Текст книги "Далила-web"

Ника в отчаянии молола вздор, пытаясь удержать меня за руку. Но ее я не жалел, нет. С ней все по-другому, поэтому пускать ее в дрим было нельзя. Это я уже знал, но объяснить ей не мог, да и времени не было. Сказал только, чтоб ждала меня и не вздумала отключать дримодем Далилы, взял из безвольно опущенной руки моей подруги пузырек с лекарством и выскочил вон из комнаты. Поворачивая на лестницу, оглянулся: Ника вышла проводить меня. Сутулилась и плечи обхватила руками, словно зябла. Но и тогда, глянув на нее мельком, я не жалость почувствовал, а нечто совсем другое.

Глава восьмая

У меня сложился определенный план. Вполне удачный, на мой взгляд. Не обязательно полностью терять контакт с реалом при включенном дримодеме. Если не грузить дрим, я буду видеть то же, что чипанутые, – слой инфо. Когда нужно будет управлять, войду в консоль, сделаю, что надо, и тут же вывалюсь обратно. Если в реале рядом со мной будет Ника, я всегда смогу отличить сон от яви. Просто, правда? И мне так казалось, когда я торопился в свою комнату.

Всего-то мне и нужно было – взять модем и вернуться к Нике. Сделай я это – все могло пойти иначе, но мне приспичило срочно опробовать лекарство от насморка. Я глянул на Штуцера – тот спал, возложив на стол лысую голову с косицей антенны. С ним и раньше такое случалось, когда делал домашку и случайно цеплял выпадающее чип-видео. Глянул я на Штуцера (голова на столе, слюну уже пустил) и подумал о том, как буду выглядеть в реале со своими соплями, когда в гостях у Ники включу дримодем. «Нет, – думаю, – лучше я у себя в комнате тетраизол применю назально и перорально. В смысле, в нос и рот пшикну».

Дримодем валялся у меня на кровати. Я сдвинул его в сторону, улегся, – герц его знает это лекарство, как оно действует, вдруг с копыт снесет? – сунул в рот, нажал, – гадость какая! – сунул в ноздрю, пшикнул, – глаза на лоб! – сунул во вторую ноздрю, пшикнул и с минуту еще лежал, пуча глаза и хватая ртом воздух. Могучее средство этот тетраизол. Я запихал пузырек в карман и решил полежать немного, чтоб оклематься. Пока лежал, взял дримодем. Заряжен полностью, должно хватить часов на двенадцать, можно не экономить батарейку. Без разницы, думал я, где включить: здесь или у Ники. Все равно нужно подождать, пока подействует ядреный спрей. Главное – не провалиться в дрим.

Я повозился, подкладывая под затылок дугу излучателя и надевая ошейник, уложил волновод, чтобы он не мешал крутить башкой, прицепил дримодем к поясу и бездумно врубил девайс. Легкое головокружение, точно как в прошлый раз, и больше ничего. Перед глазами обшарпанный потолок нашей со Штуцем комнаты. Впрочем, нет, вру. Кое-что новое появилось сразу. Незнакомый запах. Очень приятный, между прочим. Откуда он? Я повернул голову и тут же вскочил с кровати. За столом, напротив притомившегося от занятий Штуцера, – полупрозрачная фигура. Женщина. Силуэт шевельнулся, и я услышал:

– Эндрю, я ждала тебя здесь целую вечность. Минут десять, не меньше. Где ты пропадал?

Призрачные краски сгустились, женщина перестала быть прозрачной, и я узнал ее.

– Вообще-то, я пропадал в твоей комнате, – сказал я призраку Далилы. – А сюда вернулся за модемом. Торопился в вирт, знаешь ли.

– Зачем? – пропела, кокетничая, Далила.

– Затем, чтобы тебя предупредить! – рявкнул я. – Вываливайся скорее в реал, пока они до тебя не добрались!

– О! До меня кто-то добирается? Кто эти негодяи? – Ей было смешно, понимаете? Я думал, сейчас взорвусь. Не миновать ремонта в комнате. Но я взял себя в руки и заговорил спокойнее:

– Долго рассказывать. Вываливайся в реал. Если не можешь, так я сейчас поднимусь к твоему те... к вам в комнату и отключу модем.

Запах усилися. Приятный, ничего не скажешь, но слишком резкий. От него все плыло перед глазами, кружилась голова. Я принюхался. Какие-то знакомые примеси.

– Не надо отключать, Эндрю, – попросила Далила, поднимаясь. – И в комнату не ходи, там Ника. Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Я покосился на Штуцера.

– Этот нам не помешает, – успокоила Далила, перехватив мой взгляд. Она легонько шевельнула правой рукой, и Штуц исчез.

– Что ты с ним... – шепнул я, но не договорил «сделала». Запах усилился, я уловил в нем знакомые части, только теперь их было больше. «Меня атакуют, – сообразил я, стараясь не паниковать. – Это от нее так пахнет? Не может быть, чтобы она... Куда она девала Штуца?»

– Я вычла его из слоя, – с безмятежной улыбкой сообщила Далила. – Пусть побудет инвизибл, так лучше.

Я отступал, мысленно отбиваясь от лезущих в мозг червей, но кроме них в потоке было еще что-то незнакомое мне, оно-то и делало аромат таким приятным.

Я непроизвольно пятился, Далила неторопливо шла ко мне.

– Дрю, почему ты меня боишься? Я же все теперь знаю. Знаю о бегстве. Знаю, как ты приехал, чтобы найти меня в Городе. Знаю, что из-за меня ты поступил в универ. Знаю и то, что у тебя были неприятности. Я виновата, но я могу загладить вину. Со мной тебе не нужно будет бояться Системы, потому что теперь я управляю ею.

– Значит, это ты мой мозг хакнула! – сообразил я. Ошейник дримодема душил меня, стало жарко.

– Просто хотела узнать тебя лучше, – мягко проговорила Далила. Мне больше некуда было отступать, за спиной оказалась не дверь, а стена. Я затравленно оглянулся. Двери больше не было. И комнаты тоже не было. Чернота, разделенная бесконечной стеной, в нее, в эту гладкую холодную ограду я и уперся лопатками.

Далила подошла совсем близко; пока я озирался, она сменила скин. Стала похожа на воланчик для игры в бадминтон, потому что на ней теперь была старомодная одежда. Салли Энн была в таком же платье на фотке, которую показывал Кэтчер.

– Такой я нравлюсь тебе больше, – сказала она. Не спросила, а сказала твердо, без тени сомнений. Пожалуй, она и впрямь знает многое. Но еще не все. «В мозг тебя не пущу больше», – думал я, выуживая из потока червей, а вслух сказал:

– Мне не нравятся твои запросы.

Говорил и одновременно с этим усиленно думал, как вернуться в реал. Модем отключать прямо сейчас нельзя, она атакует, последействие будет мрачное, причем у нас обоих. Можно было войти в слой отладки, но тогда я провалюсь в дрим. «Но это ведь будет мой дрим, а не ее», – сказал я себе и решился на отчаянный шаг.

– Не нравятся мои запросы? – удивилась Далила. – Но я же просто интересуюсь тобой. Ну-ну, не буду, если тебе неприятно.

Вормы исчезли. Ни одного больше в слое отладки не было, только мощный поток незнакомого, до одури приятного и очень сложного запаха.

– Так лучше? – спросила она, подойдя ко мне вплотную.

«А так будет еще лучше», – возразил я ей мысленно и вызвал консоль. Но окно отладки не появилось. Внезапно меня ослепила ярчайшая вспышка, оглушил гром невероятной силы, в кожу впились миллионы раскаленных игл, язык обожгло горечью, а запах стал нестерпимо, до приторности плотным. Потом все это прошло, и меня заполнило новое ощущение. Именно заполнило, я не оговорился. Вы когда-нибудь видели древние матерчатые куклы? Знаете, такие прикольные, – их еще на руку натягивают. Когда такую куклу надевают и начинают шевелить пальцами, она ощущает то же, что чувствовал я.

Перво-наперво попробовал отключить модем, но рука не поднялась. Я услышал приказ: «Не смей!» – и не смог ему противиться. Кукла не может сдержать движения шевелящихся в ней пальцев или двигаться, как захочет. Желания Далилы управляли моим телом, не подчиниться я не мог. Все было как во время вирта, только теперь не призрачная Салли Энн была со мной, а Далила. Ее приказы двигали мной, это было невыносимо приятно. Тело Далилы казалось податливее глины, я сам лепил его сообразно с моими желаниями, но неожиданно осознал, что желания больше не принадлежат мне. Осталась единственная мечта – подчиниться. Сомнения отступили, и я с холодной отстраненностью уразумел, что сейчас пущу Далилу в мозг. Но случилось сразу несколько событий: я понял, что незнакомый запах – это поток сознания Далилы; поток хлынул в мой мозг; мое «я» разделилось на две части, одна из них растворилась в желаниях Далилы, а вторая высвободилась и стала искать путь к спасению.

* * *

Упрямой части моего «я» думалось великолепно. Я обнаружил, что знаю многое, о чем даже не подозревал раньше, и могу теперь оценить сложившееся положение. Ответы на мои вопросы приходили мгновенно. Что произошло? Далила сломила сопротивление моего мозга. Почему ее мозг оказался сильнее? Потому что он объединился с Сетью и теперь управляет всеми сетевыми ресурсами. Как это получилось? Очень просто. Далила не сопротивлялась червям, а поддалась, пустила их внутрь, вормы теперь стали ее собственными эффекторными продолжениями. Что она сделала дальше? Принялась крушить защиту Сети, захватила контроль над фильтрами дримцентра, а когда управилась с этим, начала искать добычу. Почему? Ее эффекторные продолжения чрезвычайно активны и вредоносны. Они находят мозг, подключившийся к дримцентру, и нападают на него. Андрея Нетребко они обнаружили в тот момент, когда тот запустил демонстрационный дрим. Все ясно. Но почему это стало мне ясно? Почему я получаю ответы на вопросы и могу их понять? Потому что я – это логика. Наша общая с Далилой логика, живущая в объединенных Системой мозгах.

Я попробовал представить себе, на что похожи два мозга, объединенные Системой в одно целое. Образ оказался слишком сложным, чтобы я смог воспринять его целиком. «Это не к спеху, – сказал я себе. – Нужно мыслить логически. Далила захватила контроль над всем, кроме моего логического мышления, но зато ее системные знания стали моими. С логикой теперь я справляюсь куда лучше, чем раньше, а с образами хуже. Значит, нужно добраться до слоя отладки через консоль. Ну-ка, что мы с Далилой знаем о консоли?» Я проверил и убедился – все в порядке, консоль доступна, стоит только захотеть. Вот она.

Окно консоли больше не было для меня непонятной, быстро меняющейся картинкой и вообще не выглядело как окно. Оно вообще никак не выглядело. Просто я видел проходящую через фильтры дримцентра информацию и мог вылавливать из потока все, что мне нужно. Найти наши с Далилой образные представления не составляло труда. Картинки я, конечно, не увидел, не услышал ни фантомного голоса Далилы, ни собственных вскриков и стонов, зато отметил, что центры удовольствия обоих мозгов пребывают в возбужденном состоянии. Мозги Эндрю и Далилы стимулировали друг друга, их переполняло блаженство. Я ощутил бы презрение, если б владел эмоциями, но я был тогда логикой, понимаете? Чувства для меня попросту не существовали. «Поигрались и хватит», – подумал я, выделил нужные мне потоки, нашел соответствующие фильтры дримцентра и перекрыл их.

* * *

Очнулся я на полу у двери. Тело болело, будто меня лупили по чем попало ногами. Кое-что болело особенно сильно, к примеру, голова. В горле першило, но не от простуды; насморка как не бывало, зато вся физиономия – мокрая. Сердце колотилось, я сначала даже не понял, что это меня так толкает в грудь и почему тяжело дышать. «Чего это со мной?» – подумал я, тупо разглядывая пустую комнату, но тут же все вспомнил. То есть не все, а так, кое-что. Воспоминание о феерическом вирте никуда не делось, однако восстановить последовательность действий я не смог. Такое, знаете, чувство, будто вы посмотрели реал-видео, а потом сцены налезли одна на другую, и получилась каша. Не разберешь, где кто и почему. Так я и не смог прокрутить в памяти, что со мной в дриме Далила вытворяла. Или я с ней? Сложно сказать. А вот что я запомнил четко, так это мои размышления о мозге Далилы и Системе. Я порылся в памяти и обнаружил, что знаю теперь, как управляться с консолью, и смогу, если понадобится, разобраться с потоком отладки. Не так лихо, как тогда, когда мой мозг был соединен с мозгом Далилы, но хоть как-то. Все ж лучше, чем никак. И, что еще лучше, – в реале у меня получилось представить в общих чертах, как выглядят два мозга, объединенные Системой в одно целое. При случае это могло пригодиться. Но сначала консоль. Я поднялся, кряхтя, потянулся, собирался сесть за стол, но вспомнил – Штуцер! Его по-прежнему не было видно. Далила хвалилась, что вычла его из слоя. «Посмотрим, – подумал я, – получится ли теперь его вернуть. Если смогу, значит, кое-какие знания у Далилы я спер. Велик ли шерсти клок?»

Оконный интерфейс консоли штука несложная, если знаешь, как с ним работать. Сам ищет нужную часть кода, сам выводит в область просмотра нужные параметры, от дриммастера требуется только твердо знать, чего он хочет. Я быстро нашел полный айди чипа Штуцера, отыскал по нему область данных и пул портов его чипа, посчитал вычеты отдельно для слоя инфо и слоя отладки, нашел их в Сети и забил нулями. И поспешно закрыл консоль. Честно говоря, боялся, что ничего не выйдет и бедный Штуц до конца своих дней будет человеком-невидимкой.

– Фу-у, слава рыбьим яйцам, – выдохнул я, когда увидел своего чипанутого соседа. Тот все еще валялся в отрыве и, ясен герц, ничего не заметил. Я мог разбудить его, достаточно просто вычистить из Сети ту дрянь, которую заливали ему в чип, но возиться не хотелось.

– Надо вернуться к Нике, – напомнил я себе, но и шагу к двери не сделал, пришла в голову новая мысль. Далила, когда я перекрыл фильтры, должна была очнуться там у них в комнате. Что она сделала, когда пришла в себя после наших с ней выкрутасов? Что сказала Нике? О чем вообще она думает, после того, как разъединились наши мозги? Если не выключила дримодем, я мог бы найти ее там. Очень осторожно, через консоль.

Я обнаружил вдруг, что непроизвольно открыл окно отладчика, добрался до фильтров слоя инфо и успел даже выделить нужный поток данных. Далила не выключила дримодем.

– До фига инфы, на лету не разобрать, – пробормотал я с досадой. – Координаты у нее... Ага, она у себя в комнате. Видео раскодить и думать нечего, но хотя бы аудио... Нет. Слишком плотно, тоже не успеть. Найти бы в Сети декодер! Без декодера... Минутку!

Я понимаю, о чем вы подумали. Затупил я конкретно, хоть и не был уже полным нубом в дримхаке. Декодер у меня был, да еще какой. И прямо под руками. Вернее, под черепушкой. Речевые центры мозга куда круче любой сетевой шняги, поверьте мне, я знаю, что говорю. Всего-то и надо было – повесить хомут на фильтры и снимать через него копию потока. Далила ничего не заметит, если не лезть в слой отладки.

– Это ж как два байта переслать! – сообщил я Штуцеру, но тот не отреагировал. Сопел в стол и в чип не дул.

Я улегся на кровать, чтобы не снесло с копыт, когда в мозг пойдет инфо. Поразмыслив, решил пустить в мозг полный инфопоток, а не только аудио, – чего мелочиться. В два клика сваял хомут и прицепил его к фильтрам Далилы.

* * *

– …так кричала! – возбужденно говорила Ника. – Я уже хотела выключить эту штуку. Лилька, ты так орала... Как... Как не знаю кто. Как кошка. И если бы только орала! Голову запрокидывала, хрипела, рычала даже. А потом ка-ак выгнулась, да как начнешь дергаться, и давай покрывало шкарябать! Я думала: или ногти переломаешь, или тряпку эту раздерешь в клочки. Лилька, что это с тобой там делали?

– О-о! Чего только мы с ним ни делали, – довольно мурлыкнул низкий женский голос. Я не сразу узнал Далилу. Вот, значит, каким ей кажется собственный голос: глуше и ниже, чем на самом деле. И почему Ника называет ее Лилькой?

– С кем? – сухо осведомилась Ника.

Я закрыл глаза, чтобы лучше видеть. Далила лежала у себя на кровати и смотрела в потолок, но когда услышала вопрос, повернула голову. Потолок метнулся в сторону, в поле зрения оказалась Ника Нэйм: лицо настороженное, глаза круглые. Руки к груди прижаты. Мне показалось, я лежу там, на кровати Далилы, а Ника стоит рядом. И она спрашивает меня... Нет, не меня, конечно. Странное ощущение – словно вас запихнули в живую тряпичную куклу. И вынуждают двигаться вместе с ней, смотреть на мир сквозь прорези ее глаз и слышать то, что она слышит, но при этом вы не можете заставить куклу говорить или молчать. «А неплохо бы. Если она выложит Нике, что было между нами…» – подумал я мельком.

– Не знаю, как в реале, а в вирте он ничего, – сладенько пропела Далила, не отвечая на вопрос. Перед глазами ее снова был потолок. Мне показалось, что я потягиваюсь и закидываю руки за голову, даже ладони почувствовал затылком. Странное ощущение – будто у меня не одна пара рук, а две.

– Кто он? – спросила Ника. Матрац подо мной прогнулся. Далила чуть повернула голову, я увидел Нику, присевшую на краешек кровати, и ощутил теплую округлость ее бедра. Думал, Далила отодвинется. Нет, не отодвинулась. Я видел вырез халата Ники, мне чудился ее запах. Впрочем, не чудился. Весь инфопоток Далилы лился в мой мозг, я чуял то же, что должна была чуять она.

– Зачем это тебе? – игривым тоном поинтересовалась Далила и, не дожидаясь ответа, продолжила с горечью в голосе:

– Все они одинаковы, и он такой же, как все. Не мы играем в куклы, а они. Поиграет – бросит. А если не бросит, так запрет от чужих глаз подальше и затрет до дыр. Спрашиваешь, кто он? Какая разница? Этому вообще не я была нужна, а одна видимость. Выдумал себе куклу для самоублажения, потом от большого ума в нее влюбился. Каков, а? Вот нисколечко его не жалко. Жаль только, он из Сети вышел, как-то получилось у него вывернуться, но он вернется. Не вернется – черт с ним, кое-что я от него уже получила. Будут и другие, я знаю. Но теперь я кукловод, а куклы – они.

Говорила она горячо, даже присела на кровати, согнув ноги в коленях и обхватив их левой рукой. Говорю вам, ничего более странного я раньше не испытывал. Мне казалось, что и ног у меня теперь две пары, причем вторую, афрокожую пару ног я обхватил рукой. Прибавьте к этому, что в пылу разговора ладонь Далилы легла на колено Нике, и вы получите полное представление о том, что я тогда чувствовал.

– Я поняла, о ком ты, – грустно проговорила Ника Нэйм, глядя в сторону. Она наклонила голову, словно собиралась задать кому-то каверзный вопрос, но обычного лукавства на лице ее не было. Мне захотелось погладить ее по голове, но вовсе не из жалости, как вы, может быть, подумали.

– Ника, ну что ты. Брось киснуть, солнце, – уговаривала Далила. Ее рука прошлась легонько по волосам склоненной перед ней головы, потом снова легла на плечо, но теперь не просто легла. Мне казалось, я обнимаю Нику. Совершенное безумие! Далила делала то, что хотелось делать мне. «Я же не лез в слой отладки! – занервничал я. – Какого герца она делает то, что я хочу?»

– Зачем тебе он? – спрашивала Далила, поглаживая Нику по плечу. – Я могу дать тебе больше. Если бы ты не упрямилась и подписала договор, я смогла бы пустить тебя в мой мир. Если бы ты знала, как он прекрасен!

Далила неуловимым движением переменила позу: поджала ноги, в левой руке у нее появился большой белый цветок, и в ту же секунду стены исчезли, мне показалось, весь мир превратился в поле таких же цветов с остроугольными лепестками. Их запах был так густ...

«Да, я его знаю. Так пахнет поток сознания Далилы», – отметил я про себя.

– Мир Лилии! – провозгласила Далила. – Очень жаль, что я не могу тебе его показать. Вот если бы ты не упрямилась, солнце...

«Что она делает?» – ужаснулся я. Ведь это мне хотелось обнять Нику, прижать к себе, провести кончиками пальцев по ее бедру, заглянуть в глаза, увидеть в них отражение... «Это бред, безумие!» – думал я.

– Лилька, что ты делаешь? – Ника попробовала встать, но держали ее крепко.

– Глупенькая, ведь я знаю, что тебе нужно, лучше, чем он, – ворковала Далила, одной рукой удерживая Нику, а другой стягивая с ее плеч халат. – В моем мире все твои желания исполнятся. Пусть это отдает солипсизмом, но какое нам до этого дело?

«Солипсизмом?» – У меня похолодело внутри от страшного подозрения.

– Ника, беги! – крикнул я, пытаясь вскочить с кровати, но подвела координация. Попросту не смог разобраться, какие из двух пар ног и рук мои, споткнулся и полетел на пол. Но не вытертый линопрен увидел, по которому проехался таблом. Перед глазами – море белых цветов, шея Ники, плечи, опутанные съехавшим халатом, и ее грудь. Голова снова кружилась от смеси запахов.

– Лиля, не надо, – упрашивала Ника, отталкивая меня, но руки мои против воли стискивали ее все сильнее, потом я почувствовал языком...

– Лиля! – визгнула Ника, вывернулась и оттолкнула меня. Не меня конечно, но досталось и мне. Мерзко быть тряпичной куклой. Я стиснул зубы и, прицелившись, ухитрился нажать на кнопку дримодема.

Ни секунды у меня на размышления не было. Сто процентов, Бенито влез в мозг Далилы после того, как я перекрыл фильтры и вышиб ее из режима отладки. Возможно, еще и Лао туда сунулся – защищать. Он как раз собирался. Без разницы, кто из них возьмет верх, кое-кто может пострадать в реале. Я рванул с места, едва попал пятерней в пальпатор, навалился на дверь и был выпущен в коридор, а правильнее сказать – вырвался, как дикий выпрь. Есть такой монстр-мутант в «Жратве и патронах», вы, я думаю, знаете. Сначала собирался ломануться прямиком к Бенито, бить ему морду, потом сообразил, что это не остановит дриммонстра по имени Лилия. Дверь моей комнаты еще не закрылась за мной, а я уже взлетел на девятнадцатый этаж и кинулся к знакомой двери. И правильно сделал, что поторопился.

В комнате кричали на два голоса, там что-то тяжело грохнуло об пол. Я вмазал с разбегу в дверь, пытаясь проломить филенку, на голову посыпалась труха, но большего я не добился, только плечо отшиб. Хорошие у нас в общаге двери.

– Ника! – заревел я. – Открой!

Наверняка меня не услышали. Они голосили, что-то роняли на пол, потом там, внутри, всхлипнуло битое стекло и посыпались осколки. Один из голосов смолк. Я соображал лихорадочно, как открыть? Дергай не дергай за ручку, магнитный замок не сломаешь. «Ладно», – подумал я, ожесточаясь, и включил модем. Головокружения на этот раз не заметил, потому что сразу вышел в консоль. Возиться с отпечатками пальцев было недосуг, я просто нашел панель управления электрикой и вырубил питание всех общажных замков. Автомат тут же включил резервную линию, но я тянул за ручку, полусекундного сбоя хватило, чтобы дверь открылась. Ворвавшись внутрь, я первым делом отключил модем и потом только огляделся. Мать моя блогерша!

Хорошо знакомая мне афрокожая красотка в домашнем кимоно с оторванным рукавом душила девушку (Нику я узнал с трудом), прижав ее к тому месту, где в дверце шкафа раньше было зеркало. Далила кричала без слов, ее голос невозможно было узнать. В комнате пахло потом и еще чем-то. Чужой, незнакомый запах. Битое стекло захрустело у меня под ногами, я поскользнулся на осколках зеркала, но удержался на ногах. Подскочил к ним, вцепился в запястья девушки по имени Лиля (ну и личико у нее!) и оттолкнул ее прочь что было сил. Ника повалилась мне на спину. Я повернулся, чтобы подхватить, но это уже не понадобилось. Падать в обморок никто не собирался.

– Уйди с дороги, мой друг! – услышал я и снова повернулся к Далиле. Нижняя губа у нее была разбита, по подбородку стекала лаково-красная струйка. В оскаленном лице – ничего женского. «Мой друг» мне говорил только Бенито, я уже не сомневался – передо мной не Далила, а дриммонстр. Я потянул носом воздух – оказывается, вот как пахнет кровь. Тот второй, незнакомый запах. Затем я глянул на волновод модема Далилы (был сунут в карман кимоно), поднял руку и сказал:

– Мы в реале, Лилечка. Солнце, ближе не подходи, изрежешь о стекло свои кукольные ножки. Это тебе не по лепесткам разгуливать.

За моим плечом всхлипнула Ника, потом ее рука сжала мне пальцы.

– Ника, ты как? – спросил я, но она не ответила. Возможно, еще не могла говорить.

Мое предупреждение подействовало, Далила не решилась подойти ближе. Мелких осколков на полу и вправду было полно, кроме того, она, кажется, поняла, что цацкаться с ней я не буду. В полном соответствии с ее собственной теорией о куклах. А может быть, она просто пыталась найти меня в Сети? Не знаю. Модем-то я вроде бы выключил, и, как оказалось, не зря.

– Пойдем, – бросил я через плечо и потащил подругу из комнаты, стараясь не поворачиваться спиной к монстру. Впрочем, Лилечка больше не пыталась напасть, глаза ее были закрыты. Дорого бы я дал за инфу о ее последних действиях в Сети, но делать нечего, включать модем было бы глупо. Я подтолкнул Нику к двери, не глядя, попросил ее: «Открой», потом мы оказались в коридоре. Когда закрылась за нами дверь, Нику прорвало. Она повисла на мне и заревела в голос, судорожно хватаясь за шею. Ее трясло. Рубашка у меня на груди моментально вымокла.

– Все, милая, все, – пытался я успокоить ее, но какое там. И по голове гладил, и встряхивал за плечи: «Ника, ну не плачь!» – все без толку. «Сейчас сюда вся общага сбежится, спектакль смотреть. Еще комендантшу накличем», – подумал я. И точно – на нижнем этаже стукнула дверь. Потеряв надежду добиться цели лаской, я прикрикнул, хоть и негромко: «Тихо! Я из-за тебя не слышу ничего!» Это помогло. Ника тоже стала прислушиваться, тихонько всхлипывая, и даже отпустила одну руку, но второй все же держалась за мою шею. Шаги. «Кто-то поднимается по лестнице», – сообразил я и хотел спрятаться в темный угол за пожарным шкафом, но не успел. И все равно там места на двоих не хватило бы.

Скрипнула, открываясь, дверь лестничной площадки, я вздрогнул. Бенито. Ну, думаю, точно сейчас махаться придется, а у меня и без того все болит после вирта. Ладно, думаю, где наша не пропадала. Толкнул в сторону Нику, чтоб не мешалась, и пошел навстречу Бене. Лучшая защита – нападение, я считаю. Но у меня ничего не вышло. Во-первых, от Ники освободиться не удалось, она тут же мертвой хваткой вцепилась в рукав моей рубашки. Во-вторых, Бенито драться не пожелал. Он и обычно смотрит на всех свысока, а тогда вообще выглядел надменнее самого надменного в мире верблюда. Смотрел в одну точку, нас с Никой не заметил, хоть был в двух шагах. Странно. Я-то ладно, эка невидаль, но девушка с синяками на шее и в распахнутом халате, да еще и бывшая одноклассница, – зрелище, которое я лично не пропустил бы ни за что. Но Беня был выше любых зрелищ. Глаза его, как я уже сказал, смотрели в одну точку, шея стянута ошейником, на поясе светил лампочкой дримодем. Этакий верблюд-зомби. Направлялся он прямиком туда, откуда мы только что сбежали. Против ожиданий, ему не пришлось стучать и ждать, чтобы пустили. Пальпатор узнал его руку, значит, он не был незваным гостем. Скорее званым. Его позвали – он пришел.

– Кто-то же должен убрать в комнате, – пробормотал я. – Вы на пару с Лилечкой устроили там приличный бардак. Ты бы запахнула халат. Не ночь еще, народ по коридору шастает.

Ника не обратила на вполне разумную просьбу никакого внимания. Я глянул на нее с изумлением – ведь только что на ногах едва держалась! Подруга моя была вне себя от гнева.

– Что такое? – спросил я.

– Что такое?! Ах ты... Бардак?! А сам?! А ты?! А знаешь, что мне Лилька сказала?! Что ты!.. Что вы с ней!.. Из-за тебя я... Да ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?!

Говорю вам, ни в чем Ника не знает меры. Если злится – прячьтесь. Но я не стал прятаться, лучшая защита – нападение.

– Ты! Ты что дела...

А я всего-то делал, что хотел. В моих объятиях она обмякла и успокоилась быстрее, чем я ожидал. И мне стало спокойно. Представьте: вечер только начался, мы в общаге, в любую минуту кто угодно может выпереться в коридор, у Ники халат распахнут, на плечах висит, а мне спокойно. Ее запах, вот в чем дело. Хоть и пахло еще от моей милой кровью и потом, но мне это почему-то не помешало.

Из нас двоих опомниться первым полагалось мне, но сказалось последействие. То, что я подсмотрел глазами Далилы, вышибло из моей головы остаток здравого смысла.

– Погоди, Дрю! – Ника возражала, правда, довольно слабо. – Да погоди же! Как мы теперь? Куда мы теперь?

Я не сразу понял, о чем она. Позже до меня все-таки дошло. Ника в одном халате и босиком. О том, чтобы вернуться в комнату, хотя бы только вещи забрать, не было речи. Я и сам бы туда больше не сунулся. Дело даже не в том, что там Бенито; мне очень не понравились Лилечкины слова о «других». Похоже, она не собиралась ограничивать себя одним рабом. Если я прав...

– Ты видел, что она с Бенито сделала? Она говорила, будут и другие.

«Хорошие мысли приходят в умные головы одновременно, – подумал я. – Но лучше я о рабах пока помолчу, а не то кое-кто опять закатит истерику. Надо бы куда-то спрятать Нику и проверить, не входя в Сеть».

Я запахнул полы Никиного халата, затянул поясом и сказал:

– Пойдем.

– Куда?

Спросить-то она спросила, но уже на ходу.

– Ко мне в комнату.

– Но там же этот… Штуцер.

На секунду мне показалось, что возможность оказаться в одной комнате со Штуцером пугает мою милую не меньше, чем соседство с Лилечкой.

– Он в отрыве, – успокоил я ее, и тут же мне в голову пришла новая мысль: «Ничего себе успокоил. Когда Штуц в отрыве, Далила может вертеть им, как захочет. Нужно что-то такое с ним сделать, чтобы не мешал».

Я впустил Нику в комнату, закрыл дверь и в затруднении глянул на соседа.

– Он ничего не видит, не слышит и не чувствует? Да? – с опаской спросила моя осторожная подруга. И любопытная. Поэтому она решилась подойти ближе и заглянуть Штуцу в лицо.

«Он-то видит и слышит. И очень даже чувствует. При желании из него можно сделать подслушивающее устройство. Далила вполне может такое сотворить. Как бы нам оглушить его и ослепить? Ага, знаю. Но придется включить модем».

– Не надо! – взмолилась Ника и схватила меня за руку.

– Я осторожно, – сказал я и нажал кнопку. Все нужно делать быстро. Консоль. В консоли найти айди Штуцера. По номеру комнаты. Быстро. Нет, это не тот, это мой. Ага, вот он. Теперь нужно подставить вместо него... Кого бы?»

Я глядел на поле с номером чипа Штуцера, не решаясь вбить случайный набор цифр. Понимаете, подставлять кого-то под хак – подло. Я чуть было не выбросил эту идею из головы, и тут мой взгляд упал на экран моего налокотника. «Бедный Эндрю, – подумал я. – Но ты уже мертв, приятель. Тебе все равно». И я вывел Штуца из-под удара. Поставил на порты его чипа кодовые заглушки, перенаправил поток в симульчип бедняги Эндрю, скрыл настоящий айди маской и разбудил налокотник. «Че за нах?» – написал в поле комментариев мой налокотник, получив поток чипорно, которым забавлялся Штуц. Он помолчал немного, потом стал строчить комменты: «Ты куда, жывотное? Ахтунг! Йомайо, это полный фперед! Деффки, в Бабруйск, йа утамилсо». Похоже, видео пришлось айдиоту Эндрю по вкусу. Я снял налокотник и положил его на кровать Штуцера.