Текст книги "Джейтест"

– Так их много – ступеней у этого Испытания? – взволнованно спросил Кайл.

Девушка пожала плечами:

– Я только рассказываю то, чему меня учили. И то, что я сама видела.

– Ты видела? – Кайл внимательно всмотрелся ей в глаза. – Что?

– Я видела, что у Марики появился Дар.

Тут оживился и Том.

– Какой Дар? – заинтересовался он.

– Она... Это трудно объяснить. – Цинь невольно поморщилась. – Понимаете, вы не знаете Магических Языков. А без этого трудно объяснить. Она видит судьбу вещей.

– Судьбу вещей... – изумленно повторил Том,

– Да, это – Дар Второго рода. Марика почти ничего не может сказать о людях, только если их судьба пересекается с судьбой той вещи, на которую она загадала. Но это все равно очень... полезное свойство. Она много зарабатывает. По крайней мере, зарабатывала раньше. Пока не ушла из монастыря. К ней даже полиция обращалась за помощью. Не говоря уже о всяких частных детективах. С одним у нее даже чуть не вышел роман. Но Дар очень мешает в таких делах. Это – если уж тебе досталось – для тебя одного.

Том переглянулся с Кайлом. Тот пожал плечами.

– Получается, что и у вас, декан, – стараясь подавить иронию, проскальзывающую в голосе, сказал Роббинс, – должно обнаружиться нечто... Нечто подобное. Какой-то из Даров.

– Об этом – потом. – Кайл явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Том молча пожал плечами. Цинь смотрела в сторону.

– Итак... – Васецки поднялся и энергично потер лицо ладонями. – Первое: ваш текст. Повеление. Он еще требует основательной проработки. Но он дважды говорит о ком-то Третьем, теперь ясно – о Павле Сухове. О том Третьем, которому надо найти путь к оставшимся Четырем.

Цинь недоуменно смотрела на него.

Том жестом показал ей: «Потом».

– Так что вы предлагаете? – спросил он.

– Надо вернуть этого Третьего. Помочь ему найти дорогу к нам. И раз мы названы Четырьмя – найти Четвертого. – Кайл снова потер лицо. – Хотя логика подсказывает, кто подразумевается под этим «Четвертым». А Первому предстоит снова вступать в игру. Ради Исцеления. И, следуя этой логике. Первый – это я.

– На этот счет у меня есть своя точка зрения. – Том встал и начал расхаживать по кабинету из угла в угол. – Впрочем, довольно близкая к вашей. Вы... вы хорошо исследовали место исчезновения Сухова?

– Храм Желтой Луны? – Кайл пожал плечами. – И мы, и кое-кто из специалистов. Очень трудно понять, что произошло там. Может быть, невозможно.

– Мне кажется... – Том резко остановился. – Мне кажется, что нам надо туда отправиться. Попытаться все это понять, сообразуясь с нашей новой информацией. Мне кажется, что мисс Циньмэй может увидеть там что-то такое, что...

– Если бы это говорил не профессиональный следователь... – Васецки пожал плечами. – Если бы предложил кто-нибудь другой, то я послал бы его к черту! Мне... Мне тяжело будет снова оказаться в этом месте. Но... в этом есть смысл: за эти годы у моих знакомых физиков появились кое-какие новые идеи и кое-какая новая аппаратура. Я попробую прихватить это с собой.

– Да и ваш покорный слуга здесь находится не с пустым багажом, – чуть иронично поклонился ему Том. – Во всяком случае, осмотр места исчезновения Павла Сухова официально внесен в мой план следственных мероприятий. Цинь, у вас нет возражений?

– Нет. – Она озадаченно почесала изящный нос. – Я сама удивляюсь, почему после того, как Марика рассказала мне все это, я ни разу не приехала сюда.

– Будь по-вашему, – вздохнул Кайл.

* * *

Директор филиала приятно отличался от всех довольно многочисленных представителей этой разновидности работников Управления, которых довелось повидать Тому Роббинсу за время его учебы, стажировки и службы в различных Мирах. Он напоминал старого закала фокусника, этот директор. Из тех, что выходят на сцену в строгой, тройке и с невозмутимым видом вытаскивают кроликов из шелковых цилиндров, распиливают красного дерева ящики с обездвиженными блондинками и извлекают трефовые тузы из уха смущенных отцов семейств на фестивалях любительской эстрады в общественных парках провинциальных городков.

Цилиндр с кроликами, правда, в кабинете не наличествовал. И никакого представления здесь на сей раз не предвиделось. Роббинс был приглашен сюда для деловой беседы. Он сидел в предложенном ему низковатом кресле, у бокового столика и испытывал от этого некоторую неловкость: господин директор нервно расхаживал перед ним, меряя шагами пространство между штандартом Федерации и мозаичным панно, изображающим какой-то, не очень Тому понятный, эпизод из истории освоения планеты.

– Ответ на вашу докладную, адресованную комиссару Сектора, получен, – уведомил господин директор господина следователя и наконец остановился перед ним, тряхнув довольно импозантной гривой седых волос. – Мне поручено лично ознакомить вас с ним. Давайте с этого и начнем.

Карточку с грифом Центра он извлек словно из воздуха – жил, жил все-таки в душе тертого бюрократа неугомонный иллюзионист – и, сотворив сие малое чудо, протянул ее Тому и указал на терминал, приютившийся на столике перед ним. Тот молча сломал пломбу, вставил запись в аппарат и нажал клавишу пуска. Господин директор стремительным движением опустился в кресло по другую сторону столика от посетителя. Прямо перед ними – за массивным директорским столом – стена кабинета разверзлась провалом окна топографического экрана, и в окне этом явились им серебристая бородка, орлиный нос и высокие залысины господина Жюля Геда – комиссара Сектора.

– Здравствуй, Том. – Голос комиссара был полон суровой благости. – Надеюсь, при прослушивании этого моего письма присутствует только господин Дрю Декстер – директор нашего филиала в системе Джей.

Взгляд господина Геда, устремленный с экрана, с такой – поразительной точностью остановился на упомянутом Дрю, почтительно выпрямившемся в своем кресле, что можно было подумать, что там, – в своем кабинете, за пределами здешней планетной системы – он совершенно определенно знал, как рассядутся перед дисплеем его слушатели. Впрочем, может, он действительно знал это, старый лис.

– То, что я должен сказать сейчас, касается вас обоих. Вам двоим и следует принять решение, которое не выходило бы за рамки этого, гм, узкого круга. – Комиссар прервался на секунду, сосредоточиваясь. – Вы правильно поняли ситуацию, Том, – продолжил он. – Она не поддается вскрытию извне. Все усилия следствия могут привести только к непредсказуемым результатам. Находка господина Васецки может оказать слишком сильное воздействие на планы Директории в отношении Плана заселения. Собственно, начинающаяся на планете Эпидемия свидетельствует именно об этом. Господин декан прав в своем заключении, что уничтожение его находки не решит проблемы, а лишь придаст процессу, который вы окрестили Испытанием, неуправляемый характер.

Снова комиссар взял секундный тайм-аут. Вид его стал унылым. Вводная часть послания явно закончилась.

– Ты предлагаешь довольно смелый план, – приступил он к сути дела. – Ситуацию ты предлагаешь взять под контроль изнутри. Идея самому стать участником Испытания – твоя инициатива. При принятии подобных... м-м... решений Управление придерживается принципа абсолютной добровольности. Ты должен четко представлять, на что идешь. И помнить, к чему приводили такие решения в прошлом. Не только удачные прецеденты, но и истории, подобные случаю Андрея Градова.

Да, Том знал не только о победоносных результатах внедрения людей Управления в группы риска. Он знал о цене, которую приходится платить за это. Если внедряешься в цепочку траффикантов оружия, то не жалуйся, когда тебя пристрелят вполне законопослушные спецназовцы в ходе проведения операции какой-нибудь из региональных спецслужб. Если решаешь проникнуть в структуру психоделической секты, не исключай, что одиссея твоя закончится в психушке. Сначала ты пудришь мозги полоумному гуру и остаешься очень доволен проведенной операцией, а потом вдруг оказываешься на заброшенной помойке – мертвый, как дверная ручка, по причине передозировки хитроумного снадобья. Или тебя, как Андрея, свои же просто запрут в потерявшем управление корабле, которому предстоит год-другой падать в огненные океаны Альтаира. За то, что тебя переделала, перевербовала генетическая программа вируса, завезенного из Тартара. Том знал обо всем этом.

– Внедрение... – Комиссар задумчиво сплел перед собой длинные и тонкие пальцы. – Подобный вариант проведения порученной тебе операции рассматривался нами. Но развитие событий оказалось слишком стремительным. Эпидемия просто не оставляет нам времени на то, чтобы глубоко проанализировать ситуацию. Поэтому я оцениваю степень риска, на который ты намерен пойти, как чрезвычайно высокую.

Господин Гед уставился куда-то в пространство за объективом снимавшей его камеры. Видно, ему не хотелось даже с интервалом во много часов и в миллионы миль глядеть в глаза Тому.

– Пойми меня правильно. Речь идет не только о том, что обстоятельства, связанные с Испытанием, могут привести тебя к физической гибели. По мнению специалистов, исследовавших данный вопрос, участие в этой затее связано с изменениями структуры личности участников такого Испытания, их системы ценностей. Таким образом, мы имеем нечто аналогичное риску внедрения в наркосообщество. Но не только в этом дело. Речь идет о том, что, кроме известных нам уже случаев... м-м... деградации психики участников подобных операций, мы располагаем данными о приобретении ими – этими участниками – неких аномальных... нечеловеческих качеств. Они сами по себе опасны для окружающих, а в сочетании с возможными... э-э... определенными аберрациями психики могут превратить человека в нечто враждебное, действующее в соответствии с планами абсолютно непонятного нам разума. Я недаром вспомнил о деле Градова. Думаю, что не стоит упоминать историю инвазии Тартара на Прерии. Мы можем не просто потерять тебя, Том. Может статься, что в твоем лице... В лице того, чем ты можешь стать, мы обретем врага, с которым вынуждены будем сражаться. Ты должен ясно сознавать это.

Снова комиссар замкнулся, рассматривая сведенные кончики пальцев.

«Господи, сейчас он классику вспомнит, – подумал Том. – Начнет цитировать древних – про жука в муравейнике».

Но комиссар не стал рассказывать про жука.

– В другое время я бы категорически отверг твой план, Том. Но обстоятельства не дают нам времени. Пожалуй, нам так или иначе не обойтись без твоей инициативы. Я предлагаю вам решить вопрос на месте. И немедленно подробнейшим образом информировать меня по известному вам каналу о дальнейшем плане ваших совместных – подчеркиваю, совместных – действий. Желаю вам удачи, господа.

Рука господина Геда потянулась в направлении камеры, по экрану золотым тиснением прошли кодовый номер записи и данные ее хронометража, а затем – после короткой вспышки – знак полного уничтожения информации.

Директор филиала поднялся с кресла чуть более тяжело, чем он опускался в него, выключил терминал, вытащил из него пустую теперь карточку и пошел к своему рабочему столу. По дороге бросил стертую запись в утилизатор.

– Расписку об ознакомлении можно не делать, – заметил он, не оборачиваясь. – Нам никто не писал, и мы ничего не слышали. Все решения – под нашу ответственность. Ничего другого я и не ожидал.

Он опустился в тяжелое вращающееся кресло и, упершись подбородком в переплетенные пальцы, а локтями – в полировку стола, вперил в Тома тяжелый взгляд:

– Честно говоря, задали вы нам задачу, следователь. Впрочем, нечего ныть старому Дрю. Ничего другого, кроме головной боли, План заселения филиалу и не обещал. Перед нами поставлена задача, будем ее решать. – Он устало прикрыл глаза и коротким жестом показал Тому, что еще не дает ему слова. – Прежде чем мы определимся с решением этой головоломки, вам, следователь, следует более четко представить себе обстановку здесь, на месте действия. Как вы понимаете, история с вашим таинственным Ларцом – далеко не единственная из тех, которыми приходится заниматься филиалу. И даже далеко не самая главная. Далеко. Собственно, это не наша сфера компетенции. Для всего этого существует неплохо финансируемая наука. Однако раз уж этот бумеранг снова вернулся к нам, то надо вам знать, что вы были не единственным за ним охотником. Могу сказать, что вам поразительно везет: никто за все эти десять лет не опередил вас. Если не считать концерна «Линчжи», конечно. Хорошо, что вы нашли какой-то свой подход к этой китайской мафии.

Том пожал плечами. Ему все происходящее представлялось пока в несколько ином свете.

– Прежде всего вам надлежит узнать, что господин Васецки в свое время выбрал весьма неудачных партнеров для изучения физических свойств своей... находки. Нет... сами по себе сотрудники физического факультета, к которым он обратился, – милейшие люди, прекрасные специалисты. Одно удовольствие было беседовать с ними. Вся загвоздка только в том, что физические исследования аномальных явлений на Джее по линии университета финансирует этакий небедненький фонд фундаментальных исследований. И фонд этот вошел в курс очень и очень многих проблем, имеющих потенциально оборонное значение для Джея и для Федерации, прежде чем нам стало ясно, что финансируется он небезызвестной, думаю, вам корпорацией «Дженерал Трендс». Ну, знаете, прогностические разработки, пилотные проекты, концептуальные модели. В общем, все – очень дорогое, очень долгосрочное. И очень рискованное. Ну, а риск может оплачивать только тот, кто обеспечен очень большими и гарантированными доходами. А гарантированные и огромные доходы – это четырнадцать внутренних войн, вяло текущих по всему Обитаемому Космосу, это конфликт с «Золотым миром», это подготовка к двум масштабным акциям против Чужих, которые ведутся сейчас.

– Если вы хотите популярно объяснить мне, что «Дженерал Трендс» – это и на Джее одна из крыш Комплекса, то вы напрасно тратите время, – пожал плечами Том. – Я в курсе дела.

– Я и не думал открывать для вас Америку. Учтите, что Комплекс Джеем интересуется весьма серьезно и постоянно. Ведет работу среди сект и боевых школ. Даже затевает тайные экспедиции во Внутренние Пространства за всякими диковинами. И до вашего Ларца пытался добраться. Но слишком поздно. Китайцы их обошли, а цапаться с азиатской диаспорой, без гарантии солидных от того дивидендов, господа из фонда сочли нецелесообразным. Думаю, они не оставят вас в покое. В свете, так сказать, вновь открывшихся обстоятельств. Официально мы не воюем с Комплексом, но, сами понимаете...

Тут было что понимать: Директорат упорно гнул линию на перевод военной промышленности бывшей Империи под свое крыло, а подпольный, вопреки законам о монополиях существующий Комплекс военно-промышленных производств этой линии противился, весьма активно – следы столкновений интересов сил, управляющих жизнью Федерации Тридцати Трех Миров, можно было найти в каждом из них. Очень часто такими следами были могильные плиты. И под немалой частью этих плит покоились останки сотрудников Федерального управления расследований.

– Что ж, считайте, что в этой части вашего инструктажа вы своего добились, – улыбнулся Том. – Но, судя по всему, список охотников за Ларцом не исчерпан?

– Отнюдь. – Декстер ответил на его улыбку мрачной гримасой, указывающей на неуместность легкомыслия в обсуждаемом вопросе. – О существовании Ларца информированы практически все крупные преступные группировки, существующие в системе. Судя по всему, они имеют своих заказчиков. Мы в настоящий момент исследуем этот вопрос.

Он надавил кнопку на монументальном пульте, украшающем его стол, и из раздвинувшейся ниши в кабинет вкатился сервировочный столик с двумя дымящимися чашками кофе и горкой крекеров на подносе.

– Угощайтесь, следователь. Здешний кофе – прекрасное средство от головной боли. Она нам с вами гарантирована. – Он поднялся из-за стола и взял свою чашку. – За работу, Роббинс. Нам предстоит сделать выбор.

* * *

На закате они собрались в тесноватом южном приделе храма.

– Ваши аппараты просто обязаны показать хоть что-то необычное, – сказал Кайл, повернувшись к Тому. – Мои показывают нечто интересное, но непонятное. И у меня самого... У меня странное чувство, что я хожу здесь по какому-то невидимому лабиринту. Меня все чаще охватывает такое странное чувство...

– Показания моих приборов придется еще долго расшифровывать.

– Так же как и моих. – Васецки пожал плечами. Цинь молча смотрела в узкое окно, в котором таяло над горизонтом заходящее солнце.

– Так вы убеждены, что Павел может вернуться только к четырем участникам испытания? – Том внимательно вгляделся в лицо Кайла, потом – Циньмэй.

– Это недвусмысленное условие, – с тяжестью в голосе ответил Кайл. – Если он вообще жив.

– И, как я понимаю, найти пятого участника испытания – это задача, которая вам представляется неразрешимой. – Роббинс переводил взгляд с одного из собеседников на другого.

Декан скривил губы в хмурой улыбке. Посмотрел на китаянку:

– Разве что кто-нибудь из ваших товарищей по братству Мастера Лю.

Циньмэй отрицательно качнула головой:

– Нет. Я не знаю среди них никого, кто сможет по-настоящему принять этот вызов.

– Но вы-то приняли, – вполголоса заметил Том.

Девушка ответила почти незаметным движением плеч, которое должно было недвусмысленно подчеркнуть различие между нею и «всеми прочими».

Кайл с досадой отошел к окну-амбразуре и стал рассматривать действительно диковинный ландшафт Поля Девяти Лун. Сумрак еще не сгустился над плато, но уже обозначился в настоянном на дневной жаре гор и степи воздухе.

– Давайте вернемся к первоисточнику, – сказал он, не оборачиваясь, куда-то туда, в скалы, обрывающиеся в желтым прахом запорошенную долину. – Давайте постараемся понять тот текст, что выпал девочке. Уважаемой мисс Циньмэй, хочу я сказать.

Том осторожно тронул янтарный короб и, словно желая оградить его от какой-то незримой порчи, провел над ним рукой, смахивая невидимую пыль.

– «Тебе выпало, – все так же, не оборачиваясь от высокой щели окна, стал цитировать Кайл, – дать твоему народу путь, минующий Превращение. Ступивший Третьим откроет тебе ключ». Все это очень приблизительно, – пояснил он устало. – «Ступивший Третьим» можно перевести и как выбравший третий жребий. Выбравший Третьим.

– И вы все-таки полагаете, что речь идет о Сухове? – решил уточнить Том.

Это было в традициях Управления. Только вложив персты в рану, убедиться в ее подлинности.

– Да, я в этом уверен. Так же как и в том, что Превращение – это то, что мы называем коконом. «Синдромом кокона».

– Всегда обожала филологию, – пожала плечами Циньмэй. – Так, значит, только тот человек... Сухов, если он вообще жив, может дать мне ключ? От чего ключ-то? От сундука со снадобьями, от древнего рецепта, зашифрованного как-то там?

– Все эти толкования подходят, – буркнул Кайл. – И все они не снимают проблемы Пятого.

– Ну, очевидно, если ключ к средству от «синдрома кокона» может дать только Третий, – вполне логично продолжила его мысль Циньмэй, – этот ваш Сухов, то вернуться он может лишь к четырем ученикам Воинов Зу. А мы имеем пока только трех. На Четвертого кандидатуры нет.

– Если бы в этой дурацкой игре участие засчитывалось два раза, – зло сказал Кайл, – я бы снова бросил эти кости.

– Очень приятно это слышать, но Бог Джея, похоже, не принимает одну и ту же жертву дважды, – с горечью оборвала его девушка. – А найти за короткий срок добровольца, у которого бы кишка не оказалась тонка, – дело нереальное.

– Кишка, говорите. – Том достал из кармана, подбросил в воздух и поймал на лету цепочку с керамическим амулетом.

Кайл и Циньмэй как завороженные смотрели на него.

– Вы... – растерянно произнес Васецки. – Вы взяли это в крипте? Вы понимаете, что это значит?

– Не совсем, – честно признался Том. – Но, по-моему, и никто этого толком не знает и знать не может. Даже, наверное, те, кто эту штуку выковал. Но когда я уходил оттуда, проклятая кукла была еще цела. Раз уж вы трое позволили себе... приукраситься этак вот, то почему, собственно говоря, я должен быть исключением?

Кайл сглотнул заполнившую его рот горькую слюну. Циньмэй яростно продолжала расширенными, черными, как безлунная ночь, зрачками рассматривать тонкую металлическую змейку, скользящую между пальцами Тома.

– Послушайте, – сказал Кайл, стараясь как можно отчетливее выговаривать слова. – Я... и Марика сделали это в неведении... по глупости. Этой девочкой, – он кивнул на Цинь, – двигали какие-то древние суеверия. Но вы-то – человек закона.

– Именно потому, что я и есть человек закона, я должен прекратить, пресечь происходящее зло, – неожиданно сухим и звонким голосом ответил следователь. – Даже если ради этого придется шаманить у костра и кропить вокруг святою водой. – Он смотрел в расширенные зрачки Цинь, словно принимая одному ему понятный вызов. – Мы сами только что решили, что единственный путь для того, чтобы остановить зло... Эпидемию... это вернуть в игру Третьего из ступивших на путь Испытания. А для этого нужен Пятый испытуемый. Мы же сами только что убедились, что на стороне добровольца не найдем. Вы двое – уже в игре. Значит, остаюсь я. И я свой выбор сделал.

На вытянутых, растопыренных пальцах Том поднял цепочку над своей головой, поднял к ней лицо и улыбнулся.

– Вы, следователь, лучше вот о чем подумайте, – все тем же чересчур менторским тоном, словно растолковывая нерадивому ученику довольно простой урок, продолжил Кайл, словно не слыша ничего из сказанного. – Каждый раз, когда кто-то из нас делает свой ход... Выбрасывает свою комбинацию этих... иероглифов, на Джей обрушивается очередная беда. И всякий раз – нешуточная! Я – Дракона из норы выманил, и зверек этот такого понатворил, что только за голову держись. Марика – двойников наших на белый свет выпустила. Чем это все закончилось, и вспомнить муторно. Где и как сама она сейчас грехи замаливает. Богу одному известно. Ну, а мисс Циньмэй Эпидемией планету одарила.

Китаянка глянула на Кайла все тем же взглядом, ничего и одновременно так много выражающим, но свою реплику оставила при себе.

– Так что же вы, господин следователь, еще каким-нибудь подарком нас, грешных, осчастливить хотите? Вы об этом подумайте, прежде чем цепочку напяливать и кубики кидать.

С минуту Том молчал, рассматривая растянутую на пальцах тусклого металла цепь. Потом повернулся к Кайлу:

– Вы сами истолковали надписи на этой штуке в том смысле, что, пока последнее испытание не будет пройдено, Мир этот – Мир Джея – будет порождать новые беды. Подумайте сами, ну побоимся мы сделать следующий ход – и сколько людей по всей планете станут коконами? Позавчера их было двести. С сегодняшнего утра счет пошел уже на тысячи. И когда я выкину новый расклад этим камушкам, конечно, какая-то новая неприятность с кем-то из нас произойдет, но ведь и путь к спасению от этой белесой напасти нам указан будет. А иначе так и будем мучиться с этой Эпидемией превращения всех в «коконов» без конца.

Кайл молча отвернулся к бойнице, а Том почти нежным движением опустил тусклую цепочку на свои плечи.

Ничего не произошло. Только легкое тепло согрело его где-то внутри, а может, наоборот – частичка холода покинула его душу.

– Ну что же, новопосвященный, – с какой-то тяжеловато ей дающейся иронией подбодрила его Циньмэй. – Бросайте кубики. Делайте ваши ставки, господа.

Том усмехнулся. Как-то чисто профессионально.

– Ну, а что, если я поступлю не совсем так, как это сделали вы, господа? Возьму пример с Цинь? Не вывалю кубики эти кучей на стол, чтобы их потом расставить, как попало, а воспользуюсь здесь присутствием специалиста по языкам Империи Зу, господина декана Васецки, и попробую с его просвещенной помощью сложить в шкатулочке не случайную абракадабру, а что-нибудь поосмысленнее. Подобрее. Этого-то вроде правила Испытания не запрещают?

Кайл молча взирал на федерального следователя. Высказанная им идея явно заинтересовала его.

– Не запрещают. Это верно, – согласился он. – Это вы интересную идею выдали. Не запрещают правила перемешивать элементы Наказа в том или ином выбранном порядке. Но и не разрешают, вот в чем загвоздка. У такого эксперимента может получиться совсем уж неожиданный эндшпиль. Как и в случае с Цинь.

Он взял янтарный Ларец в руки и, наклоняя его то так, то этак к льющемуся из окна-бойницы свету, что-то пробормотал про себя. Потом прикинул что-то на карманном калькуляторе.

– Они, конечно, немного дают вариантов, – глуховатым голосом сказал Кайл, – но попробовать можно. Выберем, например, вот такую комбинацию. Давайте, сударь, выкидывайте кубики на стол, а я уж вам подскажу, как их по местам растасовать. Хотя не знаю, как это поймет Джей – как ваш выбор или как мой.

Том молча перевернул коробку над столом.

– Только переставляйте их вы – своими руками, – посоветовал Кайл. – Мне кажется, что иначе Джей не поймет нас. Так, вот эта кость будет крайняя справа, в верхнем ряду. Нет, не торопитесь засовывать их в ларец. Сначала разложим комбинацию на столе. Так. А вот этот – каменный – пусть пойдет в самый конец. Так будет явно лучше. Теперь эти два керамических. Нет, вы не тот берете. Вот так. Их – вертикально в ряд. А как быть с вот этими, что-то ума не приложу. Получается солидная неопределенность.

Том достал белоснежный платок и вытер им бусинки пота, выступившие на его лбу. Кайл просто утер рукавом вспотевшую переносицу. Только Циньмэй с ледяной завороженностью истукана смотрела на разыгрывающуюся перед ней партию каменных, янтарных и деревянных фигур.

– Нет, все не так, – решительно сказал Кайл. – Так получается совсем двусмысленно. Нет. Вот эти – каменные – клади по диагонали и каждый с поворотом. Нет, ты не понял. С поворотом относительно предыдущего. Ну вот, примерно так. Теперь надо пристроить эти – янтарные. Ч-черт...

– Не поминайте черта здесь, – вдруг резко сказала Циньмэй, совсем как Марика когда-то.

– Верно, – заметил Кайл. – Но теперь наконец получается.

– А что получается-то? – поинтересовался вконец замороченный Том.

– Сейчас найдем место для этой деревяшки и... дьявол побери, все опять придется переставить, – снова не к месту помянул нечистого декан Васецки. – Теперь – на что-то похоже. Складывайте все эти украшения в коробку, только точно так, как мы их расставили здесь, на столе.

Том точными движениями, словно вгоняя патроны в обойму, стал вкладывать причудливые кубики в их гнезда в янтарном Ларце.

– Так что вы все-таки напророчили мне, господин декан? – осведомился он, не отрываясь от своего занятия.

– В наиболее приближенном к нормативному языку сложившаяся фраза звучит так, – пояснил Кайл. – «Тобой спасенного сопроводит награда». Думаю, что это не такой уж плохой вариант.

– Мне тоже так кажется, – с легким скепсисом отозвался Роббинс, прилаживая кубик за кубиком на их места.

– А если переводить так, как это делает Мастер Лю, то у фразы будет иной смысл, – вмешалась Циньмэй. – Чуть-чуть.

– А именно? – заинтересованно спросил Том, вертя в пальцах последний из кубиков.

– Будет примерно так, – она слегка наморщила загорелый лоб и процитировала: – «Тобой спасенный за собою повлечет возмездие твое».

– Дьявол, это не совсем похоже на то, что вы сочиняли, профессор. – Рука Тома замерла над гнездом последнего кубика.

– А если читать не строками, а столбцами, – продолжила Циньмэй, – то можно прочесть и так: «Силящийся обмануть Богов превращает себя в дичь духа возмездия».

– Надеюсь, вы все-таки доверитесь академическому переводу, – сухо сказал Кайл. – Потому что, если мы начнем читать этот текст, скажем, еще и по диагонали, то мы вычитаем в нем еще и не такое.

– Ладно, Господь вам судья, господа толкователи текстов. В конце концов вы рисковали больше меня, – вздохнул Том и поставил последний кубик на его место.

И снова, как тогда – раньше, много лет назад, – Ларец налился янтарным светом, как бы превращаясь в брусок расплавленного металла. Низкий, словно оркестром дьявола прозвучавший аккорд повис в воздухе.

Храм тряхнуло, пыль и щебенка посыпались с потолка. Немыслимо яркий, слепящий белый свет ударил в бойницы и щели ворот.