Текст книги "Сладкое вино любви"

«Очень даже вовремя», – подумала она. Тесс скоро проснется. Незачем ей видеть их в одной постели. Не стоит ее обнадеживать.

Впрочем, вполне возможно, что Тесс, наоборот, обрадуется их отъезду. Она только недавно стала привыкать к Саймону. Наверное, она все еще относится к нему настороженно. Ведь Оливия всю жизнь безраздельно принадлежала ей. А какой ребенок захочет делить любовь матери с незнакомым человеком?

Забравшись в кровать, Оливия улеглась на то место, где недавно спал Саймон, и натянула на себя покрывало. Его запах окутал ее.

Она настолько устала, что ей не составило труда вообразить, будто он снова рядом. Успокоенная этой мыслью, она тут же уснула.

Оливия проспала до обеда. Проснувшись, она чуть не подскочила на кровати. Так поздно!

Тесс в кровати не было. Наверное, уже куда-нибудь убежала. Ничего, за ней присмотрят Сюзанна, Джилл, Карл или Натали.

Чувствуя себя виноватой, Оливия открыла дверь в коридор и увидела на ней клочок бумаги.

Ошибки быть не может – это почерк Тесс.

«Ушла кататься на яхте с Саймоном», – говорилось в записке. Сердце Оливии заколотилось в груди, как пойманная пташка.

Оливия остановила автомобиль у яхт-клуба и выбежала на пристань. Она уже перебрала в уме все возможные причины, побудившие Саймона отправиться с Тесс на парусную прогулку.

Он мог это сделать просто потому, что ему не хочется пока заниматься виноградником, пострадавшим после бури.

Вполне вероятно и другое: Саймон хочет выполнить обещание, данное Тесс. Как только он это сделает, будет свободен. Как-никак он не плавал на яхте уже четыре года, а сегодня после урагана океан спокоен и кроток.

Возможно, он взял с собой Тесс в обмен на то, что она не будет мешать ему работать, или не станет приставать с расспросами, или поможет пристроить котят в надежные руки.

А может, это своеобразное прощание?

Оливии не хотелось прощаться. Стоя на пристани и вглядываясь в даль, где маячили веселенькие яхты, на любой из которых могли быть Саймон и Тесс, Оливия вдруг поняла, что не сможет с ним расстаться.

Закусив губу, она побрела обратно к стоянке. У яхт-клуба полным ходом шла уборка – на яхтах подметали палубу, открывали окна, заколоченные на время урагана, убирали камни, ветки, песок. Несколько лодок покосились на стапелях, с некоторых снесло мачты, выбило стекла, поломало сиденья.

Нет, Оливия не могла и не хотела прощаться. Повернувшись, она побежала на пристань. Усевшись там, принялась ждать.

Несколько яхт подошли к пристани, но Саймона и Тесс в них не оказалось.

Причалила еще одна лодка, потом другая. Оливия знала этих людей – они из города. Она помахала им рукой.

Наконец она увидела Саймона и Тесс и встала, чтобы получше их рассмотреть. Они заметили ее и радостно заулыбались, махая руками, а Оливия заплакала – внезапно, неудержимо. Просто так, без повода.

– Привет, мама! – звонко крикнула Тесс, не спуская глаз с парусов, которыми управляла.

Саймон наклонился и сказал ей что-то, она повернула румпель, и яхта бочком подошла к пристани. Тесс все это проделала мастерски – как будто всю жизнь плавала на яхте.

– Ты видела нас, мама? – восторгалась Тесс. – Видела, как далеко мы уплыли? Наша яхта все время килевала – вот здорово! – Она хотела было прыгнуть на пристань, но Саймон велел сначала все убрать.

Когда же они управились, Тесс заметила на соседней пристани своего приятеля. Положив тоненькие ручки на плечи Саймону, она с важностью заявила:

– Саймон, ты был великолепен. Благодарю. – В следующую секунду, вновь превратившись в десятилетнюю девчонку, она выпрыгнула из лодки на пристань, одарила Оливию счастливой улыбкой и понеслась бегом к ожидавшему ее товарищу по клубу.

Оливия села на причал, свесив ноги. Саймон облокотился о ее колени.

– Почему ты плачешь?

Ее глаза снова наполнились слезами. Она обняла его за шею.

– Не уезжай.

– А я никуда и не уезжаю.

– А вдруг? Вдруг однажды тебе все надоест и ты уедешь?

Он убрал светлую прядь у нее со лба.

– От тебя я никуда не уеду.

– Меня это пугает.

– А ты думаешь, я не боюсь? Я уже раз потерял все, что мне было дорого в жизни. Мне знакома боль утраты. – Он нахмурился и легонько провел пальцем по ее руке. – Когда я шел к тебе, я видел Натали и отца в комнате Брэда, Для них это тоже было нелегко. Я восхищаюсь их смелостью. – Он поднял на нее глаза. – И хочу, чтобы мы взяли с них пример.

Оливия и сама этого хотела – больше всего на свете.

– А у нас хватит храбрости на такой шаг?

– Думаю, да, – сказал он и вслед за тем произнес заветные слова, которых она давно ждала.

Глава 30

– Посвети-ка сюда, дочка, – попросил Саймон, зажав во рту гвозди.

Тесс вскочила и направила прожектор так, чтобы свет упал на то место, где они работали. Затем вернулась и, взяв горсть гвоздей, стала подавать их ему по нескольку штук. Они прибивали пол в будущей гостиной с высоким потолком и застекленной крышей. Эту комнату Саймон пристроил к своему дому. Другая пристройка – спальня – была уже готова благодаря друзьям из города.

– Ваше время истекло, – заметила Оливия, появившись на пороге в сопровождении трех кошек. Бак и два подросших ушастеньких и глазастеньких котенка, Оливер и Тирон, следовали за ней неотступно. Пока не стих стук молотка, ни один не дерзнул пройти в комнату. – На сегодня, наверное, хватит.

– Еще пару футов, – сказал Саймон и протянул руку к груде кленовых дощечек. – Короткую, Тесс. – Та подала ему доску, и Саймон приколотил ее, предварительно подогнав в желобок предыдущей.

Оливии надо было бы настоять, чтобы они закончили на сегодня. Уже поздно, да и погода промозглая, ноябрьская. Хотя стены обшиты досками и утеплены, здесь еще прохладно – комната пока не прогрелась. То же и в спальне, но там можно укрыться под пуховым одеялом. Кроме того, Тесс еще не сделала домашнее задание. Она теперь училась в Бреймонте и была совершенно счастлива, но в школе требования оказались высокими. Учителя прекрасно понимали проблемы детей, больных дислексией, и не делали им никаких поблажек. Работать, работать и работать – вот девиз тех, кто хочет победить свой недуг.

Но что же делать, если Тесс так нравится ощущать себя частью созидательного процесса, а Саймон охотно принимает ее помощь? И он не просто берет ее повсюду с собой, а приучает девочку к труду, будь то полив виноградника, сбор урожая, яхта или строительство.

Большего Оливия и не желала для своей дочки. Саймон бережно хранил трудовые традиции и прививал Тесс любовь к работе.

Оливия нащупала в кармане джинсов кольцо и вынула руку, чтобы снова на него полюбоваться. Оно было прекрасно – платиновое кольцо, подаренное в честь помолвки. Крупный бриллиант безупречной формы в обрамлении более мелких камней. Изысканное произведение искусства во всех отношениях: драгоценные камни красовались на броши, которую Карл подарил Ане, когда родился Саймон. А еще раньше брошь принадлежала матери Карла.

Обладать фамильной вещью и самой стать наследницей семейных традиций – об этом Оливия могла только мечтать. Кольцо у нее уже два месяца, а она все еще никак не привыкнет к нему и то и дело трогает его, чтобы убедиться, что оно по-прежнему у нее на пальце. А скоро появится и другое. Оставшиеся камешки с броши украсят платиновое обручальное кольцо.

Ее обручальное кольцо. В это невозможно поверить!

Свадьба назначена на День благодарения. Столько времени требовалось Оливии, чтобы осознать, что ее отношения с Саймоном существуют на самом деле и так же реальны, как это кольцо! Правда, она не может ежеминутно вытаскивать их из кармана и любоваться. Любовь нельзя потрогать руками – это нечто неуловимое. К Оливии, которая всегда считала себя слишком заурядной и недостойной такой любви, осознание собственной значимости пришло не сразу.

Взять, к примеру, работу Саймона. Урожай давно собрали, а у него столько дел в винограднике – надо и обработать почву, и подсадить новые кусты взамен погубленных «Хлоей», и выкорчевать старые, которые давно не плодоносят. Он время от времени задерживался там допоздна. В первый раз, когда это произошло, Оливия перепугалась не на шутку: что, если он передумал и теперь решил погрузиться в работу? Во второй раз она перенесла его позднее возвращение уже более спокойно. В третий раз даже села заниматься с Тесс, используя свободный час.

А четвертого раза не было. Оливия поняла, что Саймон, несмотря на свою занятость, хочет проводить с ней как можно больше времени. И ее недоверие постепенно растаяло. Они стали еще ближе друг другу – настоящими друзьями. Были единодушны во всем, будь то пристройка к дому или воспитание Тесс. Подолгу беседовали, делясь друг с другом самыми сокровенными мыслями, смеялись и все больше и больше влюблялись друг в друга.

Натали настаивала на пышной свадьбе, но Саймон и Оливия не разделяли ее желания. Им хотелось устроить небольшое семейное торжество. Рассылать официальные приглашения они тоже не стали, а просто обзвонили тех, кто был им дорог и кого они хотели бы видеть на своей свадьбе.

Сюзанна и Марк обязательно приедут. Они купили домик на побережье неподалеку от Асконсета: Сюзанна каждую неделю приезжает туда из Нью-Йорка и занимается отделкой комнат и меблировкой.

Отношения Сюзанны и Натали значительно улучшились. Правда, старые обиды еще дают о себе знать. Но Сюзанна вместе с семьей приехала на свадьбу Натали и Карла, что стало большим шагом к примирению с матерью.

Грег вел себя более сдержанно. Он приехал на свадьбу и был приветлив, но инициатива наверняка исходила от Джилл. Сразу же после свадьбы она уехала с ним в Вашингтон, вероятно, выполняя условия их взаимного уговора. Она продолжала заниматься маркетингом для «Асконсета» уже из Вашингтона, но от Грега несколько недель не было никаких новостей. Потом он позвонил Карлу – видимо, так для него было проще. Сообщил, что у них с Джилл все наладилось, что они были у адвоката и теперь покупают вещи для будущего малыша. Грег попросил Карла передать Натали, что они приедут на осенний праздник урожая, и они и в самом деле приехали. Отношения Грега и Натали заметно потеплели и стали более искренними. Мать и сын поговорили обо всем – об Александре, о Джилл и ребенке, об изменениях в работе Грега, которые позволят ему теперь больше времени проводить в Вашингтоне с женой. Джилл, ставшая подругой Оливии, пообещала приехать к ней на свадьбу.

– Ну вот, – объявил Саймон, – на сегодня все.

Тесс указала на оставшийся незаконченным кусок пола.

– Я думала, мы дойдем вон до того места.

– Я тоже на это надеялся. Ничего, доделаем завтра. – Он присел на корточки. – Посмотри-ка, сколько нам сегодня удалось сделать. Потрясающе!

Но Тесс уже заметила кошек, подползла к ним и уселась рядом по-турецки. Оливер сразу же прыгнул к ней на колени, взобрался на плечо и принялся покусывать длинный курчавый локон.

– А домашнее задание? – напомнила Оливия, пока Саймон собирал инструменты.

– Ах ты, милашка, – проворковала Тесс, поглаживая котенка.

– Домашнее задание! – строго повторила Оливия.

Тесс бросила на мать сердитый взгляд, встала, подошла к Саймону и чмокнула его в щеку, а потом гордо прошествовала мимо Оливии в коридор.

Саймон поднялся и подошел к ней, стряхивая стружки с джинсов.

– Прости, я не виноват.

Оливия улыбнулась:

– Не извиняйся. – Она обняла его за талию и заглянула в глаза. – Пусть ты будешь хороший, а я плохая. Я рада, что ты ей нравишься.

– Она настраивает нас друг против друга.

– Это только начало. Подожди – скоро у нее начнутся свидания с мальчиками, а потом она станет учиться водить машину.

– Ничего, справимся, – сказал он, обнимая Оливию за плечи. – Знаешь ли ты, – промолвил он, глубоко и удовлетворенно вздохнув, – как я счастлив?

Оливия не отвечала. Она не знала, что отвечать, когда он так говорил. Его слова были слишком искренними, слишком правдивыми. Она растроганно улыбнулась.

Он улыбнулся ей в ответ.

– Тебе нечего мне сказать?

Она покачала головой.

– Неужели женщина, у которой всегда наготове острое словцо, внезапно лишилась дара речи?

Она снова покачала головой и улыбнулась, чтобы скрыть слезы счастья.

– Хочешь пойти погреться? – спросил Саймон. Каким непробиваемым брюзгой он показался Оливии в первый день знакомства и как он изменился! Он само совершенство, и она его не заслуживает, но ни за что от него не откажется. Подумав так, Оливия кивнула.