Текст книги "Джейтест"

Впрочем, незримые помощники Хозяина Пещер вовсе не стремились попадаться на глаза его гостям. Ни одна живая душа не встретилась им на пути, пока они проходили сквозь длинную анфиладу в разной степени захламленных помещений и переходов упрятанного в глубь скалы осколка некогда огромного Института Внутренних Пространств. Правда, два или три раза что-то, похожее на внутренний укол, заставляло Тома тихо и стремительно оборачиваться, чтобы успеть встретить чей-то – чей? – взгляд, острый и пристальный, каждый раз успевавший исчезнуть за поворотом коридора или за приоткрытой дверью, которая – он готов был поклясться – была закрыта, когда они миновали ее. Ему стало не по себе – нет, не от этого незримого присутствия посторонних. Просто он раньше не замечал в себе явной способности ощущать чужой взгляд, чужое присутствие, чужой, незримый интерес к себе. Это было знаком изменения. Изменения в нем самом. Это пугало.

* * *

Колдун долго рассматривал янтарный короб, и так и этак поворачивая его на широком столе перед собой. Его сухое, с острым, как лезвие секиры, профилем, лицо, казалось, осунулось, в глазах вспыхнул желтоватый огонек азарта.

И Проводник, устроившийся поодаль от всех в темноватом углу, тоже заинтересовался тускло мерцающим средоточием тайны. Его глаза выразительно сверкнули. Нечасто Тому приходилось видеть на этом лице что-то, кроме отрешенного внимания к чему-то нездешнему. Он перевел взгляд на Колдуна.

Тот осторожно отодвинул Ларец на середину стола и позвонил в тяжелый высокий бронзовый колокольчик, украшавший специально для него предназначенный столик сбоку от кресла Колдуна. Дверь за его спиной отъехала в сторону, и гости наконец увидели кого-то из тех, кто разделял одиночество Хозяина Пещер. Одетый в белый халат типичный широколицый туземец – такой, как их изображают во всех фильмах про Внутренние Пространства, – вкатил в кабинет столик, уставленный приборами, и в ожидании замер у стены.

Колдун вопросительно поднял глаза на Кайла, потом перевел взгляд на Тома и Цинь:

– Вы разрешите нам немного прощупать вашу... находку? – Он успокаивающе взмахнул сухой, словно лапа диковинной птицы, рукой: – Не беспокойтесь, я лучше вас понимаю, с какой опасностью имею дело. Мы используем только пассивные методики. И только на ваших глазах. Впрочем, если вы все-таки против...

Кайл переглянулся со своими партнерами. Потом кивнул Колдуну:

– Валяйте, доктор Зорич. Только все-таки будьте поосторожнее.

Хозяин Пещер кивнул ассистенту и поднялся из-за стола:

– Будьте спокойны, господа участники Испытания. И вот что: пока мы тут будем производить замеры, вы не теряйте времени даром. Если у вас есть, что рассказать мне, не стесняйтесь, я – весь внимание.

– Ну что ж, я думаю, у нас нет секретов от... от Леса? – Кайл попробовал уточнить здешний статус дока Зорича.

– Считайте, что от Леса, – вздохнул тот.

И вздох этот, как ничто другое, дал понять каждому из гостей с Большой земли, насколько их представления об отношениях между Лесом, и Хозяином Пещер, и демонами Джея далеки от четкого понимания той ситуации, которая с незапамятных времен возникла в исходящем миазмами Гнилого моря котле Внутренних Пространств.

– Но только и нам, – Кайл внимательно, как коллега коллеге, глянул в глаза Хозяина Пещер, – и нам, доктор Зорич, тоже хочется как-то уяснить себе суть вашего интереса в этой истории. И больше всего нас интересует судьба нашего друга. Проводник сказал, что вы знаете Павла.

Док поднял на Кайла тяжелый взгляд. Взгляд Колдуна.

– Да, я знаю его, – сказал он. – И он ждет вас.

* * *

Историю янтарного короба, названного «Джейтест», Колдун, видно, уже знал неплохо, так что ему не было нужды прерывать Кайла пустыми вопросами и уточнениями. Вопросы он стал задавать, только когда тот закончил. Спрашивал он, не отрываясь от возни с датчиками, которые его ассистент аккуратно закреплял на проволочной клетке, которой накрыл перенесенный на передвижной столик «Джейтест». Вопросы дока были довольно странными.

– Постарайтесь вспомнить, – он бросил на декана короткий взгляд, – постарайтесь вспомнить тот момент, когда вы первый раз попробовали извлечь эти... м-м... кубики из их гнезд. Вы сказали, что-то насторожило вас, когда вы рассматривали свою находку дома перед тем, как показать ее Павлу.

И к Кайлу вдруг вернулась та – десятилетней давности – осенняя ночь в Вестуиче. Да-да, тогда тоже была осень. И яркие злые луны наперегонки плыли по небу Джея.

– Да. Когда я вынул пару кубиков у себя в комнате, без свидетелей, то мне почудилось... Мне показалось, что все стало меняться вокруг. И в воздухе, в пространстве все стало так, словно... Так бывает за миг до того, как начинается гроза. И я испугался – быстро вернул кубики на место и... И почему-то как угорелый выскочил на порог. Чуть ноги себе не поломал, пока сбегал по лестнице на первый этаж. И тогда увидел... Успел увидеть... Туман вдруг встал. Всюду – и по городу, и над степью. Странный такой туман – словно кто-то рывком выдернул из земли тысячи дымных нитей. Выдернул – и сразу отпустил их оплывать, растекаться, таять. Через минуту это был уже простой туман. Обычный осенний туман, струйками разбавленного молока стекающий в ложбины, тающий в закоулках кампуса. Странное это было чувство – я потом много раз пытался его вспомнить. Много думал про эти несколько мгновений. Было в них что-то такое... Что-то более странное, чем все, что произошло дальше. Намного более странное. – Он потер лоб. – Понимаете, потом я понял, что это не вокруг меня все изменилось – во мне самом. Словно я до сих пор находился взаперти – в каком-то каземате или в пещере. А тут – словно я понял, что просто все время стою спиной к выходу из... этого места. И в любой момент могу выйти. И мне стало страшно. Потому что... Потому что я представил – а что там... В том пространстве, которое откроется за этим выходом? За вратами. Нет, не подумайте, что это я про какую-то аллегорию смерти. Нет, понимайте меня буквально.

– Именно так я вас и понимаю, декан. – Хозяин Пещер, не отворачиваясь от громоздящейся на столике аппаратуры, успокаивающе поднял руку. – Я понимаю вас лучше, чем вам кажется.

Два приборчика из полусотни уместившихся на тележке вокруг янтарного Ларца одновременно запели занудливым, нервирующим сигналом. Колдун чуть резковатым движением погасил их звук, только яркие точки светодиодов продолжали мигать, настойчиво взывая о внимании к себе. Никто словно не замечал этого.

– И после этого. Когда я искал меч – то, что оказалось плазменной пушкой – там, на плато Девяти Лун, я ощутил это; словно вошел в лабиринт. В какой-то невидимый, но для меня вполне реальный, настоящий. Мне кажется, что... что не было там – под землей – никакого меча. Что я нашел его где-то в другом пространстве. В другом Мире вообще. И только потом эта штуковина попала сюда – в наш Мир. Ну, в самом деле, как могли не заметить такую массу металла и камня? Почти под ногами – метрах в пяти-семи под землей? И потом – дальше. Уже годы спустя. Снова и снова. Это приходит ко мне – ощущение лабиринта, переходов. Какой-то сети, пронизывающей все вокруг. Смешно, но иногда я прямо посреди улицы останавливаюсь и иду кружным путем. Потому что... Потому что знаю, что передо мной – стена. И если я коснусь ее... – Он снова энергично потер лоб. – Наверное, я говорю лишнее. Это похоже на невроз.

– Все, что с нами происходит, похоже на невроз, – сухо констатировал Колдун. – А вы, мэм? – повернулся он к Циньмэй, слегка огорошенной: подобное обращение было только в мультике про дядю Тома. – Вы тоже испытали что-то... м-м... необычное, – когда начали манипулировать с Ларцом?

– Я к этому была готова. – Цинь пожала одним плечом. – Поэтому, может быть, только потом... Я и сейчас не уверена, что это – на самом деле.

– Ты не говорила мне, – удивился Кайл. – Так ты – тоже ощущаешь это? Лабиринт...

– Нет никакого лабиринта! – с легким раздражением возразила китаянка. – По крайней мере для меня – нет! Я – совсем о другом. Просто... У меня появилось странное... странное чувство. Понимаете, док, – она повернулась к стоящему к ней вполоборота и напряженно следящему за показаниями многочисленных индикаторов Колдуну, – я давно уже приучена не чувствовать боль. Ни свою, ни чужую. Это – первое, чему учат в боевых сектах. А после того, как я стала на путь Испытания, я начала... Нет, я по-прежнему могу погасить свою боль, знаю, как словом остановить кровь, если меня ранят, но... Когда кто-то рядом... Или даже не рядом, а просто кто-то из тех, кто близок мне... Если кто-то из таких людей испытывает боль, или нездоров, или... или что-то происходит с его душой, то я... То все это отдается во мне. И я не могу... Я не могу взять себя в руки до тех пор, пока это не пройдет, не закончится, не будет излечено. И у меня... Никогда раньше мне не приходило в голову это. Я впервые подумала, что, может быть, это мое призвание – исцелять боль.

– Может быть, – вздохнул Колдун и повернулся к Тому: – С вами, следователь, разговор особый. Немного спустя мы спустимся в лабораторию для обследования. И вас я расспрошу более подробно. Ваши друзья могут присутствовать при этом, если у них есть сомнения относительно...

– Будем считать, что если бы вы хотели причинить нам вред... – начал Кайл.

Но тут металлическая клетка, в которую был заключен Ларец, лежащий на толстого стекла крышке передвижного столика, зазвенела сначала тихим и тонким, затем все более низким, переходящим в громкое гудение звоном. Запах раскаленного металла, который уже несколько минут висел в воздухе, стал резким и вытеснил все другие ароматы, витавшие в комнате. Прутья клетки начали наливаться малиновым цветом.

Ни Колдуна, ни его подмастерье случившееся не повергло в панику. Быстрым и решительным движением лаборант сбросил ничем, слава богу, не закрепленную на столе раскаленную клеть на пол. Все невольно приблизились к приборной тележке, чтобы убедиться, что «Джейтест», целый и невредимый, преспокойно лежит на стеклянной столешнице. Хозяин Пещер повернулся к вскочившим на ноги Кайлу и Цинь. Лица у всех трех застыли в напряжении. Колдун улыбнулся первым – еле заметной улыбкой учителя, провинившегося перед учениками.

– Джею не понравилось, что мы хотели заэкранировать его игрушку. – Колдун осторожно взял янтарный короб со столика-тележки, протянул его Цинь и повернулся к Кайлу: – Ваши друзья правильно предупреждали вас, декан, что не надо заключать эту вещь в металл. Боюсь, что мы с вами сейчас глотнули небольшую дозу микроволнового излучения. Хотя, – он покосился на индикаторы приборов, – похоже, что это было что-то совсем другое. Зато мы теперь будем немножко больше знать о том, где искать «нервные центры», из которых Джей следит за Ларцом.

Он кивнул своему бессловесному помощнику, и тот, подобрав сброшенную на пол экранирующую клетку, бесшумно исчез в темном провале двери вместе со своим передвижным хозяйством. Цинь угрюмо стала укладывать «Джейтест» в походный рюкзак, из которого он был извлечен с полчаса назад. Ей явно пришелся не по нраву тот способ, которым Хозяин Пещер провел обследование Ларца.

– Будем считать, что если бы вы хотели причинить нам вред, – как ни в чем не бывало продолжил прерванную фразу Кайл, – то вы бы его нам причинили уже давно. Так что, если господин Роббинс не возражает...

Том молча кивнул в подтверждение этих слов.

– Так что, если Том не возражает, то мы не против того, чтобы вы побыли с ним какое-то время с глазу на глаз. Но перед этим...

– Перед этим вы хотели бы услышать хоть что-то о судьбе вашего друга. Понятно, за этим вы и пришли сюда, чтобы спасти Павла Сухова, вытащить его из Внутренних Пространств. Ну что же. Я много раз встречался с ним. Думаю, он не станет возражать, если я скажу вам, что мы с ним подружились. Сейчас он в пути – я пригласил его в Пещеры. Вы, должно быть, уже поняли, что называют тут этим словом. То, что осталось от Института Внутренних Пространств. Пещеры. Действительно, сейчас это самое точное слово, чтобы назвать то, что досталось нам.

– Не понимаю... – Кайл впился цепким взглядом в глубоко посаженные глаза Колдуна. – Не понимаю, как вы можете называть Павла своим другом, если не помогли ему вернуться на Большую землю? И даже не передали ни одной вести о нем ни нам – его друзьям, ни... Никому вообще!

Лицо Хозяина Пещер словно погасло. Стало непроницаемой маской. Он обошел вокруг стола, тяжело опустился в кресло и принялся с силой массировать эту маску обеими ладонями. Казалось удивительным, что его сухая, как пергамент, кожа не рвется от такого энергичного массажа.

– Павел мог бы покинуть эти места, как только он захотел бы этого. И мог бы передать вам любое сообщение. Если бы мог себе это позволить. Но тот, кто продал душу Стрелку, не волен выбирать свою судьбу.

– Продал душу Стрелку? – Кайл наклонился к самому лицу Колдуна. – Вы сказали, что Павел продал душу этому... этому Демону. Почему? В обмен на что?

– В обмен на путь к Исцелению. Павел первым узнал о той порче, которая поразила Большую землю. Задолго до того, как Эпидемия пришла на Джей.

– Вы... Вы говорите про «кокон»? – Кайл застыл, словно скованный странной догадкой.

– Он сам все расскажет вам. – Хозяин Пещер резко поднялся на ноги. Он снова потянулся к бронзовому колокольчику. – Мои люди покажут вам, где вы можете расположиться и привести себя в порядок. Далеко не «Хилтон», конечно, но есть вода – питьевая и техническая. И все такое. Выспитесь. У вас в запасе семь-восемь часов. Павлу нелегко добраться до Верхних Пещер. Нам придется пройти часть пути ему навстречу – до Мертвого Места. Постарайтесь отдохнуть за эти несколько часов, господа. Я не задержу господина следователя дольше, чем нужно. Разговор с вашим другом будет не прост. Даже если нам не помешает Демон.

* * *

Еще Квинт в далеком детстве научил его сбрасывать напряжение вот так: забывшись легким, стремительным сном-дремой, готовой прерваться в любой миг, как только этого потребуют обстоятельства. Сейчас таким обстоятельством стали шаги Тома, зазвучавшие в проходе. Оказывается, он уже научился узнавать его по походке.

Кайл легко вскочил с продавленного дивана, на который, не раздеваясь, свалился, как только очередной помощник Хозяина Пещер – почти точная копия первого – проводил его в этот, неизвестно чем служивший в былые времена, закуток института. Скорее всего, это была какая-то курительная или иное помещение для отдыха сотрудников цитадели науки после напряженных умственных борений.

Тома придерживал за локоть низкорослый коренастый туземец, так же как и предыдущие двое одетый в порядком засаленный белый халат и ужасно озабоченный тем, чтобы доставить гостя Хозяина к его товарищам в целости и сохранности. Вид у Тома был сосредоточенный.

Очень сосредоточенный.

Из дверного проема напротив выглянула целомудренно размещенная на ночлег в отдельном отсеке Цинь. Кайл молча движением головы указал обоим товарищам по Испытанию на вход в замеченный накануне полуосвещенный холл. Там вокруг обшарпанного журнального столика приютилась стайка колченогих кресел, на одном из которых притулилась сутулая фигура в серо-зеленом капюшоне. Проводник явно решил в этот день обойтись без сна. Поймав безмолвного проводника Тома за локоть, Кайл снова молча – взглядом – попросил оставить их одних.

С минуту они молчали, рассаживаясь вокруг стола. Потом Том тряхнул головой, собираясь с мыслями:

– В общем, все это... Очередная головоломка. Мы битых три часа потратили на... на этот разговор. Это было что-то типа ассоциативного допроса. Только раз в десять покруче. Немного гипноза, немного разной растормозки. И как всегда, вместо одной головоломки – другая. Док Зорич считает, что тайна имени Стрелка – во мне. В том Даре, который я получил от Джея. Самое поганое, что в этом что-то есть. Это проходило где-то в файлах Управления. Совсем не в связи с Джеем. «Случайный Стрелок» – такая кличка. Если бы была возможность выйти в эфир. – Том взглянул на Проводника, но тот только прикрыл глаза и отрицательно повел головой. – Или... – Том нервно щелкнул пальцами, – или как-то по-другому связаться с нашими архивами. Там должно найтись Истинное Имя. Но док предлагает другой вариант. – Он коротко усмехнулся. – Спросить у самого Стрелка.

Наступившую паузу прервала Цинь:

– Но... Он ведь лишен памяти. Сам Джей стер ее из его сознания.

– Из сознания. – Том снова усмехнулся нервной, не своей усмешкой. – Но не из подсознания. Док считает, что когда я «вошел» в мозг Павла, то получил от Джея Дар. Дар Контакта. Теперь мне осталось только повторить этот номер со Стрелком. Хоть на несколько секунд стать им. Нырнуть в его душу. То, что Джей запер, закрыл от него, будет открытым для меня. Легко сказать...

– А потом нам останется уж и совсем ничего, – в тон ему усмехнулась Цинь. – Передать Истинное Имя Павлу. Чтобы тот его шепнул на ушко своему хозяину.

Кайл потер лоб, переглянулся с Проводником:

– М-м-м... В этом что-то есть. Но... Тогда это... Контакт, он наступил почти сразу после того, как ты набрал на «Джейтесте» свою... команду. Ты... ты не ощущал после этого чего-то... м-м-м... подобного? Тебе и в самом деле придется... попробовать.

Взгляд Тома затуманился.

– В этом... Мне очень трудно разобраться в том, что происходит там – внутри меня. Мне надо... сосредоточиться. Вы попробуйте отоспаться, а я побуду здесь. Спать у меня все равно не получится.

* * *

Не получилось ни у кого. Кайлу не удалось поспать и получаса. Проводник тряс его за плечо и тихо, но очень внятно повторял: «Вставайте, декан, вставайте». Такое официальное обращение здесь, в подземелье, затерянном в сердце диких гор и Лесов, почему-то вывело его из себя.

– Что? Что еще там приключилось? – зло спросил он, прислушиваясь к чему-то резкому, что выговаривала, почти выкрикивала Цинь Тому в комнате рядом.

– Не обращайте внимания. – Проводник махнул рукой в сторону источника вздорного спора. – Просто у мисс не выдержали нервы. Мисс считает, что господин Роббинс своим неверием в магию Джея проваливает свое Испытание. Дело не в этом. Дело в том, что Стрелок опередил нас. Он ждет Павла в Мертвом Месте. Нам надо перехватить вашего друга в пути.

Бессмысленно было интересоваться у Лесного человека источником этой информации. В пронизанных бесчисленными нитями условных сигналов, тайных тропинок и магических знаков сферах планеты существовал Мир Внутренних Пространств. За то время, пока зыбкий поток сна влек Кайла мимо призрачных мелей и порогов его подсознания, кто-то принес сюда, в Пещеры, много новостей – тревожных и обязывающих к действию. И все изменилось тут за эти неполные тридцать минут. Вместо мертвой тишины в коридорах звучали легкие, торопливые шаги, где-то вдалеке перекликались приглушенные голоса, а по проходу, ведущему к месту недолгого отдыха гостей, двигалась целая небольшая делегация. Сейчас Хозяина Пещер сопровождали не вышколенные туземцы, а двое хмурых типов с походной выкладкой. Типы явно принадлежали к той же касте, что и Хозяин, – касте давних обитателей подземного царства Внутренних Пространств, усталых и замкнутых. К касте тех, кто не покинул эти лабиринты в те годы, когда сбесившиеся демоны владели этими местами.

В проходе Кайл чуть не столкнулся с двумя другими участниками Испытания. Судя по их виду, они еще не до конца высказали друг другу все, что им хотелось.

– Кажется, наш выход, – поправляя крепления рюкзака, обронил Том и двинулся вперед по коридору.

На Цинь он старался не глядеть.

– Чего вы с Томом не поделили? – спросил Кайл, повернувшись к ней. – У тебя такой вид, словно ты хочешь вызвать следователя на дуэль.

Китаянка только сердито сверкнула на него глазами. Потом поднесла свои наручные часы к глазам, потом – к уху.

– Черт! – сказала она сама себе. – Странно. – Она перевела взгляд на внимательно присматривающегося к ней Кайла. – Странно, – повторила она. – Помните – я кокнула их – она тряхнула часами перед его лицом, – тогда на переправе. Думала выкинуть, а потом повертела в руках, повертела, и что-то такое на меня наехало. Одним словом, они снова идут. Как ни в чем не бывало

Кайл бросил задумчивый взгляд на поблескивающий металлом браслет:

– Ну, значит, твой Дар исцеляет не только живое. – Он обернулся и шагнул навстречу подходящим к ним Хозяину Пещер и его свите: – Я вижу – пора в путь? Нам только что передали...

– Вам правильно передали. Познакомьтесь. – Хозяин коснулся плеча одного из своих товарищей. – Это – Следопыт. Так его зовут здесь. Крупнейший специалист по географии этих краев. А это, – его сухая ладонь коснулась локтя второго спутника, коренастого и лысого, как бильярдный шар, – Книжник. Не удивляйтесь, что мы все тут друг друга называем не по именам.

– Мисс Циньмэй, – представил свою спутницу Кайл, – и господин Роббинс. Том Роббинс. Ну и ваш покорный слуга – Кайл Васецки, к вашим услугам. Я думаю, вы в курсе наших... м-м... проблем.

Державшийся в стороне Том откашлялся и кивнул на по-походному одетых спутников Колдуна:

– Ваши... м-м... товарищи проводят нас через перевал к Мертвому Месту?

Он снова нервно поправил рюкзак. Колдун отрицательно покачал головой:

– Вам не придется преодолевать перевал. Мы пройдем сквозь горы. Здесь у нас – неплохая система пещер, туннелей. Часть прорыли мы, часть – мать-природа, а часть нам досталась в наследство от Сгинувших Империй. А возможно, и от самих Предтеч. Мы войдем в них двумя этажами ниже. Вообще я ни за что не стал бы открывать этот путь посторонним. Но теперь... Только так мы успеем перехватить вашего друга, прежде чем Стрелок настигнет его. Оставьте ваш груз здесь. Только оружие стоит захватить с собой. А провиант и все такое... Мои люди спустят все это прямо к реке – к вашему месту встречи с плотами. Когда все закончится. Когда и если...

* * *

Дорога сквозь хребет была странной – точно так же, впрочем, как и все дороги через Внутренние Пространства. Двое довольно немолодых на вид товарищей Хозяина Пещер, да и он сам оказались довольно выносливыми и опытными спелеологами. Следопыт временами просил спутников остановиться и исчезал в каком-нибудь почти невидимом боковом туннеле, чтобы какое-то время спустя неожиданно появиться из другого, столь же хорошо скрытого, и позвать маленькую экспедицию следовать за ним. Книжник, казалось, не нуждался в освещении, мало того – по каким-то только ему ведомым причинам жестом приказывал товарищам выключить фонари и в полнейшей темноте уверенно находил и помогал всей небольшой группе преодолевать довольно сложные проходы и «колена» пронизывающего толщу гор лабиринта. Иногда они перекидывались одним им понятными репликами с Проводником, которому, видно, тоже привычна была тьма. Временами залитые призрачным светом залы и бездонные пропасти, на дне которых, казалось, тлело злое пламя древних войн, вставали на их пути. И тогда Тому начинало казаться, что за время продвижения они уменьшились до размеров каких-то чуть ли не микроскопических паразитов, отважно пустившихся в путь по извивам кишечника некой гигантской доисторической твари. Им пришлось пройти мимо каких-то огромных сооружений, явно искусственного происхождения, – сооружений, живших своей непонятной, но заметной пристальному взгляду жизнью. Они миновали несколько залов, напоминающих храмовые помещения со странными панно и настенными письменами, прошли между пологом подземного водопада и скользкой от водяной мороси стеной и совершенно неожиданно вышли из тесной каменной щели прямо под начинающее темнеть вечернее, почти ночное уже небо Джея – на Мертвое Место.

Оно недаром так называлось – это небольшое, сложенное из странной, на окаменевшее дерево похожей породы, усыпанное черными валунами плато. Ничего живого не было на Мертвом Месте. Сам воздух над ним, казалось, застыл какой-то призрачной траурной колонной, незримо осыпающейся, оседающей в подземное царство мглистой трухой тлена. Странные, тянущиеся к небу неровными сломами пни-постаменты окаймляли это пространство, лишенное хоть малейшего сходства со всем, что приходилось видеть человеческому глазу на просторах Джея.

Несколько троп убегали отсюда, стремительно петляя, уходили в глубь массива лесов, затопивших предгорья. Отсюда – с отрешенной, уже по-настоящему горной высоты – теперь было ясно видно, что осень уже завладела этими лесами, совсем по-земному окрасив их в золото и багрянец. И только в мглистой дали сбегающей к Гнилому морю равнины по-прежнему простиралась ядовитая зелень Леса. И ночные тени шли в наступление оттуда.

А еще – по одной из троп сюда, вверх, то шла, то карабкалась еле различимая вдали человеческая фигурка.

Павел Сухов.

– Стойте! – резким возгласом Колдун остановил гостей, рванувшихся было к этой тропе, навстречу уже узнаваемому, хотя и страшно изменившемуся с тех пор, как они видели его в последний раз много лет назад, силуэту. – Не выходите за предел. Только здесь вы защищены. Это ничья земля – Мертвое Место. А Стрелок уже где-то рядом.

Том подошел к самому краю плато – туда, где оно обрывалось круто уходящей вниз тропой. Кайл и Цинь остановились сзади за его спиной, всматриваясь в то появляющуюся, то вновь исчезающую среди нагромождений каменных глыб и зарослей фигурку. Проводник стал рядом с Томом. Тот внимательно приглядывался к тому, ради кого проделал этот странный путь: только по немногочисленным кадрам из файлов Управления он знал Сухова – плечистого, русоволосого славянина с чуть более темными, чем шевелюра, усами и бородкой. Сейчас из долины к Мертвому Месту спешил сухой как палка и седой как лунь старик. По крайней мере, таким он казался издали. Но чем ближе подходил он, тем лучше становилось видно, что и седина, и истощенный облик его были не следом возраста, нет, – клеймом Внутренних Пространств.

Метрах в трехстах от плато – у острого обреза скалы – Павел остановился и пригляделся к пустынному пейзажу Мертвого Места. Кайл поднял обе руки и посигналил издали своему бывшему учителю. Теперь Сухов видел их. И тоже вскинул руку в приветствии. Одну – правую. Левой рукой он придерживал что-то, висевшее на ремне или веревке, перекинутой через плечо: то ли ружье, то ли сложенное в чехол удилище. Теперь он торопился, он видел перед собой фигуры, две или три из которых были хорошо знакомы ему, он понимал, что наступает развязка. И когда наконец с разбегу он чуть не рухнул в объятия Кайла, говорить он почти не мог.

И его связанная с невероятной усталостью радость неожиданно хлынула в сознание Тома, почти затопила его. Он снова, как в тот раз, почти что стал Павлом Суховым.

Но все-таки не стал.

Одновременно с душой Павла в Тома хлынуло и что-то чуждое, непонятное ему. Страх, который не был страхом. Ненависть, которая не была ненавистью. Что-то близкое к той смятенной тоске, которая бывает на исходе ночи и охватывает даже самые твердые души. Тревога. Да, близящаяся, откуда-то издали подступающая тревога. Он не мог заставить себя шагнуть к Павлу, протянуть ему руку для знакомства, вместо этого он вскинул руки к вискам, словно для того, чтобы унять неожиданный приступ мигрени. О Гос-с-споди! Если бы это была мигрень!

Цинь и Кайл, а секундой позже и Павел с тревогой повернулись к нему, но Колдун снова удержал их от лишних движений. Он тоже почти не смотрел на происходящее в двух шагах от него – он с напряженным вниманием обводил взглядом горизонт. Обменялся взглядами с Проводником. Потом быстро перевел взгляд на Сухова.

– Сейчас не трогайте его. – Он осторожно прикоснулся к плечу Тома, словно став мостом, соединившим его и Павла. – Знакомься – Том Роббинс. Он пришел сражаться за тебя. Это его Испытание. Стрелок идет за тобой. Скоро он будет здесь.

* * *

Он уже был здесь. Потому что он глядел на Колдуна глазами Тома, а Том – издали, из расщелины скалы, смотрел на семерых людей, неровным кружком стоящих посреди черных камней Мертвого Места. Глядел, только начиная понимать, что это снова пришло к нему. Но, осознав, он ощутил что-то, что нельзя было назвать ужасом – нет, это было какое-то ледяное оцепенение, похожее на то, которое испытывает перед первым прыжком начинающий парашютист. Ну что же. Ему приходилось преодолевать такое. Только бездной был на этот раз не океан воздуха, простертый над полигоном, а стылый, затягивающий омут чужой души. Но надо было шагнуть в нее – в эту зыбкую бездну. И Том шагнул.

– Что?! Что ты делаешь со мной?!!! – Глаза того, кто только что был для Цинь и Кайла Томом, стали чужими, сами они расширились до предела, а зрачки их, наоборот, сузились, впились в лицо Сухова, словно ища в нем разгадку мучительной тайны.

Сам Том странно, по-старчески согнулся и, скорчившись, словно от сильной боли, стал оседать. Сухов и Цинь подхватили его и посадили на сколотый валун поодаль. Кайл и Колдун со своими людьми словно не видели этого: они напряженно смотрели вдаль, выискивая взглядом нечто, что выдало бы им присутствие крохотной, может быть, неразличимой малости среди зеленого моря зарослей, карабкающихся вверх по обступившим плато отвесным скалам. Блеска линз прицела. Бледного пятна человеческого лица. Прутика ствола, появляющегося из-за нагромождения камней.

А с Томом продолжало происходить то странное, чудовищно изменившее его облик превращение. Его обычно гладкое, с профессиональной улыбкой, лицо словно смялось, стало лицом глубокого старика, глаза ввалились и смотрели на обступивших его людей больным, воспаленным, бегающим взглядом зверя, неожиданно попавшего в ловушку. Один только Сухов, кажется, уловил в этом взгляде что-то, что заставило его обеими руками охватить плечи Тома. Опустившись на корточки перед ним, Павел отрешенно уставился на его лицо.

Ему пришлось бросить на землю болтавшийся у него за плечом брезентовый чехол от тяжелого охотничьего карабина. Но оружия в нем не было. По крайней мере, ни обычного – огнестрельного, ни привычного в этих местах бластера Космодесанта. Только два каких-то сравнительно тонких, завернутых в желтоватую ткань прута торчали из этого перехваченного в нескольких местах крепкой бечевой свертка.

– В-вы... – Тот, кем был сейчас Том, вытянул перед собой руку, словно пытаясь удержать что-то невидимое у самого своего лица. – У вас-с-с вс-с-се р-равно нич-чего не п-получится.

Кривая, мученическая улыбка исказила его лицо. Глядя на него, Цинь вдруг сморщилась, как испуганный и собирающийся разреветься ребенок. Теперь и Кайл, оторвавшись от созерцания окрестности, встревоженно шагнул к Павлу. Тот не отрываясь смотрел в лицо Тома. Теперь оно было страшно, это лицо: словно кто-то чужой, не из этого Мира явившийся, натянул лицо Тома на чужую, нечеловеческую морду и силился изобразить здесь, перед ними, их друга.