Текст книги "Покинутые небеса"

Кубок не был пустым. На дне его виднелось что-то цветное. Разглядев в хрустальном сосуде крошечную фигурку рыжеволосой девушки, от изумления Лили открыла рот и наклонилась вперед на своем стуле. Это была не просто статуэтка, фигурка казалась живой. Когда женщина-кукушка повернула кубок в руке, чтобы рассмотреть его получше, Лили могла поклясться, что рыжие волосы девушки шевельнулись.

– Что же ты туда засунула?

Напряженный взгляд женщины оторвался от хрустального кубка и уперся в лицо Лили.

– Н-ничего, – ответила та. – Я просто хранила в банке пленки, вот и все. Я никогда не видела этого… А что там? Она выглядит почти как живая.

– Возможно, так оно и есть, – сказала женщина-кукушка. – Я должна над этим подумать.

Она подняла со стола сумку Лили, бережно уложила в нее кубок и застегнула молнию.

– Если у тебя хватит ума, – произнесла она, снова обращаясь к Лили, – ты постараешься больше никогда не попадаться на нашем пути.

– Mais , Доминика…

Впервые за все время заговорил спутник женщины. Она обернулась к сыну, и ее голос зазвенел от еле сдерживаемого гнева. Несколько отрывистых фраз она произнесла по-французски.

– Ne vous permettez pas de me questionner. Si vous et vos frfres n’etiez pas de telles brutes, toute cette histoire serait terminee depuis longtemps – et de facon moins desolante.

Philippe serait encore vivant.

—Oui, Maman , – покорно ответил ее сын, опустив глаза.

Когда Доминика Куто снова повернулась к Лили, в ее глазах еще сверкали искорки ярости.

– Радуйся, что я решила взять это дело в свои руки, – сказала она.

Лили молча склонила голову.

– Надеюсь, мы больше никогда не встретимся, – добавила Доминика.

Женщина повесила сумку Лили на плечо, и спустя мгновение и она, и ее сын покинули комнату.

– Я тоже, – очень тихо произнесла Лили и откинулась на спинку стула, дрожа от напряжения.

– Не хотел бы я снова пережить что-нибудь подобное, – заговорил Кристи немного погодя.

Лили не произнесла ни слова.

– Ты в порядке?

– Кажется, да.

Лили повернулась к двери. Она едва могла поверить, что человек-кукушка, сын Доминики, не вернется и не убьет их обоих.

– Ты видел, что произошло с моей старой жестяной банкой? – спросила она. – Подумать только, а я целых полгода таскала ее в своей сумке.

– Она превратилась в потир, – с отсутствующим видом произнес Кристи. – Можно подумать, сосуд целиком состоял из света.

Потир. По мнению Лили, это было очень подходящее определение.

– А на дне? – продолжила она. – Эта рыжеволосая фигурка выглядела совсем как живая.

– Они не ожидали ее там увидеть, – заметил Кристи.

– Точно. Но и мы ничего подобного не ожидали тоже.

Кристи замолчал и задумчиво нахмурился.

– Мне не нравится, что сосуд попал к ним в руки, – сказал он немного погодя. – Это почему-то кажется мне неправильным.

– У меня не было шансов что-либо изменить, – ответила Лили.

– Нет, конечно нет. И все же…

– А ты понял, что она говорила своему сыну, да еще так сердито?

Кристи кивнул:

– Она говорила, что он и его братья действовали как головорезы. Что проблему можно было решить гораздо проще, и тогда Филипп был бы до сих пор жив. Очевидно, именно Филиппа ты встретила в темном переулке.

– Так сказал Хэнк. Господи, они все, должно быть, однояйцевые близнецы, да и мамашу скорее можно принять за сестру этого мужчины. А он – точная копия своего брата.

– Он хотел нас убить.

Лили вздрогнула. Она и сама была в этом абсолютно уверена. Ему было все равно, что они находятся в центральном зале библиотеки и вокруг полно людей. Ему хотелось только одного – нажать на курок.

– Я думаю, нам очень-очень повезло.

– Наверно, ты прав, – согласилась Лили. Дрожь в коленях постепенно утихала, но слабость разлилась по всему телу. – Одно хорошо – теперь все кончено. Они получили то, чего добивались. – Воспоминание о хрустальном сосуде всколыхнуло какое-то странное чувство. – Вот только…

Кристи вопросительно поднял брови.

– Как же я могла так просто позволить им взять и унести его с собой?

Образ сияющего кубка стал постепенно меркнуть перед ее мысленным взором. Чем сильнее Лили пыталась удержать воспоминание, тем стремительнее оно испарялось. Но и совсем забыть о кубке она не могла. Казалось, будто все очарование и волшебство мира собрано воедино в этом магическом предмете.

– А как бы ты им помешала? – спросил Кристи.

– Не знаю. Но я должна была попытаться что-то сделать. Где здесь телефон?

– На первом этаже. Ты собираешься вызвать полицию?

Лили покачала головой:

– Вряд ли они станут тратить силы и время на розыск того, что было старой жестяной банкой.

Нет, я хочу позвонить другу Хэнка и спросить, где тот сейчас может быть, а потом пойду поговорю с Джеком.

– Тебе нужна моя помощь? – поинтересовался Кристи.

– Если она мне понадобится, я позвоню, – ответила Лили. – Не беспокойся. Я тоже испугалась.

Но сейчас я планирую просто порасспрашивать Джека о кукушках и волшебном сосуде, вряд ли это опасное мероприятие.

– Тем не менее постарайся быть осторожной.

– О, я буду очень осторожна.

Лили повернулась к разбросанным по столу вещам.

– Как же я теперь унесу все это?

– Я помогу тебе донести вещи до стойки библиотекаря, – сказал Кристи. – А там, если повезет, постараюсь найти какой-нибудь бумажный пакет, пока ты будешь разговаривать по телефону.

У выхода из зала Лили задержалась и оглянулась на комнату. Ей показалось, что воздух до сих пор насыщен золотистым сиянием потира. Даже запах наводил на мысли о древних тайнах. Этот аромат старины заставил ее сердце забиться чаще – не от страха, как было под наставленным на них с Кристи дулом пистолета Куто, а от благоговейного восторга.

Нельзя было позволять им завладеть сосудом. Никак нельзя.

Приятель Хэнка ничем не смог помочь Лили, так что, распрощавшись с Кристи и еще раз поблагодарив Гарриет за помощь, она решила самостоятельно поговорить с Джеком. Из библиотеки она вышла с бумажным пакетом, в который уложила все свое имущество. Лили бережно прижимала пакет к груди и поддерживала его снизу обеими руками. Эта сумка явно не была предназначена для транспортировки фотоаппаратуры. Лили оставалось только надеяться, что падение на дубовый стол не нанесло заметного ущерба ее дорогостоящим приборам.

Машина оказалась на том самом месте, где ее оставили, и, похоже, в отсутствие хозяйки к ней никто не прикасался. Не было вокруг и никаких подозрительных личностей, но Лили все же внимательно осмотрела салон, прежде чем отпереть дверь и положить сумку на заднее сиденье. Доминика Куто ясно дала понять, что Лили больше не представляет никакого интереса ни для нее, ни для ее сыновей, но успокаиваться пока рано. Лили подозревала, что эти существа могут прочитать ее мысли, и в таком случае…

«Так можно довести себя до шизофрении», – подумала Лили.

Проехав несколько метров, она вспомнила, что так и не зашла в банк после возвращения из Таксона, и теперь ее кошелек совершенно опустел. К счастью, отделение банка было расположено по пути к жилищу Джека, и Лили сделала остановку, удачно припарковавшись прямо напротив двери. Может, теперь ее жизнь начнет налаживаться?

Посетителей в банке оказалось немного, и уже через несколько минут Лили стояла перед окошком, она попросила выдать справку о состоянии ее банковского счета. Увиденная итоговая сумма поразила Лили чрезвычайно.

– Здесь какая-то ошибка, – сказала она. – У меня и в мыслях не было класть десять тысяч долларов на свой счет сегодня утром.

Служащий пододвинул к себе справку и заглянул в нее. Он немедленно указал пальцем на одну из граф.

– На ваш счет поступил электронный перевод из другого банка, – сказал он.

Лили покачала головой:

– Ничего не понимаю. Какой еще банк?

– Подождите немного, – попросил клерк. – Я посмотрю, что можно выяснить.

Лили проводила его взглядом и мысленно поразилась очередному странному явлению. Через окошко она видела, как клерк подошел к темноволосой женщине, сидящей за столом, что-то сказал ей, и они оба вернулись к стойке.

– Вот запись о вашем переводе, – объяснила женщина, разворачивая очередной листок и пододвигая его Лили. – Перевод поступил через отделение «Юнити Траст» на Уильямсон-стрит.

Лили прочитала запись. В графе «Клиент» была указана «Инвестиционная компания Ньюфорда».

– Это очень странно, – сказала Лили. – Я никогда не слышала об этой компании.

Женщина улыбнулась:

– Но зато там, по всей видимости, о вас наслышаны.

Лили вспомнила случай, когда ее знакомая вот так же неожиданно обнаружила на своем счете большую сумму денег. Она не стала задавать никаких вопросов и потратила деньги, а потом ей пришлось выплачивать долг, поскольку был обнаружен сбой в работе компьютера. Она не собиралась совершать ту же ошибку.

– Это слишком большая сумма, – настаивала Лили.

Женщина кивнула:

– Я с радостью расскажу вам о различных вариантах вложения денег, которые может предложить наш банк.

Лили покачала головой:

– Гм, может быть, в другой раз. Я пока не могу ни на что решиться.

– Конечно. Разрешите предложить вам мою визитную карточку.

Лили решила не спорить и взяла визитку.

– Я бы хотела снять со счета пятьдесят долларов, – сказала она клерку, как только женщина зашагала к своему столу.

– Будьте добры заполнить квитанцию…

Лили вернулась к своей машине в недоумении.

Какое-то безумие. Вряд ли этот случай можно отнести к таинственным событиям последних дней, однако он не менее странный. Как она уже сказала женщине в банке, Лили не способна была разобраться сразу, что к чему. Сейчас к тому же ее мысли занимал хрустальный кубок. И загадочная фигурка, находившаяся в нем.

Но десять тысяч долларов! Как много финансовых проблем можно было бы решить!

Стоп, надо сосредоточиться.

Первым делом следовало поговорить с Джеком, а потом можно разбираться с огромной суммой, неожиданно появившейся на банковском счете.

Лили бросила чековую книжку в бумажный пакет и завела двигатель. Отъехав от тротуара, она заняла место в потоке машин, направляющихся на север, к Катакомбам, где стоял старый школьный автобус.

18

Линейное пространство, как и линейное время, было изобретено людьми, и Маргарет, представитель воронова племени, не имела ни малейшего представления, для чего они были придуманы. Уж конечно не ради того, чтобы двигаться быстрее. Прямая линия между двумя точками не могла учесть складок материи, образующей мир, укромных уголков и расселин, которые не только не способствовали быстрейшему передвижению, но еще и служили убежищем для предметов и существ, настолько удалившихся от мира, что они не могли вернуться. Потерянные предметы. Забытые места. Уставшие, нежеланные, одинокие существа. Это были печальные уголки, но в складках материи встречались и счастливые.

Такие убежища представлялись кусочками рая для воронова племени, в которых иногда можно было отыскать самые разные вещи. Блестящую погремушку. Золотое кольцо. Пропавшего друга. Если человеческая логика и отрицала существование подобных мест, Маргарет это нисколько не заботило. Она всегда поражалась человеческому мышлению. В этом отношении Маргарет была похожа на девчонок-ворон, и обычно ее интересовало то, что было скрыто от посторонних глаз. Потайную тропинку она предпочитала главной дороге, а скрытое пространство в кроне старого вяза привлекало ее больше, чем стандартные комнаты в нормальных домах.

Во вторник днем Маргарет оказалась рядом со старым школьным автобусом в поисках потаенных новых местечек и самого рассказчика историй. Наконец ей удалось обнаружить его в любопытной комнатке позади стоп-сигнала, проржавевшего до такой степени, что он почти развалился. Внутри оказался деревянный пол из старых досок, гладко оштукатуренные стены и два окна. Через одно из них можно было видеть полуденное солнце над Катакомбами; за другим окном чернело ночное небо, усыпанное яркими звездами. Это противоречие ничуть не поразило Маргарет – противоречия вообще были обычным делом для такого рода местечек.

Джек сидел на голом полу, вытянув перед собой длинные ноги. Полы плаща раскинулись вокруг него, словно поникшие черные крылья.

– Ты ужасно выглядишь, – сказала Маргарет, устраиваясь рядом с Джеком. – Ты как будто весь высох.

– Мэгги, я потерял ее.

– Кого ты потерял?

– Мою девочку, мою Кэти. Она исчезла, ушла туда, откуда появилась.

Маргарет покачала головой.

– Это очень тяжело, – сказала она и полезла в карман. – Хочешь? – добавила Маргарет, протягивая Джеку пачку жевательной резинки.

– Нет, спасибо.

Она развернула одну пластинку, бросила ее в рот, а остальные снова засунула в карман.

– Ты когда-нибудь говорил ей, что она твоя дочь?

– Нет, – покачал головой Джек. – Она и так любила меня. Я не хотел сбивать ее с толку.

– Если ты считаешь, что хоть один ребенок не мечтает отыскать потерянного отца, ты ничего не понимаешь.

– Даже такого, который отказался от нее, как это сделал я? Который поверил, что она никогда не существовала, только потому, что никто ее не видел?

– Ты просто ничего не знал, – сказала Маргарет. – И никто из нас не знал.

– Нетти никогда от нее не отказывалась.

– И до чего это ее довело?

– Это не имеет отношения к поискам Кэти.

– Да, наверно.

Маргарет взглянула в окно, через которое лился солнечный свет. Вид показался ей незнакомым, но она никогда не была знатоком Катакомб. Это место ей не нравилось. Слишком старое и мрачное. Иногда, глядя на полуразвалившееся здание, можно представить себе, каким красивым оно было раньше, но в Катакомбах этого не происходило.

– А как насчет второй девочки? – спросила она.

– Керри.

– Ты собираешься ей рассказать?

– Мне кажется, я и без того причинил ей немало горя, чтобы снова вмешиваться в ее жизнь.

Маргарет вздохнула:

– Я бы могла посоветовать тебе предоставить ей сделать выбор самой, но, боюсь, это будет пустой тратой времени.

Джек долго молчал, потом положил руку на колено Маргарет.

– Спасибо, что пришла посидеть со мной, – сказал он.

Маргарет накрыла его руку своей ладонью.

– Временами я начинаю понимать желание Коди изменить этот мир, – сказал Джек. – Он хочет вернуться в прошлое и исправить все, что успел напутать.

– Этого никогда не произойдет.

– Я знаю. Я просто имел в виду, что понимаю его порыв.

– Ты слишком привязался к этому старому псу, – сказала Маргарет. – Порой я думаю, что всем плохим в этом мире мы обязаны именно его усилиям.

– Он не посылал Нетти к кукушкам.

– И никто из нас не посылал. Я не буду говорить, что мы не допускаем ошибок. Но если к ним добавить еще и промахи Коди, получится слишком много.

Джек пожал плечами. Этот довод он слышал уже много раз.

Маргарет решила сменить тему.

– Девчонки-вороны просили меня присмотреть в Таксоне за одной из твоих подружек.

– За кем?

– Лили Карсон, она фотограф.

– Ах да. Я ее помню. Она хороший слушатель. – Джек с любопытством посмотрел на Маргарет. – А что у нее общего с девчонками-воронами?

– Я думала, ты мне скажешь. Так получилось, что за ней охотятся кукушки, хотя она сама об этом вряд ли догадывается.

– Девчонки-вороны уберегут ее от кукушек.

– А ты?

– Я больше не убиваю кукушек.

– Может, и так. Но от кого ты прячешься, Джек?

Маргарет даже не надеялась получить ответ.

– Подлость навсегда прилипла к кукушкам, – спустя некоторое время сказал Джек. – Но беда в том, что их подлость затрагивает и нас. Посмотри хотя бы на девчонок-ворон. Милейшие дети, нельзя представить себе более приятной компании, но только до тех пор, пока перед ними не появятся кукушки.

И тогда они мгновенно ощетиниваются ножами.

– Девчонки-вороны вовсе не дети, – заметила Маргарет. – Они старше любого из нас, за исключением, может быть, Ворона.

– Ты знаешь, о чем я говорю.

– Знаю.

– Я ненавижу то существо, в которое превращаюсь в присутствии кукушек, – продолжал Джек. – Вот почему я прячусь. Я не желаю знать это существо, не хочу им быть.

Маргарет молчала и ждала, пока он выговорится.

Джек тяжело вздохнул:

– Маргарет, тебя там не было. Ты слышала рассказы, но не видела, что они с ней сделали.

Он опять говорил о Нетти.

– Это тяжело, – согласилась Маргарет. – И еще тяжелее вспоминать об этом. Но что если такое случится снова – с кем-нибудь, кто тебе дорог? Будет гораздо хуже. А вдруг они доберутся до горшка Ворона?

– Проклятый горшок! Почему мы должны его хранить?

– Кто-то должен это делать.

– Конечно. И можно подумать, у нас это получается.

Маргарет нечего было возразить, но она сомневалась, что вина за его потерю лежит только на вороновом племени. Какое-то особое свойство было у этого предмета – его легко было переложить с одного места на другое и начисто забыть об этом. А потом держать горшок в руках и не подозревать, что перед тобой магический сосуд.

– Нам понадобится любая помощь, – сказала она.

Джек неторопливо кивнул и поднялся. Он протянул руку, чтобы помочь Маргарет встать, потом подошел к окну – но не к тому, из которого открывался вид на Катакомбы. Он смотрел на ночь.

– Это мирная темнота, – сказал Джек. – И в ней нет ни капли уныния.

– Я помню.

– Когда-то она принадлежала нам. И Коди хочет ее вернуть.

– Чтобы развеять уныние, я завела друзей, – сказала Маргарет. – А Коди хочет всех их уничтожить.

– То же самое я говорил Рэю.

– Конечно, они живут гораздо меньше, чем мы, – продолжала Маргарет, – но это не значит, что за них не надо бороться.

Джек кивнул, не отводя взгляда от темноты за окном.

– Знаешь, чего я боюсь? – спросил он.

Маргарет покачала головой.

Джек повернулся и прищурил глаза:

– Если снова начнутся убийства, боюсь, на этот раз я не смогу остановиться.

ОДИНОКАЯ СМЕРТЬ НЕТТИ БИН

Больше всего мы жаждем узнать ту тайну, которую никто не может нам открыть.

Без подписи

1

Хазард, конец лета, 1983-й

Нашлось немало людей, утверждавших, что, после того как Лилиана и ее муж увезли Керри из Хазарда, у Нетти случился нервный срыв. Если взглянуть с их точки зрения, то так оно и было. В лучшем случае соседи могли сказать, что Нетти совершенно одичала. Она снова стала уходить в лес, но уже не в поисках новых историй. Она больше не делала зарисовок, не записывала ничего в свой блокнот – ничего, что можно было бы потом опубликовать или выставить в галерее, а ведь даже и эти занятия кое-кому в Хазарде могли показаться странными. Нетти опять превратилась в диковатую девочку-лисичку, с которой я встретился много лет назад, несмотря на то что теперь она была взрослой женщиной. Простоволосая и босая, она скитается по лесам ради единственной цели, лишенной для окружающих всякого смысла: Нетти ищет дочь, которая никогда не рождалась на свет.

Она стремится отыскать волшебство.

Она стремится научиться летать.

Нетти повторяет путь девчонок-ворон, надолго останавливается и осматривается, бредет по холмам, заросшим кустарником, словно желудь цепляется за ветви старого дуба, прислушивается к ветру, преодолевает препятствия, как настоящие, так и воображаемые, читает предзнаменования на покрытых лишайниками валунах, в россыпи грибов на поляне, в переплетении сучьев на засохшем дереве.

Гнезда лесных ворон попадаются ей на пути, и Нетти взбирается на дерево и пытается заговорить с птицами в черных блестящих перьях. Она просиживает долгие часы под бутылочным деревом на крылечке хижины старой индианки, что живет неподалеку от истока Медного ручья, и обе женщины прислушиваются к звонкому перестуку плодов этого дерева под порывами ветерка. Нетти задает один и тот же вопрос, а старуха качает головой в ответ. Она не знает. Тем же вопросом Нетти донимает Альберту, и Джолен, и Медведя, но они не могут ей помочь. Безумный Грач, пролетая мимо, пытается вразумить ее, потом появляются Энни и Маргарет, но Нетти никого не слушает.

Она вбила себе в голову, что при помощи магии сумеет пробудить ту частицу волшебства, что живет в ней, и тогда научится летать и вернет Керри из Калифорнии. Больше того, Нетти надеется разыскать и вторую дочь, потерянную еще до рождения.

– Этого никогда не произойдет, – говорит ей Безумный Грач, в последний раз пытаясь образумить Нетти.

Он прав, но вместе с тем Грач ошибается. В реальном мире, естественным путем, ее желания несбыточны. Как бы ни велика была примесь лисьей крови в жилах Нетти, псовые не способны летать. Но Грачу следовало помнить, что нет ничего невозможного, если очень захотеть. Разве не доказывает этого сама история возникновения нашего мира – ведь Ворон тоже искал место, где мог бы летать! В одиночку он ничего не добился, но вот Ворон вызвал помощников – и все получилось.

Только Безумный Грач забыл об этом и ничем не смог помочь Нетти. Девчонки-вороны, возможно, знали бы, что предпринять, но в то время они улетели в Тибет. Мне это точно известно, потому что мы встретились, когда я возвращался после летнего путешествия к берегам Мертвого моря.

– Сделай передышку, – уговаривает Нетти Безумный Грач. – Довольствуйся тем, что тебе дано.

– Я знаю, что ты пытаешься сделать, – отвечает ему Нетти. Она выглядит совсем одичавшей – в спутанных волосах торчит репей и соломинки, одежда давно не стирана и вся изорвана от скитаний по лесам. – Твои слова – глас вопиющего в пустыне. Ты пытаешься разубедить меня, но мне нужно совсем другое.

Тогда Безумный Грач оставляет всякие попытки образумить ее. И люди тоже отказываются от Нетти. Но она не сдается. Она по-прежнему стремится в небо. По-прежнему жаждет отыскать пропавшую дочь. Нетти продолжает поиски. Она уходит все дальше и дальше, пока кто-то не рассказывает ей о семействе Морган, и вот тогда дело принимает совсем другой оборот.

По людским меркам, Морганы – старинное семейство контрабандистов, которое поселилось высоко в горах, куда редко кто осмеливался забрести. Однако в долине Капризного ручья контрабандисты не очень популярны, и Морганы занялись законным промыслом.

Представители этой семьи, как говорили в округе, от рождения похожи между собой – все высокие, худощавые – как мужчины, так и женщины, – все одинаково привлекательны внешне, но очень замкнуты, и от них веет опасностью. Все они мало подвержены старению, но седеют в раннем возрасте. Никто не видел их ребятишек, и ходят слухи, что Морганы очень берегут собственных детей и до поры держат их далеко-далеко в горах. До того возраста, когда они не подрастут настолько, чтобы принимать участие в деятельности взрослых.

Но мы-то лучше знаем, как растут их дети. Морганы, как эльфы, подбрасывают младенцев в чужие дома, а потом, когда те вырастают, забирают к себе. В понятии Морганов ребенок становится «достаточно взрослым», когда способен убить всех членов семьи, взрастившей его, вот тогда он готов расправить крылья. Кровные родители всегда оказываются поблизости, чтобы вовремя забрать своего отпрыска в горы.

Это семейство порочит все наше племя. Его история уходит корнями в Далекое Прошлое, хотя мне так и не удалось выяснить, как Морганы появились на свет. Когда-то давно, еще до своего ухода, Ворон поведал мне, что их происхождение окутано глубокой тайной и нам предназначено сдерживать дурные порывы семейства Морганов. Кто-то должен это делать, как и нести ответственность за волшебный горшок.

– Это своего рода расплата за старшинство, – сказал мне тогда Ворон. – У нас имеются определенные обязанности. Каждый должен играть свою роль, иначе мир перестанет вращаться.

А потом Ворон повернулся спиной к собственным обязанностям, и мир покатился под откос.

Не знаю, какая роль предназначена Морганам, кроме как ловить и обдирать ворон, но с этим они справляются на удивление ловко.

Однако Нетти ничего не знала о них. Никто и не подумал ее предупредить. Вот почему однажды днем босая, оборванная женщина оказалась на дороге, ведущей к их гнезду. В память о прошлом окрестные жители называли эту дорогу Тропой контрабандистов.

Морганы наблюдают за каждым шагом Нетти. Некоторые следят, как она бредет по пыльной дороге, из-за густого кустарника и растущих на обочине деревьев, другие кружат над ее головой. Одинокая женщина не представляет для них опасности, так что Морганы не препятствуют ей. Им любопытно, что делает здесь эта истощенная, измученная путница, которой не хватило ума вовремя свернуть в другую сторону.

Наконец Нетти добирается до гнезда Морганов, и вид построек удивляет ее. Это место совсем не выглядит волшебным, обычная обветшавшая ферма. На самом высоком месте стоит огромный амбар, от старости деревянные балки стали серебристо-серыми, как волосы Морганов, листы жести на крыше дребезжат от малейшего ветерка. Пришедшие в негодность автомобили, в основном пикапы, брошены прямо в полях. Еще пара машин, по виду ничуть не лучше, стоит посреди грязного двора, фермерский дом и остальные постройки покрыты дранкой, повсюду валяется мусор. Гнездо Морганов не отличается чистотой.

Вокруг царит безмолвие, как перед приближением урагана, но на небе нет ни единого облачка. Нетти изумленно озирается по сторонам, кажется, что это место давно покинуто людьми, но вдруг на террасе дома она замечает женщину в кресле-качалке. Женщина спокойно сидит и улыбается ей. Что-то было не так в этой улыбке, но Нетти не обращает внимания на подобные мелочи. Она пересекает двор и останавливается у самой террасы.

– Ты заблудилась? – спрашивает женщина с неподдельным любопытством.

Голос у нее низкий и чуть хрипловатый, как будто звучит из глубины колодца. Или склепа. Женщину зовут Идония, и она уже сотни лет правит кланом Морганов, но выглядит точно так же, как и остальные члены семьи, – немного за тридцать, гладкая смуглая кожа, седые серебристые волосы, яркие темные глаза.

– Нет, мэм, – отвечает Нетти. – Если это дом Морганов, то я нашла то, что искала.

– Мэм, – повторяет Идония и качает головой. Вежливость Нетти озадачивает ее еще больше, чем сам факт появления в таком месте. – Наверно, у тебя есть веская причина, чтобы притащить свои кости на мой двор.

– Меня зовут Нетти Бин.

– О, я прекрасно знаю, кто ты такая, – говорит Идония. – От тебя прямо-таки разит вороновым племенем, эту вонь невозможно смыть никакими средствами, девочка. – Идония так долго живет на земле, что любой из людей кажется ей ребенком. – Я только никак не могу понять, что привело тебя сюда.

Нетти не удивляется осведомленности Идонии, как не задумывается и об опасности, грозящей всякому, кто считается другом воронова племени, от рук кукушек.

Пока женщины разговаривают, во дворе начинают собираться остальные представители семьи Морган. Они появляются из амбара и других дворовых построек, быстрым шагом выходят из лесу, и все выглядят совершенно одинаково, как жуки из одного гнезда, когда переворачиваешь старый замшелый камень, а его обитатели с легким шорохом удаляются от своего жилища. Некоторые предпочли остаться в своих перьях и рассаживаются на крыше террасы и на ветвях старой кривобокой яблони. Нетти, кажется, не замечает никого вокруг.

– Я слышала, что вы можете научить меня летать, – вот и все, что она говорит.

Идония начинает хохотать и никак не может остановиться.

– Где ты это услышала, девочка? – наконец спрашивает она.

– Не помню точно. Но вы должны сказать мне, мэм, это правда?

– Ну что ж, – говорит Идония, – может, и правда.

Один из Морганов насмешливо фыркает, и глава семьи награждает его грозным взглядом, но Нетти не замечает и этого. Неопределенные слова Идонии пробуждают в ней надежду.

– Но это не легкое дело, – предупреждает ее Идония.

– Я не чураюсь тяжелой работы.

Идония коротко кивает, и ее продолговатое фамильное лицо Морганов приобретает серьезный вид.

– И ты можешь пострадать, – добавляет она. – Поначалу, зато потом все будет прекрасно.

Нетти только распрямляет свои исхудавшие плечи.

– Когда мы можем начать?

– Прямо сейчас, девочка, – говорит Идония.

Она встает со своего кресла, подходит к стоящей в пыли Нетти, обнимает ее за плечи и ведет наверх, к амбару. Вокруг них собралось уже не меньше двух десятков Морганов, все они пялят глаза на гостью и усмехаются. Впервые Нетти замечает их присутствие, и на ее лице мелькает тень сомнения. Идония крепче сжимает ее плечи.

– Не стоит волноваться из-за моих родственников, – успокаивает ее Идония. – Мы поступим с тобой так же, как и с любым из своих гостей.

Нетти немного успокаивается, хотя Идония и не сказала, хорошо с ней обойдутся или плохо.

– Убирайтесь, – бросает Идония через плечо, когда все Морганы толпой устремляются вслед за женщинами. – Дайте нам вздохнуть свободно. Неужели вам больше нечем заняться?

К двери амбара подходят только Идония с Нетти да пара сыновей хозяйки. Даниэль и Вашингтон. Не удивляйтесь, что мне известны их имена. Я знаю всех, кто там был. Их имена высечены в моем сердце, словно камнерез высек их на широкой и плоской могильной плите, чтобы любой прохожий мог их прочесть, чтобы дожди и снег не стерли букв, чтобы их невозможно было забыть. Чтобы я не смог забыть.

Так они вчетвером подходят к дверям амбара, а остальные рассеиваются по ферме, занимаются своими делами как ни в чем не бывало. Птицы, сидящие на крыше террасы и кривой яблоне, влетают в открытую дверь амбара прямо перед ними и исчезают в темноте.

– Что там такое? – спрашивает Нетти, ощутив легкое беспокойство.

Она почувствовала какой-то запах и никак не может его распознать. Словно кто-то умер в амбаре, но не сейчас, а давным-давно. Старый запах смерти.

– Там мы обеспечим тебя подходящей шкурой с перьями, – говорит Идония и входит в амбар.

Нетти идет следом и растерянно щурится в темноте. Запах здесь намного сильнее. Так и кажется, что он плотной пленкой обволакивает ее легкие. Но вот глаза немного привыкают к темноте, и у Нетти тотчас же начинает кружиться голова. Она бы наверняка упала в обморок, если бы ее не подхватили под руки двое Морганов. Они крепко держат ее, словно тисками сжимая запястья.

– Ну как, ты еще не передумала? – спрашивает Идония.

– Я… Я…

Нетти не в силах вымолвить ни слова. Она молча смотрит на тысячи вороньих шкур, свисающих с крючков на стенах. Большинство шкур принадлежало маленьким кузинам, но есть и более крупные экземпляры – кое-кто из воронова племени слишком близко подлетел к владениям Морганов и не сумел вовремя убраться отсюда.

– А как ты думаешь, где бы мы нашли для тебя перья? – спрашивает Даниэль, и его голос отдается в ушах Нетти скрипом ржавого железа.

– Не надо ее пугать, Даниэль, – одергивает его Идония.

Вашингтон смеется:

– Теперь все равно слишком поздно.

Нетти собирает последние силы, почти покинувшие ее при виде огромного количества птичьих шкур. Она пытается вырваться, но Морганы без труда вталкивают ее вглубь амбара.

Меня позвали не предсмертные страдания Нетти, а ее стремление выполнить свой долг. Вот что заставило меня примчаться к пересохшему ручью у дома семьи Бин. Морганы бросили ее здесь, словно сломанную куклу, после того как напялили на Нетти воронью шкуру и столкнули с высокой скалы. Они оставили ее умирать, но дух Нетти слишком силен, она не может успокоиться, пока не позаботится о судьбе нашей дочери.