Текст книги "Пепел надежды"

Глава 28

Широков и Рагимов выжали из сержанта и вахтера, дежуривших в ту ночь, все, что те знали и помнили. Дронго оказался прав: для обоих многие из тех, кто приходил и уходил, всегда считались самыми обычными, примелькавшимися посетителями, в разряд которых они относили и девиц, обычного появлявшихся по вечерам в гостинице. Девицы платили десять процентов выручки дежурным, и те с удовольствием либо пропускали женщин, либо бесплатно пользовались их услугами. Именно поэтому и сержант, и вахтер поначалу отрицали появление в гостинице кого-либо из посторонних. В конце концов удалось выяснить, что в тот вечер, кроме постояльцев гостиницы, в здание заходили трое рабочих-маляров, водитель, приезжавший на третий этаж, горничная, убирающая номера, и одна девица, которая ушла из гостиницы через пятнадцать минут после того, как появилась в ней. Но самое интересное заключалось в том, что перед зданием гостиницы действительно были остановлены и избиты две девицы, спешившие к своим клиентам, причем обе показали, что их избил неизвестный мужчина, который напал на них без всяких причин.

Теперь все увязывалось в одну схему. Очевидно, сообщник убийцы остановил девушек, а сама она под видом обычной «дамы по вызову» вошла в гостиницу, поднялась наверх, немного подождала и только затем направилась к комнате дипломата. Очевидно, увидев молодую красивую женщину, он даже не мог предположить, что она окажется его убийцей. Он разговаривал вполголоса, чтобы никто его не услышал, и тем более Низаметдинов, проживавший за стеной. И вот тогда-то и прозвучали выстрелы.

Следователям удалось разговорить обоих дежурных и даже составить фоторобот, который был разослан во все райотделы милиции. Министерство внутренних дел Дагестана проверило этот фотопортрет и не обнаружило никого похожего на эту особу. По предложению Дронго в Москву тоже послали запрос, и довольно скоро был получен отрицательный ответ. Подобная женщина-убийца не была зарегистрирована в компьютерах информационного центра МВД. Мамедханов, получивший ответ, сначала даже не хотел знакомить с ним Дронго, но потом решил, что будет полезно дать предметный урок этому зарвавшемуся эксперту, и пригласил его к себе, показав бланк ответа.

К этому времени машины были готовы выехать, и Дронго упросил генерала Потапова сделать запрос еще и в ФСБ. Потапов, поворчав для приличия, передал указание начальнику управления ФСБ. В Кизилюрт члены штаба выехали вместе с генералом Потаповым. По непонятному распоряжению полковника Максимова сотрудники Бюро по координации должны были задержаться в Махачкале и ожидать его прибытия.

Остальные выехали вместе с Потаповым. Генерал проявил благородство, предложив ехать с ними и Синицкому, прежнему руководителю штаба. Вместе с ними отправился и Валидов, который оказался единственным представителем посольства в поисковой группе. Низаметдинову приказали остаться в Махачкале и утрясти все вопросы, связанные с отправкой тела консула в Москву, чтобы затем отвезти его на родину.

Мамедханов улетел вместе с Потаповым, а Рагимов остался руководителем группы по розыскам убийцы дипломата. Вечером он получил сообщение из центрального аппарата ФСБ. Там фоторобот проверили по своим данным и выяснили, что изображение молодой женщины не совпадает с имеющимися данными ФСБ. Никто из известных ФСБ женщин не подходил под этот фотопортрет. Кроме того, на женщине наверняка был парик – оба дежурных отметили ее пышные волосы, берет и темные очки. Считать, что по подбородку или овалу лица можно обнаружить конкретную женщину, было по меньшей мере наивно. Рагимов вызвал вечером Дронго и показал ему ответ из Москвы.

– Вы ошиблись, – улыбаясь, сказал довольный следователь. Ему было неприятно, что приехавший к ним неизвестный тип сумел разгадать тайну убийства консула в течение одного дня. Рагимов не мог согласиться с тем, что Дронго добивался подобных результатов путем кропотливого анализа имевшихся фактов. Следователь по особо важным делам считал, что неизвестному просто повезло. Он не верил в подобную гениальность, считая, что такого рода провидцев просто не бывает. Он даже не предполагал, какого класса профессионал сидит перед ним. И довольно скоро убедился, что был не прав.

Дронго не собирался сдаваться. Он попросил Рагимова разрешить ему поговорить с обоими свидетелями, видевшими женщину-убийцу. Рагимов уже собирался было отказать, однако подумал, что, отказывая этому эксперту, он тем самым дает тому некий повод для собственной реабилитации. Дронго всегда может заявить, что ему не разрешили довести расследование до конца. Рагимову было интересно понаблюдать, как работает этот эксперт, которым так восхищался его молодой напарник – следователь ФСБ Широков. И он разрешил Дронго поговорить с сержантом и вахтером, причем в вечернее время, что было само по себе нарушением существующих норм.

Дронго интересовал только один вопрос. Он не сомневался, что появившаяся в гостинице женщина была профессионалкой. Об этом свидетельствовал контрольный выстрел в голову. Но узнать женщину по тем противоречивым описаниям, которые дали оба свидетеля, было невозможно. К тому же женщина наверняка сильно изменила свою внешность, когда решилась на подобное преступление.

Она могла изменить внешность, она могла изменить походку, но радикально изменить свой рост, какие-то определенные физические данные было просто невозможно. Он помнил, что напротив стола вахтера находились те самые полки, откуда горничная и служащие гостиницы брали свои ключи. Верхние полки были расположены более чем на полутораметровой высоте и на равном расстоянии друг от друга. Практически любой человек который шел мимо вахтера, вольно или невольно проходил и мимо этих полок, и, таким образом, дежурный мог отметить рост женщины, посетившей в тот вечер гостиницу.

Дронго встретился по очереди с каждым из свидетелей и спросил их о росте незнакомки. Выяснилось, что она была очень высокого роста. Дежурные не могли ошибиться. Оба показали, что ее рост примерно соответствовал высоте второй полки сверху. Оставалось только вернуться в гостиницу и измерить эту высоту. Оказалось, что рост женщины мог быть от метра семидесяти до метра восьмидесяти. Дронго вернулся к Рагимову и попросил Широкова послать новый запрос в ФСБ с просьбой выслать данные на возможных кандидаток ростом не меньше метра семидесяти сантиметров. Рагимов криво усмехнулся, подумав, что это последний трюк Дронго, который тот только и мог придумать. Но Широков охотно отправился выполнять просьбу эксперта.

Поздно вечером прилетел Максимов. Его разместили в номере, который раньше занимал Валидов. Максимов собрал своих офицеров и объяснил им, почему всем троим нужно вылететь в Грозный, а затем через Назрань вернуться в Москву даже в случае возникновения возможных версий по исчезновению самолета. Он не стал называть фамилию офицера, отправленного на нелегальную работу. Он не имел права делать этого ни при каких обстоятельствах. Но он объяснил своим сотрудникам, что дальнейшее их пребывание в Дагестане может помешать проведению операции МВД России, в которой были задействованы в том числе и нелегалы. Чумбуридзе и его офицерам ничего не нужно было объяснять. Они не стали задавать ненужных вопросов, понимая, что подобная необходимость диктуется только чрезвычайными обстоятельствами.

Утром они должны были выехать в Грозный. Максимов, узнав, что в соседнем номере живет тот самый знаменитый эксперт, о котором он столько слышал, решил нанести ему визит. Вечером он постучался в номер Дронго. Тот лежал на кровати и читал книгу, захваченную с собой. Это был один из последних романов Пола Андерсона, американского фантаста той самой знаменитой послевоенной волны, писателей которой так любил Дронго. Он ждал ответа из Москвы. Исмаил, напуганный его вчерашней ночной активностью, время от времени спускался с третьего этажа и прислушивался у двери, чтобы выяснить, что делает его подопечный.

Максимов появился как раз в тот самый момент, когда Исмаил стоял у двери номера Дронго. Увидев Максимова, он спокойно повернулся и направился к лестнице. Полковник удивился, но, ничего не спросив у Исмаила, подошел к двери и постучал.

– Сейчас открою, – услышал он недовольный голос Дронго, оторвавшегося от чтения книги.

– Что случилось? – спросил Дронго, открывая дверь. Он ожидал увидеть Исмаила, который не оставлял его в покое. Увидев Максимова, он усмехнулся:

– Простите, я ошибся. Думал, что это мой напарник.

– Нет, – улыбнулся в ответ Максимов, – я его видел. Он стоял у вашей двери и только что ушел отсюда. По-моему, он был явно недоволен тем, что я его потревожил.

– Ах, это вы его спугнули? – выглянул в коридор Дронго. – Значит, я ваш должник. Вы ко мне?

– Если позволите. Я полковник Максимов из Бюро координации. Извините, что я вас побеспокоил. Просто мне хотелось познакомиться с вами.

– Заходите, я же сказал, что я ваш должник, – пропустил полковника в комнату Дронго.

Через минуту они уже сидели за столом. Дронго извинился, он никогда не держал в номере спиртного. При знакомстве можно было бы и немного выпить, но Дронго почти ничего не пил, кроме хорошо выдержанного вина. И совсем не собирался изменять своим принципам во время расследования.

– Вы хотите только познакомиться или у вас есть какие-то вопросы? – спросил Дронго.

– Мне было бы интересно поговорить с вами, – признался Максимов, усаживаясь на стул и с интересом глядя на своего собеседника. Перед ним стоял высокий мужчина средних лет. Большой лоб, тяжелые складки на лице, довольно заметно обозначившийся живот, какой бывает у бывших спортсменов, бросивших интенсивные физические нагрузки и сразу резко набравших в весе. Поражали живые глаза собеседника, его внимательный и вместе с тем немного ироничный взгляд.

– Вы пришли узнать что-нибудь об исчезнувшем самолете? – спросил Дронго, усаживаясь напротив.

– И о нем тоже.

– Вам же уже наверняка сказали, что меня наняло их государство. Я присутствую здесь как частный эксперт.

– И давно вы на таких ролях?

– Как только они меня наняли. Не забывайте, что я не состою на государственной службе, а могу сам выбирать, когда и чем мне заниматься.

– Но вы не могли не заметить некоторых странностей.

– Возможно. Однако меня попросили искать самолет, а не коллекционировать странности, которые окружают эту историю.

– А вы уже обратили внимание, что странностей существует целая коллекция?

– Откровенно говоря, да. И чем дальше, тем больше пополняется эта коллекция. Хотите вопрос на засыпку? Почему в Кизилюрт с комиссией уехал журналист Валидов, который занимается вопросами связи с прессой, а сотрудник Министерства безопасности подполковник Низаметдинов остался в Махачкале? Учитывая необычный груз самолета, логичнее было бы, если бы они поменялись местами. Низаметдинов должен был уехать с комиссией, а Валидов остаться здесь, чтобы, во-первых, организовать отправку трупа, которому уже ничего не нужно. А во-вторых, продолжать будоражить прессу, хотя я подозреваю, что все «будораживание» – простите за неудачный термин – сводится к элементарным выплатам денег заинтересованным журналистам.

– Я тоже обратил внимание на эти странности. И что вы хотите этим сказать?

– Ничего. Я просто выдаю вам информацию. Мне кажется, что ажиотаж, который нагнетается вокруг самолета, носит несколько искусственный характер.

– Но убийство-то было вполне реальным. Мы обязаны считаться с этим фактом. Хотя бы для того, чтобы постараться понять, что именно здесь происходит.

– Нужно искать не убийцу, а заказчиков этого убийства. Я, честно говоря, подозревал Низаметдинова, но он не стал бы рисковать. Да и пистолет могли найти. К сожалению, пока мы не можем как-нибудь поточнее определить убийцу. Мы знаем, что это молодая женщина, лет тридцати, высокого роста, спортивного телосложения. Она была в темных очках, в берете. Пышные волосы – очевидно, парик. В общем, ничего конкретного. Почти ничего. Но я попросил следователя ФСБ запросить все данные на высоких девушек-киллеров, которые есть в ФСБ и МВД. Я убежден, что она профессиональный убийца. Чтобы убрать консула, не стали бы приглашать кого попало. Это должен был быть настоящий профессионал. Они так ловко разыграли операцию прикрытия, так легко проникли в гостиницу, так все идеально подстроили, что абсолютно ясно – действовали настоящие профессионалы. И данные о ней должны быть заложены в ваши компьютеры.

– Может быть, запросить армейские данные? – предложил Максимов. – В ГРУ и в военной контрразведке могли быть собраны интересные данные на таких особ. Они очень отличились во время войны в Чечне.

– Кажется, вы хотите сделать так, чтобы я стал вашим должником дважды. Неужели вы можете запросить армейские спецслужбы?

– Во всяком случае, я постараюсь, – кивнул Максимов, доставая свой мобильный телефон, – и хотя уже поздновато, но, я думаю, наш дежурный еще на месте. И он может передать по компьютеру наш запрос. Если даже мы не получим ответ сразу, то уж к завтрашнему дню мы будем иметь материалы на всех высоких женщин, когда-либо занимавшихся этим ремеслом.

– Буду вам очень благодарен. Мне кажется, что тогда мы сильно продвинемся в решении нашей задачи.

– Вы останетесь здесь?

– Нет, завтра уеду в Грозный. Мне кажется очень важным все проверить и там. Дело в том, что там сейчас некая своеобразная территория, не подконтрольная российским властям и спецслужбам. Конечно, я никогда не поверю, что чеченцы могли бы посадить у себя такой самолет, как «Боинг-737». Но там могут оказаться люди, которые что-нибудь слышали о случившемся. Я знаю, что ваши люди тоже готовы выехать в Грозный. Думаю, будет правильно, если мы выедем вместе. Разумеется, если ваши люди не станут возражать.

– Но они пробудут в Грозном не очень долго.

– А я тоже не собираюсь там задерживаться. Меня попросили узнать, что случилось с самолетом, и по возможности найти его. Или хотя бы конкретно узнать, кто и зачем его похитил. Или сбил. Это практически одно и то же.

– Вы же понимаете, что никто не мог его сбить. Это был бы международный скандал.

– Конечно, понимаю. Но я должен предоставить убедительные доказательства, что его не сбили. Иначе мне не поверят. Минеральной воды хотите? У меня есть две бутылки.

– Наливайте, – согласился Максимов, – за знакомство можно начать и с минеральной. Я слышал, что вы почти не пьете.

– Неужели моя персона может кого-то так интересовать? – пошутил Дронго, доставая бутылку минеральной.

– И очень сильно. Почему вы не хотите навсегда остаться в Москве и стать консультантом СБК? Я уважаю ваши убеждения, и, мне кажется, это пошло бы на благо всем странам СНГ.

– Я не люблю вообще этого словесного образования – СНГ, – честно признался Дронго. – Я понимаю, что это мечты фантазера или рассуждения наивного дилетанта, но я считал своей родиной страну, которая называлась Советским Союзом. Я присягал этой стране. Как гражданин и человек. Я отдал этой стране все, что у меня было. Здоровье, карьеру, любимую женщину – все. И, в конечном счете, я потерял и свою страну. Изменять теперь своим принципам, идти кому-то в услужение, забыть о той стране, которую мы все предали, я не могу. И не хочу. Лучше я буду частным независимым экспертом, чем пойду служить какому-либо государству из стран СНГ. Судя по тому, как развиваются события, очень скоро от СНГ немногое останется. Страны продолжают отделяться друг от друга. Атлантида погибла, и лишь такие безумцы, как я, могут мечтать о ее восстановлении.

– Странно, – удивился Максимов, – странно, что вы так близко приняли к сердцу развал страны. Я знаю нашу оппозицию в России, знаю их взгляды и мнения. Даже среди них не всегда встречаются столь горячие поклонники нашей бывшей страны. Вам не кажется, что вы ее несколько идеализируете? В том времени было много хорошего, я согласен, но было и много плохого.

– Возможно. Но существует некая общая масса плохого и хорошего. И существует некая мера человеческих страданий, которая может считаться истинным мерилом всего. Положите на эти весы страдания людей тогда и сейчас, и вы все сами поймете. Разве можно сравнивать? Разве вы не видите, что ждет страны СНГ? Сегодня во главе республик бывшего Союза находятся люди, сумевшие создать основные заделы власти еще в другое время. Но они стареют и сходят со сцены. Что потом? Потоки крови, борьба за власть, неизбежные внутренние раздоры и, как следствие, гражданские войны.

– Я не думал, что вы такой пессимист.

– По-моему, это просто возможное развитие ситуации. Анализ показывает, что наиболее возможное. И я очень этого боюсь.

– Странно, что при тех легендах, которые о вас ходят, и с вашими аналитическими способностями вы сохраняете такую непоколебимую веру во вчерашний день, – откровенно сказал Максимов.

– Я бы хотел верить в завтрашний, но боюсь поверить в него. А свой вчерашний день я просто вспоминаю с ностальгией и не могу от него отказаться.

– Получается, что единственный выход – в новом объединении бывших республик Советского Союза?

– Не знаю. Может быть. Ведь Европа объединилась после полутора тысяч лет внутренних войн и раздоров. В новую европейскую империю, уже однажды существовавшую под эгидой Рима. Может быть, и нам предстоит пройти такой же долгий путь в полторы тысячи лет. Я бы этого не хотел.

– Знаете, почему у нас получился такой серьезный и пессимистический разговор? – спросил вдруг Максимов. – Потому что мы пьем минеральную воду. Нужно собираться. Чумбуридзе сказал, что в десять вечера мы приглашены на ужин. Министр внутренних дел Дагестана звонил и просил приехать. Он как раз освободится после совещания. Думаю, вы не откажетесь?

– Спасибо, – улыбнулся Дронго, – во всяком случае, я принял к сведению ваше предложение. Но мне оно не подходит. Я останусь последним гражданином Атлантиды. И, когда вся земля уйдет под воду, я все равно останусь на ней, чтобы погибнуть вместе с этой землей. Надеюсь, вы меня понимаете.

Глава 29

Колонна продолжала движение по направлению к Аграханскому полуострову. Машины шли по проселочным дорогам, размытым сильными дождями. Иногда приходилось вытаскивать застрявший грузовик. Рано утром колонну остановила нагнавшая их машина ГАИ. Документы были оформлены как полагается, но пятьдесят долларов, предложенных инспекторам, сделали свое дело гораздо лучше всяких документов. «Колонна строителей» двинулась дальше. Когда сотрудники ГАИ отъехали, Казбек снова подошел к Высоченко, отозвав его в сторону в очередной раз.

– Нужно установить того, кто нас предал, – мрачно предложил Казбек, – иначе мы не сможем нормально добраться. Кого ты подозреваешь?

– Никого. Многие из этих людей были со мной в трудных ситуациях. Я не могу никого подозревать.

– Тогда нужно проверить, – убежденно сказал Казбек, – иначе впереди нас будет ждать новая засада. Если мы не установим подлеца до того момента, когда достигнем гряды, мы не сможем вытащить самолет. Это ты должен понимать лучше меня, полковник.

– Что ты предлагаешь?

– Еще раз все проверить. У нас впереди целый день. Три грузовика и один джип. Нужно проверить все четыре машины.

– Почему четыре, у нас же шесть машин? – не понял Высоченко. Казбек ухмыльнулся.

– Думаешь, кто-то мог позвонить из твоей машины или из моей? Нет, предатель прячется в другой машине. Или звонит, когда мы останавливаемся для отдыха. У него с собой должен быть телефон. Ты можешь собрать все мобильные телефоны на один день. Чтобы никто не мог позвонить. Сделай его глухим и слепым.

– Хорошо, – кивнул Высоченко, – остановим колонну и соберем все мобильные телефоны. Вчера, кстати, позвонил мобильный телефон, который я отобрал у нашего преследователя.

– Кто это был? – встрепенулся Казбек. – Ты видел номер его телефона?

– Видел. Звонили из Москвы. У меня на аппарате высветился номер московского телефона. Я перезвонил, но мне сообщили, что аппарат уже отключен. Очевидно, там поняли, что их человек погиб.

– Ты не выключаешь телефон?

– Конечно, нет. Если позвонит кто-то из нашей колонны, я смогу наконец узнать его номер.

– Не позвонит, – твердо ответил Казбек, – в колонне все знают, почему ты задержался. Он хитрый сукин сын.

– Тогда почему ты думаешь, что он сдаст свой мобильный телефон? А если у него два телефона? Или он просто спрячет свой телефон?

– Тогда мы будем знать, кто это сделал, – убежденно заявил Казбек, – и я сам задушу предателя.

– А если это сделал я? – вдруг спросил Высоченко. – Или ты? У тебя тоже есть мобильный телефон.

– Я предатель?.. – разозлился Казбек. – Если бы я был предателем, я бы не рассказал тебе о наших преследователях.

– Я не хотел тебя обидеть, – усмехнулся полковник, – просто среди людей, с которыми я знаком достаточно давно, оказался сукин сын. Ты думаешь, мне легко смотреть им в глаза?

– Ничего, полковник. Мы его найдем. Собери всех и прикажи, чтобы они отдали тебе мобильные телефоны и пейджеры. Пусть у них ничего не останется.

– Если что-нибудь случится, мы не сможем поддерживать связь, – задумчиво заметил Высоченко, – но, наверное, ты прав. Я соберу все телефоны.

Почти никто не удивился, когда полковник, собрав всю группу, объявил о своем решении. Через некоторое время в его джипе оказалось восемь мобильных телефонов и три пейджера. Высоченко задумчиво посмотрел на кучу телефонов.

«Интересно, – подумал он, – спрятал предатель свой телефон или придумал новую пакость?»

Можно было остановиться и потратить еще несколько часов на тщательный обыск. Но у них не было времени. И тем более нельзя было этого делать, чтобы не нервировать всю группу. Колонна двинулась дальше. Следующий привал должны были сделать через четыре часа в небольшом селении.

Через два часа после того, как они преодолели цепь холмов и спустились в долину, к джипу Высоченко снова подъехал Казбек. Полковник уже не удивился.

– Опять что-то не так? – устало спросил он, выходя из автомобиля. Сказывались две бессонные ночи.

– За нами следили две машины. Одна шла сразу за колонной, другая двигалась параллельно. Но на гряде параллельно нельзя было ехать. Машина идет следом за нами. Это «Гранд-Чероки». Я разглядел их в бинокль.

– Может, тебе лучше смотреть вперед, а не назад? – пошутил Высоченко, протирая глаза. Он очень устал, но сейчас нужно было забыть об усталости.

– Ты останешься с колонной. Теперь моя очередь, – сказал Казбек.

– Не говори глупостей, – поморщился Высоченко, – если даже со мной что-то случится, то и тогда колонна спокойно дойдет до нужного нам места. А если что-нибудь случится с тобой, мы должны будем просто повернуть обратно.

Казбек нахмурился. Потом спросил:

– Ты сказал, что в Москве знают про самолет. Кто им рассказал? Серебряков?

– Сам догадался или подсказали?

– Я видел его лицо, когда ты говорил про самолет. Он сидит рядом с тобой. Скажи, он никуда не отлучался за эти два часа? Может, вы останавливали машину и он куда-нибудь выходил?

– Один раз, кажется, останавливали. Но я спал. Не думаю, что он выходил, – закрыл глаза, припоминая, Высоченко. – Нет, точно не выходил.

– Ты видишь во сне? – удивился Казбек.

– Просто я чутко сплю. Научился на войне. Иначе нельзя.

– Я Серебрякова давно знаю, – усмехнулся Казбек, – он слабый человек, но не предатель. Хотя за большие деньги может продать все что угодно. Но в самолете денег больше, чем ему могут предложить.

– Значит, мне нужно опять выходить на дорогу, – вздохнул полковник.

– Опять возьмешь пулемет? – спросил Казбек. – Но здесь мы не можем задерживаться. Лучше свернем с дороги, не доезжая до поселка. Если «Гранд-Чероки» свернет с дороги следом за нами, значит, предатель оставил себе телефон. Тогда его легче будет найти. Но здесь останавливать колонну никак нельзя.

– Договорились. – Высоченко вернулся в свою машину. Серебряков с интересом посмотрел на него.

– Почему он все время останавливает нашу машину? – спросил он.

– По мне скучает, – зло ответил Высоченко, закрывая глаза. – Спи, Серебряков, это единственное полезное дело, какое ты можешь сделать для всей группы.

– Ты думаешь, за нами кто-то едет? – спросил Серебряков. – Он все время показывает тебе назад.

– А ты меньше следи за ним. Смотри лучше вперед. Если бы ты не рассказал об этом самолете, все было бы гораздо спокойнее.

– За нами следят люди Фили? – не поверил Серебряков. – Но этого не может быть.

– Ты не знаешь, кому может принадлежать вот этот московский телефон? – Высоченко показал аппарат с застывшим на табло номером.

– Не знаю, – удивился Серебряков. – Где ты его взял?

– Не волнуйся. Владелец уже не прибежит за ним. Я думаю, он не обидится.

Серебряков, уже протянувший было руку за телефоном, отдернул ее, словно обжегшись. Потом недовольно проворчал:

– Никак не могу привыкнуть к твоим шуткам.

Высоченко уже дремал, когда водитель свернул в сторону, следуя за машиной Казбека. Высоченко открыл глаза, когда машина сворачивала, и негромко приказал:

– Садись за руль, Серебряков. Поменяйся местами с водителем. Он устал, всю ночь сидел за рулем. А потом я тебя сменю.

– Отдыхай, – махнул рукой Серебряков, – машину я водить еще не разучился.

Высоченко снова закрыл глаза и погрузился в тревожный сон. Прошло еще два часа. Серебряков вел машину, негромко ругаясь.

– Где этот чертов поселок? – нервно спрашивал он, когда машина в очередной раз подпрыгивала на ухабах. Высоченко слушал его ругательства, но молчал, пока наконец Серебряков не остановил автомобиль.

– Опять Казбек сигналит, чтобы мы остановились, – сквозь зубы пробормотал Серебряков. – Он нас хочет загнать. Чтобы мы все передохли еще до того, как доедем до этого чертова самолета.

Полковник открыл глаза, увидел приближающуюся сквозь пелену дождя машину Казбека, снова закрыл глаза, и, потянувшись, вышел из машины. Стоя под сильным дождем, он увидел, как подъехала машина и из нее выскочил рассерженный Казбек.

– Их автомобиль поехал за нами, – зло прошипел Казбек, – я проверил. Их там двое. Машина свернула за нами. Они не стали въезжать в поселок. Их кто-то предупредил. Кто-то скрыл от тебя телефон, полковник.

– Ясно. – Высоченко поежился – дождь усиливался.

– Что думаешь делать, полковник? У нас нет времени проверять каждого. Как будем искать этот проклятый телефон? Он же его наверняка отключает. Телефон может быть спрятан где угодно. Но из моей машины никто не выходил за эти два часа. Никто. Я следил за Миленкиным, он часто просит остановить машину, видимо, у него больные почки. Но в этот раз он не останавливал наш джип.

– Мы тоже не останавливались, – задумчиво сказал Высоченко. – Это не Серебряков и не мой водитель.

– Выясни, какая машина останавливалась, – сурово сказал Казбек. – Выясни, иначе мы не сможем никуда дальше ехать.

Высоченко пошел к грузовикам. Первый следовал все время за ними и не останавливался. Но на всякий случай он спросил у водителя. Оба парня, сидевших в машине, ответили отрицательно. Во втором грузовике вообще не поняли, о чем идет речь. Они двигались точно за первым грузовиком. В третьем оба признались, что останавливали грузовик. Один из парней рассказал, что выходил из машины. Высоченко долго смотрел на него, потом вдруг спросил:

– У тебя есть телефон?

– Я же его отдал, – удивился водитель.

Полковник молча смотрел на него. Потом негромко сказал:

– Ты ведь знал, что был приказ не останавливаться?

– Знал, – испугался парень, – но мы остановились на минуту. Просто очень хотелось выйти – я выпил много воды.

– Где бутылка? – спросил полковник.

– Что? – не понял водитель.

– Ты же говоришь, что выпил много воды. Где бутылка?

– Мы выбросили ее по дороге.

Высоченко хотел достать пистолет. Но что-то его удерживало. Он чувствовал, что парень говорит правду. Второй подтвердил все, что рассказал первый. Поверить в то, что оба его человека, сидевшие в одной машине, оказались предателями, было невозможно. Полковник уже собирался вернуться к своему автомобилю, разочарованно отметив, что опять ничего не удалось найти, когда вспомнил о последнем джипе.

У последней машины стояли водитель, Артем и Валера Измайлов. Полковник подозвал Артема.

– Вы останавливали машину? – спросил он у своего помощника.

– Да. Впереди остановился грузовик, и мы тоже остановились.

– Кто-нибудь выходил из вашей машины?

– Мы вышли вдвоем. Я и Валера, – ответил Артем.

– В разные стороны? – Полковник достал сигарету, но понял, что под этим дождем она все равно превратится в мокрое месиво.

– А ты хотел, чтобы мы пошли в одну? – пошутил Артем. – У меня пока еще сексуальная ориентация не поменялась. Я не люблю мужчин.

– Кончай острить, – хмуро посоветовал полковник. – Ты не знаешь, у него остался телефон?

– Кажется, нет. Он отдал свой телефон тебе. А почему ты спрашиваешь?

– Позови Валеру, – вздохнул Высоченко, дотрагиваясь до пистолета.

Артем повернулся к машине. Полковник закрыл глаза. Кто мог оказаться предателем? Кого он должен обвинить? И в этот момент он услышал громкий крик:

– Стой! Стой! Буду стрелять!

Высоченко обернулся и увидел, как Артем выхватил пистолет. Валера стоял от него в трех метрах. Он обернулся, полковник не видел его лица. И в этот момент Артем выстрелил два раза. Валера как подкошенный упал на землю. Полковник бросился к нему, но тот был уже мертв. Казбек бежал от первой машины.

– Что случилось? – кричал он.

– Я спросил, есть ли у него телефон, и он вдруг меня толкнул. Хотел бежать, – пояснил Артем.

– Нужно было стрелять в ноги, – зло крикнул Высоченко, – вы же с ним друзьями были! Столько лет вместе! Или в грудь. Он в бронежилете был. Ты бы его не убил.

– А почему он второй телефон скрывал? – крикнул в ответ Артем. – Посмотри, что у него в руках.

Полковник посмотрел на убитого. В руках тот сжимал телефон. Мобильный телефон, который он утаил. Высоченко ногой ударил по руке убитого. Телефон вылетел. Полковник наклонился и поднял его.

– Нашел наконец, – улыбнулся Казбек, – теперь все будет в порядке. Теперь поедем в поселок.

Высоченко посмотрел на убитого. Первый выстрел пришелся точно в голову. Второй, очевидно, в шею. Два выстрела профессионала.

«Хотя почему именно в голову? – подумал полковник. – Достаточно было бы и одного выстрела».

Впрочем, все равно уже ничего не узнаешь. Получается, что их все время предавал именно Валера.

– Погрузите его в машину, – вдруг приказал Высоченко, – нельзя оставлять труп на дороге. Мы закопаем его рядом с поселком.

– Оставим здесь, – зло прошипел Казбек. – Собаке – собачья смерть.

– Заберем, – устало приказал Высоченко, – у нас впереди еще долгий путь. Не нужно нервировать остальных.