Текст книги "Глиняные лампы: 60 притч и рассказов, которые зажгут твое сердце. Сара: Путешествие ребенка в мир безграничной радости"

Сара глубоко вздохнула и снова потянулась к соломинке.

– Вкусная шипучка?

– Да, очень, – ответила Сара. – Спасибо, что пригласили меня.

– На прошлой неделе я видела в доме на дереве очень большого филина, – сказала миссис Вильзенхольм, внимательно следя за реакцией на лице Сары. – Ты его видела?

Сара подавилась напитком. Она закрыла лицо салфеткой, пытаясь собраться. Она не могла поверить тому, что слышала.

– Это очень красивая птица. Она пролетела над рекой прямо в ваш дом на дереве, а потом снова пересекла реку, прямо к тому месту, где сидела я. Она как будто осматривала меня. А потом она снова вернулась в дом на дереве. Ты ее видела, Сара?

– Да, – сказала Сара, пытаясь говорить спокойно и не слишком заинтересованно. – Я ее видела несколько раз.

– Хм-м.

Сара затаила дыхание.

– Вот что мне так нравится в деревенской жизни, Сара. Вокруг столько прекрасных птиц и животных, которые живут совсем рядом. Они опасаются людей, и в этом они правы, но мы все равно замечательно ладим. Мне нравится думать, что этот мир достаточно велик для всех нас. Мне нравится делить свои деревья с тобой и твоими друзьями, и с этим филином.

Сара облегченно выдохнула. «Близко прошло, – подумала она. И еще: – Мне очень нравится миссис Вильзенхольм».

Сара выпила последние капли восхитительной шипучки со дна стакана с громкими хлюпающими звуками. Миссис Вильзенхольм сделала так же вместе с ней. Они рассмеялись.

– Я спрошу у мистера Вильзенхольма про канат сегодня вечером. Мы придумаем, как привязать его к дереву, когда он у нас появится.

Сара хотела найти слова, чтобы как-нибудь объяснить миссис Вильзенхольм, что не хочет, чтобы кто-нибудь ходил к дому на дереву и привязывал там канат. Но как она могла сказать миссис Вильзенхольм, что ей не рады на ее собственной земле?

– А с другой стороны, – добавила миссис Вильзенхольм, – может быть, лучше, чтобы никто туда не ходил. Незачем всему городу знать о вашем тайном месте.

Сара испытала облегчение. А потом удивление. Миссис Вильзенхольм как будто читала ее мысли.

– Ну, мы что-нибудь придумаем. Я сообщу тебе, когда найду канат.

– Спасибо, – сказала Сара. – И спасибо за лучшую шипучку в мире.

– Всегда пожалуйста, милая. До встречи!

Глава 25

– Соломон, тебе известно, что миссис Вильзенхольм про тебя знает?

– Почему это так тебя удивляет, Сара?

– Потому что я считала, что ты – мой секрет. Я думала, что Сет, а теперь еще и Аннет, были единственными, кто знает про тебя, кроме меня.

– Миссис Вильзенхольм была примерно твоего возраста, когда мы с ней познакомились, Сара.

– Что?! Ты знал ее еще девочкой?

– Ее зовут Мадлен, между прочим. Тогда ее все называли Мэдди. Она была настоящим сорванцом. Эти деревья тогда были не такими высокими, как сейчас, но все равно она проводила много времени на их ветвях. Ее отец владел лесопилкой и складом пиломатериалов, а в завещании оставил все это миссис Вильзенхольм и ее мужу.

– Соломон, как миссис Вильзенхольм – то есть Мэдди – с тобой познакомилась?

– Мне кажется, тебе лучше будет спросить об этом у самой Мэдди.

Сара огорчилась. Она очень хотела узнать побольше о том, как Соломон познакомился с миссис Вильзенхольм, когда она была еще девочкой. Саре не хотелось рассказывать миссис Вильзенхольм о своих отношениях с Соломоном. Соломон так долго был тщательно охраняемым секретом, что казалось неправильным открыто говорить о нем кому-либо еще.

– Я поговорю с тобой позже, милая, – сказал Соломон, расправляя крылья и готовясь улететь.

– Соломон, подожди! – торопливо сказала Сара.

Соломон снова сложил крылья и с любовью поглядел на Сару.

– Соломон, сколько еще людей в городе знают о тебе?

– О, я полагаю, что за все эти годы набралось довольно много. Но большинство из них уже не помнят о наших встречах. Некоторые меня не узнавали никогда; другие знали, но со временем забыли.

– Я никогда тебя не забуду, Соломон! – воскликнула Сара. – Как может кто-то…

– Мэдди – одна из тех немногих, с кем, как и с тобой, Сара, у меня вечная связь. Она навеки связана и с тобой. Доброго вечера, Сара.

Соломон скрылся из вида в небе.

Сара села на пол дома на дереве. У нее кружилась голова от всех этих новостей. Она не могла понять, что ей теперь делать, и даже что ей чувствовать. Ей хотелось найти Сета и обо всем ему рассказать: новостей было слишком много, чтобы держать их в тайне.

«У меня вечная связь с миссис Вильзенхольм? – думала Сара. – Как странно. Интересно, что Соломон имел в виду? Поэтому миссис Вильзенхольм появляется в самый подходящий момент, чтобы нам помочь?»

– Сара! Я рад, что ты еще там. Я думал, что могу упустить тебя!

– Сет! Сет! Я так рада тебя видеть! Что ты тут делаешь? Я думала, тебе нельзя сюда приходить. У тебя не будет неприятностей? Ах, Сет, я так скучала! Мне столько нужно тебе рассказать!

Сара смотрела на Сета. Было невероятно хорошо снова его увидеть.

– Сет, тебе уже лучше. Я даже не вижу, где были раны. И никаких шрамов не осталось!

– Не-а, – беспечно сказал Сет. – На мне никогда не остается шрамов.

Сара улыбнулась. Им о стольком нужно было поговорить!

– Когда я сегодня пришел домой из школы, – продолжил Сет, – мама сказала, что ей позвонил отец и передал, чтобы я встретился с ним и мистером Вильзенхольмом у конюшен, у них есть для меня какое-то дело. Так что я пошел в конюшни, и отец вручил мне огромный канат и сказал, что я должен передать его миссис Вильзенхольм. Отец сказал, что предлагал отвезти его на пикапе, но мистер Вильзенхольм особо подчеркнул, что миссис Вильзенхольм хотела, чтобы именно я его принес. Так что отец сказал: «Она хозяйка, не мое дело возражать». И велел мне отнести канат и сделать с ним все, что она скажет. Что-то насчет того, что у нее есть для меня дело, которое может занять много недель после уроков, если я захочу. А потом он посмотрел мне в глаза и сказал: «Ты ведь хочешь, правда, Сет?»

Сара рассмеялась. Она не могла удержаться. Сет ухмыльнулся, видя ее неконтролируемый хохот.

– Сара, ну что такого смешного? Расскажи мне, Сара, что смешного?

– Ох, мне столько тебе надо рассказать, – сказала Сара, все еще смеясь и не в силах остановиться. – Она одна из нас, Сет.

– Из нас? О чем ты говоришь?

– Мэдди. Миссис Вильзенхольм. Она одна из нас. Она знает про Соломона. Она знала про Соломона с тех пор, как была как мы.

– Что ты хочешь сказать? – Сет не мог понять, о чем Сара говорит.

– Сет, только подумай. Подумай о том, как миссис Вильзенхольм появляется у нас на дороге в самый подходящий момент; вспомни, как она спасла дом на дереве и деревья?

– Да, – неуверенно сказал Сет.

– И помнишь, что это была ее идея – что твой отец станет хорошим бригадиром?

Сет кивнул.

– Да, точно.

– А теперь посмотри на это. Она не просто умудрилась сделать так, чтобы тебе снова разрешили ходить в дом на дереве. Она заставила твоего отца приказать тебе это делать. Ох, Сет, она просто потрясающая. И она одна из нас! Она знает про Соломона.

– Сара, а ты откуда все это знаешь?

– Я на нее все время натыкаюсь, в прямом смысле слова. Как будто куда бы я ни пошла, она оказывается там. И она пригласила меня сегодня выпить с ней шипучки с мороженым и рассказала, что приходит к дому на дереве, очень часто, но тогда, когда нас здесь нет, потому что знает, что мы предпочитаем оставаться в уединении. И что она приходит на это место в лесу много лет. И она сказала, что видела в доме на дереве большого филина – и спросила меня, видела ли ее я.

– Соломон?! Она видела Соломона?! – спросил Сет.

– Да, а когда я рассказала Соломону, что она его видела, он и глазом не моргнул. Он просто спокойно сказал: «О да, мы с Мэдди дружим много лет». Он сказал, что многие в городе знали о нем, когда были детьми, как мы, но большинство больше об этом не помнят. Но миссис Вильзенхольм помнит до сих пор.

– Сет! Сет! Я так рада, что ты здесь! – крикнула Аннет задыхающимся голосом, взбираясь по лестнице в дом на дереве.

– Аннет, ты вернулась? Это так здорово! Ты хорошо провела время? Ох, Аннет, ты не поверишь, что произошло!

– Расскажи мне. Что происходит? Сет, что ты тут делаешь? У тебя не будет неприятностей? Дай на тебя посмотреть. Тебе стало лучше. Сет, ты прекрасно выглядишь.

Сет расхохотался. Обе девочки говорили так быстро. Хорошо было всем втроем снова оказаться вместе.

– У меня не будет неприятностей, – сказал Сет, медленно и весомо. – Более того, мне приказали быть здесь.

Сара кивнула.

– Ах, Аннет, нам столько нужно тебе рассказать!

– Сара, ты достала канат! – восторженно сказала Аннет.

– Откуда ты знаешь? – спросила Сара.

– Потому что я видела его внизу у дерева, – сказала Аннет и перегнулась через перила, указывая вниз.

Сара и Аннет стояли, облокотившись на перила и глядя на долгожданный канат, – и улыбались друг другу.

– Получилось! – сказали они хором.

– Да, что с этим канатом, кстати? – спросил Сет.

– С чего бы начать? – сказала Сара, покачав головой.

– Это была идея Соломона, – предложила Аннет.

– Ну да, в некотором роде, – сказала Сара. – Мы сидели в доме на дереве, сразу после того, как тебе запретили сюда ходить, и нам тебя очень не хватало. Без тебя тут было совсем не весело. А когда мы спросили Соломона, что делать, он сказал (как он обычно говорит), что нужно найти мысли, которые ощущаются лучше. Но мы ничего не смогли найти относительно того, что тебя тут нет, что ощущалось бы хорошо. Даже когда мы пытались думать счастливые мысли о тебе, это просто напоминало нам, что тебя тут нет. Поэтому Соломон сказал, что нам нужно думать о чем-то другом. И мы по очереди катались на канате. И тут Аннет решила, что будет учить меня качаться вниз головой. Потом она сказала, что нам нужно найти толстый канат, чтобы я могла потренироваться висеть вниз головой, прежде чем пробовать это над рекой. И тогда мы как-то забыли о том, как нам грустно, что тебя здесь нет. И у нас возникла задача – найти толстый канат…

Сара осеклась и начала смеяться. Аннет тоже рассмеялась.

– Что смешного? – спросил Сет.

– Соломон такой умный, – сказала Сара.

Соломон слетел с высокой ветки и сказал:

– Ну что ж, как я вижу, вся банда в сборе.

– Соломон, у нас получилось!

– Что получилось? – Сет все еще не мог понять, о чем они говорят.

– Конечно, получилось, Сара. Всегда получается.

– Что всегда получается? – по-прежнему недоумевал Сет.

– Все всегда получается, – улыбнулся Соломон. – Все, что ты хочешь, всегда получается – если только ты позволяешь.

Сара и Аннет сидели, слушали и улыбались.

– Сегодня эти слова слышать намного проще, чем месяц назад, когда Сету запретили сюда приходить, – сказала Аннет. Соломон улыбнулся.

– Соломон, ты все это время знал, что так все закончится?

– Вы никогда не окажетесь там, где «все закончится», потому что всегда будет процесс получения большего.

– Но ты понимаешь, о чем я говорю. Ты знал, что миссис Вильзенхольм собирается сделать так, чтобы Сет смог вернуться в дом на дереве?

– Видишь ли, Сара, я не тратил время на то, чтобы пытаться понять, как все может получиться. Но я знал, что все получится, потому что знал, что на любую просьбу обязательно ответят. Вы видите: когда вы о чем-то просите, вам дается. Ваша задача – принять это.

– «Искусство позволения», – сказала Сара с улыбкой.

– Именно так, Сара. Есть три шага к достижению того, что ты желаешь. Шаг Первый: попросить. Шаг Второй: получить ответ. Шаг Третий: принять его.

– Выглядит очень просто, – сказал Сет. – А где ловушка?

– Ловушка? – переспросил Соломон.

– Да. Не может все быть так просто. Я просил о многом, чего не получил. Повсюду находятся люди, которые чего-то хотят и просят, но не получают. Так где ловушка?

Соломон улыбнулся.

– Видишь ли, Сет, «ловушка» в том, что, когда ты просишь о чем-то, чего у тебя нет, ты обычно осознаешь, что у тебя этого нет, и все в тебе пульсирует и излучает ощущение того, что у тебя этого нет. А когда ты излучаешь сигналы о том, что у тебя чего-то нет, – ты не можешь это принять.

Тебе нужно излучать сигналы, соответствующие твоему желанию, чтобы принять свое желание.

У Сары и Аннет глаза засверкали пониманием.

– Да, Сет, мы как будто хотели, чтобы ты вернулся в дом на дереве, самым худшим способом.

Сара засмеялась. Определение «худшим способом» хорошо подчеркивало то, что Соломон сейчас сказал об испускании сигналов, которые противоречат твоему собственному желанию.

– Мы все пытались думать счастливые мысли по поводу того, что ты снова вернулся в дом на дереве, но каждый раз получалось, что мы только больше скучаем по тебе, – объяснила Аннет Сету.

– Да, так что Аннет придумала, что может научить меня висеть на канате вверх ногами. И это показалось мне очень интересным. И… не пойми меня неправильно, Сет, но мы как-то так увлеклись поисками толстого каната и места, куда его повесить, что забыли, насколько по тебе скучаем.

– Да, а потом найти канат оказалось не так-то просто, поэтому нам пришлось как следует подумать об этом, а потом стали все время появляться новые поводы для раздумий. Не то чтобы ты не был нам важен, Сет. Мы просто немного отвлеклись.

Соломон перебил девочек:

– Самое важное – понимать, что после того, как вы попросили, множество вещей встает на свои места, чтобы дать вам то, что вы просите. Не нужно просить снова и снова. Лучше всего, если вы понимаете, что после того, как вы сделали Первый Шаг (попросили), ваше дело – переходить прямо к Третьему Шагу (принятие).

– Но как же Второй Шаг? – спросил Сет.

– Второй Шаг – не твоя задача.

– А чья это задача? – спросил Сет.

– Это работа Закона Притяжения, Творческих Жизненных Сил, Божественной Силы, Фей Вселенной. Всевозможные невидимые силы Благополучия сходятся для того, чтобы поспособствовать тебе в том, о чем ты просишь.

Сара, Сет и Аннет сидели молча. Слова Соломона звучали так прекрасно, так утешительно – и так уверенно.

– Третий Шаг, – продолжал Соломон, – это то, над чем вы постоянно работаете. Перенос себя в такое место, где вы примете то, о чем просили.

– И как мы это делаем? – Сет все еще хотел больше объяснений.

– Не делая того, что ты делаешь, чтобы не принимать желаемое.

Сара и Аннет засмеялись. Сет присоединился к ним.

– То, что мы делаем? Что мы делаем? Соломон, о чем ты?

– Таких вещей довольно много. Но ты всегда знаешь, что делаешь что-то такое, потому что в это время ты испытываешь негативные эмоции. Видите ли, дети, каждый раз, когда вы испытываете негативные эмоции, например страх, или гнев, или вину, в этот момент вы сосредоточены на полной противоположности того, чего хотите. Поэтому вы не можете оказаться готовы принять то, что действительно хотите, излучая вибрации того, чего не хотите.

– Поэтому, – возбужденно сказала Сара, – когда мы грустили из-за того, что ты не мог приходить в дом на дереве, мы делали именно это. Но потом нас заинтересовало нечто другое, что не вызывало негативных чувств, и мы перестали это делать, и…

– Мы смогли принять то, что хотели, – закончила за нее Аннет.

– Что ж, ребята, я думаю, вы поняли, – сказал Соломон. – Понадобится много часов внимания, чтобы осознать, сколько замечательных вещей произошло и сколько намерений, которые вы запустили за прошлые несколько недель, воплотились.

Некоторым это кажется волшебством, другим – чудом, третьим – удачей и везением, но на самом деле, чтобы ни происходило, сознательно или подсознательно, намеренно или не намеренно, – вам нужно это впустить.

– Только подумай, Сара! – восторженно сказала Аннет. – Почти сразу, как только мы начали искать канат, стали происходить потрясающие события.

– Вообще-то потрясающие события начали происходить, как только вы сформулировали свое желание. Они начались даже тогда, когда вы решали свою проблему или дилемму. Но тогда вы не видели доказательств помощи, которую вам оказывали, пока не перестали делать то, что делали, – и приняли ее.

– Хм-м, – сказала Сара задумчиво, прислоняясь к дереву. Все они чувствовали себя замечательно.

– Мы такие везунчики, – сказала Аннет. – То есть я не имела в виду, что это везение, просто…

– Чувствовать себя везучей – очень хорошее ощущение, Аннет. Ощущение везения, несомненно, соответствует принятию желаемого. Когда ты чувствуешь себя везучей, или благословенной, или благодарной, или просто счастливой, ты принимаешь то, что считаешь хорошим.

Но если ты чувствуешь себя невезучей, или грустной, или подавленной, или сердитой, или виноватой, или испытываешь стыд, или любые другие плохие эмоции – в этот момент ты выходишь из состояния принятия.

Да, «везение» – это очень хорошее чувство, – Соломон улыбнулся. – Что ж, дети, я улетаю. Оставляю вас пересчитывать свои благословения.

– Пока, Соломон, до завтра!

– Я такой везунчик, – сказал Соломон, поднимаясь с платформы.

Все трое детей расхохотались.

Глава 26

Сара сидела в доме на дереве и ждала, когда к ней присоединятся Сет и Аннет. Она лениво откинулась на ствол дерева, глядя на реку и чувствуя себя хорошо. Она глубоко вздохнула и вытянула руки над головой, и ощутила, как легкие мурашки удовольствия ползут вдоль позвоночника.

– Мне так хорошо! – громко сказала она. – Я хотела бы, чтобы всем в мире стало так же хорошо, хотя бы на мгновение. Они никогда не захотели бы чувствовать себя хуже.

Саре казалось, что она пребывает в состоянии сдерживаемого оживления. Все, что происходило раньше в течение дня, казалось очень далеким, как будто случилось с кем-то другим, и она не испытывала нетерпения перед тем, как будут разворачиваться события дня дальше. Аннет и Сет задерживались, но Сара не испытывала ни тревоги, ни желания их поторопить. Текущее мгновение казалось совершенным. Она делала все, что должна была делать, и все, что хотела бы делать, всего было достаточно – все было правильно.

– Вот как все это должно ощущаться, – сказала Сара вслух.

– Ты права, Сара, – сказал Соломон, сев на платформу рядом с Сарой. – То, как ты чувствуешь себя сейчас, – такой и должна быть жизнь в каждый момент. Совершенной и постоянно развивающейся. Достаточной, но все растущей. Удовлетворяющей, но с желанием большего. Цельной – но никогда не завершенной.

Сара ощутила восторг и любовь, которые пульсировали в ней, когда она смотрела на своего замечательного крылатого друга.

– Ох, Соломон, как хорошо чувствовать себя так хорошо. Что на меня нашло? – Сара засмеялась, произнеся это.

– На тебя нашло то, что представляет твою сущность, Сара. А может, лучше будет сказать, что теперь ты принимаешь то, какая ты на самом деле. Это твое естественное состояние. Такими были бы все – если бы они себе это позволили.

– Я знаю, что ты прав, Соломон, и я хотела бы просто принять это. Я думаю, что все захотели бы это принять, если бы знали, как это хорошо, и если бы знали, как это сделать. Почему мы не всегда так себя чувствуем, Соломон? Почему так кажется просто принять?

– Представь, что ты прекрасный драгоценный камень, аквамарин, похожий на синий океан. Понемногу, под воздействием стихий и окружающей среды, тонкий слой пыли и осадка от воды скрывает твою красоту. И из-за неестественного покрытия ты видишь не так ясно, как раньше, и другие не могут разглядеть тебя так же хорошо. Но достаточно немного поработать, и ты легко снимешь неестественный накопившийся налет и увидишь, что сияешь так же ярко, как всегда, – и чувствуешь себя так же хорошо.

Когда ты сидишь в чистом, хорошем по ощущениям месте, это понять легко. Гораздо легче, чем если бы ты сидела в неприятном месте. Но всего на мгновение представь, что ты сидишь здесь, и в голове у тебя проносится множество мыслей: ты девочка, которая сидит в доме на дереве и ждет своих друзей. Но вместо того, чтобы чувствовать себя беззаботно и ясно, как сегодня, представь, что тебя отягощает множество чувств, словно налет на камне. Например, твой любимый учитель уходит из школы, и это тебя огорчает. Ты увидела, как двое мальчишек дрались на парковке, и боишься, что это закончится чем-то серьезным, как те случаи, про которые рассказывают по телевизору. Ты слышала, как прошлым вечером твой отец жаловался на начальника, и поняла, что в последнее время ему на работе приходится туго. Ты слышала, что мама твоего друга тяжело больна, и тебе жаль ее, и ты чувствуешь себя беззащитной. Ты можешь ощутить, как с каждой неприятной ситуацией, о которой ты задумываешься, твоя радость понемногу тает?

А теперь прими решение: «Я могу подумать об уходе моего любимого учителя позже, а сейчас я подумаю о том, что мне больше всего в нем нравится. Я могу хотеть, чтобы дравшиеся мальчишки вели себя иначе, но пока что я не буду лезть не в свое дело и предположу, что они решат вопросы по-своему; я желаю им добра. Я хочу, чтобы отец был доволен своей работой, но все это на самом деле его дело, и я уверена, что в решении этих проблем ему не нужна моя помощь. Он всегда справляется сам. Я хочу, чтобы мама моего друга выздоровела, но мои волнения никому не помогут. Думаю, это я оставлю ее семье, или врачам, или ангелам, или ее личному Соломону».

Если у тебя еще остаются тревожные мысли, просто скажи: «Мне не нужно думать об этом сейчас. Может быть, потом, но не сейчас». Попробуй представить, что отпускаешь каждую тревожную мысль, одну за другой. Отпуская каждую из них, ты чувствуешь себя немного легче, немного ярче, немного счастливее, пока, наконец, не позволишь себе быть яркой, чистой, счастливой, такой, какая ты есть от природы.

Все, что делает твою жизнь менее счастливой, есть в ней потому, что ты, осознанно или нет, держишься за что-то, что мешает твоему счастью. Если ты сердишься, то, отпустив гнев, ты немедленно ощутишь радость. Если тебе грустно, то, отпустив печаль, ты немедленно ощутишь счастье. Если у тебя болит голова, то, отпустив ее, ты немедленно почувствуешь себя прекрасно. Каждый раз, когда ты чувствуешь себя хуже, чем «очень-очень хорошо», это происходит потому, что ты подхватила какую-то тревожную мысль и продолжаешь носить ее с собой. Ты можешь остановиться прямо сейчас и положить ее.

Сара улыбнулась. Все, о чем говорил Соломон, казалось ей таким разумным. И в этот момент чистого, хорошего чувства она задумалась, почему люди вообще носят с собой что-то, что не доставляет хороших чувств.

– Что ж, моя милая, поговорим позже. Хорошего дня!

Соломон казался легче воздуха, когда он почти беззвучно поднялся с платформы и улетел вдаль. Сара улыбнулась, глядя, с какой легкостью он движется по небу.

– Именно так я себя и чувствую, – сказала она. – Я люблю тебя, Соломон.

Глава 27

– Сара, ты наверху? – услышала Сара голос Сета.

– Да, я здесь. Я здесь! – отозвалась она, перегибаясь через перила дома на дереве и увидев Сета, который поднимался по тропинке к дому на дереве.

«Похоже, что-то случилось», – подумала она про себя. По голосу Сета она слышала, что что-то произошло, и немного напряглась, не уверенная, что хотела знать, в чем дело.

Она постаралась собраться с мыслями и удержаться в том месте хороших чувств, которое разделяла с Соломоном всего несколько мгновений назад, но все равно ощутила, как ее легкие, счастливые чувства тают.

– Сара, мне кажется, происходит кое-что плохое, но я не хочу, чтобы ты расстраивалась.

– Что случилось?

– Я видел большой кран на мосту Мэйн-стрит.

Сара не понимала, о чем Сет говорит. Она представить не могла, почему он считал, будто это должно ее расстроить.

– Сара, я думаю, они выпрямляют твое гнездышко. По-моему, они ставят на мосту новую ограду, с цепочками.

– Ох, – сказала Сара.

Настроение у нее переменилось так резко, что даже закружилась голова. Оставив куртку и учебники там, где они были, Сара торопливо спустилась с лестницы.

– Сара, мне кажется, не стоит этого делать. Они все перегородили.

– Я должна пойти, – ответила Сара. – Ты со мной?

Сет увидел на лице Сары решительное выражение и знал, что бессмысленно ее останавливать.

– Да, я иду, – сказал он и тоже спустился с дерева. Сара бежала быстро, и Сету пришлось догонять ее тоже бегом.

На мосту стояло много рабочих, а поперек дороги были расставлены ярко-оранжевые конусы, не дававшие проехать машинам. Огромный кран стоял прямо посреди моста, а мистер Томпсон, шериф, управлял движением.

– Эй, ребята, сегодня вам не стоит здесь переходить. Придется обойти квартал. Не хочу, чтобы вас переехало или возникли неприятности.

Сара остановилась как вкопанная. Ей хотелось закричать ему в ответ: «Это вы тут создаете неприятности».

– Ну почему, – жалобно сказала она, – почему они не могут оставить все как было?

Она чувствовала себя ужасно. Вообще-то она не могла вспомнить, когда в последний раз ей было так плохо. Особенно плохо было потому, что всего несколько минут назад ей было очень хорошо. Но нелегко было чувствовать себя хорошо, когда нечто действительно для тебя важное уничтожали у тебя на глазах.

– Пойдем, Сара, вернемся в дом на дереве. Давай поговорим с Соломоном. Может быть, он сумеет помочь.

Сара пошла следом за Сетом в дом на дереве. Ее тело казалось таким тяжелым, что она едва тащилась по тропинке. Ее эмоции скакали от ощущения такой злости, что ей хотелось сбросить шерифа в реку своими руками, до абсолютной беспомощности от невозможности что-нибудь сделать. И ей было стыдно, она сердилась на себя за то, что за всего несколько коротких минут перешла от самого счастливого чувства, которое испытывала в своей жизни, до самого плохого.

– Здравствуйте, мои бескрылые друзья, – сказал Соломон шутливо, сев на платформу. – Налет немного затуманил твой ясный взгляд, Сара?

Сет выглядел недоумевающим. Он не понимал, о чем говорит Соломон.

– Почему бы тебе не объяснить Сету, что я имею в виду?

Сара не подняла глаз. Меньше всего ей сейчас хотелось рассказывать Сету о ясных и чистых аквамаринах.

Соломон сидел молча, ожидая, когда Сара заговорит. Сет тоже молчал.

Сара нахмурилась. Она не могла найти, с чего начать.

– Может быть, Сара, лучше всего будет начать с того, что рассказать Сету всю историю об аквамаринах. Расскажи ему, как ты чувствовала себя, а потом перескажи разговор об аквамаринах.

– Ладно, – медленно начала Сара. – Я пришла сюда сегодня рано и поэтому некоторое время сидела одна. И чем дольше я так сидела, тем лучше себя чувствовала. Как будто у меня не было никаких забот, и все в моем мире было просто прекрасно. Я чувствовала себя так хорошо, что мне хотелось встать и закричать об этом вслух, и я почти так и сделала. А потом я захотела, чтобы все смогли почувствовать себя так же. Я хотела всегда чувствовать себя так.

А потом Соломон рассказал мне, что все мы чувствовали бы себя так же, если бы не искали разные поводы думать и чувствовать себя плохо. Он сказал, что все мы подобны прекрасным чистым драгоценным камням. Чистые, яркие и прекрасные, но потом, со временем, когда мы находим то, что нам не нравится, нас постепенно, слой за слоем, покрывает налет. Но как только мы захотим, мы можем стереть его и вернуться к чистому состоянию, хорошему месту чувства.

Сара посмотрела на Соломона:

– Так и происходит, правильно, Соломон? Что-то происходит. Что-то, с чем мы ничего не можем поделать. И мы видим, как это происходит. И от этого чувствуем себя плохо. И на нас попадает налет, и меняет нас. Поэтому, когда люди становятся старше, они чувствуют себя менее счастливыми, да? Они все покрыты налетом.

– Так все и происходит, Сара. Понемногу люди находят поводы для тревог и чувствуют себя все менее и менее радостно, потому что поводов для тревог становится все больше и больше. Но знаешь что, Сара? Так не обязательно должно происходить. Не обязательно, чтобы налет накапливался на тебе, замутняя твою ясность и твою радость. Если ты будешь понемногу полировать свой камень день за днем, то останешься яркой и чистой. Каждый может отполировать себя в любое время, коснувшись тех мыслей, которые вызывают хорошие ощущения. Не нужно думать о том, что вызывает у тебя плохие чувства, Сара. Достаточно других мыслей.

– Я знаю, Соломон, но, по-моему, это ужасно – что они убирают мое гнездышко.

– Что ж, Сара, ты можешь думать об этом, несомненно, ты имеешь на это право, потому что это правда. Это твое гнездышко. И ты обожала в нем сидеть. А они его убирают. Но вопрос, который ты должна задать себе, такой: как я себя чувствую, когда об этом думаю? И если ответ: «Я чувствую себя нехорошо», то выбери другую мысль и не накапливай налет.

– Например?

– Например, ты можешь подумать о том, что у тебя есть такое прекрасное дерево, которое дает тебе гораздо больше, чем гнездышко. Ты можешь подумать о том, что можешь приходить сюда, когда захочешь. Подумать о канате, или о своих друзьях, Сете и Аннет, или обо мне, твоем дорогом, милом, мертвом (но, как выяснилось, не мертвом) крылатом друге.

Сара засмеялась, и Сет вместе с ней.

– Подумай о том, что река течет по-прежнему, и что солнце светит, как раньше, и что пшеница растет, и луна поднимается, и дом на дереве стоит на месте. Подумай о многих миллионах прекрасных вещей, которые, если ты задумаешься о них, заставят тебя почувствовать себя хорошо, потому что они именно такие, какие тебе нравятся. И тогда неприятные ощущения тебя покинут, оставив тебя яркой и чистой и с естественными хорошими чувствами. Ты такая и есть, Сара. Ничто другое для тебя не подходит.

А со временем ты найдешь место, где ничто не будет значить больше, чем то, что ты чувствуешь себя хорошо. Рассмотрение фактов или указание на истину будет совсем не так важно, как поиск хороших мыслей.

Сара молчала. Она чувствовала себя лучше, это точно, но что-то все равно ее тревожило. Соломон помогал Саре и Сету почувствовать себя лучше столько раз, и каждый раз, когда они начинали чувствовать себя лучше, все менялось, и проблема решалась. Она вспомнила, как мистер Вильзенхольм собирался срубить большое дерево, на котором был построен дом, и как Сара и Сет изо всех сил старались создать лучшее место чувства – и как потом все изменилось, и дерево не было срублено. Им даже разрешили на нем играть. Она вспомнила, как отец Сета собирался увезти всю семью из города, и как Сара и Сет сосредоточили свои чистые мысли из хорошего места чувства, и как потом произошли чудеса, которые позволили семье Сета остаться в городе. Список был очень длинным. Наконец, Сара сформулировала вопрос:

– Соломон, ты всегда помогаешь нам почувствовать себя лучше, и тогда все меняется. Ты помогал нам исправить столько всего. Но как получается, что этого мы изменить не можем?

Соломон улыбнулся.

– Сара, я не учил тебя ничего исправлять. Я учил вас обоих ставить себя в такое положение, вибрационную позицию, чтобы позволить естественному Благополучию прийти к вам.