Текст книги "Тень Ирода"

24

Услышав свою фамилию, женщина обернулась и холодно посмотрела на Дронго.

– Я вас не знаю.

– Давайте отойдем от милиции, – попросил Дронго, – мне нужно с вами поговорить.

Она снова взглянула на него, но, не став ничего спрашивать, машинально чуть сильнее сжала сумочку, висевшую через плечо.

«У нее там оружие», – понял Дронго. Они сделали несколько шагов.

– Что вам нужно? – спросила женщина. – Где капитан Агаев?

– Это я попросил его позвонить, – сказал Дронго. – Я тот самый человек, с которым встречался подполковник Славин.

– И Славин может это подтвердить?

– Нет, – он оглянулся, – но только спокойнее. Подполковник Славин убит.

Она не закричала. Сжала губы, но не закричала. Посмотрела куда-то в сторону. Потом глухо спросила:

– Как это случилось?

– Он пришел на встречу со мной и погиб. Его застрелили из автомобиля, который проехал рядом.

Они продолжали медленно удаляться от здания РУВД.

– А где Агаев?

– Он уехал к вам в ФСБ.

– Я тоже поеду туда, – решительно сказала она.

– Нет, – твердо сказал он, – достаточно Агаева. Нам нужно найти другого вашего коллегу.

Она снова недоверчиво посмотрела на него.

– Какого коллегу?

– Виноградова. Его обвиняют в том, что он убил Славина и похитил документы.

– Мне нужно позвонить, – немного подумав, сказала она.

– Только не отсюда, – показал он на телефонный аппарат, по которому звонил Агаев. – Давайте куда-нибудь отъедем.

– Почему, собственно, я должна вам верить? – спросила она.

– Мы почти в одинаковом положении, – пожал плечами Дронго. – Не сомневаюсь, что за мной будут охотиться точно так же, как и за вами.

– Как вас зовут?

– Мое имя вам ничего не скажет.

– Вы работаете на СВР?

– Нет, я работаю всегда только один. И только на себя. Но некоторые офицеры СВР мне помогают.

– Зачем вы влезли в это дело?

– Я иногда тоже себе удивляюсь, – ответил Дронго. – Может, потому, что это моя профессия. Ничего другого я делать не умею.

Он поднял руку, останавливая проходившую мимо машину.

– Куда мы едем? – спросила она, усаживаясь на заднее сиденье.

– Куда-нибудь подальше отсюда. Чтобы вы могли позвонить.

Через два квартала он остановил автомобиль, расплатился с водителем. Выйдя из машины, они долго ждали, пока она отъедет и затеряется среди других машин.

– За этим домом есть телефон-автомат, – показал Дронго. – Вы сможете оттуда позвонить.

На этот раз она ничего не спросила. Подойдя к телефону, набрала знакомый номер. Довольно долго ждала. Потом покачала головой:

– Не отвечает.

– Звоните по другим телефонам, – упрямо сказал Дронго. – Может, вы сумеете застать там Агаева.

Она набрала другой номер.

– Тоже не отвечает, – сказала спустя несколько минут.

– Странно, – задумчиво сказал он, – по логике вещей, там должно быть полно народу. У вас только два телефона?

– Есть еще один. Подполковника Славина. Но вы сказали...

– Позвоните и туда. Может, у вас просто опечатали кабинеты. Хотя Агаев уже должен был туда вернуться.

Она набрала третий номер. На этот раз ответили сразу.

– Алло? – спросила она. – Кто это говорит?

Слушала молча. Потом коротко подтвердила:

– Да, это Светлова. Что у нас случилось?

Говоривший с ней человек, очевидно, рассказывал нечто такое, от чего ее холодное лицо становилось еще более замкнутым и отчужденным.

Затем она не очень решительно сказала:

– Понимаю. Я понимаю вас.

И наконец положила трубку, обернувшись к Дронго.

– Там случилось несчастье. Славин погиб. Виноградов исчез. Они утверждают, что именно Дима застрелил Владимира Сергеевича.

– Вы в это верите?

Она нахмурилась.

– Не знаю.

– Капитан Агаев уже вернулся?

– Про него мне ничего не сказали. Я, наверное, должна поехать туда. А где Дима Виноградов? Вы знаете, где он сейчас находится?

– Нет. Но я знаю, где он будет находиться сегодня вечером. У него должна была состояться встреча с подполковником Славиным. Если я буду совсем один, он мне наверняка не поверит. Он забрал очень важные документы.

– Какие документы?

– Из кабинета полковника Мамонтова. План операции «Возвращение Голиафа». Операции, разработанной вашим аналитическим управлением. В случае резкого падения рейтинга президента и его явной непопулярности, с последующим поражением на президентских выборах, предусмотрено организовать в Москве серию взрывов, свалив все это на чеченцев. Затем введение чрезвычайного положения и отмена выборов.

– Вы ненормальный, – убежденно сказала женщина.

– Мне рассказал об этом подполковник Славин за несколько минут до своей смерти.

– У Димы Виноградова есть подобный документ? – поняла она.

– Есть, и сегодня ночью мы с ним должны встретиться. Если он, конечно, продержится до ночи и мы сумеем с ним связаться.

– Где будет встреча?

– В Никитском переулке. Сегодня в одиннадцать.

– Ваши друзья из СВР знают об этом?

– Пока у меня нет на руках доказательств.

– Понятно, – женщина подошла к газетному киоску, попросила пачку сигарет. Расплатилась, положила сигареты в сумку. Потом, словно вспомнив про них, достала, вытащила одну, чиркнула спичкой, закурила. Протянула пачку Дронго чисто мужским движением, словно признавая наконец в нем своего коллегу.

– Спасибо. Я не курю, – он покачал головой.

– Вы не сказали, как вас зовут, – напомнила она.

– Иногда меня называли Дронго.

– Я про вас слышала, – кивнула женщина. – Вы бывший аналитик специального комитета экспертов ООН.

– У вас точные сведения.

– Что будем делать? – спросила женщина, снимая с головы берет. Светлые волосы рассыпались по плечам.

– Прежде всего нам нужно найти Агаева и выяснить у него, как обстоят дела в вашем отделе. Если он, конечно, еще жив.

– Вы думаете, они могут и его?

– Не знаю. Я бы не хотел гадать по этому поводу.

Она швырнула окурок в сторону.

– Может, мне стоило вернуться. Если вам удалось убедить меня и Гамзу, думаю, вам удастся убедить и Диму Виноградова.

– Одному. Ночью. И еще попросить его отдать мне важнейший документ! Ни за что на свете. У него было оружие?

– Конечно. Но я не знаю, успел ли он его захватить с собой.

– А у вас?

– У меня есть, – дотронулась она до сумки. – Почему вы спрашиваете?

– Значит, мы вооружены и очень опасны, – пошутил он. – Идемте снова позвоним к вам, попытаемся найти капитана Агаева. Может, он ждет нашего звонка, хотя я давно не верю в чудеса.

Она снова нахмурилась.

– Не нужно так говорить.

– Извините. Вы будете звонить?

Она снова подошла к телефону. Набрала номер. На этот раз опять ответили довольно быстро.

– Добрый день, – сказала она, – говорит Светлова. Мне нужен капитан Агаев.

Ей что-то сказали. Она спокойно подтвердила.

– Да, я слышала обо всем. Скоро буду. Капитан Агаев уже приехал? Нет? Спасибо. Да, конечно, я сейчас приеду.

Она взглянула на стоявшего рядом Дронго. Тот читал объявления, наклеенные прямо на стену. Неизвестная туристическая компания обещала рай в Греции всего за триста долларов. Заодно туристам обещали невероятно дешевые шубы, на которые поздней весной катастрофически падал спрос. Она повесила трубку.

– Он еще там не появлялся. Они требуют, чтобы и я срочно приехала. Что мне делать?

– Не оборачивайтесь, – холодно сказал он. – Кажется, мы слишком долго пробыли у этого телефона. С той стороны улицы за нами следят.

Женщина бросила взгляд туда, где стояла «Волга» с сидевшими в ней двумя незнакомцами.

– Нам нужно уходить, – убежденно сказал Дронго, – и постараться от них оторваться.

25

Расставшись с Дронго, капитан Агаев решил сразу ехать к себе в отдел, чтобы как-то разобраться в той ситуации, которая сложилась в их группе после неожиданной смерти Славина. Его «Ауди», взятая Ордовским, сгорела у дома Исаева вместе с пассажирами. И теперь, подъехав на такси к своему зданию, он задумчиво стоял рядом, пытаясь все-таки определиться – что ему лучше делать? Войти внутрь и попытаться помочь расследованию? Или поверить на слово тому незнакомцу, связанному с СВР и уже несколько раз помогавшему членам их группы?

Агаев сознавал всю опасность неправильного хода. Если в рассказе, который он только что услышал, была хотя бы половина правды, то его положение становилось не просто опасным. Оно было предрешенным. Но оставаться в стороне, ждать, чем кончатся поиски Димы Виноградова, он тоже не мог. И поэтому, подумав еще немного, он сделал выбор и, толкнув дверь, вошел в здание, показывая дежурному свои документы. Едва увидев их, дежурный позвонил полковнику Мамонтову.

– Пришел капитан Агаев, товарищ полковник. Вы просили предупредить вас, если появится кто-нибудь из группы Славина.

Агаев молча слушал дежурного. «Неужели меня арестуют прямо у входа?» Когда дежурный положил трубку, он спросил:

– А позвонить мне можно?

– Да, – растерялся дежурный. Ему никто не приказывал арестовывать капитана Агаева. Ему только приказали предупредить о появлении кого-либо из офицеров Славина.

Агаев молча набрал номер Краюхина. Он не стал обращаться к нему по имени.

– Это я, – быстро сказал он. – Слушай, у нас действительно происходит что-то странное. Сейчас меня остановили в дверях по приказу полковника Мамонтова. Если я вечером не вернусь домой, ты пойди на прием к руководству. Скажи, что Дима Виноградов ни в чем не виноват. И расскажи про меня.

– Что с тобой? Тебя арестовали? – забеспокоился Краюхин.

– Пока нет, но, кажется, скоро это произойдет, – пробормотал Агаев и быстро положил трубку на рычаги. Сверху по лестнице уже спускались двое офицеров Мамонтова, одного из которых он знал в лицо.

– Вы Агаев? – спросил этот самый «знакомый офицер».

– Да, – подтвердил он, – а почему меня остановили в дверях?

– Это приказ заместителя директора, – ответил офицер. – Идемте с нами наверх. Нас ждет полковник Мамонтов.

– А что случилось у нас в группе? Где подполковник Славин?

– Мы вам все объясним наверху, – успокоил его другой офицер, – идемте.

Они вошли в лифт и поднялись наверх. На третьем этаже один из офицеров открыл дверцу.

– Выходите, пожалуйста, – пригласил, выйдя первым.

– Может, мне еще заложить руки за спину и идти как заключенному? – невесело пошутил Агаев.

Офицеры переглянулись.

– В этом нет необходимости, – сказал шедший за ним «знакомый». – Просто сдайте нам оружие, если оно у вас есть, и идите к полковнику Мамонтову в кабинет.

– Оружие сдать не могу, – твердо ответил Агаев. – Если я арестован, можете предъявить мне официальное обвинение и на этом основании забрать пистолет. Если нет, оружие останется у меня.

Офицеры снова переглянулись.

– Как вам будет угодно, – равнодушно сказал один из них, и они пошли втроем по коридору к кабинету полковника Мамонтова.

В этом конце коридора были кабинеты сотрудников особой инспекции. По негласным правилам, установленным еще в КГБ, отдельные просторные кабинеты с комнатами отдыха и персональными приемными могли иметь только высшие руководители КГБ – руководство и некоторые члены коллегии. Начальники других крупных управлений и отделов имели просто кабинеты и приемные. А вот руководители спецгрупп и различных подразделений могли рассчитывать только на отдельные кабинеты. К таким относились и полковник Мамонтов, несмотря на его столь громкую должность, и подполковник Славин.

Само собой разумеется, что в прежнем КГБ был и свой секретарь парткома, который был приравнен к высшим руководителям КГБ СССР и имел все регалии, полагающиеся по положению, – персональный кабинет, приемную, машину, правительственную «вертушку» и даже особое прикрепление к правительственному магазину, доставлявшему продукты на дом. Для многочисленных партийных функционеров в здании КГБ СССР и в республиканских КГБ не практиковались лишь персональные комнаты отдыха. Считалось, что «солдаты партии» должны обладать скромностью и простотой ленинских наркомов, терявших сознание от голода в кабинете Ильича.

Именно поэтому Виноградову так удался его план – у самого Мамонтова не было бдительной секретарши или помощника, не позволивших бы старшему лейтенанту войти в кабинет полковника без разрешения.

Теперь, дойдя до его кабинета, Агаев вспомнил, как Дима однажды убеждал всех, что стандартные замки в их здании вполне можно открыть любой универсальной отмычкой. Тогда они все посмеялись над Виноградовым. «Может, он действительно решил применить свой трюк и вошел в кабинет полковника», – тревожно подумал Агаев, шагнувший вслед за одним из офицеров в кабинет Мамонтова.

Ему всегда не нравился этот полковник. Выпученные рыбьи глаза, холодный взгляд змеи, что-то неподвижное и ужасное в лице этого типа раздражало Агаева. Но он старался просто не заходить в это крыло здания. И вот теперь его сюда привели почти как арестованного.

В самом кабинете не было ничего необычного. Просто за столом сидел полковник Мамонтов, несколько более красный, чем обычно. «Может, у него действительно украли документы из кабинета, и поэтому он так нервничает», – подумал Агаев.

– Здравствуй, – отрывисто произнес Мамонтов, – садись, капитан. – Как правило, он обращался на «ты» ко всем офицерам младше его по званию и должности. Агаев, кивнув в знак приветствия, сел за небольшой стол. Руки полковник ему не протянул, и правильно сделал, капитан мог и не оценить подобного жеста, отказавшись здороваться. Офицеры, повинуясь взгляду Мамонтова, вышли.

«Наверное, будут ждать у дверей», – подумал Агаев, когда за ушедшими захлопнулась дверь. Он повернул голову и непроизвольно вздрогнул. Мамонтов смотрел на него в упор.

– Слышал, что произошло у вас в группе? – спросил Мамонтов.

– Я знаю, что погиб подполковник Славин. И исчез Виноградов. Но никаких подробностей не знаю. Все говорят, что-то случилось, но никто не рассказывает, как это произошло, – почти честно ответил Агаев.

– Да, – кивнул Мамонтов, – я бы сам не поверил, если бы мне рассказали. Кто бы мог подумать, что подобное может случиться. Такой хороший парень. И характеристики всегда были отличные...

– Вы о ком говорите? – довольно невежливо перебил он Мамонтова.

– О старшем лейтенанте Виноградове. Его ведь недавно перевели к нам в центральный аппарат по настоянию самого Владимира Сергеевича. Я тогда не понимал мотивов Славина. Видимо, подполковник уже знал о некоторой неуравновешенности характера Виноградова и предпочитал держать его под своим наблюдением.

Агаев хотел возразить. Виноградов был самым спокойным и самым терпеливым сотрудником в их отделе. Но промолчал. Он хотел сначала выслушать самого полковника.

– И такое случилось, – полковник был плохим артистом и даже не старался выглядеть особенно огорченным. Он просто рассказывал. – Сегодня утром, очевидно, оставшись вдвоем в отделе с подполковником Славиным, он был явно не в себе. Наверное, его раздражала сидячая работа на компьютерах и он хотел чего-нибудь иного. Не знаю. Но я, узнав о смерти Ордовского, пошел к вам, чтобы побеседовать со Славиным. Мы говорили примерно полчаса. А в это время Виноградов, видимо, тоже потрясенный известием о смерти Ордовского и узнав о моем визите, как-то связал эти два события в одно. Пробрался в наше крыло здания, каким-то непонятным образом открыл мой кабинет и забрал очень важные документы, которые были у меня на столе. Я, вернувшись к себе, тотчас обнаружил пропажу. А самого Виноградова видели в нашем крыле несколько человек. Подозрения сразу пали на него. Я позвонил Славину, потребовал объяснений. Он обещал поговорить с Виноградовым. Позже я узнал, что они вдвоем вышли на улицу. Видимо, на прогулке между ними что-то произошло и Виноградов выстрелил из своего оружия в подполковника. А потом, испугавшись, сбежал.

Агаев молча слушал, профессионально отмечая некоторые неточности в рассказе полковника. Если Виноградов был уже на подозрении, как могли его выпустить из здания ФСБ? Какое оружие было у Димы, если он его, как правило, вообще не получал? И, наконец, почему после пропажи столь важных документов Мамонтов не поднял тревогу и не доложил по инстанции, а лишь позвонил Славину, «требуя объяснений»? Но Гамза Агаев работал в ФСБ уже не первый год и знал, что в некоторых случаях лучше дать возможность своему собеседнику высказаться.

– Мы не ожидали такой развязки, – продолжал Мамонтов. – Сейчас мы и милиция ищем его по всему городу. Но он где-то прячется, очевидно. Наши эксперты считают, что убийство вполне могло быть совершено в состоянии аффекта и ему не грозит особенно суровое наказание. Но лишь в том случае, если мы его вовремя задержим. Документы, которые он похитил из моего кабинета, очень важны. Они не должны попасть в чужие руки. Или, тем более, кому-то из иностранцев. Поэтому мы и хотим привлечь тебя к этим поискам. Ты был его другом, работал вместе с ним. Думаю, ты сможешь помочь нам в поиске.

Теперь Агаев наконец понял, почему он понадобился этому полковнику с таким холодным и страшным лицом. Он должен был помочь найти Виноградова. Помочь этому сукину сыну, сидевшему напротив, убрать своего товарища. Он уже не сомневался, что рассказанная ему час назад история о смерти Славина была более правдоподобна, чем эта чудовищная ложь, в которой его хотел сейчас убедить полковник Мамонтов. Но нельзя поддаваться эмоциям. Восточный темперамент Гамзы давил на него, требуя решительных действий. Например, достать пистолет и расстрелять этого мерзавца, виновного в гибели товарищей.

Но тогда вместо Виноградова обвинят самого Гамзу Агаева. Его сразу пристрелят, он так ничего и не сможет рассказать. Дисциплина, к которой был приучен капитан, дала о себе знать, подавляя изо всех сил его темперамент. Он размышлял, как лучше поступить в подобной ситуации, как найти Диму Виноградова и получить у него этот документ. Нужно было помнить и о Светловой, которая сейчас из МУРа ехала на свидание с этим странным типом, непонятно почему так помогавшим их группе.

– Хорошо, – сказал Агаев, удивляясь собственному глухому голосу, – я помогу в его поисках. Мне нужно подумать, как нам дальше поступить. И для начала попасть к себе в кабинет.

– Да, конечно, – согласился полковник, вставая со своего места. – Может, там что-нибудь понадобится. А ты, Агаев, не удивляйся, если найдешь там обычный бардак. Это наши ребята постарались. Мы ведь сначала думали, что Виноградов спрятал документы у себя в отделе. И перерыли все ваши кабинеты.

«Вот он себя и выдал, – подумал Агаев. – Устроил у нас в кабинетах обыск и решил, что я поверю в его ложь».

– У меня в кабинете тоже искали? – спросил он звенящим от ненависти голосом.

– Да, – подтвердил полковник, – конечно, искали. Вы ведь сидите в параллельных комнатах. В одной, по-моему, ты и Ордовский, в другой Светлова и Виноградов. Мы обыскали обе комнаты. И даже кабинет Владимира Сергеевича. Хотели как-то помочь, спасти этого дурачка.

Агаев нахмурился. Он вдруг понял, что ошибается. Ведь и они рассчитывают на подобную реакцию. Полковник рассказывал все таким ленивым и равнодушным голосом, словно не сомневался, что его собеседник поверит в эту историю. «Все просчитано, – обожгла тревожная мысль. – Они с помощью аналитиков и психоэкспертов просчитали мою реакцию, мою готовность даже притворяться, чтобы найти и помочь своим друзьям. Хотят сыграть на этом. А в решающий момент я просто не смогу ничего сделать. Они перехватят у меня из-под носа Диму и убьют его так же, как убили Ордовского и Славина».

Но даже понимание этого обстоятельства не должно было толкать его на ненужные выходки. И хотя пистолета у него не отняли, они наверняка предусмотрели и возможность его внезапного эмоционального срыва. Сам полковник наверняка вооружен, а стоявшие в коридоре офицеры тем более. Теперь следовало занять более продуманную и осознанную позицию, чтобы оставить их в дураках и спасти Диму Виноградова. А самое главное – капитан еще не знал, как глубоко пустили корни в их ведомстве преступные метастазы. И знает ли о деятельности сотрудников Мамонтова заместитель директора ФСБ? Или сам директор? Нужно было действовать достаточно осторожно, чтобы не раздражать могущественных врагов, внезапно возникших в собственном ведомстве.

– Я пойду, – поднялся Агаев, – и постараюсь помочь вашим людям найти старшего лейтенанта Виноградова.

Когда он вышел из кабинета, Мамонтов поднял трубку. И коротко доложил:

– У меня сейчас был капитан Агаев. Из группы Славина. Кажется, он нам не очень верит. Нужно держать его под жестким контролем.

26

Дронго не мог ошибиться. За ними действительно следили. Именно поэтому он схватил за руку Светлову и почти насильно потащил за собой.

Подняв руку, остановил проходившую мимо машину. Сел вместе с ней на заднее сиденье и быстро сказал водителю, куда ехать.

– Зачем все это? – спросила она, когда машина уже отъехала. – Они ведь все равно будут следить за нами. А когда мы в автомобиле, это сделать гораздо легче.

– Конечно, – согласился он. – Только если все время сидеть в этом автомобиле. А мы сидеть в нем не собираемся.

Она обернулась.

– Может, они и отстанут, – сказала озабоченно.

– Я в это не верю, – быстро ответил Дронго. – Мы слишком для них важны, чтобы потерять нас просто так.

– Тогда зачем весь этот балаган?

– Увидите. – Он не сказал больше ни слова. А она не стала переспрашивать.

У одного из монументальных зданий, построенных в начале пятидесятых со всеми возможными архитектурными излишествами и так любимыми «вождем всех народов», Дронго попросил водителя остановиться. Это был его излюбленный метод – уходить таким образом от возможного наблюдения. Бросив деньги водителю на сиденье и не дожидаясь, пока рядом затормозят автомобили преследователей, Дронго снова схватил Светлову за руку.

– Давайте скорее!

Они вбежали под арку. Впереди был проходной двор. Дронго знал много подобных мест, где, войдя с одной стороны, а выйдя с другой, можно было оказаться на соседней улице, легко оторвавшись от постороннего наблюдения. Чтобы попасть сюда с соседней улицы, нужно было сделать очень солидный круг, объезжая целый квартал. Светлова с трудом поспевала за ним.

– Куда мы бежим? – спросила она, но он не ответил. И снова поднял руку, пытаясь остановить машину. Повезло и в этот раз. Через минуту они уже сидели в «жигуленке», уносившем их прочь от места, где остались незадачливые наблюдатели.

– У вас реакция, как у стайера, – пожаловалась женщина. – По-моему, нельзя так грубо толкать женщину.

– По-моему, тоже, – согласился он, тяжело дыша. – Но у нас не было другого выхода, нужно оторваться от них. Вообще-то я должен был рассчитать и подобную реакцию с их стороны. Слишком много времени прошло. Они могли выяснить, где именно в МУРе вы находитесь.

Она с интересом взглянула на него.

– Вы всегда так все рассчитываете?

– Во всяком случае, стараюсь.

– Куда мы едем?

– Нам нужно где-нибудь отсидеться, – он оглянулся. Машины преследователей не было.

– И долго мы будем отсиживаться? – прозвучавшая в ее голосе легкая ирония была слишком очевидной, чтобы на нее не ответить.

Он покачал головой, улыбаясь.

– Если вы будете реагировать подобным образом, мы с вами никогда не договоримся.

– А почему мы должны с вами договариваться? Я до сих пор не знаю вашего настоящего имени.

– Мне иногда кажется, что я тоже его не знаю, – усмехнулся Дронго. – У меня было слишком много имен, чтобы запомнить одно, конкретное.

– Вам нравится быть Господином Никто?

– Считайте, что да. Во всяком случае, я чувствую себя так достаточно комфортно. Тем более что наше знакомство продлится не очень долго. Если все пройдет благополучно, до сегодняшнего вечера.

– Почему до вечера? – нахмурилась она.

– Вечером мы получим документы у вашего коллеги Димы Виноградова, и тогда вы сможете поехать домой. Если документы будут у меня, вам уже ничто не будет угрожать.

– Убедительно. А вам?

– Ничего. Это часть моей работы.

– Вы сказали, что работаете на СВР. Тогда почему всегда в одиночку?

– Я сказал, что иногда сотрудничаю с ними. Но работаю я всегда один. Так удобнее. Рассчитываешь только на себя и не боишься предательства.

Она закусила нижнюю губу.

– И много раз вас предавали?

– Случалось.

Они говорили негромко, чтобы не расслышал сидевший впереди пожилой водитель. Доехав до станции метро, он остановил машину.

– Здесь? – спросил, оборачиваясь.

– Да, спасибо, – Дронго протянул ему деньги и, выйдя первым, галантно помог своей спутнице.

– В этот раз вы более любезны, чем в прошлый, – заметила женщина, выходя из автомобиля.

– В этот раз, кажется, нас не провожают наши «поклонники», – пошутил он. – Идемте в метро. Нам недалеко ехать – три станции.

Они вошли в здание. Он вспомнил, что у него нет жетонов на метро. Подошел к кассе и купил несколько штук. Вернулся к женщине, протянул ей один.

Уже внизу, когда они стояли в вагоне, он обратил внимание на ее высокий рост. Она была ему по плечо, а если учесть, что Дронго был достаточно высоким, почти под метр девяносто, человеком, то не обратить внимания на рост женщины было невозможно. Она была по-своему обаятельна. Впечатление портили несколько тяжеловатый подбородок и сильные, мужские руки с немного грубоватыми пальцами, словно их обладательница привыкла к тяжелой физической работе.

В вагоне они молчали. Доехав до нужной станции, Дронго дотронулся до руки женщины, показывая ей на выход. Выйдя из метро, он на всякий случай сделал контрольный круг, но все было в порядке. Уже смеркалось, и он предложил женщине:

– Давайте поужинаем, а потом будем решать, что нам делать дальше. Сегодня нам еще предстоит важная встреча.

Они вошли в небольшой ресторан, расположенный недалеко от станции метро.

Дронго проводил женщину до туалетной комнаты, чтобы она привела себя в порядок, и отправился звонить Ковровой.

– У меня плохие новости, – честно признался он. – Кажется, в ФСБ знают обо всем. И про нас с вами. И про группу Славина. Судя по всему, полковник Мамонтов имел какое-то отношение к взрывам в городе.

– Я передам, – хладнокровно ответила Коврова. – Вы должны были позвонить завтра утром. Это остается в силе?

– Обязательно. Сегодняшняя ночь может многое решить. А вы постарайтесь узнать, что случилось с капитаном Агаевым.

– Вы думаете, его тоже убрали? – встревожилась женщина.

– Во всяком случае, проверьте, – посоветовал он. – Я перезвоню вам через полчаса.

Вернулся в зал, где уже сидела Светлова.

– Простите, я заставил вас ждать, – сказал, усаживаясь рядом и подзывая официанта.

Когда он сделала заказ, она спросила:

– Вы считаете, что мне не нужно появляться дома?

– Думаю, нет.

– В таком случае мне нужно будет позвонить и предупредить, что я не приеду.

– Пока не нужно. Лучше подождите еще несколько часов, – попросил он. – Мы должны встретиться с вашим коллегой и получить у него документы.

Она посмотрела ему в глаза.

– Они так важны для вас?

– Да, – честно ответил он, – я должен получить доказательства виновности людей, устроивших эти чудовищные взрывы в Москве.

Он сидел перед ней, высокий, темноволосый, несколько располневший, с резкими, запоминающимися чертами лица. Правда, он очень хорошо говорил по-русски, но она вдруг решилась спросить. В последнее время по телевизору показывали очень много чеченцев, тоже хорошо говоривших на русском языке.

– Вы чеченец?

– Почему вы так решили? – удивился он. И моментально понял. – Нет, – улыбнулся женщине, – я не ищу убийц, чтобы доказать невиновность чеченцев. Я ищу убийц, чтобы их наказать. У меня личный интерес. Спортивный, если хотите. Но не национальный. Мне просто противно, когда устраивают такие подлые трюки, сваливая все на чеченцев.

– Ясно, – она тоже улыбнулась, – мне просто показалось, что вы несколько драматизируете события. Или вам нравятся эти игры?

– Убийство Славина и Ордовского, надеюсь, не входит в это драматизирование? – серьезно уточнил он.

– Нет, – она отвернулась, – извините, я, кажется, не права.

Официант принес и расставил закуски. Разлил минеральную воду по высоким бокалам. Дронго взглянул на часы. До назначенного времени еще четыре с половиной часа.

– Мы не опоздаем? – спросила его спутница.

Он вспомнил, что не сказал ей время, на которое была назначена встреча погибшего подполковника с Виноградовым. Нужно ей сказать, иначе они могут оторваться друг от друга, а без нее старший лейтенант не отдаст ему документа ни при каких обстоятельствах.

– У нас встреча в одиннадцать часов, – сказал он, – но об этом знают только несколько человек. В том числе и мы с вами.

– Значит, об этой встрече знают еще и другие? – несколько встревоженно спросила она. – Вам не кажется, что это не совсем разумно?

– Это для подстраховки, – сообщил он. И не стал больше говорить на эту тему. А она не стала больше расспрашивать.

Когда ужин подходил к концу, он поднялся, чтобы еще раз позвонить Ковровой. Она посмотрела на него вопросительно.

– Я должен позвонить, – успокоил он женщину и пошел к телефону, стоявшему в гардеробной. Снова набрал телефон Ковровой.

– Вы что-нибудь узнали?

– Да, – мрачно ответила она, – капитана Агаева в ФСБ нет. И мы не можем его найти.

Наступило молчание. Он перевел дыхание. «Все правильно, – подумал Дронго. – Так и должно было быть».

– Вы меня слышите? – забеспокоилась Коврова. – Я говорила о вас с нашим другом. Он считает, что положение очень сложное. Два убийства подряд и это исчезновение. Может, вам нужна помощь?

– Пока нет, – он еще не мог прийти в себя после сообщения об исчезновении Агаева. Собственно, ничего другого ожидать было нельзя. Напрасно он уступил капитану, разрешив вернуться в ФСБ. После того как Виноградов нашел документ, все члены группы Славина были обречены. У них просто не было никаких шансов. Все они должны были умереть. Никто ведь не мог гарантировать наверняка, что любой из них не владеет этим документом или не читал его. А утечка подобной информации должна быть исключена. Абсолютно.

– Я позвоню вам завтра утром, – сказал он и положил трубку.

Возвращаясь на место, он подумал о своей спутнице. Она и старший лейтенант Виноградов – единственные оставшиеся в живых из всей группы люди. Он посмотрел в зал. За их столиком никого не было. Дронго провел рукой по лицу. «Это уже нечто мистическое», – подумал он.