Текст книги "Замок мечты"

Он никогда не расскажет ей, какое жуткое чувство беспомощности и безысходности он испытал, глядя с обрыва на то, как его любимую девушку уносят вдаль волны.

Он из последних сил боролся за то, чтобы целой и невредимой вытащить ее на берег и не позволить разбушевавшемуся морю завладеть ею.

– Виола, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за мою дурацкую гордыню? За то, что разрушил нашу дружбу своими нелепыми суждениями о том, что правильно, а что неправильно. Когда я увидел тебя бездыханной в воде, когда представил, что могу потерять тебя навсегда, то понял, что в мире нет ничего, что могло бы заставить меня принести в жертву мою любовь к тебе. Как я мог быть таким упрямым идиотом? Виола, девочка моя дорогая, сможешь ли ты когда-нибудь полюбить такого глупца, как я?

Герцог поцеловал ее вновь, и Виола, с трудом отрываясь от его губ, счастливо всхлипнула:

– Это я должна просить у тебя прощения! Почему, ради всего святого, я не рассказала тебе об этом злосчастном наследстве, когда мы вновь встретились после кораблекрушения? Это было так глупо, так по-детски. У Дэвида оказалось куда больше здравого смысла, чем у меня. Он хотел немедленно рассказать обо всем тебе и Мэг, но я упросила его подождать. Мне так нужна была… наша дружба. Оказалось, что без нее мне незачем жить. Но я не верила, что ты сможешь полюбить меня, если узнаешь о том, что я стала богатой. А потом, когда я поняла, что должна признаться тебе во всем, потому что живу во лжи, мне так и не представилось возможности сделать это. Итак, мой дорогой мужчина, сможешь ли ты полюбить такую безмозглую курицу, как я?

Герцог громко рассмеялся, и впервые за последнее время морщинки в уголках его глаз и губ разгладились.

– Глупый мужчина и бестолковая женщина! Знаешь, мне кажется, что мы с тобой составим достойную пару, Виола. Не думаю, что мы подойдем кому-то еще и потому должны пожениться как можно скорее!

Он опустился на колени рядом с ней, и Виола улыбнулась.

Промокший до нитки, он по-прежнему выглядел невероятно привлекательным.

– Леди Виола Норткомб, я, Роберт, шестой герцог Гленторран, прошу вашей руки. Вы – моя жизнь и мое сердце. Прошу вас, сделайте меня счастливейшим из смертных и скажите «да»!

Виола опустилась перед ним на колени, не обращая внимания на острые камешки, впившиеся ей в кожу, и взяла его за руки. Ее большие синие глаза сияли, как звезды.

– Я, Виола Норткомб, вручаю себя вам, Роберт, герцог Гленторран, отныне и навсегда. Аминь!

Стоя друг перед другом под проливным дождем, на продуваемом всеми ветрами галечном пляже, они поцеловались, зная, что отныне больше никто и никогда не сможет их разлучить.

* * *

Три месяца спустя, в солнечный осенний день, двое всадников галопом мчались по пурпурным вересковым пустошам, на которых пчелы деловито собирали мед знаменитого сорта «Гленторран».

Над всадниками раскинулось прозрачное голубое небо, в вышине которого затерялся жаворонок, и его трели едва слышно доносились до их слуха.

Когда они достигли гребня холма, то остановили своих коней и стали внимательно осматривать горную долину внизу.

– Вон там!

Герцог хлыстом указал направление.

– Видишь, моя дорогая, вон там строится новая больница. Под нее уже выкопали фундамент, и к следующему году там будет возведен и открыт первый корпус Больницы герцогини Гленторран.

Виола счастливо улыбнулась. Ее золотистые локоны выбились из-под маленькой голубой шляпки, перо которой, изогнувшись, ласково касалось щеки.

Она пришла в полный восторг, когда герцог согласился с тем, чтобы она профинансировала строительство больницы для местных жителей.

Она до сих пор не могла забыть выражения величайшего изумления, отобразившегося на лице Льюиса Уайлдера, когда тот услышал о ее планах.

– Но финансирование больницы, леди Виола! Для этого же потребуется куча денег, причем из года в год! Подумайте хорошенько – это же не только строительство, но и жалованье врачей и медсестер, причем, судя по тем планам, что вы мне предоставили, вам нужна еще и операционная!

– Разумеется! – решительно отозвалась Виола.

Теперь жителям Гленторрана и его окрестностей больше не понадобится ездить за много миль, чтобы получить необходимое лечение.

И никто больше не умрет оттого, что вовремя не получил медицинскую помощь, во всяком случае, до тех пор, пока у нее на счету в банке остается хоть один пенни.

Льюис Уайлдер был изумлен и сбит с толку, но, видя, что переубедить Виолу не удастся, а главное, ошеломленный усыпанным изумрудами и бриллиантами обручальным кольцом у нее на пальце, он признал поражение.

Уайлдер вернулся в Америку, но Виола не сомневалась, что в глубине души он весьма доволен тем, что сохранил единоличное управление нефтяным бизнесом в Техасе.

Коммерческий управляющий герцога согласился присматривать за тем, как идут дела у компании «Норткомб Ойл Филдз», и Виола была уверена, что передает дело в надежные руки.

Она понимала, что ей самой будет не до этого.

Она и без того будет слишком занята, помогая Роберту управиться с поместьем.

У них были грандиозные планы на будущее.

На следующий год в деревушке Гленторран должно было начаться строительство второй школы, чтобы дети постарше при желании могли продолжить обучение.

Унаследованные ею деньги шли на благое для окрестных жителей дело, и это было воплощением ее мечты.

На обратном пути, по дороге в замок, Виола протянула руку, и герцог сжал ее в своей ладони.

Даже во время верховой прогулки они пользовались любой возможностью, чтобы быть как можно ближе друг к другу.

Стремя в стремя они съехали с холма и оказались на территории замка, которая теперь походила на растревоженный улей.

Все старые сады возрождались к жизни, а на соседних участках разбивались новые клумбы.

Заодно рабочие сооружали и большой фонтан.

Вода из маленького источника на пустоши проходила по длинной сети каналов и озер, после чего каскадом обрушивалась в глубокий пруд, куда они планировали запустить больших зеркальных карпов.

В Гленторране с утра до ночи не покладая рук работали окрестные архитекторы, дизайнеры и строители.

Реновация и расширение поместья оказывали благотворное влияние на все местное население.

Повсюду создавались рабочие места, особенно в самом замке.

Миссис Ливси походила на кошку, которая дорвалась до сметаны, – унылое выражение исчезло с ее лица, поскольку теперь в ее распоряжении оказался большой и все увеличивающийся штат прислуги.

Те комнаты, что долгие годы стояли запертыми, вновь открывались, проветривались и ремонтировались.

На огромных кухнях снова кипела жизнь, а повариха без конца распевала арии из оперетт – настолько она была счастлива произошедшими переменами.

Герцог уже строил восхитительные планы о том, чтобы в определенные дни года замок был открыт для всех желающих посетителей.

Люди получат возможность приехать и своими глазами увидеть, насколько прекрасен Гленторран, а заодно и купить растения, цветы, мед и другие товары, которые изготавливали арендаторы и местные жители.

– Старый добрый Энгус Мак-Эндрю оказался в своей стихии, возрождая итальянский сад и украшая территорию поместья, – с восторгом заметила Виола. – Ты поступил очень мудро, Роберт, дав ему возможность реализовать свои амбиции. Я уверена, что он расстроился бы до невозможности, если бы в его садах стали работать «чужаки».

Герцог улыбнулся.

– Итальянский сад! Хорошее название. Я до сих пор не могу поверить в то, сколько денег мы выручили за картины старых итальянских мастеров, которые Дэвид обнаружил на чердаке! Целое состояние, пусть и небольшое.

– Подумать только, сколько лет они пролежали в полном забвении!

Виола звонко рассмеялась.

Она вспомнила выражение неописуемого блаженства на лице брата, когда Роберт привез ее обратно в замок после их приключений в гавани.

Впрочем, известие об их помолвке обрадовало его меньше, нежели собственное открытие целой коллекции редких и очень ценных картин, заброшенных на чердаке замка.

– Роберт, твой дед явно полагал, что его брат, твой двоюродный дедушка, приобрел кучу бесполезного хлама во время путешествия в Италию. Боже мой, он же мог запросто сжечь их или попросту выбросить картины!

Герцог коротко рассмеялся.

– Нет, он был слишком осмотрительным и практичным пожилым джентльменом, чтобы выбросить что-либо, будь то бесценные картины или старые кресла с поломанными ножками. Все это добро хранилось на чердаке на всякий случай. И теперь Гленторран выражает дедушке благодарность за такую благоразумную предусмотрительность!

Они подъехали к подъездной дорожке, в конце которой высился замок со всеми своими башенками и устремленными в небо шпилями.

Герцог натянул поводья, останавливая скакуна, и обернулся, чтобы взглянуть на свою красавицу невесту. Лицо его вдруг стало серьезным.

– На будущей неделе, моя дорогая Виола, ты станешь герцогиней Гленторран. И я обеспокоен. Не слишком ли тяжкую ношу я прошу тебя взвалить на свои плечи? Жизнь не будет легкой даже с теми деньгами, которыми мы располагаем, и ты вскоре обнаружишь, что у тебя почти не остается времени на себя. Ты будешь принадлежать людям Гленторрана в той же мере, что и мне.

Виола подняла глаза на огромный замок.

И впрямь, один вид его мог внушить страх. Зрелище было жутковатым, а ответственность, которую она собиралась принять на свои хрупкие плечи, – огромной.

Она повернулась и взглянула Роберту прямо в глаза.

– Я с нетерпением жду этого дня, любовь моя, – просто ответила она, – да и ты будешь рядом, так что моя ноша окажется вовсе не такой тяжелой, потому что мы разделим ее на двоих.

* * *

Ровно через семь дней весь Гленторран вырядился в клетчатую шотландскую ткань и украсился флагами в честь свадьбы любимого герцога и леди Виолы Норткомб.

Герцог провозгласил, что церемония бракосочетания состоится в замковой часовне, а не в церкви отдаленного городка, в котором они никого не знали.

Он хотел, чтобы на их торжестве, по возможности, присутствовали все обитатели поместья.

И потому многочисленные гости, весь цвет Шотландии – графы и графини, герцоги и принцессы, рыбаки и все, кто восхищался молодой четой, – собрались вместе, чтобы стать свидетелями единения двух людей, глубоко и искренне любящих друг друга.

На передней скамье, сияя великолепием в платье насыщенных оттенков винного цвета, сидела леди Маргарет, ныне – новая графиня Норткомб, и ее милое личико светилось счастьем.

Ее свадьба с обожаемым Дэвидом состоялась месяцем ранее.

Оба без колебаний отвергли предложение устроить пышное торжество, и Мэг заявила, что поскольку они с Дэвидом отличаются застенчивостью, то и свадьба у них должна быть тихой и скромной.

Сейчас Мэг буквально распирало от восторга, поскольку по окончании свадебной церемонии Виолы и Роберта ей с Дэвидом наконец предстояло отправиться в свое свадебное, а вернее, в полное приключений большое путешествие по местам, о которых они так долго мечтали.

Молодожены должны были пересечь всю Европу, потом Африку, побывать в Индии и уже оттуда наведаться на острова южных морей. Они собирались рисовать и вести простую жизнь, не желая для себя ничего иного, кроме как до конца дней своих наслаждаться обществом друг друга.

Накануне вечером Мэг лукаво заметила, обращаясь к зардевшейся Виоле:

– На каникулы мы будем присылать своих детей в Гленторран, чтобы они знали и понимали свои корни. А заодно и познакомились бы со своими многочисленными двоюродными братьями и сестрами, которых, в чем я не сомневаюсь, вы с Робертом им подарите!

Да, все мечты Мэг сбывались, и она полагала, что на свете просто не может быть семейной четы счастливее, чем их пара с Дэвидом.

Впрочем, не все бы согласились с нею, к примеру, муж и жена, сидящие в замковой часовне несколькими рядами далее.

Фергус и Хитер Лайаллы блистали среди присутствующих в своих новых нарядах, а огненно-рыжие волосы Фергуса горели, подобно факелу, над его темно-синей курткой и килтом в цветах Гленторрана. Эта пара была уверена, что самыми счастливыми людьми на всем белом свете были именно они.

Герцог по их поручению продал в Лондоне бриллиантовую брошь, которую миссис ван Эштон столь щедро презентовала Фергусу, и на вырученные деньги они приобрели современную рыбачью лодку.

И теперь «Леди Виола» гордо стояла на якоре в гавани Гленторрана, и Фергус знал, что его маленького сына ожидает достойное будущее, если он решит пойти по стопам отца.

* * *

Нетерпеливо ожидая начала подле алтаря, герцог не слышал ничего, кроме гулкого стука собственного сердца.

В часовне играл орган, но он ни за что не сказал бы, что это была за мелодия.

Но тут музыка изменилась, и он услышал, как все собравшиеся поднялись на ноги.

Обернувшись, он благоговейно наблюдал, как по проходу к нему плывет небесное видение в белом атласе и дымчатой шифоновой вуали, украшенной крошечными серебряными звездочками.

Букет Виолы ослепительным каскадом рассыпался в ее руках, затянутых в перчатки, – настоящее буйство белых лилий и розовых гвоздик, среди которых тут и там угнездились несколько розовых и белых роз сорта «Любимица герцога», которыми она еще недавно так восторгалась.

Один только старик Энгус Мак-Эндрю знал, сколько долгих часов ему пришлось провести, ухаживая за розовыми кустами в оранжерее, чтобы вырастить именно те цветы, которые она хотела увидеть в своем букете в этот знаменательный день.

А позади Виолы, придерживая конец ее длинного атласного шлейфа, в гордом одиночестве выступал единственный паж, рыжеволосый Иэн Лайалл, который был настолько горд своим крошечным килтом и кожаной сумкой мехом наружу, что едва мог дышать.

Виола обернулась, чтобы послать обворожительную улыбку своему брату-близнецу, ведь именно он выдавал ее замуж.

Он добродушно подмигнул ей и бережно вложил ее ладошку в руку герцога.

Вместе с Робертом Виола повернулась к священнику, и, когда под сводами часовни разнеслись торжественные слова брачного обряда, леди Виола Норткомб стала герцогиней Гленторран.

Приподняв свою атласную вуаль, она с обожанием взглянула на мужчину, которого любила больше жизни.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и, когда его губы коснулись ее губ, она всем своим существом осознала, что их любовь явилась для них даром небес и потому будет длиться вечно.

Оба ощутили, как души их возносятся к звездам, когда хор ангелов запел осанну их любви.

– Моя любовь и сердце всегда принадлежали тебе. Но теперь ты завладела и моей душой – отныне и навсегда, и в этом мире, и в следующем, – прошептал ей Роберт.

И Виола поняла, что ее новая жизнь в Замке мечты и впрямь станет райским наслаждением.