Текст книги "Далила-web"

Я помотал головой, сказал: «Все в порядке, просто померещилось», и мы пошли дальше. Ника стала в благодарность за анекдот плести какую-то длинную историю о скулерах, но я слушал вполуха и посмеивался невпопад. Наваждение наваждением, но получилось же различить в запахе лилий знакомые примеси! Кое-что новое я тоже успел узнать. Слушая трескотню Ники, тщательно разобрал инфу и отделил ее от рекламного мусора. Честно вам скажу, лучше бы все это оказалось сном.

– Ника, – прервал я, – погоди.

Она готова была возмутиться, но, увидев мое лицо, передумала.

– На мне ошейника нет? – спросил я.

– Нет, конечно! Ты же сам снял, в парке еще. Он в сумке.

– Проверь, – потребовал я.

Она ощупала мою шею, бормоча что-то о глупых шутках, полезла в сумку и продемонстрировала мне излучатель дримодема. И все равно я не мог поверить. Привлек Нику к себе и зарылся носом в ее волосы. И понял, что все это, к несчастью, не сон. Реальной была свалившаяся на мою голову способность чуять излучение чипа модифицированных граждан, и, что еще хуже, вполне реальным было выхваченное из новостной ленты сообщение. В нем говорилось о новом собственнике компании «Дримодем».

– Ну что ты, глупенький, – ворковала Ника. Она-то думала,что я просто изобрел повод пристать к ней с нежностями. «Пусть так и думает пока что», – решил я, чмокнул Нику в лоб, и мы отправились дальше, благо впереди уже маячила реклама «Соточки» – изображение сотенной купюры, – откуда мне подмигивал неизвестный тип в странной одежде, должно быть, какой-то шоумен древности. Ехидный старец напоминал мне о необходимости обналичить немного денег. Я рассудил, что особого вреда не будет, если мои координаты узнают в заштатном банке, остановился у первого попавшегося банкомата, и тот отслюнил мне тощую стопку бабок. Глупо, не спорю. И счет могли заблокировать, и меня поймать в момент, но нам повезло – новый владелец мэрской корпорации тогда был занят куда более серьезными делами, чем охота за каким-то Нетребкой. Это развлечение он оставил на сладкое, справедливо считая, что никуда мне с глобуса не деться.

* * *

Ника наотрез отказалась поселиться в разные номера. Тогда я решил, что милая моя просто боится. Теперь не знаю даже, что и думать. Не хочется верить в такую дальновидность и такое коварство, Ника человек честный и прямой. Интуиция сработала, так я считаю. Как бы там ни было, но в душ она отправилась без конвоя и пробыла там долго. Я вернулся в номер часика на пол раньше нее, кое-как запихал наши шмотки в малюсенький ящик, настроил в чертовом саркофаге человеческую температуру и стал задремывать, но, услышав, как Ника шаркает своими теннисными туфлями по кафельной плитке коридора, высунул голову наружу.

– А, вот ты где! – обрадовалась она. – Я уже собиралась стучать во все подряд.

– И достучалась бы, – буркнул я, оглядывая ее фигурку в халате.

– Может, ты поможешь даме вскарабкаться?

Я молча протянул руку.

Оказывается, помощь была нужна не самой даме, а ее туфлям. Они были отправлены на покой одна за другой, а дама, пока я пытался закрыть дурацкий ящик для вещей, вошла самостоятельно, хоть и не без затруднений.

– Тесно как! Не понимаю, Дрю, как тут могут поместиться три человека; скажи, что ты врал. Здесь и для меня одной... Тут второй подушки нет? Слушай, почему так жарко? Это гостиничный номер или микроволновая печь? Дрю, подвинься. Нет, весь можешь не двигаться, локоть убери. Не локоть? А что?

Я повернулся на другой бок и прижался к ней спиной. Спать хотелось зверски, аж в голове мутилось; временами я проваливался в дремоту, как будто нырял с головой в теплую воду.

– Дрю, мне кажется, можно уже выключить свет. Да? Ты не против? Как бы это сделать? Ага, я поняла. Нет, это не та, это вентилятор. А это? Видео. Фу, как громко! А это? Часы. О, здорово. Очень удобно, правда? Я поставлю будильник на семь часов, хорошо? Где же свет выключается? Все кнопки кончились. Андрей, где здесь?..

– Там, – сказал я, вынырнув из дремы в очередной раз. Перед глазами была еще парковая дорожка и голые ветви, а вместо плафона светильника – луна.

– А!

Ника выключила свет и стала возиться, умащиваясь. Мне было хорошо. Голова больше не болела, шея тоже, спину грело живое тепло, мне чудилось, что мы с Никой в лодке, которую раскачивает на ленивой высокой волне. Я задремал снова, потом вздрогнул во сне – приснилось, что лодка толкнулась носом в берег. Голос Ники в темноте говорил тихонько:

– Такой у нас был дом над рекой. Слышишь, Андрей? Очень далеко от города, там одни фермеры живут. Мать учила фермерских детей, отец работал кодером на какую-то фирму. А я... Да, там красиво, лес, река и все такое, но глушь, тоска. Зимой снегу по пояс, летом жарко.

«Да, жарко, солнце спину греет», – подумал я, просеивая между пальцами теплый речной песок, затем глянул на ближний холм, на плече которого дом под полосатой серой крышей. Веранда. С нее вид на реку и лес. На веранде женщина. Машет мне. Я попробовал подняться и проснулся. Это сон, дрема. Я спал, Ника рассказывала:

– Ни у кого из соседей не было Сети, только у нас, и отец все время ругался, что канал узкий, невозможно работать.Однажды он получил большой заказ и, чтоб не мучиться с нашим узким каналом, поехал на время в город. Я потом только узнала, какой это был заказ – прошивка для смел-чипа. Мэрия этим делом очень интересовалась, особенно господин Палинский. Но он тогда еще мэром не был. И ясно теперь, зачем ему понадобилось убедить отца вживить себе чип. Понимаешь, Дрю...

Все я, конечно, понимал. Теперь трудно разобраться, что мне было известно раньше, что рассказала мне той ночью Ника, а что я увидел во сне, околдованный ее голосом и запахом ее волос. Отец Ники вживил себе смел-чип одним из первых. Возможно, он поймался на обычную мэрскую наживку. Вы прекрасно знаете, о чем я. «Тем, кто испробует на себе, – бесплатно», – так всегда заманивали в мышеловку доверчивых простаков, так их ловят сейчас и будут ловить во веки веков, ресет. Отец Ники домой не вернулся. Мать отправилась в город на розыски и тоже не вернулась. Неизвестно, муж ли убедил жену модифицироваться, или она сама решила сделать это, отчаявшись достучаться до сознания своего благоверного из реального мира, но Ника осталась одна. Чип-модифицированные граждане, ставшие функционерами мэрской партии, не интересовались судьбой естетов. Две недели спустя государственный ювенильный исполнитель забрал оголодавшую девочку из дому и отвез в интернат для айдиотов. Дом на склоне холма был продан, а деньги пошли на благое дело – привлечение новых овец в мэрское стадо в преддверии выборов. Формально Ника не была сиротой, ее родители живы и теперь, но я никогда их не видел, да и не хотел бы видеть, особенно отца. Человек я спокойный, но могу не справиться с желанием дать кому-нибудь в морду.

Я видел все это так же, как вижу вас. Опустевший дом, голые ветви садовых деревьев, полную луну и бегущие по небу ночные облака. И отражение худенькой девочки в большом тяжелом зеркале прихожей. Глаза ее.

Потом был интернат. Там, в реалскуле Ника познакомилась с Бенито. Общность интересов, понимаете? Он кричал на всех углах, что ненавидит мэра и его чипанутую партию, туманно и очень красиво рассказывал о борьбе. И Ника слушала, развесив уши, до тех пор, пока Бенито не сболтнул в пылу пустяковой размолвки, что он не обычный какой-нибудь айдиот, а сын Самого Его, хоть и внебрачный. Врал Беня или нет, Ника выяснять не стала.

Это я тоже видел. Зеркало с трещиной в интернатской умывальной комнате, и в нем – искаженное гримасой отвращения лицо моей милой. Мне хотелось быть рядом, а еще лучше – забрать ее оттуда. Я так и сделал, но вот это уж точно случилось во сне. Мне вообще снились той ночью странные сны. Последний помню очень хорошо.

В этом сне у меня было две пары ног и две пары рук. Я лежал в мягчайшей куче опавшей листвы, такой большой, будто в ней были собраны все золотые и багровые листья мира. Небо надо мной сияло живой синевой, но почему-то вместо солнца в нем царила полная луна. От листвы пахло не сухой, тертой в порошок смертью, нет. Я вдохнул жизнь и рассмеялся от счастья, обнимая себя двумя парами рук, но в ту секунду, когда мне показалось, будто я знаю рецепт своего счастья, небо расколол гром, и все исчезло. Я услышал:

– ...часов утра по времени Нижнего Города, вы смотрите экстренный выпуск новостей.

Глава десятая

Мне все еще казалось, что у меня две пары ног и рук. На левом плече – тяжесть. В ушах звенело от навязчивой музыки и дикторских выкриков: «Экстренный выпуск новостей. Паника на фондовой бирже. Беспрецедентная атака хакеров. Устоит ли Сеть? Мнение эксперта. У нас в студии...»

Шевелиться не хотелось, но я чуть приподнял голову. На моем плече покоилась голова Ники. Засыпали мы спина к спине, это я помнил твердо, причем, как мне показалось, Ника ворчала, мол, я жесткий, угловатый и неудобный. Теперь, обхватив меня, она почему-то никакого неудобства не ощущала – дрыхла себе, не обращая никакого внимания на пронзительный ор диктора. И это при том, что будильник на семь утра поставила именно она.

– Вчера, около полуночи, пресс-центр известной медиакорпорации «Дримодем» распространил неожиданное сообщение, вызвавшее переполох на бирже.

Я осторожно пошевелил затекшей рукой, стараясь не потревожить спящую мою красавицу. Ника ни в чем не знает меры, уж если обнимет, так обнимет, сложно определить, где кончаюсь я и начинается она. Может, кому-нибудь это показалось бы чересчур, а мне так в самый раз, хоть и жарковато.

– Информация, полученная из проверенных источников, пожелавших остаться неизвестными, – не унимался диктор, – заставляет предположить, что произошла внезапная и необъяснимая с политической точки зрения реорганизация компании. Господин Палинский категорически отказался прокомментировать распространенное нынешней ночью некоторыми информационными агентствами скандальное сообщение...

– М-м? – спросила Ника. Плечо мое освободилось от тяжести, по шее щекотно прошлись кончики волос. «Чертово мэрское имя разбудило ее все-таки», – подумал я с сожалением. Новость о смене владельца корпорации не была для меня новостью, имя нового собственника диктор не сообщал, но я-то знал, чьи ушки торчат из-за кулис.

– Можно сделать тише, но до клавиш не дотянуться, – предложил я заспанной своей подруге.

– Н-не, – ответила она и снова прилегла, прильнув щекой к моей груди. И хорошо сделала. Оказывается, приятно быть существом с двумя парами ног и рук.

А разбитной реал-ведущий все распинался о панике на бирже и резком падении курса акций корпорации «Дримодем». За падением последовала коррекция, инициированная выходом на рынок неизвестной финансовой группы, к исходу ночи наметилась тенденция к устойчивому росту. Такие и сякие эксперты едины во мнении, что загадочная финансовая группа представляет нового собственника мегакорпорации, но расходятся в прогнозах относительно политики руководства...

– Что произошло? – спросила Ника, перебравшись поближе к моему уху. – Зачем это Его Мэрству?

– Его Мэрство, похоже, никто не спрашивал. Мэрство господина Палинского подходит к концу, если я не ошибаюсь. Может, его и оставят, но только лишь в роли куклы. Погоди, дай послушать.

– Приходится только догадываться, – недоумевал ведущий, – зачем медиакорпорации понадобилось заключать с фирмой «Нирванна» контракт на поставку оборудования, полный объем которого не разглашается. Пресс-секретарь этого всемирно известного изготовителя нирванн намекнул, что для исполнения контракта потребуется полная загрузка производственных мощностей. Похоже, после открытия торговой сессии нас ожидает...

– Ничего не понимаю, – проговорила Ника и к величайшему моему неудовольствию лишила меня одной пары ног и одной пары рук. Только голову на плече оставила. Можно подумать, лицезрение физиономии реал-ведущего могло развеять ее сомнения.

– Действительно, Дрю, зачем им нирванны?

– Чтобы отдыхать от трудов праведных, – буркнул я.

– Как странно! Папа так и говорил – отдыхать от трудов праведных. Я разве рассказывала тебе?

– Погоди же!

Из-за нее пропустил начало нового новостного блока. В нем говорилось о хакерской атаке, случившейся сразу же после закрытия торговой сессии. Массированная атака, говорилось в сообщении, в результате которой некоторое время доступ ко всем доменным полям Сети был практически невозможен. Теоретически, говорил эксперт, такая атака не могла состояться, поскольку для ее осуществления нужна альтернативная сеть, мощность которой превышала бы совокупные ресурсы Сети.

– Она состоялась или нет?! – возмутилась Ника.

– Да.

– Так что же он говорит?

– Он не понимает.

– А ты понимаешь, – Ника повернула ко мне личико.

– Да, – ответил я, не желая препираться. Нельзя сказать, что уразумел все, некоторых кусочков мозаики не хватало до цельной картины, но главное я понял. Не знал только, что мне с этим пониманием делать.

«Мне нужно с ним поговорить», – подумал я.

– С кем? С мэром? – удивилась Ника. – Слушай, Дрю, а как это ты ухитряешься разговаривать, не открывая рта? Ты чревовещатель?

– С господином Палинским нам говорить не о чем, – отозвался я сухо. Упоминание о чревовещании вернуло меня к действительности. Так вдруг есть захотелось, что смысл последнего вопроса моей любознательной подруги сначала ускользнул от меня.

– Почему не о чем? – тут же осведомилась она, поворачиваясь на бок и подпирая голову рукой.

– Он политический труп. Его пришибли его же собственной палкой. Теперь он пожинает злонравия достойные плоды, – ответил я, параллельно думая: «Что я несу? Это не чревовещание, это другое».

– Андрей! – возбужденно пискнула Ника. – Откуда ты... Это мама моя так говорила – злонравия достойные плоды! Я не рассказывала! И разговариваешь ты странно. Что-то случилось. Это из-за вчерашнего? Да?

Я и сам уже понял. Последействие, только другого рода. Не было печали.

– После разберемся, – сказал я, чтобы прекратить расспросы, потянулся и выключил видео. В новостных службах вечно все коверкают, нужно было обратиться к первоисточнику, и я знал, с кем хочу встретиться для начала.

* * *

Пока мы не выбрались из сотового номера, я чувствовал себя вполне защищенным. Такое, знаете, чувство, будто вас в нановату завернули с ног до головы. Но мир навалился на меня сразу, как только мы вылезли наружу. Нет, вру. Не мир, мираж мира. Ника была права: что-то случилось со мной. Пока оставался в помещении, еще ничего, можно было терпеть – ерунда, просто беспричинный страх. Но когда мы вышли на Третью Круговую, мираж нахлынул, поразив все органы чувств одновременно. Мне мерещились рекламные баннеры, которых не было, призраки промоутеров бросались ко мне со всех сторон, над головой повисло призрачное негреющее солнце, похожее на рекламу компании «Апельсинко», вместо облаков по неестественно синему небу плыли скопления тэгов.

– Андрей, прекрати! – потребовала Ника, когда я в очередной раз толкнул ее, избегая встречи с настырным промоутером, похожим на небольшого игуанодона. «Хотел бы я прекратить», – огрызнулся я мысленно; и очень хорошо, что на этот раз милая моя не уловила моей мысли. Благодушное настроение слетело с нее мигом, как только мы оказались на улице.

Я закрыл глаза, но мираж не пропал. Наоборот, проступил из тьмы, стал четким, осязаемо реальным, но в нем не было Ники.

– Что это ты придумал? – недовольно спросила меня пустота ее голосом.

– К несчастью, не придумал, – буркнул я и открыл глаза. Мне захотелось проверить, совпадает ли мой мираж со слоем инфо, и, думаю, я попробовал это сделать. Несколько секунд напрочь выпали из памяти, очнулся я от крика.

Ника смотрела на меня с ужасом. Я тянул за ручку сумки, в которой были наши шмотки, вторую ручку Ника удерживала обеими руками.

– Что я делаю? – спросил я вслух.

– Пы... пытаешься отобрать, – пробормотала испуганно девушка. Но я и сам уже понял. От желания войти в Сеть мне снесло крышу. Тогда я выпустил сумку, сунул руки в карманы и сказал:

– Извини. Держись-ка от меня подальше и не отдавай дримодем.

Думаете, она послушалась? Плохо же вы знаете Нику. Она повесила сумку на другое плечо, взяла меня под руку, и мы пошли дальше. Когда она была близко, миражи не так мучили меня, кроме того, я теперь старался не закрывать глаза. Покосившись на Нику – губы сжаты, глаза прищурены, – подумал: «Она потеряла однажды, больше не хочет. И я не хочу ее терять. Но как же нам жить в мире, где повсюду Сеть? Ведь не получится же навсегда запереться в бочку. Покрытие есть везде».

– Не везде, – отозвалась Ника. – В фермерских районах нет. У нас дома не было.

– Ты говорила, что Сеть у вас была.

– Провод, – коротко ответила Ника.

«Вообще-то неплохо было бы, – подумал я, разглядывая бледный призрак солнца, – бежать туда. Поселиться в доме на холме».

– Он продан, – напомнила моя практичная подруга. – Куда теперь, Дрю? Направо?

Я не ответил, просто свернул на Четвертую Радиальную, думая: «В голове мутится. Это из-за миражей».

– Это у тебя от голода, – заявила Ника. – Поесть не мешало бы. Мне худеть не вредно, но во всем нужно знать меру.

«Незачем тебе худеть, – возразил я. – И мне тоже это ни к чему. Глядишь, и правда, полегче станет справляться с призраками на полный желудок. Вон какая-то забегаловка. Страшная, но с голодухи и такая сойдет».

Мы перешли на другую сторону. Рассматривая вход в заведение, я непроизвольно закрыл глаза, и во мраке проступил великолепный деревянный фасад в виде терема. На вывеске было красным по желтому выведено «Е-блинчики». Я поспешно открыл глаза. В реале закусочная называлась «Блинчики», и фасад ее напоминал не терем, а вход в бомбоубежище после окончания активных боевых действий. Я такое видел в заставке к одной игрухе – «Апокалипсис 2086» называется, играли в такую? Жуть.

Внутри ресторан быстрого питания выглядел не хуже, чем снаружи, и устроен был демократично. По левую руку – отделение для чип-модифицированных граждан с фудопроводом, чип-поваром и удобными креслами для полулежания, к которым с потолка свешивались фуд-терминалы, похожие на глянцевых черных удавов. Почти все они были свободны.

Туда мы не пошли, повернули направо, к стойке естетского отделения. Я сунул в краснодиодный зев дроида-официанта сотню, Ника нетерпеливо пощелкала по светящейся груди автомата ноготком, выбирая себе завтрак, и глянула на меня вопросительно.

– То же самое, но вдвое больше, – попросил я, дождался, пока будет нажата клавиша «заказать», и напомнил дроиду о сдаче. Тот пренебрежительно крякнул и выплюнул лоток с кучей мелочи. Я выгреб все. Ну ни малейшего желания не возникло баловать блинную чаевыми.

Мы сели за угловой столик, слегка побеспокоив чопорную даму офисного вида, высокомерно вкушавшую кофе. Дама постаралась не заметить нас, что было, в общем-то, непросто, поскольку кроме нас и нее в крохотном естетском зальчике не было ни души.

Когда мы устроились, Ника Нэйм забарабанила по столешнице пальцами, голодно поглядывая на уснувшего дроида.

– ...небывалая акция, – заговорила столешница бархатным голосом реал-ведущего. Ника отдернула руку, заметив, что стучит прямо по гладковыбритой благообразной физиономии. Ведущий одарил ее улыбкой и продолжил:

– Памятуя о прошлогоднем скандале с чип-турами на Пандору, мы дали нашему корреспонденту задание проверить достоверность информации, распространенной пресс-службой компании «Дримодем». Сейчас наш специальный корреспондент находится в «Гипермаркете-3», даю прямое включение.

– Ай! – вскрикнула Ника. Из столешницы к ней тянул руки чистокожий, изображение метнулось в сторону, должно быть, оператор успел отскочить. Теперь мимо него валила толпа, и, судя по тому, как дергалось изображение, оператора толкали со всех сторон. «Уо-о!» – ревели чип-модифицированные граждане и слепо перли куда-то, давя друг друга. Хуже всего было тем, кого толпа прижимала к стене, но и остальным приходилось несладко.

«Предупреждать надо! А если б я все это получил прямо в мозг? На ногах бы не удержался. Куда они ломятся? Что еще за акция?»

– Как видите, – вещал за кадром ведущий, – информация подтвердилась. Корпорация «Дримодем» действительно предоставляет дримодемы бесплатно всем желающим, независимо от типа чипа. По нашим данным, естеты тоже могут участвовать в акции, если подпишут годовой контракт на дримобеспечение.

– Выключи, – потребовала Ника.

– Он не выключается. Будет работать, пока мы не уйдем.

– Давай пересядем.

Мы пересели за соседний стол, но и там был слышен рев толпы чипанутых, рвущихся к осуществлению мечты, и бодрый тенор реал-ведущего: «Мы не верили, но факты – упрямая вещь. Наш корреспондент только что стал обладателем бесплатного дримодема, и сейчас мы узнаем, действительно ли... Да! В коробке действительно дримодем. Вы сами сейчас его увидите. Кроме него наш корреспондент получил один бесплатный дрим и... Что это? Пятидесятипроцентную скидку на установку нирванны! Что вы теперь на это скажете? Это не мечты, это реальность! Я вынужден прервать репортаж, потому что... Кто, черт возьми, вырубил свет? Что творится в студии? Миша, выключи...» Потом оставленный нами стол заиграл музычку и запел голосом Игэр Триэкс об исполнении мечты.

Меня толкнули под локоть. Сервотележка привезла наш заказ.

– Куда нам столько? – удивился я, переставляя тарелки на стол одну за другой.

– Ты сам просил то же, что взяла себе я, только вдвое больше, – огрызнулась Ника.

«Но я даже подумать не мог, что ты такая...»

– Какая? – с вызовом спросила моя изголодавшаяся подруга.

– Заботливая, – поспешно соврал я. – Не знаю, как я с этим всем справлюсь.

– И я тоже, – погрустнела Ника. – После таких новостей кусок в горло не полезет.

«Ты моя мечта, – сладострастно стонал соседний столик. – Я твоя надежда».

– Без верхней одежды, – съязвила Ника, уныло окуная блинчик с мясом в сметану. Я тоже принялся за еду, с удовольствием посматривая, как ест моя милая. Может, кусок и не лез ей в рот, не знаю, мне кажется, она не откусывала. Отправляла блинчики в рот целиком, иногда вытирая с подбородка излишки сметаны салфеткой. Когда ее порция кончилась, она без лишних слов стала таскать блинчики из моей тарелки. Хорошая штука – блинчики с мясом. Если станут вас одолевать призраки, закажите себе двойную порцию и не забудьте взять сметаны. Прекрасное средство, на себе проверил.

– Куда теперь? – бодро спросила Ника, когда мы снова оказались на улице.

Я помолчал, прислушиваясь к себе. Не знаю, в чем тут дело, но после плотного завтрака миражи перестали беспокоить меня, осталось только чувство, будто за нами отовсюду следят. Поганое, между прочим, ощущение.

– Дрю, ты не хочешь говорить?

– Не о чем говорить, мы почти пришли. Сама все увидишь. Только не встревай в разговор без нужды, – сказал я, завидев знакомую дверь издали.

«Надеюсь, на этот раз звонок сработает, – подумал я, остановившись у двери юридической конторы Кэтчера. – Вот только вряд ли он обрадуется нам в начале девятого».

Напрасно я беспокоился, звонок работал, и Кэтчер уже не спал. Судя по глазам, он вообще не спал в ту ночь.

– Ты без предупреждения, мой мальчик? – спросил он, распахивая передо мною дверь. – О, простите!

– Ничего, – милостиво молвила Ника, потирая лоб. Не успела увернуться от двери.

– Заходите быстрее, не торчи... Я хотел сказать, не стойте на пороге. Тебя, кажется, зовут Эндрю? Нет?

– Да.

– Мог бы и предупредить... о том, что будешь с дамой.

– Ника Нэйм, – представил я. – Ника, это Кэтчер. Он мой юрист.

– Кажется, к юристам можно обращаться без предупреждения, – заметила, разглядывая диковинный кабинет, Ника. Дым там не столбом стоял, а лежал слоями.

– Не всегда, мисс Нэйм, не всегда, – Кэтчер подмигнул. – Разные бывают у юристов обстоятельства. Вам повезло, еще полчаса – и вы бы меня не застали.

– Терминал у вас точно такой, какой был у моего отца, – сказала Ника. – Вы уезжаете? Срочный вызов?

– Кэтчер! – вмешался я. – Ты пробовал эту штуку?!

В углу комнаты, прямо на паркетном полу валялась коробка от дримодема.

– Пробовал, но не на себе, – Кэтчер хихикнул. – Послушай, Эндрю, у меня очень мало времени. Мисс Нэйм права, я уезжаю. Но только это не срочный вызов. Я сматываю удочки. Не смотри на меня так, мальчик. Можешь называть это как хочешь. Бегу, даю деру и смазываю лыжи. Если я еще могу тебе чем-нибудь помочь...

– Не ты мне, а я тебе могу помочь, – я указал Нике на единственное кресло для посетителей, а сам присел на краешек стола. Поймите меня правильно, мне нужно было разговорить его любой ценой. Знал я много, но кое-что оставалось загадкой. Я рассчитывал заставить Кэтчера открыть карты.

Он замер посреди комнаты, помаргивая глазками, уголок его тонкогубого рта пополз вниз. Пару секунд мы с ним смотрели друг на друга, и мне показалось – он сейчас пошлет меня куда подальше, но пронесло. На губах Кэтчера вновь расцвела улыбка, он уселся в свое кресло, проговорив что-то вроде: «Ладно мальчик, отсчет еще не пущен». Вид у него был безмятежный, но я понял: Кэтчер боится и, как и я сам, кое-чего не понимает.

– Все мы иногда нуждаемся в помощи, правда, мисс Нэйм? – спросил он, внимательно изучая при этом мое лицо. – Я вот не так давно помог вашему приятелю. Как говорится, услуга за услугу.

– Все мы иногда нуждаемся в бескорыстной помощи, – брякнула Ника.

– Да. И я как все. Чем же ты можешь помочь мне, Эндрю?

– Ты помнишь нашу прошлую встречу? Я как раз пробовал дримодем на себе, – небрежно спросил я, наблюдая за его реакцией.

Он помнил, но не придавал значения. Однако теперь ему в голову пришла новая мысль, и мне опять показалось, что он пошлет меня куда подальше.

– Нет, Кэтчер, – поспешил я успокоить его. – Я не успел втянуться, зато кое-что знаю теперь о ее планах.

– Ты говоришь загадками, мой мальчик. У Системы не может быть планов. Она просто существует, и все.

Я чуть не расхохотался ему в лицо. Он вообще ничего не понимал; думал, все еще имеет дело с Системой. Слепец.

– Нет больше Системы, Кэтчер. Она не просто существует, она мыслит.

– Кто «она»?

«Это уже ближе к сути дела», – подумалось мне мельком. Вслух я сказал:

– Дриммастер. Слыхал такое слово? Система теперь не более чем мостик между мозгами дриммастера и его рабов. Этой ночью она захватила дримцентр, обеспечила себе контрольный пакет в корпорации и сместила мэра.

– Господин Палинский только что выступал с обычной предвыборной болтовней, – возразил Кэтчер. – Ты думаешь, это был фантом?

– Нет, не фантом. Тебе показали куклу. Тот, у кого не хватает сил сделаться дриммастером, становится его рабом, мэр – не исключение.

– Мастер и слэйв, – пробормотал Кэтчер. На него было жалко смотреть. Взгляд его опустел, потом на донышке глаз мелькнул страх.

– А ты сам? – спросил он, глядя на меня исподлобья.

– Я ни то ни се. Мне повезло. Когда имел с ней дело, у нее еще не было слэйвов. Мы общались лично – мой мозг против ее мозга, только и всего. Потом она попыталась прихлопнуть меня, решила, что это удалось, а позже ей стало и вовсе не до меня. Слишком была занята ростом. Сковырнула мэра, проглотила корпорацию, по ходу дела присоединяя слэйвов десятками, а сегодня утром, когда стартовала рекламная кампания, счет подчиненных мозгов пойдет на сотни тысяч. Гипермозг. Скоро ей потребуется расширить коммуникации.

– Коммуникации, – повторил Кэтчер. Он о чем-то напряженно думал. Я следил за ним внимательно и решил, что настало время атаковать.

– Ночной хак – твоя работа? – небрежно спросил я.

Атака удалась, он стал оправдываться:

– Я же не знал! Так удачно получилось, даже не ожидал, больше трех секунд лежала Сеть! Я подсунул под излучатель дримодема эмулятор мозга, прошел фильтры дримцентра, пустил в Сеть червей... Эндрю, тут что-то не так! Она не сопротивлялась! Хак сработал, я знаю! Больше трех секунд...

Тут он замолчал. Кажется, до него дошло.

– Да, – сказал я ему. – Она запудрила тебе мозги. Присоединила к себе твоих вормов и после использовала их, только в своих целях. Ты хотел свалить мэра? Скажи ей спасибо, она сделала это за тебя. Ты помог ей. Но можешь не переживать, она и без тебя могла справиться. И на благодарность я бы на твоем месте не рассчитывал. Все, что она не может поглотить, она уничтожает, и до тебя доберется тоже.

– Черта с два! – Кэтчер окрысился. Мне еще не приходилось видеть его в таком состоянии, я крепко задел его за живое, к чему, собственно, и стремился. – Черта с два! Есть и на нее управа! Коммуникации расширять? Будут ей коммуникации. Мозги, говоришь? Она получит по всем мозгам сразу. Сейчас.

Он повернулся к терминалу.

– Погоди, Кэтчер, – остановил я его. – Что ты собираешься делать?

Он открыл было рот, потом осекся, глянул на меня с прищуром и тут же перевел взгляд на Нику. И спросил после короткого молчания:

– А откуда мне знать, что мисс Нэйм не слэйв? Или... Вдруг она и есть...

Похоже, его самого испугала мысль, что Ника может оказаться мастером.

– Глупости, – девушка поморщилась. – Вы видите на мне ошейник? Будь я слэйвом, давно бы нашла способ огреть вас чем-нибудь тяжелым. Я никогда не бывала в Сети. И вообще, не понимаю, почему вы оба считаете, что Далила способна на подобные гадости.

– Ника! – прикрикнул я, а сам подумал: «Ведь просил же тебя, помолчи! Не нужно было говорить ему».

– Далила? – переспросил Кэтчер. – Вот как ее зовут. Забавное совпадение. Впрочем, теперь уже все равно. Вы проговорились, девушка. Будь на моем месте кто-нибудь другой, возможно, он попытался бы использовать информацию. Но я устал от всего этого. Со своими долгами я сейчас разделаюсь, а по чужим счетам платить что-то не хочется.

Я видел, в душе хозяина юридической конторы идет борьба. Нужно было помочь одной из сторон, и я напомнил ему:

– Кэтчер, ты говорил о коммуникациях. Сказал: есть, мол, и на нее управа.

– Ну да, – спокойно ответил он. – Магистральный волновод мэрии минирован. Это сделал не я, а бывший хозяин моей лавочки. Думаю, парень был бы доволен, узнай он, что работа не пропала даром. Заряд заложен в колодец магистрали, это в Верхнем Городе. Взрыватель старый, с обычным электронным таймером, но отсчет можно пустить и отсюда, я как раз собирался это сделать. Сейчас.

– Погоди, – я остановил его. – Нужно подумать.

«Перерезать коммуникации дримцентра – это мысль. Мастер потеряет связь с Сетью, слэйвы отпадут. На какое-то время Сеть освободится от монстра, но рано или поздно связь восстановят».

– Нет, это глупо. Ничего не даст.

– Почему? – вскинулся он.

Я слез со стола и подошел к окну. Весь вид, как и прежде, заслоняли заросли кустов в рост человека, но листья опали, голые ветви выглядели беспомощно и больше не пугали меня. Никого страшнее меня самого в конторе Кэтчера не было. Я ответил, не поворачивая головы: