Текст книги "Опасные игры"

Глава 14

Джон Пелхэм с тревогой ожидал, когда выпишут ордер на арест. Дело было непростым и обещало вызвать сильнейший резонанс. Взяточничество в самых высоких кругах власти, да еще незаконные доходы от торговли арабской нефтью с почти десятилетней историей, уклонение от налогов – все это само по себе было скандальной историей. Но ответственность за убийство сенатора Уильяма Фостера! Неслыханно, невероятно!

Обвинения по нескольким статьям – не шутка. Обвинители в закрытом режиме слушали доказательства по делу и результаты расследования. На предварительное заключение ушло целых два дня, еще день – на вынесение вердикта. Увы, для обвинения в убийстве доказательств было недостаточно. Тони Кларку собирались дать возможность подать в отставку, а в случае отказа – подвергнуть импичменту. Процедура сложная, со множеством тонких моментов. Принимать отставку или решение об импичменте ложилось на плечи президента, который должен был выбрать нового вице-президента.

И вот на руках у офицера Пелхэма был ордер на арест от федерального судьи, когда он наконец набрал номер Олимпии Фостер и сообщил ей новости. Кларка должны были взять под стражу уже вечером.

– Он не звонил вам? – спросил агент.

– Он звонит каждый вечер, – вздохнула она. – Хорошо хоть, у него нет времени заехать. Слушания в сенате продолжались целую неделю.

– Если сегодня Кларк снова позвонит, не берите трубку. Он может заподозрить неладное по вашему голосу. Все должно пройти гладко.

Общественность Америки взорвется от негодования после выхода новостей. Пелхэм обещал дать Аликс право первого интервью и первого репортажа на тему ареста вице-президента. Эта смелая и умная журналистка заслужила возможность освещать события, в которых играла немалую роль.

Олимпия поблагодарила офицера за звонок и пожелала удачи. Она была готова позвонить детям и сообщить новости прежде, чем о них будут кричать на всех каналах. Нужно было лишь дождаться ареста. Непременно дождаться ареста.

Пелхэм позвонил утром. У него был усталый голос, когда он поздоровался, и Олимпия невольно забеспокоилась за него. Наверное, у агентов выдалась нелегкая ночь.

– Ну что, он уже под стражей? – воскликнула она.

– К сожалению, нет, – вздохнул Пелхэм. – Кто-то предупредил Кларка заранее. Когда мы добрались до его дома, он уже скрылся.

Олимпия не сразу осознала смысл его слов.

– Что значит… – У нее перехватило дыхание.

– Мы упустили Кларка. Федералы ищут его всюду, мы прочесываем аэропорты, на дорогах дежурят патрули, но, похоже, тщетно. Наш информатор сообщил, что Тони Кларк улетел в Канаду на частном самолете, который за ним прислали его арабские друзья. Полагаю, теперь у него новый паспорт и новая личность. Он исчез прямо у нас из-под носа! Даже не выходил из дверей, вероятно, вылез в окно и ушел дворами. Наверное, уже завтра будет в Саудовской Аравии, в Джедде либо в Эр-Рияде. Кларк исчез, миссис Фостер. Исчез навсегда.

Олимпия молчала. Она ни разу не моргнула за весь монолог Пелхэма, словно превратилась в изваяние.

– Мне очень жаль. Клянусь, мы хотели поймать Кларка не меньше, чем вы. Это наша промашка, позор на репутации ЦРУ и на репутации сената.

Пелхэм не упомянул о том, что пятнадцать минут назад отчитывался об этом перед президентом страны. Едва ли ему удастся сохранить прежнее место в разведке. Но в данный момент даже не это злило его. Он был в бешенстве от того, что псих и ублюдок Тони Кларк ушел безнаказанным. Он был свободен и при деньгах. Мог начать новую жизнь в любой точке мира, не связанный никакими обязательствами.

Все так же молча Олимпия положила трубку, когда офицер попрощался с ней. Ей надо было сообщить новости детям.

Она включила ноутбук и набрала Дарси через скайп. Дочь ответила почти сразу, хотя и находилась в Зимбабве. Она была счастлива увидеть лицо матери на экране. Олимпия беседовала с ней почти полчаса. Она видела, как померкла улыбка на лице дочери, как сменилось ужасом и неверием выражение ее лица.

Затем она набрала Джоша и вновь говорила о Кларке. Сын плакал, как ребенок. Еще бы! Они привыкли доверять этому человеку, словно он был их отцом. Они любили Тони, пока он лгал им. Они любили его, не зная, что он приказал убить их отца. Единственным, кого любил сам Тони, был он сам, Тони Кларк собственной персоной.

Последним звонком был разговор с Чарльзом в Чикаго. Свекр молчал и кусал губы. Слезы мелькнули в его глазах, но он не произнес ни слова.

Самолет с единственным пассажиром на борту вылетел из Далласа в десять вечера. В Монреале борт сел в час ночи. Позднее из Монреаля вылетели семьсот сорок семь человек, так или иначе связанные родственными узами с королевской семьей Саудовской Аравии. Все они благополучно прошли таможню вместе с гражданами других стран. Американцев на борту не было. Визы всех пассажиров были в порядке. Самолет поднялся в воздух в два десять ночи и направился в сторону Эр-Рияда.

Лишь утром по свежим следам ЦРУ выяснило, что среди прочих на борту находился гражданин Германии, внешностью походивший на Тони Кларка, хотя и носивший иное имя. При себе у пассажира было еще два паспорта, разных государств, но ни один из них не являлся американским. Тони Кларк исчез, растворился в аэропорту Монреаля, а его место занял гражданин иной страны, с неизвестными именем и биографией. Теперь ему ничего не стоило затеряться на огромной планете. Он мог даже вернуться в Штаты, отпустив бороду или сменив прическу. Однако вероятнее всего Кларк собирался какое-то время жить в Саудовской Аравии. Ведь если бы его отследили, из этой страны не было экстрадиции. Были и другие страны, которые имели право не выдавать Америке человека, находившегося в федеральном розыске.

Тони Кларк вышел сухим из воды. Он переиграл правительство, журналистов, спецслужбы. Сбежал так просто и изящно, что в иных обстоятельствах этим блестящим побегом можно было бы восхититься.

Пелхэм позвонил Аликс и рассказал, что произошло.

Аликс вскочила с постели и принялась стучать в дверь Бена.

– Только не стреляй! – прокричала она. Вломиться в спальню Аликс побоялась, тем более что в утренний час он мог выскочить из душа голым.

– Что такое? – Бен рывком распахнул дверь.

– Вчера вечером Тони Кларк скрылся! Покинул страну. Судя по всему, сейчас он летит в Саудовскую Аравию к своим друзьям, с новым паспортом и кучей денег. Президент созывает срочную пресс-конференцию. Я должна находиться там!

– Ты серьезно?

– Да!

Она бросилась к кровати и схватила джинсы, блузку и красную куртку, которые всегда хорошо смотрелись в кадре. Сонная Фэй ворочалась в постели, пока мать объясняла ей причину суеты. Даже не расчесав волосы и не накрасившись, Аликс вызвала такси. Через три минуты она уже неслась к двери, пока Бен и Фэй в изумлении таращились друг на друга. Поскольку угрозы прекратились, да и источник шантажа ускользнул на другое полушарие, Аликс решила, что ей не нужен телохранитель.

Президент согласился дать пресс-конференцию в восемь утра. У Аликс был час, чтобы добраться до студии, привести себя в порядок и сформулировать вопросы. Феликс уже был на месте и судорожно глотал антациды. Аликс заранее позвонила ему, выйдя на улицу.

– Что за чертовщина творится? – тараторил он, семеня рядом с ней по коридору в гримерную.

Она рассказала все в двух словах.

– И что, они собираются вот прямо так все и рассказать? Глядя в глаза телезрителям? Это же самый громкий скандал в истории американской политики! Президент будет выглядеть идиотом, а ЦРУ потеряет лицо. Нелепо!

– Президент и разведка распутали сложное дело о коррупции на самых верхах. На каждого найдется управа, будь ты даже вице-президентом. А затем назначат заместителя, которого президент давно хотел видеть на этом месте. Свой, проверенный человек. Это на руку правительству.

– Да? И кто же этот проверенный человек?

– Не знаю. Как плохо, что Тони Кларк ушел от наказания и продолжит жить в свое удовольствие!

– Верхом на верблюде всю оставшуюся жизнь? Ты же была в Саудовской Аравии. Летом под пятьдесят градусов, никаких изысканных ужинов в Белом доме. Это тебе не президентский срок.

– Феликс, тебе надо почаще выбираться в другие страны. Поверь, с большими деньгами можно великолепно жить даже… в Кении.

За время этого спора волосы и лицо Аликс преобразились усилиями стилиста и визажиста. Оставалось быстро набросать на айпаде вопросы, которые можно задавать президенту во время пресс-конференции. Она знала, как сформулировать их таким образом, чтобы они звучали хлестко и били в цель, не пороча при этом образ безупречного правительства в глазах граждан. Аликс думала о Джоне Пелхэме, приложившем так много усилий в распутывании данного дела, об умном человеке, кого, тем не менее, сумел обвести вокруг пальца вице-президент Тони Кларк. Кто же мог предупредить Кларка? Были ли у него свои люди непосредственно в ЦРУ?

Помощник президента пришел сказать, что Аликс уже ждут. Она выглядела серьезной и спокойной, когда включились камеры. Лицо ее было строгим. Аликс сообщила, что в стране произошло неслыханное по своему масштабу событие с участием вице-президента. Подробности изложила кратко и в деловом стиле, без единой лишней эмоции: обвинения, которые выдвинуло ЦРУ в адрес Тони Кларка, а также его бегство из страны. Далее экраны переключились на Белый дом и президента, смотрящего прямо в камеру. Он говорил недолго, но емко. Наверное, вся страна замерла по ту сторону телеэкранов, шокированная экстренными новостями. Оказалось, что при обыске в доме Кларка обнаружили записку, в которой он заявлял о том, что слагает с себя полномочия. Аликс даже не стала размышлять о том, действительно ли записка написана рукой вице-президента.

Бен и Фэй смотрели репортаж, сидя перед телевизором в Бруклине.

– Твоя мама выглядит блестяще, – пробормотал Бен.

Олимпия с Дженнифер тоже были вдвоем.

– Не верю своим ушам, – шептала Дженнифер, прижимая руки к груди.

Олимпия думала о Мэган и ее детях. Она осталась одна, брошенная, опозоренная человеком, обвиненным в двадцати двух преступлениях различной степени тяжести и находящимся в федеральном розыске. Никакие связи и деньги отца не могли смыть позора.

В последовавших позднее выпусках камеры показывали дом Тони Кларка, окруженный машинами федералов. Мэган в больших черных очках и платке садилась в черный автомобиль, сопровождаемая вспышками камер. Она покидала родной дом, пытаясь скрыться, однако ее репутация была опорочена навеки. Вокруг дома Олимпии также бушевала толпа, но полицейские не пускали журналистов и зевак на территорию двора.

День выдался трудный.

Утром президент назначил спикера палаты новым вице-президентом. Лидеры иностранных государств выражали свое отношение к случившемуся сообразно случаю. Газеты пестрели заметками, репортеры снимали сюжет за сюжетом, политики высказывали предположения касательно дальнейших шагов Тони Кларка. Саудовская Аравия отрицала свое участие в международном скандале и не брала ответственность за побег вице-президента Америки.

Утром Олимпия читала «Нью-Йорк таймс», когда ей позвонили с незнакомого номера на мобильный телефон. Олимпия в замешательстве услышала голос Тони Кларка.

– Я не смог попрощаться с тобой, – произнес он негромко. Она была слишком шокирована, чтобы ответить, поэтому просто слушала. – Я хочу, чтобы ты знала самое важное. Я любил тебя. Полюбил в ту самую минуту, когда впервые увидел. Билл не заслуживал такой женщины. А я… я нуждался в тебе, Олимпия.

Опять он. Опять его желания и цели. Кларк всегда думал только о себе!

– Ты убил моего мужа.

– Он был неуступчивым. Жил по правилам, которые не работают в этом мире. Билл не продержался бы на плаву. Кто-то должен был его остановить. У меня не было выбора. Он бы уничтожил все, что я строил долгие годы. А ведь Билл был моим другом, разве он имел право все портить? Олимпия, Билл отрекся от нашей дружбы, хотя знал, чем я рискую. Ему было безразлично! Что это за друг такой, а?

Олимпии казалось, будто она говорит с психом.

– То есть он не имел права сдать тебя, а ты имел право убить его? – прошипела она в трубку. – Билл был верен своей стране. Он никогда не поступился бы принципами, и был прав! Посмотри, куда тебя завел твой эгоизм. Твои дети будут расти без отца, в позоре! Как ты мог так поступить со всеми нами?

– Мои дети будут расти в богатстве, и это главное. Кроме того, я вообще не хотел, чтобы они появились. Это все Мэган. Плевать на них! Важна только ты! Может, однажды ты решишь увидеть меня и приедешь ко мне. – Он словно не сознавал, насколько искажен его мир и восприятие действительности. Эгоизм лишил Кларка зрения и рассудка.

– И что, будешь до конца своих дней жить в изгнании? Прятаться?

– Это не так уж плохо в сравнении с тюрьмой, поверь. Здесь совершенно другой мир, но он меня полностью устраивает. – Кларк помолчал. – Скажи, милая, ведь ты не была к этому причастна, правда? Если бы я выяснил, что ты все знала и помогала им, я бы этого не пережил. Это сучка журналистка, да? Повезло ей, что она жива. – Он помолчал. – Ты не представляешь, как мне тебя не хватает.

– Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделал с Биллом и с нами. Ты предал меня и своего друга. Ты лишил моих детей отца. Убил человека, которого я любила всем сердцем. – Олимпия понимала, что Кларк даже не слышит ее слов. – Никогда больше сюда не звони. Ты для меня мертв. Ты должен был сдохнуть вместо Билла.

– А ты должна была выйти за меня замуж, когда я звал! Ты была бы счастлива со мной.

– Уж лучше жить вечно в подземелье, чем провести хотя бы минуту рядом с тобой.

– Ладно, Олимпия, время на исходе. Я люблю тебя и никогда не забуду.

Прежде, чем она успела излить на него всю свою желчь, из трубки раздались частые гудки. Еще долго Олимпия сидела не двигаясь. Она гадала, откуда звонил ей бывший вице-президент. Наверное, из Саудовской Аравии. Или из самой преисподней, что было более логично.

Сначала Олимпия позвонила Джону Пелхэму сообщить о звонке Кларка, а затем детям. Голоса Джоша и Дарси звучали бодро. Они были молоды, и их психика уже справилась с утратой.

Друг семьи Тони Кларк исчез из их жизни навсегда. По сути, его никогда и не существовало.

Глава 15

Постепенно волнения, связанные с политическим скандалом, утихли. Жизнь возвращалась в прежнее русло. Аликс и Бен отвезли Фэй обратно в университет. Телохранители исчезли, дни вновь стали рутинными и предсказуемыми.

Аликс оставалась у Бена до самого отъезда дочери. Всю дорогу Фэй слушала музыку, ее лицо казалось бесстрастной маской, но Аликс обменивалась встревоженными взглядами с Беном. Они понимали, что возвращаться девочке нелегко.

Когда Фэй увидела кампус, у нее сжалось сердце. Воспоминания нахлынули так ярко и яростно, что она едва не задохнулась. У главного входа раскинулось море цветов. Венки и букеты всех видов и оттенков были разложены, навалены, расставлены в вазах буквально повсюду.

Они проехали мимо кампуса в сторону общежития. Фэй сжала руку матери, и Аликс обняла дочь за плечи. Они вошли в знакомое здание и поднялись наверх. Вещей погибшей девочки в комнате Фэй не было. Никого нового в знак уважения администрация университета к Фэй пока подселять не стала. Однако от этого помещение казалось пустым. У Фэй перехватило горло. Ей нравилась соседка, они отлично с ней ладили. Родом из Атланты, та была прилежной студенткой и отзывчивым человеком. Однажды Фэй даже ездила на каникулах к ней в гости. Девочка была единственным ребенком в семье, и для родителей это была страшная потеря.

В первый учебный день организовали межконфессиональную поминальную службу, красивую и очень печальную. Вслед за этим Аликс и Бен составили Фэй компанию на прогулке. Они столкнулись с деканом факультета, который был ранен в перестрелке, но уже вернулся к работе. Фэй узнавали и подходили справиться о здоровье. Сокурсники обнимали ее, три девочки договорились зайти к ней в гости в общежитие. Одна предложила переехать на освободившееся место рядом с Фэй, чтобы поддержать ее и не оставлять в одиночестве. Фэй с благодарностью приняла предложение.

– Она так быстро выросла, – тихо сказала Аликс Бену, глядя, как дочь общается с подругами. – Когда мы начинали работать с тобой, ей было пятнадцать лет. Помнишь, я жаловалась, что с подростками тяжело? Моя мать говорила то же самое обо мне в свое время. Жизнь циклична. И, увы, быстротечна.

Они переночевали в гостинице, а когда у Фэй закончились занятия, заехали за ней в кампус и забрали ее, чтобы пообедать в кафе. Дочь говорила больше, улыбалась чаще. Она призналась, что рада вернуться в университет. Да, Фэй все еще думала об учебе во Франции, но теперь это не было попыткой бегства. Она размышляла, не записаться ли на курс французского языка, чтобы подготовиться в жизни в другой стране.

На занятиях Фэй встретила парня, у которого тоже погиб сосед по комнате. Они вместе ходили на ленч и общались. Новый знакомый поразился, узнав, что Фэй также «схватила» пулю, и восхитился, что она нашла в себе силы продолжить учебу.

В шесть часов вечера Бена и Аликс стали собираться в аэропорт. Прощаясь, Аликс плакала, Бен тоже был растроган. Они сдали арендованную машину и взяли себе по молочному коктейлю.

– Чего веселишься? – воскликнула Фэй, глядя на трясущегося от смеха Бена.

– Видела бы ты свои усы! – Он протянул ей салфетку, предлагая стереть молочную пену с губы.

До самого аэропорта Аликс молчала, а в зале ожидания повернулась к Бену:

– Все время, пока мы жили в твоей квартире, я удивлялась тому, какой ты. Думала, что ты военный человек, талантливый оператор, человек действия. Но ты еще и просто заботливый мужчина. Непонятно, почему ты не женат. Ведешь хозяйство, умеешь создать уютную атмосферу, ладишь с детьми лучше меня. У меня не хватило бы терпения на двух гостей, один из которых – подросток.

– Фэй уже не подросток. А отвечая на твой вопрос… Так сложилось. Я женился в юном возрасте, не особо задумываясь над тем, готов к браку или нет. Если в двадцать четыре года ты узнаешь, что скоро станешь отцом, то делаешь предложение. А теперь все гораздо сложнее. Мы ожидаем от людей большего, хотя знаем, что они более несовершенны, чем нам казалось в молодости. И сейчас хочется большей близости, большей общности интересов, а это невозможно. Нам нужно, чтобы у человека были те же ценности, что у нас, нам важны общие политические взгляды, увлечения, представления о ведении совместного бюджета. А ведь это вроде контроля человека, который не является, по сути, твоей собственностью. И я не хочу никого контролировать. И не желаю, чтобы кто-то контролировал меня, проверял на соответствие идеалу. Я независимый человек и не намерен меняться.

– Как и я. Мне хватает того, что постоянно приходится подстраиваться под жизнь своего ребенка. Я способна идти на уступки только ради Фэй. Я бы убила того, кто попытался бы меня переделать. Моя мать считает, что однажды я пожалею о том, что выбрала одиночество. Однако она и сама не стремится съехаться с Габриэлем, который ей очень нравится. И принять кого-то в свою жизнь, значит, заставить Фэй мириться с посторонним человеком.

– Не забывай, что она уже взрослая и не живет с тобой, – напомнил Бен.

Аликс усмехнулась. Ей удавалось неплохо ладить с Беном во время репортажей, ночевок в отелях, полевых условиях. Удивительно, что и в его квартире в Бруклине они друг другу не мешали. Они бывали в разных жизненных ситуациях, однако никогда не жили под одной крышей. Это было похоже на игру в семью, в которую ни один из них прежде не играл, но неплохо справлялся со своей ролью.

Они выбросили пустые стаканчики, подхватили сумки и направились к стойке регистрации. В самолете Аликс просматривала кое-какие материалы для нового репортажа, а Бен читал журналы. Вскоре он оторвался от текста и посмотрел на свою спутницу.

– Куда нас закинут в следующий раз? Феликс ничего не говорил?

Аликс покачала головой. История вице-президента раскручивалась в Нью-Йорке, поэтому не предполагала разъездной работы.

– Уверена, новое задание не за горами.

Теперь, когда Фэй вернулась к учебе, ничто не держало Аликс дома.

Порой они обсуждали Тони Кларка. Где он теперь? Сожалел ли о том, что оставил позади? Банковские счета были заблокированы, хотя ЦРУ допускало, что имелись и другие. Тони Кларк целиком находился в распоряжении тех, кто организовал его побег. Он оказался в другой стране, с иной культурой, стране закрытой и не слишком жалующей чужаков.

Пелхэм выяснил, что Кларк заплатил арабским партнерам весьма крупную сумму денег, чтобы обеспечить свою безопасность. Наверное, только поэтому они не избавились от него более радикальными методами. Бывший вице-президент являлся для них обузой, однако содержание его у себя под носом давало гарантии, что он не раскроет рта и не сдаст их.

По приземлении Бен и Аликс быстро вышли из самолета и сели в такси. Фэй прислала сообщение, в котором благодарила обоих за участие и поддержку. Аликс передала ее слова Бену.

Они не стали покупать продукты, а поехали сразу домой. В квартире Бена было тихо и пусто. Сделав несколько бутербродов с ветчиной и сыром, они молча перекусили. Аликс думала о дочери. Похоже, незримая война вокруг них закончилась, и жизнь вошла в колею.

– Завтра переберусь к себе домой, – хмуро сказала она, не глядя на Бена. – Вздохнешь с облегчением.

Аликс прожила у него несколько недель и успела привыкнуть к новому месту. Порой ей даже казалось странным, что где-то в другом районе города у нее есть квартира. Бен сел рядом с ней на диван:

– Я надеялся, что ты еще немного задержишься.

– У меня даже предлога теперь нет, – улыбнулась она. – Мне больше не угрожают. У меня дома есть все необходимое для жизни. Фэй уехала. У меня нет ни единой причины оставаться. Если бы дома ждали какие-то сложные проблемы, типа парня-психа или отвратительных соседей…

– Можем придумать что-нибудь. Например, что ты решила переехать жить в Бруклин и осваиваешься в районе. Или у тебя ремонт. Или рядом с тобой живет проститутка, и ее клиенты звонят тебе в дверь.

– Последняя версия мне нравится!

– А давай остановимся на версии, что тебе нравится моя компания, и ты останешься еще немного, потому что нам хорошо вместе, и ты мне нравишься тоже?

– Но у меня чудесная квартира. У меня есть жилье, и оно пустует.

– А что, ее займут, пока ты будешь тут? Какая разница, живешь ты в ней или нет?

– Что я скажу Фэй?

– Но мне нравится, когда ты тут, – настаивал Бен. – Мне комфортно с тобой. Мы беседуем перед сном, обсуждаем прошедший день.

– Но ты же не хотел, чтобы кто-нибудь на тебя влиял и что-то требовал!

– Если ты уедешь, я начну переживать, как ты там. Вспомни, Кларка так и не поймали.

– Если мне будут снова угрожать, я дам тебе знать.

Бен перестал улыбаться. Аликс смотрела на него.

– Постой, ты говоришь серьезно? – спросила она.

– Да. Я всю неделю думал. Не хочу, чтобы ты возвращалась к себе. Ты останешься тут.

– Надолго? – уточнила Аликс.

– Как пожелаешь. Нам не обязательно все сразу решать. Просто попробуем.

Аликс не была уверена в том, что правильно трактует приглашение Бена. Они были слишком взрослыми и независимыми, чтобы стать соседями по квартире, и все же ей не хотелось уезжать. У них с Беном не было необходимости экономить на жилье. Романтической влюбленности, полной наивного желания постоянно находиться вместе, не было тоже. Они же коллеги, друзья. Конечно, они нарочно поставили этот барьер, не позволявший сближаться, но это было выгодно обоим.

– Позволь, я все же задам уточняющий вопрос. – Аликс посмотрела Бену в лицо. – Ты предлагаешь услуги телохранителя и соседа по вечерним посиделкам или за этим кроется нечто большее?

– Все вместе. – Он смутился. Это была неизведанная земля для обоих, и вопрос застал его врасплох.

– Все вместе, – повторила Аликс. – Что значит «все»?

– Все, что ты захочешь.

– Бен! – Она рассмеялась. – Что происходит?

– Ты знаешь, я не люблю вешать ярлыки. Можешь дать этому название, если хочешь. Я приму любой вариант: соседка по квартире, лучшая подруга, девушка, напарник…

Бен замолчал. Словно через четыре года знакомства оробел в ее присутствии и не мог подобрать слов.

– Ты предлагаешь мне… отношения?

Аликс спросила изменившимся тоном, и это прозвучало так, будто она издевалась. Бен никак не мог понять, раздражена Аликс или взволнована.

– Если эта идея тебе по душе, я буду рад.

– Ты не шутишь? – Она никак не могла ожидать, что так далеко зайдет.

– Нет. Я размышляю об этом с момента, как ты переступила порог моей квартиры. А вчера я все решил. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Мне нравится находиться рядом с тобой. И с Фэй тоже.

– Мне и в голову не приходило. Я полагала, мы всегда будем просто коллегами по работе. Мама сказала, я дурочка, советовала закрутить с тобой роман. Но я считала, что это все испортит, поэтому даже не думала об этом.

– А сейчас ты что думаешь? Нам не обязательно сразу строить семейную жизнь. Мы можем просто попробовать быть вместе.

Аликс улыбнулась, и Бен наклонился к ней. Его глаза искрились смехом. Он поцеловал ее, а затем подхватил на руки и понес в спальню.

– Где пистолет? – шепотом спросила Аликс между поцелуями.

– Зачем он тебе? Хочешь застрелить меня за дерзость?

– Опасаюсь, что ты прячешь его под подушкой. Не хочу случайно снести тебе голову.

– Не переживай, я разрядил его после твоего ночного визита.

– И не заряжай, пожалуйста. Уверена, ты справишься с бандитами голыми руками. Оружие нервирует меня.

– Ладно, – кивнул Бен и снова поцеловал ее. Ласкать Аликс ему нравилось больше, чем спорить с ней.

Странно, но им даже не приходило в голову, что в них обоих находилось столько потаенной страсти. Когда же, измученные, они лежали рядом, Бен смотрел на Аликс и улыбался. Им не были нужны слова, ведь все то, что они чувствовали друг к другу, на самом деле не нуждалось в ярлыках. Потребовалось четыре долгих года, чтобы понять это.

Понять, что они любят друг друга. И им хорошо вместе.

Аликс улыбнулась Бену, поуютнее устроилась возле него и уснула.