Текст книги "Рулевой"

Он принюхался и задрал голову. Люк над его головой раскалился докрасна. Эти ублюдки пытаются прожечь его. Он поднял пику – Вселенная, как руки трясутся! По люку снова заколотили чем-то тяжелым. Он еще раз тряхнул головой, разгоняя туман. Распределитель был прямо перед ним. Он выстрелил.., и промазал.

Луч лазера с шипением прорезал толстый металл люка и ударил в переборку, разбрызгав кипящий металл. Стиснув зубы, Брим снова приложил оружие к плечу и прицелился. Все, больше шансов у него не будет. Если он промахнется еще раз, он стреляет в регулятор – по крайней мере смерть будет быстрой и безболезненной. Он снова тряхнул головой и сосчитал про себя: три.., два.., один.., ну! Он выстрелил. На этот раз он был вознагражден ослепительной вспышкой – фазораспределитель разлетелся в пыль. И сразу же генератор стих с громким, почти человеческим вздохом.

Глаза его опять слипались, но теперь у Брима уже не осталось сил бороться с этим Он почувствовал, что падает. Последнее, что он слышал, – скрежет открывшегося люка и гнусавые вопли на фертрюхте, которые его усталый мозг отказался переводить. А потом он не слышал уже ничего.

***

Свет пробился через его неплотно сомкнутые веки почти одновременно с осознанием того, что он лежит щекой на чем-то холодном и жестком. Он хотел открыть глаза, но вовремя спохватился: голоса со всех сторон, все на фертрюхте. Где он? Никак не получается вспомнить… Впрочем, раз он слышит фертрюхт, ничего хорошего это ему не обещает, где бы он ни находился.

– Попробуй еще! – скомандовал резкий голос, в котором явственно звучало напряжение.

– Я уже пробовал, – отвечал гнусавый голос. – Я точно говорю вам, этой штуке хана. Зачем такая спешка? Они наверняка уже выслали нам на помощь корабль.

– Ты не хуже меня знаешь префекта, – возразил резкий голос. – И он не очень-то любит принимать чужую помощь. Так что уж попробуй как следует.

– Да, герр оффицант. Предохранитель на месте. Инверторы включены. Гравикожух закрыт… Остальные голоса стихли, прислушиваясь.

– Вот оно что! – возгласил гнусавый голос. – Гляньте!

Молчание. Плечо Брима почему-то отчаянно болело. Его колотил озноб, и как он ни старался унять дрожь, ему это не удавалось.

– И это все?

– Это все, – подтвердил гнусавый голос, – Этот ублюдок расколошматил фазораспределитель, ни больше ни меньше.

Резкий голос произнес труднопереводимое ругательство.

– От всего этого проклятого генератора теперь никакого, черт бы его подрал, толку.

Генератор! Брим вспомнил все. Но куда они его отнесли? Или он до сих пор в машинном отделении? Почему-то он сомневался в этом. Судя по звукам, это был скорее мостик.

– Сколько времени вам потребуете, чтобы снова запустить генератор? – спросил новый, более низкий голос.

– Трудно сказать пока, плацманн, – ответил резкий голос. – Когда этот убивал оберманна Зотреба, он, сам того не зная, нанес больше ущерба, чем думал.

– Ну?

– Помощники Зотреба без него будут копаться вдвое дольше.

– Будь они прокляты – и этот особенно, – прорычал низкий голос, и бок Брима пронзила острая боль; удар почти лишил его дыхания, и он открыл глаза от боли. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы убедиться в том, что он действительно на мостике.

– Гляньте-ка! Он очнулся! – крикнул кто-то. Это сопровождалось вторым сокрушительным ударом. Брим зажмурился и стиснул зубы, ожидая следующего.

– Плацманн! Плацманн! – взвизгнул еще один голос. – Вы что, хотите убить его прежде, чем мы обыщем его разум?

– Дерьмо Грейффиново! – прорычал низкий голос. – Уж его-то я точно убью, в этом можете не сомневаться.

– Но не прежде, чем мы получим нужную нам информацию, идиот, – вмешался новый голос – уже знакомый Бриму голос с безупречной модуляцией.

– О.., а.., нет, герр.., префект Валентин! – поперхнулся низкий голос. – Разумеется, не раньше.

– Надо быть осторожнее и нежнее, – перебил его ровный голос так, словно тот и не говорил ничего. – Ну, например, так…

Брим широко раскрыл глаза от нестерпимой боли, когда сияющий безупречной чистотой башмак расплющил пальцы его левой руки о стальную палубу. Он задохнулся, пытаясь отдернуть руку, но та как-то совсем его не слушалась:

Слезящимися от боли глазами он посмотрел вверх, в спокойное лицо контролера – судя по всему, капитана корвета. Светловолосый, с квадратной челюстью, молодой и, главное, поразительно красивый даже в ракурсе, в котором его видел Брим, человек по имени Валентин был одет в идеально отглаженные черные бриджи, приталенный форменный пиджак с алыми лацканами префекта и остроконечную шапку с серебряной кокардой. Воплощенный эталон элитного офицера Лиги; судя по выражению спокойной уверенности на лице, он находился на пути вверх по служебной лестнице.

– Изволь открыть глаза и отвечать на мои вопросы, грязь из грязи, – бросил молодой офицер на безукоризненном авалонском, ухмыльнулся и снял ногу с окровавленных пальцев Брима. – Ты, конечно, не можешь не понимать, что скоро умрешь, – сообщил он как о чем-то само собой разумеющемся. – Однако тебя может интересовать, что мы сделаем с твоим телом. – Он хохотнул. – То, быстро ли ты умрешь, с мучениями или без, зависит от твоих ответов. Я вознаграждаю правду – даже если ее говорят такие, как ты.

– Аршлох, – выпалил Брим единственное ругательство, которое смог припомнить из своего ограниченного словарного запаса на фертрюхте, и тут же охнул, захлебнувшись болью, когда полированный башмак ударил ему в рот, раскрошив зубы.

– Это научит тебя аккуратнее пользоваться фертрюхтом.

Брим молча смотрел на него, пытаясь совладать с болью.

– Вот так-то лучше, – произнес Валентин, изучая свои ногти. – А теперь, с какого ты корабля? Название, код и порт приписки, пожалуйста.

Брим продолжал молчать. Струйка крови стекла у него изо рта по щеке, образовав на металлической палубе небольшую лужицу.

– Ну, ну, – с невинным видом продолжал офицер. – Остальные члены твоей группы поделились со мною этим секретом. Да и другими тоже. Ладно… – Он снова наступил на беспомощные пальцы Брима. – А ты еще не передумал?

Брима вырвало – прямо на второй отполированный башмак.

Валентин взвыл от ярости, отскочил и с размаху пнул Брима в живот.

Этого удара Брим почти и не заметил.

– Я тебе покажу, чертов Щукин сын! – вопил разъяренный офицер, выхватывая из большой блестящей кобуры на поясе бластер и наводя его на живот Брима. – Медленно, дерьмо авалонское! Как я обещал!

Брим как зачарованный смотрел на напрягшийся на спусковом крючке палец. Неожиданно на мостике забил колокол тревоги.

– Герр префект! – крикнул в полной панике кто-то из рядовых. – Префект Валентин!

Валентин недовольно поморщился, опустил бластер и обернулся на крик.

– Ну что еще? – спросил он.

– Д-другой корабль, repp префект! – заикаясь, доложил рядовой.

– Проклятие! – выругался Валентин. – Они пришли раньше, чем я рассчитывал. – Он покосился на пульт генератора. – Ничего не поделаешь, придется принимать их помощь.

– Это.., это.., н-не тот к-корабль, префект Валентин, – объяснил рядовой.

– Ну что еще за корабль, дурак? Как он отвечает на наш кодовый запрос?

– Он не отвечает, герр префект!

– Что?

– Посмотрите сами, герр префект, – Молчать, дурак! Откуда он идет?

Брим не видел, куда показал рядовой, но ботинок Валентина перед его глазами повернулся в сторону.

– Орудия к бою, – взревел офицер. – И… – Он застыл, не договорив. – Свет Поккнора! – пробормотал он сквозь зубы. – Отставить последний приказ! Это один из их кораблей Т-класса. Куда нам с нашими 99-миллиираловыми…

Брим рассмеялся окровавленным ртом – со стороны это слышалось слабым бульканьем.

– Какой номер, лох? – произнес он как можно медленнее и внятнее. Он говорил на фертрюхте, ожидая нового удара башмаком. Удара не последовало.

– Грязный гад, – буркнул Валентин. – Фертрюхт, значит?

– Какой номер, лох? – повторил Брим, улыбнувшись несмотря на боль, вызванную этим движением разбитых губ.

Валентин прищурился и уставился в гиперэкраны.

– Т-83, – злобно буркнул он. – Посадите эту падаль в кресло, вот сюда, – не оборачиваясь, приказал он. – Может, он и пригодится нам еще, – добавил он, пряча бластер в кобуру!

Грубые руки оторвали Брима от палубы и пихнули в кресло за незанятым пультом. Он чуть не потерял сознание от боли – на грудь с разбитого лица снова закапала кровь. Взгляд его затуманился, и он почувствовал, что падает лицом на пульт.

– Боюсь, ты опоздал, префект, – пробормотал он, но услышал негромкий хлопок на своей правой руке.

– Вот, это приведет его в чувство на некоторое время, – произнес другой голос.

По его руке пробежала, растекаясь по всему телу, волна приятного тепла, и взгляд его неожиданно прояснился. Веревка, пропущенная под мышками, притянула его к спинке кресла так, чтобы он мог смотреть перед собой. Он пригляделся, и его изуродованное лицо расплылось в улыбке: все верно, К.И.Ф. «Свирепый». Никогда еще корабль – рабочая лошадка не казался ему столь прекрасным. Нацелившись на них острым носом, он висел в тысяче иралов по правому борту, и зияющие раструбы всех семи 144-миллиираловых разлагателей смотрели, казалось, прямо на него. На его глазах они разом выплюнули языки раскаленной плазмы, и тут же Вселенная вокруг корабля превратилась в огненный хаос. Корвет, как щепку, бросало из стороны в сторону; металл визжал от напряжения, и ему вторили вопли тех, кто находился на мостике. Свет погас, потом загорелся снова, на этот раз слабее.

Считавший себя одной ногой в могиле, – уж бояться-то ему больше нечего, – Брим повернулся к молодому префекту. Лекарство, что прояснило его сознание, похоже, притупило и боль, по крайней мере частично. Он криво улыбнулся.

– Сейчас она разнесет нас на элементарные частицы, Валентин, – радостно прохрипел он. – Надеюсь, вы не имеете ничего против?

– Капитан Коллингсвуд, – сказал, Брим, переходя на авалонский.

– Клянусь бородой Поккнора! – прошептал Валентин. – Может, есть еще шанс… Вселенная!..

– Не «Вселенная»– – «Коллингсвуд», – поправил Брим. – Заткнись, дурак!

– Как вам будет угодно, префект. Валентин покосился на разлагатели «Свирепого» и вздрогнул.

– Я хочу поговорить с ней, – произнес он, как бы размышляя про себя. – Дайте мне связь с этим кораблем, – приказал он, пригладив рукой волосы. – Быстро!

– Есть, герр префект, – отозвался старшина с совершенно лысой головой и большими ушами и заколдовал над своим пультом. Не прошло и тика, как на пульте перед офицером в черном засветился белый шар.

– Да не мне, – взревел тот, – ему! – Он ткнул пальцем в Брима. – Живо, кретин!

Новый залп «Свирепого» ударил на этот раз ближе: корвет, казалось, вот-вот развалится на куски. Гравитация пульсировала, гиперэкраны то мутнели, то снова светлели.

– Быстрее, дурак! – рявкнул Валентин, нервно теребя запонку. – Что ты копошишься!

– Есть, герр префект! – ответил старшина. – Мне кажется, они уже слышат нас. – На пульте перед Бримом засветился новый шар, мигнул раз.., другой.., потом в нем возник старшина в синей форме, лысый, с полными щеками – старина Эпплвуд.

– Есть связь, герр префект! – доложил старшина-облачник.

Эпплвуд на дисплее отвернулся – он разговаривал с кем-то стоящим рядом.

– Они на связи с нами, капитан, – неуверенно произнес он. – Кажется, я вижу их мостик… – Его взгляд остановился на лице Брима; он осекся, и на лице у него обозначился неподдельный ужас. – Святая Вселенная! – пробормотал он. – Это, похоже, лейтенант Брим. Брим кивнул и помахал ему здоровой рукой. Он чувствовал жар и слабость. Действие лекарства быстро проходило, и перед глазами снова начинал сгущаться туман. Кровь все капала ему на грудь.

– Да он весь в крови! – воскликнул Эпплвуд и вдруг исчез с дисплея, а на его месте появилось лицо Коллингсвуд.

– Лейтенант Брим, – произнесла она, явно с трудом держа себя в руках. – Что случилось с… – Она осеклась. Ответ на этот вопрос она, похоже, знала. – С остальными? – спросила он наконец.

Изобразив на лице обаятельнейшую белозубую улыбку, Валентин пристроился рядом с Бримом.

– Они в полной безопасности, капитан Коллингсвуд, – ответил он с видом примерного школьника, отвечающего урок. – Даю вам слово офицера Лиги.

– О? – холодно произнесла Коллингсвуд. – Насколько я вижу, про лейтенанта Брима не скажешь, что он в полной безопасности.

– Как вы видите по его одежде, капитан, – спокойно ответил Валентин, – лейтенант Брим – особый случай. Переодевшись в доблестную форму моей любимой отчизны – обратите внимание, против всех существующих правил цивилизованной войны, – этот уголовник хладнокровно убил двух моих офицеров. – Он пожал плечами. – Мы были вынуждены допросить его.

– Ясно, – медленно произнесла Коллингсвуд с неприязненным выражением в глазах. – Скажите, а остальных членов моего экипажа вы тоже.., гм… «допрашивали» таким же образом?

– Поверьте мне, уверяю вас, остальные ваш и люди, скажем так, в данный момент находятся в безопасности. – Валентин театрально сузил на мгновение глаза, потом снова засиял мальчишеской улыбкой.

– В данный момент, – повторила Коллингсвуд. – Возможно, вам стоило бы объяснить, что именно вы имеете в виду, говоря так. – На мостике корвета воцарилась мертвая тишина: все до единого облачники – офицеры и рядовые – затаив дыхание прислушивались к разговору так, словно от нескольких следующих слов зависела их жизнь.

– Только то, капитан Коллингсвуд, – ответил Валентин совсем уже медовым голосом, – что, если с моим кораблем что-нибудь Случится, это затронет и ваших людей. И, не сомневаюсь, такая прекрасная женщина, да еще занимающая такую должность, никогда не допустит ничего подобного, – Хватит! – оборвала его Коллингсвуд; вспыхнув от ярости. – Хватит с меня ваших игр. Мне совершенно ясно, что вы лишились хода, так что слушайте хорошенько: я уничтожу ваш корабль.

Валентин изумленно выпучил глаза.

– Вместе с тринадцатью вашими людьми? спросил он. – Их вы что, тоже убьете?

– Именно так, – заверила его Коллингсвуд.

– Она не шутит, Валентин, – слабым голосом подтвердил Брим. – Я готов к этому – посмотри на меня. И я не сомневаюсь, что и остальные тоже. – Чернота наваливалась на него, и у него не оставалось сил противиться ей. Он закрыл глаза, уронил голову и упал бы на пульт, если бы не веревка. Он услышал, как Коллингсвуд ахнула, потом ее голос вдруг окреп.

– Несмотря на все мое желание прикончить вас, префект, – произнесла она сквозь зубы, – вам и остальным не обязательно погибать вместе с кораблем – в случае, если вы в точности выполните все мои приказы. Вам ясно? Никакой самодеятельности. Ваша жизнь в ваших руках.

– Ч-что я должен делать? – дрожащим голосом спросил Валентин. Его партия была проиграна, и он знал это.

– Даю вам на выполнение всех моих приказаний десять циклов… – Коллингсвуд продолжала говорить, но голос ее звучал в ушах Брима все слабее. Он напряг слух, но ее слова были заглушены страшным ревом, не имеющим никакого отношения ни к генераторам, ни к кристаллам, ник разлагателям: он умирал и понимал это. Странно, но это было ему почти безразлично. Он даже ухитрился расслабиться перед тем, как последний луч света погас в его глазах и Вселенная перестала существовать. Он сделал все, что мог…

***

На этот раз свет, пробивающийся сквозь веки, казался мягче. Где бы он сейчас ни находился, здесь было тихо и даже тепло. Удобно. Существенное изменение, подумал он. Даже боль прошла, сменившись покалыванием в плече.

Жив?

Он с опаской открыл глаза. Над головой его – меньше чем в половине ирала от его глаз – нависал прозрачный колпак. За неимением другого он сфокусировал взгляд на нем и тут же чуть не зажмурился от удивления. В самом углу на прозрачном пластике виднелось изображение кометы – символа Имперского Флота.

И в безопасности! Каким-то загадочным образом он оказался в лазарете какого-то корабля. Впрочем, его не особенно беспокоило, что это за корабль и как он сюда попал.

Он повернул голову и посмотрел на свое левое плечо. Плечо было свободно. Амебообразный медицинский автомат закончил процедуру и втягивал свои псевдоподии или как их там. Руку от плеча до локтя прикрывала мягко светящаяся невесомая ткань. Остальная часть тела была облачена в стандартную флотскую госпитальную пижаму. Он пошевелил левой рукой, сжал кулак. Рука слушалась, хотя движение or– далось жжением в плече.

Не так плохо.

Он вдруг почувствовал себя смертельно усталым, закрыл глаза и снова провалился в сон.

***

В следующий раз, когда он проснулся, прозрачный колпак был откинут, а в ушах стоял ровный грохот кристаллов главного хода. На него с профессиональным интересом смотрело знакомое лицо.

– Вы, чертовы карескрийцы, на что угодно готовы – лишь бы на вас внимание обратили, – сказал с комической укоризной Ксеркс О.Флинн.

Брим ухмыльнулся.

– Ну, – признал он, – почти на все. В конце концов, не дал же я им убить меня.

– Чуть меня не наколол, – заявил Флинн с совершенно серьезной миной. – Эти облачные ублюдки были уверены, что ты сыграл в ящик. Они чуть не обделались со страху, что с ними за это будет.

Брим нахмурился.

– Да, – кивнул он. – Они были не слишком далеки от истины. Собственно, и я тоже не сомневался в этом. Черт, а как я сюда попал? – вдруг спохватился он. – Когда я вырубился, этот их чертов префект, Валентин, все еще пытался любезничать с Коллингсвуд.

– Коллингсвуд с ним не любезничала, – хохотнул Флинн, – хоть я и слышал, как она говорила Пим, что он чертовски недурен собой.

Брим поднял бровь:

– Коллингсвуд? Валентин?

– Валентин, разумеется, – ответил Флинн. – На случай, если ты этого еще не знаешь, это здесь довольно известная личность Можно сказать, герой. – Он засмеялся. – Да и наша крошка Ре-гула Коллингсвуд тоже хоть куда. Исключительно здоровый во всех отношениях экземпляр. Просто была тогда не в духе. Может, это вид твоей крови так на нее подействовал, а может, что еще. Так или иначе, она провернула все как надо. Это долгая история – подробности позже. В общем, она расплавила этот несчастный корвет к чертовой матери, вскорости после того, как Урсис припер тебя на закорках. В спасательном пузыре.

– Расплавила корвет? – пораженно переспросил Брим. – Великая Вселенная – и вы хотите заставить меня ждать, пока кто-нибудь расскажет мне все это? А ну выкладывайте, доктор! Я все равно не усну, пока не услышу новости.

Флинн открыл рот, уставил в Брима длинный палец, потом покачал головой и нехотя улыбнулся.

– Ладно, – сказал он, опершись локтем на медицинский автомат. – Может, это даже и кстати. Мне тоже не спится. – И поведал простой план, что Коллингсвуд предложила Валентину. Согласно ему, префект и его команда могли беспрепятственно покинуть корвет на своих спасательных пузырях – предоставив аналогичные пузыри пленным имперским матросам. Как только «Свирепый» примет их на борт, а облачники окажутся на безопасном расстоянии, Коллингсвуд обещала расстрелять корвет – и по одному пузырю облачников за каждого погибшего или не сумевшего вернуться имперскою – Они были чертовски бережны с тобой после этого, – закончил свой рассказ Флинн.

– А что с Урсисом, Барбюсом и остальными нашими? – спросил Брим. – О, они-то все уже выписались, вот жалость! – заявил Флинн. – Пим ворчит, что ей не на чем больше тренироваться в стрельбе, да и мне, кроме тебя, никакой работы. Одним словом, скука.

– Вселенная! – ужаснулся Брим. – Я уверен, они все сокрушаются от этого.

– Еще чего! – вздохнул Флинн. – Ублюдки бесчувственные. Впрочем, – на лице его появилась довольная улыбка, – ты искупил все это, Брим, старина. Тут, под этой повязкой, можно сказать, совсем уже не то, что ты принес с собой с Карескрии. Я здорово поработал над тобой – вырастил тебе новое плечо, не говоря уже о зубах.

– Звучит, конечно, вдохновляюще, – вздохнул Брим с наигранным беспокойством. – Еще бы все это работало…

– Вот ублюдок, – обиделся Флинн. – Может, тебе и зубы не нравятся? Их, можно сказать, через всю Вселенную в коробке привезли. – Он нахмурился. – Вот плечо с суставом меня действительно беспокоит. Никуда не годится, разве что на управление звездолетом, да на то, чтобы поднимать бокал… – Его слова были прерваны негромким сигналом, и он с улыбкой обернулся. – Тут к тебе пара довольно странных типов, Вилф. Спрашивают, не проснулся ли ты. Ну как, осилишь еще разговор?

– Если они вытерпят меня, то уж и я как-нибудь, – заверил Брим. Флинн кивнул.

– Ладно, – бросил он через плечо. – Валяйте, входите.

Брим услышал, как дверь скользнула по направляющим вбок. По сторонам от доктора появились Урсис и Барбюс, оба с головы до ног в бинтах, но с ухмылкой до ушей.

– И помните, – жестко предупредил Флинн, – пара циклов, не больше. Потом выметайтесь.

Медведь посмотрел на Брима одним глазом (второй был скрыт под повязкой), блеснув алмазными коронками на клыках, и качнул головой в сторону доктора.

– Флинн при желании может быть жутким занудой, – сказал он. – Верно, друг Барбюс? Лицо верзилы-старшины слегка покраснело.

– Ну, сэр… – неуверенно сказал он, – он все же вроде как неплохо потрудился. Э-э… – Он опустил взгляд на Брима. – Рад видеть вас, э-э…

– Вы хотели сказать «живым»? – предположил Брим. – И если уж, на то пошло, что случилось с вами самими?

– А… – отмахнулся Барбюс. – Этим засранцам из Лиги почему-то не понравилось то, что с лейтенантом Урсисом случился припадок у них в коридоре – ну, катание по палубе там, и все такое.

– Да и ты не сплоховал, друг Барбюс, – довольно ухмыльнулся Урсис. – Как говорят на родных планетах, когда Хагсдоффы раскачивают скалы, умные медведи переносят свои снежные хижины в тень, а? – Он ткнул старшину локтем под ребра.

– О! А.., так точно, сэр, – ответил вконец смешавшийся Барбюс. – Хагсдоффы.

– Вы оба отличились на славу, – улыбнулся Брим. – Даже при том, что вы: меня чуть не угробили.

– Вы молодец, лейтенант, – повторил Барбюс. – Если б не вы, мы бы все давно уже вкалывали круглые сутки на каком-нибудь плавильном заводе Альтнаггина.

– Не все, – поправил его Урсис с мрачной усмешкой.

– Я слышал, – сказал Брим. – Вот ублюдки…

– Эй вы, двое, – вмешался Флинн. – Время идет. Вы что, сюда просто трепаться пришли?

– Ах, да, – спохватился Урсис, теперь уже совершенно серьезно. – Настанет день, Вилф Брим, когда я как следует отблагодарю тебя за то, что ты сделал для нас. Не сейчас. Но я хочу, чтобы ты знал: твоя храбрость станет легендой, даже у меня на родине. – Он покачал головой, как бы вспоминая что-то далекое. – Ладно. – Он повернулся к Барбюсу. – Ты его нашел, ты и вручай ему.

Барбюс снова покраснел, но посмотрел Бриму в глаза.

– Э-э.., я, видите ли, подхватил это по дороге с корвета, – сказал он, вкладывая в правую руку Брима здоровенный магазинный бластер. – Оно, конечно, вы можете попробовать вернуть это лейтенанту Урсису, да только он навряд ли согласится взять его назад.

– Мы решили, что он должен принадлежать тебе, – вмешался Урсис. – Им владел мой дед – медведь великий во всех отношениях. Ты окажешь ему честь – мир его праху.

Брим удивленно открыл рот.

– Я клянусь Вселенной, Ник – вскричал он – Я не могу принять его.

– Пардон, – перебил его Флинн – Если вы тут собрались спорить, этим двоим придется уйти, впрочем, им так и так пора вон.

Брим покорно кивнул, на глаза его от волнения навернулись слезы.

– Спасибо, – с трудом выдавил он из себя. Не Бог весть как изящно, но что поделать, если в голову ему не шло больше ничего?

– Я рад сделать тебе такой подарок, дружище Брим, – с улыбкой произнес Урсис. – И прежде чем этот грубиян в белом халате выставит нас отсюда, у меня есть для тебя еще кое-что – между прочим, от известного тебе Боспора П.Голвуорси.

– Голсуорси? – не веря своим ушам, переспросил Брим. – От него самого, – подтвердил Урсис. – Как твой непосредственный командир, он хранил все послания, пришедшие в твой адрес с тех пор, как ты отправился на это безнадежное предприятие.

– Правда? – удивился Брим. – Но мне никто и никогда не присылал ничего, кроме счетов. – Вот уж не припомню, чтобы мне Голсуорси хоть когда-нибудь передавал что-то подобное, – заявил Урсис с хитрым огоньком в единственном не закрытом бинтами глазу.

– Что бы это могло быть? – совершенно искренне недоумевал Брим. Медведь расхохотался.

– Вот, – сказал он, протягивая Бриму маленькую пластиковую карточку. – Копия персонального послания с Гиммас-Хефдона. Мне почему-то показалось, что ты захочешь прочитать это прямо сейчас.

– Это мне? Но я ведь не знаю никого с Гиммас-Хефдона. Я ведь там и двух суток не провел перед…

– Гм… – ответил медведь. – Ну что ж, возможно, это и ошибка. Хотя лично я так не думаю. Ты хоть прочитай.

Нахмурясь, Брим взял карточку, повернул ее к свету – и сердце его отчаянно подпрыгнуло. На крошечном кусочке пластика темнели четыре строчки, вышедшие когда-то из-под пера Сент-Иеремита. Простые слова, пережившие столетия;

Брим часто читал их:

"Сияет между звезд мой свет,

Копье блестит как кровь,

Мне в поединке равных нет

Мне силы даст любовь".

Еще одна строка завершала послание:

«Поздравляю, Вилф Брим».

И простая подпись:

«Марго Эффервик».