Текст книги "Крах системы. Исторический детектив"

I Всесоюзный фестиваль

Стрелка на приборной панели перевалила отметку «190» и девушка посмотрела на часы: – Романову там придётся виртуозить, чтобы удовлетворить жюри и при этом не вызвать свиста в зале. Важно не оступиться, иначе закрутят все гайки, как после рок-фестиваля в Тбилиси. Говорят, там отличился один питерский гуру. Негоже выходить перед комиссией с расстёгнутой ширинкой!

Майкл развёл руками, но стрелка настойчиво легла на цифру «200»:

– И жюри станет оценивать ди джеев, как фигуристов: за техническое мастерство, художественный уровень и сложность программы. Я уже мечтаю попасть на это шоу!

После посадки в Таллине Майкл незамедлительно доставил воззвание канадского комсомола в ЦК эстонских соратников. В столичный Белый Дом его сопровождал куратор тов. Казаков, который обеспечил доступ к телу II секретаря. Первый в этот момент принимал делегацию пионеров Мозамбика, установившую накануне рекорд по поеданию шоколада. Второй комсомолец республики был очень радушен:

– Молодцы канадцы, изучайте русский! Фестиваль в Новосибирске – прекрасно. Я родом из тех мест: в 1905 году туда сослали моего деда, а через 30 лет и отца. Так что, добро пожаловать в Сибирь! Будешь клеветать про советскую действительность? Тогда и меня не забудь. Пиар за океаном никогда не помешает. И прилепи мне на фотографию маузер!

Схватив командировочные предписания, Казаков вставал на крыло. В глазах замзава сверкнули озорные искорки:

– Девки в Сибири – кровь с молоком. Настоящее парное с ароматом свежей мяты и клевера, что архиважно для нашей секретной миссии. Жаль только, все сеновалы замёрзли: сейчас там морозы за 50! Нас ждут великие свершения, чистый воздух и тайга! И не увлекайся сибирской водкой! Она там целых 57 градусов.

Шерман засомневался: – А я слышал, доярки благоухают навозом и хлоркой. В Сибири, кроме кедров, Магнитка, металлургия Красноярска и химия Челябинска. Я уже не говорю про полигоны и номерные города.

– Значит, ты забыл родную историю. – Казаков направился к лифту.

– Вспомним Великую депрессию, безработицу и вонючих мужиков у суповых кухонь. Тогда пролетариат в поисках работы сбегался на дым из труб и паровозные гудки. А самым козырным парнем, после бутлегеров, считался чумазый шоферюга. Потому что у него была работа! Хитрые мужички специально натирались бензином, на запах которого клевали девчонки.

Шерман согнулся от смеха:

– Значит, ядерные дядьки академгородка притягивают тёлок ароматами ракетного топлива и напалма.

Замзав затащил тёзку в закрытый буфет ЦК, где отоварил всю свободную наличность. Вспомнив Булгакова, Шерман изучал прейскурант чудесного Торгсина 80-х.

Ценники того заслуживали:

Сигареты «Кэмел» (США) – 40 коп.

Коньяк «Наполеон» (Франция) – 8 руб. 10 коп.

Икра осетровая зернистая 112 г. – 1 руб. 30 коп.

Разбитная буфетчица Зинка выпустила затаренного Казакова через задний проход. В коридоре внук заметил объявления:

– В 3-м квартале всем отоварить заказы на рабочие брюки «Левайс №501», х/б линяющие, разм. 44—54, производство США, по цене 18 руб.

– Поступили мужские кеды «Найк», разм. 40—44, производство США, по цене 12 руб.

– Просим делать заказы на цветные телевизоры «Сони», диаг. 54—72 см. Производство Японии, цена 540 руб.

Фигура Шермана представляла собой большой вопросительный знак:

– А теперь поговорим о рождественских распродажах в вашем Белом Доме. Если доллар на чёрном рынке идёт по пятёрке, то блок «Кэмела» не стоит и доллара, бутыль «Наполеона» – полтора, рабочие брюки №501 – почти четыре, а «Соня» – целых 108. Да я стану постоянным клиентом этого Торгсина. Выпиши мне платиновую карту.

Казаков с трудом закрыл забитый багажник:

– В доме на Ленин-авеню казну лохматит только верхний эшелон, а также начальники отделов и референты. Остальные питаются объедками с барского стола. Эти камергеры и статские советники даже не помнят дня зарплаты, которую им перечисляют на сберкнижку. Рубли там видят только по телевизору, а снабжением занимается прислуга. Из членов их семей в гастроном забегают одни коты – нагадить в углу! Пора в расход этот брежневский призыв!

Майкл выпрямился в большой восклицательный знак:

– Поосторожнее, Михаил! Этот дом один сплошной микробетон. Микрофоны торчат на каждом углу. Мне, между прочим, приказано прибыть в Академгородок и колебнуть моральные устои тамошних синих чулок.

– Спокойно, тёзка, я провожу с тобой оперативные мероприятия по размягчению вербовочного материала. В таких случаях нам разрешается провоцировать подопечных антисоветчиной.

Внук выпрямился насколько это возможно:

– Тогда объясни мне, в рамках дозволенного: куда у вас всё девается? По добыче газа, угля и морепродуктов вы нас догнали и перегнали, а по чугуну и стали – и подавно! По производству мяса, молока и яиц – та же картина! Поголовье крупного рогатого, овец, свиней и численность домашней птицы – и здесь мы отдыхаем. По хлопку и льну похуже, но зато в ажуре чай и табак.

Шерман помял пальцами бананы: – Я уже не говорю по-одесски: «за рыбу»! Априори, есть проблемы с урожайностью зерновых, но в целом мы видим благостную картину в стиле скульптурной группы с ВДНХ. Рабочие и колхозницы огребают народное благосостояние ковшами шагающих экскаваторов. Повсюду мычат и телятся коровы, наедают хари свиноматки, натужно ревут гудки молочных заводов и мясокомбинатов. Но конечный продукт исчезает ин корпоре. Где ваши молочные реки и кисельные берега?

Казаков достал, полученные в нагрузку, бананы:

– Повторю тебе свою версию ещё раз…

Наш вождь и учитель построил великую империю на крови и по прообразам Ивана Грозного и Петра I. В 1945 мы подмяли всю Восточную Европу и добрались до Берлина, а затем: Корея, Вьетнам и Афганистан. В промежутке от пуза накормили Китай, Индонезию и Египет, откуда нас выперли, забыв сказать спасибо. Не будь Никиты, кормили бы их и дальше. После войны 15 миллионов пахали в ГУЛАГе за баланду, а остальные 150 – за талоны и трудодни.

Замзав очистил крупный банан и передал связку Шерману:

– Что-то похожее на деньги появилось после реформы 1961 года, но считать их в Госплане так и не научились. Да и как можно верстать бюджет, когда 80% доходов идёт мимо казны на вооружение и помощь дикарям.

К комитетской «Волге» подошёл ветеран с орденской планкой: – Как вам не стыдно, товарищ майор, публично есть панамские бананы?

– Извини, отец! Угостись и будем стыдиться на пару!

Орденоносец густо покраснел, но удалился с гроздью бананов, ворча под нос: – Поаккуратнее с латынью, а то у нас умников растреливают в первую очередь.

Майкл проверил плоды на вкус:

– Это вторая категория, идут по 20 центов за килограмм. Нам в спецшколе говорили о пяти или шести категориях рублей. Можно поподробнее?

Казаков начал с открытым ртом: – Такое у нас имеет место быть! Но я не претендую на точность. Для торговли с капстранами в ходу инвалютный рубль, для расчетов с финнами и Кореей – клиринговый. Для наших друзей по СЭВ существует переводной рубль. Отдельным гражданам разрешён валютный безнал во «Внешэкономбанке». Есть ещё сертификаты «Внешпосылторга» и боны для моряков в магазинах «Альбатрос» системы «Торгмортранса». И, наконец, простые деревянные для лохов, которыми я сейчас расплатился.

Майор достал пачку «Кэмела»: – Правда, в буфете ЦК они котируются, как инвалютные. Напомню, 80% нашей экономики засекречено: попробуй тут что-нибудь подсчитать!

Шерман понятливо кивнул и хватил «Наполеона» из горла:

– Но, я вижу, в обществе появился целый класс, который активно пользуется вашей рублёвой неразберихой. По советским дорогам бегают частные «Мерседесы» и «Вольво», а американские джинсы носит пол-Таллина.

– А ещё нас учили, что все решения в СССР принимает пятёрка из Политбюро ЦК КПСС. Хотелось бы знать пофамильно?

Казаков поднатужился и выдал: – Помнишь плакат «Политиздата» с портретами за прошлый год? Тогда прикинь слева направо: второй, пятый, десятый, двенадцатый. Генсек не в счёт! Остальные 22 члена – всего лишь массовка для штамповки решений ЦК. Президиум Верховного Совета выполняет чисто декоративную функцию, имитируя торжество советской демократии.

На служебное крыльцо выскочила Зинка-буфетчица:

– Товарищ майор, пожалуйста, уезжайте отсюда! Сейчас подъедет московская охрана делегации венгерского ЦК.

Замзав основательно приложился к бутылке и сел за руль:

– Я обещал Бобу заехать в диско. Там ему нужен профессиональный совет. Прихватим Лору, ей будет приятно.

В дискотеке целыми днями шёл прогон программы «Старый замок» на музыку Модеста Мусоргского из цикла «Картинки с выставки». Боб использовал интерпретации сюиты от японского синтезаторщика Исао Томиты и английского трио ELP. Здесь сегодня репетировал вживую квартет старинных инструментов и здешний маэстро на «Ямахе» и «Корге».

Звукорежиссёр «взрывал» на пробу квадрофоническую фонограмму со спецэффектами. Тогда мир ещё не знал «Dolby Digital» и «Surround Prologic».

Рыцари в доспехах и скоморохи с дудками перекуривали у стенобитной машины, а Боб придирчиво проверял лазеры и дымовые машины. Бутафорский замок из плёнки занимал всю сцену и часть закулисья, где техник запустил слайд-автоматы и кинопроекторы.

Романов громко размышлял вслух: – Пока мы не знаем настроя комиссии, но они, не задумываясь, выполнят любой приказ ЦК комсомола. Включая директиву утопить нас. И завалят программу профессионально, ведь в жюри заседают молодые, но уже заслуженные режиссёры, композиторы и народные артисты.

Боб включил дым генератор на полную мощность, укутав сцену белым облаком:

– Эти члены союзов разложат наше шоу на молекулы, причём каждый в своей области. Одни сделают упор на трактовку образов, другие непременно обгадят аранжировки Томиты и Эмерсона, третьи напялят на диск-жокея актёрский фрак. Обязательно отметят ошибки в ударениях. На моё счастье ВУЗы пока не готовят ди джеев, а я первым из братьев по цеху заканчиваю ВПШ. Если не выгонят!

Едва открыв дверь в дискотеку, тов. Казаков сразу почувствовал материал и включил рецепторы:

– Давно пора воскресить буффонаду, где образы создаются за секунды. Обрушим на комиссию лавину пиротехники, спецэффекты, лазеры, мощный звук и свет. Когда очнутся, выдаём скрэтч «Картинок» на винилах в пяти версиях, включая Равеля. Потом трубадуры грянут тему «Замка» на своих лютнях и фисгармониях, засим поджигаем башни контрабандной «Ямахой».

Он поправил модный галстук: – Тогда мы и заставим режиссёров слушать музыку, а композиторов – анализировать сюжет. А в финале ты выдашь рэп-лекцию о разведении свиного цепня под «Охугенную рапсодию» (от французского «Oxygenе») Жана Мишеля. И не забудь про овации.

Соратник Боба ди джей Пит (в миру Петя Рябов) бил чечётку с выходом и молодецким посвистом:

– Из картинок Мусоргского добавим в программу «Гнома» и «Бабу Ягу» в оркестровке Равеля. Критикам это понравится. Мы с Вовкой отскрипим на четырёх верстаках замес Эмерсона, Томиты с залпами осадных орудий и конским ржанием. С литературной частью всё ясно: артисты зачитают исторические хроники осады замка Пайде, а Боб от первого лица доложит политическую обстановку. А далее – огонь из крупных калибров.

Техник резко остановил 4-х канальный бобинник «Акай»:

– Квадрофонограмму писали лучшие звукорежиссёры радиодома. Поэтому наши ядра полетят над головами членов жюри и взорвутся за их спинами. Но только не у портрета Ильича.

Романов присел на лафет у «дубовых» ворот замка:

– Нам придётся тащить с собой тонну аппаратуры, а личный состав всего 15 человек, включая музыкантов. Есть прямой рейс из Таллина с посадкой в Куйбышеве, так что груз доставят прямо на сцену. Осталось уточнить размеры зала, где пройдёт фестиваль.

Пит обрадовал команду дискотеки: – Я слышал, радиозавод соседнего Бердска помог академикам с техникой. Попробую дозвониться до Дворца Культуры «Академия», где состоится открытие фестиваля.

Боб продолжал инструктаж: – С пиротехникой поосторожнее, а то в прошлый раз контузило комсорга колхоза-миллионера. Откачивали искусственным дыханием и «Наполеоном». А это наш ключевой клиент с выходом на икру и красную рыбу!

Генеральный диск-жокей достал студийную бобину с эмблемой радиодома:

– Вот наше секретное оружие! В дансинге отработаем по новой схеме. Я вытащил из фонотеки мастер-ленты наших групп с аранжировками хитов Джеффа Бэка и Билли Кобэма. Там на восьми дорожках каждый инструмент прописан отдельно. Мне удалось препарировать оригинал с винила, наложив туда партии эстонских гитаристов и духовых с мастера. Сами того не ведая, Билл и Джефф заочно сыграют с нашими Томасом и Петером. Таким же макаром я обработал отечественные каверы «Boney M», «Eruption» и «ELO».

Звукорежиссёр довольно кивал: – Я гарантирую: жюри в погонах оценит наше блюдо по достоинству. Правда, виртуозы Дома Радио изрядно попотели при синхронизации. Зато «Eruption» споёт голосом Анне Вески на эстонском.

Казаков взревел: – Значит, комиссия получит заявленные 60% отечественной музыки и, вдобавок, феерию под фанфары русской классики. Важно попасть в призы и тогда дорога на Лондон нам открыта.

Боковым зрением Шерман улавливал восхищённые взгляды Лоры, которые провожали фигуру лучшего жокея СССР. Боб скакал перед замком в доспехах и узких джинсах, которые подчёркивали его превосходные физические данные. Внук даже визуализировал отдельные интимные сцены с Лорой у холодильника. Немного подумал и облегчённо вздохнул: его приемника Романова ожидала нелёгкая ночь.

Этот вечер в гостинице ЦК обещал интригу и Шерману: на пороге номера его встречала Марина в парадной форме ОГПУ. Уже под душем внук вспомнил забытый французский, когда дочь революции Натали заскочила в кабинку, гремя кавалерийскими шпорами и саблей.

Но этим вечером магнитные бури планеты сотрясали другой континент.

Следующее утро принесло трагическую весть из Нью-Йорка: там в Манхэттене от руки убийцы-маньяка погиб сам Джон Леннон. Советская пропаганда не могла упустить такой шанс: певец свободы стал жертвой киллера спецслужб. Эстонское радио голосом Першинга подробно освещало смерть легенды рок-н-ролла, посвятив музыканту цикл передач. Несмотря на железный занавес, в Таллине боготворили «Битлз» и Джона, а молодёжь глубоко переживала гибель основателя квартета.

Шерман вдруг осознал, как уходит в историю битломания. Его мечта снова увидеть на сцене Ливерпульскую четвёрку была расстреляна безработным таксистом из Гонолулу Марком Чепменом. Пять выстрелов 8 декабря 1980 года означали конец целой эпохи в рок-музыке. Мегазвезда 60-х пережила своё сорокалетие всего на два месяца.

Советские комментаторы однозначно видели в покушении руку американских спецслужб, которые давно метили в пацифиста. Постоянная угроза высылки из США и преследование со стороны ФБР сделало жизнь Леннона невыносимой. Но после рождения сына он весь ушёл в воспитание и решил отойти от дел.

Вечером Романов уже сидел в самолёте, добровольно уносящем весь коллектив дискотеки в Сибирь. Рыцарский орден возглавил, известный своими сибирскими корнями, II магистр ЦК комсомола. Функционер давно мечтал «назвездить» в заокеанской прессе, назло проживавшему в Канаде дяде, который не желал делиться наследством. Для этого секретарь подготовил сенсационный компромат на родственника, подтверждающий его сотрудничество с НКВД и Абвером одновременно.

Кроме того, комсомольский вожак собственноручно отобрал в кабинете самых одарённых журналисток для освещения фестиваля. Тем не менее, молодые дарования, забыв про рамки приличия, ежеминутно напрашивались на интервью с Романовым. Прогноз погоды обещал сибирские морозы под 50, поэтому канадцев одели в длинные югославские дублёнки, нахлобучив ещё и меховые папахи. А Боб вырвал в валютном писковый тулуп до пят от «Petroff» и высокие ковбойские сапоги на меху.

Перелёт длинной в 4000 км убедил Шермана в величии советской империи, простиравшейся за горизонт до самого Владивостока ещё на 6000. Бортпроводницы Сибирского отряда просто пленили ди джея шармом и деликатностью обхождения, а самая привлекательная повторила с ним подвиг Эммануэль.

Сам факт морального падения имел место в подсобке. Девушка сразу отразила достижение очередной звёздочкой на фюзеляже родного «ТУ». Почистив пёрышки, стюардесса самодовольно распушила хвост:

– Ты у меня первый диск-жокей, поздравляю!

Володя с наслаждением затянулся ароматной сигариллой:

– А ты будешь третьей из вашего отряда, извини!

Сухой сибирский воздух (по сравнению с Балтикой) существенно смягчал лютую стужу за 50 и сокращал приветствия у трапа. Рекордный минус на шкале термометра шокировал жокея, который проследил, как замерзает в воздухе плевок, превращаясь в ледяной комок. Проверить морозоустойчивость других отправлений ди джей не решился.

Рядом выруливал на взлёт новейший советский сверхзвуковой «ТУ-144», поразивший канадцев необычной формой крыла. Говорят, лайнер будущего долетал до Москвы всего за полтора часа. Воркующие голуби под крышей аэропорта «Толмачёво» стенали и ухали, как батарея «Катюш».

Сибирское гостеприимство существенно и в лучшую сторону отличалось от зарубежного польско-шведского. Прямо у трапа подрывную группу встречали две «Чайки» для комсостава, три «Волги» для прессы и «Икарус» для творческих сил. Романов привычно устроился в членовозе рядом с секретарём ЦК и Казаковым.

Лимузин занял своё штатное место в середине колонны только на подъезде к режимному соцгородку, расположенному в пригороде областного центра. Среди сугробов, доходивших до второго этажа, показалась знаменитая III Улица Строителей, которая имеется в каждом городе Советского Союза. Здешняя отличалась от таллинской только масштабом и цветом балконов хрущёвок.

Молодцы из Госстроя превратили всю страну в типовые бетонные трущобы, поспособствовав эволюции австралопитека. Согласно законам комбинаторики, в гигантском домостроительном конструкторе на шестой части планеты непрерывно вырастали кварталы-близнецы. За типовым универсамом, который здесь назывался «Ёлочкой», а в Таллине «Сосенкой», расположилась точная копия III микрорайона эстонской столицы, где с недавних пор обитал ди джей Боб.

Мусорные контейнеры стояли там же, а сушилки для белья – чуть ближе к дому. Маляры, как сговорившись, покрыли балконы типовых кварталов синевой под цвет собственных носов. Бетонные стены украшали наскальные изображения питекантропов в пробковых шлемах на фоне профиля вождя племени. В стандартном стойбище обосновался и сосед Боба – троглодит Чича, промышлявший охотой и собирательством денежных знаков. В данный момент он разделывал свиную тушу в леднике универсама «Минск».

На обкомовском приёме звучали тосты за соседскую дружбу и сотрудничество, что было очевидно: Новосибирск на Севере граничил с городком Колывань – тёзкой Таллина в древности. После обильного ужина потяжелевшие гости пингвиньей походкой засеменили в автобус и вскоре разбрелись по номерам гостиницы. Академгородок не удивил гостей стандартной зелёной зоной и типовой архитектурой научных корпусов.

Зато по фойе отеля в задумчивости бродили очкастые вундеркинды, на ходу решая диффуравнения второго порядка. Романов от скуки даже вспомнил функцию Грина.

Афиша фестиваля приглашала завтра вечером на супердискотеку из Таллина, а сегодня здесь блистали лучшие диск-жокеи из Свердловска и Одессы. Громаднейший стеклянный фасад Дворца Культуры украсил баннер с физиономией Романова, на фоне сияющей «АББы». Шведская четвёрка поглядывала на ди джея сверху-вниз, а венчал композицию новаторский лозунг – «Дискотека на предсъездовской вахте». После такой рекламы у Боба просили автограф на каждом углу.

Тематические программы дискотек представлялись на суд публики в огромном лекционном зале, под завязку забитом поклонниками жанра и рядовыми кандидатами наук. Благодаря плакату, Романова принимали здесь за шведского диск-жокея, а журналисты обращались к нему по-английски. Этот фотомонтаж с плакатом «АББы» появился в шведском таблоиде «Экспрессен» пару лет назад, когда скандинавские репортёры «случайно» забрели в дискотеку «У Боба».

Тогда жокея эффектно запечатлели на фоне афиши музыкального фильма «ABBA – The movie», а статью озаглавили «Diskuskastare» – дискобол. Следовательно, в закрытых фондах библиотеки Академгородка имелись и «жёлтые» шведские издания. Областные комитетчики, наверняка, проштудировали скандинавскую заказуху и ужаснулись: в интервью жокей цитировал Плеханова.

Открыл фестиваль завкульмассовым отделом обкома трибунной речью о задачах советских дискоклубов на современном этапе. Наставник диск-жокеев напомнил, что «советская дискотека в период обострения классовой борьбы должна давать отпор… и стоять на страже».

Первая же конкурсная работа обнажила жуткие язвы капитализма на фоне ипотечного кризиса в штатах. Трёхметровый кредитный каток из картона навис над залом, словно готовясь закатать в асфальт первые ряды. Под фанфары, вышедших из комсомольского возраста «Pink Floyd», на сцене самовыражались мимы и подтанцовка, а жокей громовым голосом считал бездомных и самоубийц. Перевалив за сотню, он зачитал подстрочник песен группы.

На экранах быстро менялись кадры буржуйских застолий, столпотворений в ночлежках и на суповых кухнях. Полиция разгоняла демонстрантов, а «Джи Ай» позировали на фоне убитых вьетнамцев под «Money» незабвенных «Флоидов». Диктор беспристрастно напомнил цифры потерь.

Призрак коммунизма появился на руинах финансовой пирамиды точно по расписанию, указав жертвам кризиса путь в светлое будущее. Постановку сопровождала нарезка документальных кадров с ужасами капитализма: авто– и авиакатастрофы, танцевальные марафоны и конкурсы уродцев. Шерман особенно отметил исполнение хитов «Time» и «Another Brick…» сводным хором Дворца Пионеров.

Майкл восхищался изобретательностью советских ди джеев, выпрыгивающих из штанов на сцене ради западной музыки. Креативные одесситы пошли ещё дальше, объединив в одной программе судьбы Джима Моррисона и Виктора Хаары, в гибели которых они обвинили ЦРУ и ФБР.

За палачами певца на стадионе в Сантьяго стояли американские советники, а контр-адмирал Моррисон лично потребовал изолировать своего буйного отпрыска.

Донесения агентов ФБР бодро зачитывались ди джеем на фоне психоделических баллад «Doors». При всей абсурдности одесской версии она имела право на существование. Шерман и раньше собирался поработать с материалами по делу Моррисона в архивах. Его просто распирало от гордости за родную контору, которую склоняли со сцены в каждой программе, как могильщика рок-культуры.

Хотелось гордо расправить плечи и выйти на сцену под гимн, встав в один ряд с плохишами из Госдепа. Кто знает, может, со временем доведётся подняться до капитолийских высот сенатора Маккарти или международных Генри Киссинджера. На худой конец, он должен обеспечить себе место в палате представителей.

Цепь разоблачений ЦРУ и ФБР продолжила ударная дискотека из КБШ, которая представила публике результаты собственного расследования убийства Джона Леннона. Нахрапистый диск-жокей цитировал секретные формуляры спецслужб, в которых сообщалось о возможном побеге Леннона в СССР. Волжский оракул констатировал: – В 72-м шеф ФБР решает депортировать Леннона из Штатов! Но Марк Чепмен появился в нужный момент. Окрик «мистер Леннон!» и четыре выстрела закрыли личное дело бунтаря.

Романов тихо поправил: – Выстрелов было пять! Неуч!

Конспирологи доминировали и в программе о «короле рок-н-ролла» Элвисе Пресли, чья загадочная смерть выводила исследователей на след всемогущей спецслужбы. В таких случаях, как сообщил ведущий, контора использовала для ликвидации кумиров клопов заражённых рицином и отравленных личинок свиного цепня.

В куйбышевской теории заговора нашлось место и герою-ударнику «Led Zeppelin» Джону Бонэму, который, как стало известно, захлебнулся во сне продуктами переработки, отравленной агентами водки. Кроме выпивки, барабанщик, лишённый за любовь к горячительному водительских прав, любил погонять на «Харлее» по коридорам отелей. В зале уже зевали, слушая дикторский текст о загадочной смерти Дженис Джоплин от стрихнина и кончине Джимми Хендрикса.

Разговоры о наркотиках в СССР не приветствовались, особенно со сцены. Шерман всё же отметил ликвидацию рокеров, как очень успешный бизнес-проект, который обеспечил продюсерам многомиллионные тиражи дисков.

Нежданно-негаданно на стене замка показался призрак Першинга, явив залу забытую классику на музыку немецкой группы «Kraftwerk». В который раз радиоволны подложили Романову жирную свинью в диапазоне средних частот, где устойчиво принимались его музыкальные передачи. Согласно сценарию, дискоклуб из Юрмалы «Ave Sol» высадил в зале негров-десантников, которые без промедления ощупали блондинок в первом ряду. Латыши позаимствовали и главный перл передачи – авианосцы класса «Нимиц».

На экранах возникли знакомые по передачам ЦТ авианесущие группы в порту Тулона. Под техно-ритмы «Крафтверка» и речитатив «Я твой слуга, я твой работник» диск-жокей запугивал зал ТТХ американской армады. «Зелёные береты» приготовились обнимать блондинок в третьем ряду, где нарвались на протестующих демонстрантов в лице Рокки и Боба. Канадские журналисты засвидетельствовали полный разгром десантной группы.

Зрители приветствовали победителей аплодисментами, а потерпевших увозила скорая.

Показушные постановки создавались только для комиссии и на суд публики не выносились. В любом клубе такой официоз могли запросто освистать или забросать стульями. Любительский уровень дискотек – всего лишь болезнь роста, набирающего силу движения. Романов миновал этот этап развития лет 7 назад под бурные аплодисменты зрителей. И поэтому сейчас смотрел сквозь пальцы на детские ошибки дебютантов.

Несмотря на пафос, всесоюзная самодеятельность, стилизованная под детский утренник, явно не дотягивала до рядовой антисоветчины. Осознав это, Боб успокоился. В этих шоу отсутствовал главный элемент – «звезда» и, как следствие, пропала вся энергетика. Научные сотрудники расходились, одарив жокеев жидкими аплодисментами. Ну а члены жюри удалились на совещание с загадочными улыбками.

Казаков, заговорщицки подмигивая, увлёк Боба на опустевший балкон:

– Сейчас узнаем, что говорят в жюри. Мне очень интересно!

Жокей одел протянутый наушник, соединённый с портативным приёмником «Zenith» (Made in USA). На фоне эфирных шумов отчётливо прослушивался голос известного композитора:

– Зачем нас сюда пригнали? Смотреть эту школьную самодеятельность! И это называется дискотекой?

Ему ответил не менее заслуженный режиссёр:

– Место, где женские особи под музыку предлагают себя самцам. А те, фонтанируя тестостероном, уводят самых достойных самочек на спаривание. В простонародье – на случку! А мы тут изобретаем какие-то обзоры и доклады перед танцами. Как в 30-е: клубные лекции о международном положении.

Подключился актёр, успешно сыгравший в нашем кино подлых американских шпионов: – Диск-жокей вроде вагоновожатого. Он объявляет остановки от «Иглз» до «Бони М» и следит за движением. А мы зачем-то ищем свой путь. Лично я ничего интересного сегодня не увидел. Собрать бы всех этих жокеев и на лесоповал! Слава богу, тайга тут рядом.

В наушниках хлопнула пробка от шампанского, и комиссия затянула «Бродягу». Орденоносный режиссёр декларировал под главную застольную:

– Я всю жизнь снимаю кино про сталеваров и уже изучил марки чугуна. Серёга стоял у мартена во всех моих фильмах, пока не переквалифицировался в американские шпионы. Колька написал отличные песни о металлургах, которые блестяще исполнил Руслан. Вася конструктивно критиковал наш коллективный продукт, и все мы вместе процветали на чёрном металле. Ведь каждый мечтает снять «Охотника на оленя» или «Крёстного отца» с Робертом де Ниро и музыкой Нино Рота. Не довелось! Но ведь, и Руслан должен где-то петь, хотя бы у мартена.

«Бродяга» закончился раньше шампанского, и итог подвёл голос кинокритика:

– Никто из нас не создал ничего путного, достойного «Пальмовой ветви». Но почему мы должны терпеть засилье западной музыки в дискотеках? Где наши авторские? Надо их заставить заполнять репертуарные листки твоей музыкой. А со сцены пусть играют, что хотят. С каждой дискотеки по 20 копеек, а в Союзе их тысячи. Даёшь презренный металл!

Николаев снял наушник: – Сейчас грянут «Гимн сталеваров», но куда им до «Железного человека» Осборна. Боб, дай им завтра чугуна и стали! Послушай, как американцы хотели снять рекламу наших сковородок у домны. Да ещё на музыку нашего советского Мородера. Но контора запретила, а зря! Отечественная жаровня укладывает здоровенного негра одним ударом. Проверено в Анголе и на Кубе.

Банкет в ресторане пафосно открыл секретарь обкома, который дал оценку событиям в Верхней Вольте, закончив обзор по-большевистски лихо:

– Испокон веков Сибирь испытывала на прочность лучших сынов России. Здесь проходили таёжные университеты основатели нашего государства, народники, социалисты и троцкисты. У нас и сегодня хватает пациентов многочисленных здравниц и санаториев. Матушка Сибирь всех примет!

В зале повисла зловещая тишина. В ответном слове эстонский коллега поблагодарил хозяев за радушный приём:

– Я один из тех, чьи предки прошли здешние университеты. Мне довелось родиться в городке Колывань – двойнике эстонской столицы. Мы прибыли к вам с отрядом рыцарей, чтобы штурмом взять старый замок. Завтра прошу всех принять участие в осаде крепости ордена черноголовых.

В ресторане собрались все ведущие диск-жокеи Союза, среди которых Романов узнал команды из КБШ, Риги и Одессы. Все готовили своё «секретное оружие», надеясь взять главный приз, который знатоки заранее отдавали Бобу. Вечернее застолье перевалило экватор, когда делегаты хором затянули народные подстольные. Невозмутимые чукчи уже состязались в лезгинке с джигитами, наяривая «One way Ticket» на своём варгане.

Где-то в углу, сквозь рёв «Шумел камыш», Романов уловил мелодию «Лили Марлен». Любимая песенка немецкой солдатни стала мировым хитом, благодаря непревзойдённой Марлен Дитрих. Совсем недавно шлягер перепела Аманда Лир, сразу возглавив список пожизненно запрещённых в СССР исполнителей.

За подобный репертуар могли наградить долговременной пропиской в дельте Оби у Салехарда, поэтому жокей поспешил взглянуть на безумцев. За столиком Берлинской делегации громогласно вспоминали фронтовую юность ветераны Сталинградской битвы, причём не с нашей стороны. За спинами певцов, как из-под земли вырос и Миша Казаков, напомнив немецким окруженцам репертуарную политику в СССР: