Текст книги "Стамбул. Сказка о трех городах"
Автор книги: Беттани Хьюз
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
Глава 12. Золотой город
311–324 гг. н. э.
И тогда народ внезапно закричал в один голос, что Константина нельзя победить.
Лактанций, «О смерти гонителей»{168}168
Лактанций, «О смерти гонителей», 44.5, перевод на английский Вандерспоэл (1998), перевод на русский В. М. Тюленева. Перевод на русский В. М. Тюленева – Лактанций. О творении Божием. О гневе Божием. О смерти гонителей. Эпитомы Божественных установлений. – СПб.: Издательство Олега Абышко, 2007 (прим. пер.).
[Закрыть]
Царь, что ни делал, все направлял к благочестию и везде воздвигал Богу великолепнейшие храмы, особенно же в главных городах, кто-то, в Никомедии вифинской, в Антиохии при реке Оронте, и в Византии, которую сравнял с Римом в правах и во власти.
Константин пока еще не полностью контролировал земли Рима. Оставались еще и другие претенденты, с которыми предстояло разобраться. Один из них осуществлял свою деятельность из Фессалоников (нынешние Салоники), важного торгового узла на Эгнатиевой дороге на территории современной Греции.
В 311 г. император Галерий, боровшийся с подступающей мучительной смертью то ли от гангрены, то ли от колоректального рака и осознающий, что его великая затея с религиозными гонениями принесла лишь горе и страдания, предоставил христианам свободу вероисповедания. Галерий умер, и его замок (а, возможно, его мавзолей){170}170
В настоящее время считают, что Галерий планировал, что его захоронят во дворце Феликс-Ромулиана, названном так в честь его матери и расположенном на востоке нынешней Сербии.
[Закрыть], круглое сооружение в Фессалониках, опустел.
Это невероятно красивое здание. Толщина его стен 1,83 метра, изначально его конструкция предполагала наличие отверстия в вершине купола, как в римском Пантеоне. Впоследствии в замке устроили церковь, а потом – мечеть. Сейчас здание снова пустует. Замок, окруженный зарослями лаванды и развалинами дворца Галерия, посещают туристы, местный кот и православные священники, которые по праздничным дням проводят тут службы. Ныне тут тихо.
Но когда возводилось это амбициозное, прославляющее своего создателя сооружение, повсюду в Фессалониках царили смерть и страх. Стоящая неподалеку базилика Святого Димитрия увековечивает память о римском воине Димитрие, христианине во втором поколении, которого по приказу Галерия пронзили копьями, предав мученической смерти. Эпоха, ознаменованная истреблением христиан.
Однако, как ни удивительно, всего через десять лет после издания указа об истреблении и предании смерти всех христиан они на всей территории империи окажутся в безопасности. В 313 г. Константин со своим соправителем Лицинием, опираясь на почин Галерия, издали новый эдикт о веротерпимости. Похоже, Константин писал этот эдикт, оглашенный в Милане, от всей души: «Даруем и христианам, и всем прочим возможность свободно следовать той религии, какую кто пожелает»{171}171
Лактанций, «О смерти гонителей», 48. Другой перевод на английский: «no one whatsoever should be denied the opportunity to give his heart to the observance of the Christian religion, of that religion which he should think best for himself». См. http://legacy.fordham.edu/halsall/source/edict-milan.asp.
[Закрыть].
Утвердившись в Риме, Константин уничтожил места языческих захоронений (в том числе и те, где покоились воины лучших подразделений Максенция) и снес языческие статуи, заменив их христианскими подвижниками – многие из новых статуй изображали его и его мать Елену{172}172
Прибыв в Рим, Константин не вознес благодарность в храме Юпитера, как полагалось бы любому добропорядочному язычнику, а отправился прямиком в императорский дворец. По всей видимости, он в честь своей победы заказал для форума золотую статую с христианским символическим значением, а в остальном оставил за собой свободу выбора. Триумфальная арка Константина, ставшая прообразом Триумфальной арки в Париже и Мраморной арки в Лондоне, посвящена «богам» в целом. Так он, по римскому обычаю, ознаменовал свою победу – на арке изображается скорбная процессия пленных варваров и соответствующие божества, показывая нескончаемый масштаб торжества. В современных источниках впечатляющее появление Константина описывается не как торжество, а как adventus, т. е. прибытие. Арка, на которой новые элементы соседствуют со старыми – сполиями и классическими резными украшениями (по-видимому, изъятыми со складов архитектурных трофеев, которые, по мнению современных археологов, существовали в Италии), – прославляет две добродетели. Первая – мужское, державное проявление чисто физической мощи (стремления к славе на благо сената и римского народа). Вторая – демонстрация новых ценностей, добродетели как проявления не только гражданского и политического самоуважения, но и духовных качеств. Память о победе Константина также увековечена в новой базилике. Хотя на этом этапе правления Константина, по-видимому, не было никакого целенаправленного плана уничтожения, тем не менее, языческие богатства присваивались, а, скажем так, естественные потери тихо поощрялись – так, храму братьев-близнецов Елены Троянской, Кастора и Полидевка, на Римском форуме позволили разрушаться.
[Закрыть]. Хотя он продолжал участвовать в языческих развлечениях и придерживаться запретов, наложенных на воскресные дни и посвященных Непобедимому Солнцу, но он также содействовал развитию всеобщей традиции посещения церквей. Он следил, чтобы церкви строились с нефом и боковыми приделами, копируя огромную, сложенную из красного кирпича базилику в Трире, где он впервые узнал вкус власти. Именно Константин построил церкви, ставшие римской классикой, Латеранскую базилику и собор Святого Петра. Архитектурные сооружения обретали новые формы: появлялось все больше закруглений и цветов. Возведенная в 315 г. Триумфальная арка Константина, украшенная древними сполиями со складов архитектурных древностей со всего города, и поныне стоит по соседству с Колизеем. Создаваемые тогда изображения Константина были невероятно огромных размеров – по-видимому, чтобы передать масштаб единственного истинного Бога, от имени которого, как отныне считали, действовал император.
Через несколько месяцев после победы Константин получил в свое распоряжение монетные дворы Рима, Остии и Тицинума (ныне Павии). Будучи провозглашенным императором Западной Римской империи, он начал чеканить монеты со своим изображением{173}173
В первый раз Константин начал чеканить монеты со своим портретом в 306–307 гг., после того, как его солдаты стали называть его августом. Позднее он изображал себя на монетах наподобие Августа и Траяна. Ленски (2012), с. 261: общий обзор изображений Константина см. на с. 260–262.
[Закрыть]: уже не бородатого воина, который все время в пути, а правителя, чисто выбритого, с орлиным носом, смутно напоминающего то ли Августа, то ли Александра. С течением времени портреты на монетах стали подчеркивать религиозность Константина: большие глаза обращены к небесам, на губах играет загадочная, блаженная улыбка, иногда голову его окружало сияние. Золото из языческих храмов переплавили в новую валюту – солид, монету, официально заменившую римский ауреус и остававшуюся в обращении до XI в. (солид сохранился и по сей день: в усеченной форме, в виде французского су, что означает «немного денег», и итальянского сольдо, а еще от него происходит слово soldier, «солдат» – тот, кто служит в армии за деньги){174}174
Под редакцией Стразны (2005), с. 305.
[Закрыть].
В Риме для своей преданной, пострадавшей от несправедливости матери Константин построил роскошный дворцовый комплекс. Елена, которую примерно с 324 г. начали величать Августой, не могла не оценить такой иронии судьбы, ведь лет тридцать назад ее «гражданский муж» Констанций «дал ей отставку», предпочтя ей Феодору – женщину более благородного происхождения и с более подходящими родственниками (Феодора была падчерицей императора Максимиана).
Но судьба смеялась над Еленой в последний раз. Новый римский император поручил своей матери править Вечным городом, оставив ее своим заместителем. А сам – двинулся дальше.
Вполне понятно, почему у Константина не лежало сердце к этому городу, некогда бывшему Caput Mundi, столицей мира. Для него Рим оставался полем боя. Через шесть лет после поражения Максенция Константин назовет Рим полным суеверий, а его культы – «пережитками диктатуры Максенция». День же победы Константина, 28 октября, отмечали как «День свержения тирана». Молодому человеку, который большую часть жизни провел, обходя рубежи империи, должно быть, вспоминались возможности Востока. Но сначала Константину нужно было убрать с дороги других претендентов на власть.
В 313 г. Константин устроил в Милане брак своей сводной сестры Констанции с Лицинием, бывшим тогда императором на Востоке, – с тем чтобы скрепить свой властительный союз. Но уже через три года в этом хрупком союзе почувствовалось напряжение, а Константин, как оказалось, все дальше и дальше вторгался в новые восточные земли Лициния. В 317 г. он дошел до Византия. Ситуация неизменно ухудшалась, и к 321 г. двое императоров отказались признавать консулов друг друга (а это высшая политическая должность, даруемая императором).
Константин, видимо, все больше склонялся к христианскому устройству вещей. В 323 г. 25 декабря, день рождения Непобедимого Солнца, Sol Invictus, бога, покровительствующего многочисленным воинам, стало днем рождения Христа.
Преследуя готов, Константин явно зашел на территорию Лициния, наступив ему на больную мозоль. А в 324 г., оказавшись в Фессалониках (ныне второй по значению город Греции), где страшной смертью умер Галерий, оставив по себе пустой мавзолей и арку, стоящую до сих пор в ознаменование начала конца единого Древнего Рима, Константин приготовился напасть на своего противника.
Они сошлись в Адрианополе, современном городе Эдирне в западной оконечности Турции. Историческое значение этого города для Стамбула и остального мира часто недооценивают. 3 июля, перейдя широкую и коварную реку Марицу и равнины, где сейчас цыгане выращивают розы и гладиолусы, два войска, две армии числом более 100 000 человек схлестнулись в сокрушительной битве.
Через несколько дней Константин, несмотря на полученные раны, погнал Лициния по дороге Виа Милитарис, которая шла севернее Эгнатиевой дороги, соединяясь с ней ответвляющимися тропами, по направлению к Византию, где он еще три месяца осаждал своего соперника. С помощью флота, который стоял в широкой бухте Фессалоников под командованием сына Константина, Криспа, Константин отогнал флотилию Лициния вдоль Дарданелл туда, где сейчас находится Галлипольский полуостров. Хотя флот Криспа был более чем вдвое малочисленнее, его более легким судам было легче маневрировать в проливе, и Крисп одержал решительную победу, разбив все корабли Лициния, за исключением четырех. Как уже доказала история, в ходе осады Византия можно истощить все запасы, поэтому находчивый сын трактирщицы вынудил Лициния принять генеральное сражение на другом берегу Босфора, в Хрисуполисе, «Золотом городе»{175}175
Вне всяких сомнений, одна из причин, что манила сюда путешественников, – доступность на азиатском континенте сверкающих изделий и производств. Самые древние дошедшие до нас образцы металлических изделий, найденные в Восточной и Северо-Восточной Турции, датируются, по меньшей мере, 10 000 г. до н. э… Золото обрабатывали еще в пятом тысячелетии до н. э. – в Карпато-Балканском регионе, – но материнские породы Кавказа столь богаты запасами разнообразных, комбинированных металлов, что объемы обработки и торговли здесь бурно росли, как и сказочное очарование этого края. Но золото – другое дело. Родина Медеи, Колхида, рождала небывалые образцы, относящиеся к третьему тысячелетию до н. э. (производство этих изящных изделий достигло своего пика в V в. до н. э. – как раз тогда, когда Еврипид и другие сочиняли свои окологреческие варианты ее жизни). Тут же становятся более понятными рассказы об обрабатывающих здесь металлы амазонках и о Прометее, похитившем у богов огонь, чтобы усовершенствовать методы их обработки.
[Закрыть].
Наряду с Византием, Хрисуполис, который, как вы помните, в эпоху поздней Античности назывался Скутари, а сегодня Ускюдаром, – один из районов ныне широко раскинувшегося города, где недавно в связи со строительством метро проводились раскопки и где – весьма кстати – обнаружились археологические находки из золота. По оживленным дорогам, что по пересохшим речушкам Булбул и Кавус ведут к площади Ускюдар, сюда прикатили бурильные установки, экскаваторы и дренажные насосы, раскрыв тайны множества жизней. Поверх многочисленных открытий, сделанных за 48 месяцев раскопок, лежит аккуратная полоска бетона и краски.
Расчески, туфли, сандалии, бокалы – все эти вещи скрывались тут под слоем грунта. А еще, вопреки ожиданиям, в прибрежной глине в целости и сохранности уцелели пристани и порты, обгоревшие и покрытые битумом деревянные строения{176}176
Ш. Карагёз у Пекина и Кангала (2007), с. 47–49. Имеется в виду указанная в библиографии книга А. К. Пекина и С. Кангала «Стамбул: 8000 лет на пути к дневному свету: Мармарай, Метро, Султанахмет – Раскопки». На русском языке нет (прим. ред.).
[Закрыть]. Обнаружилось любопытное захоронение, где покоились 80 мужчин и женщин – умерших в среднем в возрасте от 30 до 35 лет. У женщин руки скрещены на груди, у мужчин – на животе. Судя по множеству найденных неподалеку ракушек с дырочками, которые можно нанизать на нить и носить как украшения на шее, можно предположить, что они поклонялись Афродите или Артемиде{177}177
Ш. Карагёз у Пекина и Кангала (2007), с. 42.
[Закрыть].
Как и следовало ожидать, в гавани, куда ведет идущий по Анатолии караванный маршрут, было найдено множество связанных с торговлей предметов: украшенные изображениями кораблей горшки, статуэтки путешественника с Востока, богини Кибелы, а также более поздние таблички с арабскими надписями, описывающими расположенную здесь торговую палату{178}178
Ш. Карагёз у Пекина и Кангала (2007), с. 39–40 и с. 76 (каталог Ü11) – Кибела, с. 83 (Ü18) – узор из кораблей на черепках и с. 95 (Ü39) – арабские надписи. Весь раздел об Ускюдаре – с. 31–95.
[Закрыть]. Благодаря воде с высоким содержанием сероводорода, которая, словно живая, потихоньку булькает, многие из этих ценных морских находок получают нечто вроде второй жизни и продолжают свое существование в городском Археологическом музее, где их выставляют после раскопок. В эпоху Османской империи именно из Хрисуполиса-Скутари-Ускюдара выходили паломнические караваны, ежегодно отправляющиеся в Мекку.
Древним, как обычно, приходилось познавать Хрисуполис, сочиняя о нем предания (не забывайте, что Константин хорошо разбирался в трудах античных писателей).
В древнегреческом мифе о Хрисуполисе запечатлены как его закат, так и зарождение. По преданию, «золотой мальчик» Хрис, сын Агамемнона и Хрисеиды (его трофея в Троянской войне), бежал от гнева первой жены Агамемнона, Клитемнестры, и ее нового мужа Эгисфа, и упорно разыскивал свою злополучную сводную сестру Ифигению, которая в то время была жрицей Артемиды в Тавриде (нынешнем Крыму). Замыслы Ифигении объясняет Еврипид в драме «Ифигения в Тавриде».
Это – страшная история: едва избежав участи жертвы и смерти от рук своего отца, Ифигения оказалась в святилище Артемиды, где она, будучи жрицей, в свою очередь, умерщвляла странников, пристающих к берегам во владениях местного царя. (Судя по недавним находкам, сделанным в Армении, где-то в 1100 г. до н. э., в бронзовом веке, там действительно было принято приносить в жертву юных девушек{179}179
См. статью А. Ю. Худавердяна «Decapitations in Late Bronze Age and Iron Age sites from Sevan region (Armenia)». Журнал Сибирского федерального университета. Гуманитарные науки, 9 (2014), 1555–1566.
[Закрыть]). Добродетельный, «золотой» грек Хрис пытался спасти Ифигению от этих зверств. Но юный герой подхватил лихорадку, умер и был похоронен на берегах Босфора, не успев одолеть последний, северный отрезок пути и выполнить свой братский долг.
На месте, где похоронен Хрис, стоит город Хрисуполис. Древние греки, верившие, что именно так и возникло здесь одно из их поселений, напоминали – и довольно прозрачно – остальному эллинскому миру об эксцентричности варваров и опасностях, таящихся в неизведанных северных и восточных регионах, подчеркивая при этом пограничную природу их города, который они подчинили своей воле и называют своим домом.
С тех пор и греки, и римляне преуспели в покорении «варварских» земель, обратив тот же Хрисуполис в поле боя. Получив хорошее, достойное императора образование, Константин должен был знать о мифологической нагрузке, что несет выбранная им площадка. В 324 г. Лициний отсиживался в Халкидоне, но, получив известия о том, что Константин со своим войском переправился через Босфор на специально подготовленных кораблях, он был вынужден отправиться навстречу своей судьбе.
Обе стороны козыряли тем, что боги покровительствуют им. Лициний демонстрировал образы римских богов, Константин – свой labarum, императорскую хоругвь, новый военный штандарт с изображением того самого загадочного, перекрученного креста, возможно, христограммы, – поэтому историки того времени называли эту войну религиозной. Кровопролитной она была точно. Известно, что в Хрисуполисе «произошло большое сражение»{180}180
Зосим, «Новая история», 2.22.7, перевод на английский Ридли (1982). Перевод на русский Н. Н. Болгова (текст воспроизведен по изданию: Зосим. Новая история. О Константине и основании Константинополя (II. 8–39) // Мир Византии: материалы междунар. науч. семинара, Белгород, 27–28 окт. 2006 г. – Белгород. БелГУ. 2007) (прим. пер.).
[Закрыть], где было убито не менее 25 000 солдат Лициния (большая часть из них – готские наемники). 18 сентября в Хрисуполисе, где бесновался Алкивиад и где Ксенофонт подсчитывал добычу, чтобы потом через Византий поплестись назад в Европу, при необыкновенном желтоватом свете (который в это время года давали заходящее солнце и одновременно восходящая луна) Константин стал единственным императором Рима.
Константин обладал даром ясновидения – у него не только бывали видения, он был провидцем. Так где же теперь заложить административный центр новой империи? В Хрисуполисе, свидетеле его триумфа? В Халкидоне, «городе слепых»? Вряд ли. В Никомедии, где под бдительным оком Диоклетиана он получил свое образование? В Риме? Трире? Трое? Светоний поведал нам, что некогда Юлий Цезарь решил переместить Рим либо в Трою, либо в Александрию. А теперь, спустя три столетия, Константину и в самом деле придется отправиться в этот древний город, откуда, по мнению римлян, они все и происходят – благодаря потомкам троянского героя Энея.
Только-только одержавший победу император совершил двухдневное паломничество на юг: он пересек Пропонтиду, доплыл до Геллеспонта, до места стоянки греков и могилы Аякса{181}181
Любопытно, что здесь, неподалеку от причала в бухте Бешик, были найдены микенские захоронения бронзового века. Писали, что Константин планировал заложить новую столицу у могилы Аякса: Рикуэрт (1988), с. 202. Созомен, «Церковная история», 2.3, перевод на английский Хартранфта (2016): «Для сего, прибыв на поле иллийское, близ Геллеспонта, где – могила Аякса и где воевавшие против Трои ахеяне имели, говорят, корабельную пристань и лагерь, обозначил там форму и величину города, и на возвышенном месте поставил ворота, которые плавателям и теперь видны с моря». Вплоть до 355 г. н. э. могила Ахилла оставалась в целости и сохранности, а в храме Гекаты поклонялись статуям, несмотря на все попытки христиан уничтожить их. Могила расположена в Ройтейоне, неподалеку от Гиссарлыка. Хёк-Аллен (1999), с. 39.
[Закрыть], откуда дорога вела к окружающим Трою равнинам. Утверждают, что в этом краю, где сейчас мигранты из Восточной Анатолии и Ирака выращивают помидоры и хлопок, Константин, «…прибыв на поле илийское, близ Геллеспонта… обозначил там форму и величину города, и на возвышенном месте поставил ворота, которые плавателям… видны с моря»{182}182
Созомен, «Церковная история», 2.3, перевод на английский Дэвиса (1913), с. 295. Перевод на русский В. Болотова (1851 г.) (прим. пер.).
[Закрыть].
У него было немало примеров. Другие великие правители античного мира тоже бывали в Трое: в 480 г. до н. э. – Ксеркс, а в 334 г. до н. э. – Александр Великий. Тот самый Александр, который спал в обнимку с кинжалом и книгой Гомеровых стихов и изображал из себя второго Ахилла. Для Константина этот поход – явно символический жест, прямой путь, приближающий выбивающегося из общепринятой колеи правителя к могуществу древних. В конце концов, Троя – город героев, город, который запомнился тем, что долгих десять лет противостоял врагу и только после этого поддался на уловку греков. Благородные троянцы – как-никак предки римлян, они с достоинством защищали свой город. Слава о нем преодолела время и расстояния.
Но тут же летописцы сообщают, что вмешался один истинный Бог: «Когда он [Константин] занимался этим, однажды ночью явился ему Бог и повелел искать другого места для города, указав на Византию фракийскую, по ту сторону Халкидона вифинского»{183}183
Созомен, «Церковная история», 2.3, перевод на английский Дэвиса (1913), с. 295.
[Закрыть]. Это божественное вмешательство было весьма кстати, ведь в бухте Бешик в Геллеспонте, где море некогда вторглось в глубь материка, образовав в Трое нечто вроде порта, течения действительно очень коварны. С мая по октябрь донные противотечения устремляются из Мраморного в Эгейское море, а северо-восточные ветра бьют навстречу судам, которые пытаются войти в пролив. Для величайшего в мире города место было бы неудачное. Недаром здесь и по сей день нет никаких населенных пунктов.
В Византие таких проблем нет. Именно неподалеку от Византия Константин одолел своего одиноко стоящего врага, именно в Византие его названый предок Клавдий Готский якобы уничтожил 50 000 готов, и именно Византий видел Константин в своем видении. В Византие его ждали приятные воспоминания и жизнь с чистого листа.
При Диоклетиане, предпочитавшем Никомедию, этот город оказался на обочине, и нет никаких подтверждений тому, что Константин бывал в городе Византа до сражения с Лицинием. Поэтому возникает два предположения: либо Константин, юношей, свернул с маршрута, которым двигался Диоклетиан, и город пленил его, либо – скорее всего – до Константина дошла слава о Византие. Кроме того, Константину было известно (благодаря тому, что он три месяца осаждал Лициния), что в Византие – крепостные стены, которые почти невозможно взять.
Итак, именно Византий Константин выберет центром своего правления новой империей. Ввиду всех этих проливов, смыкания континентов и важных сухопутных и морских маршрутов, этому городу, выходящему на арену побоища в Хрисуполисе, всегда было суждено видеть не одни только свои сражения, но и те, что разворачивались на сцене – международной, внутренней, идеологической и политической – более значимых театров военных действий. Однако пока Константин продолжал поиски своего города и не нашел еще удобно расположенного Византия, пролилось немало крови.
Глава 13. Во имя Крови Христовой
326–330 гг. н. э.
Нужен ли теперь нам век Сатурна золотой? Век Нерона – век алмазный, нам его – с лихвой.
В Византие уже было сплетено яркое античное полотно, и теперь новый режим раскрасит его. Дальше последовала семейная драма сенсационных масштабов.
Кровавые жертвоприношения, возможно, были все больше не в чести, но Константин, по-видимому, собирался пролить кровь своих собственных родственников. Прослышав о связи своей жены Фаусты с Криспом, его сыном от первой жены (некоторые считают, что Фауста настроила мужа против своего пасынка), Константин отравил сына. Фауста заявила, что Крисп изнасиловал ее. Через два-три месяца император, догадавшись, что его одурачили, устроил так, что его жена закрылась в перегретой купальне, или мыльне, где она и угорела, ошпарилась или задохнулась.
Что же там произошло? Опасная связь юноши со своей темпераментной мачехой? Власть ударила Константину в голову? Клевета более поздних языческих авторов, негодующих на то, что Константин отверг старых богов и Древний Рим? Просто миф (сходство со вступившими в греховную связь Федрой и Ипполитом бросается в глаза)? Или же это – хладнокровный, просчитанный ход, в результате которого Константин избавился от старшего (но незаконнорожденного) сына ради трех законных наследников? И ведь любимая его мать, «матриарх» Елена, воспитала своего внука Криспа, как и любимый Константином наставник – принявший христианство Лактанций. Да и сам Константин был внебрачным ребенком. Что же могло послужить причиной такого жестокого кровопролития?
Учитывая имеющиеся свидетельства, нам вряд ли когда-либо удастся узнать причину, мотивы и истинную подоплеку этой истории, ведь все упоминания – будь то статуи или письменные источники – о Фаусте и ее пасынке Криспе были уничтожены – и это, пожалуй, самая красноречивая подробность. Кроме этой печальной повести, о них не сообщается ни в одном современном им тексте.
Каковы бы ни были мотивы этого смертоубийства, сожаления, как рассказывают, не заставили себя ждать. Как пишет Зосима (порой легко возбудимый автор), Константина, по примеру императора Ашока (который прославился тем, что в III в. до н. э., осознав, сколько боли и страданий причинил своим геноцидом, стал буддистом), полностью захватило стремление обратиться в веру, которая бы очистила его душу. Родившийся не в той постели сын воина приступил к действиям, понуждаемый горем, угрызениями совести и недавно обретенной свободой. В 325 г. Константин полностью запретил казнь через распятие на кресте и гладиаторские бои. Якобы именно ужаснувшись двойному убийству, мать императора, Елена, отправилась в Иерусалим за какими-нибудь святыми, действенными реликвиями, а Константин – на поиски нового города для себя, Константинополя.
Истина, пожалуй, несколько более прозаична. Христианство заинтересовало Константина еще до того, как он принялся изничтожать своих родичей. А город Константинополь – это, прежде всего, олицетворение имперской мощи, хоть и с вибрирующей басовитой нотой религиозности. Имея войско, раздувшееся, по меньшей мере, до 450 000, свежеиспеченный защитник идеи Рима и новой веры оказался в весьма выгодном положении{185}185
В известной степени этому поспособствовало, благодаря своим изъянам, деление территории Римской империи на Восточную и Западную, а также на территории, которыми управляли четыре императора, тетрархи с помощниками (это было задумано для предотвращения изнурительных гражданских войн). Имея возможность ввести в бой крупные силы и вынужденный действовать на открытом пространстве, такой умный и честолюбивый человек, как Константин, мог обратить ситуацию в свою пользу. Благодаря имперской системе управления, созданной для того, чтобы императоры точно знали, что, где и когда происходит на их землях (например, о численности войск, количестве зерна в зернохранилищах, местонахождении врагов), Константин располагал именно той информацией, которая была ему нужна, чтобы расстроить планы противников.
[Закрыть]. После уничтожения тетрархии замысел стал вполне очевиден. Сидя в Византие, городе, который Септимий Север назвал местом, откуда идет отсчет всех расстояний в Римской империи, Константин стал единственным правителем единой земли – будучи служителем Господа. И, кстати, тем, кто, вследствие этого, удерживал власть над языческим миром, что был в его распоряжении. Теперь выбранный им город, обладающий по милости старых богов весьма благоприятным рельефом, ожидал благосклонности и единого истинного Господа.
На первый взгляд этот ход не вполне оправдан с теологической точки зрения. Римские императоры, которых считали за богочеловеков, и сами были совершенны, так зачем же становиться последователем всепрощающего Бога и его нищего, проповедующего мир сына-неудачника? Зачем менять духовную картину мира, где император – божественная сущность, на ту, где император – всего лишь раб Господень?
Нужно учитывать тогдашние настроения. Константин дождался своей очереди, чтобы взяться за духовную кисть и нанести плавный мазок на евроазиатский континент. В Армении, которая поверх высохших равнин Анатолии смотрит в сторону Ирана, цари уже с 305 г. начали обращаться в христианство. По преданию, царь Трдат III держал на скалистом холме Хор Вирап, откуда открывается потрясающий вид на гору Арарат, в кишащем змеями подземелье христианина Григория Просветителя за то, что тот отказался принести жертву языческим богам.
Я лазила в эту подземную берлогу. Чем глубже забираешься, тем влажнее и жарче. Здесь душно, и единственный звук, который тут можно услышать, – это жужжание мух, которые охотно размножаются в 15 метрах под землей.
В память об испытаниях Григория уже с V в. в черных базальтовых стенах темницы начали вырезать кресты. Чудесное спасение Григория из этой душной, наводящей ужас шахты якобы сподвигло сестру царя Трдата обратиться за помощью к христианам, когда ее царственный брат стал одержим демоном. Излечившись, Трдат обратился в христианство и на месте постыдного заточения Григория построил храм. Затем царь с религиозным подвижником отправился в Рим, где они вместе, как гласят предания, своими рассказами об освободительной истине Слова Божия воспламенили самого Константина.
Известно, что и в Грузии, в Мцхете, над величавым слиянием рек Арагви и Куры, в получасе езды от современного Тбилиси в IV в. н. э. была заложена церковь{186}186
Нынешнее здание относится к VII в. н. э.
[Закрыть]. Сегодня правоверные, как во славу своей христианской веры, так и в память о языческих корнях, привязывают цветные ленточки к ветвям деревьев, что выстроились вдоль тропы, ведущей к этому древнему сооружению.
К 337 г. Константин регулярно совершал паломничества в этот регион Кавказа, чтобы укрепить только-только оперяющуюся на территории его империи веру. Даже в окутанной туманами Британии, в таких местах, например, как римская вилла в Лаллингстоне (графство Кент), люди украшали свои дома изображениями христиан. В Лаллингстоне их изображают со сложенными в молитве руками, а ниже – комната, расписанная языческими речными богинями-нимфами, из сосков которых бьет живая вода. На пришествие Господа не просто надеялись – считалось, что это произойдет в ближайшем будущем. Во времена такого эсхатологического смятения те, кто держал в руках светскую власть и слушал, что говорят священники и проповедники, не хотели оказаться без пристанища. Христианство, казалось, не запугивало, а предлагало средства для объединения и реального укрепления власти. Кому нужна демократия или республика, если в глазах Господа все равны?
Но, хотя Константин перенимал христианскую символику, он продолжал носить мантию Аполлона, а день отдохновения, Sabbath, стал воскресеньем, Sun-day (англ., «день солнца»). До самой смерти на монетах и надписях обратившегося в христианство императора изображали чествующим Непобедимое Солнце.
Сколько чернил истратили на обсуждение физической природы видения Константина, столько же еще потребуется, чтобы разобраться с его психологическими мотивами. Возможно, его обращение в христианство было истинным откровением – сочетание идеи мира во всем мире с идеей pax Romana, самого крепкого мира, что когда-либо существовал, показалось ему соблазнительным. А может, Константин почувствовал себя богочеловеком, подобно Христу, победившим смерть. Когда на троне сам Христос, не нужна ни богиня Кибела, ни ее львы, ни таинственные, глухие врата где-нибудь в глухомани, те, что связывают два мира – мир живых и мир мертвых. Теперь любой христианин может открыть себе дверь в иную жизнь. Быть может, Константин хотел непременно иметь ключи от этой двери.
Что бы ни было источником его веры, неужели его действительно воодушевил вид совместных молений мужчин и женщин низкого происхождения, чьи молитвы не только развеивали их страхи, но и вселяли в них надежду? При этом над христианским прощением Константину еще следовало поработать, ведь на Лициния оно не распространялось. В 325 г. бывшего цезаря, мужа Константиновой сестры, казнили по подозрению в измене, на следующий год та же участь постигла и сына Лициния.
Так что Константинополь был построен на видениях, вере и надежде, а еще – на честолюбивых стремлениях и крови.
До сих пор у любого христианина было два главных господина – Бог/Христос и цезарь/царь – между которыми неизменно существовало противоречие. Теперь же Константин олицетворял и то, и другое – и ему нужен был город под стать. И Византий преобразится, чтобы воплотить в жизнь этот честолюбивый замысел. В избранном им городе теперь царил мощный римский дух. Хоть Септимию Северу и его сыну Каракалле так и не удалось завершить свои помпезные планы, ипподром, термы Зевксиппа, расположение улиц и общественных территорий, величественный форум, окруженный портиками и колоннадами, которые назывались перистилем – к югу от древнего акрополя, – придавали Византию большое очарование.
Христианские летописцы сообщают, что Константин неустанно кружил вокруг Византия, пешком и с копьем в руках, все расширяя и увеличивая город.
– Когда же ты остановишься? – спросили у него.
– Пока шествующий впереди меня незримый руководитель не найдет нужным остановиться, – отвечал Константин{187}187
Нам до сих пор точно не известно, что же происходило в те несколько месяцев, когда Константин решил, что центром его деятельности станет Византий. Но многие поколения вписали свои домыслы в историю, превратив их в исторические факты. Эдвард Гиббон в своей книге «История упадка и крушения Римской империи» пишет, что Константин «сделал все, что мог, чтобы возбудить в душе зрителей глубокое чувство надежды и благоговения. Пешком и с копьем в руке шел император во главе торжественной процессии и затем наметил черту, которая должна была обозначать границы будущей столицы; он вел эту черту так долго, что удивленные зрители наконец осмелились заметить, что она уже превышает самые широкие размеры большого города. «Я все-таки буду двигаться вперед, – возразил Константин, – пока шествующий впереди меня незримый руководитель не найдет нужным остановиться». Гиббон, том I, глава 17 (1776–1789). Перевод на русский В. Н. Неведомского (1877 г.) (прим. пер.).
[Закрыть].
Однако языческий жрец все же пропахивал позади императора борозду на удачу – вероятно, чтобы обеспечить свободу выбора. Большинство крупных городов и цивилизаций доказывали свою богоданность. В случае со Стамбулом – благодаря его великолепному расположению – поверить в это было несложно.
Теперь лесистый выступ побережья между Босфором и Пропонтидой звенел под решительными ударами плотницкого топора и долота каменотеса. Константин заложил новый дворец, который спускался по холму к самому морю, он расширил ипподром, реализовал решетчатую систему улиц, построил круглый форум, здание сената, по меньшей мере, две церкви, новый монетный двор, целый ряд великолепных частных домов, пригласив туда высокопоставленных римлян со всей империи, а также полуязыческий Капитолий для поддержания культа империи – там стояли статуи самого Константина и его отца, выполненные из порфира. Со всех концов империи Константин привозил помпезные образцы языческих скульптур, в том числе и ту самую триумфальную, пропитанную духом Павсания Змеиную колонну из Дельф. А чтобы уберечь все это, он укрепил городские стены.
Иоанн Богослов называл Древний Рим «Вавилоном», а вот Новый Рим стал решительным шагом к возникновению нового христианского города. Наконец-то появился вполне реальный шанс заложить рай на земле для Господа и его земных помощников. Город, который Константин назовет Константинополем, стал дарованным Богом, или, как выразился император, «данным по Божьему повелению»{188}188
«Urbis quam, aeterno nomine iubente, deo donavimus» (город, которому мы подарили вечное имя по Божьему повелению). Кодекс Феодосия, 13.5.7 (334 г. н. э.), перевод на английский Фарра (2001), с. 392.
[Закрыть].
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
