Текст книги "Покинутые небеса"

– Бо, что случилось? – спросил Хэнк.

– Может, он просто… нервничает, – предположила Лили. – Вот, посмотри, подойдет ли оставшийся осколок?

Как только Хэнк взял в руки третий кусочек, пес снова залаял, на этот раз более настойчиво.

– Мне кажется, он пытается нас отговорить от этой попытки, – сказал Хэнк и огляделся по сторонам. – Возможно, он прав. Мы не имеем представления, с чем столкнулись. Не сделаем ли мы только хуже своими стараниями?

– Магический сосуд не причинит нам вреда, – заявила Лили. – Мы ведь ничего от него не добиваемся.

– Ты в этом уверена?

Лили покачала головой:

– Знаешь, под этим красным светом… есть другой. Я уверена, он никому не может причинить боли. По крайней мере, умышленно.

Некоторое время Хэнк обдумывал ее слова, потом пожал плечами.

– До сих пор я был рядом с тобой, – сказал он. – И теперь не собираюсь отступать. – При этих словах пес заскулил, и Хэнк добавил: – Не беспокойся, Бо. Мы будем очень осторожны.

Пес отвернулся, а Хэнк все свое внимание обратил на осколки сосуда. Он поднес третий осколок, чтобы проверить, подходит ли он к двум другим.

16

Рори остановился посреди улицы, выходившей на площадь перед отелем, и поставил ногу на бордюрный камень, чтобы было легче удерживать велосипед. Перед зданием гостиницы уже собралась большая толпа. Дети, подростки, взрослые и старики. И не только люди, как оказалось при ближайшем рассмотрении. Здесь же были кошки и собаки, крысы, еноты, лисицы и самые различные птицы. В основном вороны, сороки, сойки и грачи. Все без исключения пристально смотрели на разливающееся над городом янтарно-золотое сияние.

– Кто все эти люди? – спросил он Энни, но тут же обнаружил, что разговаривает с птицей.

Секунду спустя велосипед покачнулся от дополнительного веса – это Энни приняла человеческий облик и перегнулась спиной через руль, чтобы взглянуть ему в лицо.

– Они такие же, как и ты. С примесью древней крови.

– А животные? Значит, в них тоже есть эта кровь?

– Ну конечно.

Конечно. Можно подумать, это самое обыкновенное дело. Хотя, согласно представлениям Энни об этом мире, так оно и есть.

Энни выпрямилась, развернулась и снова окинула его долгим взглядом.

– Как же так получилось, что ты ни разу не попытался приударить за мной? – спросила она.

– Что?

– Ты меня слышал.

– Неужели это самый подходящий момент для подобного разговора?

– Судя по тому, что происходит, – сказала она, – мир катится к своему концу. Так что мне хотелось бы знать, пока все вокруг не рухнуло.

– А это… может произойти?

Энни тряхнула головой:

– Рори, ты все еще ничего не понял? Ты ходишь вместе с нами и видишь все, что видим мы. Сейчас может случиться что угодно.

– Ох.

– Так ты собираешься отвечать?

Рори сделал глубокий вдох.

– Я боялся.

– Боялся меня ?

– Нет, не совсем так, хотя сначала и ты наводила на меня страх.

– Значит, тебе не понравилось, что я – сильная и самостоятельная женщина?

– А потом, когда отношения наладились, мне не хотелось неловкой попыткой испортить нашу дружбу.

Энни улыбнулась:

– Думаю, я тебя понимаю. Это немного грустно, не так ли? Я имею в виду те случаи, когда влюбленные должны оставаться еще и лучшими друзьями, ведь это очень непросто.

Рори кивнул.

– И еще дело в уверенности. Дело в том, что ничего не произойдет, если ты в это не веришь.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, – пожала плечами Энни, – если ты не веришь в волшебство, то оно тебя и не коснется. Если ты не веришь, что мир обладает собственным сердцем, то и не услышишь, как оно бьется.

– Я не верю… – Рори умолк и поправился. – Я не верил в волшебство до сих пор. Мне и сейчас все это кажется сном.

– Я знаю, – улыбнулась Энни. – Но даже если ты в него не веришь, это еще не значит, что волшебство невозможно. Время от времени оно подкрадывается к тебе. Как любовь.

Рори кивнул и задумался, ведется ли этот разговор между двумя друзьями, или между ним и Энни происходит нечто большее. Но не успел он прийти к какому бы то ни было заключению, как к ним подлетела одна из тетушек. Она закружила над их головами и стала издавать какие-то бессвязные, по мнению Рори, звуки, но Энни ее отлично понимала.

– Что…

– Господи, как все это странно!

– Что она говорит?

– Скорее всего горшок Ворона находится внутри отеля, и кукушки попытались им воспользоваться.

– Это ведь скверно, не так ли?

Энни кивнула:

– Твоя знакомая, Лили, и ее приятель зашли внутрь.

Рори не сразу понял, о ком идет речь.

– Ты говоришь о Хэнке?

– Да, если это его имя.

– Что они там делают? – спросил Рори.

– Никто не знает.

– А как насчет Керри? Ее кто-нибудь видел?

Тетушка ответила, но Рори пришлось ждать, пока Энни переведет ее речь. Она покачала головой.

– Нет, но, кажется, ее сестра-близнец должна быть внутри.

– Но ведь…

«Но ведь ее не существует», – хотел сказать Рори, но вовремя прикусил язык. Кто знает, что еще может произойти в этом странном мире. Рори задрал голову и взглянул сначала на здание отеля, потом на ствол и крону сияющего дерева над ним.

– Как давно они находятся внутри? – спросил он.

– Не могу сказать точно. Но уже довольно долго.

Рори напряженно сглотнул. Ему очень не хотелось, но…

– Мы должны пойти…

Он не успел договорить, как вдруг янтарно-золотистое сияние внезапно стало ослепительно белым. По толпе прокатился вздох. Рори взглянул на Энни и обнаружил, что ее наконец покинули все признаки обычного легкомыслия. Теперь в устремленном в небо взгляде была непривычная торжественность.

Благоговение. Она охвачена благоговейным страхом.

А разве он чувствует не то же самое?

Но Рори ощущал, что его чувства несколько отличаются.

– Энни? – окликнул он.

Ответа не последовало, даже когда он тронул Энни за руку. Внезапно стаи птиц поднялись в воздух. Рори понял, что они не принадлежали к воронову племени, в них была лишь небольшая примесь древней крови. Птицы забеспокоились, как и он сам. Встревожились. Совсем рядом заскулила собака. Потом другая. Заплакал ребенок. Он заметил, как женщина, явно не мать маленькой девочки, присела на корточки и попыталась успокоить ребенка.

Слова Энни, сказанные несколько минут назад, всплыли в его памяти. Не то чтобы предостережение, почти пророчество.

Судя по тому, что происходит, мир катится к своему концу.

Здание отеля снова привлекло его внимание. От ослепительно белого света слезились глаза.

Твоя знакомая, Лили, и ее приятель зашли внутрь.

Господи, Кит где-то там, в отеле.

Рори положил велосипед на тротуар и стал пробираться сквозь толпу, направляясь к входной двери отеля.

17

Слова Джека повисли в воздухе.

На твоей душе немало грехов, но, в отличие от меня, ты не виновна ни в одном из них.

— Что бы это значило? – наконец спросила Кэти.

– Я принес в этот мир слишком много боли, – сказал Джек. – Пришла пора уходить.

– Но это не так, Джек. Ты нужен миру.

Он покачал головой:

– Миру нужен Ворон и девчонки-вороны, а не я. Меня может заменить любой рассказчик. Все, что для этого нужно, так это уши, готовые слушать, и голос, наполняющий их звуками.

Они беседовали, словно были одни в этом странном месте, и не обращали внимания ни на девчонок, ни на Ворона, ни даже на Благодать.

– Послушай, – продолжал Джек. – Если мир нуждается в нас, чтобы обрести собственную благодать, то я здесь определенно лишний. На моей душе накопилось слишком много грехов. Если ты знаешь, что я твой отец, тебе стоит узнать и обо всем остальном.

– То, что случилось с нашей мамой…

– Такого ни с кем не должно было случиться. Ни один человек не заслуживает такой участи. Ни один.

Кэти кивнула. Более ужасной судьбы она не могла себе вообразить.

– Но в этом не было твоей вины, – сказала она. – Ты ничего не сделал…

– Именно поэтому, – прервал ее Джек. – Я ничего не сделал. Если бы сделал, этого бы не случилось.

– Но…

– А потом… Я не могу гордиться и последующими поступками.

– Они заслуживали смерти, – возразила Кэти.

– Все? За грехи нескольких особей?

– Все кукушки хоть в чем-нибудь да виноваты, – вмешалась Мэйда.

– Может, и так, – согласился Джек. – Но это не дает мне права судить их и исполнять приговор.

– Ответственность за Благодать возложена на меня, – заявил Ворон. – Я должен сделать то, что требуется.

– Я так не думаю, – сказала Кэти.

Остальные с удивлением посмотрели на нее. Может, девчонки-вороны и осмеливались потихоньку подшучивать над Вороном, но никто до сих пор не пытался открыто ему противостоять. Кэти это не тревожило. Она должна была это сказать. И он должен был услышать.

– Ты говоришь об ответственности, – продолжила она. – Но как можно об этом рассуждать после того, как ты проспал – или как это у вас называется? – больше пятидесяти лет? Ты даже не знаешь, что теперь творится в мире. Может быть, он и стал хуже, но в нем есть еще люди, стремящиеся к добру. Есть еще надежда. Возможно, если бы ты был более подвижным, сегодня ничего бы и не произошло.

– Но что случилось, то случилось.

– И все же это не дает тебе права решать судьбу нашего мира.

– Ты забыла, что именно я вызвал этот мир из тьмы.

– При помощи остальных.

Ворон взглянул на Джека и девчонок-ворон.

– При помощи остальных, – согласился он. – Но я нес груз ответственности за магический горшок с самого первого дня.

– Как мне кажется, ты не слишком хорошо выполнял свою работу.

Ворон нахмурился, темные глаза его метали молнии. Он повернулся к Благодати.

– Ты же сама понимаешь, – сказал он, – у Нее имеется собственное мнение.

Кэти вздохнула.

– Мы не о том говорим, – сказала она. – Дело вовсе не в контроле над тем, что не поддается контролированию. Горшок только оболочка, которая удерживает Ее в этом мире. От тебя всего лишь требовалось его охранять.

– А ты пришла, чтобы его разбить!

– Или отправить обратно, – вставила Кэти. – Но это было до того, как Она дала понять, что горшок – это всего лишь сосуд для Нее. Теперь я это знаю.

– И все же именно я должен был догадаться…

Кэти не дала ему договорить:

– Ты должен был знать. Ты достаточно долго хранил горшок. Но ни разу не попытался поговорить с Ней.

– Это не так уж и просто.

– Ты не понимаешь? Все эти годы ты крепко держался за горшок, старался не выпустить его из-под своего контроля, а потом, когда понял, что не справляешься, просто самоустранился.

– Никто не хотел взвалить на себя мою ношу.

– Неправда, – заявила Кэти. – Ты сам вызвался нести за него ответственность. Если бы ты не настаивал так упорно, кто-то другой взял бы на себя ответственность и тогда бы понял, что значит стать Ее стражем. Талисман всегда был мифическим «горшком Ворона» и ничем другим, никто не считал его сосудом Благодати. Вместо того чтобы держаться за символ власти, ты должен был рассказывать о нем и заботиться. Относиться к нему как к воплощению чуда, а не страшилке, которую лучше спрятать подальше.

Долгое время Ворон нерешительно молчал, потом тихо произнес:

– В твоих словах есть здравый смысл.

– Только теперь уже слишком поздно.

Они оба погрузились в печальные раздумья и забыли о споре.

Неожиданно Керри дернула Кэти за рукав:

– С Ней что-то происходит…

Кэти обернулась, и теплое сияние опять омыло ее лицо.

– Я ничего… – начала она, но тут же замолкла.

– Что такое? – спросил Ворон.

Все – и вороны, и близнецы – уставились на сияние, и на этот раз они смогли без всяких слов понять послание света. Они ощутили притяжение Зачарованных Земель; мир втягивался в дверь, так неосторожно открытую кукушками.

– Она не должна идти, – негромко сказала Мэйда.

– Теперь не должна, – кивая, добавила Зия.

– Но дверь все же надо закрыть.

Кэти шагнула вперед, но Джек оказался быстрее. Он ступил в свет, и сияние приняло его. Джек раскинул руки и превратился…

В темного ангела.

Иссиня-черные перья галки блеснули на прощание. Темное пятно в самом центре сияния уменьшилось до размера булавочной головки.

Свет мигнул. На мгновение все вокруг скрылось в непроницаемой тьме, потом свет снова появился. Но он лишился своей силы и стал не таким ярким. Свет вернулся к прежнему состоянию, таким он был до того, как кукушки вызвали Благодать силой своей ненависти.

При этом сумрачном освещении все увидели, что дверь закрылась, мир был спасен.

Но Джек исчез. Исчез навсегда.

Кэти повернулась к сестре и зарыдала, уткнувшись в ее плечо.

18

Как только Хэнк поднес третий осколок хрустального сосуда к тем двум, что сложила Лили, недостающая часть вырвалась из его рук и чудесным образом воссоединилась с остальными. Хэнку хватило времени, чтобы убедиться, что сосуд стал совершенно целым, без всяких следов соединения осколков. Хватило времени и на то, чтобы обменяться недоуменными взглядами с Лили, а затем невыносимо яркий белый свет вырвался из сосуда и ослепил его.

– О черт, – услышал Хэнк свой голос.

Казалось, он звучит откуда-то издалека, оттуда, где самого Хэнка никогда не было.

Началось сильное головокружение, перед глазами все поплыло. За пределами собственного тела Хэнк ощущал только теплую гладкую поверхность хрусталя и слепящий белый свет, бьющий из него. Все остальные ощущения исчезли.

Хэнк попытался отдернуть руки, но это ему не удалось.

Он хотел закрыть глаза, но не смог сделать даже этого.

А потом в ослепительном сиянии появилось темное пятно. Дыра.

Вернулся и вой ветра, который возник вместе с темнотой. До этого момента Хэнк даже не замечал, что завывание в какой-то момент стихло.

Теперь он понял, откуда появился этот звук. Все дело в дыре. С таким шумом дыра всасывала в себя мир. Куда она вела, Хэнк не знал. Дыра существовала где-то внутри сосуда, и это все, что ему было известно.

Нет, не все. Еще он знал, что дыра была ненасытной. Это ощущение нельзя было сравнить с обычным аппетитом. Скорее присутствовал первобытный голод, сравнимый только с голодом бескрайней бездны, способной поглотить свет звезд. Такую жажду невозможно утолить, сколько бы ни было звезд, бездна всегда будет требовать еще и еще.

И все это произошло по их вине. Его и Лили. Они вмешались в проблему, сущности которой даже и не надеялись понять. Надо было оставить все как есть, осторожно выбраться из гостиничного номера и бросить хрустальные осколки в том виде, в каком нашли.

Но ведь дыра существовала и раньше? Хэнк слышал, как свет всасывается в отверстие с тех самых пор, как мир окутала тьма, еще на автомобильной свалке. Дыра поглощала свет, и он исчезал неизвестно где, как вода, просачивающаяся через открытое отверстие. И вместе со светом это отверстие постепенно засасывало его самого.

И его, и Лили, и, возможно, весь мир.

Но вот к дыре двинулась какая-то темная фигура. Человек был обращен к нему спиной, но Хэнк узнал его по черной широкополой шляпе, по хлопающим на ветру полам плаща и легкой походке.

Джек.

Притяжение дыры достигло невероятной силы, но это, как казалось, ничуть не тревожит Джека. Он уверенно шагал вперед, словно отправился от своего старого автобуса проведать обитателей автомобильной свалки, а заодно рассказать им на ночь очередную историю.

Увидеть Джека само по себе было очень странно, но что еще более непонятно, теперь Хэнк видел все так, словно смотрел на происходящее через плечо приятеля. Свет его нисколько не слепил. Дыра показалась ему дверью, а за ней Хэнк разглядел окруженную деревьями луговину, уютно разместившуюся в долине между двумя горами, на краю которой, среди высоких трав и цветов, возвышалась древняя скала, тонкие прожилки слюды поблескивали на солнце, заливающем своими лучами и скалу, и луг, и деревья.

Вот Джек нерешительно замедлил шаг.

Хэнку стало ясно, что Джек тоже не готов был увидеть такую картину. Он мог ожидать чего угодно, только не этой мирной лужайки.

Из-за скалы появилась тень, и совершенно неожиданно для себя самого Хэнк снова уверовал в Бога. Ведь если это не ангел, то кто же? Напрасно он считал ангелами девчонок-ворон. Настоящий ангел здесь. Вокруг головы этой фигуры не было светлого нимба, и ее одежды не блистали белизной. Но за спиной женщины вздымались большие ангельские крылья, имеющие такой же рыжий цвет, как и растрепанные волосы на голове. А взгляд небесно-голубых глаз сказал Хэнку, что женщина знает путь к небесам, поскольку так смотреть мог только небожитель.

Она улыбнулась, и Хэнку тотчас же захотелось, чтобы кто-то улыбнулся ему так же, словно всю жизнь ждал его появления.

Джек снова шагнул вперед.

В облике ангела Хэнку почудилось что-то знакомое. Джек взял ангела за руку и вошел в дверь, но Хэнк уже понял, что показалось ему знакомым. Лицо ангела. Оно было похоже на лицо Кэти. Но не теперешней Кэти, а той, какой она станет через много лет.

Хэнк хотел спросить, как это может быть. Он хотел окликнуть Джека, хотя бы попрощаться с ним, но дыра, или дверь, закрылась за ним, как створки закрывают линзы фотокамеры. Отверстие сузилось до размеров небольшого пятнышка.

А потом затянулось совсем.

И вот Хэнк снова стоит в номере Куто, руки все еще лежат на хрустальном сосуде, но смотрит он поверх кубка в глаза Лили, а не в какой-то потусторонний мир. В ушах Хэнка опять стих ветер, и теперь он осознал этот момент. Откуда-то снизу послышалось глухое рычание. Хэнк заметил пса. Босефус прижался к полу, кажется, он был здорово напуган. В его глазах Хэнк прочел такое, чего никогда раньше не встречал в зверином взгляде. Как будто пес видел все то, что видел Хэнк, и теперь сомневался, ощутит ли он когда-нибудь настоящую радость в этом мире.

– Я… Ты видел? – несвязно забормотала Лили.

Хэнк мог поклясться, что и Лили никак не может осознать то, что видели она, и пес, и он сам. Все они ощутили столкновение с чем-то настолько великим, что оно не поддавалось никаким объяснениям. Но теперь пришло время беспокоиться о реальности.

– Давайте выбираться отсюда, – сказал Хэнк, – пока еще что-нибудь не произошло.

Он поудобнее перехватил хрустальный сосуд, взял Лили за руку и направился к двери. Как и Лили, Хэнк пытался не смотреть на окровавленные стены и останки кукушек на полу, он постарался сосредоточить взгляд только на пути к выходу. Босефус тронулся следом, не отставая ни на шаг.

Они уже почти подошли к лифту, как вдруг здание отеля содрогнулось от сильного толчка, словно очнувшись от наваждения, и в тот же миг вспыхнули все лампы. Хэнк и Лили невольно замерли, чтобы не потерять равновесия. Воздух наполнился негромким шумом и легким жужжанием, и Хэнк понял, что все электрические устройства пробудились к жизни одновременно со светильниками. И кондиционеры. И лифт с находящимися в нем людьми.

Двери лифта закрылись прямо перед ними, но Хэнк все же заметил устремленные на них ошеломленные взгляды пассажиров.

И тут он вспомнил, как они с Лили должны выглядеть: окровавленная одежда и руки, хрустальный сосуд, явно украденный из какого-то номера, и собака ростом с небольшого медведя у ног.

– Нам нужно как можно быстрее покинуть здание, – сказал он Лили. – У нас осталась минута, от силы полторы, а потом разверзнется ад.

Лили беспокойно огляделась.

– Нет, на этот раз ничего сверхъестественного, – заверил ее Хэнк. – Просто… по прибытии вниз люди из лифта обязательно сообщат об окровавленных незнакомцах и громадной собаке. Ребята из службы безопасности тут же ринутся наверх, а мне совсем не хочется с ними встречаться.

– Но…

– Подумай сама, Лили. Как только они доберутся до номера Куто, кого в первую очередь обвинят в этой резне? Вряд ли мы сумеем связно ответить на все их вопросы.

В глазах Лили мелькнуло понимание. Она кивнула и вслед за Хэнком устремилась к лестничной клетке в дальнем углу холла. Они на цыпочках пробегали мимо закрытых номеров, опасаясь, что дверь откроется и какой-нибудь постоялец выйдет поинтересоваться, что происходит, и наткнется прямо на них.

Но им повезло. По крайней мере, в этом отношении.

– Не уверен, что мы правильно поступаем, – сказал Хэнк, когда до двери на лестницу оставалось несколько шагов. – Они ведь не глупее нас, наверняка пошлют кого-нибудь из своих людей по лестнице.

Хэнк мысленно выругал себя при виде повернувшейся на двери ручке. Времени прошло слишком мало, но, вероятно, кто-то уже поднялся. А карабин остался в комнате Куто.

Он успел остановить Лили, но Босефус вырвался вперед. Дверь пожарной лестницы начала открываться. Кто бы там ни был, двухсотфунтовый пес вот-вот вцепится ему в глотку.

– Бо! – крикнул Хэнк. – Стой!

Вовсе не обязательно, что по лестнице поднялся охранник из службы безопасности отеля. Там вполне мог оказаться какой-нибудь чудак, решивший заняться физкультурой. Да кто бы там ни был, нападение со стороны Бо только осложнит их положение.

Босефус бросился на дверь и распахнул ее настежь. Человек потерял равновесие от толчка и ударился о стену. Он явно не ожидал такой встречи и здорово испугался, и Хэнк вполне его понимал. Босефуса никак нельзя было принять за добродушного щенка, которого легко отпихнуть ногой со своего пути.

– Все в порядке… – заговорил Хэнк, но Лили проскользнула мимо него и устремилась к двери.

– Рори? – воскликнула она.

Как только она произнесла имя, Хэнк узнал мужчину. Рори выпрямился, опасливо покосился на пса и только потом взглянул на Лили и Хэнка.

– Господи, – прошептал он. – Что с вами случилось? Вы в порядке?

Хэнк понял, что его так встревожило. Кровь. Он прикоснулся к отвороту своей куртки.

– Это не наша, – сказал Хэнк.

– Тогда… чья?

– Сейчас не время вдаваться в подробности. Нам необходимо побыстрее выбраться из…

И тут он заметил, что Рори уже смотрит не на него, а куда-то за их с Лили спины. Босефус зарычал, Хэнк обернулся и увидел самого большого и самого лысого из всех чернокожих, когда-либо встречавшихся ему в жизни. Казалось, мужчина заполнял все свободное пространство холла, который они покинули несколько секунд назад. Однако вместе с ним там были и две пары близнецов: девчонки-вороны, спасшие их с Лили жизни в темном переулке целую вечность тому назад, а еще Кэти и девушка, которую можно было принять за ее двойника, если бы она была одета соответствующим образом. Хэнк вспомнил, что видел девушку во дворе свалки и ее имя было… Керри.

Он изумленно переводил взгляд с Кэти на ее двойника, и в памяти всплыло лицо ангела, поджидавшего Джека.

– Это я заберу, – заявил чернокожий мужчина таким же низким, резонирующим в груди голосом, как и рычание Босефуса.

С этими словами он подошел к Хэнку и взял из его рук хрустальный сосуд, пока тот не успел возразить.

– Я никогда не видел его в такой форме, – сказал чернокожий великан.

В его ладонях хрустальный кубок выглядел совсем крошечным. Это совершенно не поразило Хэнка, он лишь удивился, что хрупкий сосуд остался целым. Босефус не прекращал рычать, но как только великан обратил на него строгий взгляд, пес мгновенно замолк.

– Он очень-очень красив, – сказала одна из девчонок-ворон.

– Красивее, чем всегда, – кивнула вторая. – Тебе так не кажется, Ворон?

Ворон? Так это тот самый Ворон из историй Джека? Да, он поистине великий человек.

Хэнк сунул руки в карманы и обнаружил, что маленькие фигурки, найденные Лили, пропали. Вероятно, он выронил их в номере кукушек. Хотя, глядя на Кэти и ее сестру, одетых точно так же, как и те статуэтки, он уже не был в этом уверен.

Он задумался, откуда появилась вся эта компания, возникшая словно из воздуха. Потом перевел взгляд на волшебный сосуд, и странная мысль пришла ему в голову: а может, они вышли из хрустального кубка? Хэнк отвернулся, не желая следовать за полетом своего воображения, и посмотрел на Кэти. Ее глаза покраснели от слез, а взгляд казался совершенно пустым. У Хэнка дрогнуло сердце. Девушка даже опиралась на свою сестру, словно ноги отказывались ее держать.

– Кэти, – спросил он, – что с тобой?

Она покачала головой.

– Мы… только что были свидетелями смерти нашего отца, – сказала ее сестра.

– Вашего отца? – Это был голос Рори, полный искреннего удивления.

Керри кивнула:

– Теперь я знаю, кто мои настоящие родители. Джек Доу был нашим отцом.

У Джека имелись дети? Хэнк потрясенно тряхнул головой. Ему потребуется время, чтобы все это осознать.

– И теперь он умер, – договорила Керри.

Неужели они с Лили видели именно это? Неужели на их глазах Джек ушел в вечность?

– Мне очень жаль, – сказала Лили.

Хэнк погрузился в печальные размышления. Он не мог представить мир без Джека и его историй.