Текст книги "Ход слоном"

– Так вот, говорит, вообразите: на рынке появляется нефть, очень много нефти, причем более дешевой и не менее качественной чем в странах Персидского залива. Ясно же, что тогда экономике этих государств, и, как следствие, им самим приходит конец. Тамошние правительства это прекрасно понимают и пойдут на все, чтобы предотвратить подобный сценарий.

– И тут такая возможность: небольшой взрыв в глухом ущелье, затерянном где-то в горах в далекой и нищей стране – и через несколько дней стихия разрушает добывающую и транспортную инфраструктуру в районе нежелательных месторождений. Например, в регионе Каспийского моря. Намного дешевле и, главное, эффективнее, чем годами финансировать боевиков, бегающих по Кавказским горам.

– Ни хрена себе! – прервал я аркашин рассказ, который слушал как завороженный. – Такое землетрясение, да еще на Каспии? Это же катастрофа мирового масштаба!

– Так и я о чем! – Аркаша от возбуждения даже прикурил сигарету со стороны фильтра и закашлялся, вдохнув едкий вонючий дым. – Я же служил в тех местах, и прямо вижу эту картину. Разрушенные города, горящие трубопроводы и нефтяные платформы и само море, превратившееся в ядовитую лужу. И ничего живого вокруг. Прибавь к этому миллионы беженцев и военные конфликты, которых вряд ли удастся избежать, если учесть, что Каспийское море считают своим пять государств, которые…

– Ну да, ну да… – опять перебил я. – Взрываешь бомбу в одном ущелье – получаешь землетрясение на Каспии… Взрываешь в другом, соседнем – трясет где-нибудь на Ближнем Востоке…

– Вот именно, – ответил Аркаша. – Не в соседнем ущелье, может быть, но где-то в тех же местах. А где точно, знает только эта проклятая баба. Или говорит, что знает. Когда она мне все это спокойно так изложила, я даже испугался, не скрою. За такие знания запросто могут убить, в таких делах человеческая жизнь – ничто. Да не одна – тысячи жизней. Только жадность все равно оказалась сильнее.

– И сколько же она тебе предложила? – не без ехидства спросил я. – Наверное, миллиона два, не меньше?

– Да, точно, откуда знаешь? – Аркаша сначала слегка оторопел, а потом рассмеялся. – А, ну да! И тебе столько же, правильно? Может, ставка у нее такая, каждому дураку по два лимона предлагать, ха-ха-ха! Прости, не хотел тебя обидеть, но мы ведь с тобой на самом деле в дураках. Да, она хотела получить с шейхов десять миллионов, два из которых обещала мне. Дело в том, что срок контракта с американцами у нее вот-вот закончится. Все, что знала, она им практически уже слила. Вот она и придумала продублировать работу для кого-нибудь другого. Она все рассчитала правильно. Новый клиент вряд ли узнает, что получает дубль, потому что старый будет держать такую информацию в строгой тайне.

– А что, неплохо! – сказал я. Черт его знает отчего, но мне вдруг стало очень весело. Ай да Инна! – Вот только не могу понять, где нефтяные шейхи и где ты? Я-то свои два лимона должен был получить за работу курьером, а что она хотела от тебя?

– Как-то за рюмкой, – серьезно ответил Аркаша, – я ей рассказал, что был военным, окончил училище и что со мной учились курсанты из нескольких тогда дружественных нам стран. Многие из этих ребят, в отличие от меня, давно генералы и сидят на хороших местах. Еще сказал, что с некоторыми переписываюсь до сих пор. В общем, она хотела, чтобы я предложил информацию кому-нибудь из них. Когда я ответил, что мои знакомые совсем не из «нефтяных» стран, она сказала, что это ничего, главное, что из нужного региона. Еще она сказала, что там они быстро смекнут, что к чему и, скорее всего, просто перепродадут информацию кому надо. Что ни говори, но голова у этой курвы лучше любого компьютера.

– Чтобы вот так вот взял и предложил? Прямо в письме? – спросил я. Чем веселее становилось мне, тем серьезнее говорил Бунин.

– Зачем же в письме? Сам слетал для такого дела. В письме я только сообщил, что собираюсь в отпуск и хотелось бы увидеться. А предложил уже на месте, в гостях у бывшего однокашника. Тот выслушал внимательно, потом подумал и ответил, что подобными вещами не интересуется, но может познакомить с одним своим приятелем, который имеет отношение к науке. Он так и сказал – «науке». Познакомил он нас уже на следующий день. Этот самый «ученый» сказал, что для начала хотел бы ознакомиться с двумя-тремя лекциями Летрих и оценить их содержание. Тогда я передал ему для ознакомления диск, привезенный специально для такого случая. Все остальное, сказал я, тоже будет передано из рук в руки.

– А к чему было усложнять? – продолжал я задавать вопросы. – Зачем из рук в руки, если можно по электронной почте, как в случае с клиентом номер один?

– А затем, Алик, что переписку по электронной почте очень легко контролировать, – ответил Аркаша. – Я не знаю, каковы технические возможности американцев в России, но могу предположить, что они практически безграничны. На Ближнем Востоке, естественно, тоже. Так что человека в такого рода делах машина пока не заменила и, думаю, никогда не заменит. Особенно такого незаменимого человека как ты, уж прости за каламбур.

– Постой-постой… – Моя веселость как-то сразу испарилась, потому что я начал смутно догадываться, хотя пока и сам толком не понимал, о чем именно. – Давай вернемся к шейхам позже, а сейчас скажи, пожалуйста, зачем Инне был нужен курьер, то есть я, если она спокойно отправляла все через Интернет? И даже если заключительную часть так называемых лекций она боялась доверить электронной почте, то как же она их отправила? Не со мной – это точно. Но тогда какой же я курьер, если ничего не повез с собой?

Я решил рассказать Аркаше все, что со мной произошло. Честный разговор мне не повредит, пусть оценит мою искренность. Чем черт не шутит, вдруг опять поможет с работой. Тем более, что скрывать мне на самом деле нечего, так что моя откровенность не будет мне стоить ровным счетом ничего.

Монолог мой длился не очень долго, примерно пять выкуренных сигарет. Все это время Аркаша ни разу даже не взглянул на меня, задумчиво глядя в окно на мокрые крыши домов через улицу. Когда я закончил, он молча разлил водку, мы также молча чокнулись и выпили. Потом он заговорил, старательно подбирая слова, словно боясь ошибиться или сказать лишнее.

– Понимаешь, Алик, все, что было нужно клиенту номер один, как ты правильно выразился, она действительно отправила через интернет. В своих «лекциях» Летрих использовала заранее обговоренные условности, ну, что-то типа детской игры. Например, мы с тобой заранее довариваемся, что в разговорах друг с другом вилку будем называть диваном, а официантку лошадью. Примитивно, но хрен кто догадается, тем более, что никому из российской конторы, в смысле чекистов, и в голову не могло прийти контролировать ее переписку. Кто она вообще такая? Никогда нигде не светилась, при коммунистах не диссидентствовала, при этих новых власть не ругала. Да и некогда чекистам, они вон только и успевают один за другим рапорта строчить про обезвреженных террористов.

– Так вот, – продолжал Аркаша, – последние два ее письма в Штаты содержали как бы резюме всех предыдущих писем, но уже с полной привязкой к конкретным районам с указанием чуть ли не координат и ориентиров. И свои триста тысяч долларов, я думаю, она благополучно получила. Зачем был нужен ты, спрашиваешь? Исключительно для подставы. Вся эта история с твоим письмом американской знакомой про то как бедную пожилую женщину насильно держат в психушке – блеф, придуманный специально для тебя. Ты ведь не должен был знать, что везешь и для кого. Тебя использовали втемную, Алик. Эта вот… и я. Прости меня, если сможешь. Но я правда не знал, что тебе так достанется, даже предположить не мог. Думал, расскажу тебе потом, может, даже посмеемся вместе. Я ведь даже поделиться с тобой хотел, честное слово!

Сказать по совести, я и не думал обижаться. И дело даже не в том, что я не обольщался насчет Аркаши. Просто я давно не обольщался насчет самого себя, вот в чем дело. И давно понял, что если уж обижаться, то только на себя любимого. Вслух я ничего этого, конечно, не сказал. Надувшись для вида (но лишь слегка, чтобы не отпугнуть и не вызвать нежелание общаться в дальнейшем), я сказал брюзгливым тоном:

– Хорошо хоть не грохнули по вашей милости! А то ведь все к тому и шло, между прочим. Охранника из отеля зарезали – это тоже как-то со всем этим связано? А Никита, эта сволочь? Кто он на самом деле и за что он тебя материл последними словами? Зачем в Египет приезжала та баба из Америки? Ну развели вы меня, ну отправил я, как последний дурак, никому не нужное письмо, а ехать-то зачем? И как вы передали со мной информацию для клиента номер два? Вживили в меня микрочип? А в какое место, если не секрет?

Задавая один за другим все эти вопросы, я умышленно не касался пожара в пансионате и гибели Инны. Об этом заговорил сам Аркаша. Но только в совсем уже неожиданном контексте.

– Какой, к черту, микрочип, Алик! Обычный компьютерный диск, спрятанный в обложке книги. Это делается элементарно, особенно если книга старая и подходящего формата. Ты, кажется, брал с собой на отдых что-то почитать? А книгу, если не ошибаюсь, дала тебе почитать с возвратом наша дорогая Инна? Ты привез книгу обратно? Правильно, сгорела после взрыва. Вот тебе и ответ, правда, лишь на один вопрос. Зачем приезжала американка, не знаю. Но обещаю подумать, самому интересно. Кто зарезал араба, тоже понятия не имею. Может, свои разборки? Хотя… На территории отеля – как-то уж слишком демонстративно. А вдруг это Никита с дружками? Черт возьми, а ведь вполне возможно! Это та еще мразь. Представляю, как он озверел, когда узнал, что наша хитрожопая бабка кинула его как последнего дурака!

– Кинула Никиту? – обалдело спросил я. – Но как? Значит, я не один такой?

– Нас, как минимум, трое, – криво усмехнулся Бунин. – Дорого бы я дал, чтобы ее встретить – удавил бы суку!

– Как же ты ее удавишь, когда она сгорела? А встретить не торопись, еще успеешь. Все там будем…

– Сгорела, говоришь? Черта с два! Я на сто процентов уверен, что это была инсценировка гибели, и что помог все устроить этот козлиный патриот. Ублюдок тупой! В общем, слушай…

Следующая часть рассказа Аркаши сводилась к следующему. После того, как знакомый его ближневосточного однокашника ознакомился с содержимым диска (это было на пятый день после их встречи), он позвонил и предложил пообедать вместе. Запивая кебаб кока-колой, он назвал условия сотрудничества. Поскольку содержимое диска представляет определенный интерес, то некая заинтересованная сторона готова купить всю информация целиком.

Но, конечно, не за десять миллионов долларов. Эта цена представляется заинтересованной стороне чрезмерной, так что, если продавец настаивает на названной им сумме, то ему придется искать другого покупателя – ну и так далее. Сошлись на том, что за все про все Аркаша, то есть Инна, получает 500 тысяч, причем 200 в качестве аванса переводом на указанный продавцом счет. Остальное – после передачи диска с основной информацией и проверки ее подлинности покупателем.

Аркаша, естественно, поломался для вида а потом согласился, как и было обговорено с Инной. Два миллиона, конечно, хорошо, но и сто тысяч на дороге не валяются. И тут представитель заинтересованной стороны выдвинул несколько неожиданное условие. Он потребовал, чтобы до окончания сделки рядом с продавцом постоянно находился их человек, который должен быть в курсе всего происходящего. И которому потом надлежало передать готовую работу.

Никакого курьера, то есть меня, в первоначальной схеме предусмотрено не было. По легенде Инна должна была восстановить по памяти содержание отцовских тетрадей и вместе со своими дополнениями и позднейшими выкладками записать на диск. Подразумевалось, что все это займет не больше года, в течение которого Инна будет спокойно работать, а представитель заказчика (им, как нетрудно догадаться, оказался наш немногословный и улыбчивый водитель Тимур) так же не торопясь наблюдать за ходом процесса. Знакомство Аркаши и Тимура состоялось через несколько дней после возвращения Бунина в Москву. Тимур позвонил и передал привет от общего знакомого, а еще через неделю он уже работал личным водителем заместителя директора охранной фирмы.

Скорее всего, хозяева Тимура прекрасно поняли, что им хотят сбагрить дубликат, потому и предложили всего полмиллиона. Сумма для нефтяного бюджета что слону дробина, а информация может действительно оказаться особой важности. К тому же грех не использовать возможность и не узнать, кто еще получил или хочет получить столь специфические сведения. И если их на самом деле можно использовать для нанесения сокрушительного удара по целому ряду государств, то можно попытаться предпринять какие-то упреждающие действия. Например, уничтожить от греха эту самую информацию. Вместе с ее носителями, пока их еще относительно немного.

Аркаша с его патологической жадностью не понимал опасности своего положения и считал, что все идет замечательно. На счет Инны поступили 200 тысяч долларов, 40 из них она немедленно перевела на счет Бунина, который с утра до вечера потирал руки (я прямо видел, как он это делал!) в ожидании основного транша. Не бог весть что, конечно, однако, как говорится, хорошая прибавка к пенсии.

Но Инна, судя по всему, чувствовала, что не мешает подстраховаться и в один прекрасный вечер, меньше чем через месяц после получения аванса, вдруг заявила, что подозревает, что после завершения сделки покупатель захочет избавиться от носителей опасных секретов. Она так и сказала – «носителей», употребив множественное число и имея в виду себя и Бунина, о чем и сообщила, потягивая виски и доброжелательно улыбаясь.

В связи с этим были высказаны две просьбы. Первая заключалась в том, что она хочет перебраться в крыло для VIP-постояльцев, которое хоть как-то, но охраняется. Это желание было встречено Аркашей с полным пониманием, поскольку Инна платила из своего кармана, а VIP-крыло вечно пустовало.

Вторая просьба сначала показалась Бунину немного странной, но Инна быстро убедила его в том, что выполнить ее необходимо. Она хотела, чтобы он нашел человека, которого можно было бы использовать в двух целях. В качестве мнимого курьера или мнимого переговорщика, это все равно – на случай, если потребуется выиграть время и отвлечь внимание на ложный объект.

Таким образом, выходило, что ложный объект – это я. Мне стало понятно, почему меня взяли на работу с таким странным кругом обязанностей. Отчеты, которые я писал – это все туфта для Тимура. А настоящие мои обязанности заключались в том, чтобы в нужное время и нужном месте сыграть роль банальной приманки.

Признаться, узнать такое было довольно обидно. Причем трудно сказать, на кого я обижался больше. Аркаша, между тем, продолжал рассказывать. Оказывается, никто меня на работу не принимал (это чтобы потом, если что, никто не хватился и чтобы концов не нашли), а так называемую зарплату платили вскладчину Инна с Аркашей.

Предполагалось, что в глазах Тимура я буду выглядеть как доверенное лицо Бунина и Летрих. Так что куда бы и с какой целью я ни поехал, для него и его хозяев это должно стать дополнительной головной болью. Ближе к завершению работы я должен был таинственно уехать, желательно за границу и быть за пределами досягаемости. Это чтобы тимуровы хозяева заподозрили, что уехал я с целью передать информацию в еще одни, очень нежелательные с их точки зрения руки.

– Ни хрена себе – «за пределы досягаемости!», – при этих словах я не выдержал и возмутился уже совершенно искренне. – Да что для них может быть удобнее Египта! Это же что Мытищи для московских бандитов! Это чтобы меня зарезать было удобнее, да? А вам потянуть время и смотаться, так что ли? Ну и суки же вы!

– Так вот я же и прошу у тебя прощения весь вечер, – смиренно сказал Бунин. – Но эта баба куда хуже меня! Нет, ты только послушай, какая тварь…

И Аркаша перешел к рассказу о «клиенте номер три».

11

Собственно говоря, никакого рассказа не было – только наши догадки. Подкрепленные моей уверенностью в том, что уж тут-то Аркаша не врал. Его гнев и возмущение по поводу того, что Инна снюхалась (его выражение) за его спиной с Никитой были неподдельными. Так не сыграешь.

Похожий на ботаника Никита с первого дня работы в охранной фирме вызывал острую неприязнь у всех ее сотрудников без исключения. Скорее всего, его навязал руководству кто-то из высоких покровителей или, как принято говорить в наши дни, «крышующих». Какой-нибудь генерал, желавший пристроить в теплое место сынка, племянника или родственника друзей-знакомых. Другого объяснения, почему новичок занял место управляющего, просто не было. К тому же сотрудники фирмы, состоявшие на 90 процентов из бывших армейских офицеров, терпеть не могли «особистов».

Но и это не все. Было очень похоже на то, что из органов Никиту попросили за связь с какими-то радикальными элементами, которых после развала СССР и крушения светлых идеалов развелось как крыс на богатой помойке. Что интересно, ими были вовсе не отставные генералы и секретари обкомов. Эти – в силу природной хватки – в подавляющем большинстве быстро поняли законы новой жизни и прекрасно в ней устроились, вовремя присосавшись к нужным людям.

Что касается радикализма, то сначала он стал чем-то вроде способа вхождения в политику молодых и жадных до денег и власти. Но уже через десяток лет, когда политическая жизнь как-то сдулась, фактически не начавшись, он превратился в инструмент в руках умных и влиятельных людей. Кто из таких стратегов стоял за Никитой и его единомышленниками, мы с Аркашей, естественно, не знали, да и, если честно, не горели желанием знать. Какая разница, кто?

Черт его знает, как Инна смогла раскусить Никиту и так виртуозно сыграть на его горячечных убеждениях, но факт остается фактом: она это сделала. Скорее всего, как и в случае с Аркашей, она начала с дешевых комплиментов, на которые так падки все мужчины, а уже потом стала плавно давить на больную мозоль, которую правильнее было бы назвать опухолью в мозгу. Как же! Кругом предатели и масоны. И ведь мало того, что распродают Россию по баррелю и кубометру – так ведь даже и мозги заставляют утекать во враждебном направлении. Стоят носатые масоны с мотыгами в руках и долбят без устали родную почву, роя канавы вроде ирригационных, по которым несознательные мозги самотеком валят на Запад.

В тех же редких случаях, когда талантливый мозг настроен патриотично и не желает утекать, враг использует все средства вплоть до применения грубой силы. В точности как в случае с Инной, которую, пользуясь ее беспомощностью и одиночеством, вынуждают сотрудничать с врагами Родины. Каким образом? Вариантов сколько угодно. Можно тем или иным способом отобрать квартиру, чтобы потом поселить в пансионат с перспективой оказаться на улице в случае несогласия сотрудничать. Можно оплачивать дорогостоящую медицинскую помощь с перспективой лишиться ее в любой момент … ну и так далее и тому подобное.

Никита, естественно, спросил, к какого рода сотрудничеству склонили враги беспомощную женщину, и в ответ Инна, конечно же, выдала историю про отца-ученого и про направленные землетрясения. Вероятнее всего, она сказала, что работает на американскую компанию, российскими агентами которой являются генеральный директор охранной фирмы и его заместитель, сильно пьющий, аморальный и падкий на деньги Аркадий Валерианович Бунин.

Думаю, услышав такое, Никита страшно возбудился. А уж предложение Инны вместе обмануть буржуев и отдать оружие колоссальной разрушительной силы в хорошие, добрые, а главное мудрые руки должно было привести его просто в предэкстатическое состояние. На этой ноте предварительный разговор, скорее всего, закончился. Я прямо видел, как Никита (который должен был доложить о потрясающей находке старшим товарищам) спокойным тоном сказал что подумает на досуге, чем можно помочь милейшей Инне Игоревне. Ну а Инна, наоборот, изображая сильное волнение, наверняка откинулась на спинку дивана, предварительно налив себе полный стакан Ballantines со льдом.

А вскоре после разговора с Никитой Инна, так же под виски и с таким же притворным волнением заявила Аркаше, что ею заинтересовались российские спецслужбы в лице управляющего пансионатом, то есть Никиты Сергеевича.

– Представляешь, Алик, как я охренел? – спросил Аркаша, глядя на меня глазами, в которых становилось все меньше голубой радужной оболочки и все больше красных прожилок. – Я же знал, что он из конторы и поэтому сразу ей поверил. Ну все, думаю, накрылся наш бизнес. Думал, заработаю чуть-чуть к пенсии, и вот на тебе. Но на всякий случай спросил: может, ей все-таки показалось?

– Нет, говорит, не показалось. Потому что на днях Никита заходил под каким-то предлогом и вроде бы все пытался зайти со спины и заглянуть в монитор. А вчера, говорит, когда с прогулки пришла, видела как он быстро выходила из ее номера, хотя делать ему там по служебным обязанностям совершенно нечего.

– Ну я, понятно, задергался, – продолжал Бунин, – что, спрашиваю, делать будем? Может, говорю, притормозим, затаимся на какое-то время? Ни в коем случае, отвечает, потому что если уж они возьмутся, то будут копать глубоко, а нас это не устраивает. Предлагаю, говорит, сделать ход конем или, точнее, курьером.

Аркаша рассказал, что, по мнению Летрих, это был, собственно, интерес пока что не ФСБ, а одного отдельно взятого осведомителя. Который заподозрил что-то необычное и пытается сунуть нос поглубже, все разнюхать и доложить хозяевам. Но это опасно, потому что, если не принять меры предосторожности, можно действительно погубить все дело.

Инна предложила пустить Никиту по ложному следу. Вот именно для такого случая, сказала она, им и пригодится «не пришей кобыле хвост» или господин Кошкин, которого так не хотел брать на работу уважаемый Аркадий Валерианович.

На это Аркаша ответил, что возражал не против моей кандидатуры (наоборот – это ведь он рекомендовал меня как исключительно порядочного человека), но против даже поверхностного посвящения в их планы других людей. «А главное, против того, чтобы платить кому-то жалованье из своего кармана», – подумал я, но вслух этого, конечно, не сказал.

В общем, было решено отправить меня за границу в качестве курьера. Диск придумали спрятать в обложке толстой книги, которую мне так любезно предложила взять почитать Инна. Я не большой поклонник Набокова, но Инна так значительно произнесла, что он ее любимый писатель, что не взять с собой эту тяжесть я просто постеснялся. Теперь, если всем происходящим действительно интересуется ФСБ, то меня должны выпотрошить уже на пограничном контроле в аэропорту.

Это была версия для Аркаши. Легенда для Никиты звучала, думаю, несколько иначе.

Мучители несчастной женщины посылают за границу курьера со сверхсекретной информацией и неким сообщением, которое он должен будет передать на словах представителю мирового правительства, роль которого, как я теперь понимаю, отводилась Анне. И, если перехватить курьера, то можно оставить мировое зло с носом.

В принципе, подумал я, дружки Никиты вполне могли захватить меня и в России, но, скорее всего, не захотели поднимать шум и привлекать к себе внимание.

Слушая Аркашу и время от времени опрокидывая стопку, я от души восхищался Инной. Так все рассчитать! Наворотить столько интриг, соорудить целый небоскреб лжи, словно мощной арматурой скрепленный системой взаимосвязанных и безупречно убедительных обманов – никогда бы не поверил, что женский мозг, который я всегда считал одномерным, способен на такое.

Приходилось, однако, верить. Она обманула всех! Мне объяснила (а я с готовностью поверил!), что не желает, чтобы сверхмощное оружие оказалось в грязных руках и потому решила передать его более достойным людям и, что немаловажно, передать за хорошие деньги. Таким образом, добро восторжествует над злом, а мы с ней неплохо заработаем. А что может быть прекраснее, когда достижение благородной цели еще и хорошо оплачивается?

Аркашу она с такой же легкостью убедила в том, что можно без особого труда и всяких последствий забить на американцев и продать дубль лекций по геофизике какой-нибудь нефтяной стране и поиметь с этого кусочек хлеба на старость. Убежден, что с не меньшей легкостью Инна уговорила Аркашу продать также и меня, когда сначала предложила взять якобы на работу человека-куклу, а потом пустить по его следу Никиту с его тупыми ублюдками.

Но все равно Никиту она обдурила намного красивее, с особым, так сказать, блеском. Мы-то с Аркашей что! Два старых, потасканных, крепко поддающих советских мужика – таких, если убедительно пообещать денег, можно взять на голый крючок. Но Никита – это другое, он носитель, хоть и шизофренической, но все-таки идеи. И сыграть на этом – поистине высший пилотаж.

И я еще не уверен, что она не кинула тем или иным способом свою американскую подругу. Впрочем, Анна не выглядела растерянной или огорченной, но это ровным счетом ни о чем не говорит. Судя по всему, эта женщина мастерски владеет собой.

При мысли о моей курортной знакомой мне стало грустно. Я подумал, что теперь-то уж точно больше никогда не доведется сидеть за столиком в баре на берегу моря с женщиной, неважно даже, с какой. Ничего особенного в Анне не было, разве что голос. А так – обычная стерва, каких много.

Вот Инна – другое дело. Но и с ней мы теперь вряд ли увидимся, даже если она и не погибла. Жаль. Я не держал на нее обиды, ведь обижаться в этой жизни можно только на себя. Мне было с ней хорошо, и черт бы с ним, что она меня использовала, выражаясь протокольным языком, в особо циничной форме. Пусть бы и дальше использовала, сколько хочет, я не против, лишь бы все оставалось по-прежнему.

Нет, теперь, конечно, вряд ли. Дело даже не в том, что Инна обманула нескольких дураков, это сколько угодно. Куда хуже, что она решила поиграть с серьезными структурами, за которыми могут стоять государственные интересы. И этот пожар в пансионате явно неспроста… Кстати, что это там Аркаша еще говорил об инсценировке гибели?

– Знаешь, Алик, я словно задницей чувствовал, что произойдет нечто похожее, и она технично исчезнет. Поэтому я кое-что предпринял! – Аркаша взял зубочистку и начал увлеченно ковырять в зубах. Ненавижу, когда за столом ковыряют в зубах. А этот еще и время от времени доставал зубочистку и внимательно ее осматривал. Меня передернуло от отвращения.

– Что предпринял? – поспешно спросил я в надежде отвлечь Аркашу от его занятия.

– Сделал копии со всего материала, который Летрих готовила для передачи Тимуру. На всякий случай, мало ли. Может, еще кому-нибудь пристрою. Имею полное право, ведь она меня кинула как пацана! Как? Да очень просто! Материал я через пару дней после твоего отъезда отдал Тимуру, и нам оставалось подождать дней десять пока заказчик оценит информацию и переведет деньги на счет Летрих. Было бы, конечно, лучше, если бы на мой, но тут ничего не поделаешь. Аванс переводили на ее счет – таково было ее обязательное условие.

Аркаша в последний раз осмотрел вконец испоганенную зубочистку, потом сломал ее пополам и бросил в пепельницу.

– А кто такой Тимур? – спросил я.

– А черт его разберет, – пожал плечами Аркаша, – их человек, больше ничего не знаю. Что-то вроде доверенного лица. Я даже документов его ни разу не видел. Когда я передавал записанный диск, он спросил, не звонишь ли ты с курорта и как тебе отдыхается. Дал, значит, понять, что, мол, не дурак и все знает. А где-то через неделю случился этот проклятый пожар.

Бунин рассказал, что звонок охранника разбудил его в пять утра. На объект он примчался в начале седьмого, когда пламя бушевало уже в полную силу. Огонь вспыхнул в левом крыле, где был номер Инны и очень быстро охватил все здание. Персонал сработал оперативно, поэтому никто из постояльцев правого крыла не пострадал – всех успели организованно вывести в парк и до прибытия помощи разместить в доме охраны.

Старший по смене доложил Аркаше, что очень помогли какие-то случайно проезжавшие мимо люди, и если бы не они, то жертв наверняка было бы больше. Они вроде бы возвращались из гостей с какой-то дачи, но, к счастью, заблудились, оказавшись у ворот как раз в тот момент, когда начался пожар. Несмотря на то, что мужики были хорошо поддатые, они сразу бросились на помощь и вели себя на удивление толково. Когда стало ясно, что спасены все, кого можно было спасти, они уехали, оставив пару визиток с номерами телефонов.

Сколько их было? Несколько человек, а точно никто не помнит. Вроде бы на двух джипах. Нет, номеров не разглядели, не до того было. Аркаша кинулся было звонить по оставленным номерам, но ему отвечали явно не те люди: один раз пожилая женщина спросонья, а другой – записанный на автоответчик голос агента по сдаче в аренду загородной недвижимости. Визитки оказались липовыми.

Приехавшие следом за Аркашей пожарные довольно быстро потушили то, что еще догорало и уехали. Они же и обнаружили в левом крыле обгоревшие до неузнаваемости останки, которые, согласно заключению, врачей принадлежали двум женщинам и мужчине. А поскольку все женщины из числа постояльцев и обслуги кроме Инны Летрих и охранницы Веры были в наличии, было единогласно решено, что останки принадлежат именно им. Никита, приехавший на пожар позже всех, быстро накатал докладную записку на имя директора фирмы, он же к великому Аркашиному облегчению взялся уладить все дела с милицией.

А еще через пару-тройку дней Никита отпросился у шефа в отпуск и улетел на море – приходить в себя после пережитого стресса. По крайней мере, так он сказал на работе, и Аркаша этому поверил, но теперь, после моего рассказа, у него в голове сложилась иная картина, и ему остается только лишний раз подивиться изобретательности Инны и идиотизму Никиты.

По его убеждению, пожар с инсценировкой гибели двух женщин был устроен специально для того, чтобы похитить Инну. Цель – заставить ее работать на одну из международных преступных организаций, членом которой, судя по всему, являлся Никита.

– Ну, теперь-то козлу точно хана, – сказал Аркаша, мстительно улыбаясь. – То, в чем он замешан, называется терроризмом, а за это его там арабы закатают по полной программе. Даже если и передадут России, то и здесь сидеть ему не пересидеть. Если крутые родственники не отмажут, конечно… Но ты мне, Алик, вот что скажи: почему он грозил тебе сывороткой правды? Он что, думал, что весь материал ты держишь в памяти? Но ведь это же невозможно!