Текст книги "Стамбул. Сказка о трех городах"

Мозговитый, отважный и самоуверенный Юлиан во многом отстал от времени, ведь христианство уже не было необычным и бесшабашным верованием изгоев, а являло собой будущее. Оно теперь задавало ритм даже в самых отдаленных уголках империи. В IV в. в Хинтон-Сент-Мэри в Дорсете некий землевладелец украсил мозаичный пол в своем поместье изображением Христа без бороды и христограммой в окружении гранатов – возможно, это был портрет Константина. Все большую популярность приобретает отшельничество, начало которому в 305 г. положил святой Антоний из Египта. А новое христианское таинство пресуществления, которое пропагандировалось разрастающимся классом духовенства, казалось все более привлекательным.

Христианство постепенно укоренялось на равнинах и склонах Южного Кавказа, этого перешейка между Каспийским и Черным морями. Христианство продолжало оставаться религией, ратующей за социальную справедливость и равенство полов, так что ревностные «невесты Христа» не горели желанием возвращаться к зачастую сексистским языческим порядкам. Джинн, имя которому «Учение Христа», был выпущен из бутылки.

В истории, естественно, множество всяческих сбивающих с толку «что, если», однако – если бы не смерть Юлиана, положившая конец его замыслу подавления христианства, мир был бы иным. Языческие верования, зародившиеся много тысячелетий назад и в некоторых уголках мира (зороастрийцы в Иране, езиды и мандеи в Ираке) сохраняющиеся по сей день, вполне могли прижиться вновь{233}233
  Еще в III в. христианские ученые, например Ориген, утверждали, что эти тексты нужно толковать не буквально, а аллегорически. Один придворный ритор, обращаясь к христианскому императору Иовиану, доказывал, что Богу, безусловно, должно быть приятно, когда ему поклоняются разными способами.


[Закрыть].

Инаугурация Арташира II. Персидский царь принимает кольцо власти, у его ног лежит Юлиан Отступник – последний византийский император-язычник

Но этому не суждено было случиться. В 363 г., всего через пять месяцев после его возвращения в город, в битве со старыми врагами Константинополя, персами, Юлиана смертельно ранили. По преданию, умирая, император, на манер Сократа, призывал окружающих не оплакивать его, ведь «он станет одним целым с небесами и звездами» – ободряющая, мистическая фраза. И все же Дельфийский оракул – как нередко бывало – пожалуй, лучше выразил царившую в тот миг атмосферу: «Вы возвестите царя, что дом мой блестящий разрушен. / Нет больше крова у Феба и нет прорицателя лавра. / Ключ говорящий умолк, говорливая влага иссякла»{234}234
  См. работу Скотта (2012). На самом деле возможно, что упомянутый оракул не из Дельф, а в Дафне, но в источниках дошел до нас как дельфийский. Перевод на русский Л. Блуменау, В. Иванова по изданию: Антология. – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960 (прим. пер.).


[Закрыть]. Согласно источникам, это последнее, печальное высказывание языческого оракула в Дельфах услышал житель Константинополя – отправленный туда Юлианом врач. Всего через несколько лет храм, оберегающий omphalos (Омфал), пуп Земли, куда древние мегарцы ходили за благословением богов перед тем, как отправиться в поход и основать Византий, и откуда Константин привез ту самую скрученную Змеиную колонну, уже не называли hiera, священным, а всего через поколение его уничтожили.

Императором провозгласили штабного офицера Иовиана. Это он привез тело Констанция в Большую гавань Константинополя, где его встретил Юлиан, затем возглавивший похоронную процессию по дороге к храму Святых Апостолов. Иовиан тут же восстановил прежнее положение дел, и христианство стало государственной религией. Но по пути к столице, всего в 160 километрах к востоку от Анкары, он прямо на дороге умер от удушья.

Череда грызущихся между собой претендентов на трон угрожала снова превратить Константинополь и соседние земли в разрозненные владения военных диктаторов. В этой империи пока не вполне понимали, что она собой представляет и что с ней делать. В конце концов бразды правления взял в свои руки полководец Иовиана – Валентиниан. Своего брата Валента он назначил императором на Востоке. Почти сразу же, пока Валент отправился в военный поход, в стенах Константинополя созрел военный переворот. Его возглавлял двоюродный брат Юлиана Прокопий.

В наши дни до такой ярости, что испытал Валент, вас доведут те немногие собаки, что уцелели в сегодняшнем Стамбуле после отлова в целях предотвращения бешенства. Его самого чуть не взяли в плен в Халкидоне, но после Валенту удалось изловить Прокопия. Голову самозванца он отослал Валентиниану в Трир.

По преданию, городские стены в Халкидоне разрушили, чтобы построить колоссальный акведук. Арки этого акведука и по сей день упорно противостоят автомобильным выхлопам, поднимающимся над одной из магистральных дорог Стамбула. Протяженность сети этих акведуков, представляющих собой часть разветвленной водопроводной системы (самой крупной в эпоху Античности) и опутавших все окрестные фракийские земли, достигнет аж 368 миль. По ним воду доставляли из Белградского леса в Большой императорский дворец и термы Зевксиппа. Полная обеспеченность города водой являлась предметом гордости.

Летом научные работники с удовольствием рыскают по акведукам в поисках источника жизни Константинополя, и следы того, что они ищут, до сих пор видны среди фракийских просторов, на склонах подпирающих друг друга пологих холмов. Со временем в Константинополе появилась система резервуаров, которые обеспечивали город водой – только в трех главных резервуарах хранилось 130 миллионов галлонов.

Невзирая на замены, происходившие на императорском троне, Константинополь набирался сил, чтобы стать кардинально новым, христианско-греко-римским городом. К концу IV в. здесь проживало почти 2000 сенаторов. Большой Дворец, строительство которого началось при Константине Великом, продолжал неуклонно расширяться. А величественный акведук горделиво перекинулся с третьего холма на четвертый. Этот город, как отдельная единица, уже обрел свое городское достоинство.

Но тут появился опаснейший враг. По словам Аммиана Марцеллина, эти люди были «как дикие звери, сломавшие свои клетки», люди, способные принести в город «страшное беззаконие – грабежи, убийства и поджоги»{235}235
  Аммиан Марцеллин, «Деяния» (Поздняя Римская империя), 31.8.9, адаптированный перевод на английский Уолтера Гамильтона.


[Закрыть].

Константинополю предстояло встретить готов.

Глава 19. Столкновение с готами
^{376–378 гг.}

Достойней мужа, воина храбрее Нет в наше время в городских стенах. Сенатом он на родину отозван С войны тяжелой против диких готов…

Шекспир, «Тит Андроник»{236}236
  Шекспир, «Тит Анроник», акт I, сцена 1. Перевод на русский А. Курошевой (прим. пер.).


[Закрыть]

В последней четверти IV в. разразился готский кризис. В мире царил все больший разлад, распространившийся от Афганистана на востоке до западных границ Дуная – и это непосредственно влияло на Константинополь. Толчком к этой цепочке событий почти наверняка послужили значительные сдвиги в окружающей среде: в Северном море наблюдалась вспышка малярии, в степях появлялись новые виды растительности, а в Китае наступали ледники{237}237
  См. Ла-Вассьера (2012), с. 144–147.


[Закрыть]. Китайские купцы подробно описывали голод, смерть и, самое главное, зарождение силы, несущей гибель всему живому – тех, кого называли хунну.

Персы также испытывали давление и возвели между Каспийским и Черным морями крепостную стену протяженностью 160 километров. Эта стена (которую защищало войско численностью 30 000 человек, и некоторые из них – римляне) разделила «цивилизованный север и хаотичный юг»{238}238
  Франкопэн (2015), с. 45 и далее.


[Закрыть]. Персии и Новому Риму, этим давним врагам, пришлось объединиться. Шаха даже пригласили охранять сына византийского императора{239}239
  Франкопэн (2015), с. 45 и далее.


[Закрыть].

С 376 г. начали поговаривать о том, что «варварский берег» Рейна кишит полчищами беженцев и изгнанников, вытесненных на юг и на запад кровожадными гуннами – теми самыми хунну, упомянутыми в китайских текстах. Писали, что «варвары выбрасывали… толпы вооруженных людей, как Этна извергает свой пылающий пепел»{240}240
  Аммиан Марцеллин, «Деяния» (Поздняя Римская империя), 31.4. Перевод на русский, сделанный профессором Киевского университета им. св. Владимира Ю. Кулаковским при участии профессора А. Сонни, опубликованный в Киеве в 1906–1908 гг. (прим. пер.).


[Закрыть]. Гунны в некоторых отношениях напоминали спартанцев эпохи поздней Античности. Про них писали, что они учили юных воинов переносить тяжелые лишения, были все время настороже, как волки, как сам источник зла, как варвары.

Об этих чудовищах во плоти ходили всевозможные слухи, но трезвые историки упорно игнорировали мифы. Однако в ходе недавно проведенного анализа костей обнаружилось, что черепа молодых гуннов действительно туго перетягивали ремнями, из-за чего они приобретали любопытную коническую форму{241}241
  Пани и Вильчке-Шротта (2008), с. 18–23.


[Закрыть]. Если вы отправитесь в степи Центральной Азии, то поймете, откуда берется этот дикий – не на жизнь, а на смерть – напор гуннов. Чтобы быть под стать этим бескрайним небесам и бесконечной линии горизонта, хочешь не хочешь, а нужно иметь сколько-нибудь честолюбивые стремления. В конце концов, в этих краях в свое время будут вскормлены и другие враги Константинополя: авары, турки, монголы – все они противники устрашающего масштаба.

А в 376 г. за фасадом чудовищной трагедии, разыгравшейся на холмах Трансданубии, когда люди в суматохе бежали от этого чудовищного войска, женщины рыдали, а дети хватались за их юбки, готы совершали набеги на берега Дуная, великой реки, канвой проходящей по истории Древнего и Нового Рима.

Дунай, вторая по протяженности река в Европе{242}242
  Волга обошла Дунай на добрые 500 миль.


[Закрыть] и единственная из крупных рек, текущая на восток, связывает между собой ряд важных моментов в истории человечества. Реки издавна влияли на жизнь людей. Большинство крупнейших городских поселений возникло именно благодаря рекам, по ним транспортировали армии, верования, богатства, переломные идеи, а также сырье для формирования цивилизации. Эти живые потоки истории формируют географические и культурные границы, а еще в них скрывались – да и по сей день скрыты – пожалуй, самые изумительные артефакты, когда-либо сделанные рукой человека. Только вспомните усеянный каменьями щит из Баттерси, поднятый со дна Темзы под мостом Баттерси, или обнаруженную под слоем ила у берегов Рейна древнеримскую баржу – на ней уцелел капитанский камбуз, кровать и содержимое буфета. Порой эти сокровища попадали в реки случайно, но чаще всего их оставляли в дар могущественным речным богам. Реки бережно охраняют историю – и пишут ее. И прежде всего это относится к Дунаю.

Хоть вал Адриана на самом краю провинции Британия и представлял собой некую символическую границу (в утешение местному населению), протянувшаяся от Дуная к верховьям Рейна оборонительная линия Limes Germanicus на северо-востоке империи стала серьезной преградой на пути к такой разжигающей чужие аппетиты Римской державе. Следы римских укреплений до сих пор сохранились на протяжении 2000 километров вдоль берегов реки на территории современных Германии (Баварии), Австрии, Словакии, Венгрии, Хорватии, Болгарии, Сербии и Румынии: это – предмостные укрепления рядом с парковками в Будапеште, дозорные башни в австрийских лесах, легионерская крепость, обуславливающая планировку улиц в Регенсбурге, а также новый Римский музей в Пассау на месте военного стана римлян, обнаруженного во время раскопок{243}243
  Римский музей, недавно построенный на месте военного стана римлян, скрывается в одном из закоулков Пассау (у римлян – Батавис). В нем хранится прекрасное собрание из множества свежих артефактов, что вызывает не только досужее любопытство любителей старины. Пассау – прелестное местечко в пастельных тонах. Здесь некоторое время проживали Гитлер с Гиммлером, а удивительно большое число местных жителей и по сей день, похоже, неровно дышат к традиционным фетровым шляпам с пером. Римские императоры нанимали жителей Батависа в свои иностранные элитарные войска, обучая конных воинов держать строй во время сражений на бушующих реках. Батавианцы прошли по Ла-Маншу с римским полководцем Авлом Плавтием, и благодаря им в 43 г. н. э. он одержал победу над бриттами в сражении на реке Медуэй. Благодаря физической силе и сметке батавианцев Римской империи удавалось поддерживать оккупацию Британии.


[Закрыть].

А где-то в дунайском крае, неподалеку от Силистры на северо-востоке Болгарии, скрыты свидетельства гуманитарной катастрофы, последствия которой почувствовали даже жители Константинополя. В 376 г. здесь было убито множество людей. Спасаясь, они в панике бросали в прибрежный ил все: оружие, монеты, любимые браслеты. Оставшиеся в живых, прибившиеся к берегу после нападения гуннов – обломки человеческих жизней – были готами и вестготами. Эти племена, случалось, бывали союзниками римлян и нередко обращались в христианство. В конце концов Валент, император Востока, отдал приказ разрешить этим гордым беженцам пересечь реку. И они, спеша укрыться в многовековой твердыне Рима, переправлялись вплавь, на плотах, составляли цепочки из людей.

Стоящие у власти могли бы тут же сделать этих готов влиятельной частью державы. Ведь несмотря на то, что их небрежно называли (как античные, так и современные авторы)«варварами», это был организованный и развитый народ. У готов и вестготов, несомненно, был сложно организованный общественный строй. На юге Испании (Андалусией ее, вероятно, назвали мусульманские захватчики – по арабскому имени вандалов, еще одного восточногерманского племени, также фигурирующему в истории Константинополя) обнаружили могилы вандалов и вестготов, битком набитые изысканными золотыми украшениями работы варваров.

А вот еще, обратите внимание. В Римини, на Пьяцца Феррари, центральной площади города, обнаружилась еще одна находка, благодаря которой становится ясно, что же это значило – быть готом. Здесь, среди сладких ароматов липы, во время реконструкции городского сада в 1989 г. нашли удивительную вещь, которую местные жители – прогуливающиеся в идеально отстиранных рубашках мужчины, во весь голос обсуждающие футбольный счет, – благодушно не замечали. Это – «Дом хирурга». Археологическая площадка, вытеснившая отсюда муниципальные клумбы, лавочки и детские коляски.

При входе на место раскопок первое, что бросается в глаза, – прелестный, сумбурный узор разноцветного мозаичного пола. Потом обращаешь внимание на кости – человеческие скелеты аккуратно разложены, некоторые – прикрыты лишь черепицей. Мозаика не византийская, не римская и не греческая, а готская – готы выложили ее внутри здания позднеримской постройки (II в. н. э.), где, судя по также найденным в ходе раскопок жутким инструментам, некогда жил врач.

Тела, по-видимому, принадлежат христианам – мужчинам и женщинам. Многие готы той эпохи были христианами-арианами, и хоронили их по христианскому обычаю в стенах дома. В мозаичном полу выдалбливали отверстия, чтобы вложить в них скелеты. Через эти отверстия в мозаике (размером с человеческое тело) мы можем одним глазком заглянуть в реальную жизнь Византия. Края ее подточены разнообразными воздействиями, а тела выложены на полу, в свою очередь, покрывающем тени Древнего Рима.

Еще одна поправка скрывается в библиотеке Уппсальского университета в Швеции. Серебряный кодекс, один из прекраснейших уцелевших текстов поздней Античности, заставляет нас взглянуть на конец этой эпохи изнутри. Это – самый древний из дошедших до нас экземпляров Библии на готском языке{244}244
  Мердок и Рид (2004), с. 157–159.


[Закрыть]. Он написан серебряными и золотыми чернилами на пурпурном пергаменте и почти наверняка выполнен в Равенне в начале VI в. для короля остготов, Теодориха Великого. Перевел эту Библию епископ Вульфила в IV в. Он был арианцем и активно обращал готов в христианство. После этого Серебряный кодекс обошел многие уголки Европы, не был тронут ни осадами, ни обстрелами, ни водой и, в конце концов, оказался в Уппсальском университете, где и хранится с 1669 г. Для готов и остготов, нередко говоривших и на греческом, и на латинском, их приверженность арианству оказалась весьма полезной – эта религия объединяла их во время скитаний по неизвестным им землям и отличала их от граждан Западной Римской империи и православных византийцев. А благодаря этому единству они, безусловно, становились сильнее.

Однако римская аристократия не относилась к готами как к состоявшейся нации и потешалась над ними. И вот 150 000 мужчин, женщин и детей восстали против империи – ведь они переправились через Дунай в надежде установить, по меньшей мере, свободные, деловые отношения, а быть может, и рассчитывая на радушный прием. Они устремились на восток, навстречу войскам Валента в Адрианополе (нынешнем Эдирне), неподалеку от греко-турецкой границы. Валент пребывал в своем огромном дворце у озер Куручешме (в 2001 г. впервые за 1700 лет освободившихся от ядовитого осадка). Он тут же вышел из Константинополя и, встретив пятнадцатитысячную армию готов, принял решительный бой.

В августе закаты здесь невероятного кораллового оттенка, а восходящая луна пламенеет. Даже сама земля горячая. К этим пейзажам несложно добавить кипучей ярости готов на поле боя. Ныне здесь возвышаются турецкие муниципальные высотки жилых домов, а в 378 г. царили хаос и кровопролитие – две трети римского войска были уничтожены, а тело императора Валента нашли лишь много дней спустя. В тот день погибло 20 000 римлян. Придворный римский оратор Фемистий писал, что одним летним днем «целая армия растворилась, словно тень»{245}245
  Фемистий, «Речи», 16.206d, перевод на английский Хизера и Монкура (2001).


[Закрыть].

Выйти из этой критической ситуации помог Феодосий, испанский полководец из династии военных. Его вернул из изгнания сын Валентиниана, Граций. Готское войско подошло вплотную к Константинополю, однако состоявшие на императорской службе арабы отбросили его назад. Феодосий – фактически соправитель Константинополя – преследовал готов, а затем заключил с ними договор. Вот эти-то запуганные, склонившиеся к ногам императоров Нового Рима с прошением готы изображены на спешно изготовленном каменном пьедестале египетского обелиска – когда-то он был заказан Константином и установлен на ипподроме Константинополя. Это произведение искусства не вполне достоверно отражает реальные события, зато показывает, каким ход событий представлялся в идеале.

Феодосий избороздил моря до самых окраин империи и наблюдал за незрелыми экспериментами с христианством, когда участвующие в них христиане не представляли собой единого фронта. Он решительно вознамерился привести в порядок дырявые границы империи и разобраться с религиозными упущениями. С 392 г. он единолично правил империей из Константинополя. Благодаря его вере и религиозному рвению, Константинополь станет одним из величайших городов на Земле, погубив, однако, при этом миллионы жизней.

Глава 20. Феодосий: голубь мира или железный кулак
^{379–395 гг.}

Этим наполнен весь город: площади, базары, перекрестки и переулки. Старьевщики, менялы, лавочники – все они оживленно спорят. Если спросить у кого-нибудь сдачу, он начнет философствовать о Единородном и Извечном, если поинтересуетесь ценой каравая – вам дадут понять, что Бог Отец первичен, а Сын – от отца, если спросите: «Готова ли ванна?», слуга ответит, что Бог Сын рожден не из сущего.

Григорий Нисский (из Каппадокии), участник Первого Константинопольского собора в 381 г.{246}246
  Πάντα γὰρ τὰ κατὰ τὴν πόλιν τῶν τοιούτων πεπλήρωται, οἱ στενωποὶ, αἱ ἀγοραὶ, αἱ πλατεῖαι, τὰ ἄμφοδα· οἱ τῶν ἱματίων κάπηλοι, οἱ ταῖς τραπέζαις ἐφεστηκότες, οἱ τὰ ἐδώδιμα ἡμῖν ἀπεμπολοῦντες. Ἒὰν περὶ τῶν ὀβολῶν ἐρωτήσῃς, ὁ δέ σοι περὶ γεννητοῦ καὶ ἀγεννήτου ἐφιλοσόφησε· κἂν περὶ τιμήματος ἄρτου πύθοιο, Μείζων ὁ Πατὴρ, ἀποκρίνεται, καὶ ὁ καὶ ὁ Υἱὸς ὑποχείριος. Εἰ δὲ, Τὸ λουτρὸν ἐπιτήδειόν ἐστιν, εἴποις, ὁ δὲ ἐξ οὐκ ὄντων τὸν Υἱὸν εἶναι διωρίσατο. Οὐκ οἶδα τί χρὴ τὸ κακὸν τοῦτο ὀνομάσαι, φρενῖτιν ἢ μανίαν, ἤ τι τοιοῦτον κακὸν ἐπιδήμιον, ὃ τῶν λογισμν τὴν παραφορὰν ἐξεργάζεται. Готовится перевод на английский. Робинсон (2017), с. 63.


[Закрыть]

Пока я не стала историком, я лишь смутно представляла, что каждое воскресенье в церкви твержу догматы, утвержденные в нынешнем Стамбуле неким испанским солдатом{247}247
  Западная церковь приняла Никейский Символ веры лишь в 1014 г.


[Закрыть]. Гуляя по современному Стамбулу, нельзя не заметить блестящих деяний рук Феодосия I. Какой бы впечатляющий фундамент ни заложил Константин I Великий, это не итог, а лишь начало чего-то необыкновенного. Фемистий (придворный ритор Феодосия I, так что к его излишней восторженности нужно отнестись критически) рассказывает, что при Феодосии «красота проявляется не в отдельных частях города, как бывало в прежние времена, а, словно полотно, покрывает его весь до самых окраин»{248}248
  Фемистий, «Речь XVIII», под редакцией Петавиуса, с. 222.


[Закрыть].

На месте древнего Бычьего форума построили форум Феодосия, самый большой в Константинополе – по соседству с трамваями, бегущими по улице Орду и по сей день, сохранились фрагменты воздвигнутой тогда триумфальной арки. На ипподроме установили огромный обелиск Феодосия, который прежде уныло стоял на пристани и где (по бытующему убеждению) были начертаны пророчества городу.

Новый пьедестал обелиска свидетельствовал как о могуществе двора Феодосия, так и о мастерстве строителей при его возведении: «Это – колонна о четырех сторонах, рухнувшая наземь, и лишь император Феодосий дерзнул возвести ее вновь. Выполнять его повеление призвали Прокла, и эту огромнейшую колонну возвели за 32 дня».

На деле же обелиск по дороге из Египта в неблизкий Константинополь разрушился, и на ипподром привезли лишь две трети подлинника. Этот вывезенный памятник, установленный в Карнаке в честь «повелителя празднеств» (египетского божества Бенну, связанного с Солнцем, Творением и Возрождением), демонстрирует как религиозное, так и военное могущество. Императоры Константинополя не могли прочитать начертанные на нем иероглифы, но если бы им это удалось, им бы понравилось. Эти символы увековечили колоссальное духовное и светское могущество, благодаря которому фараон Тутмос III одерживал свои победы в бронзовом веке, ведь он «тот, кто захватил все страны… тот, кто установил границу свою до Верховья и до болот Нахарины… тот, кто пересек великую излучину Нахарины [Евфрата]… тот, кто устроил великое кровопролитие»{249}249
  Urk. IV, 586–587.


[Закрыть]…

Кроме того, есть великолепные Золотые ворота – триумфальная арка, перекинувшаяся через Эгнатиеву дорогу и предназначавшаяся лишь для императоров (которых в соответствии со строгой церемонией вносили в Константинополь на золотых носилках) и для возвращающихся домой победителей. Золотые ворота, блестя на солнце, возвышались над равнинами Мраморного моря во Фракии. Их украшали колесницы с впряженными в них золотыми слонами, изящными скульптурами и 12 рельефов с изображением сцен из греческих мифов.

Долгие века Золотые ворота служили путникам сигналом: они оказались не просто в лоне цивилизации, но и в обители Господа. Этот великолепный образец эффектного архитектурного искусства возвели где-то в 386 г. (до сих пор ведутся споры, какой же из императоров велел соорудить арку – Феодосий I или Феодосий II). Ворота были такой ширины, что – по громким заявлениям – через них мог пройти корабль. Они и сейчас горделиво вздымаются на прежнем месте. Правда, они несколько обветшали. Да и задуманы были первоначально для того, чтобы своим великолепием затмить унизительное поражение в Адрианополе.

Над аркой начертаны такие слова: «Феодосий украсил эти врата после падения тирана. Тот, кто построил эти Золотые врата, возвратил золотой век». На воротах изображена богиня победы, Виктория, и Тихе Константинопольская – они возлагают корону на голову императора. Когда писалась эта книга, к воротам, окруженным приусадебными участками и огородами, было не подойти из-за пластиковых корзин, сорной травы и компостных куч. К пустому проему ворот вел ржавый скат.

Кроме того, Феодосий держал амбары, где сушились запасы ценного египетского зерна для Константинополя, и построил систему водопроводов для обеспечения города питьевой водой. Фемистий утверждает, что длина этого водопровода составляла 1000 стадиев, или примерно 115 миль. Сейчас оказалось, что эти цифры, которые ранее современные историки считали преувеличенными, даже занижены. Обнаружилось, что каналы в Константинополе тянулись на добрых 140 миль{250}250
  См. великолепную, еще не завершенную работу профессора Джима Крау о водных артериях города. Крау, Бейлисс и Бардилл (2008), «The Water Supply of Byzantine Constantinople, Roman Society Monograph»; Бейлисс, Крау и Боно (2001), «The Water Supply of Constantinople: archaeology and hydrogeology of an early medieval city», Environmental Geology, 40, 1325–133.


[Закрыть]. А вот пристань Феодосия, или, скорее, пристани – 2,5 мили набережных с пирсами, протянувшиеся между нынешними улицами Гази Мустафы Кемаль-паши и Кючюк-Ланга{251}251
  Онар и др. (2015), с. 56; Косабаш (2008); Зоргенфрай (2013), с. 10.


[Закрыть], – свидетельствует о четком понимании назначения Константинополя в то время. Благодаря одной из этих гаваней, которая называлась Элефтериос (в честь одного из сановников Константина, чье имя означало «свобода»), город упрочил свой статус упорного участника международной торговли.

Самое интересное, что в 2004 г. великий замысел Феодосия неожиданно вновь явился свету. Была обнаружена пристань Свобода. Эту чудесную археологическую находку откопали в ходе работ по строительству грандиозного подводного тоннеля через Босфор. Нашли эту громадную пристань в южной части района Еникапы, под дорожным покрытием улицы на глубине 12 метров. Это сооружение располагалось примерно в 270 метрах от нынешней береговой линии и постепенно теряло свое значение – река Ликос заиливалась, из-за чего пристань стала непригодной. Однако многие столетия она поддерживала существование как Константинополя, так и идейной основы Византии.

Из-под слоев ила и песка, один за другим, выступали суда – под кофейного цвета наносами обнаружилось (к настоящему моменту) 37 кораблей. В щелях корпусов – ракушки, кости, песок и фрагменты керамических изделий. Многие суда почти целые, среди них есть корабли доселе неизвестной конструкции. По данным последних аналитических исследований, для реализации этого крупного строительного проекта (его масштабы должны были обеспечить потребности порта, обещавшего стать самым загруженным в восточной части Средиземного моря) использовалась импортная древесина, в том числе европейский каштан, кипарис, красный и белый дуб{252}252
  Догу, Козе, Картал и Эрдин (2010).


[Закрыть]. Во время строительства на улицах и в домах Константинополя наверняка стояли острые запахи древесного сока и битума.

Спуститься на 12 метров ниже нынешнего уровня моря и побывать на этих кораблях-призраках – удивительное ощущение! Доски заботливо обтирают и осторожно поднимают оттуда, где в эпоху раннего Средневековья было ложе моря. Это не просто деревянный остов корабля, а живая плоть поздней Античности и раннего Средневековья. В чреве кораблей сохранились горшки с вишнями, амфоры, изящные изделия из стекла почти без единой трещинки. Есть даже прекрасно сохранившиеся мотки корабельных канатов. На одном из судов (YK12) полностью уцелели пожитки капитана: парадная форма и его собственная жаровня.

Туда-сюда с тачками снуют рабочие в светоотражающих куртках, и из-под земли, словно гигантские зубцы и крестовины, появляются деревянные пирсы и остовы кораблей. Над раскопками, как некогда над свалками на самой пристани, носятся галки.

Еще здесь обнаружили сотни конских скелетов (византийцы ели конину, а поскольку они любили использовать суровые мундштуки, сокращавшие жизнь животных, многих лошадей забивали в возрасте около десяти лет). Кроме того, в ходе раскопок нашли останки медведей, обезьян и страусов – все они явно были убиты. Тут была даже собака – любящий хозяин заботливо вылечил ее сломанную лапу.

Дерево увлажняют с помощью пульверизаторов. Все обнаруженные к настоящему моменту находки упакованы в ящики – они высятся башнями, а всего их около 90 000 штук. Сначала эти сокровища сгружали и накрывали брезентом прямо на площадке, а теперь они заполняют склады в разных уголках города.

В процессе этих раскопок Стамбул эпохи раннего Средневековья предстал связующим звеном между тремя континентами: Европой, Азией и Африкой. В 2004 г., сразу же после обнаружения этой находки, запретили использовать механические экскаваторы. И вот откапывать пристань и ее содержимое потянулись, шеренга за шеренгой, рабочие из числа местных жителей с кирками и лопатами – точно так же, как при ее постройке 1600 лет назад.

Феодосий I не только умножил потенциал Константинополя как участника международного рынка, но и приложил руку к тому, как складывалась духовная жизнь миллиардов людей по всему свету. В ходе собора, созванного в 381 г., всего через год после окончательного вступления императора в город, были внесены поправки в Никейский Символ веры, утвержденный в императорском дворце в Никее в 325 г.{253}253
  В то время на различных съездах – официальных и неофициальных – выдвигались и другие теологические теории.


[Закрыть]. В том, что вопрос веры стал догмой, обязательным религиозным требованием, был политический аспект.

Первый Константинопольский собор проходил с весны до июля 381 г. в церкви Святого Мира, на самой вершине холма, в древнем византийском акрополе. Хотя задним числом его официально стали именовать Вселенским собором, тогда участники называли это собрание просто «священный съезд епископов из разных областей в Константинополе». Цель его, однозначно, состояла в том, чтобы слить воедино все господствующие догмы и принципы и объединить империю.

Раскопки пристани Феодосия начались в 2004 г. К 2016 г. было найдено 37 кораблей. Некоторые относятся к IV в. н. э. И суда, и их груз прекрасно сохранились

Феодосий, похоже, решил обратиться к религиозным корням своей родины, Испании, где Бог Отец, Бог Сын и Святой Дух считались равно могущественными и великими и где божественная сущность Христа не подвергалась никакому сомнению или обсуждению. А это весьма кстати, когда ты – представитель Бога на Земле. Каковы бы ни были источники этих новых догм и принципов, политическими или духовными, их можно рассматривать как способ создания позиции «мы» и «они» для обособления благочестивых жителей Нового Рима от всех прочих варваров за его пределами.

Однако в церкви Святого Мира все было не так уж безоблачно. Пишут, что присутствующие

 
Каркать начали, ворон подобно стае, вдруг нагрянувшей.
Смутьянов юных свора, шайка дикая,
Неистовая буря, пыль несущая.
Никто из тех, кто в страхе божьем жить привык,
С такими бы и вовсе говорить не стал.
Они – что рой осиный растревоженный,
Который вдруг бросается в лицо тебе{254}254
  Григорий Богослов, перевод на английский Михана (1987), с. 133–135. Перевод на русский с древнегреческого иерея Андрея Зуевского по изданию: Святитель Григорий Богослов. De Vita Sua. – М., 2010 (прим. пер.).


[Закрыть].
 

На этом соборе, в церкви, где сейчас помещается концертный зал, и обсуждалась формулировка Никео-Константинопольского Символа веры, текст которого повторяют во всех христианских церквях по всему миру.

На этом-то соборе Константинополь и был впервые назван Новым Римом в тексте официального документа{255}255
  «Правила ста пятидесяти святых отцов, собравшихся в Константинополе, во время консульства Флавия Евхерия и Флавия Евагрия», канон III, см. https://sourcebooks.fordham.edu/basis/const1.txt. Сократ Схоластик в V в. в «Церковной истории», 1.16, писал, что в 330 г. город Константина называли Вторым Римом. Pelikan (1987), с. 75–76.


[Закрыть].

При Феодосии также – одним махом – попал под запрет ряд самых укоренившихся греко-римских традиций. В 381 г. низринули Великую Богиню (Кибелу у греков, а у римлян – Magna Mater): поклоняться ей запрещалось, а храмы были закрыты. И это еще не все. Согласно эдиктам Феодосия 391–392 гг. язычество признавалось занятием темным, курить ладан запрещалось, а за индивидуальные и публичные жертвоприношения полагался арест. В 393 г. запретили проведение языческих ритуалов в Олимпии (хотя, судя по данным археологического анализа, игры все-таки проводились). Феодосий распустил весталок в Риме, а римские народные религиозные праздники объявил рабочими днями. Огромные храмы Сераписа в Александрии и Аполлона в Дельфах сровняли с землей.

Возможно, такие радикальные меры принимались из соображений истинного благочестия или в приступе мании величия, а быть может, по долгу правителя – готы все чаще докучали, нанося разрозненные удары по константинопольским землям.

Порой Феодосий I боролся с этой угрозой, привлекая готов на ключевые места в отдельных звеньях императорского аппарата. В стратегически важных городах, например в Фессалониках, он учредил гарнизоны готов. Но тут возникало затруднение.

Фессалоники – это город, где кипели страсти. В эпоху поздней Античности колесницы и колесничие все еще пользовались столь же бешеной популярностью, как и в Древнем Риме. В Фессалониках находился один из крупнейших ипподромов в стране. В 390 г., в ходе восстания после ареста известного колесничего за проявления гомосексуализма, убили начальника готского гарнизона Батерика. После убийства его истерзанное тело протащили по улицам Фессалоников.

Феодосий в гневе жестоко подавил этот народный бунт. Согласно некоторым источникам, неподалеку от императорского дворца в Фессалониках, развалины которого сохранились до сих пор, за один день было убито, «подчистую вырезано», 7000 человек. На устах у всех правоверных теперь была новая мантра – Никейский Символ веры: «восшедшего на небеса и грядущего судить живых и мертвых». Задумайтесь на минутку, сколько же страсти, надежды и отчаяния (в том числе и тех правоверных, что погибли на ипподроме в этом городе, который прозвали Symvasilevousa, т. е. «второй после Константинополя правящей столицей») пронесено в этих словах через многие столетия.

Сейчас полям смерти в Салониках уже не угрожает упадок и разорение, нынешний мэр города дальновидно соорудил на их месте симпатичный променад: дети играют в догонялки, взрослые – в мяч, над площадкой развевается огромный самодельный плакат с политическим лозунгом «OXI» («НЕТ» – горячий ответ на просьбу Евросоюза ввести жесткие ограничения бюджета в Греции).

После воинственного ответа Феодосия на этот протест Амвросий, епископ Медиоланский, тот, что крестил Блаженного Августина и потому занявший важнейшее место в средневековой истории, отлучил императора Восточной Римской империи от церкви. Руки Феодосия были в крови, и Амвросий отказывался возвращать его в лоно церкви, пока тот не исполнит многомесячную епитимью.