Текст книги "Темное наследство"

– Спасибо за твой глубо-о-окий анализ, Петра, – пропела Луиза. – Мне лично плевать, откуда у него были деньги. Роберт Редфорд был та-а-аким милашкой, что я просто тащусь. – И, громко расхохотавшись, Луиза опрокинула в себя содержимое бокала. – Что же касается заложенной здесь морали, – продолжила она, – думаю, автору просто захотелось, чтобы народ узнал, как забавлялись в то время. Ведь до и после все только и делали, что грустили, до самого Вудстока, когда народ опять начал расслабляться.

Я поняла, что пришло время разрядить обстановку, и решила вмешаться:

– Пожалуй, я не соглашусь ни с кем из вас, но всё же думаю, что это написано прекрасно. Если люди читают то, что даже не совсем понимают, это говорит о том, что книга действительно захватывающая. Своего рода детектив, хотя и на свой лад, конечно.

Анна, которая давно утратила интерес к беседе, внезапно встрепенулась и указала на стену над камином:

– Постой-ка, а где же клоун? Ты что, сняла Арлекина?

Я была совсем не готова к такому вопросу. Потому что давно привыкла, что литографии Пикассо у меня больше нет. Но теперь пришлось как-то выкручиваться, и, чтобы выиграть время и собраться с мыслями, я завела лекцию о ныряльщицах, чей снимок теперь висел на месте картины.

– Я была просто очарована этой фотографией. Это японские ныряльщицы-ама. Они собирают на морском дне водоросли, моллюсков и жемчуг. Причём заметьте, этим занимаются только женщины. Всё потому, что раньше думали, будто они лучше переносят холод, чем мужчины, потому что у них толще слой подкожного жира.

Луиза с удивлением воззрилась на фотографию:

– Они что, ныряли голыми? В Японии? А я думала, что раньше все японки были гейшами.

Анна с легким подозрением взглянула на меня:

– Но куда ты всё-таки подевала клоуна?

Как самая близкая подруга, Анна знала, что я владела этой картиной почти столько же времени, сколько мы были знакомы, и что литография всегда висела на стене, где бы я ни жила. Но Анна, разумеется, даже не догадывалась, что картина была подделкой.

– Эрик забрал её с собой, когда уходил, – даже не моргнув глазом, выпалила я.

– Вот негодяй, – выругалась Анна. В её голосе сквозило неподдельное возмущение.

Все дружно повернулись и напряжённо уставились на меня, ожидая продолжения истории, когда внезапно тишину нарушил звонок. Кто-то трезвонил в дверь, что для вечера воскресенья было необычно.

– A-а, должно быть, цветы к первому мая, – протянула Луиза. – Подростки просто замучили нас, пытаясь всучить эти уродливые бумажные веники. Прикиньте, они начали заниматься этим уже в январе. Я обычно выхожу и ору на них, так что они больше не осмеливаются приходить к нам.

Я поднялась и, выйдя в прихожую, открыла дверь.

Но вместо детей, предлагающих купить у них цветы к майскому празднику, на пороге стоял ухоженного вида субъект, который второй месяц подряд снабжал меня заданиями явно криминального свойства, и вид у него был крайне серьёзный.

– Что ты здесь делаешь? – свирепо прошипела я сквозь зубы. – С ума сошёл?! Ты не должен приходить сюда!

– Ты не отвечала на сообщения, и мне пришлось приехать, чтобы самому убедиться, что у тебя всё в порядке.

– У меня сейчас заседание книжного клуба, так что всё в порядке. Убирайся!

– Хотя не всё так просто, – задумчиво продолжил он. – Ситуация осложнилась. Поэтому будет лучше, если ты возьмёшь это. – И с этими словами он достал из внутреннего кармана куртки пистолет. – Им нетрудно пользоваться, у тебя получится. – Он быстро показал, как работает оружие, и протянул его мне.

И в это мгновение за спиной раздался голос Луизы:

– Каро! Кто это? На продавца цветов совсем не похож.

Эпизод 4

Я стремительно обернулась и обнаружила, что Анна с Петрой тоже ушли с веранды и теперь стоят позади Луизы.

– Здравствуйте! – поздоровалась Анна. – Мы сначала решили, что это дети, которые ходят по домам и предлагают цветы к празднику. Меня зовут Анна. А вас? – И, шагнув вперёд, Анна протянула руку незнакомцу.

Всё произошло так быстро, что я не успела среагировать и прогнать его. А пистолет? Куда, спрашивается, девался пистолет? Его словно ветром сдуло.

– Мик, – ответил мужчина.

В первый раз за всё время я услышала имя своего «работодателя». Подруги с любопытством взирали на незваного гостя. Они явно жаждали объяснений.

– Э-э, ну, в общем… – замялась я, – Мик мой… тренер по физической подготовке.

– Твой тренер? Но ты же ходишь к Аннике? – удивлённо протянула Луиза и фыркнула.

Анна быстренько пихнула подругу локтем в бок, чтобы та замолчала, но тоже не сумела удержаться и захихикала.

Мик какое-то время стоял молча, ожидания продолжения беседы. Я бросила на него суровый взгляд, вынуждая что-нибудь сказать.

– В остальное время я тренер по смешанным единоборствам. Но не буду вам больше мешать. Запомните, мы условились встретиться с вами в четверг. Я пошлю напоминание, эсэмэс. Договорились?

– Абсолютно, – неестественным голосом ответила я.

– Пока, девчонки. Желаю вам приятно провести вечер, и не налегайте слишком сильно на спиртное. – И, повернувшись, он исчез в темноте.

Первой очнулась Анна:

– Почему ты ничего не рассказывала нам о нём?

– Что? А что тут рассказывать? Он мой тренер, и все дела.

– Он выглядит таким суровым, – протянула Луиза.

– После занятий с ним кажется, что по тебе проехались дорожным катком. Бёдра ноют, словно их иголками искололи. Потом едва ходить можешь.

– Могу себе представить, – воскликнула Анна. – Но выглядит он потрясающе!

– Не в моём вкусе, – заметила Луиза, – но я, кажется, догадываюсь, в чём тут дело. Несмотря на то что он такой милый и ухоженный, от него веет опасностью.

– Все тренеры не в твоём вкусе, – ввернула я.

– А как же Анника? – удивилась Петра.

– Анника хороша во многих отношениях, но порой она бывает просто невыносимой. Так что я решила, что не будет ничего страшного, если я начну заниматься с кем-то ещё. Честно говоря, я пока не отваживаюсь порвать с ней. Она расценит это как шаг назад. Решит, что без неё я стану толстой, как картошка, а такого она никогда не допустит. Это её принцип.

– Порой она кажется мне последователем какой-то секты, – содрогнулась Анна.

– Ешь, спи, занимайся спортом. Ешь, спи, занимайся спортом. Ешь, спи, занимайся спортом. А потом что? Умри? – спросила Луиза и задумчиво посмотрела на свой полупустой бокал. – Им только это от нас и надо. Нет уж, спасибо!

– Пожалуй, нам тоже следует закругляться с Анникой, – сказала Анна. – Вместе мы сила, или как там говорят? Я тоже хочу, чтобы у меня после тренировок покалывало в бёдрах. На занятиях у Анники такого никогда не бывает, верно? В смысле, после её упражнений никогда не бывает больно по-настоящему. Как насчёт того, чтобы дружно послать Аннику и переметнуться к Мику? – предложила она.

По виду Петры можно было заключить, что она не в восторге от подобной перспективы.

– Он ужасно занятой, – возразила я.

– Но что тогда он делал у тебя дома в воскресный вечер? – поинтересовалась Петра. В её голосе ясно слышалось сомнение.

– Он был неподалёку и заехал уточнить время следующего занятия, вот и всё. Может, лучше продолжим обсуждать «Великого Гэтсби», или я зря читала эту книгу?

«Загляни в корзину у двери. Мы должны увидеться. Я вернусь!» – гласило сообщение в дежурном телефоне. Я была убеждена, что Мик (как, оказалось, звали моего куратора) молниеносно запихал пистолет обратно в карман куртки, а потом унёс с собой. Но нет, он спрятал его в корзинке для шарфов, которая стояла в прихожей возле входной двери. Ты бросала туда свои шапочки, шарфики, варежки и всё, что только можно, а потом подолгу рылась, сердясь, что никак не можешь найти нужные меховые наушники, которые подходили бы по цвету к куртке.

Я крепко зажмурилась и возблагодарила свою счастливую звезду. Это просто удача, что никто из подруг, уходивших со встречи, ни ты, которая поздно вечером вернулась от Эллы, не заметили пистолет, который лежал прямо сверху, лишь слегка прикрытый шапочкой.

Я взяла его и запрятала поглубже в недра шкафа в своей спальне. Хотя это был не самый лучший вариант. Ведь Мик ясно дал понять, что мне следует иметь при себе оружие. И мысль, что я могу оказаться в ситуации, когда придётся им воспользоваться, пугала до смерти.

– Волноваться незачем. Всё уладилось.

Это было первое, что сказал Мик.

Для встречи с ним я была откомандирована в Эстбергу, район в южной части города. В ожидании я прохаживалась туда-сюда между старыми заводскими постройками, когда внезапно, словно из-под земли, вырос Мик.

– Кто были те парни, что преследовали меня?

«Разве похоже, что я и вправду хочу это знать?» – отстранённо подумала я.

– Да так, идиоты, которые почему-то решили, что эта сумка принадлежит им. Посылая тебя, мы были уверены, что никто, кроме нас, не знает ни о планируемой перевозке, ни о курьере. Но, очевидно, мы ошиблись. Этим парням было известно всё до мельчайших подробностей. Кто, как, когда и куда повезёт сумку. И когда они вычислили, кто курьер, то, должно быть, решили, что перехватить груз не составит особого труда. Но ты с честью выбралась из этой передряги. Вот только бензоколонка! Какого чёрта тебя туда понесло?

Этого я и сама не знала. На память пришла одна заметка из газеты, где рассказывалось про одиноких женщин в машинах, которых преследовали мотоциклисты, чтобы разбить стекло салона и стащить сумочку. В конце автор заметки советовал: если вас преследуют, поезжайте на бензоколонку – там всегда есть люди. Но стоит ли объяснять ему это сейчас?

– Но ведь мы могли погибнуть. Неужели в этой сумке действительно было что-то настолько важное? Ради чего мы рисковали жизнью?

– Это часть нашей работы. Такое порой случается, и от этого никуда не деться…

Мик медленно прошёлся по асфальту пустынной стоянки.

– Тебе придётся затаиться на какое-то время и не показываться на улицах. Подождём, пока всё не уляжется. Прошёл слух о блондинке из Виикена, работающей курьером. Поэтому будет лучше залечь на дно и не высовываться до поры до времени.

– И что это значит для меня? Как я понимаю, я по-прежнему вам должна?

Мик повернулся ко мне:

– Ты и вправду не поняла? Это не игрушки. Тебе предстоит пройти долгий путь, прежде чем ты сможешь соскочить. Смотри на это как на карьеру. Подумай сама. Ты умная, образованная женщина. – Он протянул мне пластиковый пакет: – Вот, держи. Внутри найдёшь папку с датами, временем, адресами и картами.

Я сначала не поняла, о чём он толкует, но всё же неохотно взяла пакет из его рук. Каждая встреча с этим человеком означала ещё один шаг в дебри преступного мира, из которых с каждым разом всё труднее становилось выбраться.

– Это твоё следующее задание, – объяснил Мик. – Хорошенько всё изучи и возвращайся обратно с детально продуманным планом операции – как достать деньги из инкассаторской машины в Вэртахамнене?

Я аж задохнулась от возмущения:

– Ты что, совсем сдурел? Собираешься послать меня грабить инкассаторскую машину?

Мик перебил меня:

– Нет, не тебя, но ты должна спланировать ограбление. Изучить расписание охранников. Когда они приезжают и уезжают, сколько времени им требуется, чтобы добраться из одного пункта в другой, где следует разместить вторую машину, чтобы уйти от погони, а если потребуется, то и несколько машин, где они должны быть спрятаны и сколько на всё про всё должно уйти времени. В общем, надо всё проверить и распланировать так, чтобы операция прошла без сучка и задоринки.

Услыхав этот абсурд, я не смогла удержаться от смеха:

– И как ты себе это представляешь? Я ведь никогда не занималась грабежами, это-то ты, надеюсь, понимаешь?

– А ты думала, планировать преступления учат в университете? Этому учатся самостоятельно умные люди, такие, как ты. Ты быстро соображаешь и очень находчива. Что, неужто испугалась? Не бойся, прежде чем переходить к действию, мы изучим твой план и исправим ошибки и промахи. Или ты хочешь продолжать и дальше работать уличным курьером? – Мик приблизился ко мне. – Считай, что это твоё испытание. Шанс пойти на повышение.

– Повышение? Вот как вы это называете?

– Называй это как хочешь. Но кто будет работать на улице, если есть вакантное место в офисе? – сухо ответил Мик.

– Пистолет, – внезапно вспомнила я. – Я не хочу держать эту гадость у себя дома. Собираюсь при первой же возможности выбросить в море.

– Я бы на твоём месте этого не делал. При теперешних обстоятельствах есть риск, что он может тебе понадобиться. Пусть лежит в каком-нибудь ящике комода. На всякий случай.

В горестном отчаянии я смотрела Мику в лицо, после чего, не выдержав, воскликнула:

– Как ты можешь жить со всем этим?!

– А как ты можешь жить со всем этим? – словно эхо повторил он и, повернувшись, зашагал прочь.

– Тебя хоть действительно зовут Мик? – крикнула я ему вдогонку.

Он поколебался немного, потом остановился:

– Да, меня действительно зовут Мик. Это моё настоящее имя.

– Я добился успеха, потому что знаю, что ждёт нас в будущем. Про меня можно сказать, что я инноватор и реализатор в одном лице, и людям нравится то, что я делаю. И потому я стремлюсь к ним. Не к инвесторам или чиновникам, а именно к людям. – Робин Улофссон искренне говорил то, что думал. – Я делаю это не ради себя. Я делаю это для других. Как обычно говорят? Разделённая с кем-то радость – радость вдвойне. Делясь с другими, я хочу сделать жизнь вокруг лучше. Благодаря «Холи» все – а когда я говорю «все», это действительно значит «все» – получат возможность духовно обогатить свою жизнь и разделить с другими людьми позитивные эмоции.

Сидя в светлом уютном офисе, я слушала своего нового потенциального клиента. Чего-чего, а самоуверенности ему явно было не занимать. С моей точки зрения, он вёл себя как типичный всезнайка. Иногда таких называют выскочками. Я широко улыбнулась и притворилась, что делаю заметки в своей оранжевой записной книжке.

– Расскажите мне о Холи, пожалуйста. Я немного читала об этом, но будет лучше, если всё я узнаю из первых уст.

– Хорошо. Отправной момент в «Холи» – это позитивные, меняющие жизнь человека возможности. Вот, скажем, что делают другие соцсети? Они попросту съедают наше время, заставляют нервничать и испытывать стресс. Об этом свидетельствуют все научные работы. Вы когда-нибудь задумывались, заглядывая в свой Инстаграмм или Фейсбук, а нужна ли вам эта информация, может, можно прожить и без неё? Глядя на обновления на страницах своих друзей в Фейсбуке, вы никогда не ловили себя на мысли, что у вас вызывают раздражение люди, которых в реальной жизни вы уважаете, может быть, даже любите? Не говоря уж обо всех тех негативных комментариях, которые можно найти под фотографиями и в прочих местах. Холи – это социальная сеть, которая делает всё наоборот. Если вы считаете, что Фейсбук выставляет вашу нелицеприятную сторону, то Холи покажет всё лучшее, что в вас есть.

– Вот это да, – сказала я с восхищением. – Расскажите, как именно?

– С помощью специальных чётких алгоритмов Холи приводит человека к позитивным поступкам. Не к щелчку мышью, а именно к поступкам. Она работает не только как социальная сеть. Её можно подключать ко всем видам электронных средств. Этот аспект всё ещё находится в разработке, но для примера я могу сказать вам, что Холи умеет подавать предупреждающие сигналы, когда вы слишком быстро ведёте машину, может считывать, что вы готовите в кухонном комбайне, и предлагать более полезный для здоровья рецепт. Если человека замучила совесть или он просто хочет стать лучше, Холи поможет ему в этом.

– Но что, если люди будут отмахиваться от подобных советов?

– Мы собираемся ввести функцию, благодаря которой каждый позитивный поступок будет генерировать лайки в соцсети. Вот что выберут люди. Позитивное действие для всех. Это будущее. Когда на первый план выйдет Холи, Фейсбук и Твиттер покажутся тёмным средневековьем.

– Ну и ну. – Вот и всё, что я смогла исторгнуть.

– Я критикую Фейсбук, но уважаю Марка Цукерберга. Парень просто гений и к тому же человек с большим сердцем, стоит отдать ему должное. Вы читали его последнюю заметку? Он собирается пожертвовать на медицинские исследования так много денег, что их должно хватить, по его словам, чтобы «уничтожить все болезни». Вы осознаёте всю широту этого заявления? Вот к чему я хочу прийти. Я хочу добиться кардинальных перемен.

Я внимательно изучала сидящего передо мной мужчину, хотя назвать его мужчиной можно было лишь с большой натяжкой. Ему было лет двадцать, от силы двадцать два, и выглядел он так, словно в первый раз за свою жизнь оторвался от любимых игрушек в своей детской и притопал в приличное место. Однако, несмотря на всю свою внешнюю инфантильность, ему удалось убедить ряд инвесторов в своей бизнес-идее и собрать изрядный стартовый капитал для Холи.

– Люди должны оставить эти тёмные времена позади. Из-за войн и фанатизма мы застряли на негативном витке спирали нашего существования, наш разум погряз во мраке, а Холи поможет людям найти новые пути к светлому будущему.

Однако я совсем не разделяла энтузиазм юноши. Мне пришлось даже повысить голос, чтобы перебить его:

– И как я, по-вашему, могу вам помочь?

– А, ну да! Дело в том, что, какими бы потрясающими не были мои идеи, я отдаю себе отчёт в том, что в конечном счёте это ещё и продукт, который надо рекламировать и продавать. Поэтому важно, чтобы у меня была своя личная торговая марка, свой бренд, вроде «Джеф энд Марк» или «Билл и Стив». Мне кажется это перспективным. В дальнейшем мне потребуется больше инвесторов. А для их привлечения нужна репутация, аура. Так мне сказали. Я сейчас веду переговоры с издательством «Пагелла» о возможной публикации моей книги, и тамошний пиар-отдел порекомендовал мне вас. Я ведь ничего не знаю о пиаре, но я точно знаю, что репутация – это всё, и мне не жалко потратить немного времени, чтобы создать о себе хорошее впечатление. Вы должны помочь мне создать имя, чтобы я стал узнаваем в средствах массовой информации.

– Замечательно, – улыбнулась я, – это именно то, что удаётся мне лучше всего.

– Мне кажется, что я должен олицетворять моё поколение, то самое, на которое ваше поколение, которое умудрилось всё испортить, возлагает свою последнюю надежду.

Я внутренне рассмеялась. Почему этот малыш, который, очевидно, мог всё, не мог создать свою Холи в виде обычного приложения для смартфонов?

Робин Улофссон показался мне съехавшим с катушек нарциссом, однако, возможно, именно он был тем самым клиентом, который мог вывести пиар-агентство на совершенно новый уровень. Новое поколение, будущее. В последнее время агентство всё чаще упоминалось в журнале «Медиекс», посвящённом пиар-технологиям, и я даже стала героем воскресного интервью, где подробно рассказала о своём пути от обычного сотрудника до владельца собственного агентства. При этом я не стала скрывать, что оказалась на самом дне, долго сидела без работы и без толку стучалась в двери разных фирм. Это была личная история, и теперь, когда эта страница жизни осталась перевёрнутой, стыдиться было нечего. Напротив, это была победа, реванш, и я была довольна тем, чего удалось достигнуть. Интервью совпало с публикацией объявления о найме сотрудника, которое разместили на домашней странице сайта «Медиекса», и я получила так много писем от новоиспечённых студентов-пиарщиков, что сложила все резюме в отдельную папку и теперь подумывала о том, не разыграть ли это место. Как в лотерее. Кроме того, работа с таким клиентом, как Робин Улофссон, должна была ещё какое-то время способствовать поддержанию шумихи вокруг моего имени. Несмотря на свой наивный энтузиазм, подобные личности всегда притягивают внимание пиар-сферы.

– У меня есть несколько идей, с чего нам стоит начать… – сказала было я, но меня тут же перебили:

– Думаю, мне нужен другой образ, новый прикид, то есть я хочу сказать, все эти старые футболки… – парень с сомнением покосился на свою, – линялые джинсы из «Эйч-энд-Эм»… Тот, кто смотрит в будущее, должен выглядеть по-другому, верно? Хотелось бы производить впечатление успешности, что ли.

– Не согласна. Вам следует сохранить свой… стиль. Мы не будем переодевать вас в неудобный строгий костюм. Совсем наоборот. Мы покажем, что вы как личность не придаёте слишком большого значения внешним вещам. Скорее вы увлечённый и скромный трудяга-муравей, строитель нового общества. Думаю, нам следует привлечь к сотрудничеству ряд заинтересованных организаций, которые могли бы в будущем получить пользу от вашего ресурса. «Гринпис», «Международная амнистия», «Красный Крест», «Врачи без границ». Мы представим вас таким, какой вы есть, – человеком, который искренне переживает за других людей и который хочет сделать мир лучше.

– Но не кажется ли вам это в некотором роде старомодным? Я ничего не имею против этих организаций, но если подумать, то что они в конечном счёте изменили? То есть я хочу сказать, что войны, голод, нищета и болезни как были, так и остались.

– Верно, хотя мы говорим о разных вещах. Обсуждать, что им удалось, а что нет, не наша тема. Сейчас речь о том, в каком свете они представят вас и помогут вам себя проявить, чтобы люди о вас узнали. Вы согласны со мной?

В первый раз за всю встречу Робин Улофссон умерил свой пыл и осторожно улыбнулся:

– А ведь верно. Правильная мысль. Мне нравится.

Несмотря на то что я теперь была избавлена от ежедневных курьерских рейдов, я понимала, что придумать план ограбления инкассаторской машины в порту Вэртахамнен – задание совсем непростое. Если у меня не получится, мне снова придётся вернуться к тому, с чего начинала, и опять потянутся эти бесконечные конверты и посылки с кокаином для тайных наркоманов Эстермальма. С повышением же я надеялась быстрее освободиться от своего долга. Поэтому теперь я ночами просиживала у себя в спальне, в деталях продумывая план действий, пока не вскипали мозги. Несколько раз я ездила в порт, чтобы на месте изучить самый короткий путь отхода, и даже рассчитала, сколько шагов потребуется, чтобы покрыть его. Я засекала, сколько нужно времени, чтобы добраться с места преступления до опушки леса, где грабителям предстояло пересесть в другую машину. Я решила, что машин должно быть две, чтобы налётчики разделились на случай, если необходимо будет сбить полицию с толку. Я просчитала количество и вес груза, каким образом его следовало переносить и на каком расстоянии от инкассаторской машины должен был находиться автомобиль, который его повезёт. Я продумала то, как грабители должны быть одеты и как им следует действовать до и после ограбления, чтобы привлечь к себе как можно меньше внимания. Я постаралась в деталях просчитать каждый шаг, который мог оказаться неверным. И на тот случай, если этого будет недостаточно, я даже придумала для каждого этапа план Б. Я и в обычной жизни так поступала. Каждый раз, решая очередную проблему, я держала в уме ещё несколько вариантов на случай возникновения возможных препятствий ещё до того, как они давали о себе знать.

Я с дотошностью настоящего педагога тщательно расписала весь ход операции, который даже самый последний идиот не смог бы понять неправильно. Да, чтобы разработать идеальный во всех отношениях план ограбления, ушло много времени. Нередко меня посещало чувство нереальности происходящего – подумать только, я, Каролина Экестедт, трачу дни и ночи на то, чтобы спланировать ограбление! Даже в самом страшном сне такого не могло присниться.

Когда две недели спустя я передала результаты своей работы Мику, тот довольно рассмеялся и сказал:

– Высший класс! Трудно поверить, что ты новичок в этом деле. Ещё ни разу за всю свою жизнь я не видел столь тщательно составленного плана операции.

Он быстро проглядел бумаги, пролистал туда-сюда всю стопку и снова засмеялся. Мы сидели в его машине на безлюдной парковке, и я то и дело оглядывалась, чтобы убедиться, что нас никто не видит.

С некоторым облегчением я поняла, что план, кажется, сработает, и теперь нетерпеливо ждала окончательного решения.

– Честное слово, я изучила всё, что только можно.

Мик не ответил, продолжая быстро и сосредоточенно просматривать листки.

– Вот здесь. Ты пропустила одну вещь. – Он поднял голову и серьёзно посмотрел на меня: – Как, по-твоему, грабители отправятся на дело без оружия?

Что правда, то правда. Всё, что касалось оружия, я нарочно опустила. Ну не могла я об этом думать, не могла! Чем больше я читала в Интернете о различных видах огнестрельного оружия и о ранах, которые они могут оставлять на теле человека, тем больше чувствовала в себе отвращение и страх. В эту область я заходить не собиралась. Всё что угодно, но объяснять грабителю, какое оружие он должен использовать, чтобы угрожать, ранить или даже, не дай бог, лишить жизни невинного человека? Нет уж, увольте! Это было ниже моего достоинства.

– Выбор оружия я предоставляю вам, – ответила я.

Мик усмехнулся:

– Не тревожься, в подобных ограблениях довольно редко гибнут обычные люди. Если тебе неприятна эта тема, мы можем просто остановиться на пистолетах. Это наименьшая из проблем.

Неприятна? Значит, убить или ранить человека для них всего лишь неприятность? Сейчас я, как никогда, была рада тому, что план действий оказался настолько хорошо продуман, что всё должно было пройти без сучка и задоринки и при этом никто не пострадает. Это главное. Наркоманы и прочий опустившийся люд пусть пеняют на себя, но если при ограблении пострадают случайные, ни в чём не повинные люди, то виновата буду я.

Мик положил план в бардачок:

– Я так понимаю, у тебя на руках осталась копия.

– Я не такая дура, как ты думаешь.

– Нет, – серьёзно ответил Мик, – я так не думаю. У тебя к этому талант.

– Совершенно немыслимо, чтобы Эрик мог отважиться на подобный шаг. Из всего, что он наделал, это уже слишком. Разве он не знал, что ты получила картину от своего отца? Отца, которого давно нет в живых!

Анна сердито пыхтела в паузах между фразами. Сначала я была благодарна подруге за предложение отправиться вместе на утреннюю пробежку. В последнее время мне с трудом удавалось выкраивать время на занятия спортом.

Но когда до меня дошло, что на самом деле Анна хочет поговорить о картине, я тут же пожалела. Анна была возмущена, потому что прекрасно понимала, что есть ещё и другая ценность, которая выражается не в деньгах, а в привязанности, в особых чувствах, испытываемых к вещи.

Я уже раскаивалась, что соврала про то, будто Эрик забрал картину с собой, когда уходил. Это была настолько подлая ложь, что я сама себе диву давалась, как такое могло прийти мне в голову. Рано или поздно всё откроется, и тогда мне несдобровать.

– Ну что я могу сказать? – начала я. – Должно быть, у Эрика были на то свои причины. Честно говоря, я больше не хочу это обсуждать.

– Бедняжка! Ты так расстроена, что даже не хочешь об этом говорить! Ну ничего. Вот увидишь, карма Эрика от этого не улучшится.

Какая там карма, с горькой усмешкой подумала я про себя.

Вслух же сказала:

– Я решила об этом не думать и жить дальше.

Мне пришлось приложить усилия, чтобы двигаться в одном темпе с Анной. Раньше было наоборот, обычно я опережала своих подруг на пробежках.

– Молодец, так держать! – Но было видно, что Анне трудно оставить эту тему. Новость, что я лишилась своей картины, не укладывалась в её голове.

Я же в это время изо всех сил старалась первой оказаться на вершине холма.

– Ладно, нам и без того есть что обсудить, – продолжала Анна. – Книжный клуб, например. Что мы будем делать? Нам было так хорошо впятером, а теперь… Сначала ушла Карин. Живёт теперь где-то у черта на куличках и даже не навещает нас. Луиза с Петрой явно престали ладить друг с другом, и слушать их в последнее время стало просто невыносимо. А ещё эти старые книжки, которые приходится читать. Пожалуй, не за горами тот день, когда наш клуб закроется.

– Ну, я бы так не сказала. Возможно, стоит немного подождать. Может быть, Карин вернётся или мы пригласим кого-нибудь ещё в наш клуб.

– Что ж, неплохая идея. И кого же?

– Ну, надо подумать, – уклончиво ответила я. – Можно обсудить это на следующем заседании. Мы ведь собираемся у Петры, верно?

– Да. Правда, Петра недовольна выбором книги, но ей пришлось смириться. Хотя, с другой стороны, бывает ли Петра вообще хоть чем-то довольна? Чем не вопрос на десять тысяч крон? – И Анна тут же перескочила на другую тему: – Кстати, разве ты не обещала дать мне номер телефона твоего нового тренера? Мне действительно нужно увеличить физическую нагрузку, а что может быть лучше, чем боец смешанных единоборств? – И Анна многозначительно подмигнула.

И что я должна была на это сказать? Если я откажусь дать его номер, меня не поймут. Я попробовала рассмеяться, но и сама почувствовала, как натянуто это вышло.

– Я скажу ему, чтобы он связался с тобой, но будь осторожна. Потом не говори мне, что я тебя не предупреждала.

– Тебе не нужно ничего объяснять. Всё нормально. Я знаю, у тебя там всё кончено. Тот парень просто тебе не пара. Вот только жаль потраченных денег. Невероятно глупо с твоей стороны, что ты не оставила себе машину. Ну да ладно, ты всегда поступала так, как считала нужным. И потом, в последнее время ты выглядишь очень посвежевшей.

Я улыбнулась на этот комплимент. Ты была права, всё шло к лучшему. В пиар-агентство поступило ещё несколько новых предложений, и теперь я могла даже позволить себе кому-то отказывать. Когда выпадала свободная минутка, я просматривала письма соискателей, желающих у меня работать, и, хотя успела осилить лишь десятую часть всех заявок, несколько интересных кандидатур всё же наметилось, только я никак не могла найти время, чтобы им позвонить. Вместе с клиентами в агентство приходили деньги, однако доход оставался довольно скромным. Должно пройти немало времени, прежде чем предприятие раскрутится на полную катушку и даст возможность выплатить долг за картину. О этот долг! Он висел надо мной как дамоклов меч, каждую минуту омрачая жизнь. Вот и сейчас, когда я сидела на диване в твоей комнате, эта мысль продолжала неотступно сверлить мозг. В моём доме, в моей неприступной крепости, в спальне в ящике комода, спрятанный под пижамами и нижним бельём, по-прежнему лежал пистолет – напоминание о моей второй – тайной – стороне жизни.

Ты стояла перед своим гардеробом и бросала на пол одну вещь за другой.

– Тоска! Совершенно нечего надеть. Нам нужно срочно выбраться в город и устроить шопинг. Это уже никуда не годится. Все эти шмотки безнадёжно устарели. Нет, я серьёзно, мам. Это важно. Я подумываю съездить на пасхальные каникулы к папе в Нью-Йорк. Тогда я смогу устроить себе шопинг прямо там.