях. Вы можете это понять? И вам незачем дежурить перед её домом. Она уже давно покинула страну.

Но репортёры продолжали наседать:

– Есть шансы, что она вернётся обратно в программу «Танцы со звёздами»?

– Советую обсудить это с организаторами шоу. Повторяю ещё раз: оставьте Натали в покое.

Янэ старалась сохранять спокойствие, несмотря на многочисленные вспышки фотокамер, бивших ей в лицо. Я в восхищении смотрела на свою мужественную сотрудницу, которой в одиночку приходилось выдерживать натиск прессы.

– Ты справишься, Янэ, – прошептала я, глядя на экран. – В нашей профессии такое случается. Ты научишься преодолевать трудности и сделаешь наше агентство одним из лучших. Считай, что это моя школа.

Я заказала обед в номер и в ожидании наслаждалась видом из окна. Передо мной лежал Стокгольм. Красивый, растревоженный новостями город. Должно пройти какое-то время, прежде чем мы с тобой сможем сюда вернуться.

И неважно, когда это произойдет, всё равно уже ничего не будет как прежде.

Я взяла телефон и набрала номер:

– Здравствуйте, это Каролина Экестедт. Я собираюсь отправить вам имейл, который, надеюсь, заинтересует руководство журнала «Медиекс».

– Я слушаю, – произнёс голос на другом конце.

– Это касается проекта Холи и Робина Улофссона, – сказала я.

– Его проект не принёс ему больших успехов. Мы в «Медиексе» навели о нём справки и не думаем, что он представляет для нас интерес, – ответил голос.

– Но, мне кажется, вам понравится то, что вы сейчас услышите, – продолжала я. – Он крайне заинтересован в осуществлении своего проекта и в том, чтобы внести вклад в благоустройство общества. Все необходимые детали вы найдёте в приложении к письму. Кроме того, Робин готов дать большое интервью.

– Хорошо, но в чём смысл вашего предложения? Чем нам может быть интересен ваш клиент?

Я сделала глубокий вдох.

– Он собирается потратить семьдесят миллионов крон на благотворительность и затем каждый год отчислять процент с доходов своего проекта в определённые организации. Высокий процент, – подчеркнула я.

Я услышала, как сотрудник «Медиекса» принялся лихорадочно записывать.

– Так вы говорите, что уже отправили всю информацию по почте? – спросил он, скрипя ручкой.

– Всё находится в письме. Можете расценивать это как общественную инициативу, пример для других. Робин – большой энтузиаст своего дела и надеется, что у него появятся последователи. У него очень широкие взгляды на то, как можно улучшить жизнь в будущем.

– Похоже, он и правда хочет привлечь к себе внимание. – В голосе сотрудника журнала явно свозила ирония. – И в какие же организации он собирается пожертвовать такие деньги? Впрочем, подождите, попробую предположить. Всемирный фонд дикой природы, верно? Тигры, панды, носороги… Или в Подарочный фонд какой-нибудь принцессы? «Гринпис», Фонд помощи больным раком?..

Я изумилась подобному цинизму.

– Нет, – решительно ответила я. – Половина этой суммы пойдёт в Приют для женщин.

Мой собеседник что-то пробормотал, записывая.

– Почему бы и нет? Странный выбор, ну да ладно. А остальное? Вы сказали, что он пожертвует половину.

– Другая половина пойдёт в Фонд помощи жертвам преступлений, – ответила я.

– О'кей, ничего толком не понятно, но звучит интересно. Не знаю, помните ли вы, когда появились беженцы из Сирии, все вдруг начали открывать не только свои сердца, но и кошельки. Было несколько слабых попыток собрать деньги, но это лишь подорвало веру в благотворительность. Как в двухтысячном году, когда несколько девушек организовали в Фейсбуке кампанию в помощь беженцам, заработали пару-тройку миллионов, а потом скрылись с ними. Но теперь правила игры меняются? Это привлечёт внимание. Этот ваш Робин, он мог бы дать нам интервью уже сегодня, чтобы мы смогли опубликовать в воскресном выпуске большой репортаж о нём?

– Конечно. Номер его телефона вы найдёте в письме, которое я вам отправила.

На этом разговор завершился. Кладя трубку, я подумала, что Янэ достался не только скандал вокруг Натали, но ещё и это.

В дверь постучали – это портье принёс заказанный обед. Только я собралась перекусить, как получила эсэмэс-сообщение. Я взглянула на экран телефона. Незнакомый номер. Открыла сообщение:

«Надеюсь, ты в безопасности. Тебе удалось сделать то, что ты хотела. Не знаю, радоваться этому или огорчаться. Я сейчас далеко, но в надёжном месте. Береги себя и не забывай: держи нос кверху! Мик».

Я несколько раз перечитала сообщение. Волна облегчения накатила на меня. Я быстро набрала ответное сообщение, чтобы подтвердить, что у меня действительно всё хорошо, во всяком случае, сейчас. Нажала «Отправить». На экране появилась надпись: «Ошибка передачи сообщения». Я попыталась еще раз, результат тот же. Тогда я посмотрела на телефон и вслух произнесла:

– Со мной всё в порядке. За мной больше никто не охотится.

Я стояла в саду и в окно гостиной Петры смотрела на подруг. Все были в сборе. Луиза выглядела довольной. Анна – как обычно. Петра ёрзала на диване, уставившись в свой телефон. А ещё там была Малин. Если бы она только знала! Перед ними на столе лежал «Алхимик» Пауло Коэльо. Смеркалось.

Я взошла на крыльцо, чтобы постучать в дверь, но внезапно меня что-то остановило. Я снова поглядела в окно.

Внутри всё казалось таким уютным. Тепло, чисто, удобно. Подруги сидели рядышком, явно наслаждаясь обществом друг друга. Через стекло не было слышно ни колких замечаний, ни насмешек, ни иронии. Сейчас мне ничего не хотелось так сильно, как войти, сесть за стол и остаться с ними навсегда. Чтобы всё, что со мной произошло, оказалось лишь сном. Но это был не сон. Я пообещала Петре, что приду, чтобы вместе провести последний вечер и проститься. Так я и собиралась сделать. Но, увидав Малин, поняла, что это будет невозможно. Петра единственная знала, что я собираюсь уехать далеко-далеко, где меня никто не сможет найти. Петра, правильная, скучная и боязливая, которая, когда пришло время, показала себя самой храброй и решительной из всех. Я знала, что буду скучать по ней, по вечным поддразниваниям и подшучиваниям в её адрес. Я ещё немного постояла у окна, глядя на подруг, потом повернулась на каблуках и, пройдя через сад, вышла на улицу. Позади послышались чьи-то шаги, и я вздрогнула. Круто обернулась. Передо мной стояла запыхавшаяся Петра.

– Ты не зайдёшь? – спросила она.

– Мне бы очень хотелось, но нет. Вечером у меня самолет на Франкфурт. А оттуда ещё дальше. Пожалуйста, не спрашивай меня больше ни о чём. Это только всё усложнит.

– А деньги? Что ты сделала с деньгами? – спросила Петра.

– Деньги пойдут на помощь людям, которые действительно в них нуждаются. Одному из своих клиентов я разрешила перевести их в Фонд помощи жертв преступлений и в Приют для женщин. Должны же семьдесят миллионов кому-то помочь. Что ты об этом думаешь? И что об этом подумает Эстер? Теперь, когда мы провернули всё это, она должна простить тебя и уйти?

Петра уставилась на меня:

– А он, этот твой клиент, не захотел узнать, откуда взялись такие деньги?

– Нет, и вообще уговорить его оказалось проще простого. Думаю, желание показаться широкой натурой отодвинуло все вопросы, – ответила я.

– Значит, Эстер больше не будет меня преследовать? – спросила Петра.

– Договаривайся, – улыбнулась я.

– Я буду скучать по тебе, – тихо проговорила Петра.

– Не будь такой сентиментальной, – ответила я, а про себя подумала: «Я тоже буду по тебе скучать».

– Ты сейчас в аэропорт? Хочешь, я подвезу тебя? – спросила Петра.

– Нет, я сама. Будет лучше, если ты останешься и проследишь за тем, чтобы собрание книжного клуба не превратилось в очередное выяснение отношений.

Петра закатила глаза.

– «Алхимик»! Подумать только! Ну что с них взять? – обречённо простонала она.

– Держись, Петра, всё будет хорошо.

Мы обнялись. На секунду я зарылась лицом в пышные волосы подруги, потом быстро разжала руки и скрылась в темноте.

Я боялась. Уладив все дела и почти уверенная, что за мной больше не следят, я всё равно испытывала страх. Попрощавшись с Петрой, я села в такси. Я до последнего сомневалась, стоило ли сейчас так рисковать. Но всё же решила, что стоило. Во всяком случае, я должна попытаться. Такси отвезло меня по указанному адресу, и, доехав до места, я попросила шофера меня подождать. Прежде чем войти в дом, я внимательно оглядела улицу. Какой-то юноша вышел из подъезда, и я успела ухватиться за ручку двери, прежде чем та захлопнулась.

На лестнице было темно, и я стала осторожно подниматься вверх. Где-то этажом выше открылась дверь квартиры и зажглись светильники. «Только бы они сели в лифт», – подумала я. Двери закрылись, и кабина поехала вниз. Свет погас, в темноте я снова медленно пошла вверх по лестнице.

На табличке значилось: «Натали Хоффман». Я осторожно заглянула в щель для писем, чтобы убедиться, что внутри не горит свет. В квартире было темно. Я приподняла коврик перед дверью и осторожно пошарила рукой по каменному полу. Один шанс из ста, что ключ окажется там.

Я лихорадочно искала, но ключей не было. На лестнице послышались чьи-то шаги. Я провела рукой ещё раз. Что-то звякнуло. Сердце тяжело стучало в груди. Я прислушалась к звуку шагов, которые быстро приближались. Повернула ключ в замке и осторожно отперла дверь. Едва я успела прикрыть её за собой, как кто-то протопал мимо. Я замерла. Тот, кто поднимался по лестнице, не останавливаясь, продолжил путь.

У меня завибрировал телефон. Номер, с которого звонили, не определялся. Я вся напряглась, но нажала на экран.

– Каролина, это Улле. Я тут жду пересадки во Франкфурте и решил тебе позвонить. Ты ведь развелась с Эриком? Не хочешь попробовать снова? Со мной?

– Слушай, я буду во Франкфурте через пару часов. Дождись меня, и мы поговорим при встрече.

– Я ждал столько лет. Так что подожду ещё пару часов. Только ты обязательно прилетай.

– Прилечу. Во что бы то ни стало!

Улле повесил трубку.

Я зажгла фонарик на телефоне и двинулась через прихожую дальше в гостиную. Луч фонарика пробежался по стенам, пока не остановился на картине Пикассо, на моём поддельном Арлекине, который по-прежнему казался печальным.

– Ты мой, – сказала я ему и, осторожно сняв картину со стены, выскользнула из квартиры Натали, заперла дверь и положила ключ на место.

Я села в ожидавшее меня такси. Шофер завёл мотор и направился в аэропорт.