Текст книги "Крах системы. Исторический детектив"

Бдительные шведы строго блюли средневековый силуэт Стокгольма, охраняя его от безумных градостроителей, способных засадить готику громадными стеклянными огурцами.

Таллин сдался шведам ещё при Иване Грозном, став настоящей неприступной крепостью. Сегодня в столице Советской Эстонии вместо средневековых таверн и трактиров врастали в старину загадочные конторы «Севзапэнергоремонт» и «Рембытстроймеханизация». Разумеется, эти могучие концерны не собирались мыть вверенную им брусчатку щёткой со стиральным порошком.

На узеньких улочках района Стадсхольмен Лора заметила шведских коллег из тайной полиции SAPO, совсем не скрывавших интереса к канадской журналистике. Майкл тоже признал топтунов, и каждый раз при встрече приветствовал поклоном, как старых знакомых.

Наша парочка довольно успешно изображала влюблённых туристов, которым поощрительно улыбались раскрепощённые шведки. Также естественно они поддерживали легенду и в отеле «Рика», где внук еженощно подвергался чудовищным испытаниям.

Попав на родину свободного секса, партнёры старались поддерживать форму, которая, как известно, требует постоянных тренировок. Лора неосознанно сравнивала физические параметры Боба и Майкла, а также их выносливость при предельных нагрузках. Баланс пока складывался не в пользу Шермана, и девушка ощущала эту разницу тактильно. Ну а соседи по отелю за завтраком тактично намекнули администратору о нарушениях постельного режима молодыми.

Любовников тут же перевели в люкс верхнего этажа, который только освободился от разносторонних делегатов съезда модельеров. В последний вечер перед вылетом парочка каталась на извозчике, речном трамвае и воздушном шаре, а потом ужинала в ресторане.

Мультиинструменталист ресторана «Паганини» позволил Лоре раскрыть ещё один скрытый талант, предоставив ей в распоряжение весь арсенал «Коргов» и «Ямах». Оказывается, девушка ни один год поклонялась творчеству органиста группы «Yes» Рика Уэйкмана, подтвердив свою увлечённость за синтезаторами. Под сводами ресторана впервые прозвучали органные партии маэстро из цикла «Шесть жён Генри VIII» и рок-мюзикла о короле Артуре и рыцарях круглого стола.

Виртуозная техника партнёрши сразила наповал клиентов заведения, пианиста и, конечно же, самого Шермана. После концерта Майкл вернул Лори статус любимой жены, подтвердив это в опочивальне.

Утром таксист-вьетнамец доставил шпионов в аэропорт Арланда, разумеется, под конвоем шведской наружки. Принимая деньги, бывший партизан попрощался без церемоний: – Yankee Go Home!

Шведский авиаперевозчик «SAS» удивил модельным подиумом стюардесс, но сидящая рядом Лора успокоила внука, положив руку на медные пуговицы «Lee» партнёра. Девушка словно давала понять «ещё польска не сгинела». В носовой части «Боинга» гимн Домбровского подхватили соотечественники. Там расположилась большая группа корабелов из Гданьска, посетивших под видом профсоюзного семинара известную разведшколу на острове Борнхольм.

Целый месяц поляки обучались организации беспорядков и погромов под руководством опытных инструкторов с боевым прошлым. В полёте хлопчики, не переставая, заказывали водку, периодически переходя на пиво, поборов таким ершом все воздушные ямы. После набора высоты по салону лайнера гуляли бутылки «Выборовой» и весёлые докеры в расстегнутых джинсах, которые преследовали раскованных стюардесс.

Русские в таком состоянии обычно орут хором «Ой, мороз, мороз» или «Шумел камыш», не утруждая себя оригинальными терциями и доминантами. Но, отравленные контрреволюционной пропагандой, ляхи затянули битловскую «Yellow Submarine», заразив пением весь салон, включая канадских подводников. Демонстративно молчали только озлобленные шведы.

Шерман лично знал инструкторов с островного разведцентра, где англичане готовили диверсантов, агитаторов и разведчиков для Прибалтики и Польши.

Остров Борнхольм у самого побережья Швеции отошёл к Дании по Копенгагенскому миру в XVII веке, долгое время, оставаясь яблоком раздора в отношениях двух стран. Отсюда во время II Мировой войны Гитлер нависал над Швецией, контролируя перевозки руды. Нейтральная Швеция, которую не рекомендовали оккупировать денежные тузы, всю войну стоически терпела у себя разведцентры стран-противниц: Великобритании, Германии и СССР.

Англичане следили за немецкой активностью на Балтике, а русские за теми и другими. Всю войну Морганы и Рокфеллеры тайно сотрудничали в Стокгольме с Крупами и Сименсами, стараясь за спиной союзников оттянуть высадку в Нормандии. Советская армия освободила остров, взяв в плен десять тысяч эсэсовцев.

Польская «Солидарность»

После ухода советского гарнизона здесь появились лагеря для перемещённых лиц, в которых англичане отбирали курсантов для разведшколы. Сейчас на острове в массовом порядке оболванивали польских докеров, выезжавших под давлением «Солидарности» за рубеж по шведской визе. В самолёте были замечены легендированные под бизнесменов мастера специальных операций МИ-6, которые игнорировали ораторию о «жёлтой подводной лодке».

Во избежание ошибок «Пражской весны-68» американцы вливали в «Солидарность» огромные средства.

Вскоре битломания захватила «Боинг». Фестиваль продолжили немногословной и интернациональной «Hey Jude», которую поляки прерывали воплями «Back in USSR». Водка и песни закончились после объявления посадки в Варшаве.

Народная Польша встречала канадский комсомол неласково, словно давая понять, с каким нетерпением их здесь ждали. Пограничник увидел в Шермане живое воплощение образа врага и долго изучал его канадский паспорт. Услышав родной язык, таможня дважды пропускала Лору через «телевизор». Не сводя глаз с эффектной блондинки, пограничники задумали провести и личный досмотр.

Но стриптиз запретил, проходивший мимо начальник поста. Не стесняясь дамы, офицер открыл для гостей богатый мир настоящего польского фольклора, где чувствовалось влияние великого и могучего. Среди лавины шипящих внук уловил и знакомые обороты: – Ja pierdole, kurva… zajebis… ebiem netu!

Но на стенографирование времени не хватало, к тому же парочку без церемоний вытолкали в зал ожидания аэропорта имени Фредерика Шопена.

Наймитов капитала в бунтующей столице встречали без речей, банкетов и рвущихся в бой комсомолок. Под красным кленовым листком стоял известный разведжурналист Джек Робертсон, чьи репортажи из Гданьска открыли миру движение «Солидарность». Его опекали польские коллеги Шермана, бездарно изображавшие спортивных журналистов.

Малочисленность караула объяснялась серией митингов в Варшаве, где задействовались все работники Службы Безопасности, выполняющей в Польше функции КГБ. Джек никогда не встречал Лору и Майкла, но изучив инструкцию с фотографиями канадцев, талантливо сыграл их старого приятеля:

– Привет Канаде! Как дела у хромого Фрэнка? Заработал на новый протез или скачет на старом?

Это был обычный обмен паролями на дежурные темы, который поддержала сияющая Лора:

– Ещё польска не сгинела! Старина Робертсон снова спасает демократию телекамерой! А наш Фрэнки поставил новую ногу и теперь бегает за девчонками в Пакистане.

Польские контрразведчики исполняли свои роли журналистов без блеска, лениво наблюдая за посредственным спектаклем. О вояже канадцев их предупредили московские товарищи, сообщив общую информацию и установочные данные агентов. Русские предполагали чисто ознакомительный характер гастрольной поездки канадцев.

Майкл по-своему понимал главную цель операции, задуманной советской контрразведкой. Специально для иностранных наблюдателей чекисты имитировали активную подготовку вторжения войск Варшавского блока в Польшу, а канадским комсомольцам отводилась неблаговидная роль приманки.

Для усмирения поляков требовалось не менее 20-ти дивизий, которых из-за афганских событий у СССР просто не было. Призывать резервистов из запаса не позволял ЦК, а ГДР и Чехословакия могли предоставить 5 дивизий на пару. Русским пришлось снова обращаться к наследию князя Потёмкина.

Рука мастера чувствовалась даже в деталях массовки, разыгранной советской контрразведкой, которая по масштабу не уступала грандиозным проектам тов. Казакова. Аэропорт с окрестностями охраняли две роты десантников, а в конце взлётной полосы стояли три советских «Антея». На автостоянке Шерману предъявили БТРы и «Уралы» польского спецназа.

Чёрная «Волга» и «Линкольн» с американским флагом, натужно взревев, взяли с места под сотню и понеслись по трассе. Канадцев уже ждали на митинге студентов политехнического института. Майкл успел соскучиться по американским автомобилям и впервые почувствовал тоску по родине, пославшей его на пикник по минному полю. Лимузин Робертсона с трудом успевал за «Волгой» ГАЗ 24—24 польских контрразведчиков, обгоняя колонны грузовиков и единичные «Икарусы».

Несмотря на час пик, на шоссе почти не попадались легковушки, и Джек объяснил происходящее повышением цен на бензин. По дороге американец рассказал о десанте журналистов из Штатов и Западной Европы, еженедельно прибывающем в горячую точку Восточного блока. Ещё в Стокгольме Майкл услышал о сотне аналитиков и политтехнологов, окопавшихся в Варшаве и Гданьске под видом репортёров и технарей.

Репортёры и дипломаты блока НАТО разъезжали по стране, проводя мониторинг ситуации, которая по всем признакам считалась революционной.

Робертсон подъехал к валютной заправке, где обслуживали дипкорпус и туристов, а за доллары с улыбкой мыли стёкла и фары. Парнишка с бензоколонки, с надеждой глядя на звёздно-полосатый на крыле, заправил «Линкольн». Коверкая английские слова, мальчуган пробормотал:

– Америка не бросать Польша! Мы прогнать Герек и коммунистов, хотим авианосец и Джексона.

Отчеканив свой жалостный монолог, двоечник обсчитал капиталистов на два доллара и размазал щёткой грязь на лобовом стекле. Эта пара предложений гарантировали заправщику по 50 долларов чаевых в день, половину из которых он отдавал стукачу в валютном магазине. Борьба с тоталитарным режимом приносила дивиденды не только на баррикадах.

Робертсон, наконец, перешёл к политинформации:

– Правительство набрало миллиарды инвестиционных кредитов, которые необдуманно вложили в убыточные предприятия. Настало время отдавать, а проекты не заработали. В Польшу заявились Западные банкиры, требуя вернуть вложенное. Предложенный ими рецепт не отличался новизной – снизить госрасходы, увеличить доходы! Пришлось поднимать цены на товары первой необходимости и снижать зарплаты.

Он чуть не протаранил польский «Фиат» у перекрёстка:

– Подскочила даже квартплата, а главное, подорожала водка. Потом прошла волна увольнений на судоверфях и крупных заводах, а за ней и сокращения штатов в учреждениях. Советы оказали разовую помощь, но этого оказалось недостаточно и рабочие вышли на улицы. Благодаря чему были сорваны планы строительства русских десантных кораблей на Северной верфи в Гданьске. Советский заказ срочно передали в ГДР.

Докладчик на большой скорости объехал громадную очередь на бензоколонке и завершил свой обзор:

– Недавно ввели карточную систему и по всем крупным городам прошли забастовки. Для расчета за кредиты правительство резко увеличило экспорт продовольствия на Запад, что вызвало «голодные марши». На ряде предприятий рабочих заставляют работать без выходных по 11 часов в сутки. Мы раскачиваем ситуацию с помощью большой группы провокаторов.

Лора с удивлением разглядывала километровые очереди в универмаг «Суперсам» на Маршалковской улице, которые уже перерастали в митинги:

– Джек, я что-то не вижу антисоветских лозунгов, а демонстранты протестуют без огонька. Где ваши агитаторы? Вы ведь провалили польские акции 70-го и 76-го, не надо повторять тех ошибок.

Репортёр ухмыльнулся: – Работа над ошибками проведена, но как полякам буянить на пустой желудок и без водки. Все ликероводочные заводы работают на Россию, а мясо уходит в Австрию. Ты сама посиди на щавеле с крапивой!

На всех перекрёстках и главных улицах Варшавы дежурили отряды ЗОМО, известные, как польский ОМОН. На площадях стояли крытые грузовики с вооружёнными десантниками и спецназом. Перед госучреждениями и партийными комитетами прогуливались парочки похожих, как близнецы, молодцов в широких плащах. Под кожаными полами угадывались контуры укороченных десантных автоматов.

Когда их «Линкольн» встал на перекрёстке, Майкл подслушал беседу таких двойняшек: – Петро, когда нас сменят? Пора подхарчиться, а то в брюхе дюже погано.

– Терпи, бандеровец! Здесь смачно сало и видминна горилка! Гарни дивки за червонец!

Шерман тоже подумал о польской кухне, о которой слышал много хорошего. Их «Линкольн» миновал сталинскую высотку, которую здесь называли Дворцом культуры и науки, и, как подарок советского народа, демонстративно не ремонтировали. Митинговые страсти в поддержку движения «Солидарность» бушевали на Замковой площади, где многотысячная толпа с аккуратными лозунгами приветствовала новых лидеров.

В людское море вливались реки страдальцев из очередей в магазины Маршалковской улицы, спешивших к выбросу товара с тележками. Пенсионеры с пустыми баулами требовали поднять содержание.

Канадцы и Робертсон под конвоем польских товарищей подошли к загончику для зарубежной прессы, откуда открывался роскошный вид на площадь. Ораторы настойчиво требовали всех возможных свобод и чего-нибудь поесть, на что профсоюзы ответили полевыми кухнями с гороховым супом.

Прессу же угощали гуляшом из армейских термосов и горячим вином, а самым достойным наливали коньяк, который сами поляки пить не стали. Лори рассказала, что её родители покупали это пойло для покраски заборов и садовых домиков, поэтому бренди называлось «Плиской». Нахлебавшись болгарского клопомора, ненасытные финские газетчики бросились брать интервью у нового вождя нации Леха Валенсы.

Прихлёбывая «Карлсберг», профсоюзный вожак докеров шпарил цитатами из «Капитала» и «Трёх источников…», разбавляя классику словоблудием товарища Мао, вроде:

– Политическая власть исходит из ствола винтовки.

Именно так его учили в аналитическом центре политтехнологи МИ-6, требуя придерживаться понятной рабочим риторики. Позируя перед телекамерами, он обвинил ЦК ПОРП и лично товарища Герека в узурпации власти, вождизме и волюнтаризме. Корабельный электрик с судоверфи имени Ленина в Гданьске не всегда улавливал смысл демагогии основоположника, но зато сразу усвоил его троекратный призыв учиться.

Пан Валенса появился на политическом небосклоне Польши вовремя и к месту, напомнив лихими гусарскими усами о ратных подвигах Пилсудского и Костюшко. Не видя возможностей для мирной смены власти в стране, стратеги Госдепа предлагали готовить вооружённое восстание. Шерман заслушался монологом профорга, состоящим из сплошных шипящих, где проскакивали и знакомые слова.

Затем внук всё-таки хлебнул халявной «Плиски», хотя Лора энергично крутила пальцем у виска. Бренди был не так плох, и Майкл повторил дегустацию ещё раз. Позже выяснилось, что тот коньяк разливали по спецзаказу ЦК и напиток проходил купаж в бочках с «Араратом».

Когда журналистский десант свободного мира нагрянул в студенческий клуб «Стодола», митинг несогласных был в самом разгаре. Молодёжь, как водится, собралась на концерт известной группы «SBB», а политическая акция предлагалась в нагрузку к музыке. Все докладчики ещё раз подчеркнули ведущую в никуда роль Объединённой Рабочей Партии и лично её генсека пана Герека, настоятельно рекомендуя ЦК одуматься и подать в отставку.

Лора переводила Майклу выступления ораторов, мысливших шире своих эстонских сверстников с макетами свиноматок и батонов колбасы.

Поляки давно осознали своё место на карте Европы, где-то в Полесье между Россией и Германией. В этом зале не нашлось идеалистов, мечтавших жить по-европейски рядом с такими соседями. Ещё польский маршал-самородок Юзеф Пилсудский бредил идеей возрождения Речи Посполитой от Балтики до Чёрного моря. Придя к власти в Польше, он значительно расширил границы проекта-утопии «Междуморье», куда условно включил Прибалтику, Венгрию, Чехословакию и Югославию.

Но буйные фантазии однокашника «Железного Феликса» этим не ограничились. Он инициировал разработку плана «Прометей», призванного отколоть от России Украину, Урал, Кавказ и Среднюю Азию. Правда, аналогичный тезис выдвинули и воинственные германцы, для начала оккупировав Польшу, которую превратили в громадный концлагерь. Великое княжество фактически превратилось в гигантское поле битвы современных галлов с москалями.

Между нами, пан Валенса не дотягивал до маршала Пилсудского масштабом задумок. Двух политиков объединяли только уланские усы. Но вольнолюбивые поляки больше верили простому электрику, чем пану Гереку, ежедневно обещавшему коммунизм. А пока лидер профсоюза «Солидарность» предлагал туже затянуть пояса. Мятежного электрика поддержали лидеры Западного мира, включая президента США.

Генсек Брежнев лично поручил Андропову разобраться с вожаком докеров. Что и было сделано руками польской Службы Безопасности – аналога нашего КГБ. Так патриот Лех Валенса стал платным агентом польской СБ, получив псевдоним «Болек».

Движение профсоюзов за независимость разбудил визит в ПНР папы римского Иоанна Павла II, который посетил родину годом раньше. С тех пор поляк по рождению понтифик Юзеф Войтыла ежедневно молился за свободу ляхов. Властям так и не удалось отвадить сограждан от католической церкви, куда они ходили целыми семьями. А «Матка боска» частенько звучало даже с трибуны съезда Объединённой Рабочей Партии.

Либеральные студенты грезили о свободах передвижения, предпринимательства и секса, а отдельные утописты призывали реанимировать сельские кооперативы. Шерман краем глаза зафиксировал задержание группы парней, скандировавших прямо у сцены «Долой хунту Герека». Их молниеносно скрутили и потащили к автобусу вездесущие молодцы в серых плащах.

Однако, на улице опера попали в плотное кольцо демонстрантов, отбивших арестованных силой марксистского учения. В соседнем магазине в нагрузку к болгарским сигаретам давали X и XI тома собрания сочинений Ульянова-Ленина на монгольском языке, которыми молодёжь и забросала жандармов.

Когда в Варшаве закончилась туалетная бумага, власти объявили большую читку трудов Владимира Ильича. Тиражи сочинений вождя на родном языке быстро раскупили, несмотря на голодную осень. Сограждане требовали продолжения и выстраивались в очереди у столов заказов. В продажу поступали издания на иврите и арабском, мгновенно став бестселлерами в отделах хозтоваров.

Варшавяне терпеливо ожидали появления в продаже XII и XIII томов. Остаётся добавить, что труды классика продавались по цене туалетной бумаги. Таким образом, мятежные ляхи прикоснулись к дедушке Ленину.

Бросалось в глаза полное отсутствие охвата пропагандистской заботой студенческого сообщества, что не ускользнуло от внимания Лоры. Молодёжи быстро надоела обязаловка Союза студентов, к тому же музыканты за спиной докладчиков демонстративно настраивали инструменты. Собственно, митинг итак проходил в антураже западного рок-концерта, среди футуристических макетов и марсианских утёсов в стиле Роджера Дина.

На сцене выросли башни из низкочастотных рупоров и сабвуферов, дюралевые балки светотехники. А трибуна с польским орлом притулилась у стойки клавиш от «Ямахи», «Корга», «Фарфисы» и «Роланда».

Шерман не считал себя профаном в польской музыке, прослушав перед отъездом подборку альбомов «Но То Цо», «Скальдов» и «Червоне гитары». Ещё в Штатах он побывал на концертах джазовых метров Намысловского и Урбаняка, но самое глубокое впечатление оставило выступление польской рок-легенды Чеслава Немена.

Певец начал с триумфа на Сопотском фестивале, затем посвятив себя ритм-н-блюзу и хард-н-хэви, а в середине 70-х увлёкся изысканиями на стыке арт-рока и fusion.

По данным местного резидента ЦРУ Чеслав появился на свет под фамилией Выджицкий на берегах Немана, в тогда ещё польской деревне под Гродно. Вспомнив послевоенное детство, он неплохо заработал в Германии на записи диска русских застольных песен. Немен и стал наставником выступавшего здесь трио «SBB», пригласив начинающих музыкантов в свою группу летом 1971 года.

Казаков рассмешил Шермана байкой о гастролях Чеслава по Союзу, имевших место в 1976 году, в которых композитор прокатывал новый состав после распада группы «Аэролит». В Таллинском Дворце Спорта собрались тысячи товароведов и поклонников польской эстрады, пожелавших услышать сладкоголосое пение, а ля «Червоны Гитары».

В то время в торговых кругах Таллина спадала популярность Демиса Руссоса, навеянная финским телевидением. Пальма первенства переходила шведской «АББе». Из творчества Немена ударники прилавков в партере слышали только «Русские песни», занимавшие вместе с романсами Рубашкина и Клименко вершину чартов банного хит-парада.

Воротилам нашей торговли не доводилось ставить на вертушки диски «Mahavishnu orchestra» или «King Crimson», максимум, на что они могли решиться – «Nazareth» или «Slade». Зато студенты на боковых трибунах и галёрке изучили дискографию Чеслава детально, ожидая услышать «Марионетки».

Самые продвинутые меломаны ждали пьес с «Пилигрима», но композитор убил тех и других самым новым репертуаром и киловаттным звуком. Первое импортное шоу прогрессивного рока и fusion прошло в Таллине на ура, а контуженые товароведы из партера приходили в себя у стойки бара. После концерта эстонские музыканты забрались на сцену попробовать настоящий «Меллотрон МК II», который англичане называли «оркестром для бедных».

Трио «SBB» распрощалось с Неменом ещё в 1973 году, и советские граждане имели счастье встретится с новым составом Чеслава. Согласно агентурным данным, руководил группой «Silesian Blues Band» бесконечно молодой мультиинструменталист и композитор Йозеф Скржек, умудрявшийся ещё петь, играть на басе, клавишных и духовых.

Наследники Шопена открыли концерт в «Стодоле» яркой балладой о роли личности в истории, представив фанам чисто британское звучание и филигранную технику исполнения.

Техническое образование Шермана только обострило природный педантизм, выливаясь в идею фикс. Он привык раскладывать современную музыку по полочкам стилей и направлений. С годами его система только расширялась и усложнялась. Майкл немедленно вставил «SBB» в рамки «fusion», но с элементами этнического прогрессивного рока.

Стало быть, польские рокеры начинали свою карьеру, зависая на «Cream» и Jimi Hendrix’е, потом хорошо послушали «Yes» и ELP, а чуть позже – так же подробно Маклафлина и Хэнкока.

Йозеф Скржек напомнил со сцены о первом альбоме, записанном вживую на этой сцене в 74-м, а публика взревела, вспоминая сытое и беззаботное детство. Слушая польский рок, внук приводил в порядок свою систему координат и вернулся к эволюции современной музыки.

Он давно уверовал в тектоническую и геомагнитную природу всех потрясений в истории человечества. Глубинные процессы в земной коре, по мнению внука, стояли за каждым военным конфликтом и революцией, включая сексуальную. Так блюз, регтайм и диксиленд возникли на американских подмостках в I Мировую, когда земная ось отбивала степ.

Великая депрессия 30-х вытолкнула к рампе свинг, переплывший Атлантику вместе со Вторым фронтом. Но самолёт с Гленном Миллером не долетел до солнечной долины, сгинув в небе над Атлантикой.

Шерман не сомневался, что Элвис и Билл Хейли родили рок-н-ролл под воздействием вибраций магнитного поля планеты, вызвавших так же и войну в Корее. «The Beatles» вышли на красную дорожку с «Love Me Do» во время Карибского кризиса. А «Stones» открыли эпоху рок-музыки своим «Satisfaction», когда якут по фамилии То-Ми-Лин сбил над Вьетнамом первый «Фантом».

Афганские события отозвались из недр «Стеной» рок-гулливеров «Pink Floyd» и возрождением футуризма в музыке.

Внук и сам уверовал в глобальную турбулентность, а после каждого землетрясения и цунами ожидал появление нового Стинга или Майкла Джексона.

Как-то раз Романов внимательно выслушал рок-фаталиста, а затем поднял его на смех, предложив почитать Стругатских.

Тысячная «Стодола» затихла по мановению руки пианиста. Тут Майкл услышал недовольный гуляшом желудок, на фоне бурчания, которого рассыпалось серебро аккордов его любимого «Адажио» Шопена. Польский рок всегда отличался особенной мелодичностью и регулярными цитатами классиков. Быть может, поэтому он и оставался за гранью понимания на Западе.

Шерман просто восторгался человеком-оркестром Йозефом Скржеком, который успевал виртуозить на басу и клавишных, запевать и наяривать на скрипке. Внуку сразу же пришли на память подобные подвиги Джона Пола Джонса из «Led Zeppelin» на известном концерте в Madison Square Garden, где Майклу удалось побывать лично. После памятного шоу Шерман стал мужчиной и выкурил свой первый косяк.

Сегодня его впечатлило и оснащение польской группы техническими новинками. Синтезаторы «Korg» и «Yamaha», пульты и усилители «Revox» и «Peavey», гитары «Fender», «Gibson» и «Ibanez» стояли на сцене рядами, как в западном магазине. Трио «SBB» успело побывать в концертных залах и студиях ФРГ, Франции, Голландии и Швейцарии. Студенты долго не отпускали музыкантов со сцены, и группа исполнила на бис известную балладу «Свобода с нами».

Вечером по дороге в посольство в глаза бросалось обилие на улицах политической и коммерческой рекламы, совершенно бесполезной при пустых прилавках магазинов. По большей части щиты с атрибутами социализма не освещались, как и основные магистрали, а виной тому, как говорили на митингах, экономическая несостоятельность городских властей. В редких островках света бесцельно брели прохожие с пустыми баулами и погасшими взорами, возможно, только что потерявшие работу.

Именно так описывали киноклассики соцреализма картины кризиса на Западе. Советские граждане от души радовались добытой чайной колбасе и поголовно спешили на службу в «Главснабсбыт» или на завод №97, где вовремя платили жалование. Но здешние панове уже успели разочароваться в преимуществах социализма, о чём поплакался один из сопровождающих агентов:

– Цены выросли втрое, а зарплаты заморозили. Резко подскочила и квартплата, а машину поставил на прикол. Дорогой бензин уже не по карману. Непонятно, чем теперь занимается наша служба? Мы только водим клиентов по городу и снимаем информацию. Оперативная работа с арестами и обысками давно канула в лету.

Его перебил более крепкий напарник: – Я уже забыл допросы второй степени, удары ломом по почкам через «Капитал» Маркса. Теряю квалификацию. Наша фирма работает без представительских средств, агентам давно не плачено, а сами пьём кефир. Уйду в «Солидарность» к американцам. Там платят в долларах.

У входа в посольство США стояла небольшая, но сплочённая группа беззаботных студентов.

Демонстранты трясли плакатами с трогательными призывами: «Спаси нас, Америка!» и «Дядя Сэм, накорми». Провожатые вздохнули, посмотрев на протестующих, и попрощались:

– Поедем на метро обедать и ужинать. Спортзал с баней закрыли – экономят, а где теперь стресс снимать?

Польские контрразведчики носили огромные значки «Пресса» и поэтому не удивились визиту канадцев в американское посольство. Шермана и Лору встречал II секретарь учреждения, известный своими пристрастиями к журналистике и ночным поездкам по городу. Робертсон на бегу простился с молодёжью и умчался в бар, где сегодня угощал военный атташе Турции, замеченный в симпатиях к польскому джазу.

Секретарь-шпион верой и правдой служил фирме уже 20 лет и научился скрывать свои редкие мысли за официальным протоколом:

– Рад приветствовать в Варшаве! Слышал, вы интересуетесь польским джазом и роком? Могу предложить прекрасную программу бибопа и авангарда. Как, вообще, ощущение от Польши?

Дипломат был полным тёзкой «Министра тяжёлого фанка» Джеймса Брауна и, как истинный ариец, страшно этим тяготился. Лори первой раскусила расиста:

– Мне больше по душе афроамериканский fusion, например, Майлс Дейвис. Очень люблю Колтрейна. А в Варшаве скучно и много безработных, хорошо пока не стреляют. В Таллине намного веселей: беспорядки, перестрелки, пуски баллистических ракет.

Девушка сбросила плащ в руки Шерману и продолжила о своём:

– Джеймс, мы приехали изучать ваш революционный опыт для последующего использования в Эстонии и в Прибалтике в целом. Может нам кто-нибудь объяснит, что же происходит в вашей стране?

Джеймс Браун изобразил напряжённый умственный процесс и собрался с мыслями: – Ведущие польские политики, не без нашей помощи, ошиблись с бизнес-планом. Крупные западные кредиты безрассудно вкладывались в развитие кораблестроения, энергетики, добычи угля и автомобильного производства. Предусматривался выход на западные рынки и небывалый приток валюты, но экономический спад и низкое качество польских товаров поставили крест на дерзкой мечте. Вскоре объём кредитов превысил валовой внутренний продукт, а это уже крах!

Дипломат достал и разлил коньяк:

– Партнёры по СЭВ помогли заказами и поставками нефтепродуктов, но этим только отсрочили экономическую катастрофу. Бастующие поляки приостановили строительство больших и средних десантных кораблей классов «аллигатор» и «полночный» для СССР. Заказ, правда, разместили в ГДР. Но контора подключилась по Пражскому сценарию, обучив и возглавив реальную оппозицию. И пока успешно.

Строгая, но отзывчивая секретарша доставила в кабинет кофе с печеньем, а Шерман с тоской вспомнил военно-морские застолья в Таллине.

Дипломат увлёкся докладом: – Русские тоже забросили сюда спецназ ГРУ в гражданском. У них эта группа называется «Вымпелом». Комитет нашёл у себя бойцов со знанием польского, которым доверили охрану важнейших объектов. Кроме того, здесь патрулируют их десантники в серых плащах, замеченные у исполкомов в центре города. Мои аналитики предполагают: назревает братская военная помощь народной Польше. НАТО тоже увеличивает контингент в ФРГ, куда уже прибывают части быстрого развёртывания. Мы, в свою очередь, готовим ряд акций для обострения ситуации в стране.

Лори не могла смолчать: – Вы совсем не используете студентов. В Таллине эта молодёжь зарекомендовала себя с лучшей стороны. Наглядная агитация хромает, как говорят русские. А плакаты на акциях протеста примитивны. Вам надо над этим работать!

На столе зазвонил телефон внутренней связи и в кабинет ворвался задорный голос Робертсона: – Эй, король фанк-музыки, давай к нам! Здесь дают классный джаз, и турки мечут чёрную икру!

II секретарь опять глубоко вздохнул: – Дался им этот Джеймс Браун. Хорошо ещё не назвал меня «соул братом» или «секс-машиной». Говорят, у моего великого тёзки в кварталах Детройта три сотни детишек и все получают от папы стипендии. Возможно, когда-нибудь вся эта шарага запоёт, а мир содрогнётся от новых Джексонов, Бенсонов или Уандеров.