Текст книги "Правь, Британия!"

Войдя в супермаркет, Эмма сразу столкнулась с Пегги Трембат и невольно отпрянула, чтобы избежать вопросов, но опоздала. Миссис Трембат уже увидела ее.

– Они уже к вам приходили? – взяла она Эмму за рукав.

– Кто? Зачем? – удивилась Эмма.

– Офицер морской пехоты, – миссис Трембат понизила голос, – и еще двое. Чего только они не спрашивали; бедная Миртл расплакалась, пока отец за нее не вступился. «Вы запугиваете мою девочку, – так он сказал офицеру в глаза, – я пойду к вашему командиру. Я одно знаю: если у вас какой-то капрал пропал, так, значит, ему этого захотелось. Нечего ему околачиваться здесь вокруг Миртл, она несовершеннолетняя – ей нет и шестнадцати!» Что ж, я увела Миртл наверх и отправилась за покупками. Но я слышала, как офицер сказал Джеку, что они тщательно осмотрят поля, а затем отправятся в Треванал.

События развиваются чересчур быстро; Эмма думала, что она подготовлена к такому повороту дел, но не тут-то было. Сердце у нее учащенно забилось.

– Что мы можем им сообщить? – произнесла она. – У нас свои заботы. Вы слышали про Терри?

– Да, его сбила машина доктора. Вчера вечером Джо помогал Джеку поймать овцу и рассказал об этом. А почему он не появился после фейерверка, прятался где-нибудь?

Эмма сглотнула слюну. Она и забыла, что миссис Трембат не знает о том, что в действительности произошло с Терри, и о ночи, проведенной им в лесной хижине.

– Даже не знаю, – замешкалась она с ответом. – Глупости какие-то. Ну ладно, передавайте Миртл привет, скажите, что с Терри все в порядке. Я пойду…

Она, как во сне, прошла по супермаркету. Мясо, ветчина, сыр, сахар; она заглядывала в список, выданный Дотти, кивала или улыбалась знакомым лицам, мелькавшим вокруг, не узнавая их, а в силу привычки. Потом она отправилась по узкому тротуару к торговцу рыбой. Том Бейт в одиночестве сидел в своей лавке. Похоже, что его товар не пользовался большим спросом.

– Нету палтуса, дорогая, – сказал он Эмме. – Только камбала.

Плохо, подумала Эмма, но Папа сам виноват: вечно требует рыбу. Дотти как-нибудь ее приукрасит. Она подождала, пока Том разделает рыбу.

– Это мальчишки или твоя бабушка придумала так нарядить чучело? – спросил он.

Эмма удивленно посмотрела на него. Фейерверк казался делом давно минувшим. Она выдавила улыбку:

– Думаю, совместными усилиями.

Том Бейт усмехнулся:

– Лучшее представление, черт возьми, которое я когда-либо видел. Такое не скоро забудешь. Как и ее речь в городской ратуше. Передай от меня бабушке, что в Полдри много еще кто думает так же, как она, и, более того, поддержит, если будет надо.

– Спасибо, мистер Бейт. Обязательно передам.

– Эта новая идея, – продолжал Том Бейт, протягивая ей завернутую в бумагу камбалу, – превратить нас в балаган, назад, мол, к прошлым векам. Не успеем мы оглянуться, они нас вырядят в пиратов, контрабандистов и так далее. Вот что я тебе скажу: если увижу хоть одного туриста-янки в водолазном костюме возле моих садков с омарами, я его вместо наживки на крючок надену.

«Они и мы, – размышляла Эмма, выйдя из лавки, – мы и они…» Казалось, что морских пехотинцев в Полдри больше, чем было во вторник, когда они приезжали в магазин с бабушкой. Нечего себя обманывать, подумала она, никакой это не дружественный визит союзных сил, а оккупация. На обратном пути, когда постовой у шлагбаума проверял ее пропуск, она не могла понять, чудится это ей или он действительно просматривает документы более тщательно, чем обычно. Или воображение, или нечистая совесть.

– О’кей? – спросила она, улыбнувшись.

– О’кей, – ответил он и пропустил машину. Но не улыбнулся.

Она свернула на подъездную аллею, отогнала машину в гараж. Игравшие за конюшней Колин и Бен побежали ей навстречу. На голове у Колина, переодетого не то в Голиафа, не то в диверсанта, был дуршлаг. За пояс заткнута бамбуковая палка. Весьма острая.

– Привет, Эмма, – сказал Колин. – Тебя ждет твой жених.

– Мой жених?

– Да, лейтенант Шермен, – передразнил он. – Он в доме, говорит с Мадам. Мы с Беном полдничали на кухне, а он звонит в дверь и спрашивает Дотти: «Дома ваша мисс Эмма?» – Колин улыбнулся. Он очень похоже передразнивал голоса. – Так что поторопись, узнай, что ему надо. – Он притронулся к палке за поясом. – Если что не так, зови меня. Пойдем, Бен.

– X… – заулыбался Бен, и они опять убежали за конюшню.

Эмма не спеша пересекла задний двор, вошла в дом с черного хода и выложила на кухонный стол покупки.

– Здесь этот лейтенант Шермен, – сообщила Дотти. – Я сказала ему, что ты уехала за покупками, и он собрался уходить, но Мадам крикнула из музыкальной комнаты, что хочет с ним поговорить. Пришлось пригласить его зайти, и было видно, что он не против задержаться. А это что? Обыкновенная камбала? С ней много не сделаешь.

– Придется. Где Сэм и Энди?

– Они в огороде с Джо, в кои-то веки занялись полезным делом.

Эмма быстренько оглядела себя в зеркало в прихожей. Немного растрепана, но это не страшно. Взмах расческой, и она готова. Страшнее, помнит ли Мад, что у нее якобы был сердечный приступ. Она вошла в музыкальную комнату. Лейтенант Шермен пристроился на краешке стула, поглаживая Фолли, которая, свесив слюнявый язык, сидела с хитрой ухмылкой на пятнистой морде. Мад не забыла о сердечном недомогании. Она возлежала на диване, обложенная подушками. Лицо ее выглядело как-то необычно. Эмма интуитивно догадалась, что она не наложила, как всегда, крем-основу и пудру, а использовала гораздо более светлый тон, чтобы казаться бледнее.

– А, дорогая, вот и ты, – сказала она, когда вошла Эмма. Уолли Шермен вскочил на ноги. – Лейтенант Шермен зашел справиться о моем здоровье, очень мило с его стороны. Я рассказывала ему о наших бедах. Бедняжка Терри со сломанной ногой в больнице, и все потому, что ждал доктора у ворот. Не могу его винить. Но у них в лагере тоже свои происшествия. Тот весьма приятный капрал Вэгг, что в прошлые выходные был у нас на конюшне, исчез, не вернулся прошлым вечером в лагерь, и лейтенант Шермен подумал, что, может быть, кто-нибудь из нас его видел. Я попросила его подождать до твоего возвращения.

– Капрал Вэгг? – Эмма покачала головой. – Нет. С тех пор как они все уехали во вторник, он сюда не приходил. Не было ли его на пляже Полдри в вечер фейерверка? Мне кажется, я его видела. Помните, мы же с вами тогда были вместе?

Она бросила взгляд на Уолли Шермена. Как и предполагалось, он почувствовал себя неловко.

– Конечно. Помню. Капрал Вэгг был на берегу с девушкой с фермы, Миртл Трембат. Мы опросили на ферме всех, но никакого толку. – Он повернулся к Мад. – Мэм, я вовсе не хочу беспокоить вас по этому поводу, тем более что вам нездоровилось и вы и так волнуетесь за мальчишку в больнице. Может быть, мисс Эмма?..

Он повернулся к Эмме в ожидании поддержки, и, когда он не смотрел на Мад, та незаметно кивнула ей. Кивок означал: «Делай как знаешь».

Эмма улыбнулась:

– Конечно. Если я могу быть чем-то полезной, пожалуйста, только скажите. Пройдемте в другую комнату, выпьем кофе. Ничего, если я уйду, дорогая? Может быть, что-нибудь принести?

Больная покачала головой:

– Не беспокойся обо мне. – Она похлопала по дивану, приглашая Фолли подобраться к ней поближе. – Две старушки присмотрят друг за другом, – добавила она, улыбнувшись лейтенанту. – Скорее всего, мы немного вздремнем до обеда. Вечером может приехать сын, и я хочу встретить его в хорошей форме.

Эмма и лейтенант вышли из комнаты, и Уолли Шермен обернулся к ней.

– Насколько это серьезно? – спросил он. – Она очень бледная. Вам пришлось сообщить родственникам?

– Мой отец очень беспокоится, – призналась Эмма. – Насколько я поняла из телефонного разговора, он собирается вечером приехать.

– Может быть, ее лучше положить в больницу?

– Нет… Хватит с нас Терри. Столько происшествий, конца им нет. Что вы говорили о капрале Вэгге? Пропал?

Они вошли в столовую. Стол был накрыт на двоих. Эмма задумалась, не найдет ли Уолли Шермен странным, что пожилая женщина, пережив сердечный приступ, решила выйти к обеду.

– Знаете, я не хотел об этом говорить в присутствии вашей бабушки, – сказал он. – Дело в том, что есть причины предполагать, что вчера в конце дня капрал намеревался зайти к вам, по крайней мере, так говорит Миртл Трембат. Он виделся с ней, понимаете. Это мы установили.

– У меня, наверное, с головой что-то не в порядке. – Эмма потерла лоб. – Как же я могла забыть? Только сейчас вспомнила, из-за треволнений с бабушкой, да еще с этим наездом на Терри, у меня все из головы вылетело. Да, конечно, Миртл звонила мне вскоре после того, как доктор увез беднягу Терри, предупредила, что капрал Вэгг хочет встретиться с Терри, я ответила, что это бесполезно, Терри здесь нет, он в больнице. Потом я, кажется, прилегла отдохнуть в музыкальной комнате. За день я просто сбилась с ног и, честно говоря, забыла об этом телефонном разговоре, пока вы не спросили. Но он здесь не появлялся. Передумал, наверное.

– Похоже на то. Я уже спрашивал и Джо, и двух других парнишек, что копались в огороде за домом, – никто его не видел. Что ж, это не ваша проблема, по-моему. Нам придется опросить всех в этом районе. Может быть, после фермы он решил прогуляться и вывихнул лодыжку или еще что-нибудь произошло, но это только предположение, кроме того, мы послали вертолет на поиски, они сообщат, если увидят какие-нибудь следы. – Он шагнул в направлении холла.

– Кофе? – предложила Эмма.

– Нет, простите, мне нужно идти. Спасибо. А, кстати, как зовут старичка, который живет в лачуге в вашем лесу? Мне пришло в голову, что можно зайти к нему перед возвращением в часть.

– Мистер Уиллис, – ответила Эмма. – Он, вообще-то, затворник.

Дверь в музыкальную комнату приоткрылась – Фолли толкнула ее носом.

– Что это вы там говорите о мистере Уиллисе? – крикнула с дивана Мад. Казалось, она собирается встать на ноги.

– Не вставайте, мэм! – крикнул лейтенант. – Мне пришла в голову мысль зайти к вашему арендатору и узнать, не видел ли он вчера капрала.

– Если быть точной до конца, то он не мой арендатор, – Мад откинулась обратно на подушки, – но приятный мужчина. У него прекрасный голос, он пел когда-то в хоре. Он уже несколько лет на пенсии, но мне кажется, все еще связан с пресвитерианской церковью. Эм, милая, почему бы тебе не пойти вместе с лейтенантом Шерменом и не навестить мистера Уиллиса? До обеда еще много времени.

Эмма поняла задание. Выполняя роль посредника, она поможет избежать опасности. С другой стороны, ее появление может все испортить. Несмотря на вчерашнюю неоценимую помощь, еще неизвестно, на что он годится, когда надо притворяться. Валлиец Таффи… Жулик и вор… Зашел к нам в дом… И украл патефон.

– Конечно, если лейтенант хочет, чтобы я пошла с ним, – ответила Эмма.

– Хочет, – сказал Уолли Шермен, а когда несколькими минутами спустя они шагали через фруктовый сад, добавил: – Я не смел даже и надеяться на такое везение. Знаете что? – Он улыбнулся Эмме. – Ваша бабушка на нашей стороне.

«На нашей стороне… По тропинке, по которой мы будем спускаться, вчера шагал бродяжка, таща увязанного в мешки мертвого капрала. Уолли Шермен, тебе предстоит увидеть место, где Энди застрелил капрала. Прошу тебя, Господи, чтобы все окончилось хорошо…»

– Как только все утрясется, – говорил Уолли Шермен, держа ее под руку, что затрудняло ходьбу, – мы с вами познакомимся получше. Вы не ответите пощечиной, если я спрошу, сколько вам лет?

– Двадцать.

– Я бы дал лет на пять меньше. Знаете, вы не выглядите на двадцать. Скорее, похожи на совсем юную, семнадцатилетнюю. Чем плохи девчонки у меня на родине, так тем, что они все молодые да ранние.

«Ну а я сейчас плоха тем, что когда мы перелезем по ступенькам через изгородь и пойдем по тропинке вдоль скал, то вполне возможно, что увидим тело капрала, лежащее на берегу или распластанное среди водорослей на камнях у дальнего края пляжа, – отлив только начался, вода уйдет только к часу, судя по тому, что вчера вечером говорил Джек Трембат, – а если мы увидим лежащее тело, то я этого не вынесу, что говорить, что делать – не знаю…»

– Можете мне не верить, – продолжал Уолли Шермен, – но в самый первый день, после высадки, когда я и полковник Чизмен зашли к вам в дом уладить дело с постом связи, как только увидел вас, я сказал себе: «Вот это девушка что надо, такую, как она, еще попробуй найди».

Эмма молчала. Они приближались к ступенькам. «Если я буду ему потакать, – подумала она, – то, десять к одному, он в лесу опять ко мне полезет, а я этого не перенесу, но если я его отошью, то он обидится, может, даже разозлится. Не будь он одним из янки, это не имело бы никакого значения, но над морем летает, высматривая, американский вертолет».

– Я вас не напугал? – Лейтенант протянул руки, чтобы помочь девушке перепрыгнуть ступени.

Эмме вспомнилась иллюстрация к новелле начала девятнадцатого века в книге, стоявшей дома на полке: там молодой человек в охотничьем костюме, покручивая усы, спрашивает у дамы своего сердца: «Не обидел ли я вас чем-нибудь, Нелли?» Единственным выходом было ответить вопросом на вопрос.

– Нет, вы меня не напугали, но, думаю, вы должны понимать, что многие из нас, здесь живущих, да и по всей стране тоже, находятся в состоянии шока. Я говорю не лично о себе, не о бабушке или Терри, а о том, как вообще подействовало ваше появление, все эти заграждения, этот корабль на якоре в бухте. Просто сама обстановка ненормальная для вас, для меня, для любого из нас.

– Знаю, знаю, – согласился он, – вы правы.

Он вдруг показался беззащитным, как один из их мальчишек: Джо, Терри или даже Энди. Он помог ей перебраться по ступеням через изгородь (это было вовсе не обязательно – обычно она перепрыгивала через нее), и они в молчании зашагали по тропинке в скалах.

– Вон мои ребята, – вдруг произнес он, – там, на берегу.

Сердце у нее замерло, когда она увидела двух морских пехотинцев, осматривающих водоросли. Уолли Шермен окликнул их. Они посмотрели вверх и жестами показали, что ничего нет.

– Я схожу в лес! – крикнул Уолли. – Встретимся здесь через полчаса. У меня тоже пока ничего.

Предположим, подумала она, что бродяжки нет дома. Предположим, что Уолли Шермен захочет войти в хижину и без хозяина. Предположим, что он там что-нибудь найдет. Вернулся страх. Казалось, что она не выдержит. Нельзя дать ему почувствовать это, надо делать вид, что она спокойна.

– Не могу понять, – заговорила она, – почему вы уверены, что капрал Вэгг, покинув ферму, не пошел в другом направлении. Разве он не мог повернуть, например, в сторону от моря или в Сент-Остелл или пойти вдоль берега по другой стороне бухты?

– Мы опросили посты на дорогах. На дороге в Сент-Остелл шлагбаумы и на дороге вдоль берега тоже. Мы все проверили. Просто загадка. Эта девушка с фермы – последняя, кто его видел. По крайней мере, насколько нам известно. Надеюсь, что хоть ваш лесной отшельник поможет напасть на след.

Они добрались до опушки леса и пробрались сквозь кусты. Деревья сомкнулись над их головами.

– Кто-то здесь ходил, – определил лейтенант. – В грязи следы, хотя этой ночью шел дождь.

– Здесь всегда грязно, – объяснила ему Эмма. – Люди приходят из коттеджей за добрую милю отсюда, собирают растопку. Понимаете, это как бы ничейная земля. Она никому не принадлежит, и из-за нее все время идут бесконечные тяжбы.

– Жуткое местечко. Думаю, вы сюда ночью не ходите одна. – Он сжал ее руку.

Она молила о терпении и о смелости тоже. Между деревьев показалась крыша хижины. Из трубы поднималась тонкая ленточка дыма.

– Полагаю, старикан дома, – сказал Уолли. Эмма остановилась, хотя они еще не вышли на поляну.

– Послушайте, как бы нам не напугать беднягу. Меня, по крайней мере, он знает. Может быть, мне лучше пойти вперед, постучать в дверь, а вы потом?

– О’кей.

Эмма подошла к дому. Дверь была плотно притворена. Она постучала, но ответа не последовало. Она вспомнила, что мистер Уиллис немного глуховат, и с опаской, неохотно подошла к окну и заглянула внутрь. С этой стороны комната выглядела как-то иначе, возможно, потому, что мебель, которую она помнила по вчерашнему визиту, была переставлена. Койка, на которой лежал Терри, стояла у дальней стены, там же, где и стол. В центре комнаты стояла старая жестяная ванна, а в ней мистер Уиллис в одних подштанниках, с обнаженным торсом. Он скреб себя чем-то, напоминающим щетку. Это зрелище, будь с ней младшие мальчишки, вызвало бы кривляния и сдавленный смех, но сейчас, в этот миг, оно принесло ей боль, показалось даже ужасающим; вот старик, которого она едва знает, совершивший ради их спасения опасный поступок, он думает, что он один, в безопасности в своих четырех стенах, а в это время за ним следят; ворваться сейчас, когда он моется, – все равно что лезть к нему в душу, в самое сокровенное и затаенное.

Она робко постучала в окно. Еще раньше он насторожился, заметив тень, в изумлении поднял голову – в незащищенных широко раскрытых глазах отразились смятение, испуг, – и, сгорбив худые плечи, он попытался прикрыться, прижимая к животу щетку. «Это никуда не годится, – подумала Эмма, – нет у нас такого права», – и она отошла от окна, качая головой и жестом показывая лейтенанту, что идти нельзя.

– В чем дело? – тихо произнес он. – Его нет дома?

В том-то и дело, что он дома. Хижина незаконного поселенца, четыре стены, простейшая обстановка, жестяная ванна на полу – все принадлежит ему одному. Никто не имеет права на это. Меньше всех лейтенант, поджидающий за деревьями. «И почему я уделяю этому так много внимания?» – задумалась Эмма.

– Он дома, – ответила она, – но зайти нельзя. Он принимает ванну.

Уолли Шермен рассмеялся:

– Всего-то? Я было подумал, что он повесился, по крайней мере, у вас было такое выражение лица. Я зайду.

– Нет, – сказала Эмма. – Нет… подождите.

Она опять подошла к двери и постучала. На сей раз ее призыв не остался незамеченным. Дверь отворилась, и на пороге появился мистер Уиллис. Вокруг талии он обвязал полотенце, прикрыв подштанники, кроме того, он надел длинную хлопчатобумажную майку.

– Кто тут? – спросил он. Потом узнал Эмму. Удивленное выражение сошло с его лица, но он остался настороже, весь внимание.

– Они ищут капрала, – шепнула Эмма, – были на ферме и у нас. Спрашивали, кто живет здесь. Я рассказала о вас, предложила проводить. Офицер ничего не подозревает.

Мистер Уиллис кивнул. Он прищурил глаза, всматриваясь в деревья.

– Извините, я схожу за очками. Почти ничего без них не вижу. Я мылся в ванне, так что не готов к приему гостей. – Он произнес эти слова громко, чтобы лейтенант тоже слышал, и помахал рукой в направлении Уолли. – Заходите, пожалуйста. Простите за мой вид. Сегодня у меня одновременно и банный день, и стирка.

Он исчез в доме, а Эмма осталась ждать своего спутника.

– Входите, – сказала она ему, – я лучше подожду на улице.

Уолли Шермен пригнул голову и вошел в дверь, подмигнув Эмме. Не смешно, подумала она, вовсе не смешно… Она засунула руки в карманы и огляделась по сторонам. Огородик на поляне был тщательно ухожен. У него там зелень и брюссельская капуста, а в дальнем углу – куча компоста, в основном морские водоросли. Похоже, что он недавно жег опавшие листья и что-то напоминающее старый мешок… Мешок…

Кто-то коснулся ее плеча. Это был Уолли Шермен.

– Мистер Уиллис зовет вас в тепло. Он уже принял совершенно приличный вид.

Она последовала за ним в дом. Да, кровать стояла не там, где вчера. Но больше всего бросалась в глаза не столько ванна посреди комнаты, сколько одежда, развешанная на просушку у печки. Она узнала серые брюки и форменный морской свитер, что он носил. Плащ тоже выстиран и висит на бельевой веревке под потолком. А ружья на стене уже нет…

– Вот так каждую пятницу, – говорил мистер Уиллис. – Тщательно драю весь дом, а потом и себя самого. Так меня учила мать. Нас было в семье десять детей, я самый младший. Трое моих братьев эмигрировали, двое в Австралию, один в Канаду. Никогда не был в Америке, хотя давно хотел там побывать. Еще не слишком поздно, как вы думаете?

Он улыбнулся лейтенанту и протер очки. Ага, отлично, подумала Эмма. Даже Мад не сыграла бы лучше. Должно быть, валлийцы, как и жители Корнуолла, прирожденные актеры.

– Мистер Уиллис, в Штаты съездить никогда не поздно, – ответил Уолли Шермен. – Мы вам сделаем билет, как только вступят в силу новые правила. Знаете, между нашими странами будут рейсы, которые сможет позволить себе каждый, а не только богатые. Это часть общего плана.

– Очень рад это слышать, – сказал бродяжка. – Почти всю жизнь я провел перекати-полем и вот пока что бросил якорь здесь, но я не говорю, что надолго, ведь правда?

– Верно. – Лейтенант опять подмигнул Эмме. – Что ж, мистер Уиллис, приступим к делу. Я…

Договорить ему не удалось, то ли потому, что мистер Уиллис действительно был глуховат, то ли потому, что роль рассказчика отвел себе хозяин дома.

– Можно убить двух зайцев, – продолжал мистер Уиллис. – Сначала навестить брата в Канаде, потом, скажем, поехать в Нью-Йорк. Мы с ним переписываемся, конечно, но не видели друг друга сорок лет! У него уже вторая жена. Первая, Эдит, красивая была женщина, умерла от костного туберкулеза – ужасная вещь, – оставила троих маленьких детей. Бедный мой брат страдал, сам растил всех троих, а потом соседка, вдова, пожалела его, и вот они вместе.

Улыбка, застывшая на лице лейтенанта, начала понемногу исчезать.

– Конечно, конечно, так и нужно сделать. Не хочу вас торопить, мистер Уиллис, но я на службе, сами понимаете, и мне нужно кое-что у вас узнать. – Он бросил умоляющий взгляд на Эмму.

– Лейтенант Шермен разыскивает одного из своих подчиненных, – объяснила она. – Пропал капрал. Вот почему мы пришли к вам. Лейтенант интересуется, не видели ли вы, случайно, капрала?

Мистер Уиллис надел очки и уставился на Уолли Шермена:

– Сочувствую вам. Уж извините меня за болтовню; когда живешь один, появляется такая привычка. Я часто сам с собой разговариваю. Пожалуйста, расскажите подробнее, как это произошло.

Уолли Шермен терпеливо и четко изложил случай с исчезновением капрала Вэгга. Мистер Уиллис дослушал рассказ до конца, не прерывая лейтенанта. Затем покачал головой:

– Я бы точно увидел его, если бы вчера было ясно, а не дождь да ветер без конца, то есть увидел бы, когда б он дошел до берега. Я всегда хожу на берег в хорошую погоду – за водорослями для огорода, за плавником для печки. Знаете, дерево, оно лучше горит, если полежало в соленой воде, не так пропитывается водой, как то, что лежит в лесу. Ну а когда идет дождь, я никуда не хожу, толку в этом нет. Вчера я сушил плавник здесь, у печки, зная, что понадобится добрый жар для банного дня. Видите ту доску в углу? Она, по-моему, со шлюпки и в воде пролежала порядочно времени. – Он поднялся с табуретки и показал доску Эмме и лейтенанту. – Дуб. Хорошая вещь, из дуба отлично строить, так что подожду ее сжигать. Может, чаю поставить? У меня примус, так что это быстро. Нынче смеются над примусами, да и достать их трудно, но я со своим не расстанусь ни за какие деньги.

Уолли метнул взгляд на Эмму и поднялся:

– Спасибо, мистер Уиллис, но молодой леди нужно поспеть домой к обеду, а я должен возвращаться в часть. Жаль, что вы не могли нам помочь, но спасибо вам. Рад был познакомиться.

– Я тоже. Если бы вчера не шел такой дождь, я бы уж увидел вашего приятеля. Надеюсь… – Мистер Уиллис сделал паузу и потрогал подбородок. – Надеюсь, чтобы пройти дальше берегом, ему не пришло в голову в прилив карабкаться на скалу, что мы зовем Журавлиной. Летом туристы пытаются так делать, и я всегда их отговариваю. Молодежь, сами понимаете. Думают, что достаточно только посмотреть на утес – и уже можно лезть на него. Летом и то трудно, а зимой, после сильного дождя, когда могут отвалиться куски скалы… – Он медленно покачал головой. – Я бы на эти скалы не полез, ни вверх, ни вниз.

Они подошли к дверям. Лейтенант протянул руку.

– Спасибо за информацию, – поблагодарил он. – Мы выслали вертолет, и думаю, что, если бы капрал Вэгг сделал что-нибудь в этом роде, мы бы уже знали. Всего хорошего, мистер Уиллис. Может быть, мы еще увидимся.

– Это было бы неплохо, – сказал бродяжка. – Заходите в любое время. И в следующий раз я уж оденусь как подобает. Удачи вам в поисках пропавшего.

– До свидания, мистер Уиллис, спасибо вам большое, – попрощалась Эмма.

Они смотрели друг на друга как ни в чем не бывало. Мистер Уиллис подождал секунду, затем скрылся в хижине.

– Да, – воскликнул Уолли Шермен, когда они отошли от поляны, – вот молодец старикан, но, боже, до чего болтлив!

– Он живет один, – нашла оправдание Эмма. – Любой таким станет.

Когда они шагали по грязной тропинке через лес, лейтенант снова взял ее под руку:

– В таком случае давайте сейчас пообещаем друг другу никогда, никогда не быть одинокими.

Они подошли к границе леса, дальше начиналось вспаханное поле.

– Пойду домой коротким путем, – сказала Эмма. – Боюсь, зря вы потратили время на визит к мистеру Уиллису.

– Если вы со мной, то время потрачено не зря, – последовала вполне предсказуемая реплика, – но вы правы. Я ничего не узнал от старика, кроме того, что нельзя лазать на скалы во время дождя. Что ж, Эмма, чувствую, что мне пора возвращаться в лагерь. Хочется сказать, что мы скоро увидимся, хотя обещать не могу, я ведь на службе.

– Да, – ответила она, – конечно… Все равно… удачи вам.

Он перелез через проволочное ограждение между полем и пастбищем и, повернувшись разок, чтобы помахать рукой, вскоре исчез из виду. Эмма не сразу отправилась к дому. Она колебалась, пойти ли домой или все-таки проверить, как дела у мистера Уиллиса, теперь, когда с ней нет лейтенанта. Последнее казалось разумной мыслью, но внутренний голос подсказывал ей, что не стоит вмешиваться в новые тайны, – они и так порядочно влипли, – и, возможно, чем меньше знаешь, тем лучше.

Эмма повернула к лесной хижине, а мистер Уиллис, вероятно прочтя ее мысли, уже ждал ее полностью одетый: брюки, морские ботинки, серый свитер с высоким воротом, через руку переброшен непромокаемый плащ – она поняла, что ее возвращение предвидели. Он дождался, пока девушка подойдет совсем близко, и только тогда заговорил, тихо, нараспев:

 
Отец твой спит на дне морском,
Он тиною затянут,
И станет плоть его песком,
Кораллом кости станут[65]65
  У. Шекспир. Буря. Перевод М. Донского.


[Закрыть].
 

Эмма вновь почувствовала неловкость, будто опять подсматривала в окно, но причина была другой.

– Я только хочу поблагодарить вас, – быстро произнесла она. – Лейтенант ушел к своим солдатам.

Серые глаза пристально взглянули на нее из-под очков.

– Мы ведь его одурачили? Ты и я. Скажи бабушке, что нам полагается награда.

Она изобразила улыбку:

– Хорошо, скажу.

– Никогда в жизни и не думал ехать в Америку. Пусть они хоть в карман суют деньги на билет, все равно не поеду.

Он запер дверь хижины ключом, висящим на веревочке, надел веревочку на шею, а ключ спрятал под свитер.

– Пойду посмотрю, чем они там занимаются на берегу. Сегодня вряд ли найдут что-нибудь, а вот завтра не исключено, что этот их парень и объявится. – Он опять улыбнулся. – Пришлось размозжить ему голову, прежде чем бросить в воду, а море довершит дело. Как бы то ни было, они на нас не подумают.

Ужас, пережитый Эммой прошлым вечером при виде мертвого капрала со стрелой Энди между глаз, снова вернулся к ней. Это не конец. Только начало.

Мистер Уиллис двинулся к тропинке у края поляны, по которой он спускался на берег. В одной руке он нес старую холщовую сумку для дров, в другой – кепи. Он поклонился, взмахнув кепи, и водрузил его на голову. Затем указал пальцем на заднюю стену хижины.

– Будете в больнице у Терри, передайте, что все в порядке. Я спрятал гелигнит так, что его не найдут. Вдруг он окажется полезным раньше, чем мы думаем, – все может быть, не так ли?

И, тихонько посмеиваясь, он скрылся за скалами.

Глава 12

Если бы только можно было, думала Эмма, кому-нибудь все рассказать. Если бы, когда ты сомневаешься, боишься, несчастен, когда все идет не так, рядом был кто-нибудь непогрешимый, – ты бы понимал тогда, не только интуитивно, но и разумом тоже, что есть верное решение. В прошлые времена у людей был для этого Бог. «Да исполнится воля Твоя», и если ты сгорел на костре, то сгорел за Бога, которому служил, веря, что он однажды уже пострадал и умер за тебя. Вроде расплаты с Богом – «око за око». Когда люди перестали верить в Бога, в основном потому, что все труднее и труднее было представить его существование: где Он живет, как проводит время, – возможно, в такой спешке из-за всего происходящего на планете и в других звездных мирах, что Ему самому было больше не справиться, Его заменили «измы». Очередная идеология завладевала на время группой людей, затем надоедала, и они переключались на что-нибудь другое.

Дело в том, что, даже когда двое любят друг друга, даже когда брак счастливый, когда родители любят своих детей, а дети – родителей, всегда остается эта черта, раздел между ними, невозможно полное единение. Вот почему не получится ничего из СШСК. Вот почему даже сейчас, в родном Треванале, нет полного взаимопонимания. Терри в больнице не знает, что Энди выпустил стрелу и убил капрала чуть ли не на пороге их дома. Трембаты не знают, что Терри провел ночь в хижине и что, без сомнения, ему так же мало дела до того, что Миртл «не достигла совершеннолетия», как и капралу Вэггу. Мад не знает, что она, Эмма, по ее выражению, вела себя «уступчиво» на пляже с Уолли Шерменом. Не знает она, что Терри, ее агнец, первый приемыш, нес гелигнит, когда разыгрался переполох в вечер после фейерверка. Старшая сестра и персонал больницы не знают, что доктор Саммерс умышленно скрыл, каким образом его пациент сломал ногу.

«Значит, у нас всех есть свои секреты друг от друга, – решила она, – все мы скрываем то, чем не можем или не решаемся поделиться, и что толку спрашивать у Бога совета, если Он не отвечает; даже когда люди верили в Бога и думали, что получают ответ, конечный результат был такой же, что и в наши дни, – неразбериха и хаос». Сама по себе… Сама по себе… Вот урок каждой встречи. Мистер Уиллис, который спас их вчера, это тоже всего лишь незаметный старик, недовольный обществом, со шрамом, оставшимся на плече из давнего прошлого. Эмма вернулась домой к обеду с бабушкой, стараясь скрыть, как тяжело у нее на сердце, за напускной беспечностью.

– Я заслужила «Оскар», твой Таффи тоже. Мы оба врали как сивые мерины – и кто придумал такое выражение? В любом случае, похоже, мы преуспели. Сейчас они все собрались на берегу, так что пока это не наша забота.