Текст книги "Забытый полигон"

– Добрый день, – заговорил Игнат. – Я очень надеюсь, что на этот раз у нас получится разговор. Мне бы не хотелось заставлять вас общаться со мной. Поверьте, я это могу сделать. А сейчас поешьте. Я подожду.

Угроза прозвучала ласково и, возможно, Никита послал бы его, но жрать хотелось страшно, и он промолчал, с аппетитом опустошив тарелки. Пустые тарелки предусмотрительно убрали подальше.

– Давай, Никита, начнем заново.

– Давай, – согласился Никита, решив, что упираться нет никакого смысла.

– Так расскажи о себе, о своем поселке, а я потом если что не понятно будет, вопросы позадаю. Хорошо?

– Хорошо. А мне-то узнать о вас что-нибудь можно?

– Конечно. Только давай по порядку. Сначала ты рассказывай.

Никита решил в подробности не вдаваться. Рассказал, что спустились они во время катастрофы, все кто в городе остался. Что живут коллективным хозяйством. Все работают, все по-честному делят. Обобщенный, бездетальный рассказ Игната не устроил.

– А как вы под землю спустились?

– Я это плохо помню. Кто-то знал про запасной вход. Он всех и провел под землю.

На самом деле Никита, конечно же, во всех подробностях знал и об Олеге, и об их поисках входа, но решил состроить из себя туповатого малознающего кретина.

– А на чем ваш поезд-генератор работает.

– На бензине.

– Наверное на соляре?

– Может и на соляре. Я разницы не знаю.

– А откуда вы ее берете?

– Да у нас запасы большие. Наши отцы, в первые годы, все вокруг объездили. Все автозаправочные станции выкачали. Отовсюду топливо привозили. Лес ведь не сразу вырос. Первые годы можно было по округе ездить.

– Так радиация была сумасшедшей.

– Ну, они в костюмах, наверное. Я не знаю.

– С едой как?

– Как дикие территории освоили, так еды хватает.

Игната заинтересовали дикие территории, и Никита, в общем-то довольно подробно, рассказал, как они их осваивали, что выращивают. Каких зверьков разводят.

– А кто вами управляет?

– Отец управляет, – решив показать свою значимость, ответил Никита.

– Один?

– Нет, конечно. Есть совет, на котором все обсуждают, но повседневные вопросы он сам решает.

– Так он старенький, наверно?

– Да уж не молодой.

Так слово за слово они говорили долго, и Игнат сумел-таки вытянуть из Никиты очень много даже такого, что Никита пытался скрыть. И об оружии, и о «бродягах», и о том из чего они хижины строят, и еще много бытовых мелочей.

Наконец Никита решил, что хватит, итак наговорил много лишнего.

– Ну, хватит. Все про меня, да про меня. Сам расскажи. Откуда взялись? Как живете?

Игнат на удивление заговорил охотно.

– Мы в первый день катастрофы спустились. Ты наверно не знаешь, но большая часть людей через наш вход под землю попали. Почему не все, я не знаю. Сам тогда примерно как ты был. А те, кто постарше, отцы наши, сами к одному мнению прийти до сих пор не могут. Одни говорили, что вход завалило, и все не успели, но эту теорию потом опровергли. Лет пять назад мы тоже на поверхность начали выходить, а то считали вход заваленным, дороги нет, но оказалось, что это не так. По другой версии народ сам остался, не хотели, как кроты под землей жить. Да вот ты сейчас и эту теорию в пыль превратил. Еще слухи ходили, что тогдашний командир специально дверь закрыл, вроде как достаточно по его расчетам людей спустилось, а лишние рты только проблемы. Видать так и было. Хотя логики в этом никакой нет. Быт они здесь еще до катастрофы наладили. С самого начала все у нас было. И горючее, и еда, и одежда, даже игровые комнаты для детей. Не знаю, как у вас получилось единым поселком жить, да еще и всем вместе работать. Мы не смогли. Рассорились люди, разбежались кто куда. Кто поорганизованнее был, давай всех под себя подминать. И драки были и убийства. В общем, гордиться нечем. Пока все разобрались между собой пару лет прошло. Одни жировали, другие голодали. Сложно все объяснить. Сами толком не понимаем, что происходило.

– Ну а сейчас как живете?

– Сложно живем. В нашем городе относительно спокойно. Люди работают, заработной платы на жизнь хватает. Нищих нет…

– Чего хватает? – Перебил Никита

– А…, ну да. У вас же нет денег. Заработная плата, это определенная сумма денег, которую платят за работу. А потом люди на эти деньги покупают, что им нужно. – Никита продолжал удивленно смотреть на Игната, ожидая дальнейшего объяснения. – Ну, каждая вещь, каждая услуга, стоит определенное количество денег, скажем, пять рублей. Порция мяса пятнадцать. Подстричься тоже пять, и так далее. Ты, например, работаешь за пятьсот рублей в месяц и тратишь их по своему усмотрению. Вот эти пятьсот рублей и будут твоей заработной платой.

– А если человек не может заработать на еду и одежду?

– Ну так я и говорю, что у нас в городе заработной платы всем хватает.

– А если человек болеет или старый.

– Это конечно проблема. У правительства есть список таких людей. Так их бесплатно кормят и одевают. Стригут раз в полгода. Ясно?

– Ну, более-менее. А зачем это?

– Что?

– Ну вот заработная плата, деньги.

– Как зачем? Вот, скажем, один человек хорошо работает, а другой плохо. Почему они должны одинаково жить. Тот, кто хорошо работает, тому больше платят, другому меньше. Следовательно. Хочешь лучше жить – лучше работай.

– Так больше чем человек может сделать, он все равно не сделает.

– Вот поэтому и будет жить похуже.

– Так он ведь обидится. Он ведь старается, делает что может.

– Обидится, – усмехнулся Игнат. – А тот, кто лучше работает, тому не обидно, что за счет его труда кто-то живет так же как он. У вас, что всем одинаково и еды дают, и одежду, и не знаю что там еще?

Никита задумался.

– Ну нет. Есть исключения. Но, в общем, кому сколько надо, тому столько и дают.

– Вот. А кто решает кому сколько надо?

– Ну есть бригадиры, начальники смены, правительство.

– И что все всегда согласны и довольны?

– Нет. Не все и не всегда.

– Ну вот видишь, и у вас есть кто обижается. А у нас обижайся на себя. Сам виноват, что мало имеешь. Зарабатывай больше.

Николай снова задумался. Выходило вроде справедливо, но не совсем. Как быть с теми, кто управляет, с теми, кто охраняет и так далее? Не понял Никита, но и уточнять не стал.

– А где вы воду берете?

– Так река ведь рядом протекает.

– Это, наверное, та, через которую нас дикари тащили. Кстати, а как я здесь оказался?

– Караван тебя подобрал. Мы с этими дикарями торгуем. У нас сейчас доступ к воде только через них. Так мы за это им чай наподобие вашего, корнеплоды всякие поставляем. Вот очередной караван к ним пришел, а там разруха полная. Что-то у них случилось. Поселок пустой, только трупы и вот ты среди них.

– А больше никого живого не было? – Подумал Никита о своих друзьях.

– Нет, больше никого не нашли.

Так они просидели еще пару часов.

Двое охранников видя, что все спокойно, расслабились, зазевали.

– Ну, на сегодня хватит, – завершил беседу Игнат. – Ты пока посиди, перевари все, что узнал. Скоро тебе еще еды принесут, а я только завтра загляну.

– А мне выйти можно? – Поинтересовался Никита.

– Слаб ты еще. Побудь еще пару дней. Только без глупостей. Я тебя под свою ответственность с иглы снял, а то ты бы сейчас только глазами по сторонам водил, – не упустил Игнат все-таки возможность погрозить.

Ночь Никита провел в раздумьях. Не спокойные были последние дни. Все навалилось разом. В один миг вся его размеренная бродячая жизнь утратила свою важность. Ему открылись два новых поселка, два новых подземных мира. Даже гибель друзей вливалась в этот поток информации, естественно, хотя несомненно трагически.

Неделю он провел в лазарете. Раны затянулись. Игнат заходил каждый день, вел беседы. Он оказался хорошим собеседником, и Никите было с ним интересно общаться. К концу недели Никита помылся, ему принесли свежую одежду, а парикмахер подстриг его и побрил. Все это время Игнат находился рядом. Слонялся по комнате, о чем-то волновался. Когда Никите сняли добрую половину волос и успевшую отрасти бороду, Игнат остановился как вкопанный, и уставился на Никиту. Никите даже сделалось не по себе. Так пристально тот на него смотрел.

– Ты чего? – Спросил он Игната.

– Да так. – Игнат наконец-то отвел пристальный взгляд от Никиты. – Так значит ты Николаевич?

– Ну да, – не понимая к чему этот вопрос, ответил Никита.

– А ты случайно не знаешь, кем был твой отец?

– Он не был, он жив, – возмутился Никита.

– Да, да. Прости. Я имел ввиду, кем он был до того, как вы под землю спустились?

– Военным был. Да многие были. Считай большая часть.

– А кем именно. Не знаешь? Ну, звание, должность.

Никита на самом деле этим никогда не интересовался и точно не знал.

– Я в званиях не разбираюсь. Знаю лишь, что среди управления города был. Самые главные, я так понимаю, сюда спустились. Ну и среди тех, кто остался наверху, он уже самым главным был. Он организовал спуск нашего поселка под землю.

– А тебе сколько лет?

– Двадцать шесть.

– А когда у тебя день рождения?

– Семнадцатого марта.

– А ты что-нибудь про детство помнишь?

– Да к чему это ты меня спрашиваешь?

– Никита, поверь мне, это очень важно. Пока не задавай никаких вопросов. Просто ответь. Что ты помнишь про жизнь наверху, до катастрофы.

– Да я мало что помню. Помню небо, речку. Помню большие дома…

– А маму помнишь?

– Помню. Они вместе с отцом уходили на работу. Помню, как она каждое утро завтрак готовила и нас с братом в садик водила, потом вечером забирала…

– Так у тебя брат есть?

– Не знаю я… – И здесь до Никиты стало доезжать, что Игнат не зря все это выспрашивает. Мысли о матери, о брате хаотично забегали в голове. И он заторможено продолжал. – Отец рассказывал, что мать с братом успели спуститься до того, как захлопнулась дверь. – Он замолчал и теперь сам уставился на Игната. Теперь уже Игнат засмущался.

– Ты их знаешь? – Спросил Никита, не отводя глаз от лица Игната. Игнат молчал. Никита схватил его за грудки. – Ну, говори.

– Не надо Никита, – спокойно ответил Игнат. – Поверь, тебе со мной не справиться. А что надо я и сам скажу. – Никита отпустил Игната. Сел на место. – Вы близнецы?

– Да.

– Я знаю твоего брата.

– Он здесь?

– Здесь. Я ему скажу про тебя.

– Я хочу с ним встретиться.

– Это понятно, но придется подождать.

– Чего ждать. Пошли сейчас.

– Сейчас нельзя. Подожди до завтра.

Игнат зашел в приемную главы города Курчатова, Прохорова Артема Николаевича. Вместо секретарши там уже давно сидели два рослых парня, которые больше ковырялись в носу, чем исполняли секретарские обязанности. Но зато они были сильные и безбашенные, так что посторонние мимо них пройти не могли. Правую руку Артема Николаевича и своего начальника Игната Семеновича они видели часто, и каждый раз вскакивали, вытягивались по струнке и только что не тряслись от страха. Если бы кто-нибудь видел это со стороны, то ситуация казалась комичной. Двое здоровенных, наглых мужика приходят в трепет от ничем не примечательного мужичка среднего роста с открытым лицом и добрым взглядом. Очень немногие знали, что этот добрый взгляд порой, моментально превращался во взор хищной птицы и тогда пощады быть не могло. Ну а что мог сделать этот человек, точно сказать никто не мог, а кто мог, того уже не было в живых. Ходили лишь слухи, что Игнат приложил руку к редким акциям террора в городе, да специальных операциях в тылу врагов. Личность Игната была противоречивой. Кто с ним общался, всегда очень лестно отзывался о нем. Он всегда вызывал симпатию, был очень образован, легко находил со всеми общий язык. Тот, кто сталкивался с ним по работе, добавляли к этому образу твердость и настойчивость. Ну а кто пытался противоречить и спорить с Игнатом отличали его жестокость и бескомпромиссность. В общем, это был наимилейший человек, пока ему от вас ничего не нужно. Игнат прошел мимо двух столбов с глазами и постучал в дверь.

– Заходи Игнат, – Сказал из-за двери Артем Николаевич. Как Артем Николаевич узнавал, кто находится по эту сторону двери, секретари не знали, но со временем перестали удивляться. – Ты один? – Не то спросил, не то просто сказал Артем Николаевич, когда Игнат закрыл за собой дверь. – Что случилось? Где дикарь?

– Артем Николаевич. Даже не знаю с чего начать.

– Ну ладно. Давай не наводи туман. Говори как есть.

Присесть Артем Игнату не предложил, не принято было никому сидеть в этом кабинете, кроме самого Артема. Хотя второй стул зачем-то стоял.

– Артем Николаевич, вы помните своего брата?

– Брата? Что ты этим хочешь сказать?

– Я не совсем уверен, но ведь у вас есть брат близнец.

– Мой брат, как и многие другие, погиб наверху, – жестко сказал Артем Николаевич. – Ты это прекрасно знаешь. Эта скотина Виктор закрыл перед ними дверь. К чему этот разговор?

– Артем Николаевич, возможно, он не погиб, как и остальные. Этот дикарь, кстати, он совсем не дикарь, он случайно оказался на территории племени. Так вот, он как раз с того поселка, откуда дикари воровали для нашей группы «альфа» людей. – Артем вытянулся на стуле и стал возвышаться над столом. – Так вот этот человек рассказывает, что весь их поселок спустился под землю именно в день катастрофы через запасной вход. И все они выходцы из города Курчатова. Мало того, в тот день их возглавлял некий Николай из руководства города. Я предполагаю, что этот Николай и был ваш отец. Кому еще могло быть известно о запасном входе?

– Так что ты целую неделю молчал? – Отрывисто произнес Артем.

– Я должен был все проверить.

– Давай его сюда. – Игнат не сдвинулся с места. – Ну, в чем еще дело?

– Его зовут Никита Николаевич, – членораздельно произнес Игнат. – Ему столько же лет, как и вам. Вашего дня рождения я не знаю, но он родился семнадцатого марта. – Артем Николаевич привстал, упершись ладонями в стол. – Пока он был заросший и с бородой я этого не знал. Но сегодня его помыли и выбрили и,… он выглядит один в один как вы. Ведь я не могу провести его к вам через весь поселок? Правильно? – Игнат как игрок выигравший партию расцвел в улыбке.

Артем Николаевич сел на стул, сглотнул слюну.

– Подожди в прихожей. Дай подумать.

Минут десять два секретаря стояли столбом и смотрели на Игната, который в свою очередь тоже был неподвижен, только он сидел, откинувшись на стул. Потом он словно строгий отец, сжалившийся над детьми, стоявшими в углу, сказал.

– Да садитесь, садитесь, хватит уже стоять.

Они присели, но подвижнее не стали. Только минут через двадцать, когда мышцы у всех троих начали затекать, и они заерзали на стульях, открылась дверь кабинета.

– Пошли, – сказал Артем всем троим, вскочившим на ноги. – Веди меня к нему.

Был поздний вечер. Конечно, это никак визуально не было заметно. Просто через полчаса выключали свет и люди спешили закончить свои дневные дела. Лавки в основном были закрыты. Лишь запоздалые покупатели выматывали последние нервы у продавцов, которые в погоне за прибылью решили еще чуть-чуть поторговать. Поменявшийся караул спешил сдать государственные автоматы в хранилище. Оружие в городе имели право носить лишь во время выполнения задания. Исключения составляли личные пистолеты охранников, которых было не так уж много. Увидев главу города, весь караул вытянулся, отдавая честь. Попадавшиеся по пути люди уважительно уступали дорогу.

Артем Николаевич шел быстрым шагом и не останавливаясь, дернул ручку лазарета. Ожидая, что дверь немедленно откроется, он чуть не врезался в запертую дверь.

– Она закрыта, – констатировал факт Игнат Семенович и поспешил открыть замок.

Когда Артем Николаевич вошел в комнату, Никита лежал на кровати. Он повернул голову, ничего хорошего не ожидая от Игната в сопровождении двух телохранителей и еще одного человека, который так отличался от остальных, что об его высоком положении в городе не надо было сообщать. Внешность говорила сама за себя. Гордая осанка, четкие черты лица, пронизывающий острый взор. Этот человек застыл на месте, поглощая Никиту взглядом. Никите захотелось забиться под одеяло, куда-нибудь в угол или деться куда угодно, только бы этот человек не смотрел на него. Никите редко приходилось смущаться или даже волноваться под чьим-то взглядом. Этот же человек просто вытягивал из него все мысли, заглядывал в самые тайные уголки его сознания. Никита съежился. Самому ему казалось, что он даже стал раза в два меньше.

– Брат, – произнес человек. Никита даже не понял, что это относится к нему. Человек повторил. – Здравствуй, брат.

Взгляд человека потеплел, и Никита наконец-то смог сосредоточиться на лице незнакомца. Перед ним стоял он сам. Его точное отражение. Дар речи пришел не сразу. Сначала Никита поднялся на ноги, потом подошел к человеку, все еще никак не веря в увиденное. Они оба протянули руку, кончиками пальцев слегка прикоснулись, ощупывая друг другу лица, убеждаясь, что перед ними не мираж, и только затем крепко заключили друг друга в объятья. Они проговорили всю ночь. Оба охранника и Игнат улеглись здесь же в комнате. Один из них придвинул кровать к двери, на всякий случай, чтобы никто неожиданно не вошел. Братьям было о чем поговорить. Они радовались и смеялись как дети, хлопали друг друга по плечам. Радость встречи омрачил Артем, сообщив, что мать умерла еще десять лет назад, но зато Никита обрадовал Артема, что отец жив и здоров и руководит поселком Солнечный. Эмоции их переполняли, и они даже не заметили, как проснулись Игнат и телохранители.

– Ну хватит тебе в лазарете прохлаждаться. Пойдем я тебе апартаменты выделю.

Только что проснувшийся Игнат, до этого зевая и потягиваясь, сразу принял серьезный облик.

– Артем Николаевич, это невозможно.

Уже вставшие на ноги и двинувшиеся в сторону двери Никита и Артем застыли. Артем уставился на Игната испепеляющим взглядом. Хотя Артем и смотрел на Игната, но исходившая от этого взгляда энергия казалось, заполнила всю комнату. Отодвигая кровать от двери, оба охранника так и замерли в согнутом положении. Никита вновь почувствовал, как съеживается его тело. Игнат то ли привык к таким взглядам, то ли обладал иммунитетом, но стоял внешне спокойно и глядел прямо в глаза Артему. После продолжительной паузы, в течение которой казалось, что вот-вот в комнате что-то загорится от переизбытка энергии, Игнат произнес.

– Надо подумать Артем Николаевич, – и отвел глаза.

На Артема это произвело волшебное действие. Он перестал излучать негатив и повернувшись к Никите сказал.

– Извини, надо подумать.

Думал Артем долго. Целых два дня. В эти дни к Никите даже Игнат не приходил. На исходе второго дня Артем пришел к Никите один. Вернее зашел один. Охрану оставил снаружи. На этот раз он выглядел усталым, но не менее властным правителем. После короткого и довольно сухого приветствия он начал.

– Никита, я должен рассказать тебе некоторые вещи. Мы с Игнатом долго спорили над этим и все-таки, я думаю, что ты сам должен решить, как поступить дальше. Начну с самого начала. Первые годы под землей были очень тяжелые. Виктор, он был командиром города, не смог справиться с ситуацией. Многие семьи оказались разорваны. Среди людей началась паника. Люди метались по подземелью. На многих давила замкнутость пространства и осознание конца. Это я сейчас рассказываю, понимая причины. Тогда это выглядело ужасно. Массовое помешательство – вот что было. Несмотря на то, что к подземной жизни все было оборудовано, ничего не работало. Люди сами не хотели ни работать, ни жить. Очень многие покончили с собой. Другие бросились насиловать женщин и убивать друг друга. Оружие тогда было почти у всех. Ведь Курчатов, я имею в виду настоящий, там наверху, был военным городом. Кто посильнее, организовывал группировки. Стал устанавливать свою власть над людьми. Поезда-генераторы переходили из рук в руки. Света по несколько дней не было. Люди разграбили все что могли. Потом приходили группировки и грабили тех, кто что-то успел схватить. Люди голодали, порой умирали от голода. Дошли до того, что начали менять детей на еду, а то и просто отдавать тем, кто мог их прокормить. Я уже не говорю о том, что проституция стала нормой жизни. В общем, ад под землей создали мы, сами для себя. Виктор тогда возглавил одну из группировок. Не знаю, как там получилось, но, в общем, – Артем запнулся, – мама стала его любовницей. Я ее не осуждаю, и ты не смей, – сказал Артем, грозно глядя на Никиту. Видя, что Никита и не думает ничего говорить, Артем продолжал. – Только поэтому и выжили. У одинокой женщины с ребенком был только один путь – проституция. Они все потом повымирали от венерических заболеваний. Лекарства были доступны немногим. В общем, Виктор сумел подмять под себя сначала половину нашего сектора, а потом и весь. Маме было очень трудно. Я видел, как она часто плакала, как ее презирали все вокруг. Я думаю из-за зависти. Ни о каких моральных принципах здесь речи быть не может. Меня часто называли сыном шлюхи, даже те, у которых матери с сестрами вдоль стены стояли в ожидании клиентов. Я часто дрался, сам ревел от обид. Я ненавидел Виктора. Мама, зная это, старалась держать меня подальше от него. Все рассказывала, какой он хороший. Что благодаря ему мы и кушаем, и одеваемся, и беды не знаем. А потом когда думала, что я уснул, доставала вот эту фотографию, – Артем достал из внутреннего кармана маленькую книжечку, в которой между листами оказалась фотография их семьи, сделанная незадолго до катастрофы, – и плакала, тихо, чтобы и меня не разбудить, и чтобы никто не услышал. Сам Виктор меня не замечал до пятнадцати лет. Потом дал в руки автомат и послал на границу. Война с соседним сектором так и продолжалась. Бывали временами перемирия, даже помню, пару лет было тихо. Там до сих пор власть больше пяти лет не держится. Так постепенно я до начальника штаба дорос. Ненависть к нему у меня не убавилась, но я держал себя в руках. Надо отдать ему должное. Людей работать он заставил. Постепенно жизнь наладилась. Мы и продукты начали выращивать, какое-никакое производство наладили. Потом мама заболела. Она около двух лет болела. Я за ней ухаживал, как мог. Вот в этом лазарете, – Артем показал вокруг, – она почти год провела. Настало время, когда я для нее жил, а не она для меня. Виктор, как понимаешь, большой любви к ней не испытывал. Кто она ему была? Одной из многочисленных любовниц. Но он ее жалел. Несколько раз навещал. Всегда с лекарствами помогал. Это я так тогда думал, а когда она умерла, мне рассказали, что он извращенец и заставлял женщин всякие гадости делать. – По каменному лицу Артема потекла слеза. – В общем, мама из-за него умерла. Повредили ей что-то во время одной из оргий. Я на ее могиле клятву дал, что убью эту скотину. Несколько лет я только этим и жил. Как это было мучительно видеть его каждый день. Не буду тебе рассказывать, как я готовил переворот. Много лет это заняло, многие мои друзья погибли. Я сам несколько раз был на волосок от смерти. В общем, смогли мы это сделать. Я лично застрелил собаку. У нас с Игнатом тогда даже спор был, кому его убить. У него схожая история. Только его мать до сих пор живет. Оказалось, Виктор окружил себя детьми своих любовниц. Считал, что мы ему по гроб жизни обязаны, что выжили в этом аду, ну и соответственно преданы будем. Я стал главой города, Игнат моим замом. Нашлись, конечно, недовольные. Пришлось чистку в городе устроить. Назад дороги не было. С двух сторон нас враги поджимали. Как узнали, что у нас внутренняя свора, в наступление пошли. Мы выстояли. С дикарями мир заключили, даже торговать начали. Со Свободным, это другой сектор, договорились о прекращении огня. С тем правительством, что тогда было. Потом оно сменилось три раза, и мы уже пять раз воевали. В городе многие нас поддерживают, но есть и недовольные. Для них мы немногим лучше Виктора. Его выкормыши, дети шлюх, предавшие своего покровителя. Уже семь лет прошло как мы власть захватили, а до сих пор ситуация сложная. Бурлит народ. Хоть и лучше стало жить, но много еще несправедливости осталось. Силой все не исправить. Да еще соседи воду мутят. С дикарями все понятно было. По крайней мере, до последнего времени. Это остатки народа, который наверху жил. Я имею в виду местное территориальное население. Был рядом с Курчатовым какой-то поселок. Так после катастрофы они догадались под землю залезть. Ты наверняка знаешь, что в двадцатом веке здесь подземные ядерные испытания были. Так вся земля от этих испытаний на многие километры проходами и полостями испещрена. Со временем природа доделала этот лабиринт. Где-то есть выходы на поверхность. Местные видать про это знали и нашли здесь убежище. Но сам понимаешь, радиации они уже наверху в первые дни хапнули с лихвой. Потом, дальше больше. У них ведь ничего не было приспособлено под землей. Мирные жители. Ни костюмов радиационной защиты, ни оружия у них нет. Пришлось им и охотиться наверху, и стройматериалы сверху тащить. Так они и выродились. Сейчас уже мало кто из них на человека похож, больше уродцы всякие. Но я ими восхищаюсь. При всей своей примитивности у них огромная тяга к жизни. Они очень агрессивные и независимые. Когда нам о них известно стало, тогда уже Виктор у власти был, мы хотели их землю под огороды использовать, наподобие ваших «диких территорий», ну и их самих в качестве рабов использовать. Так ничего у нас не получилось. Мы с автоматами, а они с луками. Два раза мы пытались их захватить, а на третий они нас гранатами закидали. Не настоящими, самодельными. Такого мы не ожидали. Они где-то серу раздобыли, и порох научились делать. Технология не сложная, но надо и компоненты иметь, и дойти до этого. Захватывать их, мы отказались, наоборот мир заключили, как я уже говорил. Нам их порох до сих пор против Свободного помогает. Со Свободным трудные отношения. У них анархия. То одни к власти приходят, то другие. Есть еще один сектор за Свободным. Его Кулички называют. Он не многочисленный, там один клан правит, Степняки. Давно правит. Ни с кем не воюет. Да ему и не надо. Они дурь выращивают, грибы, плесень галлюциногенные. Торгуют ими направо и налево. Да и вообще, там весь сектор один огромный базар. Все что хочешь есть. Своего рода свободная экономическая зона. Один раз Свободный захватил Кулички, да что толку. Договориться с кланом Степняков не смогли. Торговля стала, дурь исчезла. Народ роптать стал. Ничего не оставалось делать, как уйти оттуда. Степняки необходимы для всех нас. По негласному закону они караваны сопровождают. Даже от нас через Свободный торгашей ведут на свою территорию. Никто не смеет их трогать. Правда они за торгашей своей головой отвечают, чтоб те только транзитом прошли и никакой деятельности на чужой территории не вели. Получается связывают они нас всех. Напрямую мы воюем, а через них торгуем. Вот так примерно обстоят дела. Вернее обстояли. В последнее время расклад немного поменялся. У дикарей что-то произошло. Слухи уже ходят по всему подземелью. На них напали монстры, и ты это подтверждаешь. Поселок почти уничтожен. Естественно порох нам поставлять теперь некому. Свободный, узнав об этом, вчера ночью напал на наш дозор. Если бы Игнат не предвидел это и не усилил бы охрану границы, то наверняка они бы прорвались. Я объявил общую тревогу, раздал людям оружие. Город снова на военном положении. Как понимаешь ситуация серьезная. Покинуть город и пойти с тобой к отцу я не могу, придется повременить. Более серьезная проблема объявить всем о твоем существовании. Это значит объявить о существовании ваших поселков. С одной стороны это укрепит наши позиции. Ясно, что ты с отцом станешь мне помогать. С другой стороны это означает втянуть вас в войну. – Никита было хотел что-то возразить. – Не перебивай. В любом случае вам ее не избежать. Даже если я не стану вас втягивать, на вас нападут. Найдут способ. Очень вы лакомый кусок. А вы ко всему этому не готовы. Да и если предположить, что все будет хорошо, все равно ваш многогодовой устой нарушится. Вам не избежать экономического слияния с нами. А там и люди начнут мигрировать. Кто от вас к нам, кто от нас к вам. В любом случае вас ждут большие потрясения. Я думаю самое лучшее, прежде всего для вас, оставить все в тайне. Придешь к отцу, расскажешь все как есть, а там и решать будем, что делать. Сейчас нельзя горячку пороть. Все надо хорошо взвесить, обдумать.

Никита сидел серьезный и задумчивый.

– Что скажешь, брат? – Артем положил руку на плечо Никите.

– Не знаю. Я в этом не разбираюсь. Я ведь в управлении поселка не участвовал. Я «бродяга». Ваши управленческие хитрости не изучал. Но тебя я понял. Спасибо за откровенность.

– Ты подумай. Если решишь к своим идти, я группу организую. Я уже выяснил, как дикари в ваш поселок попадают.

– А они пропустят через свою территорию?

– Пропустят, – усмехнулся Артем. – Сейчас они напуганы и слабы. Там сейчас наш отряд все контролирует. Думаю еще немного, и мы их все-таки сломаем.

Всю ночь думал Никита. Про то, как все началось. Как похитили Амину, как он бросился на помощь своему другу Саше. Как они попали к дикарям. Потом монстры. Как его спасли Саша с Аминой. И наконец, свое появление в Курчатове. Разговоры с Игнатом. Радость открытия нового города и еще большая радость встречи с братом. Все это было, и было в очень короткий промежуток времени. И вот теперь его брат открывает перед ним новый мир. Мир сложный и неоднозначный. Началось это со спасения одной жизни – Амины, потом переросло в спасение его самого с друзьями, и вот на карту поставлена судьба всего поселка. Никогда не приходилось Никите так много и долго думать. Мысли метались, заполняли всю голову, казалось лезут из ушей, улетают наружу, кружат над головой и снова каким-то образом залезают внутрь.

Все так непонятно и странно. И даже после разговоров с Игнатом и Артемом яснее не стало. Наоборот, все еще больше запуталось. Конечно, отец во всем разберется, все расставит на свои места. Никита представил, как возвращается домой, как его с радостью встречают посельчане и особенно отец. А дальше? Зная своего отца и правительство Солнечного, они посадят его с собой за стол и начнут перекрестный опрос. Где был? Что видел? С кем разговаривал? И так далее. Будут допытываться до каждой детали, каждой мелочи. И что он им ответит? Сам толком ничего не видел, в нужные моменты был без сознания, а все что знаю, мне рассказал брат, которого не видел двадцать лет и его друг, при виде которого поджилки тряслись немного меньше чем при виде брата. И на основании этих слов можно решать судьбу двух поселков? Как бы невелико было желание вернуться немедленно, Никита его подавил. Есть много вопросов и ответы на них он не найдет у себя дома. По воле судьбы он стал стрелочником, от которого зависит, по какому пути будут развиваться последние анклавы человечества, и он пока не может взять на себя ответственность перевести стрелку в какое-либо положение. Не видит он впереди пути, все в тумане. Он должен остаться. Разобраться во всем сам, а уж потом принять решение. Никита почувствовал за собой ответственность и подумал, что, наверное, отец жил с этим давящим чувством всю жизнь. И собственная жизнь и жизнь сгинувших друзей показались несущественными. Их перевесили судьбы тысяч простых людей.