Текст книги "Пепел надежды"

Глава 40

В этот день Алексей Кириллович собирался на дачу. По субботам он обычно заканчивал раньше обычного работу и отправлялся на подмосковную дачу, напоминавшую размерами и внутренним убранством небольшую виллу европейского миллионера средней руки. В большом двухэтажном доме было четырнадцать комнат. Рядом с домом находились гаражи, сауна, бассейн, душевая – все, что требовалось для жизни, даже пекарня и мощный генератор, установленный в специально оборудованном для этого помещении.

Башмачников бывал на даче только по выходным. В будние дни ему не нравилось совершать многокилометровые поездки от подмосковной дачи до министерства. Это было утомительно и опасно, особенно зимой. Дороги были скользкие, водители, торопившиеся в город, часто шли на неоправданный риск, и аварии на трассе были обычным явлением. А Башмачников собирался, выйдя на пенсию, еще пожить в свое удовольствие. Он не сомневался, что его с радостью примет любая коммерческая структура в качестве руководителя службы безопасности.

Именно поэтому он в ожидании своего «звездного часа» собирал обширное досье на действующих офицеров милиции, порой делясь с разными людьми своими сведениями. Разумеется, за крупную сумму. Предоставляя информацию только по вышедшим в отставку милиционерам, он сознательно не давал других сведений своим партнерам, чтобы его информация не могла быть использована против него самого. На офицеров-нелегалов, внедряемых уголовным розыском и РУОПом в преступную среду, сведения в управление кадров не передавались, и только о них он ничего не мог знать. Башмачников понимал, какую ценность могла бы представлять подобная информация для многих, но она была строго засекречена, и любой ознакомившийся с ней офицер фиксировался в личном деле нелегала, чтобы в случае провала его легко можно было вычислить.

И хотя на нелегалов у Башмачникова не имелось сведений, да и не могло быть, но на всех остальных офицеров, включая сотрудников уголовного розыска и РУОПа, его информация была самой обширной и полной. Однако он намеренно не продавал ее, понимая, что в случае подобной утечки рано или поздно могли выйти на него. А вот когда он будет на пенсии, он сможет по-настоящему развернуться и заработать огромные деньги. Но сейчас он предпочитал сообщать информацию на уволенных и пенсионеров. За их досье не было строгого контроля, и их вполне можно было поставлять мафии целыми списками.

Алексею Кирилловичу до пенсии оставалось не так много, и поэтому он охотно сотрудничал с Колесовым, предоставляя тому необходимые сведения. Наемных убийц, как правило, вербовали из бывших офицеров и прапорщиков спецназа, милиции, КГБ, армейских элитных частей. Но это были профессионалы особого рода, им поручались самые сложные задачи. Их очень ценили и не разменивались на разную мелочевку, предпочитая иметь таких людей при себе в качестве руководителей личной охраны или аналитических отделов своих компаний.

Большую часть преступлений по Москве, да и не только по городу, совершали так называемые «шестерки» – молодые ребята, готовые отличиться любым способом. Им и поручали заурядные убийства бизнесменов и коммерческих директоров, подставляя молодых киллеров в случае опасности либо сотрудникам милиции, либо представителям компании, которую возглавлял убитый. И если опытный профессионал легко уходил от подобных опасностей, то молодых отстреливали как зайцев.

Башмачников уже собирал свои бумаги, собираясь выходить из кабинета. Водитель позвонил снизу и доложил, что машина подана к подъезду. Башмачников поднялся, но тут раздался еще один телефонный звонок. Звонили по прямому городскому номеру. Он поднял трубку, считая, что это звонит жена, собирающаяся дать ему обычные поручения по дому и продиктовать список того, что нужно привезти на дачу. Но вместо привычного голоса супруги он услышал глуховатый голос Колесова:

– Алексей Кириллович, добрый день.

– Здравствуйте, Андрей Потапович, – обрадовался Башмачников. Каждый звонок Колесова гарантировал увеличение его собственного счета. Деньги обычно привозили наличными прямо к нему домой или перечисляли на его счет в банке.

– У меня к вам снова одно дело, – проникновенно сказал Колесов. – Может, вы сообщите мне список уволенных из органов за последние три месяца?

– По выслуге лет или…

– Или, – сказал Колесов, – по выслуге лет мне не нужны.

Из органов МВД увольняли либо на пенсию либо в качестве наказания. Из второго списка люди обычно охотнее шли на любое преступление и соглашались на любые поручения, считая, что общество, поступившее с ними столь несправедливо, не заслуживает ничего лучшего. Кроме того, многие уволенные из органов сотрудники милиции были действительно людьми провинившимися, замешанными в каких-либо махинациях или нарушениях, а то и преступлениях, не доказанных в уголовном порядке, но вполне заслуживавших увольнения.

– Список будет большой, – осторожно сказал Алексей Кириллович.

– Ничего, – успокоил его Колесов, – подготовьте все в течение недели, и я пошлю к вам своего человека.

– Оплата обычная? – Башмачникову и в голову не могло прийти, что его городской телефон в здании министерства прослушивается.

– Как всегда. Но если вы все сделаете быстро, мы удвоим наш гонорар. Только нужны люди, проживающие в Москве.

– Понятно. Их будет не так уж и много.

– Все, кто есть, – наши, – засмеялся Колесов.

– Договорились. – Башмачников положил трубку.

Теперь он покидал кабинет в гораздо лучшем настроении. С понедельника нужно начать готовить списки, которые попросил Колесов. Если они собираются удвоить его гонорар, то это будут очень хорошие деньги. Алексей Кириллович спускался по лестнице, весело насвистывая, и не заметил, что внизу, на первом этаже, рядом с дежурными стоял еще один сотрудник, проводивший его внимательным взглядом.

Весь разговор был записан на пленку. Прослушивающий его заместитель министра внутренних дел несколько раз гневно ударил кулаком по столу. Он приказал продолжать прослушивание и наблюдение. Группа наблюдения вышла и на Колесова, который звонил Башмачникову, не подозревая, что тем самым подписывает себе приговор.

Уже к вечеру Колесов выехал в город вместе с Родионом. Он не мог предполагать, что отныне прослушиваются все его телефоны и сканирующее устройство записывает их беседу в машине. Колесов недовольно спросил Родиона:

– Почему не выполнили мое поручение?

– Завтра все будет в порядке, – обернулся Родион, – я уже договорился.

– А с твоим другом все в порядке? – спросил Колесов. – Или он тоже завтра куда-нибудь «уедет»?

– Он уже «уехал», – ухмыльнулся Родион, – навсегда «уехал».

– Ты проверил? – недоверчиво спросил Колесов. – Может, тебе неправильно сообщили?

– Все правильно. Я сам его провожал в последний путь, – не удержался от сарказма Родион. – Он теперь у нас пловец. Будет долго плавать, пока рыбки его не съедят.

В машине, которая следовала за ними, записывалось каждое их слово. Сидевший рядом с водителем майор обернулся к другому офицеру.

– Кажется, они уже кого-то убрали.

– Это не доказательство, – резонно заявил тот, – нужно, чтобы они сами сознались.

– Что еще нужно? – разозлился майор. – Ведь ясно, что они кого-то убрали и теперь говорят об этом человеке.

– Завтра мы решим наконец и с нашим другом, – пояснил Родион. – Он будет переезжать, и мой знакомый легко разрешит его проблему.

– Деньги дал?

– Только аванс, пять тысяч.

– Правильно, – кивнул Колесов, – не нужно платить раньше времени. Пусть сначала отработает.

– Завтра он все сделает, – убежденно заявил Родион, – можете потом поехать на похороны к Филе. Там наверняка вся Москва соберется.

– Не говори глупостей, – покосился на молчаливого водителя Колесов, – вечно ты глупости мелешь своим длинным языком.

– Извините, – поняв, что допустил оплошность, сказал Родион.

– Ты сначала сделай свое дело, а потом хвастайся, – угрюмо пробурчал Колесов.

В эту ночь сотрудники отдела собственной безопасности МВД так и не заснули. Все понимали, что речь идет о Филиппе Кривом, том самом рецидивисте, который и послал Цапова в столь опасную командировку. Стало ясно, что между Колесовым и Филей произошел серьезный разрыв, из-за которого первый приказал устранить своего опасного конкурента.

Теперь следовало решить, как именно реагировать на эти угрозы. Либо предоставить возможность киллеру застрелить Филиппа Кривого, чтобы потом обвинить Колесова и его группу в убийстве, арестовав заодно и сообщников Фили, и самого Алексея Кирилловича, либо не допустить убийства рецидивиста с сомнительными шансами на успех в суде, где, кроме магнитофонной записи, других доказательств преступления не будет.

Под утро о сути проблемы доложили заместителю министра внутренних дел, который лично курировал эту операцию. Генерал понимал, что наилучший выход – предоставить свободу действий киллеру, с тем чтобы потом арестовать всю компанию за убийство. Кроме всех плюсов, было и еще одно немаловажное обстоятельство: Москва навсегда избавилась бы от Фили Кривого, а это само по себе было большим благом для города.

Но вместе с тем генерал понимал и другое. Если он закроет глаза на готовящееся убийство, если хотя бы один раз немного нарушит закон и позволит своим подчиненным тоже нарушить его, по существу санкционировав убийство человека, пусть даже такого негодяя, как Филя, тогда он уже не сможет требовать в дальнейшем от своих офицеров неукоснительного соблюдения правовых норм. Уже не говоря о том, как отреагировала бы прокуратура на подобные вольности.

И генерал принял решение. Ночью, в половине второго, у Фили зазвонил его личный телефон. Он ложился поздно, и все знали, что ему можно звонить до трех-четырех утра. Но на вызов отвечал обычно другой человек.

– Мне нужен Филя, – сказал звонивший.

– Кто говорит?

– Скажи, что звонит Костя.

– Сейчас передам.

Через минуту трубку взял Филя.

– Что произошло? – недовольным голосом спросил он.

– Все в порядке. Мы узнали, где самолет, и «поздравили» вашего друга.

– Когда?

– Сегодня.

– Почему мне не звонили?

– У нас было много дел. Все оказалось не так просто, как мы считали.

– Теперь все в порядке?

– Да. И я завтра утром хочу получить свои деньги.

– Ты прилетел в Москву?

– Пока нет. Я говорю из аэропорта. Через три часа буду в Москве. Но мне нужно утром все закончить. Я собираюсь уехать на несколько дней. У вашего друга оказались крепкие нервы.

– А где твой напарник?

– Его тоже «поздравили».

– Ясно. Приезжай ко мне в десять утра. Я буду тебя ждать. – Филя отключился.

Он не мог знать, что говоривший звонил из Москвы. Филя даже не подозревал, что Костя, с которым он разговаривал, был подполковником милиции Константином Цаповым, тайно внедренным в его организацию. Цапов прилетел в Москву вечерним рейсом и теперь был готов к встрече с Филей.

В десять часов утра в воскресенье он приехал на условленное место. Машина Филиппа Кривого ждала его. Филя любил театральные эффекты и поэтому никогда не являлся на встречу лично, предпочитая использовать своих людей. Цапова встретили двое подручных Фили, которые посадили его в машину.

– «Хвоста» за тобой нет? – привычно спросил один из них.

– Нет, – поморщился Цапов, – давайте быстрее, у меня мало времени. Где Филя?

– Сейчас поедем, – сказал один из парней, включая зажигание.

Полчаса они кружили по центру, наблюдая, нет ли за ними «хвоста». И только затем подъехали к дому, где их ждал Филя.

– Выходи, – разрешил водитель, – мы приехали. Третий этаж, слева.

– Конспирация у вас хреновая, – зло сказал Цапов, выбираясь из автомобиля.

Войдя в подъезд, он поднялся на третий этаж, позвонил. У дверей его встретил еще один подручный Фили, который обыскал его, забрал пистолет. Он взял и зажигалку, но Цапов отнял ее, ухмыльнувшись.

– Я не собираюсь стрелять зажигалкой или поджигать ваш дом, – пошутил он, и встречавший его парень весело заржал.

Наконец Цапов предстал перед самим Филей. Тот сидел за столом, накрытым к завтраку. Увидев Цапова, он приветливо помахал рукой.

– Заходи, заходи, – сказал Филя, – ты у нас герой. С таким волком справился.

Цапов прошел к столу, уселся напротив.

– Завтракал? – спросил его Филя.

– Не хочу есть, – улыбнулся Цапов. – Давай деньги, и я уберусь отсюда. Мне нужно на пару недель залечь на дно. Мы там немного пошумели.

– Что вы там сделали?

– Как ты приказал. Следили за колонной, потом вошли в село, взяли проводника, узнали, где находится самолет. Он утонул в море, в двадцати километрах от берега. Я могу показать место на карте. Мы взяли ее у проводника.

– Где карта? – тут же спросил Филя.

Цапов покачал головой, хмуро усмехнулся.

– Карта у меня, – сообщил он. – Когда деньги получу и уйду отсюда, тогда и карту тебе пошлю. Чтобы ты живым меня отпустил.

– Осторожный, – хмыкнул Филя.

– Приходится, – кивнул Цапов. – Значит, так. Платишь мне деньги за убийство твоего полковника, и я ухожу.

– Не нужно так громко, – разозлился Филя, – нас могут услышать.

В зажигалку Цапова был вмонтирован магнитофон. И, несмотря на примитивность подобных «шпионских» трюков, против рецидивистов и бандитов такой прием часто срабатывал.

– Я только хочу получить свои деньги, – немного тише сказал Цапов.

– Из вас троих ты вернулся один, – задумчиво сказал Филя, – значит, ты действительно лучший. У меня к тебе, Костя, будет еще одно важное дело.

– Опять командировка? – поморщился Цапов.

– Нет. Важное дело в Москве. Нужно будет убрать еще одного типа. Оплата прежняя. Справишься?

– Только через неделю.

– Договорились. Сейчас принесут твои деньги.

Филя крикнул кому-то в другую комнату, приказав принести чемоданчик. Через несколько секунд в комнату вошел еще один подручный Фили с «дипломатом» в руке. Он подошел к столу и замер.

– Оставь, – разрешил Филя. – Теперь можешь идти.

– Это плата за полковника? – уточнил Цапов. Ему нужно было наговорить на пленку как можно больше.

– Ты почему такой разговорчивый? – удивился Филя. Потом нахмурился. – Ладно, езжай домой. Только телефон свой не выключай. Я тебе через неделю позвоню.

– Договорились, – поднялся Цапов.

Дом, в котором сейчас находился Филя, был уже окружен, а двое бандитов, доставивших Цапова к месту встречи, были схвачены. Филя посмотрел вслед Косте.

– Будь осторожнее, парень, – сказал он на прощание.

– И ты тоже, – довольно нахально заявил Цапов, выходя из комнаты с «дипломатом» в руке.

Филя посмотрел ему вслед. Рядом с ним бесшумно возник его подручный, который принес «дипломат» из соседней комнаты.

– Догони его, – вздохнул Филя, – чего-то он мне не понравился. Больно разговорчивый.

– Сделаю, – усмехнулся бандит.

– Только без шума, Альберт, – напомнил Филя. – Сядешь с ним в машину. Чтобы здесь крови не было. Чтоб все чисто…

– Понятно, – кивнул Альберт, – все сделаю.

Цапов, уже получив свое оружие, покинул квартиру и медленно спускался по лестнице. Он услышал торопливые шаги за спиной, вышел из дома и встал у подъезда, поджидая своего преследователя. Показался чуть запыхавшийся Альберт.

– Где машина? – спросил он, взглянув на Цапова.

– Торопишься, – усмехнулся тот и, помолчав, сказал: – Сейчас будет тебе машина.

Альберт оглянулся, и в следующую секунду ему больно заломили руки за спину и кто-то из оперативников ударил его в грудь, отбирая оружие. Альберт только скрипнул зубами.

– Он на третьем этаже, – показал Цапов. – С ним там еще один человек. Пойдемте вместе, иначе они не откроют.

– Только сразу отойди в сторону, – предупредил один из оперативников.

Цапов кивнул. Он отдал чемодан одному из сотрудников и вошел обратно в подъезд. Все вместе они поднялись на третий этаж, и Цапов позвонил в дверь. Глянувший в глазок подручный Фили удивленно присвистнул.

– Опять пришел тот самый! – крикнул он, собираясь открыть дверь.

– Он с чемоданчиком? – спросил Филя.

– Нет. – Последний замок был уже открыт.

– Стой! – закричал сообразительный Филя. – Стой, не открывай дверь!

Опытный бандит сразу понял, что произошло нечто невероятное. Ни один преступник, тем более киллер, получивший деньги за убийство, никогда не оставит их в машине, у посторонних людей. Филя сообразил это моментально и, несмотря на свою тучность, резво вскочил с места и бросился в другую комнату, где была дверь в соседнюю квартиру.

Оперативники уже врывались в первую квартиру, когда он, перебежав в другую, дрожащими руками открыл там входную дверь. Цапов, ворвавшийся вместе с другими сотрудниками милиции, сразу понял, что опытный Филя пытается сбежать, и бросился в другую квартиру.

Филя бегом спускался по лестнице в другом подъезде, задыхаясь от спешки, когда услышал, как его догоняют. Он едва не упал, схватился за перила и обернулся, почувствовав, как преследователь прыгает ему на спину. Филя упал и покатился по лестнице. Преследователь крепко сидел на нем. Филя больно ударился затылком о ступеньку и застонал, зажмурив единственный глаз.

Когда он открыл его, перед ним возникло лицо Цапова.

– Ты… – с угрозой вымолвил Филипп, – ты… ты покойник.

– Дурак ты, – с досадой сказал Цапов, – мы же тебе жизнь спасаем.

– Как это – спасаем? – чуть не задохнулся от гнева Кривой.

– Тебя сегодня кончить должны, – объяснил ему Цапов, – один из твоих друзей уже на тебя и пулю отлил.

Филя каким-то звериным чутьем почувствовал, что сидящий на нем человек сказал правду. Но он понял и другое – его обставили по всем статьям. И милиция, и бывшие дружки. И, поняв это, он устало закрыл глаз, твердо решив ничего не говорить. Все было ясно. Впереди маячил долгий срок в колонии усиленного режима.

Глава 41

Автомобиль окончательно встал, когда до песчаника оставалось несколько километров. Несмотря на все попытки водителя, сержанта чеченской милиции, попытаться завести мотор, чтобы сдвинуть автомобиль с места, ему ничего не удавалось. Едва они съехали с основной дороги, как сразу же угодили в яму, и мотор заглох окончательно. Единственное, что им удалось сделать, это вернуться пешком к основной дороге и уговорить водителя проходившего мимо грузовика свернуть в их сторону. Они потратили около четырех часов, пока наконец грузовик не вытащил на буксире «Жигули». Сержант, тепло попрощавшись со своими спутниками, уехал на буксире в Кизилюрт, а Дронго и Исмаил, оставшись одни, зашагали в сторону песчаника.

Исмаил удивлялся своему напарнику. Он не ожидал, что тот откажется от машины и направится к песчанику пешком по грязной, мерзлой, непроходимой дороге. Оба были обуты в армейские ботинки, но дорога была настолько плохой, что им приходилось искать направление почти на ощупь, настолько размытой оказалась дорога к песчанику.

Дронго шагал в своем длинном пальто, и ему приходилось тяжелее. Он весь был вымазан в грязи, но продолжал упрямо вести своего спутника за собой, рассчитывая добраться до песчаника до вечера. Он даже не хотел думать, что они станут делать ночью, когда стемнеет. Казалось, его интересовала только конечная цель. Исмаил шагал следом, поражаясь терпению и выдержке своего спутника. Но привыкший молчать, он молчал и теперь, и они прошли около трех часов, почти не разговаривая.

Они не могли знать, что к песчанику уже подъехала колонна Высоченко. Оставив раненых в ауле, они взяли с собой двух братьев Казбека и, имея в своем составе десять здоровых мужчин и четыре автомобиля, наконец достигли цели. Начало смеркаться, и Казбек объявил, что нужно сделать привал.

– Далеко еще ехать? – спросил полковник.

– Мы уже приехали. За этим холмом находится то место, куда провалился самолет, – пояснил Казбек.

– Ты уверен?

– Здесь моя родина, полковник, – сказал Казбек. – Я не уверен в том человеке, который убил своего напарника и отпустил меня. По-моему, он был не тот, за кого мы его принимали. А вот в самолете я уверен. Он лежит там, и мы завтра сможем его поднять нашей лебедкой. Но грузовик придется оставить там. Когда мы, используя лебедку, поднимем нос самолета, грузовик будет постепенно уходить в песок. Сразу же он туда не уйдет, но если простоит там два-три дня, то оттуда его уже не вытащишь. Никогда не вытащишь.

– Может, начать прямо сейчас? – нетерпеливо спросил Высоченко.

– Нельзя, – возразил Казбек, – ночью здесь дуют сильные северные ветры. Мы не сможем работать. А то еще и похуже – столкнем самолет в воду. И тогда мы его уже никогда не поднимем.

– Ты хочешь, чтобы мы ночевали прямо в поле? – уточнил полковник.

– Нет, – улыбнулся Казбек, – там есть дом, где обычно ночуют наши чабаны, когда перегоняют отары овец. Он сейчас пустует. Зимой чабаны не ходят в эти места. Они появятся здесь только весной. Мы заночуем там.

– Далеко еще до этого домика?

– Километров пять, – сказал Казбек. – И дорога нормальная. Туда добраться можно за десять минут. Здесь прошло столько баранов, что они утоптали дорогу лучше любого асфальтового катка. И там есть площадка для машин. А подобраться к нам никто не сможет. Твои люди устали, пусть они отдыхают. Сегодня ночью будут дежурить мои братья. Мимо них не проскользнет незамеченной даже змея.

– Убедил, – засмеялся Высоченко, – едем к чабанам.

Когда колонна достигла небольшого домика и машины остановились, полковник спрыгнул на землю, осматриваясь. Казбек был прав. Домик стоял высоко над холмами, и рядом была большая ровная площадка, где могли поместиться восемь-десять машин. Очевидно, в этих местах чабаны оставляли свои отары. Трава вокруг была полностью выщипана. Здесь рос только кустарник.

– Хорошее место, – кивнул Высоченко, – очень удобное. И защищаться можно в случае необходимости.

– Сюда никто не придет, – твердо возразил Казбек. – Если мои братья будут нас охранять, то сюда никто не поднимется. Очень неудобно нападать, полковник. Два человека с автоматами могут задержать целую колонну.

– Вижу. – Полковник направился к домику. – Будем ночевать здесь, – объявил он своим людям.

В это время к песчанику подходили Дронго с Исмаилом. Начало смеркаться. Исмаил был человеком толстокожим и ничего не боялся. Но и он не хотел ночевать в этих местах под открытым небом.

– Там есть свет, – вдруг сказал Дронго, вглядываясь вперед. – Кажется, наверху, над нами, какой-то домик. Давай поднимемся туда, мой Горацио. Хотя думаю, что и Горацио ты не знаешь. Но надеюсь, что там не будет хотя бы тени отца Гамлета.

Исмаил ничего не ответил. Из всего сказанного он понял только слово «призрак». А это ему совсем не понравилось. Он немного верил в нечистую силу и не собирался пускаться в разговор на подобные темы.

Они двинулись дальше. Огонек оказался значительно дальше, чем они думали. На подъем в гору у них ушло не меньше двух часов. Наконец, выбившиеся из сил, они приблизились к дому. Перед ними вдруг вырос неизвестный с автоматом в руках.

– Стой! – сказал он громко. – Ни с места!

Исмаил собирался выхватить пистолет, но Дронго придержал его. Он мгновенно оценил ситуацию, просчитав действия вышедшего к ним человека. Раз он так спокойно стоит перед ними, значит, кто-то еще держит их на прицеле.

– Не нужно, – сказал он, – не дергайся зря. Мы заблудились, – объяснил он остановившему их человеку.

– Кто вы такие?

– Мы члены комиссии, – спокойно ответил Дронго.

– Какой комиссии? – Они говорили по-русски, и у человека с автоматом был сильный акцент. Дронго понял, что это местный житель.

– По поискам самолета. Утром должны подъехать остальные, – умышленно соврал он.

Было видно, что стоявший перед ними человек заколебался. Затем он опустил автомат и шагнул к ним.

– Не двигайтесь, – посоветовал он, – за вами следят.

– Вот видишь, – сказал Дронго Исмаилу.

– Дайте мне свое оружие, и вас отведут в наш дом, – предложил охранник. – Там разберемся.

– Отдай свой пистолет, – тихо сказал Дронго Исмаилу, – только без глупостей. Брось его на землю.

Исмаил нехотя достал пистолет и кинул его под ноги охраннику.

– Теперь ты, – потребовал охранник.

– У меня нет оружия, – усмехнулся Дронго, – я не ношу с собой пистолета.

– Я должен проверить, – с сомнением сказал охранник.

– Проверяй, – поднял руки Дронго. Охранник не заметил, что во время разговора Дронго, пользуясь ночной темнотой, незаметно бросил свой пистолет на землю рядом с собой.

– Подойдите ко мне, – сказал человек с автоматом.

Дронго сделал три шага по направлению к нему, и тот тщательно обыскал его, отобрав мобильный телефон. Потом кивнул:

– Хорошо. Мы пойдем вместе.

– Пойдем, – согласился Дронго и, поворачиваясь к Исмаилу, вдруг, поскользнувшись, упал, сумев откатиться в ту сторону, где лежал его пистолет. Он схватил свое оружие, незаметно сунув его в карман пальто.

– Теперь ты подойди ко мне, – позвал охранник Исмаила и так же тщательно обыскал его, отобрав и его телефон. И только потом наконец разрешил: – Пошли, – и крикнул кому-то в темноту: – Мы уходим!

– Я вижу, – раздалось откуда-то сзади. Исмаил вздрогнул и обернулся, но не увидел того, кто следил за ними.

Охранник шел за ними, но Дронго сумел опять же незаметно достать пистолет и засунуть его за ремень у себя за спиной. Через несколько минут они подошли к домику, и охранник постучал в дверь. На стук вышел какой-то человек, и они долго говорили о чем-то. Только затем вышедший обернулся к ним и громко сказал по-русски:

– Заходите в дом.

Они прошли в дом. Дронго с интересом огляделся по сторонам. Повсюду спали молодые парни, лежавшие на чем попало и заснувшие в крайне неудобных позах. На столе горела свеча. Там сидел уставший небритый человек лет сорока. Это был полковник Высоченко, которого разбудил Казбек, испуганно объявив, что здесь появились двое неизвестных. Полковнику пришлось встать. Он сел к столу, накинув куртку. Теперь, глядя на вошедших красными опухшими глазами, он молча достал сигареты. В просторной комнате был небольшой очаг, обогревавший весь дом. В другой комнате было заметно холоднее. Там лежал различный хозяйственный инвентарь – вилы, топоры, лопаты, ящики. Там же всегда находились заготовленные дрова, свечи, бензин.

Дронго и его спутник прошли к столу. Рядом с Высоченко тяжело опустился на стул Казбек, отправивший своего брата обратно на пост. Брат заверил его, что у незнакомцев был всего один пистолет, который он у них отобрал. Оставив пистолет и телефоны Казбеку, он вернулся на свой пост.

– Кто такие? – угрюмо спросил Высоченко, когда Казбек положил на стол два мобильных телефона и пистолет, из которого предусмотрительный проводник вытащил обойму.

– Мы ищем самолет, – объяснил Дронго. – Да вот сбились с пути.

– Кто это – мы?

– Мы – члены комиссии по розыску самолета. Находимся здесь в командировке.

– У вас есть документы? – Полковник прикурил от свечи, отчего ее пламя заколебалось, и тени запрыгали по стенам.

– Есть, – достал документы Дронго и протянул их полковнику. Тот небрежно просмотрел их и бросил на стол. Потом обратился к Исмаилу:

– У тебя тоже есть документы?

– Есть, – достал и свои документы Исмаил. Он был из республики, самолет которой разбился, и это окончательно убедило полковника, что задержанные говорят правду. Он снова посмотрел на Дронго.

– Где ваша экспедиция?

– Утром обещали быть здесь, – соврал Дронго.

– Когда? – мрачно уточнил полковник.

Нужно было реагировать мгновенно. Дронго видел, как неприятно его собеседнику любое упоминание о том, что сюда кто-то приедет. Очевидно, эти люди тоже ищут самолет, понял Дронго.

– Мы должны позвонить им, – сказал он, внимательно наблюдая за реакцией полковника. – Позвонить утром и сказать, где мы находимся. Группы выслали в разные места, чтобы уточнить обстановку на месте, но наша машина сломалась, и нам пришлось идти пешком.

– Тогда утром позвоните, – подвел итог разговору Высоченко. – А теперь можете спать.

– Можно один вопрос? – сказал Дронго.

– Один можно, – зевнул полковник. Он хотел спать, и на время его перестали интересовать задержанные.

– Самолет находится здесь?

Если бы даже Дронго был менее внимателен, то и тогда бы заметил, как вздрогнул усталый полковник. Вздрогнул и внимательно посмотрел на незваных гостей.

– Почему вы так думаете? – спросил Высоченко.

– Мне кажется, что он должен быть где-то недалеко. Слишком много людей занято его поисками, и все тянутся именно сюда.

– Не знаю, – зло сказал полковник, – я не знаю. Позвоните прямо сейчас в вашу экспедицию и доложите, что у вас все в порядке.

– Хорошо. – Дронго взял телефон, который ему подвинул полковник.

– И без глупостей, – достал пистолет Высоченко, – иначе я прострелю вам голову. Скажите, что вы остались в ауле.

– Это я уже понял, – вздохнул Дронго.

Он, не задумываясь ни на секунду, набрал номер мобильного телефона Георгия Чумбуридзе. И когда тот ответил, Дронго сообщил ему:

– У нас все в порядке. Мы остались ночевать в ауле. – Он представлял, как удивился Чумбуридзе.

– Что вы говорите? – спросил Чумбуридзе. – В каком ауле? Что случилось?

– У нас все в порядке. Мы позвоним утром, – сказал на прощание Дронго и, незаметно нажав кнопку, отключил питание своего телефона, положив его на стол. Он боялся, что Чумбуридзе начнет перезванивать и испортит ему всю игру.

– Можете остаться у нас, – кивнул полковник, – но не пытайтесь убежать. Иначе мы вас просто пристрелим. Здесь вам не игрушки. Здесь везде война. Все воюют против всех. Поэтому можете оставаться здесь. А спать ложитесь прямо на столе. Других свободных мест у нас уже нет. Или, если хотите, можете пройти в другую комнату. Но там очень холодно.

– Спасибо, – поблагодарил Дронго, – у вас хотя бы тепло.

Высоченко встал, еще раз взглянув на своего странного гостя. У того были слишком внимательные глаза и спокойное лицо. «Неужели он не понимает, как рискует?» – с раздражением подумал полковник. Он, не гася свечу, прошел в свой угол, прилег на топчан, специально оставленный для него. Уже лежа, он осторожно приподнял голову, чтобы посмотреть на своих гостей. Оба они спали, положив головы на руки. Или делали вид, что спят. Второй незнакомец Высоченко не интересовал. Это был типичный исполнитель. Но вот первый гость был необычен. Полковник пожалел, что так мало поговорил с ним. Он поймал взгляд Казбека. Тот лежал на соседнем топчане. Казбек нагнулся к полковнику и тихо сказал:

– Не беспокойся. Они отсюда не убегут. Я сплю чутко. Меня один раз могли обмануть, больше не обманут. И мои братья их не выпустят отсюда живыми. Спи спокойно, полковник. Все будет в порядке.

Высоченко еще раз посмотрел на гостей и опустил голову. Он не знал, что уставший не меньше его Дронго тоже не спал в этот момент. Он решал для себя нелегкую задачу, пытаясь вычислить, кем были эти люди, подобравшиеся так близко к самолету. И выводы, которые он сделал, были для него крайне неутешительными.