Текст книги "Самые счастливые времена"

Глава 6

Пайпер была достаточно умна для того, чтобы понять, что может произойти между ней и Фредериком в Англии. Особенно после поцелуя, который навсегда останется в памяти. Вы решите, что это было впервые. В каком-то смысле действительно так. А уж подобные ощущения она точно не испытывала ранее, даже страшно представить, что бы произошло, не зазвони тогда телефон. По иронии судьбы, событие, заставившее их прерваться, бросило в объятия друг друга.

Следующим утром они уехали на первом же поезде.

На станции Пайпер купила карту Англии и нашла город, в котором жил Джон Аллен.

– Вы бывали там раньше? – спросила она Фредерика.

– В этом городке? Нет. Но я несколько раз был в Котсуолдсе.

Он изменил положение, и его нога, обтянутая джинсовой тканью, коснулась бедра Пайпер. Лишь усилием воли ей удалось не двинуться с места и сдержать волнение.

Влечение было невероятно сильным, подобного с ней никогда не случалось.

Она невольно заерзала на сиденье, стараясь увеличить разделявшее их пространство. В противном случае это будет самое тяжелое путешествие в ее жизни.

– Вчера вечером я нашла кое-что о Котсуолдсе в Интернете. – Ей непременно надо было чем-то себя занять, чтобы не думать о своем гипервлечении. Как выяснилось, планирование поездки с человеком, который недавно тебя поцеловал, совсем не успокаивает. – На фотографиях он выглядит великолепно. – И очень романтично. В этом была еще одна причина, мешавшая заснуть. Внезапно ей стало интересно, какими были предыдущие поездки Фредерика в Англию. – Вы там отдыхали?

– В аббатстве, недалеко от Чиппинг-Кэмпдена, сохранилась уникальная фреска девятого века, изображающая святого Михаила. Я писал о ней статью. – Он улыбнулся немного печально. – Я слышал, пару лет назад ее реставрировали; любопытно, какой она стала.

– Почему бы нам не заехать туда, раз мы будем неподалеку? – Судя по его улыбке, это место стоило посетить.

– Я уже думал об этом. Представляете, много столетий никто даже не догадывался о ее существовании. Ее обнаружили под каменной кладкой после того, как удар молнии отколол кусок стены.

– Известно, когда появилась эта кладка?

– Никто не может сказать точно. По моему мнению, это было сделано во времена Реформации, чтобы не злить Генриха VIII. – Он рассмеялся и начал рассказывать ей о монахах, их верности королю, но внезапно покраснел. – Простите, кажется, меня понесло.

– Ничего страшного, я не возражаю, – ответила Пайпер.

В любом случае она слушала его лишь вполуха. Ее больше привлекал блеск в его глазах и выражение лица.

– Я должна вам признаться, – смущенно произнесла она. – Мне трудно представить вас сидящим день за днем в библиотеке, погрузившись в книги.

Например, сегодня, в джинсах и футболке, он был похож скорее на плейбоя, проводящего все время на курортах, или известного спортсмена.

– Иногда я бываю в аудитории. Мои студенты сказали бы, что я провожу в библиотеке слишком много времени, поэтому мои лекции такие нудные.

– Совсем не нудные. – Она готова слушать его часами.

– Вы разделяете мнение меньшинства. Знаете, порой я думаю о том, что освещение в моей аудитории лучше бы приглушить. Тогда бы я не видел, как многие спят прямо на парте. Неприятно, когда спрашиваешь студента, а он не может повторить то, что ты сказал минуту назад.

Наверняка он преувеличивает. Пайпер не могла представить, что Фредерик может казаться скучным, и не важно, о чем говорит. Если бы она была его студенткой, то обязательно посещала все лекции и мечтала бы только об этом красивом профессоре.

– Наверное, ваши студенты в основном мужского пола.

– Да, где-то семьдесят на тридцать. А какая связь?

– Поверьте мне, девушки не заснули бы на ваших занятиях.

Лицо Фредерика густо залилось краской.

– Вы таким образом хотите дать мне понять, что они все очарованы моей внешностью?

– Вы напрашиваетесь на комплимент, профессор.

– Возможно. – Фредерик опустил глаза и стал водить указательным пальцем по карте. Интересно, он просто так ее разглядывал или мысленно прокладывал маршрут?

– О вас я мог бы сказать то же самое, – пробормотал он, не поднимая глаз.

– Получается, я тоже напрашиваюсь на комплимент?

– Ваша внешность невольно привлекает внимание.

– Сказал слепой, – выпалила Пайпер и в следующую секунду съежилась, осознав весь ужас ситуации. Поднять голову ее заставил только заливистый смех Фредерика.

– Человек способен разглядеть бриллиант даже сквозь щелку.

– Теперь я поняла, что вы шутите.

Забыв о карте, Фредерик провел пальцем по ее руке.

– Вы очень красивая, Пайпер.

По телу побежали мурашки.

– Вы говорите эти слова каждой своей экономке?

– Только американкам.

– А, значит, вы нанимаете на работу только американок?

– Нет. Вы первая. У меня нет привычки целовать тех, кто на меня работает.

– Тогда почему… – Пайпер запнулась и опустила глаза. Она не привыкла, чтобы ее выделяли, считали особенной.

– Не знаю, – ответил Фредерик и посмотрел на нее так, будто искал ответ на этот вопрос. Внезапно он улыбнулся. – Почему не получить удовольствие от того, что нам обоим нравится?

– Вы о чем?

– О сегодняшнем дне. Об этом путешествии.

– А завтра?

– Вот наступит, тогда и будем думать. Давайте жить сегодняшним днем.

Другими словами, не думая об обязательствах.

– Когда я была ребенком, эти слова означали для меня, что пока у нас есть деньги на аренду жилья. – Она пошутила, но грустный голос смазал эффект.

Фредерик наклонился к ней и взял за руку.

– Я не склонен обнадеживать впустую. Особенно если дело касается человеческих отношений. Я предпочитаю быть честным.

Ради кого? На днях он упомянул о том, что серьезные отношения приводят к серьезной жизненной драме. Этого он боялся? Боялся, что она воспримет все слишком серьезно? Что ж, в таком случае ему стоит вести себя более сдержанно и не быть таким привлекательным.

– Может, я несовременна, но хочу заранее знать, что меня ждет, – произнесла Пайпер. Она тоже будет предельно откровенной, никакого подтекста.

– Вы слишком много думаете. Давайте жить настоящим. Случится то, что случится. Но мы не будем форсировать события.

Пайпер кивнула. Она готова не форсировать. По крайней мере, ей так кажется.

На станции Сан-Панкрас их ждала машина с водителем. Устроившись на заднем сиденье, Пайпер подумала, что может привыкнуть к такой роскоши. И все же хорошо, что рядом с ней Фредерик. Как бы она вела арендованную машину с механической коробкой передач по дороге, где все ездят по встречной полосе?

Впрочем, ей лучше не придавать всему этому слишком много значения. Настанет время, и Золушке придется вернуться в свой мир. Вряд ли лимузин будет возить ее в Бостоне. Впрочем, на перемещение на лимузине по Парижу тоже не стоит рассчитывать. Жить настоящим значит в понедельник опять стать экономкой и поваром.

Единственное, что порадовало ее в речи Фредерика, так это предложение «не форсировать события». Она захлопнула крышку, позволив чувствам внутри бурлить без угрозы вырваться наружу, и придала лицу равнодушное выражение. Теперь она сможет сдержать свое гипервлечение. Сложностью было лишь то, что Фредерик сидел слишком близко, а иногда и наклонялся к ней, тогда она отчетливо ощущала его аромат, древесные ноты лосьона после бритья буквально околдовывали ее. К счастью, он наклонялся не слишком часто.

– Нам долго ехать до Котсуолдса? – спросила она у водителя.

– Девяносто минут или около того, – ответил он. – Может, чуть меньше. Все зависит от того, свободны ли дороги.

Пайпер проверила телефон, чтобы убедиться, не пропустила ли важный звонок. Никаких вызовов.

– Пейшенс так и не перезвонила.

– Возможно, она занята.

– Очень надеюсь. – Что она занята выяснением отношений со Стюартом, добавила она про себя. – Знаете, а я ведь так и не рассказала ей, что встречаюсь с Джоном Алленом.

– Полагаю, это и к лучшему. Мы ведь еще не видели картину. После разговора с месье Алленом у вас будет больше информации.

Например, готов ли коллекционер ее продать.

– Как вы думаете, рассказ об истории картины произведет на него впечатление?

– Возможно. Но все может быть и по-другому. Узнав, что картина связана с известнейшими коллекционерами серебра, он…

– Я поняла, не захочет с ней расстаться.

– Однако я уверен, что вне зависимости от результата нашей встречи Стюарт Даченко не пожалеет средств и времени, чтобы заполучить картину.

– Вы так уверены?

– Разумеется. Когда я желаю что-то получить, ни за что не отступаюсь, – ответил Фредерик.

От его слов Пайпер стало не по себе.

Сельская местность Англии оказалась еще красивее, чем на фотографиях в Интернете. Пайпер постоянно требовала остановить машину, чтобы сделать снимки изумительных видов.

– Во французской провинции тоже очень красиво, – не выдержал Фредерик, когда она принялась восторгаться пасущимися на лугу овцами.

– Да, но там Франция, а здесь Англия, – ответила Пайпер, щелкая фотоаппаратом.

– И?

Он выглядел почти обиженным.

– Вы говорите так, словно это соревнование за звание лучшего.

– Что касается отношений Франции и Англии – это всегда соревнование.

– Ну, здесь мне, по крайней мере, легче читать указатели, – усмехнулась Пайпер.

И как не соревноваться, ведь эти две страны – лучшее, что ей доводилось видеть в жизни.

– По дороге еще будет место, где я могла бы сделать красивые снимки? – спросила она водителя.

– Вы уже и так сделали целую дюжину, неужели мало? – проворчал Фредерик.

– Не хватает еще нескольких, – улыбнулась Пайпер. Из машины у нее ни за что не получится сделать красивую фотографию.

– Такой вид устроит? – Он указал вперед, где огромное поле разных оттенков зеленого простиралось до самого горизонта.

– Восхитительно.

Машина остановилась.

– Выходите и вы. – Пайпер махнула рукой.

– Зачем?

– Хочу вас сфотографировать.

– На обочине дороги?

– Вообще-то я думала снять вас у дерева. – Она махнула рукой в сторону.

Фредерик посмотрел на нее поверх очков. Она постаралась представить, о чем он сейчас думает, но не смогла.

– Прошу вас, – произнесла она. – Вчера я не могла себе представить, что захочу все это сфотографировать. – Будет здорово, если об этой поездке останется память. Хотя бы такая.

– Только для вас, знайте это, – ответил Фредерик.

– Спасибо. Встаньте рядом с деревом, хорошо? Ой, осторожно! – добавила она, когда он угодил ногой в яму.

– Надо предупреждать заранее, – проворчал он и улыбнулся.

Трудно оставаться серьезной, когда видишь такую улыбку.

Не веря в свою удачу, Пайпер сделала три фотографии подряд и пожалела, что не попросила Фредерика снять очки. Ей бы хотелось видеть потом на снимке его глаза.

Ну что ж, может, в следующий раз.

– Готово! – выкрикнула она. – Возвращайтесь в машину.

– Задержимся еще немного. Грегори, – обратился к водителю Фредерик, – не могли бы взять у мадемуазель телефон?

– Разумеется, сэр.

– И будьте так любезны, сфотографируйте нас вместе.

– О, нет, – спохватилась Пайпер. – Я не люблю сниматься.

– Грегори…

Водитель тут же протянул руку.

– Осторожно, не провалитесь в яму, – добавил Фредерик.

– Ладно, – согласилась Пайпер. Будет приятно иметь фотографию вместе с Фредериком на память. Растрепав немного волосы, она пошла за ним следом к дереву.

– Вставайте здесь, – велел он. Пайпер повиновалась, отметив, что они окажутся рядом. Неожиданно для нее Фредерик обнял ее за талию. – Улыбайтесь, – произнес он, прижимаясь щекой к ее виску.

– Снято! – выкрикнул Грегори.

Пайпер попыталась сделать шаг, но рука Фредерика держала ее крепко.

– Подождите, – прошептал он, затем приподнял ее подбородок и поцеловал. – Вот теперь можем идти, – сказал он.

Пайпер чуть не задохнулась.

– А как же слова о том, что не стоит форсировать события? – растерянно спросила она.

– Я и не форсирую. Но ведь мне не запрещено попытаться вас убедить, верно? – Он лукаво улыбнулся. – Пойдемте? Грегори ждет.

– Вот гостиница, которую рекомендовал Джон Аллен, – сказал Фредерик, оглядывая здание.

– Впечатляет, – кивнула Пайпер.

Это было самое романтичное место на свете. На холме стояло здание неправильной формы из грубого камня, а у подножия располагалась сама деревня – дома с соломенными крышами, окруженные зелеными холмами и лесом. Вид как на открытке. Картину довершал фермер, выгонявший в поле стадо овец.

Такое место очень подошло бы двум влюбленным, желающим укрыться от мира. Особенно, если одна из них такая женщина, как Пайпер.

Фредерик сам не понимал, почему эти мысли его так тревожат.

У дверей их встретила владелица, миссис Лестер.

– Вы, должно быть, те люди, которые звонили вчера? – поинтересовалась она, широко улыбаясь. – Вам повезло. Обычно в это время года у нас нет свободных номеров, но одна семья отказалась в последнюю минуту, и у нас появились две свободные комнаты.

Фредерик едва не рассмеялся, услышав облегченный вздох Пайпер.

Она удалилась в номер, чтобы подключиться к сети и поговорить с сестрой, а Фредерик дал указания Грегори насчет завтрашнего дня и поднялся к себе, чтобы прилечь. Он отвык от подобных путешествий за пределы Парижа, незнакомые места требовали большей концентрации, а от этого начинала болеть голова. В отличие от Пайпер, чтение вывесок только добавляло ему проблем.

Ритм последних двух дней был для него непривычен, но Пайпер просто светилась от счастья, и он не мог позволить себе испортить ей настроение, попросив немного сбавить темп. А самое странное, что ему этот ритм нравился, хотя и совершенно не подходил. Фредерик был доволен тем, как проводит время. Ведь неизвестно, сколько еще будет в его жизни таких счастливых дней.

Он невольно нарушил собственное правило заниматься только насущными делами и не думать о будущем, его заставляло присутствие Пайпер.

Положив голову на подушку, Фредерик предался более приятным размышлениям – о поцелуе у дерева в поле. Он был ему необходим. Ведь с того момента, как он поцеловал ее в первый раз, он только и мечтал о следующей возможности, кроме того, они довольно долгое время находились рядом, на одном сиденье, и его буквально дурманил исходивший от нее аромат ванили. Он вспоминал сладкий вкус ее губ и понимал, что больше сдерживаться не в силах. В самой Пайпер и в ее поцелуе были очаровательная нежность и наивность. Несмотря на тяжелое детство, она сохранила способность видеть прекрасное и радоваться ему. Она была из тех женщин, которые не перестают верить в сказку. Очевидно, что Пайпер очень предана сестре, и это еще раз подтверждало то, с какой готовностью она кинулась спасать отношения Пейшенс, даже написала письмо Стюарту Даченко. Портрет Анны стал для Пайпер примером трагической, но удивительной истории любви. Это восторгало ее и заражало подобным чувством всех вокруг. Иначе, почему он позволил себе сфотографироваться рядом с ней у дерева в глухой английской провинции?

Разумеется, Пайпер понимала: что бы ни произошло между ними, будь даже нечто похожее на сказку, она закончится в тот день, когда ей предстоит вернуться в Америку.

Впрочем, до этого времени у них еще есть возможность очень романтично провести время. Разумеется, он не собирается форсировать события, давить на нее, убеждая упасть в его объятия, но все же будет осторожно подталкивать к тому, что его постель – то самое место, где ей очень понравится.

Должно быть, он провалился в сон, потому что очнулся от осторожного стука в дверь.

– Простите за беспокойство, – пробормотала Пайпер, увидев его на пороге. – Я вас разбудила?

– Дремал, чтобы дать отдых глазам. – Он провел рукой по волосам, смахивая остатки сна. – Вы дозвонились до сестры?

– Да. Мы, наконец, поговорили. Кажется, у них со Стюартом все налаживается.

– Отлично. – Фредерик сделал шаг назад, впуская ее в номер.

Пайпер подалась вперед, но остановилась. Пальцы нервно теребили ворот майки, словно она не была уверена, стоит ли ей делать следующий шаг. Это было трогательно и еще раз подчеркивало невинность и чистоту этой девушки.

– Я хотела прогуляться по деревне. Может, в одном из восьми домов найдется магазин сувениров. Вот, пришла спросить, не захотите ли вы составить мне компанию, но раз вы отдыхали…

– Я не устал, только глаза, – поспешил ответить Фредерик.

– Вам лучше отдохнуть.

Едва ли.

– Если я буду выходить на улицу только тогда, когда мои глаза готовы к этому на сто процентов, мне придется постоянно сидеть дома. – А это совсем не в его характере. – Я с удовольствием прогуляюсь с вами.

– Вы считаете, что нельзя давать себе расслабляться, верно? – спросила Пайпер, когда они спускались по лестнице. – Поэтому постоянно находитесь в движении?

– Не считаю нужным сдерживать себя. – Да и возможно ли такое. – Стараюсь каждый момент жизни сделать прекрасным.

– Последние несколько дней были слишком активными, должно быть, вас это утомило.

Фредерик наклонился к ней и произнес, чуть понизив голос:

– Уик-энд только начинается, кто знает, что интересного он нам принесет.

Даже слепой мог бы понять, что Пайпер покраснела до корней волос. Как трогательно.

Оказавшись в центре деревни, они поняли, что для туристов здесь сделано многое: винный магазин, агентство недвижимости и юридическая контора. Единственным подходящим им магазином оказалась аптека, где Пайпер купила несколько открыток и две бутылочки лавандовой соли для ванны.

– Как вы думаете? – спросила она, открывая пробку и принюхиваясь. – Это хороший сувенир из Англии?

– Очень. – Хотя ее аромат нравился ему намного больше.

Они медленно шли по тротуару. Пайпер восторгалась домами и всем, что видела.

– У меня такое ощущение, что мы в Голливуде, в декорациях к фильму. Если бы я снимала кино об английской деревне, все сделала бы именно так.

Фредерик не мог не признать, что сады и кусты ежевики прекрасны. Он вообще любил тишину, а больше всего ценил умение молчать, находясь вдвоем. Совсем недавно он заметил, что рядом с Пайпер не ощущает той нервозной необходимости чем-то заполнить паузу, как бывало с другими женщинами. Можно спокойно сосредоточиться на всех неровностях дороги и даже полюбоваться красотой садов. Сейчас волосы Пайпер были убраны в хвост, и ему это нравилось, поскольку давало возможность любоваться ее профилем. Он потянулся и заправил выпавшую прядь ей за ухо. Пайпер вздрогнула и повернулась.

– Не знаю, как вы, а я проголодалась. Последний раз мы ели в поезде. – Пальцы ее невольно проделали то же самое, что и его несколько секунд назад. – Аптекарь сказал, что в полумиле есть бар. «Курица и цыпленок», кажется. Может быть, зайдем?

– Полагаю, выбор у нас невелик. Не думаю, что здесь больше одной гостиницы и ресторана.

– Скорее всего, – улыбнулась Пайпер. – Учитывая, как прекрасно это место, надеюсь, бар окажется не хуже. И вы говорили, что надо решать проблемы по мере их поступления…

Ее намек заставил его вздрогнуть.

– Приятно, что вы меня понимаете.

– Что касается ужина, несомненно. – Пайпер отвернулась, но он успел уловить на ее губах улыбку.

– Ужин – неплохое начало, – произнес Фредерик.

Какое-то время они шли молча.

– Надеюсь, в этом баре традиционное меню. Я всегда хотела попробовать пирог с мясом и почками. И пудинг на пару. Например, «Пятнистый Дик» с соусом из патоки.

Фредерик посмеивался, слушая, как она мечтательно выбирает блюда.

– Теперь мне ясно, почему вы решили стать поваром. К еде вы явно неравнодушны.

– К хорошей еде, – поправила она. – Стоит всего раз попробовать, и я могу воспроизвести блюдо в точности, хотя некоторые, даже затейливые, могу приготовить, не пробуя.

– Затейливые? – Фредерик не понял.

– Слишком сложные. Мне не нравятся блюда, которые надо долго готовить. Не поймите меня неправильно, но я считаю, что лучше всего стейк, добрый старый стейк. – Он рассмеялась. – Думаю, поэтому шеф меня и ненавидит. Он сам слишком затейливый.

– Полагаю, вы преувеличиваете, говоря, что он вас ненавидит.

– Ничуточки. Понимаю, вы думаете, что он старается сделать меня лучше, но на самом деле ему претит мой стиль в кулинарии. Он невзлюбил меня с самого первого дня.

В этот момент они проходили мимо старого развесистого дуба. Пайпер потянулась и сорвала листок.

– Знаете, в тот день, когда вы застали меня плачущей в кухне, я думала уйти из школы.

– Правда? – Он тогда понял, что она расстроена, но решил, что у нее просто был неудачный день. Если бы она бросила школу, они не шли бы сейчас по этой дороге. – И почему ты передумала?

– Нам пришлось много работать, чтобы отправить меня в Париж. Бросить все и уехать было бы неправильно.

Нам. Ей и сестре? Фредерик не мог понять почему, но разговоры о кулинарной школе и ее сестре заставляли нервничать. Все дело в том, что ему не нравится слушать о чувстве долга в таком контексте?

– Уверен, сестра не стала бы вас заставлять, зная, какие это приносит страдания. Она желает вам счастья.

– Это верно. Она бы велела мне немедленно возвращаться домой, но я уже сказала, это было бы неправильно. – Она помедлила. – И я не могу сказать, что несчастна. Сейчас точно.

– Принимаю это как комплимент в свой адрес. – Вспыхнувшая радость полностью подавила неприятное чувство, появляющееся всякий раз, когда Пайпер заводила разговор о сестре и школе. – Итак, вы решили закончить курс. А потом? Что будет потом, когда вы вернетесь в Бостон?

– Устроюсь на работу в один из ресторанов и буду постепенно подниматься вверх по карьерной лестнице. Что еще может делать дипломированный повар?

Да, конечно, но это должно быть сказано с большим энтузиазмом. Впрочем, многим и обучение приносит удовольствие. Сейчас был один из тех моментов, когда он жалел, что не может одновременно идти и вести серьезный разговор. Он даже не может оторваться от дороги и посмотреть ей в глаза, чтобы понять, о чем она думает.

– Вы могли бы открыть свой ресторан. Кафе дю Пайпер.

Она весело рассмеялась.

– Возможно, настанет такой день. Я бы предпочла небольшое бистро, чтобы самой составлять и менять меню. Мы с Пейшенс часто об этом мечтали.

Опять Пейшенс. Эта женщина начинает ему надоедать, словно незримо она всегда рядом.

– А у вас с сестрой и мечты общие? – резко спросил он.

– Нет, – ответила она не слишком уверено. – У меня есть и собственные.

– Например? – Ему неожиданно стало любопытно услышать, чего же она хочет, поэтому он остановился, развернулся и заглянул ей в глаза. – Что бы вы сделали, если бы могли позволить себе все на свете?

– Готовила бы, конечно.

– И все? Только готовили бы? Скажите, о чем на самом деле мечтает Пайпер?

Хорошо, что он остановился, иначе не увидел бы, как веки опустились, а темные ресницы скрыли глаза.

– Вам это покажется глупым.

– Нет же. – Ее мысли не могут быть глупыми. – Мне очень хочется знать. Правда.

– Но предупреждаю, в этом нет ничего волшебного и прекрасного.

– Хорошо. Ведь все мечты разные.

Она вздохнула полной грудью.

– Если бы я могла делать только то, что захочу, я бы готовила самые вкусные блюда для тех, кого люблю. Кулинария стала мне другом, когда это было необходимо. Я бы хотела сделать людям ответный подарок. – Она покраснела. – Я же говорила, это глупо.

– Вовсе не глупо. Напротив, очень мило. – Такая мечта очень ей подходила. Как повезет тем людям, кого она любит.

Фредерик наклонился и поцеловал Пайпер в щеку.

– Желаю, чтобы ваша мечта исполнилась, – прошептал он и про себя добавил: «И не дай ей умереть из-за преданности сестре».

Бар, как выяснилось, назывался «Курица и петух», и табличка у двери сообщала, что он был открыт в 1666 году. Пайпер не сомневалась, что здание не раз перестраивалось. Войдя, они вдохнули чистый воздух без примесей неприятных запахов, а это было для нее очень важно.

Интерьер был таким же, как в таверне семнадцатого века. Ей даже показалось, что к ним сейчас выйдет хозяин в одежде той эпохи и кожаном фартуке. Грубые стены, низкие потолки. Фредерик даже задел головой балку, когда они прошли в зал.

– Должно быть, у них не так много людей выше шести футов, – усмехнулась Пайпер.

– Пожалуй, даже пяти. Надо повесить табличку с предупреждением.

– Бедняга, – скривилась Пайпер и принялась тереть его макушку. – Так лучше?

– Намного, – кивнул Фредерик.

Она не видела его глаз за стеклами, но кожей чувствовала взгляд. Он смотрел только на нее. Взял ее ладонь и поднес к губам.

– Спасибо.

По телу побежали мурашки, и она поспешила освободить руку. Удивительно, как остро она реагирует на каждое его прикосновение, гипервлечение проявляет себя очень некстати. Этому способствует и то, что он поцеловал ее дважды за последние десять минут.

В зале сидели только двое мужчин. Им навстречу вышла женщина и посадила за столик в углу около нерастопленного камина. Уединенное и тихое место. Удивительно. Может, и в этом Англия и Франция соревнуются? Хотят, чтобы именно на их земле она упала в объятия Фредерика? Им не стоило так усердствовать, он справится и без их помощи. Чтобы отвлечься, Пайпер углубилась в изучение меню, занимавшего всего один лист, врученный женщиной.

– Там есть ваш пирог? – спросил Фредерик.

– Кажется, нет. Похоже, местный повар предпочитает континентальную кухню традиционной. Впрочем, может, киноа и есть то традиционно английское, о чем я не знаю.

– Жаль.

– И мне, – вздохнув, сказала Пайпер. – Остановлюсь на запеченной цесарке.

– Бедняга, как не повезло, – произнес Фредерик. Настроение внезапно поднялось, стало весело и легко. И почему они не подружились сразу, как он взял ее к себе на работу? Последний год прошел бы куда лучше. Он мысленно поблагодарил неизвестную ему Анну. Если бы не ее портрет, они бы так и остались чужими друг другу.

– Добрый вечер. Вы готовы сделать заказ? – Рядом стоял мужчина с блокнотом в руке.

Пайпер быстро перечислила блюда.

– То же самое, – сказал Фредерик. – И бутылку Совиньон блан, – добавил он.

– Вы даже не заглянули в меню, – удивилась Пайпер.

– Доверяю вашему вкусу. Кроме того, я оставил волшебные очки в дорожной сумке.

– Ах, вот теперь все ясно. Теперь моя очередь надеяться, что вы не разочаруетесь.

– Пока у меня не было повода.

Пайпер поежилась. Надо быть настороже. Она и так увлечена этим мужчиной больше допустимого.

Фредерик снял солнечные очки, и она, наконец, смогла увидеть его глаза. Надо сказать, ей не понравилось, как он выглядит, вокруг глаз и рта залегли морщины, такие появляются на лице от усталости. Фредерик принялся тереть пальцами брови.

Когда на столе появилась бутылка вина, она спросила:

– Глаза очень устали?

– Немного.

Кажется, у них разное понимание этого слова.

– Вам не надо было идти со мной. Я бы и одна прекрасно прогулялась.

Конечно, это было бы не так приятно, но она бы вытерпела.

– Не стоит переживать. Я уже говорил, что не могу постоянно находиться в помещении и вести себя как инвалид всего лишь из-за небольшой усталости.

Он произнес эти слова слишком эмоционально. Видимо, Фредерик и сам понял, что излишне резок, поэтому следующую фразу говорил уже спокойнее.

– Полагаю, мы все выяснили еще в отеле.

– Да, но тогда вы не выглядели таким усталым. Мне неловко, что я не подумала о вашем здоровье.

Видимо, она сказала что-то лишнее, потому что Фредерик взорвался.

– Мое здоровье не ваша забота, – отрезал он.

– Я только хотела сказать…

– Я знаю, что вы хотели сказать. – Он запнулся и опустил глаза, пытаясь взять себя в руки. – Простите. Я не должен позволять себе говорить в таком тоне. Скажем так, я уже старался в жизни с пониманием относиться к требованиям людей, и это не привело ни к чему хорошему.

Все ясно.

– Вам станет легче, если я скажу, что не принадлежу к таким женщинам? – Другие мысли не приходили в голову, скорее всего, его бывшая девушка была слишком требовательна.

– Дело вовсе не в женщине.

Тогда в чем же? Фредерик молчал, сосредоточенно глядя на бокал, но Пайпер была уверена, что думает он сейчас совсем не о вине. Скорее, подбирает подходящий ответ.

Нет сомнения, что Фредерик постарается увести разговор в другую сторону, но, к ее удивлению, он произнес:

– Проблема в том, что, требуя исполнения всех желаний, очень просто превратить близкого человека в слугу.

Ничего себе. Видимо, это была очень властная личность.

– Я всего лишь хотела сказать, что способна сама дойти до аптеки. Я же не предлагала вам нарезать мясо или нечто тому подобное. Кроме того, я действительно ваша прислуга.

Она полагала, что Фредерик рассмеется, но он продолжал угрюмо смотреть перед собой. Он лишь сильнее нахмурился, глаза сверкнули, словно готовы были метнуть молнии.

– Моя мама делала для отца все, – сказал наконец он.

– Так бывает в традиционных семьях.

Слова показались ей неуместными.

– При чем здесь традиции? Мой отец ничего не мог сделать сам, мама постоянно должна была находиться рядом. В результате у нее не было собственной жизни. Весь ее мир крутился вокруг отца.

– Вам не нужно мне ничего объяснять. – Впрочем, Пайпер очень надеялась, что он продолжит, ведь ей было интересно узнать о нем как можно больше. Судя по выражению его лица, тема для него очень болезненна.

– Это имеет какое-то отношение к вашему выбору в жизни? Вы говорили, что благодаря маме заинтересовались искусством.

– Она хотела и добилась того, чтобы я заинтересовался. Я гулял с няней, приходил домой и рассказывал обо всем, что видел. – Он опустил глаза. – Если бы мама могла, она бы сама со мной гуляла.

Пайпер отлично понимала, что значит не иметь выбора.

– А почему ваш отец… – Она хотела сказать «был таким эгоистом», но промолчала.

– Он был слепой.

От неожиданности Пайпер часто заморгала.

– Как?

Это многое объясняло.

– Пигментный ретинит – наследственное заболевание.

Получается, Фредерик, как полный наследник отца, ищет способы, которые помогут именно ему справиться с болезнью? Он поэтому отвергает любую помощь?

– Мне так… – хотела извиниться Пайпер, но опять запнулась. Фредерику будет неприятно слышать, что ей жаль, и она просит прощения. Лучше промолчать.

– Давайте поговорим о чем-то другом, – предложил Фредерик. – Не хочу портить чудесный вечер грустными воспоминаниями. Скажите, вам понравилось вино?